Никто не был бы в состоянии достаточно искусными словами описать свойства и красоту собачки. Шерсть ее отливала столь чудесно расположенными цветами, что нельзя было назвать ее масти: сначала ее шея казалась белее снега, круп зеленее клеверного листа, один бок - красный, точно пурпурный, другой - желтый, как шафран, живот - голубой, как лазурь, спина - розоватая; но, если посмотреть на нее подольше, все эти цвета начинали плясать в глазах, сливаясь в какой-то один оттенок, то белый, то зеленый, желтый, голубой, пурпурный, - то более темный, то посветлее. На шее у нее подвязана была на золотой цепочке погремушка такого веселого, ясного и нежного звона, что от звуков ее сердце Тристана умилилось, успокоилось, и горе его растаяло. Исчезли из памяти все беды, вынесенные ради королевы, - такова была волшебная сила погремушки; сердце, слыша ее звон, такой нежный, веселый и ясный, забывало всякое горе.
<###>
Тристан передал собачку уэльскому жонглеру, умному и хитрому, а тот доставил ее в Корнуэльс. Прибыв в Тинтагель, он тайно отдал ее Бранжьене. Сильно обрадовалась королева, наградила жонглера десятью марками золота, а королю сказала, что этот драгоценный подарок прислала ей мать, королева Ирландии. Она приказала мастеру сделать для собачки домик, изукрашенный золотом и драгоценными камнями; куда бы она ни шла, она носила собачку с собой, как память о своем милом, и всякий раз, как она смотрела на нее, печаль, тоска и сожаление изглаживались из ее сердца.
Вначале она не понимала этого чуда: если она ощущала такую сладость, когда глядела на собачку, то это, думала она, происходило от того, что она подарена Тристаном; видно, мысль о ее друге так усыпляла ее тоску. Но однажды она узнала, что это было дело волшебства и что один лишь звук погремушки чаровал ее сердце.
"О, - подумала она, - хорошо ли, что я нахожу утешение, тогда как Тристан несчастен? Он мог бы удержать у себя эту заколдованную собачку и таким образом забыть свою печаль. По великому своему благородству он предпочел послать ее мне, отдать мне свою радость, чтобы самому терпеть по-прежнему горе. Но тому не бывать! Тристан, я хочу страдать, пока ты страдаешь".
Она взяла волшебную погремушку, позвенела ею в последний раз, тихо отвязала ее, потом бросила через открытое окно в море.
Не было покоя и на душе ее супруга короля Марка. Странное поведение Тристана, его месть предателям баронам, запоздалый отъезд из его страны, тревожили его сон и бодрствование. Но главное, это то, что сердце любимой им Изольды оставалось от него скрыто. Он никак не мог сделать ее счастливой, что бы ни пытался предпринять.