ВОСПОМИНАНИЯ

День тридцать второй. Столица его Родины

Столица встретила его мелким моросящим дождиком. После утомительных переездов и смены паспортов в двух странах он наконец летел на Родину. В самолете вместе с ним летела группа советских спортсменов, возвращавшихся домой. Молодые ребята его возраста весело шутили, вспоминали забавные эпизоды, рассказывали анекдоты. А он так ни разу и не улыбнулся.
Он знал - феномен "реанимации" еще не наступил. "Разгерметизация" придет позднее. И он будет искать человека, чтобы высказаться. Он постарается передать ему свою боль, свои тревоги, свои надежды. И он заранее знает, что из этого ничего не выйдет, потому что ничего конкретного он рассказать не сможет, а его словоблудие в попытках найти духовный контакт со своим "исповедником" вызовет лишь раздражение обоих.
В аэропорту его, разумеется, не встречали. Не играли фанфары, не был выстроен почетный караул. Подняв воротник светлого плаща, он довольно быстро прошел таможенный контроль, благо вещей у него совсем не было.
Несколько раз оглянувшись, он спустился вниз и позвонил по телефону. Через несколько секунд автомат сработал. Поговорив около минуты, он положил трубку и, выйдя из здания аэропорта, нанял такси, попросив шофера отвезти его в центр города.
Не доезжая до назначенного места, он остановил машину и, расплатившись, вышел. Два квартала он прошел пешком. Дождь усиливался, и ему пришлось идти быстрее.
На квартире его уже ждали. Молчаливый хозяин провел его в комнату и, предоставив ему возможность переодеться, бесшумно вышел. Здесь находились его вещи. Стоял чемодан. На стуле лежали его часы, документы, даже зубная щетка.
Раздевшись догола, он достал из чемодана свое нижнее белье и начал одеваться. Накрахмаленная рубашка, его любимый галстук, его костюм. Паспорт в кармане. Удостоверение личности. Деньги. Носовой платок. Брелок с ключами от чемодана. Надел часы, достал бритву, от которой уже успел отвыкнуть, и, подумав немного, решил побриться в гостинице.
Натянул плащ.
Через двадцать минут он был уже одет. Поднял свой чемодан и постучал в дверь. Хозяин квартиры вошел в комнату, оглядел его, удовлетворенно кивнул и молча проводил до дверей. Не было произнесено ни слова. Лишь на прощание ему протянули бумажку. Это было направление в гостиницу.
Еще через час, отдохнувший и свежевыбритый, он сидел в одноместном номере гостиницы и, набирая телефон, пытался дозвониться по коду в свой родной город. Наконец это ему удалось.
- Алло, - раздалось в трубке. У него дернулся кадык.
- Мама, - тихо произнес он.
- Это ты?.. - Она назвала его тем ласково-уменьшительным именем, которым звала в детстве. - Это ты?
- Да, мама, я. Здравствуй, как ты себя чувствуешь, как папа?
- Все хорошо. У нас все хорошо. Как ты сам? Я так волновалась. Столько дней! Хорошо еще, что писал. А то бы я, наверно, с ума сошла.
Он улыбнулся. Перед отъездом он написал целую пачку писем и телеграмм. Их и отправляли его родным через каждые два-три дня. Но они об этом не знают. Хорошо, что не знают.
- Когда приедешь? - счастливый голос матери звучал совсем близко. - Я очень скучаю без тебя, - добавила она.
- Я тоже, мама. Думаю, что дня через два-три. Запиши мой телефон. Если что-нибудь нужно, звони, я здесь.
Он продиктовал свой номер. Она, записав телефон и прибавив еще несколько ласковых слов, передала трубку отцу.
- Здравствуй! - раздался в трубке голос отца.
- Здравствуй, папа.
- Давно приехал?
"Отец все-таки догадывается", - подумал он и ответил:
- Сегодня. Только что.
- Как ты себя чувствуешь? Ты здоров?
- Конечно, здоров.
- Вот здесь мама говорит, что у тебя хриплый голос. Ты не находишь? Может быть, простудился?
- Когда я в последний раз болел, папа, ты помнишь?
- Не помню. Но все равно не особенно резвись. Ты когда собираешься домой? Не хватит гулять? По-моему, уже достаточно.
- По-моему, тоже. Наверное, послезавтра прилечу. Не знаю. Ты же знаешь, что я не люблю самолеты, а поездом долго...
- Как хочешь, - сказал отец.
И он вспомнил, что отец вот уже двадцать пять лет не летает самолетами, предпочитая им поезда.
- Я прилечу, папа. Теперь уже скоро. Мама сильно волновалась? - спросил он озабоченно.
- Как всегда, когда тебя нет. Трудно было? - не удержался от вопроса отец, и он укоризненно покачал головой. Отец-то тоже профессионал. Видимо, отцовские чувства перевесили.
- Не очень. Приеду - расскажу, - соврал он, зная, что ничего не скажет. Отец, конечно, понял. На другом конце раздался его голос:
- Да, я понимаю, билеты всегда трудно доставать. И с гостиницами сейчас нелегко. - Говорит для матери, догадался он и почувствовал благодарность к отцу, оберегающему мать от всяких волнений и тревог.
Попрощавшись, он положил трубку. Минуты три сидел на стуле, задумчиво глядя на телефон. Начало темнеть, и в номере было довольно мрачно. Он знал, что звонить ему будут только завтра. И родители, и... Словом, только завтра. Сегодняшний вечер в его распоряжении. Он подумал о своих товарищах, знакомых, друзьях. Увы! Пока никому не позвонишь. Хорошо еще, что ему не возбраняется звонить домой. Могли бы запретить и это.
Он поднялся и, подумав немного, решил пойти в буфет, Взять немного еды, чтобы поужинать. Он любил есть в одиночестве, хотя и был чрезвычайно общительным человеком. Впрочем, какие только странности не бывают у людей. В буфете почти никого не было. Он попросил положить ему два ломтика сыра, ветчину, немного рыбы, черного хлеба, холодной курицы и вдруг поймал себя на мысли, что хочет выпить, хочет забыться и отрезать все, что произошло за эти дни. Разумеется, пить в буфете ему было неудобно, и он решил взять бутылку водки, рассудив, что выпьет граммов сто. Остальное можно оставить в холодильнике, хотя вряд ли оно ему еще понадобится. Он не любил пить и выпивал рюмку-другую изредка, по случаю.
В этот вечер, однако, на него нашло. Он выпил первые сто граммов. Почувствовал, как обжигающее тепло разливается по телу. Решил выпить вторые сто граммов и заставил себя это сделать. Затем он вспомнил о своих испытаниях, о погибшем товарище и выпил третью рюмку. "Пьют в одиночку только алкоголики, - подумал он, - вот и я стану настоящим алкоголиком. Надо выйти куда-нибудь".
Захлопнув дверь, спустился на первый этаж. Прошел вестибюль и направился в ресторан. Швейцар предупредительно распахнул перед ним двери ресторанного зала. Войдя, он остановился, оглядываясь.
Зал был полон. Играла музыка, в одном конце слышались выкрики подвыпивших гуляк, женский смех. К нему подскочил официант.
- Что вы хотите?
Он удивился.
- Зачем ходят в ресторан?
Официант, очевидно, не понял.
- Я спрашиваю, чего вы хотите? Поужинать, заказать номер или... - он сделал многозначительную паузу.
На этот раз не понял Гонсалес.
- Что или?..
Молодой прыщавый торжествующе улыбнулся. Новичок, решил он, не знает правил, и, нагнувшись, тихо прошептал:
- Есть столик с двумя...
- С двумя?.. - недоуменно переспросил Гонсалес.
Видимо, алкоголь оказывал свое действие. Он что-то туго соображал. Официант улыбнулся чуть нагловатой, пресыщенной и презрительной улыбкой.
- Девочки, - сказал он со значением, - есть девочки.
Только теперь он понял. Снова вспомнил Джакарту и улыбнулся. Ему просто везет на подобные истории.
Его собеседник воспринял улыбку как знак одобрения.
- Мне - четвертак, девочке - полтинник, - деловито, словно все было уже решено, заявил он, - вам в номер, выберете любую.
Он даже не стал ругать этого парня. В другое время наверняка бы плюнул и ушел. Но в этот вечер... Как тяжело стоять, болит голова... Он молча кивнул и, показав свой номер на бирке ключа, повернувшись, вышел из зала.
Официант не обманул. Через десять минут в номер постучали. Он не успел приподняться с кровати, как дверь отворилась и торжествующий работник сферы обслуживания ввел в маленькую комнату двух девиц. Одна - высокого роста и довольно полная блондинка, другая - брюнетка с вытянутыми, но правильными чертами лица.
Усадив их на стулья, сопровождающий кивнул ему, и они вышли в коридор. Он снова поступил вопреки своей обычной логике. Протянул деньги и услышал в ответ:
- Которую?
- Левую, - он и на этот раз изменил себе.
Официант позвал блондинку, и за ними щелкнул замок. "Что это я?" - подумал он вдруг с удивлением. Но отступать было уже поздно.
Он вошел в комнату. Девица смерила его взглядом с головы до ног и, видимо, осталась довольна внешним осмотром.
- Сигареты есть? - спросила она низким голосом.
- Не курю. - В нем начало нарастать глухое раздражение.
Девица вздохнула, вытащила из маленькой сумочки сигарету и, щелкнув зажигалкой, закурила. Номер наполнился дымом. Он молча подвинул к ней пепельницу.
Она продолжала курить, вызывающе поглядывая на него, словно спрашивая, не пора ли приступать?
- Кстати, как насчет монет? - деловито спросила девица, докурив сигарету.
Она явно не любила терять даром времени.
- В каком смысле? - Он позволил себе немножко позабавиться.
- В смысле денег. Разве официант не сказал? Я беру полтинник. - Лицо ее вдруг стало жестким и злым. Очень злым.
- Да, да, я помню. Деньги, конечно, вперед, - он еще мог иронизировать.
Она искренне удивилась.
- Конечно.
А он вдруг подумал, что не сумел бы назвать цену своему телу, даже если бы его очень попросили. Полез в карман, достал зеленую бумажку и протянул своей гостье.
- Это мне, - девица была из опытных, - и десятку надо дать официанту.
Он улыбнулся. Все-таки этот пройдоха обманул меня.
Что ж, придется заставить его поделиться.
- Я уже дал ему двадцать пять. По-моему, более чем достаточно.
Она с любопытством взглянула на него.
- Да?! Тогда бы уж сразу выложили стольник, и я бы осталась на ночь.
- Не надо.
- Что не надо?
- Ничего не надо. Как вас зовут? - решил он сменить тему разговора.
Она сказала. Кажется, он задал еще какой-то вопрос. Она снова ответила, но было заметно, что эта затянувшаяся сцена начинает ее нервировать. Девица привыкла к устоявшимся схемам, и, когда ход действия вдруг нарушался, она чувствовала себя не в своей тарелке.
- Давайте быстрее. У меня нет времени, - сказала она деловым тоном, - принесите лучше стакан воды.
Он поднялся, взяв пустой стакан, отправился в ванную. Войдя, включил душ, наклонился и подставил голову под холодную струю. Такая процедура должна подействовать отрезвляюще. Достав щетку, причесал мокрые волосы и, чувствуя себя уже гораздо лучше, наполнил стакан водой и вышел из ванной.
В первый момент он опешил. Обнаженная девица стояла к нему спиной и аккуратно складывала одежду на стул. Голова у него вдруг нестерпимо заныла. Какой идиот, выругал он себя, развлечься захотел.
Девица повернулась к нему и, улыбаясь, нырнула в постель.
- Что будем делать? - быстро спросила она.
Словно он был пациентом, пришедшим на прием к врачу.
Он выругался. По-испански. Зло, грубо, площадной бранью. Девица не поняла его, но по тону догадалась, что это отнюдь не ласка.
- Чего стоишь? - Она перешла на "ты", словно сброшенная одежда позволяла ей такую вольность. - Раздевайся.
Ему стало противно. Он вдруг почувствовал запах. Как тогда в Джакарте. И уже жалел, что затеял эту дурацкую игру.
- Одевайся, - бросил он коротко.
- Ты хочешь чего-нибудь другого?
- Одевайся и уходи.
- Ты что, шизик? - Она гневно смотрела на него. - Тебе нужна голая баба? Посмотреть на нее, и все?!
- Я не смотрю. Уходи, я хочу спать, - он раздраженно мотнул головой.
Не осознав до конца, что происходит, она начала торопливо одеваться.
- Ну быстрее же, - не выдержал он, подойдя к дверям.
Она направилась к выходу, бросая на него испуганные взгляды. И только когда он уже собирался закрыть за ней дверь, она повернулась к нему.
- А деньги?
- Я же тебе дал, - опешил он от такой наглости.
- За что? - спросила она, задавая единственный мучивший ее вопрос.
- Просто так, - искренне ответил он, - захотел и дал.
- Пошел ты... - девица блеснула таким отборным жаргоном, что он с невольным восхищением слушал ее.
Впрочем, игра уже надоела ему. Он хлопнул дверью и, раздеваясь на ходу, прошел в комнату. Хорошо еще, что она недолго была в его постели. Последнее, что он успел сделать, - это открыть окно. Некурящему человеку трудно заснуть в комнате, полной дыма. Даже если он сильно пьян.
Утром он уже кончал бриться, когда раздался телефонный звонок. Оставив электробритву, бросился в комнату. Поднял трубку и сразу понял - опять что-то случилось. Он должен приехать через полчаса. В запасе было еще десять минут.
Он уже выходил из гостиницы, когда вдруг в вестибюле к нему одновременно шагнули двое молодых людей, по виду иностранцы. Рука автоматически нырнула влево. Пистолета, конечно, не было. Опомнившись, он сделал шаг вперед. Иностранцы спрашивали, как пройти в центр. Подробно объясняя им на своем родном языке, как туда попасть, он иногда вставлял английские слова, чтоб его поняли. Выйдя из гостиницы, пропустил первые две машины и сел в третью.
Приехал вовремя, даже на три минуты раньше. И опять сошел за два квартала до назначенного места и пешком прошел до нужного дома. Огляделся. Вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открылась почти мгновенно. Словно его ждали. Как тогда, в первый раз.
Он уже заканчивал университет, когда раздался тот первый звонок. Впрочем, выяснение всех обстоятельств, видимо, началось задолго до этого звонка. Юридический факультет он заканчивал на "отлично". А практика на пятом курсе всегда считалась приятным времяпрепровождением. Именно тогда его пригласили на беседу. В первый момент он был ошарашен - не понимал, что от него хотят. К некоторому недоумению примешивалось и любопытство.
Его приняли, побеседовали: иностранные языки всегда давались ему легко, и знание сразу трех сыграло, видимо, свою далеко не последнюю роль. Тема его дипломной работы была по кафедре международных отношений. Он почти не раздумывал. И через несколько дней вылетел в Финляндию.
Только позже, уже в Центре подготовки Интерпола, узнал, какая именно работа ему предстоит в будущем.
Теоретические занятия чередовались с практическими. Теорию он сдавал только на "отлично". Хуже было на практике. Уже лет пять как он бросил бокс (воспоминание - сломанный нос) и практически не занимался больше спортом, если не считать увлечения стрельбой. В этом он был асом: в двадцать лет выполнил норматив кандидата в мастера спорта.
Изнурительные физические нагрузки выматывали все тело. Специальная подготовка для этой специфической работы занимала несколько месяцев. И ему тоже пришлось пройти эту подготовку. Собравшиеся вместе с ним ребята - выпускники высших учебных заведений различных стран, попавшие сюда в результате достаточно жесткого отбора, еще не знали, что из ста человек специальная комиссия должна выбрать пятерых. Пятерых самых лучших, для которых уготована самая тяжелая работа.
Подготовка включала прыжки с парашютом. Для него это было как гром среди ясного неба. Ему ни разу не приходилось еще прыгать. Внизу специальная просмотровая комиссия оценивала прыжки. Трое ребят отказались сразу. Их, конечно, готовили, но... они считали, что такое искусство им не понадобится. Ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, и, когда раздалась команда "пошел", он, не раздумывая, шагнул в пространство.
Сердце сразу провалилось вниз, в ноги. Впрочем, где низ, где верх, в первые минуты он не понимал. Ему даже показалось, что на несколько секунд он потерял сознание. Наверное, только показалось. Покувыркавшись, он попытался раскрыть первый парашют. И не сумел. Он не знал, что и это предусмотрено правилом сурового отбора. Сердце на миг остановилось. На размышление оставались секунды. Инструктор летел рядом, делая какие-то знаки. Чисто механически, не раздумывая, он попытался открыть второй парашют. И сумел это сделать. И хотя его отнесло довольно далеко от предполагаемого места посадки, это уже было не так страшно.
Потом ему пришлось преодолевать нескончаемые расстояния в полном боевом снаряжении, прыгать со второго этажа, лезть в воду - последнее было особенно неприятно, так как плавал он плохо. К счастью, он рискнул переплыть озеро, не боясь, что обнаружится изъян в его подготовке. И наконец специальные тесты и более полутора тысяч вопросов, на которые ему пришлось отвечать почти сутки.
При подведении итогов он ждал своей фамилии. Сначала в первой десятке, затем во второй, третьей... Его не было даже в последней. Пожалуй, именно это было самым неприятным и неожиданным для него.
Пятерых парней, в число которых попал и он, отчислили с курсов как не прошедших подготовку. На глазах у товарищей они собрали свои вещи и вышли во двор, где уже стояла специальная машина. Эти пятеро еще не знали, что они признаны лучшими и что это тоже тест. Тест на умение владеть собой, на профессиональную пригодность.
Машина против ожидания не поехала в город. Наоборот, их везли еще дальше от города. Через несколько часов они приехали. Их построили и объявили, что они были лучшими и что теперь им предстоит специальная работа. И это тоже был тест. За их поведением внимательно следили. И снова им пришлось собрать в кулак свою волю и выдержку, чтоб не показать своей нечаянной радости.
Пятеро молодых ребят готовились еще две недели по особой программе. С ними провели беседы, дали инструкции и отправили... Словом, их сажали в самолет по одному и отправляли за рубеж. У каждого был свой маршрут. Общей была лишь исходная точка. Он летел через Белград и Каир. Через два дня все пятеро были на месте. Маленький остров, окруженный со всех сторон водой, был превращен в первый международный центр подготовки "голубых ангелов".
В первый же день за какую-то шутку в строю инструктор, здоровенный португалец, выбил одному из них три зуба. И все поняли - шутки кончились. Здесь тоже была "подготовка". По сравнению с этой старая была отдыхом в деревне на лоне природы. Это был ад. Самый настоящий. Впрочем, наверно, и это слово не передает всей сложности тех дней. Казалось, что здесь проходят тест. Тест на выживание. Их бросали, поднимали, снова бросали. Их выталкивали из вертолетов, низко летящих над сельвой, их бросали в океан, где они едва не становились жертвами акул, их держали сутками без воды и пищи в переполненных камерах, у которых не было крыши, на солнцепеке, так что многие теряли сознание, но не могли упасть. Просто не было места.
Когда его выбросили в воду, он отчаянно забарахтался. Хорошо еще, что перед этим ему вручили пробковый пояс, иначе он тут же пошел бы ко дну. Метрах в ста от него что-то блеснуло. Ему почудился плавник акулы. Он моментально достал специальную дымовую шашку, позволяющую отпугивать акул. И включил ее. Позже он узнал, что это была не акула, а обломок пальмы. Но страху он натерпелся тогда досыта и морской соленой воды наглотался вдоволь.
Довольно быстро пришлось освоиться и с азами электронного шпионажа. В современных условиях, когда магнитофон или передатчик может быть законспирирован под ручку, в пуговице, в крошечной булавке, знание этих предметов профессионалу просто необходимо. Его учили подслушивать беседу, находясь за несколько километров от места событий. Его учили определять наиболее подходящие места в комнатах, коридорах, на балконах и верандах для установки специальной аппаратуры. Он должен был уметь и пользоваться ею, и быстро обнаруживать, где она может быть спрятана.
Специальным разделом они изучали взрывчатые вещества. Излюбленными приемами террористов стали дистанционные мины, управляемые на расстоянии. В случае необходимости можно погасить волну управления со стороны террористов, сбить ее и не дать мине взорваться. Умение пользоваться такими приборами также входило в необходимую азбуку профессионалов. На многих автомобилях, сопровождающих официальных государственных деятелей, установлены специальные устройства, позволяющие взрывать любую мину или гранату в руке нападающего на расстоянии в несколько сот метров.
Ему пришлось лично обезвредить несколько "учебных" мин. Впрочем, "учебными" они назывались только условно. Это были самые настоящие боевые мины, и любое неосторожное движение могло стать последним. Во время подготовки дважды курсанты подрывались на таких "учебных" минах. Но это был тот процент отсеивания, который необходим при подготовке профессионала такого класса.
И, наконец, апофеозом всей подготовки стала выброска пятерки, в которую он попал, в джунгли одной из азиатских стран. Прежняя пятерка, в составе которой он прибыл, была сразу же расформирована, и его определили в иную пятерку вместе с англичанином, корейцем, аргентинцем и канадцем. Старшим был назначен англичанин. У него был стаж работы в "МИ-5" более пяти лет. Заместителем был назначен канадец. Он работал в разведке Канады более трех лет. Остальные трое были практически новичками. Им был дан приказ - выйти живыми.
У них были автоматы и гранаты, сухой паек на десять суток и маленькая рация, на которой умели работать все пятеро, несколько сигнальных ракет и карта местности. И они пошли. И это был тоже ад. Однажды он лишь чудом избежал укуса змеи, которая подкралась к нему во сне. Еще дважды они избегали змей, когда беда все-таки настигла их. Канадец был укушен в шею. У них была сильнодействующая сыворотка против змеиного яда, но укушенный чувствовал себя очень плохо. Они долго совещались - вызвать по рации помощь или не стоит? Решили, что не стоит. Решающим оказался голос самого канадца, который заявил, что поползет со всеми, но обратно не уедет. И они поползли вместе. В буквальном смысле слова, продвигаясь за день всего на десять-пятнадцать километров. Однажды они даже столкнулись с одним из отрядов пограничной охраны. Решив, что перед ними бандиты, те открыли огонь. Пришлось срочно уходить от погони. Это было трудно. Канадца несли на руках, но от погони оторвались.
На двенадцатый день пути они, оборванные и измученные, вышли к маленькой деревушке. Съестные припасы кончились, и они едва передвигались. В деревне жило лишь несколько семей. И стоял отряд бандитов. Человек пятнадцать-двадцать. Они грабили жителей, насиловали понравившихся им женщин, убивали мужчин. Кореец, посланный в разведку, случайно попал к ним в плен. Они решили, что это лазутчик. И начали его пытать. Когда кореец не вернулся в условленное время, англичанин дал приказ напасть на деревню.
Канадца, который практически не мог двигаться без посторонней помощи, устроили на дороге, дав в руки автомат. Остальные трое должны были ворваться в деревню. И они ворвались. Полумертвые от усталости, умирающие от голода, утомленные после долгих скитаний, злые, они ворвались в деревню, поливая все смертоносным огнем и сея панику. Наверное, в этот день они могли бы взять любую военную базу, в таком состоянии аффекта и злости были. Взрывы гранат привели бандитов в ужас. Бросая свои пожитки и оружие, они устремились в джунгли. Лежавший на дороге канадец, сам едва живой, знал свое дело. Около десятка трупов нашли на дороге рядом с ним. И его, живого, несмотря на два пулевых ранения.
Еще несколько бандитов было захвачено в плен. Впрочем, ненадолго. Крестьяне, вооружившись кирками и лопатами, добили живых головорезов, и "голубые" не мешали им в этом. Они нашли корейца, у которого была обожжена вся правая ступня, и только пожалели, что из бандитов уже никого нет в живых. Раны канадца были легкими, но ему нужно было лежать. Точно так же, как и корейцу. Втроем, да еще англичанин был ранен в руку, они не смогли бы двигаться дальше. Пришлось остаться в деревне недели на две. За это время канадец практически пришел в себя, а кореец, которому местные жители накладывали какие-то снадобья, сумел встать на ноги. Они прождали еще неделю. И снова поползли. Впереди шел англичанин с перебинтованной рукой. За ним - аргентинец и наш главный герой несли носилки, на которых лежал канадец. И замыкал шествие прихрамывающий кореец. Бой, конечно, в таком состоянии они принять не могли и потому искали обходные пути, дабы не напороться ни на пограничников, ни на бандитов.
В общем, они вышли через два с лишним месяца. Вышли все, но успели подцепить какую-то редкую азиатскую болезнь. Подготовка закончилась, и он вернулся назад на родину. К этому времени на голове волос почти не было, впрочем, и другие части тела начали гнить. Знакомые и родственники, встречавшие его, недоумевали, что с ним произошло. Словно он постарел на несколько лет. Уже позже, когда он несколько отойдет от "подготовки", ему будут давать все сорок. Хотя на самом деле ему было всего двадцать пять.
После долгого лечения ему удалось восстановить часть волос, ликвидировав очаг поражения.
Он будет работать и ежеминутно ждать телефонного звонка, пытаясь предугадать, когда он раздастся. О его нелегкой работе будут знать только несколько человек. Будет предупрежден и его руководитель, разумеется, лишь в общих чертах. А товарищи по работе часто будут дивиться неожиданным отъездам своего коллеги в непонятные командировки и многочисленным отпускам "за свой счет".
Естественно, у читателей может возникнуть вопрос, для чего нужны такие сложности? Ведь легче объединить всех сотрудников в одну группу и разместить их на жительство где-нибудь в одном городе. С этим можно было бы согласиться, если бы не специфика их работы. Во-первых, они не должны знать друг друга. Во-вторых, всегда может произойти утечка информации. И, в-третьих, "голубые ангелы" не должны работать на разведывательные аппараты своих стран - это непременное условие Интерпола и Постоянного комитета экспертов ООН. А находясь все вместе, тем более в одном городе, они обязательно вызовут пристальный интерес внутренних сил безопасности любой страны мира. И автоматически на них могут выйти преступники, и без того располагающие достаточной информацией о "голубых ангелах".

Констанца. День X. Три года спустя

Еще не взошло солнце, когда он осторожно поднялся и бесшумно стал одеваться. В комнате никого не было, но он почему-то старался производить как можно меньше шума: его профессиональные привычки стали его второй натурой. Перед выходом он взглянул на часы. Три часа сорок минут ночи. Закрыв за собой дверь, он спрятал ключ в карман и, пройдя по коридору, вызвал лифт.
Затем, не дожидаясь, пока подойдет лифт, начал спускаться по лестнице. Внизу, у самого выхода, он повернул направо и вышел из гостиницы не через парадный, главный, вход, где сидел администратор, а через заднюю дверь, которая вела на пляж и в бассейн. Вечерами она бывала обычно закрытой, но он еще вчера обратил внимание, что замок здесь совсем простой, и сегодня открыл эту дверь за пятнадцать секунд.
Выйдя из гостиницы, он неторопливо прошел площадь и, свернув в сторону, поспешил на дорогу. Из близлежащих отелей слышались голоса и смех отдыхающих. На Черноморском побережье Румынии рядом с городком Мангалия находилось сразу пять курортных центров страны - "Венера", "Нептун", "Сатурн", "Юпитер" и "Олимп". На дороге его уже ждал автомобиль. Не говоря ни слова, он подошел к машине и открыл дверцу.
- Добрый вечер, - начал он осторожно, - меня просили проконсультировать вас по весьма важному делу.
- Вы из Бухареста?
- Да, приехал вчера ночным поездом.
- Садитесь, - сидевший за рулем показал на сиденье рядом с собой.
Первые пять минут они ехали молча.
- Вы знаете, почему вас решили подключить к этой операции? - спросил сидевший за рулем.
- Мне рассказывали, но в общих чертах. Кстати, как я должен вас называть?
- Простите, я не представился. Ион.
- А фамилия?
- Можно просто Ион.
- Хорошо. Мою фамилию сообщите мне вы, как я догадываюсь.
- Да. - Ион достал документы из кармана и протянул их своему гостю. - Вот паспорт на имя канадского подданного Анри Леживра. Дайте мне ваши документы.
Они быстро обменялись документами.
- Пистолет в бардачке, - сообщил Ион.
Достав оружие и специальный пояс для закрепления пистолета на груди, он усмехнулся.
- Откуда вы знаете, что я предпочитаю "магнум"?
- Нам в шифровке сообщили о вашем пристрастии именно к этому оружию.
- Хорошо, - новоявленный Леживр усмехнулся, - интересно, что еще они сообщили в шифровке?
- Что вы один из лучших специалистов Интерпола. Операция срочная, а мы не можем рисковать. Вот почему пришлось вытащить вас с курорта, испортив вам отдых.
- Я вас слушаю. - Теперь он был сосредоточен.
- Мы готовили эту операцию целых три месяца. Через Констанцу должна пройти большая партия наркотиков. Интерпол ужесточил контроль в Стамбуле, и турки решили воспользоваться Констанцей. Вчера сюда прибыло турецкое судно "Шанлик". На его борту, по нашим сведениям, находятся представители турецкой наркомафии. Они должны встретиться с израильским агентом и передать ему большую партию наркотиков.
- Израильский агент - это Анри Леживр? - догадался "Леживр".
- Да. Нам срочно понадобился в этой ситуации специалист высокого класса. Настоящего Леживра мы упустили в Бухаресте, и, хотя румынская полиция сидит у него на хвосте, не исключено, что он может появиться в Констанце. У нас не так много людей здесь, в Румынии. Тем более владеющих турецким и английским языками.
- А почему вы не проводите осмотр турецкого судна?
- Провели. И очень тщательно. Ничего обнаружить не удалось. Румынские таможенники и наши представители обыскали весь корабль. Никаких следов.
- Приблизительно сколько груза?
- Около трехсот килограммов. Но мы не можем их никак найти.
Леживр ахнул. Вот это размах!
- Вам ничего не нужно предпринимать, - продолжал Ион, - вы только должны встретиться с турками, выяснить, каким образом они собираются передать вам свой товар и как вы его вывезете из страны. Больше ничего. Никакой самостоятельности. Наши люди будут страховать вас. Румынские специальные службы также предупреждены, но, разумеется, в общих чертах.
- А разве нельзя было найти румына, владеющего турецким и английским языками? По-моему, это не так трудно.
- Правильно. Совсем не трудно. Но дело в том, что настоящее имя Анри Леживра - Алан Дершовиц. Профессионал экстракласса. Мы не имеем права посылать дилетанта. Дершовиц вполне может объявиться в Констанце, и тогда справиться с ним сможете только вы. Тем более что он ваш старый знакомый. В Интерполе рассказывают, что вы охотитесь друг за другом вот уже несколько лет...
И он продолжал говорить, а его гость уже ничего не слышал. Перед глазами возникла картина развороченного "Шевроле". В нем изуродованное тело женщины. И стон мужчины с искалеченными ногами, лежавшего рядом.
- Когда вы потеряли Дершовица? - спросил он, перебивая Иона.
- Два дня назад. Он вошел в универсам "Виктория" и исчез, буквально провалился сквозь землю. Наши люди оцепили весь район, но его не нашли.
- Значит, он уже здесь, - мрачно сказал Леживр.
- Вы так считаете? - удивился Ион. - Но он мог выехать из страны. Обнаружив за собой слежку, он вряд ли рискнет сунуться сюда, в Констанцу. Это же неминуемая смерть.
- Он профессионал, - Леживр покачал головой, - его нельзя было упускать. Дершовиц здесь. Это абсолютно точно. Необходимо обеспечить максимальную безопасность для этих турков.
- Для турков? - удивился еще раз Ион. - Почему?
- Дершовиц профессиональный убийца. Раз его наняли, значит, он должен убрать связных. Узнать от них все и спокойно ликвидировать. Его бы никогда не прислали в качестве простого связного. Да он бы и сам не приехал. Где он должен встретиться с этими турками?
- В мечети.
- В мечети? - переспросил удивленный Леживр. - В Констанце есть мечеть?
- Да, почти в самом центре города, - охотно сообщил Ион, - сохранилась здесь еще со времен турецкого владычества. Христиане, чтоб зайти туда, должны платить деньги, а мусульманам вход бесплатный.
- Постарайтесь создать надежное кольцо блокады вокруг мечети, но не переборщите. Еще раз повторяю: Дершовиц - профессионал очень высокого класса. С ним не пошутишь...
- Вы думаете, он рискнет появиться в мечети?
- Убежден. Но в любом случае я тоже пойду туда. У нас с ним свои старые счеты, - угрюмо добавил Леживр.
Автомобиль, набирая скорость, мчался по шоссе, а справа уже всходило солнце - желто-красный шар, словно предвещавший кровь в этот жаркий летний день.