Артефакт

Войдан задумчиво перебирал фотографии, на которых в разных проекциях был изображен небольшой цилиндр, сделанный из непонятного материала - он был одновременно похож и на камень, и на металл. Цилиндр был покрыт причудливым орнаментом – фигурками людей и каких-то мифических существ, окруженных непонятными пиктограммами. Это были фотографии, переданные Дубровину вместе с гипсовой копией артефакта, изготовленной в натуральную величину. Сам артефакт, видимо, находился у тех людей из Моссада, которых и представлял Шумалинский.

Весь предыдущий день и весь вечер Надей подробно расспрашивал Дубровина об обстоятельствах и деталях встречи с тем странным израильтянином, похоже, представлявшим некую группу в Моссаде. Время от времени он задавал уточняющие вопросы, несколько раз связывался по скремблеру с Озеровым и разговор в итоге затянулся далеко за полночь. Наконец, чувствуя, что не спавший двое суток Дубровин, слегка устал, Надей мягко, но настойчиво отправил гостя отдыхать.

Чуть позже ушла и Лада, на которую сегодня свалилась львиная доля нагрузки – она много часов подряд исследовала просторы всемирной сети Интернета, в поисках чего-либо, напоминающего находящийся у них предмет. Ладе пришлось пересмотреть сотни страниц, посвященных археологическим находкам Древнего Египта, Китая, Ирана и Мезоамерики – но нигде и ничего подобного она не встречала. Единственным более или менее похожим предметом, стали так называемые цилиндрические печати, иногда встречающиеся при раскопках на территории бывшей Месопотамии. Они немного напоминали то, что привез Дубровин, поэтому артефакт Надей предложил считать печатью, как и говорил Шумалинский – другого, более подходящего наименования нельзя было придумать.

Предмет и в самом деле напоминал печать – её копия в натуральную величину была выточена из гипса на специальном лазерном принтере. Это был цилиндр, около пятнадцати сантиметров длиной и около десяти сантиметров в диаметре, покрытый рисунками, пиктограммами и орнаментами. Одна его грань носила следы того, что могло бы быть небольшой ручкой, противоположная же сторона была выполнена в виде впалого оттиска, контуры которого напоминали голову, повернутую в профиль. Больше ничего об этом сказать было нельзя – изображение было сильно изъедено временем и даже снимки самого артефакта, изображающие это место при крупном увеличении, ничего не давали.

Даже голову эту сложно было увидеть – её обнаружил Надей, изучая фотографии. Взяв их осторожно в руки, изредка дотрагиваясь до печати кончиками пальцев, он пытался снять с этого предмета какую-нибудь энергетическую информацию, как он мог это легко проделывать со многими предметами. Но, просидев в страшном напряжении несколько часов, покрывшись потом, он так и не смог ничего понять – стоящая за артефактом информация была для него закрыта какой-то мощной Силой.

Он взывал за помощью к Щурам и Пращурам, взывал к древним Волхам, вызвал к Богам, и к самому Предвечному ЯРУ, но истина не приходила. Дух волха Огнеслава, которого он вызвал, был бессилен и безмолвствовал. Он только напомнил ему, что такими же, если не много большими способностями обладает и Велияра.

Со времени той их встречи, связанной с пробуждением Войдана в жизни Велияры многое переменилось. Она жила уединенно в одном из небольших глухих поселков, в двухстах километрах южнее Москвы, где почти все жители либо разъехались, либо вымерли. Однако, Правь ей выделила средства на установку спутникового дуплексного Интернет-канала, с помощью которого Велияра всегда была на связи, в курсе всех событий и писала иногда статьи для Агенства Русской информации, в просторечье АРИ. Несмотря на все уговоры Надея, перебраться поближе к городу, Велияра отвечала категорическим отказом. Здесь она занималась живописью, и только жизнь вдали от людей позволяла ей слышать голос Небес и видеть то, что было не дано видеть даже Надею. Её картины отражали духовный мир вернувшихся русских Богов, создавали новую эстетику русского мира, наполненного сильным светом, могуществом, радостью. Человек, после того как видел её картины, обретал уверенность в будущем празднике, празднике прихода Прави для всей земли русской.

После безуспешных попыток разобраться с артефактом самому, Надей вызвал Велияру. Переговорив с ней по Скайпу, снабжённому шифратором, он на всякий случай отправил ей сканы с привезенных Дубровиным фотографий, попросив нарисовать то, что она, погрузившись в медитацию, увидит - если она вообще сможет что-то увидеть. Надежды у Надея особой не было, он сам был очень сильным сенситивом, но ничего не увидел.

Сейчас же, когда все гости разошлись по своим комнатам отдыхать, Надей решил предпринять последнюю попытку проникнуть в скрытую печатью тайну. Войдан, видя, что волх расстроен, оставался рядом, поддерживая его своим присутствием, хотя и валился с ног от усталости – он не спал трое последних суток.

Надей напряженно всматривался в пиктограммы, покрывающие цилиндр. Это были очень странные рисунки, словно плод воображения безумного художника. Они буквально излучали незаметный, тихо подкрадывающийся невидимый ужас. Они притупляли чувства, охватывая разум оцепенением, излучая нечто незримое и холодное. Такие же излучения исходили от мертвых тел.

Закрыв глаза, Надей удерживал руку над фотографией оттиска печати, но его сознание было словно в темном пустом пространстве, упругой стеной не позволяющем взглянуть глубже некоего предела, за которым простиралась Тьма. Тем не менее, предыдущие попытки видения не прошли даром и в какой-то момент Надей смог ощутить печать на ощупь – он словно держал её в ладони, застывшей над рисунком.

Поверхность артефакта казалась холодной и липкой, словно его только что достали их лужи ледяной слизи. Под кончиками пальцев он пульсировал, как будто увеличиваясь в размерах. Тяжелыми холодными волнами от него исходила странная энергия, похожая на покалывающие электрические колебания. Эта странная таинственная вибрация пронизывала тело волха, заволакивала разум и наполняла кровь непонятной сонливостью. И чем сильнее внутренний взгляд Надея вглядывался в разверзающуюся Тьму, тем более сильными становились исходящие оттуда наркотические излучения, наполняя его уши жесткой, демонической музыкой и затягивая его душу всё глубже и глубже. Только чудовищным усилием воли Надею удалось вырваться из этих липких объятий, словно отпрянув от разверзшейся у его ног Бездны.

- Нет, у меня ничего не получится, - Надей с раздражением откинулся на спинку кресла, - здесь какая-то ужасная, непонятна для меня магия.

- Ужасная? – Войдан удивленно и обеспокоено повернул голову. Он никогда ранее не слышал от волха слова страх и тем более слова ужас, временами ему даже казалось, что Найдей вообще не боится чужой магии. Как впрочем, и сам Войдан. И эти слова волха поразили его как громом.

- Да, Войдан. Сила, стоящая за этим предметом – абсолютно чужая, противоположная нам, для нас это само средоточие Тьмы. Наши души – светлые и тёплые, а там – всепроникающий и всепоглощающий холод. И я, кажется, понимаю, почему эти люди из Массада не передали нам сам артефакт, а только его копию.

- По-моему всё объяснимо – они нам не доверяют, как, впрочем, и я им.

- Нет, Войдан, суть, в другом. Артефакт, настоящий артефакт может убить. Или, по меньшей мере, свести медиума с ума, навечно поглотив его душу. Боюсь, кто-то в Израиле отдал свою жизнь, пытаясь получить сокрытое в печати. Возможно даже и не один человек.

- Ты думаешь, мы тоже ничего не сможем?

Надей медлил с ответом. Войдана напугала произошедшая с ним перемена: только что перед ним был цветущий, пышущий энергией человек, которому никто не дал бы больше сорока лет. Сейчас же перед ним сидел почти старик, ибо сражение с Тьмой забрало почти все его силы.

- Да, Войдан, думаю здесь, мы бессильны.

Перебросившись парой предложений о завтрашних делах, Войдан и Надей простились до утра, уныло расходясь по своим комнатам.

Уже шагнувшего в коридор Войдана, какое-то шестое чувство заставило обернуться. Он успел вовремя – поднявшись на несколько ступенек, Надей зашатался и начал падать. Войдан не на штуку испугался за волха – последний раз он видел его таким слабым только тогда, у Гром-Скалы, битва у которой отняла все силы могучего мага. Для Войдана не составляло труда в одно мгновение пересечь разделяющее их пространство и подставить плечо – он мог двигаться гораздо, гораздо быстрее. Но Надей его опередил, останавливающе подняв руку:

- Не волнуйся. Всё в порядке. Завтра утром я буду в норме.

- Ты уверен?

Надей молча, и слегка хмуро, посмотрел на Войдана.

Пожав плечами, он пошел в свою комнату.

На следующий день, проспав немного более обычных четырех часов, Надей действительно был бодр как всегда и о вчерашнем, напоминали только глубокие тени под глазами. Но сами глаза сияли.

- Смотри! – он торжествующе поднял вверх небольшую стопку бумаги, еще тёплой от принтера.

Войдан, еще до конца не проснувшийся, вяло сел за стол, наливая себе кофе.

- Что смотреть?

- Это! – Надей положил бумагу на стол, - у Велияры получилось.

- Как? – лицо Войдана выразило крайне удивление, граничащее с недоумением.

- Я потом расскажу. Важно, что она смогла там увидеть.

- Это её рисунки?

- Да. Она торопилась и здесь что-то карандашом, что-то акварелью. Кое-где сканер зажевал бумагу, но это мелочи – смотри!

Войдан с удивлением стал перебирать рисунки. Они действительно оставляли желать лучшего – зарисовки были не самого лучшего качества. Но, в конце концов, это были не работы для картинной галереи.

На первой был изображен город, отдаленно похожий на компьютерную реконструкцию какого-то древнего города – похожую Войдан видел по «дискавери» буквально вчера.

Рисунок запечатлел город как бы с высоты птичьего полета.

Был виден четкий периметр крепостных стен, приземистые квадратные башни. В город вели несколько ворот, откуда ровные радиальные улицы устремлялись к цитадели в центре города – там был еще один периметр стен и башен, внутри которого возвышалось нечто наподобие ступенчатой пирамиды.

- Зиккурат, - пояснил Надей, - храм древних халдеев. Они все сделаны по одному типу.

- Больше похоже на ацтекскую пирамиду.

- Что-то отдаленное есть, - согласился Надей, - ты взгляни дальше.

На других рисунках были изображены более крупные планы зиккурата, некоторые даже с деталями: маленькими фигурками людей, поднимающихся по ступеням, фигурками собравшихся на вершине зиккурата жрецов.

Вершина эта Войдану что-то смутно напоминала – он это видел, причем – явно не по телевизору. Зиккурат был увенчан подобием античной беседки – только прямоугольной формы, с широкими квадратными колоннами, отчего проходы между ними напоминали бойницы.

- А это?

- Это, собственно, и есть храм – пирамида только его подножие. Храм бога Наинны.

- Наинны? – переспросил Войдан.

- Да, лунного бога халдеев. Наинна, в медитации Велияра отчётливо слышала это имя. Я уже успел посмотреть, что сказано об этом у Захарии Ситчина, у пары других авторов. Насколько можно понять из расшифровок месопотамских текстов, в определенные дни лунного цикла Наинна спускался на землю, и этот храм был его домом. Тогда жрецы приводили туда специально избранных женщин из высших фамилий, и они рожали от Наинны царей и воинов – практически непобедимых, собственно и построивших Вавилонскую Империю.

Надей сделал паузу

- А сам город, это древний Вавилон, я уже посмотрел в Гугле съёмки из космоса. Этот и этот сектора полностью совпадают.

Надей выложил распечатку рядом с рисунком Велияры и показал сектора.

- Сомнений нет

- Я нечто подобное уже видел, - Войдан задумчиво потер подбородок, - и как бы пирамиду, и как бы храм такой же. Воочию видел, но где – не помню. Может в фильме?

- Смотри дальше.

Войдан, молча перебирал рисунки, пока не дошел до последней. На ней была изображена хорошо ему знакомая Красная Площадь и стоящий ей центре мавзолей Владимира Ильича Бланка.

- Ничего себе! – от удивления Войдан даже привстал.

- Вот так вот.

Вскоре пришли Дубровин и Лада. Все вместе они сели на веранде, активно принявшись за завтрак, который подготовила и оставила гостям ушедшая по делам Снежа. Между делом возбуждённо рассматривались рисунки и обменивались замечаниями. Лада и Дубровин были удивлены не меньше Войдана, хотя больше всего его удивляло другое:

- Я одного не понимаю – как Велияре удалось то, что не далось тебе?

- Нам. Нам удалось, - поправил Войдана Надей.

- В смысле?

- Сегодня ночь, когда я спал, ко мне приходил дух Огнеслава. Была астральная битва, Велияра была в ней бритвой в моих руках, и я срезал часть покрова Тьмы. Мы узнали, что это за печать и кто ей владел. Дело в том, что эта печать – очень важный и редкий ритуальный символ халдеев, ключ одной из сторон Зиккурата, можно сказать ключевой предмет некоего древнего обряда, наделяющего жреца неземной властью и могуществом.

- И? – в один голос заинтригованно спросили Дубровин и Лада – Надей уже коротко рассказал им о своих вчерашних попытках увидеть тайну, скрывающуюся за печатью.

- Печать, - продолжал Надей, - это своего рода дирижёрская палочка жреца-стража стороны света у Зиккурата. С её помощью он управлял демоном стражником.

- Ну, должны же были быть какие-то стражи в том халдейском храме, где в свое время и хранилась эта печать, - спросила Лада.

- Правильно, подтвердил Надей, - должны. Но где они, эти стражи? Нет их. Кости их лежат где-то в песках Ирака, а печать – где-то в сейфе в Израиле, что вряд ли бы обрадовало охранявших её слуг Тьмы.

- Естественно – Вавилон однажды даже разрушил Иерусалим до основания, - заметил Дубровин.

- Правильно. Поэтому все эти столетия, если не сказать тысячелетия, печать охранял главный, основной её страж. Невидимый и тайный. Как сказал Огнеслав – это был демон, очень сильный демон. Сложно сказать, где он физически присутствует – возможно, среди песков, укрывающих руины халдейского храма, возможно вообще в другом пространстве. Но, имея власть над печатью, он способен влиять на разум любого, кто только осмелится прикоснуться к тайне. Израсходовав же все силы на борьбу со мной, он и позволил Велияре безнаказанно прикоснуться к охраняемой им информации.

- А почему Огнеслав сразу об этом не сказал? - Войдан был удивлен и даже немного разгневан на древнего волха.

- Нельзя было, не видел он их, ибо демоны – всевидящи и всезнающи, умеют скрываться не только в пространстве, но и во времени и в духовном мире. Но теперь, как видите, кое-что знаем и мы.