ЭТЮД В ДЕЙСТВЕННОМ АНАЛИЗЕ

Этюдный метод репетиционной работы – вершина творческого взаимодействия актеров и режиссера в процессе создания спектакля. Но он возможен только при единстве школы и взглядов на театральное искусство.

И, конечно, не любой спектакль можно поставить этюдным методом. Если форма спектакль – мюзикл, или пантомима, то драматические этюды являются только одним из вспомогательных средств. Но когда в спектакле преобладает психология человеческих взаимоотношений, без этюдного метода не обойтись.

Работая над исследованием метода действенного анализа как пути действенного построения спектакля и роли, мы нужно отметить особое место этюда как средства «познания телом».

«Разведка умом» предполагает анализ пьесы, вскрытие и определение опорных событий драматического произведения, построение его событийного ряда. Также намечаются цели и действия действующих лиц.

И переходя к «разведке действием» этюд используется как средство действенного познания.

З. Я. Корогодский в книге «Режиссер и актер» пишет о роли этюда в работе над пьесой методом действенного анализа: «Есть инструмент, которым пользуются на элеваторах для взятия из мешка пробы зерна на лабораторный анализ. Этот инструмент называется щупом. Этюд своего рода тоже щуп. Артист должен пользоваться этюдом как щупом, который ему помогает проверять процесс анализа. «Щуп» направляется и в «мешок», и в себя, потом снова в «мешок» и снова в себя. Проверяется материал пьесы, и проверяюсь я, верен ли я материалу, понимаю ли я его, входит ли он в меня или остается около. Поэтому этюд – именно лабораторный, именно педагогический прием, и мне бы хотелось сразу предупредить об ошибке, которая существует в нашей среде. Когда говоришь об этюдном методе, то почему-то предполагают, что это метод постановки спектакля.

Грандиозное недоразумение, полное непонимание существа. Поставить спектакль по методу действенного анализа нельзя. Метод не средство постановки спектакля, а путь действенного построения спектакля и роли. Через особый репетиционный прием, когда познание сочетается с воплощением. Это существенная сторона работы, но она не исчерпывает всего процесса создания спектакля. Это необходимо понять, тогда мы не будем дискредитировать метод.

Если условиться: этюд – проба, «щуп», и к нему нужно относиться как к наброску, к «безответственному» черновику, и по нему никто не будет судить артиста, то сразу этюд становится артисту нетрудным, потом привычным и наконец необходимым. Это длинный процесс воспитания коллектива. А так как в нашей профессии мы больше всего страдаем нетерпением (артист нетерпелив, мы нетерпеливы), то нам гораздо легче подсказать артисту результат, чем кропотливо, тонко, исподволь подвести его к рождению искомого.

В нормальном процессе работы, когда коллектив приручен к действенным пробам, ощутимой границы между «разведкой умом» и «разведкой действием» нет. Это две стороны одного процесса, которые легко сочетаются и друг в друга проникают.

Уже на самых первых репетициях возникает потребность проверить действием, то есть попробовать сыграть этюдно сцену, которая вызвала наибольшие сомнения или споры. И наоборот, действенные пробы – в разгаре, и вдруг возникает необходимость снова ум пустить в разведку. Сочетание двух сторон познания – своеобразие метода действенного анализа.

Если этот репетиционный прием только начинают осваивать, то чрезвычайно важно создать благоприятную атмосферу, особенно в момент перехода к этюдным пробам. Наиболее органичным будет переход через массовый или групповой этюд, или коллективную игру-затею… Можно вовлечь всех в «строительство планировки», где будут проводиться первые пробы. Таким образом все могут подготовиться к конкретной сцене. Коллективный этюд снимет напряжение, разогреет артистов.

Приемы создания условий естественного перехода к пробам множественны. Главное – уважать и оберечь этот момент работы.

Предположим, роли распределены. Вы знаете, 50 процентов успеха и правильное решение зависят от распределения ролей. В распределении ролей тоже очень важно не быть предвзятым. Васса Железнова – Пашенная, Машенька – Марецкая, Гамлет – Смоктуновский – и уже вы предвзято идете к роли. Не идите от того, как это было кем-то, когда-то сделано, а от того, как сегодня живет в вашем внутреннем видении материал. И может оказаться, что Васса Железнова не такая, а совсем иная. Какая? Это сказать трудно, потому что у каждого свой неповторимый ответ[1]…

… Вот вы пойдете на площадку. Задавайте себе и мне вопросы, которые возникают у вас. Имейте ввиду, этюд играется для познания материала, следовательно, он будет рождать целую серию вопросов[2]. До этюда мы ставили вопросы умозрительно, а сейчас они будут возникать уже как потребность – мне нужно знать, для того чтобы я мог действовать…

Решайте сами и действуйте. По ходу действия отвечайте на возникающие вопросы. Не останавливайте себя…

Это первая проба, пускай не во всем верная. Сейчас ваше самочувствие другое. Вы переступили границу и пошли от себя в роль. Это самый замечательный момент. Материал пьесы – «дверь». Вы открыли эту дверь. До этюда материал пьесы был как бы около вас, а теперь появился ворох вопросов, которые до этого у вас не возникали. Нам большего не нужно. Мы оторвали артиста от «стола». Он совершил ряд ошибок, и нам этот дает возможность установить, что верно, что нет в сценическом поведении артиста. Наше познание качественно изменилось – мы перешли к познанию действием, телом».