Драма, в отличие от эпоса и лирики, не дает нам образа повествователя или лирического субъекта. Авторское присутствие в драме минимально – в виде афиши и ремарок. Все персонажи драматического текста говорят сами за себя, без посредника. Разумеется, такая непосредственность самовыражения – условность, поскольку авторское присутствие все же будет обнаруживаться в сопроводительных комментариях к действиям, пометках «(медленно)», «(тихо)», «(в сторону)» и т. д. Условностью обладает и все драматическое действие в целом, ориентированное на требования сцены и изображающее в ограниченных пространственно-временных рамках сгущенный событийный ряд. Неестественными и аляповатыми выглядели бы в быту монологи, произносимые героями наедине с самими собой, в ситуации одиночества, – тем не менее, именно они заключают в себе ключевые высказывания, представляют центральные смысловые точки драматического произведения.
Как правило, драма организует всякое событие через речь, представляет действие через слово. Гегель, рассматривавший драму как соединение лирики и эпоса, выделял в ней два разнородовых начала – событийность и речевую экспрессию, подчеркивал тяготение драмы к внешне эффективной подаче изображаемого. Развитие действия в драме создается как будто бы непосредственно: время сценических эпизодов не сжимается и не растягивается (как это обычно происходит в лирике и эпосе), читатель/зритель словно оказывается свидетелем развития ситуации.