Курс СРЛЯ является основным курсом среди лингвистических дисциплин нашей специальности. Он предполагает изучение системы и структуры СРЛЯ, его единиц и правил их функционирования в речи на разных уровнях языка. В школе, в отличие от Вуза, мы встречаем лишь элементы такого изучения (разборы), но целиком все же школа направлена на практическое владение языком (развитие речи + орфография). В отличие от общего языкознания, курса дает более детальное описание всех аспектов языка вне его сопоставления с другими языками и с общетеоретическими закономерностями жизни языка вообще. В отличие от исторической грамматики курс предполагает строго синхроническое описание языковых явлений в их полноте и классифицированности, – в системе. В отличие от ЛАХТ или стилистики СРЛЯ предполагает именно системное изучение единиц языка, где индивидуальные особенности речи или текста, связанные с особым режимом его функционирования, несущественны, а интересуют именно общие, инвариантные черты языка, проявляющиеся во всех текстах и речевых актах. В отличие от орфографии и пунктуации, СРЛЯ изучает не способы передачи языка на письме, а само устройство языка, т.е. то, ч т о подвергается действию орфографии и пунктуации. И наконец, в отличие от изучения иностранного языка, СРЛЯ предполагает теоретическое овладение законами жизни языка, на котором мы все говорим, а не практическое усвоение живых навыков общения на другом языке (изучая иностранный язык, мы учимся включать магнитофон, а изучая СРЛЯ, мы разбираемся в устройстве магнитофона).
А сейчас кратко пройдем по каждому из элементов понятия СРЛЯ.
ЯЗЫК. Структура СРЛЯ как реально существующего объекта и соответственно как предмета изучения (впрочем, как и любого другого языка) нами вкратце изучалась в вводном курсе языкознания. Это уровни языка, т.е. автономные механизмы его существования и функционирования, обладающие собственным набором единиц, закономерностями их функционирования, не сводимыми к другим уровням, т.е. подсистемы, образующие целую систему. Основными уровнями языка являются ЛЕКСИКА (включая фразеологию), ФОНЕТИКА (включая фонологию), МОРФЕМИКА (включая морфонологию), СЛОВООБРАЗОВАНИЕ, МОРФОЛОГИЯ и СИНТАКСИС (вместе последние два составляют ГРАММАТИКУ). Помимо основных уровней языка существуют и неструктурные области явлений, обладающие определенной целостностью и спецификой, но не создающих особого уровня (как бы «разлиты») по разным уровням. Это СТИЛИСТИКА и СЕМАНТИКА. Добавочные, не потому что не важные, а потому что внешние по отношению к системе языка подуровни – ГРАФИКА, ОРФОГРАФИЯ, ОРФОЭПИЯ и ПУНКТУАЦИЯ. В науке о языке существует уже известная вам дублетность терминологии, которая одновременно обозначает и сам уровень, и раздел науки о языке, его изучающий. В нашем случае эта дублетность нарушается только для лексического уровня – ЛЕКСИКА и ЛЕКСИКОЛОГИЯ.
СОВРЕМЕННЫЙ. Значение слова «современный» обозначает условную хронологическую привязку во времени – что считать «современным языком». При всей условности этой привязки, все же есть весьма точный объективный критерий в «голове» носителей языка – «современным будет язык с того момента времени, с которого мы начинаем тексты понимать без словаря. В этом плане для англичанина – это эпоха Шекспира (17 век), для немца – Гете (18 век), а для нас – начало 19 века (Пушкин). Конечно же, язык со времен Пушкина претерпел изменения: но мы не будем брать изменения лексики – самой лабильной системы любого языка. В сфере грамматики и в меньшей степени – фонетики – язык в целом остался неизменным. Хотя и здесь можно дифференцировать понятия современный – в широком смысле мы локализуем его с 19 века, а в узком смысле – нельзя не учесть революционных сдвигов в языке начала 20 века: можно говорить и о том, что «современный» язык – это лишь язык, начиная с начала XX века.
РУССКИЙ. Существует два типа определения «русскости» – синхронический и диахронический. Синхронически русский язык – это некий общий язык для жителей разных территорий, которые, говоря даже на диалектных и социальных разновидностях языка, отождествляют свою речь и понимают чужую как русскую – являются русофонами (вспомним понятие психоглоссы). В этом смысле даже такие далекие диалекты, как северорусский и южнорусский, рассматриваются как принадлежащие к общему языку-основе, или, как говорилось к курсе ОРЯМ, к общерусскому языковому типу, а украинский и русский – разные языки (опять же в диахронии было не так – в 13-14 вв. русский и украинский были лишь диалектами общего древнерусского языка). В данный момент русский язык живет в двух ипостасях – русский язык метрополии и русский язык диаспоры, который характеризуется все же некой спецификой. Диахронически понятие «русский» связано с его местом в генеалогической классификации и его историческими судьбами. Русский язык принадлежит к индоевропейской семье языков, славянской ветви, восточнославянской группе (куда помимо его, входят украинский, белорусский и мертвый – древнерусский языки). Исторически же мы можем употреблять понятие «русский язык» лишь применительно к 14-15 в. в связи с началом образования государства Московского. До этого он недифференцированно входил, наряду с украинским и белорусским, в древнерусский язык в качестве его диалектов.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ. Понятие литературного языка – центральное понятие в синхроническом описании. Что такое литературный язык? Во-первых, это понятие нужно отличать от языка литературы (поэтому термин неудачен – многие предлагают говорить о нормативном языке или о кодифицированном языке). Это связано с тем, что центральное понятие литературного языка – это его нормированность. Просто в специфической ситуации именно с русским языком обработка и нормализация языка осуществлялась в истории в основном художественной литературой (но это не обязательно – в Др. Греции, в Англии – эту роль выполняла деловая речь, в Др. Риме – публичная риторика).
Итак, сначала любой язык существует в виде устных диалектов, которые во многом противостоят друг другу. Но на определенном этапе развития цивилизации, возникает потребность в унификации разноплеменных говоров в единообразную форму, – катализатором этого процесса унификации является письменность. Так назревает потребность в норме – объективно существующей в языке регулирующей функции, которая включается в момент наличия вариантно возможной формы, произнесения, написания. Норма – это совокупность устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе языковой коммуникации. Это совокупность стабильных и унифицированных правил, сознательно культивируемых обществом. Существуют орфографические, орфоэпические, лексические, грамматические, стилистические, пунктуационные, словообразовательные нормы. Нормативность – есть специфическая черта литературного языка, отличающая его от нелитературных разновидностей речи. Норма носит внешний по отношению к системе языка характер, это своего рода вмешательство общества в язык – ведь возможный вариант выбирается и оценивается не по языковым закономерностям, а по экстралингвистическим (авторитетный, наиболее культурный слой общества, текст, речь общественного деятеля, политика, в наше время – СМИ). Так же норма имеет и конкретно-исторический характер – это диалектика стабильности и изменчивости. Сознательное оформление и закрепление нормы, ее классификация и описание в специальных источниках (СЛОВАРЯХ И ПР.), имеющих статус закона, называется кодификацией нормы. Итак, литературный язык – это нормативный, кодифицированный язык, отличающийся высокой степенью изощренности, обработанности, богатством возможностей. Самой простое, «бытовое» определение ЛЯ – это «речь образованных, культурных людей».
ЛЯ в диахронии. О литературном русском языке можно говорить лишь с 17 века, когда государство Московское окончательно оформилось. Основу его составили московский говор, считающийся среднерусским, переходным, т.к. совмещал в себе черты диалектов и Юга и Севера России. До этого существовало двуязычие – функцию литературного языка в сфере выполняли и церковнославянский, и древнерусский языки. В 17 веке двуязычие устраняется, а русский лит. язык, на основе влияния деловой письменности, окончательно вытесняет диалекты из значимых сфер речевого общения.
СРЛЯ в синхронии. СРЛЯ представляет собой не монолитную массу, но систему вариантов – функциональных разновидностей, или стилей. Эта специализация присуща лишь развитым языкам развитого общества, когда разделение общественных функций и сфер достигает своего расцвета: СРЛЯ делится на разговорный и книжные стили: эти, в свою очередь, делятся на научный, официально-деловой и публицистический. Нужно помнить, что различия между ними - не системные (не в грамматике), они касаются лишь особенностей выбора одних или других средств из общего арсенала.
Вопрос о границах СРЛЯ. Помимо СРЛЯ, как основной части общенародного (национального) языка, в него входят и другие – нелитературные разновидности. Территориальные разновидности – диалекты. Просторечие – не привязано к месту – это речь городского малообразованного населения, не владеющего нормами литературного языка (к ним же относятся и вульгаризмы – еще более сниженная лексика, ругательства и пр.). Социальные жаргоны (арго, сленг) – молодежные, субкультурные, воровские, автолюбителей, болельщиков и пр. Арго – в отличие от жаргона, узко замкнутая речь, цель которой – скрыть, зашифровать информацию; она применяется и культивируется сознательно, в отличие от жаргона, который объективно складывается и носит лишь экспрессивную функцию. Сленг – это социальный жаргон, в отличие от профессионального (лондонский кокни). Профессиональные жаргоны – моряки, военные, шофера. Нои используются при общении на производственные темы. В отличие от них, социальные жаргоны выполняют функцию не называния, а характеризации (принадлежность к «своим», к моде и пр.).
Место ЯХЛ в этой системе. Раньше считалось, что ЯХЛ – особая функциональная разновидность ЛЯ. Реально же ЯХЛ в равной степени использует средства и ЛЯ и НЛЯ; в этом смысле он не является частью литературного языка, а выступает коррелятом всего национального языка, противопоставляясь ему по ДП эстетического, т.е. намеренного применения в некоммуникативной функции. Но, с другой стороны, он – главный источник ЛЯ, его творческая лаборатория, где язык проверяется на максимуме возможностей, отрабатываются его экспрессивный потенциал, обкатываются стилистические и грамматические ресурсы и пр. Ведь он не скован социальными предписаниями, но в то же время нуждается в не менее тщательном отборе средств – правда, для других целей.
ПИСЬМЕННАЯ И УСТНАЯ РЕЧЬ. Все нелитературные разновидности языка анормативны: кроме того, в отличие от ЛЯ, они выступают лишь в устных формах; ЛЯ имеет устную и письменную разновидности. Принципиально различаются письменная и устная разновидности языка. Основной формой бытования языка и в плане синхроническом, и в плане диахроническом является устная речь. Письменная форма появляется гораздо позднее, на уровне сравнительно высокого развития цивилизации. Но именно благодаря письменности цивилизация и получает огромный толчок в развитии, приобретая возможность фиксации и передачи опыта, сохранения информации - а значит, её обработки и совершенствования.
Письменная речь противостоит устной по параметрам: спонтанность - обдуманность, необработанность - обработанность, непосредственный адресат - опосредованный адресат. В этом смысле письменная речь использует более сложные структуры, степень вербализации внеязыкового содержания высока – ведь в устной спонтанной речи многое ясно из контекста и ситуации. Поэтому грамматические отношения в ней недифференцированы, возможно и нарушение нормы, и разного рода сокращения, выпадения звеньев и нарушения морфологии. Да и сами нормы – разные для того и другого: многое допустимо в УЯ, но недопустимо в письменном (вспомним русские причастия, деепричастные обороты – а много ли славянизмов в разговорной речи?).