Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии

Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии. теснейшим образом связано с ранее созданными операми Римского-Корсакова.

С одним сближают его глубина и необычная для оперы значительность темы, с другими - эпическая широта и монументальность, с третьими - прямое музыкальное родство. Опера открывается оркестровым вступлением Похвала пустыне. В арфах пробегает и стихает легкий ветерок струнные мерным однообразным ритмом создают шелестящий фон, веющий, словно свежим дыханием немолчно шепчущей листвы на очарованного путника на перегонки щебечут лесные птахи гобой, кларнет, флейта, сменяя друг друга, выговаривают что-то бесконечно приветливое и сердечное.

И вот уже к солнцу возносится гимническая песнь Похвала пустыне от слова пустынь - безлюдье. Пустыня, которую они не устают славить, это полная жизни нетронутая природа. Природа лесного заволжского края в самую благодатную пору межень лета, как сказано в ремарке либреттиста, т.е. июнь, середина лета. Занавес идет вверх, открывая лесную прогалину с малой избушкой и девушку около избы. Но музыка все та же, так же шелестит листва, только мелодии гобоя и кларнета перешли теперь к девушке, стали ее негромкой песней Ах ты лес, мой лес, пустыня прекрасная, Ты, дубравушка - царство зеленое! Что родимая мати, любезная, Меня с детства растила и пестовала Птиц, зверей мне дала во товарищи, А как вдоволь я с ними натешуся, Нагоняя видения сонные, Шумом листьев меня угоманивала.

Ах, спасибо, пустыня, за все, про все За красоту твою вековечную, За прохладу порой полуденною За безмолвье, за думушки долгие, Думы долгие, тихие, радостные.

Её мелодика - песенно-распевная медленный темп, опора на народные интонации, что и придает облику Февронии черты близости к природе, к истокам жизни. Эта песня - не только характеристика девушки, выросшей в лесном уединении, такой же нетронутой мелкими помыслами, как нетронута в своем тихом величии природа, такой же естественной в каждом бездушном движении, как естественны в своем бессознательном бытии яркая пчелка или вольная птица. И ещё того менее это только поэтическое настроение Февронии.

Нет - это своего рода исповедание веры в гармонию и красоту между человеком и, как бы мы сказали теперь, окружающей его природной средой. Эту гармонию душа Февронии пронесет сквозь испытания, выпавшие на ее долю и способные сломить многих стойких. В образе града Китежа воплотилась высшая гармония человеческого существования красота и доброта любви, мудрость народа.

А теперь остановимся и оглянемся вот чередой проходят перед нами счастливые берендеи, а вот всегда праздничный град Леденец, а за ним целое Тридесятое царство, сбросившее кащеевы оковы, и, наконец, спасенный от врагов Китеж и над всеми яркое, доброе земное Солнце. И над героинями Римского-Корсакова высокая голубизна чистого неба. И в сказочных и в реальных образах показан источник неиссякаемой красоты природной и человеческой, духовного возрождения Человека и его постоянного стремления к совершенству. 16.В конце 1906 года иной замысел привлекает Римского-Корсакова.

Замысел оперы-сатиры, оперы-гротеска, причудливой и беспощадной. Так же, как и во времена Кащея, художник бросает немыслимый смелый вызов царской власти. И снова крайнюю остроту темы соединяет с крайней по тем временам остротой музыкальных средств. В характеристике Додонова царства замысел Римского-Корсакова выявлен с полной четкостью.

Иное - мир Шемаханской царицы, мир волшебной, чарующей и в то же время злой красоты. Неясный в сказке Пушкина, он еще загадочнее в опере Римского-Корсакова. Неясна, в частности, роль царицы в гибели Додона. Вернее всего она лишь орудие в руках Звездочета. Музыкальная обрисовка мира Шемаханской царицы очень отличается от характеристики Додонова царства. В образе Шемаханской царицы доминирует обольщение, очарование женской красоты. Однако во всей музыке Шемаханской царицы ощущается холодок - настоящего тепла нет даже в страстных, как будто, ее порывах Человечнее всего ее широко популярное, часто исполняемое обращение к солнцу Ответь мне, зоркое светило. Восточный колорит, свойственный всей партии царицы, в обращении к солнцу проступает наиболее отчетливо, особенно в капризных звуковых арабесках.

В одном из лейтмотивов Звездочета легко обнаруживается близость к музыкальной характеристике Шемаханской царицы, сказавшаяся и в общем фантастическом колорите, и в восточной окраске музыки.

В другой вполне самостоятельной теме Звездочета чрезвычайно оригинален нарочито механический рисунок мелодии. К таинственному миру Звездочета и Шемаханской царицы принадлежит и подарок Звездочета - волшебный Золотой петушок с его резким фанфарообразным криком Кири-ку-ку! Царствуй, лежа на боку Темой петушка начинается и заканчивается опера. Золотой петушок - произведение высочайшего мастерства, особенно в области оркестровки ослепительно яркой и в то же время прозрачной. Замечательны два самостоятельных симфонических фрагмента, часто исполняемых на концертной эстраде Вступление, построенное на темах Золотого петушка, Царицы Звездочета и Додона, и Шествие красочная картина возвращения Додона с невестой, Шемаханской царицей, в Додоново царство. Новое слово в творческой эволюции Римского-Корсакова - гармонический стиль Золотого петушка, во многих эпизодах чрезвычайно сложный, но лишь изредка изысканно-пряный, как в Кащее, а чаще жестковатый, с диссонирующими звучаниями. Золотой петушок стал последним музыкальным произведением Римского-Корсакова.

Оперу не пропускала цензура, и композитор не увидел свое детище на сцене.

В 1908 году Римский-Корсаков стал страдать сердечными заболеваниями. В июне он скончался. Опера была поставлена спустя несколько лет после его смерти. Николай Андреевич Римский-Корсаков является поистине великим композитором, оставившим огромное и богатейшее музыкальное наследие своим потомкам. На его произведениях училось молодое поколение композиторов XX-го века. Его прекрасные романсы и оперы звучат на российской и зарубежной сцене и по сей день. Такие композиторы, как Римский-Корсаков, являются достоянием не только России, но и всего мира. 17.Список использованной литературы Н.А. Римский-Корсаков Летопись моей музыкальной жизни , Москва 1982 г. А. Соловцов Римский-Корсаков , Москва 1960 г. И.Ф. Кунин Римский-Корсаков , Москва 1983 г. Л. Барсова Римский-Корсаков , Москва 1986 г. Е. Мейлих Римский-Корсаков , Москва 1978 г. В.В. Медушевский Энциклопедический словарь юного музыканта , Москва 1985 г.