Совесть и стыд

Совесть и стыд. Как автономен долг, так и совесть человека, по существу, независима от мнения окружающих. В этом совесть отличается от другого внутреннего контрольного механизма сознания — стыда.

Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде также отражается осознание человеком своего (а также близких и причастных к нему людей) несоответствия некоторым принятым нормам или ожиданиям окружающих и, стало быть, вины. Однако стыд полностью сориентирован на мнение других лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица. Поэтому индивид может испытывать стыд — даже за случайные, непредполагаемые результаты действий или за действия, которые ему кажутся нормальными, но которые, как он знает, не признаются в качестве таковых окружением.

Логика стыда примерно такова: «Они думают про меня так-то. Они ошибаются. И тем не менее мне стыдно, потому что про меня так думают». Логика совести иная. И это было осмыслено исторически довольно рано. Демокрит, живший на рубеже V и IV вв. до н. э еще не знает специального слова «совесть». Но он требует нового понимания постыдного: «Не говори и не делай ничего дурного, даже если ты наедине с собой.

Учись гораздо более стыдиться самого себя, чем других». И в другом месте: «Должно стыдиться самого себя столько же, сколько других, и одинаково не делать дурного, останется ли оно никому неизвестным или о нем узнают все. Но наиболее должно стыдиться самого себя, и в каждой душе должен быть начертан закон: «Не делай ничего непристойного» [2, с.263]. Чистая совесть – выдумка дьявола.

В обычной речи мы можем употреблять выражения «спокойная совесть» или «чистая совесть». Под ними понимают факт осо¬знания человеком исполненности своих обязательств или реализа¬ции всех своих возможностей в данной конкретной ситуации. На эту тему существуют два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна.

Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть — значит, непременно больная. Строго говоря, в таких случаях речь идет о достоинстве, а слова «чистая совесть» могут выражать только амбицию человека на то, что им достигнуто совершенство, на внутреннюю цельность и гармоничность. Состояние «чистой», «успокоившейся» совести (если принимать это словосочетание в буквальном смысле) есть верный признак бессовестности, т.е. не отсутствия совести, а склонности не обращать внимание на ее суждения.

Неспроста принято считать, что «чистая совесть» — это выдумка дьявола. В подобном случае приводится тот аргумент, что чело¬век совестливый по мере своего самосовершенствования предъявляет к себе все более высокие требования. Он ста¬новится суперчувствительным к малейшему своему отступ¬лению от моральных образцов и начинает переживать та¬кие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заме¬тит. Он все время страдает от своего несовершенства и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что совесть как раз и есть инструмент, указывающий на укло¬нение от долга.

Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая совесть — не более чем иллюзия или самообман [2, с.261]. Высший моральный долг человека состоит в том, чтобы содей¬ствовать благу других людей и совершенствоваться, в частности в исполнении долга.

Совершенствование — потенциально бесконеч¬но. Предположение индивида о том, что он достиг совершенства, свидетельствует о его несовершенстве. Особенно резко критикует чистую совесть Ф.Ницше: «Человек измыслил чистую совесть, чтобы ощущать удовлетворение своей душой как чем-то простым; и вся мораль является смелой продолжительной фальсификацией, с помощью которой только и возможно чувство удовлетворения при созерцании своей души». Другой взгляд состоит в том, что признавать свою со¬весть чистой возможно и нужно.

Чистая совесть — это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет су¬щественных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров. Зачем надо мучиться, если ты действительно выполняешь то, что положено, и делаешь это честно и охотно? Ощущение чистой совести дает че¬ловеку уравновешенность, спокойствие, способность оп¬тимистично и бодро смотреть в будущее.

Если у мораль¬ного индивида возникнут реальные основания для сомне¬ний в правильности того или иного своего поступка, ин¬дикатор-совесть моментально заработает. Это произой¬дет даже раньше, чем возникнет рефлексия, чем появится мысль — «что-то не так». Но там, где таких реальных оснований нет, изобретать себе муки и посыпать голову пеплом совершенно незачем. Совестливость не должна становиться болезнью, мазохистской страстью, тем са¬мым самоуничижением, которое паче гордыни.

В этом случае человек может так увлечься муками совести, что забудет о реальной жизни, которая продолжается. Чистая совесть — нормальное состояние человека, вы¬полняющего моральный долг, это награда за нравствен¬ные усилия. Именно так считает российский ученый XX в. Г. Бандзеладзе. Без чистой совести добродетель потеряла бы всякую цен¬ность, утверждает он. [2, с.261]. Но уверенность в чистоте собственной совести есть либо лицемерие, либо знак нравственной неразвитости, слепоты в от¬ношении собственных оплошностей и ошибок, неизбежных для каждого человека, либо свидетельство успокоенности и, значит, смерти души. Наоборот, в ощущении нечистоты собственной совести — надежда.

В муках совести — не только презрение к самому себе, но и тоска по просветлению и самоочищению, а значит, желание исправить ошибку, ответить за преступление. В муках совести — усилие к совершенству. Муки совести знаменуют неприятие себя как такового. В осуждении себя состоит раскаяние, или покаяние, как явно выраженное сожаление о содеянном и намерение (или по крайней мере надежда) не совершать впредь того, что будет достойно сожаления.

В признании своей вины (которое может принимать форму исповедального признания) и в осознанном принятии наказания, искупляющего вину, это наме¬рение может перейти в решимость. В строгом смысле слова эта решимость и есть добродетель вообще: как стойкость человека в исполнении своего долга — вопреки естественным колебаниям, сомнению, скептицизму, унынию.

Гораздо чаще встречающееся выражение «свобода совести» обозначает право человека на независимость внутренней духовной жизни и возможность самому определять свои убеждения; в узком и более распространенном смысле «свобода совести» означает свободу вероисповедания и организованного отправления культа. Однако в собственно этическом смысле слова совесть не может быть иной, как свободной, а свобода в последовательном своем выражении — ничем иным, как жизнью по совести.