Религиозный и действенно-гуманистический смысл жизни

Религиозный и действенно-гуманистический смысл жизни. К ряду форм смысла жизни, выводимого из опыта разума, примыкает также и соответствующая религиозная проблематика.

Она достаточно широкая - ее следы легко обнаруживаются в самых различных смысложизненных перспективах. Не нужно доказывать, что аскетизм может быть религиозным. А многие его только таким и признают. Еще ближе к такой возможности смысл жизни в форме смирения. Да и у категорического императива религиозная координата просматривается достаточно четко. Как известно, постулат свободы, на который опирается данный императив в кантовской моральной системе, с необходимостью дополнен постулатами бессмертия души и существования Бога. И все же религиозное понимание смысла жизни стоит особняком - оно весьма специфично.

Доминирует в нем не разум в человеческой его ипостаси, а вера, т.е. то, что разуму этому как раз противостоит. Религия, как принято считать, удовлетворяет бытийные потребности души, сердца человека, а потом уже, возможно, и разума. В этом смысле религия коренится в каких-то очень фундаментальных эмоциях и чувствах человека. В этой связи можно понять Л. Н. Толстого, утверждавшего, что человек без религии «так же невозможен, как человек без сердца.

Он может не знать, что у него есть религия, как может человек не знать того, что у него есть сердце; но как без религии, так и без сердца человек не может существовать». Смысл жизни в религиозной его интерпретации связывается так или иначе с Богом. Уже упоминавшийся нами П. Тиллих совершенно справедливо заметил: «Если теология спрашивает о смысле жизни, то она спрашивает о Боге». Разум в религии тем не менее не отрицается - он ведь «искра Божия» в человеке.

Что же, однако, это такое - религиозный смысл жизни? Если кратко, он заключается в самоотверженном служении Богу, в выполнении религиозных заповедей и предписаний, прежде всего заповедей любви и непротивления злу насилием, в приготовлении к достойному переходу в вечность, т.е. к жизни иной, на том свете. Как нетрудно понять, сама по себе земная жизнь человека в религиозной ее интерпретации лишена всякого смысла, всякой ценности и цели. Она бессмысленна так же, как бессвязны выдранные из книги клочки страниц.

Собственное, внутреннее содержание всего человеческого не может не отдавать ничтожностью и пустотой. «Прах ты и в прах превратишься» - так очерчивается в Библии круг земного существования человека. « Все - суета и томление духа это о тщете и бесполезности всех земных человеческих дел, забот и стремлений. И еще: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей». Смысл в человеческую жизнь вносит лишь перспектива потустороннего мира, личного бессмертия и загробного воздаяния.

Доминирует здесь убеждение в том, что если за пределами земного бытия для человека нет ничего, жизнь его - суета и тщета, т. е. бессмысленна. Земная жизнь дана человеку в качестве испытания, для страданий, которые, по христианскому вероучению, очищают и закаляют душу, укрепляют веру в Бога. Христос страдал и нам завещал. И от того, как человек выдерживает это испытание, испытание жизнью и ее страданиями, будет зависеть дальнейшая, загробная судьба его бессмертной души. Цель жизни, можно сказать в спасении души. Смерть - «врата вечной жизни», единение верующего с Христом.

Из земной «юдоли скорби и печали» в эту вечную жизнь переходит лишь душа. Все остальное исчезает вместе со смертью. Как сказано в Библии: «И возвратится прах в землю, чем он был; а дух возвратится к Богу, который дал его». Религиозный смысл жизни привлекателен для очень многих людей. Он достаточно прост и лаконичен, а потому доступен человеку любого уровня развития.

Эмоционально-образный строй его оставляет впечатление конкретности и убедительности. Религиозный смысл жизни по-своему примиряет человека с грозным роком - смертью. Последняя, как известно, является ахиллесовой пятой всех других вариантов смысла жизни. Согласно религии, истинная жизнь со смертью только и начинается. Лев Толстой, пожалуй, прав: «Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью». В религии человек обретает то, чего нет ни в каком человеческом знании надежду на бессмертие.

Религиозный смысл жизни дает человеку утешение в его жизненных страданиях, лишениях и невзгодах. Более того, он обещает вознаграждение за все это в будущей жизни. Осуждая погоню за земными, материальными благами и наслаждениями, религиозный смысл жизни ориентирует человека на первенство духовного, нравственного начала в нем. Нравственность, духовность действительно являются самым светлым и благородным измерением нашей жизни.

Посмотрим, однако, как и насколько обоснован религиозный смысл жизни. На чем он стоит? На вере, и только. А можно ли веру считать устойчивым, надежным основанием? Как сказать, в жизненной устойчивости вере вообще-то не откажешь. Можно согласится в данной связи с У.Джеймсом: человек имеет право верить в вещи, у которых нет рациональных, т.е. ясных и убедительных, оснований, но которые тем не менее весьма полезны для жизни - в процессе адаптации к ее сложностям, заботам и тревогам.

К сожалению, это право логически ведет к тертуллиановскому «Верую, потому что это абсурдно». В развернутом своем виде данная формула выглядит так: «Сын Божий распят; нам не стыдно, ибо полагалось бы стыдиться. И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно. И после погребения он воскрес; это несомненно, ибо невозможно». Религиозный смысл жизни обнаруживает известное уничижение человека, обидную недооценку его реальных сил и возможностей - как в отрицательном, так и в положительном плане.

Снятие оппозиции разума и чувств, по-своему намеченное в религии, характерно и для смысложизненной концепции, которую условно можно было бы назвать действенно-гуманистической. Данный смысл раскрывается через актуализацию и предметную реализацию внутреннего потенциала человека, деятельное выявление его целостной природы. Он придает ценность самовыражению или самоутверждению личности, всестороннему и гармоничному развитию всех ее сущностных сил, внутренних задатков и талантов, чувств и разума.

Одновременно это и самопознание, ответ на вопрос, что может, на что способен тот или иной человек. Движение здесь об богатства возможностей к богатству действительности. Поскольку самореализация, как мы уже установили, составляет одну из базовых потребностей человека, то можно утверждать что смысл жизни имплицируется самой природой человека, по сути вытекает из нее. Иначе говоря, он представляет собой обобщенно-ценностное осмысление самой высокой, хотя и базовой потребности человека.

Действенно-гуманистический смысл жизни выигрышно отличается от других его вариантов или форм своей целостностью, своим динамизмом и оптимизмом. Вместе с тем у него немало и ахиллесовых пят. Во-первых, никто пока не открыл эффективных путей и средств для его массовой реализации. Он все еще удел немногих. Для остальных же он оказывается довольно смутным идеалом. Во-вторых, даже эта очень, казалось бы, оптимистическая концепция не снимает трагизма, связанного с конечностью или смертностью каждого отдельного человека, а, возможно, и человечества в целом.

Действенно-гуманистический смысл жизни позволяет понять, что никакого такого смысла в жизни самой по себе нет. Вообще говоря, его можно было бы искать только в одном случае - если бы прежде он кем-то или чем-то был туда, в эту жизнь, вложен. Данному условию, отметим, удовлетворяет только религиозный смысл жизни, но о его спорности мы уже говорили.

На самом деле смысл вносится в жизнь самим человеком. Это - его основной, или бытийный, выбор, главная цель, которую он определяет для себя, своей жизни. Она как нравственный закон определяет его линию поведения, его образ жизни. Смысл - это от мысли, т.е. с мыслью, жить с мыслью - очень фундаментальной, глубокой, пронизывающей все наши устремления и надежды. Потребность в смысле жизни есть потребность в целостности жизненного опыта человека, в приведении его к какому-то ценностному, идеальному единству. Смысл жизни живет постоянным осмыслением, рефлексией над тем, как и чем мы живем.

Механизм действия смысла жизни можно сравнить с кантовской свободной причинностью, «причинностью из свободы». И, добавим, из будущего, «причинностью из будущего». Главная цель жизни всегда впереди, во всяком случае пока мы живем, живы. В то же время она постоянно реализуется в настоящим и уходит в прошлое. Вопрос «зачем живу?» рано или поздно становится вопросом зачем жил Но даже этот последний вопрос имеет проспективное измерение, идет к нам из будущего, правда, уже в форме упования, надежды.

Важно, определившись со смыслом жизни, следовать ему во всем своем повседневном существовании, в сотнях и тысячах мелких дел. А это, разумеется, нелегко. Ведь любить что-то далекое и высокое, то же человечество например, много легче, чем того или иного конкретного человека. Повседневное следование смыслу жизни является одновременно и его обоснованием. Из данного обстоятельства – «рукотворности» обоснования смысложизненной ориентации следует один очень важный вывод.

В случае затруднения с принятием смысла жизни его можно уточнить, изменить, а то и заменить. «Причинность из свободы» позволяет человеку начинать все сначала, при условии, разумеется, личного мужества, должной целеустремленности, силы воли. Тут желательно, можно и должно творить. Ни один путь в принципе не заказан. Что ж, дерзайте, творите, думайте, сомневайтесь.