Жена Муллы была сердита на него, поэтому она поставила перед ним горячий суп, ни о чём не предупредив его.
Однако она сама была голодна и, когда суп был готов, сделала большой глоток. От боли из глаз её тотчас брызнули слёзы, но она опять ничего не сказала в надежде, что Мулла тоже обожжётся.
— Что случилось, дорогая? — спросил Насреддин.
— Я вспомнила свою бедную старую мамочку. Когда она была жива, ей тоже очень нравился этот суп.
Тут Насреддин также набрал полный рот обжигающей жидкости, и по щекам его потекли слёзы. — Ты плачешь, Насреддин?
— Да, я плачу при мысли о том, что твоя бедная старая мамочка умерла, забыв прихватить и тебя с собой!
«Прочь с дороги!»
Мулла вернулся из столицы империи в свою деревню, и крестьяне собрались, чтобы послушать рассказы о его приключениях.
— Сейчас я могу сказать только одно: со мной разговаривал сам падишах, — сказал Насреддин.
Все были поражены. Уроженец их деревни разговаривал с самим падишахом! Для неотёсанных крестьян это была весьма пикантная новость, и слухи об этом событии стали распространяться. Однако самые нетактичные из слушателей снова подошли к Насреддину и спросили, что же именно сказал ему падишах.
— Падишах совершенно ясно для всех сказал мне: «Прочь с дороги!»