1 апреля 2007 года, 12.16
Мэдден ждет. Проходит пять секунд, но Керри не отвечает.
– Керри, Кристен занималась сексом с доктором Коганом? – повторяет Хэнк.
Молчание. Мэдден никак не может понять, чего она мнется. Просто распереживалась? Или изображает верного друга?
Он решает зайти с другой стороны.
– Что ты думаешь о докторе Когане?
– Теперь?
– Да.
– Не знаю, – нервно отвечает она.
– А по-моему, знаешь. Кристен в дневнике написала, что ты от него не в восторге. Что тебе не понравилось, как он с ней обошелся.
– Это ее дело. Меня это не касается.
Мэдден улыбается про себя. Ага, вот теперь он ее зацепил.
– Как ты думаешь, у них все было серьезно? Или доктор Коган просто хотел разок с ней переспать?
– Не знаю. Вы лучше его спросите.
– Она тебе говорила, что занималась с ним сексом?
– А зачем ей что-то говорить? Я все видела.
Мэдден моргает.
– Что, прости?
– Я их видела.
– В ту ночь ты видела, как они занимались сексом?
– Да.
«Ура, – думает он, – повезло, наконец-то повезло. У меня есть свидетель. Вот елки, ну надо же!»
– Я услышала стоны и пошла в гостевую посмотреть, в чем дело. Ну, понимаете, мой диван стоял прямо у стены гостевой. Я потихоньку заглянула в дверь. Они ее даже не закрыли до конца.
– И что ты увидела?
– Он был сверху. И елозил по ней.
– Он был голый?
– Ага.
– А она что?
– Ничего, лежала и стонала. А потом вдруг говорит: «Трахни меня! Трахни по-настоящему!»
Мэдден потрясен. Не грубостью девочки, а тем, что Кристен именно так все в дневнике и записала.
– Никогда этого не забуду, – продолжает Керри. – Она же в первый раз! Я прямо обалдела. Девственницы так себя не ведут.
Мэдден не знает, что и думать.
– А потом? – спрашивает он.
– Я вернулась на диван и закрыла голову подушкой. Ужасно расстроилась.
– Из-за того, что твоя лучшая подруга переспала с парнем, в которого ты влюбилась?
– Да нет. Он мне уже не нравился тогда. Я всего-то недели три из-за него переживала.
Мэддену не хочется форсировать разговор, но тут явно требуется пинок.
– То есть ты просто расстроилась, потому что они сексом занимались?
– Ага. Ну… он же мужик. Старый, почти как мой папа. А тут он голый скачет по моей подруге и стонет. Противно.
– Ты с утра с ним об этом говорила?
– С доктором Коганом? Нет. Я позвонила брату в половине восьмого утра, он приехал и забрал нас. Мы тихонько ушли. Он ничего не заметил.
– А Кристен тебе что-нибудь сказала?
– Только на следующий день. А я сделала вид, что удивилась. Чтобы она не думала, будто я подглядывала.
– И больше ты доктора Когана не видела?
– Нет.
– А Кристен?
– Она ему звонила и даже, по-моему, приезжала.
– Он ее выгнал?
– Ну да. Сказал, они больше не могут встречаться.
– Почему?
– Потому что его с работы иначе выгонят.
Мэдден листает блокнот в поисках нужной записи. Ага, вот она.
– Кристен написала: «Не знаю, хотел ли доктор Коган меня обидеть, но последние несколько недель мне было ужасно грустно. Меня бросили». Она была расстроена?
Глаза Керри снова начинают блестеть от слез.
– Кажется.
– Кажется?
– Если честно, мне было все равно. Я видела, что ей больно, и радовалась. Типа, поделом ей. Чего хотела, то и получила.
– Она сказала доктору Когану, что была девственницей?
Слезы, одна за другой, текут по щекам Керри. Мэддену больно на это смотреть.
– Нет, по-моему, не сказала.
– Почему? – мягко спрашивает он.
– Она не хотела, чтобы он знал.
Мэдден протягивает следующий бумажный платок. Она смотрит ему в глаза. Кажется, ей нужно подтверждение. Нужно, чтобы ей сказали – она не предательница.
– Плохая из меня подруга, да?
Эти слова звенят над садом еще несколько секунд после того, как Керри замолкает.
– Плохая, да?
– Конечно, хорошая, – отвечает Мэдден.
Керри плачет, а Мэдден оглядывается на большое окно гостиной. Рядом с матерью Керри стоит Билл Кройтер. Они переглядываются, и Билл отходит от окна. Мэддену его больше не видно.