Чем меньше значение индекса, тем читабельнее текст, тем лучше воспринимается смысл текста аудиторией.
Многие исследователи также отмечают, что для нормального восприятия текста максимальная длина предложения не должна превышать 30 слов. В противном случае предложение приходится перечитывать.
Такие ограничения, а также ограничения объема материала заставляют журналиста-газетчика «творить» в довольно жестких условиях.
В журналах с преобладанием публицистического материала жесткость требований заметно сокращается. Изложенные выше критерии соответствуют, в первую очередь, информационным и аналитическим текстам. Тексты же художественной литературы вообще не терпят таких ограничений. Так что в публицистике можно отходить от этих стандартов.
Для звучащей речи также существуют определенные правила:
1. Не более одной идеи, одного образа, одного факта в одном предложении;
2. Не более 17 слов в предложении;
3. Незначительное количество причастных и деепричастных оборотов;
4. Отсутствие парада предложений (повторяющиеся предложения длиной 10-15 слов);
5. Оптимальный ритм предложений: длинное, короткое, очень короткое, немного длиннее.
Если вы хотите, чтобы основная идея запомнилась, она должна звучать не более 4-8 секунд. Все, что звучит дольше, не воспринимается целостно и подвергается критике.
Безусловно и без знания этих рекомендаций каждый профессионально грамотный журналист «чувствует» и внутренне учитывает особенности информационного поведения аудитории. Он интуитивно стремится закодировать информацию таки образом, чтобы читатель, зритель, слушатель раскодировал, запомнил, воспроизвел ее адекватно первоначальному замыслу. И для этого журналист может использовать различные знаковые системы. Обращаясь к достижениям социопсихолингвистики, можно утверждать, что в случае, если категориальная система, составляющая каркас знаниевого комплекса внутреннего мира журналиста, не соответствует особенностям воспринимаемых объектов, то последние будут восприниматься через неадекватную сетку категорий, что не позволит журналисту раскрыть их существенные характеристики. Будет создана другая действительность – та самая медиареальность, тот самый виртуальный мир, о котором мы рассуждали в первой главе. Иными словами, никакой перечень точных рекомендаций, никакое следование вышеизложенным нормативам не спасет журналистский материал от искажения информации, если журналист не будет обладать достаточно прочным фундаментом представлений об описываемых им явлениях, если не будет руководствоваться адекватной матрицей событий и системой категорий, сформированной на основе знаний, опыта, личных наблюдений.
Но и в рамках таких адекватных моделей журналист может «распорядиться» информацией по-разному, что влечет за собой появление разнотипных, но в основе своей не взаимоисключающих медиатекстов.