ЕЩЕ ОДНО УВЛЕЧЕНИЕ ГОСПОДИНА КЛОДА ПЕРРО

В начале XVH века в Париже жил некий парла­ментский адвокат по имени Пьер Перро и было у него пятеро сыновей — Жан, Никола, Пьер, Шарль и Клод.

Однажды Никола .Буало-Депрео, знаменитый поэт и, по словам А. С. Пушкина, «французский рифмачей суро­вый судия», сказал, что «в духе этой семьи была опре­деленная странность».

Этой странностью, поражавшей не только Буало, но и многих его современников, была склонность братьев к увлечению самыми разнообразными занятиями. Пожа­луй, лишь старший—Жан, выбравший профессию отца, сохранил некоторое постоянство вкусов.

Никола Перро посвятил себя церкви, но, будучи уже бакалавром теологии, занимался математикой, механи­кой и ... пародийным переложением в стихах шестой книги «Энеиды», которое заслужило похвалу самого Сирано де Бержерака. Впоследствии, впрочем, Никола 'оставил светские увлечения и достиг высокого совер-

шенства в религиозном красноречии. Он умер 38 лет от роду, оставив после себя несколько теологических со­чинений.

Пьер Перро-младший был адвокатом и финансистом, но разорился и нашел утешение и источник пропитания в занятиях наукой, литературной критикой и переводами.

Шарль Перро, самый знаменитый, пожалуй, из всех братьев, был королевским контролером зданий, но, кро­ме того, полным академиком, известным поэтом, крити­ком, эссеистом, мемуаристом, а в конце жизни — еще и знаменитым сказочником.

Наконец Клод Перро — самый «перроистый» из всех Перро — врач и архитектор, физик, натуралист, пере­водчик, археолог, конструктор, механик, а при случае— рифмоплет.

Братья Перро были преданы друг другу как члены шотландского клана,, и каждый из них в любой дискус­сии мог рассчитывать на перо других Перро. Примером тому может служить известный в истории литературы «Спор о древних и новых авторах»; братья Перро вы­ступали в нем против подражания древним «классици­стам» во главе с Никола Буало.

Наступление начал Пьер Перро в предисловии к соб­ственному переводу «Перевернутого ведра» Тассони (1678). Буало незамедлил откликнуться: четвертую песнь своего «Поэтического искусства» он начал весьма прозрачным намеком:

Жил во Флоренции когда-то некий врач —

Прославленный хвастун и всех больных палач.

С чумою у врача большое было сходство,

Тут он обрек детей на раннее сиротство,

А там из-за него оплакал брата брат,

Не перечесть — увы — бесчисленных утрат...

Далее говорилось о том, как однажды незадачливый врач

...в лавке приобрел линейку, карандаш,

Галена тяжкий труд навек оставил прочим

И, недостойный врач, стал превосходным зодчим.

В литературно-художественных кругах Парижа узна­ли во «враче из Флоренции» другого Перро — Клода.

Клод не остался в долгу, написав басню «Ворон, излеченный аистом, или Совершенный завистник». Бу­ало ответил эпиграммой, в которой объявлял нападки на древних безумием и варварством и удивлялся тому,

что последнее могло свить себе гнездо во Французской академии. Это был намек на Шарля Перро—члена ака­демии. И Шарль нанес последний и сокрушительный удар в лоэме «Век Людовика Великого» и в критических «Параллелях между древними и новыми авторами» (1687).

Отвергнув античную литературу как образец для подражания, Ш. Перро обратился к фольклору. В 1696 году в журнале «Галантный Меркурий» была напечатана без обозначения автора сказка «Спящая кра­савица». В следующем году она вместе с другими («Красная шапочка», «Кот в сапогах», «Мальчик с паль­чик») была напечатана в отдельном сборнике «Сказки моей матери Гусыни, или Истории и сказки былых вре­мен с моральными наставлениями». Сборник имел шум­ный успех, и вряд ли сейчас можно найти человека, не слыхавшего в детстве этих сказок.

Главный герой нашего рассказа — Клод Перро — в течение 50 лет своей жизни довольствовался занятиями медициной, «натуральной историей» и физикой. Учился он на медицинском факультете Сорбонны, одного из ста­рейших в Европе университетов. Любопытны вопросы, которые Клод Перро выбрал для экзаменационной ра­боты на степень бакалавра:

Стареет ли душа, как и тело?

Не опасно ли в летние дни охлаждать вино льдом?

Нужно ли применять прижигания в случае застаре­лой дрожи головы и членов?

Не менее содержательны были вопросы, нашедшие отражение в его докторской диссертации:

Может ли врач жениться?

Может ли он путешествовать?

Может ли он торговаться с больными?

Следует ли в случае четвёртого приступа лихорадкп применять кровопускание или лучше назначать очище­ние желудка?

В 1661 году, когда Клоду шел уже 48-й год, умер всесильный временщик кардинал Джулио Мазарини. Руководителем внутренней и внешней политики госу­дарства стал Кольбер, сын сукноторговца из Реймса. Умный, суровый, «никогда не улыбавшийся» Жан-Ба­тист Кольбер фанатично служил делу укрепления во Франции абсолютной монархии. Он, в частности, считал, что литература и искусство нужны лишь постольку, по-

скольку они прославляют и возвеличивают «короля-солнце» Людовика XIV. В 1665 году Кольбер провел реорганизацию Королевской академии живописи, пре­вратив ее в государственное учреждение, а в 1671 году основал Королевскую академию архитектуры. Он посы­лал молодых архитекторов в Рим учиться на классиче­ских образцах древности и требовал от академии пере­полов и изданий книг античных авторов, в частности «10 книг по архитектуре», принадлежавших перу вы­дающегося римского инженера и архитектора Марка Поллиона Витрувия.

По рекомендации близкого к Кольберу Шарля Пер­ро перевод Витрувия был поручен Клоду, который не­обычайно увлекся искусством «застывшей музыки» и решил испытать свои силы в архитектуре. Один из пер­вых проектов Клода Перро, связанный с перестройкой Лувра, сделал его известным зодчим: Перро стал побе­дителем конкурса на проект восточного фасада ансамб­ля двух дворцов, объединенных в XVJI веке,— Тюильри и Лувра. Фасад, именующийся также «Колоннадой Пер­ро», строился вплоть до 1674 года. Он является одним из наиболее известных архитектурных произведений французского классицизма и, несомненно, наиболее вы­дающимся произведением Клода Перро.

Среди других работ Перро, умершего 9 октября 1688 года в Париже, можно отметить сочинение «О пяти типах античных колонн», 4-томное «Эссе по физике», «Мемуар по натуральной истории животных», в котором, между прочим, впервые правильно названа причина из­менения окраски у хамелеона, и, наконец, «Сборник большого числа машин собственного сочинения», издан­ный посмертно в 1700 году. В нем собраны изобретения Перро, описанные ранее в периодически издаваемом «Сборнике машин, одобренных академией». Среди этих изобретений — «машины для поднятия тяжестей», «ма­ятниковые часы, приводимые в движение с помощью во­ды», «машина для увеличения эффекта огнестрельного оружия» и многие другие. Под № 10 здесь числится изобретение, объясняющее наш интерес к Клоду Пер­ро,— это суммирующая машина. Принцип ее устройства существенно отличается от паскалевского: взамен зуб­чатых колес в ней используются зубчатые рейки (кре­мальеры).

«Я назвал эту машину «рабдологический абак», по­тому что древние называли абаком небольшую доску, на которой написаны цифры, а рабдологией — науку вы­полнения арифметических операций с помощью ма-„ леньких палочек с цифрами...» — так начинает описание своего изобретения Клод Перро.

Машина представляет собой небольшую пластину «толщиной в палец», длиною примерно в фут и ширино.ю в полфута. В пласти­не выдолблены пазы, и в них размещены линейки я, Ь, с, d, e, f, g, которые могут подниматься вверх и опускаться к основанию ма­шины. Они разделены по длине на 26 частей глубокими прорезями, в которые вставляется острие штифта, осуществляющего перемеще­ние линеек. В промежутках между прорезями расположены восхо­дящая и нисходящая цифровые последовательности, разделенные 4 пустыми делениями. Линейка а служит для представления единиц, линейка в — десятков и т. д. вплоть до «миллионной» линейки g (рис. 23).

Линейки отделены одна от другой тонкими, но прочными пла­стинками, в «ижией части которых прорезаны прямоугольные отвер­стия; их длина равняется трем длинам деления линейки.

У основания каждой линейки (кроме разряда единиц) с правой стороны расположена гребенка, состоящая из 11 зубьев, причем каждому зубу соответствует находящаяся над ним цифра последо­вательности 0, 1, ..., 9, 0. С другой стороны линейки находятся под­пружиненные крючки М. Благодаря разделяющей пластинке крючок -будет спрятан в теле линейки до тех пор, пока он не окажется сим­метричным относительно прямоугольного отверстия в пластине. То­гда пружина вытолкнет крючок, он пройдет в отверстие и зацепит­ся за зуб лежащей слева пластинки.

Лицевая крышка ABCD машяны имеет два длинных горизон-талвных окошка EF и ОН. Когда линейки поднимаются или опус­каются, в этих окошках появляются цифры восходящей и нисходя­щей последовательностей, причем сумма цифр одной и той же ли­нейки в верхнем и нижнем окошках всегда равняется 10. Окошко GH используется при выполнении операции сложения, а окошко EF — вычитания. Между ними расположено 7 узких вертикальных пазов /—К, вдоль которых нанесены шкалы: их деления пронуме­рованы цифрами 1, 2, ..., 9. В нижнем части лицевой крышки выгра­вирована таблица умножения.

Для ввода числа ставят и1тифт в соответствующую прорезь на линейке, которая видна в вертикальном пазу, и сдвигают линейку до тех пор, пока штифт не упрется в нижний торец паза. При этом вводимое число покажется в обоих окошках одновременно.

Если к введенному числу, скажем к 7, требуется добавить чис­ло 6, то поступают аналогичным образом. При сдвиге линейки а к основанию машины крючок М входит в зацепление с зубьями ли­нейки в и продвигает ее на одно деление вниз. В результате этого в разряде десятков нижнего окошка появится единица. Для того чтобы получить верную цифру в разряде единиц (то есть 3), следу­ет, не извлекая штифта из прорези, продвинуть линейку вверх, пока штифт не упрется в торец паза.

При выполнении операции вычитания действия вычислителя аналогичны, но результат читается не в нижнем, а в верхнем окош-

ке. Заметим также, что если уменьшаемое содержит один или несколько нулей, то результат операции приходится корректиро­вать.

Остроумная идея Клода Перро лежала в стороне от «генерального направления» развития счетной техники, связанного с использованием зубчатых колес. Но тем не менее она нашла впоследствии применение в ряде очень простых и надежных счетных приборов, таких, как «Счетчик» петербургского изобретателя E. Куммера, «Комптатор» Ганса Забельного из Дрездена и некото­рых других.