Отроческие годы. В Морском кадетском корпусе Ника пробыл шесть лет и весною 1862 года был выпущен в первом десятке, иначе говоря, с отличием. По отпускным дням он часто посещал итальянскую и русскую оперу, был до глубины души поражн родной прелестью поэзией Сусанина и Руслана Глинки. Его восхитило пение птиц, по-новому зазвучавшее в Пасторальной симфонии Бетховена.
И почти сразу явилось у мальчика деятельное отношение к музыке разыскивание и покупка нот, переписывание и даже перекладывание оперной музыки для исполнения в четыре руки, участие при первой возможности в четырхручном исполнении симфоний, а затем и в разучивании с товарищами по корпусу хоров из Жизни за царя, как именовали тогда оперу Иван Сусанин. В конце 1861 года в жизни Римского-Корсакова произошло событие, имевшее для него, да и для русской музыки, важное значение Канилле, его учитель и талантливый пианист, восхищнный быстрым ростом его таланта, руководить которым дальше он чувствовал себя неспособным, привл Нику к Милию Алексеевичу Балакиреву.
С первой встречи Балакирев произвл на меня огромное впечатление вспоминал Николай Андреевич Превосходный пианист, играющий вс на память, смелые суждения, новые мысли и при этом композиторский талант, перед которым я уже благоговел. У Балакирева он познакомился с Цезарем Кюи. Несколько позже произошло у того же Милия Алексеевича знакомство Ники с известным музыкальным и художественным критиком Стасовым и будущим автором оперы Борис Годунов, преображенским офицером в отставке Модестом Петровичем Мусоргским.
В первое же свидание Балакирев ознакомился с композиторскими опытами Римского-Корсакова и, что казалось почти невероятным, одобрил их, сделав только несколько замечаний. Этого мало. Посмотрев отрывочные материалы для симфонии, он потребовал от автора, чтобы тот серьзно принялся за е сочинение.
Встречи стали частыми. Симфония писалась при непрерывном критическом наблюдении и с деятельной помощью Милия Алексеевича. Образцы черпались в оркестровых сочинениях Бетховена и Шумана. Верный своему убеждению, что учиться композитор должен практически, в самом ходе творчества, Милий Алексеевич с восторгом видел, что то, что не давалось Кюи, Мусоргскому, да, пожалуй, и ему самому, чем дальше, тем лучше удатся Римскому-Корсакову.
Балакирев сильно полюбил меня читаем в воспоминаниях Римского-Корсакова Если Балакирев любил меня как сына и ученика, то я был просто влюблн в него. Талант его в моих глазах превосходил всякую границу возможного, а каждое его слово и суждение были для меня безусловной истиной.