Анатомический институт

Анатомический институт. Большой любовью пользовался Пирогов среди простого народа и широчайших масс студенчества. Его любили за простоту, благ родство и бескорыстие. Бедняков и учащихся он лечил бесплатно, а часто помогал им и материально. Всю свою жизнь без остатка отдал этот замечательный врач и ученый, педагог и общественник беззаветному служению отечественной науке и своему народу.

Велики заслуги Пирогова перед Родиной и, в первую очередь, перед русской армией. Пирогов являлся участником четырех войн Кавказской 8 июля 1847 г. Пирогов выехал на Кавказский театр военных действий, Крымской с 29 октября 1854 г. по 3 декабря 1855 г. он пробыл в Крыму в 1870 г по предложению Красного Креста, Пирогов ездил для обзора госпиталей на театр франко-прусской войны и в 1877 г с той же целью, совершил поездку на театр русско-турецкой войны.

Свой огромный опыт Пирогов изложил в четырех классических трудах, посвященных военно-полевой хирургии, которые и легли в основу системы всей современной врачебной помощи раненым на поле сражения. Николай Иванович Пирогов по справедливости считается Отцом русской хирургии, основоположником военно-полевой хирургии. Пирогов первый в мире применил эфирный наркоз в условиях войны. 16 октября 1846 г. знаменательная дата не только в истории хирургии, но и в истории человечества. В этот день впервые была произведена большая хирургическая операция под полным эфирным наркозом.

Осуществились мечты и чаяния, еще накануне казавшиеся несбыточными, достигнуто полное обезболивание, расслаблены мышцы, исчезли рефлексы Больной погрузился в глубокий сон с потерей чувствительности. Вещь в себе превратилась в вещь для нас - Снотворное действие эфира в старину он назывался сладким купоросом было известно еще в 1540 г. Парацельсу.

В конце XVIII века вдыхание эфира применялось для облегчения болей при чахотке и при кишечных коликах. Однако научное обоснование проблемы обезболивания принадлежит Николаю Ивановичу Пирогову, затем русским ученым А. М. Филамофитскому, декану медицинского факультета Московского университета, и анатому Л. С. Севрюку. Они проверяли влияние эфира на нервную систему, на кровь, проверяли дозировку, продолжительность действия эфирного наркоза и т. д. Как всякое новшество, эфирный наркоз сразу нашел как излишне-пылких приверженцев, так и предубежденных критиков.

Пирогов не примкнул ни к одному лагерю до тех пор, пока не проверил свойства эфира в лабораторных условиях, на собаках, на телятах, далее на самом себе, на ближайших своих помощниках и, наконец, в массовом масштабе на раненых на Кавказском фронте летом 1847 г см. ниже. Со свойственной Пирогову энергией он от эксперимента быстро переносит наркоз в клинику 14 февраля 1847 г. он произвел свою первую операцию под эфирным наркозом во 2-м военно-сухопутном госпитале, 16 февраля оперировал под эфирным наркозом в Обуховской больнице, 27 февраля в Петропавловской С Петербург.

Испытав далее эферизацию эфирный наркоз на здоровых людях повторно, на самом себе и располагая материалом уже 50 операций под эфирным наркозом пользуясь последним в госпитальной и частной практике, Пирогов решил применить эфирный наркоз в военно-полевой хирургии непосредственно при оказании хирургической помощи на поле сражения.

В это время Кавказ был постоянным театром военных действий шла война с горцами, и Пирогов 8 июля 1847 г. уезжает на Кавказ с целью, главным образом, проверить на большом материале действие эфирного наркоза как обезболивающего средства. По пути в Пятигорске и Темир-Хан-Шуре Пирогов знакомит врачей со способами эстеризации и производит ряд операций под наркозом. В Оглах, где раненые были размещены в лагерных палатках и не было отдельного помещения для производства операций, Пирогов стал специально оперировать в присутствии других раненых, чтобы убедить последних в болеутоляющем действии эфирных паров.

Такая наглядная пропаганда оказала весьма благотворное влияние на раненых, и последние безбоязненно подвергались наркозу. Наконец, Пирогов прибыл в Самуртский отряд, который расположился у укрепленного аула Салты. Здесь, под Салтами, в примитивном лазарете, состоявшем из нескольких шалашей из древесных ветвей, крытых сверху соломой, с двумя длинными, сложенными из камней, скамьями, покрытыми тоже соломой, стоя на коленях, в согнутом положении, приходилось великому хирургу оперировать. Здесь же под наркозом и было произведено Пироговым до 100 операций.

Таким образом, Пирогов первый в мире применил эфирный наркоз на поле сражения. За год Пирогов сделал около 300 операций под эфирным наркозом всего в России с февраля 1847 г. по февраль 1848 г. их было произведено 690. Мысль Пирогова безустали работает над усовершенствованием методики и техники наркотизации. Он предлагает свой ректальный способ наркоза введение эфира в прямую кишку.

Для этого Пирогов конструирует специальный аппарат, улучшает конструкцию существующих ингаляционных аппаратов. Становится активным пропагандистом наркоза. Обучает врачей технике наркотизации. Раздает им аппараты. Свои исследования и наблюдения Пирогов изложил в нескольких статьях Отчет о путешествии по Кавказу на французском языке на русском Отчет печатался сначала по частям в журнале Записки по части врачебных наук, книги 3 и 4 1848 г. и книги 1 2 и 3 1849 г. в 1849 г. Отчет вышел отдельным изданием.

Личный опыт Пирогова к этому времена составлял около 400 наркозов эфиром и около 300 хлороформом. Таким образом, главная цель научного путешествия Пирогова на театр военных действий на Кавказ применение обезболивания на поле сражения была достигнута с блестящим успехом. В процессе экспериментального изучения эфирного наркоза Пирогов вводил также эфир в вены и артериит в общую сонную артерию, во внутреннюю яремную вену, в бедренную артерию, бедренную вену, воротную вену Жоров. Однако, на основании точных экспериментальных данных, Пирогов вскоре приходит к выводам эфир, вспрыснутый в виде жидкости в центральный конец вены, производит моментальную смерть см. опыты Пирогова Протоколы физиологических наблюдений над действием паров эфира на животный организм, 1847 г май. Метод внутривенного наркоза чистым эфиром, как известно, не получил распространения.

Однако мысль Первая операция под хлороформным усыплением состоялась 4 ноября 1847 г. Симпсон.

Первые операции под хлороформным наркозом в России 8 декабря IS47 г. Лоссиевский Варшава. 9 декабря 1847 г. Поль Москва, 27 декабря 1847 г. С-Петербург, клиника Пирогова пять операций. Пирогова о возможности введения непосредственно в кровь наркотического средства впоследствии с огромным успехом была претворена в жизнь. Как известно, русские ученые фармаколог Н. П. Кравков и хирург С. П. Федоров 1905, 1909 воскресили идею Пирогова внутривенном наркозе, предложив вводить непосредственно в вену снотворное вещество гедонал.

Этот удачный способ применения неингаляционного наркоза даже в зарубежных руководствах известен под названием Русского метода. Таким образом, идея внутривенного наркоза целиком принадлежит Николаю Ивановичу Пирогову и позже другим русским ученым, занимавшимся разработкой этого вопроса, а не Флурансу и, тем более, Ору последний в 1872 г. применил внутривенный наркоз хлоралгидратом или Буркгардту в 1909 г. он возобновил опыты введения в вену эфира и хлороформа с целью наркоза, как об этом, к сожалению, пишут не только зарубежные, но и некоторые отечественные авторы.

То же самое следует сказать и в отношении приоритета интратрахеального наркоза вводимого непосредственно в дыхательное горло трахею. В большинстве руководств основоположником этого способа наркоза назван англичанин Джон Сноу, применивший этот способ обезболивания в эксперименте и в одном случае в клинике в 1852 г однако, точно установлено, что в 1847 г т. е. ровно на пять лет раньше, экспериментально этот способ с успехом применил Пирогов, о чем красноречиво свидетельствуют также протоколы опытов Пирогова.

Вопросы обезболивания еще долго и широко освещались не только в русской медицинской печати 3847 1849 гг но и в русских общественно-литературных журналах. Надо сказать, что русские ученые и русские практические врачи показали себя в этом вопросе людьми передовыми, прогрессивными и активными.

Американские историки медицины, грубо искажая истину, любят говорить о том, что Америка научила Европу азбуке наркоза. Однако неопровержимые исторические факты свидетельствуют о другом. На заре развития обезболивания Америка сама училась у великого русского хирурга Пирогова. Здесь же, на Кавказе, во время войны Пирогов также применил крахмальную повязку Сетена для фиксации переломов конечностей у подлежащих транспортированию раненых. Однако, убедившись на практике в ее несовершенстве, он в 1852 г. заменил последнюю своей налепной алебастровой, т. е. гипсовой, повязкой.

Хотя в зарубежной литературе идея гипсовой повязки связывается с именем бельгийского врача Матисена, однако, это неверно, документально и твердо установлено, что впервые ее предложил и применил Н. И. Пирогов. Пирогов первый в мире организовал и применил женский уход за ранеными в районе боевых действий. Пирогову принадлежит великая честь внедрения этого вида медицинской помощи в армии. Пирогов первый организовал и основал Крестовоздвиженскую общину сестер попечения о раненых и больных.

Особенно выделялись среди этих сестер Г. М. Бакунина и А. М. Крупская. Простой русский солдат, в бурю и непогоду, на бастионах и в палатках, на операционном столе и в перевязочной, под дождем и в тяжком пути эвакуации, с чувством глубокой благодарности благословлял самоотверженную севастопольскую сестричку, дни и ночи беззаветно за ним ухаживающую. Слава об этих первых русских женщинах, служивших беззаветно своему народу, росла и ширилась, и современные героические советские женщины, стяжавшие себе неувядаемую славу на фронтах Великой Отечественной войны, с чувством глубочайшего уважения вспоминают своих севастопольских предшественниц.

Интересно отметить, что иностранцы, в частности, немцы, пытались приписать инициативу в этом деле, т. е. организацию женского ухода за ранеными в районе боевых действий, англичанке Нейтингель, против чего, Пирогов протестует в самой решительной форме, доказывая в письме к баронессе Раден, что Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых и больных была учреждена в октябре 1854 года, а в ноябре того же года она уже находилась на фронте. 0 мисс же Нейтингель и о ее высокой души дамах мы в первый раз услыхали пишет Пирогов, только в начале 1855 года и далее продолжает Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать до такой степени историческую истину.

Мы имеем долг истребовать пальму первенства в деле столь благословенном и благотворном и ныне всеми принятом.

Пирогов также первый в мире предложил, организовал и применил свою знаменитую сортировку раненых, из которой впоследствии выросло все лечебно-эвакуационное обеспечение раненых. На войне главное не медицина, а администрация, заявляет Пирогов и, исходя из этого положения, начинает творить свое великое дело. Пирогов выработал прекрасную систему сортировки раненых в тех случаях, когда последние. Поступали на перевязочный пункт в большом количестве сотнями.

До того на перевязочных пунктах господствовал страшный беспорядок и хаос. С яркими картинами суеты, растерянности и в известной мере бесполезной работы врача в такой обстановке мы знакомимся в Севастопольских письмах, в автобиографических записях и в других произведениях Пирогова. Система Пирогова состояла в том, что, прежде всего, раненые разделялись на пять главных категорий 1 безнадежные и смертельно раненые, 2 тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной помощи 3 тяжело раненые, требующие также неотлагательного, но более предохранительного пособия 4 раненые, для которых непосредственное хирургическое пособие необходимо только для того, чтобы сделать возможною транспортировку наконец, 5 легко раненые, или такие, у которых первое пособие ограничивается наложением легкой перевязки или извлечением поверхностно сидящей пули. Благодаря введению такой весьма простой и разумной сортировки рабочие силы не разбрасывались, и дело помощи раненым шло быстро и толково.

С этой точки зрения нам становятся понятными следующие слова Пирогова Я убежден из опыта, что к достижению благих результатов в военно-полевых госпиталях необходима не столько научная хирургия и врачебное искусство, сколько дельная и хорошо учрежденная администрация.

К чему служат все искусные операции, все способы лечения, если раненые и больные будут поставлены администрацией в такие условия, которые вредны и для здоровых. А это случается зачастую в военное время.

От администрации, а не от медицины зависит и то, чтобы всем раненым без изъятия и как можно скорее была подана первая помощь, не терпящая отлагательства. И эта главная цель обыкновенно не достигается. Представьте себе тысячи раненых, которые по целым дням переносятся на перевязочные пункты в сопровождении множества здоровых бездельники и трусы под предлогом сострадания и братской любви всегда готовы на такую помощь, и как не помочь и не утешить раненого товарища И вот перевязочный пункт быстро переполняется сносимыми ранеными весь пол, если этот пункт находится в закрытом пространстве как, например, это было в Николаевских казармах и в дворянском собрании в Севастополе, заваливается ими, их складывают с носилок как ни попало скоро наполняется ими и вся окружность, так, что и доступ к перевязочному пункту делается труден в толкотне и хаотическом беспорядке слышатся только вопли, стоны и последний хрип умирающих а тут между ранеными блуждают из стороны в сторону здоровые товарищи, друзья и просто любопытные.

Между тем, стемнело плачевная сцена осветилась факелами, фонарями и свечами, врачи и фельдшера перебегают от одного раненого к другому, не зная, кому прежде помочь всякий с воплем и криком кличет к себе. Так бывало часто в Севастополе на перевязочных пунктах после ночных вылазок и различных бомбардировок.

Если врач в этих случаях не предположит себе главной целью прежде всего действовать административно, а потом уже врачебно, то он совсем растеряется, и ни голова его, ни рука не окажет помощи.

Часто я видел, как врачи бросались помочь тем, которые более других вопили и кричали, видел, как они исследовали долее, чем нужно, больного, который их интересовал в научном отношении, видел также, как многие из них спешили делать операции, а между тем, как они оперировали нескольких, все остальные оставались без помощи, и беспорядок увеличивался все более и более. Вред от недостатка распорядительности на перевязочных пунктах очевиден Врачи от беспорядка на перевязочных пунктах истощают уже в самом начале свои силы, так, что им невозможно делается помочь последним раненым, а эти-то раненые, позже других принесенные с поля битвы, и нуждаются всех более в пособии.

Без распорядительности и правильной администрации нет пользы и от большого числа врачей, а если их к тому еще мало, то большая часть раненых остается вовсе без помощи. Эти слова Пирогова не являются, однако, отрицанием медицинской работы, а требованием, чтобы администрация правильно использовала врачебные силы для сортировки. Сортировку раненых, по Пирогову, впоследствии с успехом применяли не только в русской армии, но и в армиях, враждебных ей. В своем Отчете, изданном Обществом попечения о больных и раненых воинах, на стр. 60 Пирогов пишет Я первый ввел сортировку раненых на севастопольских перевязочных пунктах и уничтожил этим господствовавший там хаос. Я горжусь этой заслугой, хотя ее и забыл сочинитель Очерков медицинской части в 1854-1856 гг Пирогов первый предложил широко использовать при нужде госпитальные палатки при размещении раненых после подачи им первой помощи, указывая в то же время, что и здесь три четверти из общего числа коек должны оставаться пустыми на случай нужды.

Госпитальные палатки, пишет Пирогов в письме к своему ученику и другу К. К. Зейдлицу из Севастополя, числом около четырехсот, с двадцатью койками каждая, тоже не должны бы приютить более двух тысяч больных, а прочие должны оставаться пустыми на случай нужды. Как только число больных превысит две тысячи, излишек тотчас должен быть удален постоянной транспортировкой.

Свой опыт и знания в военно-медицинском деле Пирогов изложил в двадцати пунктах, объединенных под названием Основные начала моей полевой хирургии во второй части книги Военно-врачебное дело, 1879 г. В первом пункте этих Основных начал Пирогов писал Война это травматическая эпидемия. Как при больших эпидемиях всегда недостаточно врачей, так и во время больших войн всегда в них недостаток.

Военно-полевой хирургии Пироговым посвящены четыре крупных труда 1 Медицинский отчет о путешествии по Кавказу изд. 1849 г. 2 Начала общей военно-полевой хирургии, взятые из наблюдений военно-госпитальной практики и воспоминаний о Крымской войне и Кавказской экспедиции изд. 1865 1866 гг. 3 Отчет о посещении военно-санитарных учреждении в Германии, Лотарингии и Эльзасе 1870 г. изд. 1871 г. и 4 Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии 1877 1878 гг. изд. 1879 г И в настоящее время в основе систем врачебной помощи на поле сражения лежат в общем те начала, которые выработаны еще Н. И. Пироговым.

Это признавали и хирурги прошлого Е. Бергман, Н. А. Вельяминов, В. И. Разумовский, В. А. Оппель и др. Это признают и современные хирурги-клиницисты и военно-полевые хирурги Ахутин, Н. Н. Бурденко, В. С. Левит, И. Г. Руфанов и ряд других.

Сейчас, когда наша медицинская общественность, выполняя свой долг перед Родиной, прониклась необходимостью повышать обороноспособность страны, эти работы Пирогова приобретают особое значение, писал академик Бурденко в 1941 г. Опыт Крымской кампании не прошел для Пирогова бесследно.

Он лег в основу его многих классических и ценнейших трудов. Пирогов дал классическое определение шока, которое до сих пор цитируется во всех руководствах и почти в каждой статье, посвященной учению о шоке. Он дал описание, не превзойденное еще и сейчас, клинической картины травматического шока или, как Пирогов называл Общее окоченение тела травматический торпор или ступор С оторванною рукою или ногою лежит такой окоченелый на перевязочном пункте неподвижно он не кричит, не вопит, не жалуется, не принимает ни в чем участия и ничего не требует тело его холодно, лицо бледно, как у трупа взгляд неподвижен и обращен вдаль пульс как нитка, едва заметен под пальцем и с частыми перемежками.

На вопросы окоченелый или вовсе не отвечает, или только про себя, чуть слышным шепотом дыхание также едва приметно.

Рана и кожа почти вовсе нечувствительны но если большой нерв, висящий из раны, будет чем-нибудь раздражен, то больной одним легким сокращением личных мускулов обнаруживает признак чувства. Иногда это состояние проходит через несколько часов от употребления возбуждающих средств иногда же оно продолжается без перемены до самой смерти. Окоченения нельзя объяснить большою потерею крови и слабостью от анемии нередко окоченелый раненый не имел вовсе кровотечения, да и те раненые, которые приносятся на перевязочный пункт с сильным кровотечением, вовсе не таковы они лежат или в глубоком обмороке или в судорогах.

При окоченении нет ни судорог, ни обморока. Его нельзя считать и за сотрясение мозга. Окоченелый не потерял совершенно сознания он не то, что вовсе не сознает своего страдания, он как будто бы весь в него погрузился, как будто затих и окоченел в нем. Замечательно, что клинические описания Пирогова настолько полны, настолько ярки и точны, что каждый из нас, хирургов, хотя бы и наблюдавший сотни случаев шока, затруднится что-либо прибавить к описанной Пироговым клинической картине. пишет академик Н. Н. Бурденко.

В 1854 г. Пирогов опубликовал свою знаменитую, поистине гениальную, костно-пластическую операцию стопы, или, как она называлась, костно-пластическое удлинение костей голени при вылущении стопы. Операция вскоре получила всеобщее признание и право гражданства благодаря своему основному принципу создания прочного естественного протеза, сохранив при этом длину конечности.

Пирогов создал свою операцию совершенно самостоятельно, убедившись в огромных недостатках и отрицательных чертах операции Сайма. Однако наши зарубежные доброжелатели встретили операцию Пирогова явно враждебно, в штыки. Вот что сам Николай Иванович пишет про своих строгих критиков Сайм рассматривает ее т. е. операцию Пирогова как признак слабых и шатких хирургических начал. Другой знаменитый английский хирург Фергюссон уверяет своих читателей, что я сам отказался от моей остеопластики.

С чего это он взял богу известно может быть, он судил по моему письму к одному лондонскому врачу, осведомлявшемуся у меня о результатах. Я не забочусь о них отвечал я, предоставляя решить времени, годится ли моя операция или нет. Мальгейн, повторяя вычитанное им у Фергюссона и не испытав, как видно, однажды моей операции, стращает читателей омертвением лоскута, невозможностью сращения, свищам и болью при хождении, т. е. именно тем, что почти никогда не встречалось.

Беспристрастнее в своих суждениях была современная германская школа. И дальше Пирогов продолжает Моей операций нечего бояться соперничества. Ее достоинство не в способе ампутации, а в остеопластике. Важный принцип, доказанный ею несомненно, что кусок одной кости, находясь в соединении с мягкими частями, прирастает к другой и служит и к удлинению, и к отправлению члена. Но между французскими и английскими хирургами есть такие, которые не верят даже в возможность остеопластики или же приписывают ей недостатки, никем, кроме их самих, не замеченные беда, разумеется, вся в том, что моя остеопластика изобретена не ими В другом месте Пирогов пишет Моя остеопластика ноги, несмотря на то, что Штромейер сомневается в ее выгодах, а Сейм упрекает меня ею, взяла все-таки свое и заняла почетное место в хирургии.

Не говоря уже об успешных ее исходах, которые я сам наблюдал, она дала отличные результаты Хелиусу в Гейдельберге, Лингарту в Вюрцбурге, Бушу в Бонне, Бильроту в Цюрихе, Нейдерферу в Италианскую войну и Земешкевичу моему ученику, в Крымскую войну Нейдерфер думал прежде, что после моей остеопластики случается одно из двух или prima intentio, или неуспех Handbuch der Kriegschirurgie, стр. 365, но в последнюю голштинскую войну он должен был в этом разубедиться Сейчас, спустя почти 100 лет со дня опубликования остеопластической ампутации Пирогова, и сравнивая ее с операцией Сайма, уместно сказать словами поэта Как эта лампада бледнеет пред ясным восходом зари, так операция Сайма меркнет и блекнет перед гениальной остеопластической операцией Пирогова.

Если первое время, вследствие еще не выяснившихся отдаленных результатов, а, может быть, и по другим побуждениям, находились противники этой операции среди западноевропейских хирургов, но в настоящее время таковых уже нет операция Пирогова признана всем образованным медицинским миром описание ее вошло во все руководства и студенческие учебники по оперативной хирургии, и в настоящее время можно смело сказать костно-пластическая ампутация по способу Пирогова бессмертна.

Великая идея этой операции Пирогова дала толчок sk дальнейшему развитию остеопластики как на стопе, так и на прочих местах.

В 1857 г т. е. ровно через три года после опубликования в печати Пироговым своей остеопластической операции, по принципу ее появляется операция Миланского хирурга Рокко- Гритти с надколенником, усовершенствованная русским профессором Гельсингфорсского университета Ю. К. Шимановским 1859 г. и позже русским ортопедом Альбрехтом 1927 г Далее возникают остеопластические операции Владимирова, Левшина и Спасокукоцкого на стопе, Сабанеева, Делицына, Абражанова на коленном суставе, Зененко, Боброва на позвоночнике и т.д. это одна из многих глав хирургии, разработанных преимущественно русскими хирургами, как дань уважения памяти Отца русской хирургии.

Несколько слов о замороженных распилах Пирогова, или о так называемой ледяной скульптуре ледяной анатомии Пирогова.

Нестор русской хирургии, Василий Иванович Разумовский, в 1910 г. о замороженных распилах Пирогова писал следующее Его гений использовал наши северные морозы на благо человечества. Пирогов с его энергией, свойственной, может быть, только гениальным натурам, приступил к колоссальному анатомическому труду И в результате многолетних, неусыпных трудов бессмертный памятник, не имеющий себе равного. Этот труд обессмертил имя Пирогова и доказал, что русская научная медицина имеет право на уважение всего образованного мира. Другой современник этого гениального открытия, доктор А. Л. Эберман, рассказывая в своих воспоминаниях, как велась работа распилов на замороженных трупах, говорит Проходя поздно вечером мимо анатомического здания Академии, старого, невзрачного деревянного барака, я не раз видел стоящую у подъезда, занесенную снегом кибитку Николая Ивановича Пирогова.

Сам Пирогов работал в своем маленьком холодном кабинете над замороженными распилами частей человеческого тела, отмечая на снятых с них рисунках топографию распилов.

Боясь порчи препаратов, Пирогов просиживал до глубокой ночи, до зари, не щадя себя. Мы, люди обыднные, проходили часто безо всякого внимания мимо того предмета, который в голове гениального человека рождает творческую мысль. Николай Иванович Пирогов, проезжая часто по Сенной площади, где зимой обыкновенно в морозные базарные дни расставлены были рассеченные поперек замороженные свиные туши, обратил на них свое внимание и стал замораживать человеческие трупы, делать распилы их в различных направлениях и изучать топографическое отношение органов и частей между собой.

Сам Пирогов так пишет об этих распилах в своей краткой автобиографии Вышли превосходные препараты, чрезвычайно поучительные для врачей. Положение многих органов сердца, желудка, кишек оказалось вовсе не таким, как оно представляется обыкновенно при вскрытиях, когда от давления воздуха и нарушения целости герметически закрытых полостей это положение изменяется до крайности.

И в Германии и во Франции пробовали потом подражать мне, но я смело могу утверждать, что никто еще не представил такого полного изображения нормального положения органов, как я. Полное название этого замечательного труда Anatomia topographica sectionibus, per corpus humanum congelatum triplice directione ductis, illustrata изд. 1852 1859 гг 4 тома, рисунки 224 таблицы, на которых представлено 970 распилов и объяснительный текст на латинском языке на 768 стр. Этот замечательный, поистине титанический труд создал Пирогову мировую славу и является до сих пор непревзойденным классическим образцом топографо-анатомического атласа.

Он назван проф. Делицыным Лебединой песнью Пирогова в области анатомии в дальнейшем Пирогов целиком посвятил себя хирургии. Академия наук отметила этот гениальный вклад в науку большой Демидовской премией. Этот труд еще долго-долго будет служить источником знании для многих поколений анатомов и хирургов.

В связи с ледяной анатомией замороженными распилами Пирогова нельзя не отметить следующий интересный эпизод. В 1836 г правда, совсем с другой целью, профессор анатомии Академии художеств С Петербург Илья Васильевич Буяльский, по предложению президента той же академии Оленина снять форму с замороженного препарированного тела отпрепарировал все поверхностные мышцы трупа, применив при этом действие холода. Вот как Художественная газета 4, 1836 г. в то время об этом писала В нынешнем году, в январе месяце, И. В. Буяльский выбрал из числа мертвых тел, доставленных в анатомический театр, один мужской кадавер, самый стройный, и, дав членам красивое и вместе поучительное положение, велел заморозить, чему и погода вполне благоприятствовала.

Тело было потом внесено в препарационную залу поверхность его немного оттаяна, и господин Буяльский со своим адъюнктом, прозектором и его помощником с большим тщанием в течение 5-ти дней отпрепарировали все мускулы в настоящей их полноте, выносив, смотря по надобности, тело на мороз. Вслед за сим снята была с препарата гипсовая форма и отлита статуя, которая представляет лежащее на спине стройное мужеское тело с поверхними мускулами без кожи. Все художники, видевшие ее, отдали полную похвалу как красивому и умному расположению членов фигуры, так и искусству, с каковым сохранена пропорция полноты частей и их форма.

Так появилась знаменитая и единственная в своем роде статуя Лежащее тело, которая до сих пор служит прекрасным пособием к изучению пластической анатомии.

Президент Академии распорядился об отливке нескольких таких же статуй для Лондонской, Парижской и других Академий. Лежащее тело плод коллективного труда. Помимо Буяльского, в работе принимали участие художник Сапожников, снявший гипсовую форму, и виднейший скульптор профессор Петр Клодт, отливший статую из бронзы. Приведенный частный факт, однако, нисколько не умаляет гениального открытия Пирогова и ничуть не оспаривает его приоритет в вопросе о замороженных распилах.

Творцом ледяной анатомии бесспорно и безапелляционно является Николай Иванович Пирогов. В своей статье, помещенной в журнале Отечественные записки, Пирогов сообщает о попытке присвоения настоящего его открытия способа создания замороженных распилов французским анатомом Лежандром. Начав мою работу, пишет Пирогов, еще за 20 лет, я не спешил и никогда не думал о первенстве, хотя и твердо был уверен, что до меня никто не делал такого