М. В. Ломоносов об организации медицинского дела и о подготовке врачей в России

М. В. Ломоносов об организации медицинского дела и о подготовке врачей в России. Широкий ум М. В. Ломоносова охватывал почти все стороны государственного строя России, и в своих раздумьях об улучшении общественного устройства родины М. В. Ломоносов неизбежно сталкивался и с вопросами организации медицинской помощи населению.

Он касался вопроса о недостатке медикаментов и аптек и в письме к И. И. Шувалову указывал, что требуется по всем городам довольное число аптек, тогда как у нас аптеками так скудно, что не токмо в каждом городе, но и в знатных великих городах поныне не устроены VI, 396 397, 389. Он настаивал на развитии отечественного лекарственного растениеводства и вменял в обязанность профессору ботаники в Академии наук разводить ботанический сад и стараться о познании здешних медицинских трав для удовольствия здешних аптек домашними материалами X, 147. М. В. Ломоносов заботился о создании выражаясь современным языком медицинской экспертизы и потребность в такой экспертизе выдвигал как один из аргументов в пользу создания медицинского факультета при Академическом университете, на который он и предлагал возложить эту функцию. Он писал, что в этом университете должны быть факультеты юридический и медицинский, чтобы в трудных судебных, медицинских и других делах можно было в другие команды из академии требовать по факультетам мнения X, 21. М. В. Ломоносов считал, что медицинская помощь населению, в первую очередь сельскому, является одной из непременных сторон государственного устройства и поэтому, намечая план учреждения государственной коллегии земского или сельского домостройства, в числе советников этой коллегии называл врача и в круг обязанностей коллегии включал сношения с академиею и с медицинским факультетом VI, 411 4.12. Он понимал, что обеспечение страны медицинской помощью это основное средство в борьбе со знахарством и шарлатанством, которым следует противопоставить лечение по правилам медицинской науки.

В письме И. И. Шувалову М. В. Ломоносов писал По большей мере простые безграмотные мужики и бабы лечат наугад, соединяя часто натуральные способы, сколько смыслят, с вороженьем и шептаниями, и тем не только не придают никакой силы своим лекарствам, но еще в людях укрепляют суеверие, больных приводят в страх унылыми видами и умножают болезнь, приближая их скорее к смерти.

Правда, много есть из них, кои действительно знают лечить некоторые болезни, а особливо внешние, как коновалы и костоправы, так что иногда и ученых хирургов в некоторых случаях превосходят, однако все лучше учредить по правилам, медицинскую науку составляющим. К сему требуется по всем городам довольное число докторов, лекарей и аптек, удовольствованных лекарствами, хотя б только по нашему климату пристойными, чего не токмо нет и сотой доли, но и войско российское весьма не довольно снабжено медиками, так что лекари не успевают перевязывать и раненых, не токмо, чтобы всякого осмотреть, выспросить обстоятельства, дать лекарства и тем страждущих успокоить.

Он такого непризрения многие, коим бы ожить, умирают VI, 397. Россия в то время действительно испытывала острую нужду во врачах. Количество врачей было совершенно недостаточно.

Обучение медицине проводилось в нескольких госпитальных школах, но число русских врачей было очень небольшим.

Приглашение врачей из-за границы обходилось слишком дорого и поэтому не могло иметь широкого распространения.

Подготовка врачей путем прикрепления русских юношей к иностранным врачам с требованием учить их с великим прилежанием, ничего не тая, шла также очень медленно и не обеспечивала страну нужным количеством врачей. Хотя указ 1737г предписывал, чтобы в больших городах Пскове, Новгороде, Твери, Ярославле и др. было по лекарю1, и по сведениям Главного магистрата, в 60-х годах XVIII века лекари находились уже почти во всех губернских и провинциальных городах 2, эти сведения были явно преувеличены.

Недаром наказы, данные депутатам комиссии о сочинении проекта нового уложения 1767, пестрят жалобами на отсутствие врачей в провинции. Городское, а тем более сельское население было почти лишено медицинской помощи. М. В. Ломоносов прекрасно знал это и для искоренения подобного нетерпимого положения рекомендовал ряд мер. Прежде всего расширить практиковавшиеся до того способы подготовки медиков посылку в иностранные университеты и индивидуальное ученичество у иностранных лекарей. Недостатка во врачах, писал он, ничем не можно скорее наполнить, как для изучения докторства послать довольное число российских студентов в иностранные университеты Медицинской канцелярии подтвердить накрепко, чтобы как в аптеках, так и при лекарях было довольное число учеников российских, коих бы они в определенное время своему искусству обучали и сенату представляли VI, 397. Последние слова указывают на то, что М. В. Ломоносов считал необходимым установить контроль за деятельностью иностранных врачей, привлекавшихся к обучению русских юношей.

В этом лишний раз сказалась его мудрость государственного человека.

М. В. Ломоносов не мог не видеть, что приглашенные в Россию иностранцы, щедро оплачивавшиеся и пользовавшиеся рядом привилегий, часто не оправдывали возлагавшихся на них надежд.

Если они, да и то не все, с грехом пополам выполняли свои прямые профессиональные обязанности, то от передачи своих знаний, от подготовки себе смены из русских учеников они всячески уклонялись. Лишь некоторые из них, например Н. Бидлоо, честно и охотно обучали русских учеников госпитальных школ. Большинство же не только не содействовало появлению русских лекарей, но открыто ему препятствовало. Они были настолько беззастенчивы, что это не могло остаться незамеченным.

Нужны были русские врачи, подготовленные в русских учебных заведениях. М. В. Ломоносов считал, что стране нужны не только узкие специалисты-лекари, но и дипломированные врачи, облеченные почетным званием доктора медицины. Поэтому наряду с требованием усилить существовавшую подготовку врачей, он настойчиво добивался создания нового источника их подготовки университета с медицинским 1 Полное собрание законов Российской империи. Т. X, 7245. 2 Сборники Русского исторического общества.

Т. 43, стр. 244. факультетом. При Петербургской академии наук существовал университет, основанный еще в 1725 г. Но он влачил жалкое существование, и до того, как был передан в ведение М. В. Ломоносова 1758, дал стране лишь незначительное число специалистов. В одном из своих обличительных документов, направленных против неприятелей наук российских , М. В. Ломоносов ставил им в особую вину малое число студентов в Академическом университете. А сие, коль надобно в России, показывает великий недостаток природных докторов, аптекарей и лекарей, механиков, юристов, ученых металлургов, садовников и других X, 314. Показательно, что в перечне необходимых стране специалистов М. В. Ломоносов называл в первую очередь представителей медицины.

Не удивительно в связи с этим, что он считал медицинский факультет обязательной составной частью университета. Еще в 1748 г когда было запрошено его мнение об университетском регламенте, речь шла об университете при Академии наук, М. В. Ломоносов ответил Думаю, что в университете неотменно должно быть трем факультетам юридическому, медицинскому и философскому богословский оставляю синодальным училищам X, 460. Такую же структуру спустя несколько лет 1754 предложил М. В. Ломоносов и для московского университета X, 508 514. Он твердо придерживался мнения о целесообразности именно этой структуры университета и, составляя в 1755 г. Всенижайшее мнение об исправлении Санкт-Петербургской императорской академии наук, писал В Европейских государствах университеты разделяются на 4 факультета на богословский, юридический, медицинский, философский.

Здесь, хотя богословский оставляется святейшему синоду, однако прочих трех порядочное учреждение необходимо нужно для обучения студентов прав вообще, для умножения в России российских докторов и хирургов, которых очень мало, для приумножения прочих ученых. X, 21. В 1764 г. в Предположениях об устройстве и уставе Петербургской академии, говоря о единокровном брате Академии наук Петербургском университете, М. В. Ломоносов снова подчеркнул, что в нем для сохранения людского здоровья и для попечения о нем нужно основать факультет медицинский X, 123. Во всех этих документах настойчиво звучит забота об увеличении числа отечественных врачей, о подготовке их через университеты.

Академический университет М. В. Ломоносов так и не успел преобразовать по своему намерению.

Московский же университет был создан по плану М. В. Ломоносова и состоял из трех факультетов, в том числе медицинского. Что касается структуры медицинского факультета, то, по мнению М. В. Ломоносова, этот факультет должен был состоять из трех профессоров.

Такое мнение он высказывал неоднократно, но вопрос о специальности этих профессоров решал по-разному. В проекте Московского университета он намечал следующий состав медицинского факультета 1 доктор и профессор химии 2 доктор и профессор натуральной истории 3 доктор и профессор анатомии В проекте Академического университета 1765 М. В. Ломоносов заменил профессора натуральной истории профессором ботаники.

По его словам, на медицинском факультете должно быть 1 Профессору Анатомии и Физиологии 2 Профессору Ботаники 3 Профессору Химии из которых одному обучать общую медицину. В проекте 1764 г. М. В. Ломоносов выделил практическую медицину как специальный предмет На медицинском факультете должны читаться 1 анатомия и физиология 2 химия 3 ботаника 4 практическая медицина X, 123. Академический университет, однако, так и не получил надлежащего развития.

Лекции в нем читались нерегулярно и не систематически. Из медицинских предметов при бдительном надзоре самого М. В. Ломоносова читалась только анатомия. 1762 г. Учить будет анатомии, начиная от остеологии. По окончании оныя показывать будет в удобное время и прочие той науки части по обыкновению других университетов по средам и субботам пополудни в 4-м часу. Для лекций А. П. Протасова по анатомии М. В. Ломоносов приказал отвесть на Бокове дворе удобный покой, какой г. адъюнктом Протасовым за способный признан будет IX, 571. Регламент Московского университета полностью отвечал проекту М. В. Ломоносова.

Его медицинский факультет должен был состоять из профессоров химии, натуральной истории и анатомии, причем обязанности их формулировались в регламенте следующим образом 1. Доктор и профессор химии должен обучать химии физической особливо и аптекарской. 2. Доктор-профессор натуральной истории должен на лекциях показывать разные роды минералов, трав и животных. 3. Доктор и профессор анатомии обучать должен и практически показывать строение тела человеческого на анатомическом театре и приучать студентов к медицинской практике 1. М. В. Ломоносову не пришлось увидеть полностью осуществленным свой план Московского университета.

На медицинском факультете до 1759 г. не было ни одного профессора, в 1759 г. весь факультет олицетворял один профессор Керстенс, читавший минералогию. В 1764 г. к нему присоединился профессор Эразмус, читавший анатомию и акушерство. Лишь с 1765 г с появлением в Москве проф. С. Г. Зыбелина, начавшего читать все части медицины теоретической, т. е. физиологию, диететику, патологию и общую терапию, а через несколько лет анатомию, хирургию и химию, медицинский факультет стал отвечать своему назначению и выполнил предначертания своего великого создателя.

Стремясь к увеличению числа врачей, М. В. Ломоносов требовал открыть доступ в науку разночинцам. Он прекрасно понимал, что дворянские дети стремятся к чинам и знатности к тому, чего врачебная и научная деятельность в то время не давала.

Представители же народа, нарождающейся разночинной интеллигенции, такие, как он сам и его ближайшие помощники и ученики С. П. Крашенинников, А. П. Протасов, Н. Н. Поповский, бескорыстно тянулись к знанию. Однако регламент академии ставил перед ними непреодолимые препятствия. М. В. Ломоносов горячо восставал против этих ограничений, фактически отдававших русскую науку на откуп иностранцам. Во всех европейских государствах, писал он позволено в академиях обучаться на своем коште, а иногда и на жалованье всякого звания людям, не выключая посадских и крестьянских детей, хотя там уже и великое множество ученых людей.

А у нас в России при самом наук начинании уже сей источник регламентом по 24 пункту1 заперт, где положенных в подушный оклад в университете принимать запрещается. Будто бы сорок алтын толь великая и казне тяжелая была сумма, которой жаль потерять на приобретение ученого природного россиянина, и лучше выписывать X, 19. Он предлагал открыть доступ в университет для лиц податного сословия, хотя бы для тех, которые могут учиться на своем коште. Заботясь о подготовке через университет русских врачей, пытаясь, таким образом, хоть относительно удовлетворить потребность страны в лечебной помощи, М. В. 1 Полное собрание законов Российской империи.

Т. 14, 10346. Ломоносов этим не ограничивался. Его не удовлетворяло положение, при котором медицинская наука только практически применялась бы в стране.

Он стремился к тому, чтобы она и развивалась в России. Всю свою жизнь, борясь за общую пользу, а особливо за утверждение наук в отечестве , М. В. Ломоносов настойчиво добивался того, чтобы Россия имела не только врачей, но и врачей-ученых, докторов и профессоров медицины. Честь российского народа требует, утверждал он, чтоб показать способность и остроту его в науках и что наше отечество может пользоваться собственными своими сынами не токмо в военной храбрости и в других важных делах, но и в рассуждении высоких знаний X, 141 142. Он взывал к русским юношам Дерзайте ныне ободренны Раченьем вашим показать, Что может собственных Платонов И быстрых разумов Невтонов Российская земля рождать. Он горячо обвинял немецких заправил академии Тауберта и Шумахера в том, что они ставили препятствия к появлению русских профессоров и адъюнктов из боязни утратить монополию в науке.

Шумахеру, писал М. В. Ломоносов в 1759 г. было опасно происхождение в науках и произвождение в профессоры природных россиян, от которых он уменьшения своей силы больше опасался X, 46. М. В. Ломоносов не только негодовал против этого безобразного положения, но и прилагал все усилия к тому, чтобы подготовить отечественных ученых медиков.

Показательны в этом смысле его заботы об обучении медицине академического студента Г. Шпынева. М. В. Ломоносова возмущали препятствия, которые ставились на пути молодежи к науке. Так, среди обстоятельств, характеризующих плачевное состояние академии, М. В. Ломоносов упомянул 1758, что адъюнкт по анатомии М. Клейнфельд по большей части переводил Бургаву при больных и в науке своей анатомической далее простираться не имел времени X, 41. М. В. Ломоносов прекрасно понимал, что широкая подготовка русских ученых возможна не за границей, а только в России.

Поэтому он настаивал на том, чтобы Академии наук и ее университету было присвоено право инаугурации, т. е. возведения в ученые степени. М. В. Ломоносов настойчиво хлопотал о предоставлении Петербургскому университету этой привилегии.

Он собственноручно составил проект привилегии Академии паук, который собирался вручить императрице на подпись. В этом проекте говорилось Дозволяем и повелеваем нашей академии и университету производить нашим именем и указом всех достойных студентов в ученые градусы по примеру европейскому, то есть в юридическом и медицинском факультете в лиценциаты и в докторы, а в философском в магистры и в докторы X, 162 163. Характерно для М. В. Ломоносова, что он и здесь остался верен своему стремлению к демократизации науки и ввел в свой проект следующее отличие такую отмену от иностранных правил не брать за произвождение в казну нашу ни малейшия платы. Недоброхоты русской науки и русских ученых, вроде Тауберта, всеми силами препятствовали осуществлению требований М. В, Ломоносова, доказывали их безполезность.

Тауберт, например, утверждал, что России не нужны ученые, что докторы, получившие это звание в России, не будут признаны в Европе и т. д. М. В. Ломоносов, однако, продолжал настаивать, убеждать, хлопотать.

Желание его было уже близко к осуществлению. Елизавета, видимо, обещала даровать Петербургской академии и ее университету вполне заслуженное ими право. Во всяком случае в 1760 г. М. В. Ломоносов подготовил Слово благодарственное Елизавете на торжественной инаугурации Санкт-Петербургского университета. Черновик плана этого Слова сохранился. В своем выступлении М. В. Ломоносов собирался снова полемизировать с Таубертом и его присными, доказывающими никчемность создания русских ученых. М. В. Ломоносов хотел указать конкретно потребность России в ученых, перечислить те отрасли народной жизни, которые ждут ученых людей 1. Сибирь пространна. 2. Горные дела. 3. Фабрики. 4. Ход севером. 5. Сохранение народа. 6. Архитектура. 7. Правосудие. 8. Исправление нравов. 9. Купечество и сообщение со ориентом. 10. Единство чистыя дружба веры. 11. Земледельство, предзнание погод. 12. Военное дело. И так безрассудно и тщетно от некоторых речи произносились куда с учеными людьми деваться VIII, 683. Показательно, что и здесь сохранение народа указано на одном из первых мест. М. В. Ломоносов надеялся, что, добившись права присвоения ученой степени для Академического университета, он сможет в дальнейшем распространить его и на другие университеты, в частности Московский.

Хлопоча о присвоении Академическому университету права инаугурации, первым кандидатом для возведения в ученую степень М. В. Ломоносов, вопреки проискам Тауберта, выдвигал своего талантливого ученика анатома А. П. Протасова, будущего профессора и академика, а тогда адъюнкта Академии наук. Он послал А. П. Протасову в Голландию ордер, чтобы, не ставясь там в докторы, ехал в Санкт-Петербург для поставления при инаугурации X, 298. Долгожданный день инаугурации, однако, все откладывался и откладывался.

Лишь в феврале 1761 г. привилегия Академического университета была утверждена канцлером М. И. Воронцовым.

Осталось еще получить подпись императрицы.

М. В. Ломоносов неоднократно лично ездил к Елизавете в Петергоф просить о подписании привилегии, но тщетно. В декабре 1761 г. Елизавета умерла, так и не подписав привилегии. Инаугурация университета не состоялась. Речь М. В. Ломоносова не была произнесена. Немецкие заправилы академии, воспользовавшись происшедшей заминкой, отправили вызванного М. В. Ломоносовым из-за границы А. П. Протасова обратно в Голландию и, даже когда он вернулся оттуда доктором медицины, его долго не назначали профессором.

Право возводить в ученую степень доктора медицины и 1764 г. было присвоено Екатериной II новосозданному высшему органу медицинского управления в России 11 Медицинской коллегии. Однако Медицинская коллегия, в которой долгое время влиятельное большинство составляли иностранцы, не стремилась осуществлять свое право и в течение нескольких лет никому звания доктора медицины не присвоила. Лишь в 1768 г преодолев сопротивление Медицинской коллегии, добился от нее этого звания талантливый русский врач финн по происхождению Г. Орреус.

Остальные русские врачи, желавшие получить звание доктора медицины, по-прежнему обращались за ним в иностранные университеты. Право возводить в степень доктора медицины было присвоено Московскому университету лишь в 1791 г. Впервые он использовал это право в 1794 г. Таким образом, мечта М. В. Ломоносова осуществилась лишь 35 лет спустя. Заботясь об увеличении числа врачей, М. В. Ломоносов, тем не менее, сознавал, что силами одних врачей не может быть осуществлено оказание медицинской помощи населению.

Возникала настоятельная необходимость в подготовке других медицинских работников, в особенности акушерок. Анализируя причины медленного прироста населения, М. В. Ломоносов, как уже указывалось, справедливо видел одну из существенных причин этого в гибели детей при рождении, происходящей от неумения повивальных бабок. Трезво оценивая возможности России в 60-х годах XVIII столетия, М. В. Ломоносов понимал, что обучение врачей и повивальных бабок еще очень нескоро удовлетворит огромную потребность в медицинской помощи.

Поэтому он считал необходимым вооружить все население, во всяком случае, грамотное, элементарными знаниями о лечении болезней, в первую очередь детских, и о простейших лекарственных средствах. С этой целью он рекомендовал положив за основание великого медика Гофмана и присовокупив из других лучшее, соединить с вышеописанною книжкою о повивальном искусстве В обеих совокупленных сих искусствах в одну книжку наблюдать то, чтобы способы и лекарства по большей части не трудно было сыскать везде в России Оную книжку, напечатав в довольном множестве, распродать во все государство по всем церквам, чтобы священники и грамотные люди, читая, могли сами знать и других наставлением пользовать VI, 389 390. Эта мысль была подхвачена впоследствии демократически настроенными врачами-разночинцами XVIII века. Она звучит в сочинениях И. И. Лепехина, Д. С. Самойловнча и др. Будучи горячим поборником естественнонаучной пропаганды, в широком смысле слова, популяризации науки, превращения ее в общенародное достояние, М. В. Ломоносов был одним из основоположников санитарного просвещения в России.

Здесь следует становиться еще на одном моменте.

Борясь с невежеством и суевериями, с вороженьем и шептаниями , М. В. Ломоносов вместе с тем высоко ценил народную мудрость. Он знал и понимал, что во многих народных приемах врачевания кроется рациональное зерно, что многие обычаи так называемой народной медицины являются плодом многовековых наблюдений, коллективного опыта.

Он твердо верил в то, что нужно не только учить народ, но и учиться у народа. Рекомендуя составить популярное руководство по акушерству, М. В. Ломоносов советовал не ограничиваться в качестве ее источников хорошими книжками о повивальном искусстве , К ним необходимо должно присовокупить добрые приемы российских повивальных искусных бабок для сего, созвав выборных, долговременным искусством дело знающих, спросить каждую особливо и всех вообще и, что за благо принято будет, внести в оную книжицу VI, 389. Иначе говоря, ни больше, ни меньше, как созвать съезд народных повитух, расспрашивать их и у них учиться М. В. Ломоносов предлагал учиться у народа не только приемам повивания, но и способам лечения болезнен.

Предлагая составить на основе сочинений ученых врачей книгу о лечении детских болезней, М. В. Ломоносов и здесь напоминает Притом не позабыть, что наши бабки и лекари с пользою вообще употребляют VI, 389. В 1761 г. об этом мог говорить только М. В. Ломоносов, твердо верящий в мудрость и творческие силы своего народа.