Восемнадцатый век

Восемнадцатый век. Задолго до конца восемнадцатого века Британия была такой же могущественной как Франция. Это было следствием роста индустрии страны и богатства этой новой торговой империи, часть которой была захвачена у Франции. Теперь Британия имела самый сильный военно-морской флот в мире флот контролировал торговые пути и защищал их от врагов. Это была намеренная политика правительства для создания торговой империи и для ее защиты сильным военно-морским флотом. Это было сделано, благодаря выбранному пути, по которому развивалось правительство в восемнадцатом веке. Королевские министры были реальными политиками и людьми, кто принимал решения.

Власть принадлежала не группам, в которых состояли министры, а их сторонникам в Парламенте. Министры управляли страной, ставшей состоятельной, благодаря торговле. Это богатство, или капитал, сделали возможным совершение сельскохозяйственной и индустриальной революций, давших Британии огромное преимущество во всем мире. Тем не менее, за это пришлось платить непомерную цену пока немногие богатели, другие теряли земли, дома и жизненный уклад.

Целые семьи сгонялись с земель происходило огораживание. Люди становились рабочим пролетариатом городов, что сделало возможным становление Британии, как торговой и индустриальной империей в девятнадцатом веке. Развитие индустрии повлекло быстрый рост таких городов, как Бирмингем, Глазго, Манчестер и Ливерпуль. Ничто из этого не случилось бы без огромной угрозы установившемуся порядку.

Во Франции страдания бедных и власть торгующих классов привели к революции 1789 г. Британское правительство боялось опасных революционных идей, приходящих из Франции. Фактически Британия закончила столетие, сражаясь с Бонапартом и, в конце концов, разгромив его. Революция все еще была возможна, но Британия была в безопасности во многом из-за высокого уровня местного контроля правящих классов и частично, благодаря Методизму, новому религиозному течению, дававшему надежду и чувство собственного достоинства пролетариату.

Методизм не затрагивал вопросы политической и социальной несправедливости, а касался только божественной сущности.