РАССМОТРЕНИЕ УКАЗА В ГОССОВЕТЕ. п

РАССМОТРЕНИЕ УКАЗА В ГОССОВЕТЕ. п. СТОЛЫПИН И ЕГО ПОЗИЦИЯ В ГОССОВЕТЕ. Общее собрание рассматривало законопроект с 15 марта по 30 апреля 1910 г. К этому времени в Госсовете сложилось примерное равенство сил сторонников его и противников.

Обусловленная этим напряженность обсуждения усиливалась, по-видимому, ещё и правой интригой против Столыпина.

Два дня заняла общая дискуссия, в итоге которой решено было перейти к рассмотрению статей. В ходе её обнаружилось противостояние по линии правительство - правая группа и блокирование левой группы с правыми.

В первый же день обсуждения сразу же после докладов ОК выступил глава правительства.

Заметив, что предыдущие ораторы освободили его от обязанности разъяснять существо и значение указа 9 ноября, а в Думе, ОК Госсовета, учёных обществах и прессе по поводу его "сказано уже всё", Столыпин сосредоточился на принципиальной стороне вопроса. Он обратил внимание общего собрания прежде всего на обстоятельство, недостаточно, по его мнению, "учитываемое, а, может быть, и нарочито замалчиваемое: горячий отклик населения на закон 9 ноября, эта пробудившаяся энергия, сила, порыв, это то бурное чувство, с которым почти одна шестая часть домохозяев общинников перешла уже к личному землевладению". Обратившись далее ко времени и обстоятельствам издания указа, Столыпин подчеркнул глубокую его обусловленность нужда- 20 ми социально-экономического развития общества. "Ведь это было довольно смутное время напомнил он свобода насилия, когда насилие это иные считали возможным уничтожить насилием же, принудительным отчуждением владельческих земель". Изданный в этих условиях, указ был, с точки зрения дворянской правой, актом "политической растерянности слабого правительства, которое зря сразу разбросало весь свой балласт: земли удельные, общинный строй - всё в жертву гидре революции". С точки зрения Столыпина, всё обстояло иначе: указ явился результатом "продуманного, принципиального" отношения к тому, что происходило в то время в России; это было лечение, в основе которого - точный диагноз: "социальная смута вскормила и вспоила нашу революцию"; лечение "коренной болезни", которую одними только политическими мероприятиями не вылечишь бедности и невежества крестьянства, его земельного настроения; указом закладывался "фундамент, основание нового социально-экономического крестьянского строя". В думском дополнении к указу Столыпин не увидел ничего, кроме желания ускорить переход к личной собственности, и возразил лишь против признания участко-наследственными тех обществ, в которых не было общих переделов за последние 24 года, полагая, что из-за технической сложности операции " дело не ускорилось бы, а, напротив, затормозилось бы". п. 2 ПОЗИЦИИ ЧЛЕНОВ СОБРАНИЯ ГОССОВЕТА. Правые приняли условия спора и изложили свое понимание принципиальной стороны проблемы.

Олсуфьев, попытавшись связать "общей мыслью" поправки меньшинства ОК, выразил неприятие новой аграрной политики в целом.

Прежде всего, его приводили в "смущение" непоследовательность и противоречивость правительства в аграрном вопросе: "Теперь нам говорят, что через семь-восемь трехлетий общины не будет, а тогда (в манифесте 26 февраля 1903 г.) говорили о ее незыблемости"-"так где же правда"? Под сомнение было поставлено и утверждение Столыпина, что указ подтверждается жизнью: выходцы из общины и закрепление обусловлены вовсе не осознанным интересом, тут "влияет известная смута, господствующая у крестьян в настоящее время, и разные агитации, прямо иной раз предосудительные". В деревне, утверждал он, "по отношению к этому закону, энтузиазма ни у кого нет, а есть какое-то недоумение, что что-то творится", а характер собственности на закрепляемую землю "просто идет в разрез с общим крестьянским правосознанием". На местах, обобщал Олсуфьев, идет "не созидательный процесс хуторского хозяйства и личной собственности, а происходит успешный процесс разрушения общины". Поэтому "решать так быстро во имя только общей доктрины, подвести крестьян под общее состояние всех других людей в России, во имя общей уравнительной и какой-то, по-моему, псевдоосвободительной доктрины, никоим образом нельзя". "Коррективы" правых выглядели так: думское дополнение к указу исключить, а оставленную часть исправить в духе манифеста 26 февраля 1903 г т.е. обеспечить выход из общины отдельным домохозяевам, "но при непременном условии сохранения самой - 22 общины". Позицию левой группы в общем собрании изложил Мануйлов.

Позитивная часть выступлений левых членов Госсовета, как и в ОК, была лаконичной и неконкретной - они явно предпочитали критику.

Обвиняя правительство в "разрухе общины", Ковалевский приводил пугающие цифры: 48 % надельной земли "с сегодняшнего на завтрашний день" могут оказаться в частной собственности домохозяев. "Господа! восклицал он Большей земельной революции мир еще не знал". И тут же утверждал, что "закон даже не создает того, что называют личной, свободной, никем не стесняемой, а потому привлекающей, собственностью", чем вызвал язвительные реплики Красовского: "Где же грандиозность перемены? где беспримерная революция в аграрных отношениях, о которой профессор М. М. Ковалевский говорил в первой части своей речи? " Чуть позже, в заседании 19 марта, Ковалевский так сформулировал программу группы: она "сводится к тому, чтобы провести в жизнь то правило, которое англичане выражают словами "прочь руки". Предоставьте самим заинтересованным, сообразно обстоятельствам решать - выйти ли им в составе мира". Такая позиция левой группы заслужила высокую оценку правых. Аргументация сторонников указа в ходе дискуссии в общем собрании была существенно усилена.

Член "центра" Калачев в подтверждение жизненности указа привел справку: в губерниях северного промышленного района "большинство земств уже ассигновали средства на содействие правильной постановке отрубных крестьянских хозяйств, тем самым признав целесообразность закона". Острая дискуссия в общем собрании развернулась вокруг думского дополнения к указу 9 ноября и прежде всего ст. 1 законопроекта.

Противники, как и в ОК, находили думское дополнение "бесполезным" в смысле практических результатов и "вредным", с точки зрения "правильно понимаемых целей землеустройства". Юридическая конструкция его представлялась им несостоятельной.

Признавая бедственное положение крестьянства, они не считали общину его причиной, и вообще полагали, что "центр тяжести аграрной политики лежит не в вопросе о формах землевладения, а в вопросе о способах содействия агрикультурному процессу". Правительству советовали не спешить, ибо и так - де процесс выдела в хутора и отруба сильно отстает от процесса укрепления.

Было и более откровенное заявление о желании "сохранить то, что вы намереваетесь упразднить". При этом пугали пролетаризацией и неизбежной в связи с ней классовой борьбой, "которая может повести, в конечном исходе, г диктатуре большинства крестьянских рабочих". Сторонники сделали акцент на несомненной, на их взгляд, выгоды от указа для массы сельского населения.

Этой мерой, говорил Красовский, внедряется в огромную массу крестьянства "спасительное понятие о собственности". Спасительное в психологическом отношении: крестьянин, становясь собственником, приобретает "твердое сознание незыблемости права на свою землю", сознание своей прочности на земле, сознание своего дела, у него формируется "уважение к чужой собственности" - этим закладывается возможность перехода крестьянства "из прежнего архаического порядка коллективизма и бесправия" к свободной гражданской жизни.

Спасительное - в экономическом: у крестьянина устанавливается "любовная связь" с землей, последняя становится благом, достоянием, которым следует дорожить для себя и потомков, а сам крестьянин - хозяином, а не временным пользователем - хищником; будет сокращаться чересполосица, так как у подворников сильнее стремление к разверстанию и они лучше и быстрее с этим справляются; личный интерес станет "движущей силой" народного прогресса.

Таким образом, по мнению сторонников думского дополнения, ускоренное и насильственное уничтожение общины было необходимо, учитывая современное положение России, и еще более - с учетом нужд ее будущего развития: "Россия вовлечена в мировой товарооборот и лишь при подъеме платежных сил крестьянской массы можно будет достигнуть широкого удовлетворения тех культурных потребностей, которые с настоятельной нуждой требуют скорого разрешения". Дискуссия длилась четыре дня, но исход ее оставался неясен.

Определенно повлияло на решение общего собрания настроение в Думе. 22 марта 103 голосами против 75 оно исключило из состава ст. 1 упоминание о тех обществах, в которых не было переделов в течении 24 лет. Та же часть ст. 1, где речь шла об обществах, в которых не было общих переделов со времени наделения их землей, была принята 90 голосами против 88.