Террор - логическое продолжение тоталитарной пропаганды

Террор - логическое продолжение тоталитарной пропаганды. Четвертый признак - государственно организованный террор, основанный на постоянном и тотальном насилии. Основой тоталитарного режима может быть только всеобщая лояльность граждан, в обеспечении которой террор играет не последнюю роль, представляя собой логическое продолжение тоталитарной пропаганды.

Обращенная не к разуму, но к чувствам тоталитарная пропаганда, являясь по сути насилием над духом, подкрепляется насилием физическим.

Двойной гнет разлагает личность, гасит ее мыслительные способности, оставляя место лишь почти непроизвольным рефлексам энтузиазма и страха. Такое давление со стороны государства ликвидирует не только любую оппозицию, но и любую попытку к инакомыслию.

Террор нанес огромный ущерб нации, практически уничтожив ее генофонд: представителей интеллигенции, людей науки уничтожали как относящихся к буржуазии, как "социально-чуждых". А боязливым может стать практически любой - наказание за недонесение закреплено законодательно. 3.5. Экономическая автаркия, государственное планирование и принудительный труд в тоталитарном государстве Пятый признак - экономическая автаркия при жесткой регламентации экономики и существенной доле внеэкономических форм принуждения.

Появление тоталитарных тенденций в общественном развитии было обусловлено выходом ряда стран из патриархального, феодального состояния и включением их в новую систему государств с развитой экономикой.

При этом развивающиеся государства вступали в конфликт с уже развитыми, занимая подчиненное положение, подобное положению полуколоний. Отсюда стремление к экономической автаркии как залога независимости. С точки зрения внутреннего развития тоталитарному режиму также требовалась жестко регламентированная, замкнутая на государство экономическая структура.

Более того, стоящей у руководства группировке была необходима такая экономическая структура, которая не просто замыкалась на государство, но в значительной степени зависела от воли лидеров. Коммунистические вожди, искренне убежденные в своем знании экономических законов, считали, что могут с научной точностью управлять производством.

В Германии автократическая форма власти, наводящая "железной рукой" "новый порядок" в стране, была для монополий предпочтительнее сложного механизма демократического государства. И в Германии, и в СССР не терпящая никакой оппозиционной организации тоталитарная политическая структура, которая практически свела на нет роль профсоюзов (или они служили орудием пропаганды), позволяла эксплуатировать труд самыми изощренными способами. Жесткая централизация и террор позволяли в Германии тесно связанным с режимом монополиям извлекать максимальные прибыли при минимальных издержках.

А монополии благодаря финансовой помощи создавали для руководства фашистского режима экономическую базу. Тоталитарным характером собственности, как и слишком значительной ролью, которую в экономике играла идеология, можно объяснить особую ситуацию с производителями при коммунизме. Свобода труда в Советском Союзе была ограничена сразу после революции, а полностью с ней было покончено в 1940 году. Постоянно использовались трудовые лагеря, где в полной мере был использован голод как важнейший стимул к труду.

Границ между лагерями и фабричным трудом практически не было. Трудовые лагеря и разного рода "добровольные" трудовые акции, например субботники, обязательные сверхурочные, являлись тяжелейшей, крайней формой несвободного труда. Они могли иметь временный характер, сам же несвободный труд - явление при коммунизме постоянное, в зависимости от потребностей момента более или менее ярко выраженное.

Работник был поставлен в такое положение, что свой товар - рабочую силу он должен был продавать на не зависящих от него условиях без возможности найти другого, лучшего работодателя. Партийная бюрократия, монопольно владея природными ресурсами, осуществляя политическую диктатуру, обрела право диктовать, на каких и в каких условиях люди будут трудиться. При такой системе невозможны свободные профсоюзы, а забастовки - явление исключительное. Отсутствие забастовок коммунисты объясняли тем, что рабочий класс якобы находится у власти и опосредованно - через "свое" государство и "авангард" – КПСС – является собственником средств производства. Таким образом, забастовки были бы направлены против него самого.

Настоящая причина в том, что партбюрократия располагала всеми ресурсами (и аппаратом подавления в том числе) и, главное, рабочей силой: любая эффективная акция против нее, если она не носит всеобщего характера, была трудноосуществима. Забастовки - проблема, скорее политическая, нежели экономическая.

А в Советском Союзе проблем нет: именно для того чтобы скрыть их, произошел расстрел мирной демонстрации в Новочеркасске в 1962 году. Об этом не узнали бы, если б не А.И.Солженицын, рассказавший всему миру об этом. Как только все материальные богатства были сосредоточены в одних руках, возникла необходимость планирования. Центр тяжести планирования в любой коммунистической системе был на отраслях, имеющих решающее значение для политической стабильности режима.

Ими были тяжелая и военная промышленность; им было подчинено все. Как следствие, возникала неизбежная несбалансированность и различные перекосы. Идеологические и политические мотивы в большей степени, чем интересы национальной экономики как единого целого, являлись движущей силой коммунистического планирования. Именно эти мотивы являлись доминирующими каждый раз, когда режим должен был выбирать между экономическим прогрессом, уровнем жизни народа и своими политическими интересами.