Церемонии брачно-разводного процесса

Церемонии брачно-разводного процесса. Брак был священной церемонией, цель которой заключалась в приобщении молодой девушки к культу ее новой семьи. Греческие писатели обычно применяют к нему выражения, указывающие на его религиозное значение.

В древние времена вместо того, чтобы называть брак его собственным именем, «гамос», его обычно обозначали словом «телос», что означает священная церемония, как будто брак был преимущественно священным обрядом. Эта церемония происходила не в храме; она совершалась дома и под покровительством домашних богов. Правда, с мольбой также обращались и к богам неба, и впоследствии даже вошло в обычай отправляться предварительно в храмы и приносить этим богам жертвы, это называлось приготовлением к браку.

Но самая главная и существенная часть церемонии брака должна была всегда исполняться перед домашним очагом. У греков обряд бракосочетания состоял, так сказать, из трех действий. Первое совершалось перед очагом отца, третье у очага мужа, второе служило переходом от одного к другому". В родительском доме, в присутствии жениха, отец невесты, окруженный всей семьей, приносил жертву. Окончив жертвоприношение, он провозглашал, произнося священную клятву, что отдает свою дочь в жены тому-то. Это было необходимо, так как молодая девушка не могла бы сразу же отправиться на поклонение очагу мужа, если бы отец предварительно не отрек ее от родительского очага.

Для того чтобы вступать в новую семью, она должна была быть свободной от всяких уз и от всякой связи со своей первой семьей. Девушка переводится в дом мужа. Иногда сам муж ведет ее. В некоторых городах обязанность привести невесту возлагалась на одного из тех священнослужителей, которые назывались «вестниками». Обычно молодую девушку сажали на колесницу, ее лицо закрывалось покрывалом, на голову надевался венок.

Венок использовался во всех религиозных церемониях. Платье невесты было белого цвета. Этот цвет требовался для всех одежд, надевавшихся в религиозных обрядах. Впереди несут факел - это брачный факел. На протяжении всего пути сопровождающие невесту поют священный гимн. Девушка не входит сама в свое новое жилище. Мужу надо похитить невесту, притвориться, что он ее берет силой, а она должна закричать, и женщины, которые сопровождают молодую, должны делать вид, что ее защищают.

В чем смысл этого обряда? Означает ли он стыдливость девушки? Вряд ли это так: до стыдливости еще далеко, так как в этом доме сперва предстояло совершить религиозную церемонию. Не показывает ли он нам, что женщина, готовящаяся совершить жертвоприношение этому очагу, сама по себе не имеет на то никакого права, что она приближается к нему не по своей воле и что надо хозяину дома и божества самому ввести ее туда своей собственной властью? Как бы то ни было, после притворной борьбы жених берет ее на руки, переносит ее, тщательно стараясь, чтобы ее ноги не коснулись порога.

Все вышеописанное - лишь приготовление к самой церемонии. Священнодействию предстоит начаться внутри дома. Подходят к очагу, новобрачную ставят пред лицом домашнего божества. Ее кропят очистительной водой, она прикасается к священному огню. Тут же произносятся молитвы, затем уже новобрачные съедают сообща хлеб и немного плодов.

Это совместное вкушение пищи пред очагом, которое начинается и оканчивается возлиянием и молитвой, соединяет новобрачных во взаимном религиозном общении и в общении с домашними богами. Развод был почти неизвестен в древние времена Греции, он стал очень частым явлением в классическую эпоху, и даже настолько частым, что греческие ораторы рассматривают приданое как необходимую меру для придания прочности брачному союзу.14 Очень часто муж оставлял у себя жену только потому, что опасался обязанности вернуть приданое в случае расторжения брака.

В Древне Греции развод был как бы двух видов. То есть, расторжение брака было возможно по инициативе как мужа, так и жены.15 Они называли «отсылкой» развод по требованию мужа и «оставлением» развод по желанию жены. Первый не был подчинен никаким формальностям. Муж имел право в любой момент отослать свою жену обратно, и это происходило безо всякого вмешательства государственной власти; в этом случае жена возвращалась к своему отцу или опекуну, а дети оставались у мужа. Обычно это «удаление» жены из дома происходило в присутствии нескольких свидетелей, хотя это правило и не было обязательно.

Что же касается жены, то при желании развода она не могла поступать так самостоятельно. Требовалось, чтобы она обратилась к архонту, а архонт утверждал требуемый ею развод только при представлении письменных доказательств обоснованности ее требования. Как ни проста была эта формальность, она все же являлась очень затруднительной для женщины в том зависимом положении, в каком она находилась тогда.

Кроме того, общественное мнение, как правило, осуждало женщин, требовавших развода. Таким образом, развода можно было добиться или с обоюдного согласия обоих супругов, или по желанию одного из них и помимо воли другого. В последнем случае тот из супругов, кто отказывался от развода, мог начать против другого гражданский процесс. Развод мог состояться даже по требованию третьего лица. Отец, например, имел право развести свою дочь с ее мужем как для того, чтобы взять ее к себе обратно, так и для того, чтобы выдать ее замуж за другого. После смерти отца самый ближайший ее родственник мог заставить ее покинуть своего мужа и взять его в мужья.

Муж мог выдать свою жену замуж за другого человека и, видимо, для этого не требовалось даже ее согласия. Последствием развода было возвращение приданого, за исключением, тех случаев, когда развод вызывался неверностью жены. В случае промедления с возвратом приданого муж обязан был платить штраф из расчета восемнадцать процентов в год от стоимости приданого. Ребенок, родившийся после развода, но зачатый до него, считался в принципе ребенком мужа, но муж имел право не признать его, если сомневался в его происхождении.

Тот из супругов, кто потребовал развода, не мог вступить в новый брак с лицом моложе разведенного.