Два подхода в интерпретации исторической школы Ключевского

Два подхода в интерпретации исторической школы Ключевского. Проанализировав имеющуюся у нас научную литературу по проблеме русской исторической школы Ключевского, мы можем обнаружить отсутствие исследований, которые специально были бы посвящены ей. Те же, в которых она в некоторой степени рассматривается, можно разделить на две группы как принадлежащие к двум историографическим подходам.

Об этом более подробно будет истолковано ниже. Первый подход был создан в большей степени учениками и последователями Ключевского в начале XX века. Для них факт существования его школы и своей принадлежности к ней, не вызывал никакого сомнения, хотя и не все они употребляли сам термин «школа Ключевского». Например, Милюков П.Н. признавал, что Ключевский «на наших глазах стал главой целой школы, сделался славой России».[8, с. 184]. Однако необходимо отметить, что в письме к Платонову С.Ф. от 29 июля 1890 г. он говорит о своём учителе, что «он устал, а главное, он не верит в науку: нет огня, нет жизни, страсти к ученой работе – и уже поэтому нет школы и учеников». [33, эл.рес.] Впрочем, тут же не без гордости заявляет, что имеет право называть Ключевского своим учителем.

Позднее в своих воспоминаниях, он напишет, что, несмотря на формальный разрыв отношений с Ключевским после магистерского диспута, «продолжал ценить и любить моего старого университетского учителя». В итоге, при всех, имеющихся разногласиях личного и научного характера, Милюков говорит о себе как о первом (в хронологическом смысле) ученике и представителе направления Ключевского, безусловно, отдавая ему «первое и руководящее место» в «московской школе историков». [18, с. 98, 108, 203.] Богословский М.М. гордился тем, что, являясь приемником своего учителя на университетской кафедре русской истории Московского университета, сохранил и сберег в чистоте «традиции главы нашей школы В.О. Ключевского». [3, с. 6] Признавал наличие школы Ключевского СВ. Бахрушин. [1, с. 60]. В.И. Пичета заявлял, что Ключевский «создал новую историческую школу», «школу Ключевского», под влиянием которой развивалась вся русская историческая наука.

По его мнению, она показала себя в ряде блестящих работ монографического характера, давших возможность уяснить многие стороны русского прошлого.[22, с. 146,151] Как «историка-реформатора», «родоначальника новой исторической школы», «великого учителя» характеризовал Ключевского Б.И. Сыромятников.

Он отмечал, что он, несмотря на то, что был университетским учеником Соловьева, не сделался последователем его школы и пошел своей собственной дорогой.

Сыромятников утверждал, что социологическая школа Ключевского пришла на смену национально-государственной историографии, поставив на место философского идеализма чисто реалистическое мировоззрение.

При этом, по мнению Сыромятникова, вопрос шёл не о замене одной очередной теории какой-либо иной, а о двух исторических миросозерцаниях, двух школах, преемственно связанных между собой и последовательно отрицавших одна другую. [27, С. 59, 84] Необходимо подчеркнуть, что факт существования школы Ключевского был признан российским научным сообществом конца XIX - начала XX века. Так, глава петербургской школы историков С.Ф. Платонов свидетельствовал, что «мало-помалу Ключевский стал центром и главою всех тех, кто тяготел к изучению русской истории и кто ею интересовался».[23, С. 502.] В том что «профессор Ключевский образовал уже школу» не сомневался даже его оппонент В. И. Сергеевич [29, 464с.]. Второй подход, преобладавший в советский период развития исторической науки, был связан с утверждением в ней монополии исторического материализма как социологической теории марксизма, что обусловило характеристику Ключевского как буржуазного учёного. Начало его также было положено одним из учеников и вместе с тем непримиримых критиков Ключевского – М.Н. Покровским.

Он обвинял своего учителя в отсутствии марксистской методологии исторического исследования, заявляя, что если какой-нибудь учёный органически не мог иметь школы, то это именно автор «Боярской думы», поскольку единственный его способ исследования заключался в «девинации»(от лат. devinicio – связывать, покорять, подчинять) или фантазии, художественном воображении, чему научить невозможно. [24, С. 76]. Тем не менее, следует отметить, что наряду с этим, он косвенно признавал её существование, употребляя термин «школа Ключевского».[25, С. 247]. Придерживаясь традиции непризнания школы Ключевского, М.В. Нечкина заявляла, что о ней «можно говорить лишь очень условно», ибо «в точном смысле слова «школа» может создаваться лишь на основе единой и ясной методологической концепции, определённым образом понимаемой теории исторического процесса, принимаемой учениками основателя». [20, С. 376]. А именно этого, по её мнению, у Ключевского как раз и не было, а были лишь эклектические (соединение разнородных взглядов, идей, принципов или теорий) методологические и теоретические взгляды, которые не могли стать основой научной школы.

Признание же школы Ключевского его учениками и последователями Нечкина объясняет тем, что таким образом они защищали себя как представителей нового направления в исторической науке.

На самом же деле, по её мнению, они лишь отражали вполне утвердившееся к тому времени в передовых научных кругах требование освещать историю, прежде всего, как историю народа и общества, а не как историю государства и правящих классов.

Более того, как считала Нечкина, им было нужно «своей» наукой парировать успехи исторического материализма, всё более завоевывавшего умы студенческой молодежи.

На наш взгляд, имеется множество оснований упрекнуть академика в некоторой непоследовательности, так как введение к «Боярской думе» она, вслед за Сыромятниковым, назвала «манифестом новой школы». [20, С. 203]. Кроме того, Нечкина сама перечисляла некоторых учеников Ключевского, защитивших под его наблюдением и руководством диссертации.

В их число вошли следующие: М.К. Любавский, П.Н. Милюков, М.М. Богословский, Н.А. Рожков, Ю.В. Готье и А.А. Кизеветтер, что и является доказательством наличия этой уникальной в своём роде школы.

К тому же Нечкина выделила некоторые общие характерные черты, присущие работам учеников Ключевского, что также доказывает факт существования его школы. Вот некоторые из них: постановка крупных вопросов, чёткий анализ проблематики, значительный хронологический охват, внимание к изучению политических форм и отношений, проникающее в их социальную и экономическую подоплёку, широкое использование архивов и открытие новых исторических истин.

Таким образом, нельзя не подчеркнуть, что, не смотря на все противоречия в высказываниях учеников Ключевского, мы с полной уверенностью можем ещё раз подтвердить, используя выше перечисленные мнения, существование его исторической школы. И, несомненно, именно Василий Осипович является одним из её основателей. 2.2.