Представители Славянофильства КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич

Представители Славянофильства КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич. КИРЕЕВСКИЙ Иван Васильевич 22 марта 3 апреля 1806, Москва - 11 23 июня 1856, Санкт-Петербург, русский религиозный философ, литературный критик, один из лидеров славянофильства.

Из дворян. Брат П. В. Киреевского. Получил прекрасное домашнее образование, занимался с профессорами Московского университета. Большое влияние на Киреевского оказала его мать, А. П. Елагина. Отец, отставной секунд-майор, во время Отечественной войны 1812 в своем имении устроил госпиталь для больных и раненых и умер, заразившись тифом. В 1817 Авдотья Петровна вторично вышла замуж. В 1822 семья переехала в Москву и Киреевский выдержал экзамен при университете.

С 1824 служил в Архиве министерства иностранных дел. В 1823 стал членом Общества любомудров. В 1828 обратил на себя внимание критической статьей Нечто о характере поэзии Пушкина, опубликованной в журнале Московский вестник. Для завершения образования Киреевский в 1830 уезжает за границу. В Германии слушал лекции Гегеля, Шеллинга, Шлейермахера. Вернувшись в Россию, начал издавать журнал Европеец 1832 , где опубликовал программную статью Девятнадцатый век, посвященную характеристике жизни европейского просвещения, а также Обозрение русской литературы за 1831 г. с разбором Бориса Годунова Пушкина и несколько обзоров и рецензий среди них - Горе от ума на московском театре. На 3-м номере Европеец был запрещен Николаем I по обвинению в пропаганде недозволенных идей. Эта кара произвела на Киреевского гнетущее впечатления и привела к тому, что более десяти лет он почти ничего не публиковал.

В 1834 женился на А. П. Арбениной, которая сыграла существенную роль в его духовной эволюции, повороту к православию.

Проводя лето с семьей в имении Долбино, Киреевский сблизился состарцами расположенной неподалеку Оптиной пустыни, особенно с Макарием Оптинским. В 1845 редактировал журнал Москвитянин. В 1852 опубликована одна из последних статей Киреевского О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России Московский сборник, т.1 , в которой он приходит к выводу, что истинное просвещение - еще не решенная задача как для Запада, так и для России.

Киреевский связывал отрицательный опыт западного развития прежде всего с рационализмом. Оценивая попытки преодоления рационализма в Европе Паскаль, Шеллинг, он считал, что их неудача была предопределена. Философия зависит от характера господствующей веры. На католическо-протестантском Западе обе эти конфессии, согласно ему, глубоко рационалистичны критика рационализма приводит либо к обскурантизму и невежеству, либо, как это случилось с Шеллингом, к попыткам создать новую, идеальную религию. Самому Киреевскому будущая новая, христианская философия виделась в формах православного, истинного осуществления принципа гармонии веры и разума.

В то же время он не считал бессмысленным опыт европейского философского рационализма Все ложные выводы рационального мышления зависят только от его притязания на высшее и полное познание истины. В религиозной антропологии Киреевского главенствующее место занимает идея цельности духовной жизни. Именно цельное мышление позволяет личности и обществу все, что есть существенного в душе человека вырастает в нем только общественно избежать ложного выбора между невежеством, которое ведет к уклонению разума и сердца от истинных убеждений, и отделенным логическим мышлением, способным отвлечь человека от всего в мире, кроме его собственной физической личности. Культ телесности и культ материального производства ведет к духовному порабощению человека. Он считал, что принципиально изменить ситуацию может только перемена основных убеждений, изменение духа и направления философии. Как и Хомяков в учении о соборности, Киреевский связывал возможность рождения нового философского мышления не с построением философских систем, а с общим поворотом в общественном сознании, воспитанием общества. Самарин Юрий Федорович Самарин Юрий Федорович, 1819 - 1876 - известный писатель и общественный деятель, родился в богатой и родовитой дворянской семье окончил курс в Московском университете по философскому факультету.

Большие связи в высшем свете, отличное светское образование обеспечивали ему блестящую служебную карьеру, но она его не привлекала.

Первоначально он увлекался Гегелем и пытался примирить с ним православие затем, под влиянием Хомякова, примкнул к славянофильскому направлению и стал одним из талантливейших его представителей.

Богословские воззрения Хомякова С. воспринял всецело и пытался проводить их в замечательной диссертации о Стефане Яворском и Феофане Прокоповиче, которую он в 1844 году защищал в Московском университете.

В Яворском и Прокоповиче С. усматривал представителей двух начал - антипротестантского момент единства и антикатолического момент свободы, которые соединены в православной церкви. Вследствие резких нападок на церковные преобразования XVIII века, в печати могла тогда появиться лишь третья, наименее значительная часть диссертации, под заглавием Стефан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники Москва, 1844 . В 1844 году С. поступил на службу, был секретарем 1-го департамента Сената, потом перешел в Министерство внутренних дел и в 1847 году отправился в Ригу делопроизводителем комиссии, которой поручено было обревизовать тамошнее городское управление.

Изучив все городские архивы, С. написал историю г. Риги Общественное устройство г. Риги , Санкт-Петербург, 1852 , изданную в ограниченном количестве экземпляров. Тогда же С. состоял при рижском генерал-губернаторе Е. А. Головине IX, 70 . Слухи о насильственном присоединении к православию эстов и латышей и о возбуждении их православным духовенством против помещиков побудили его написать в 1849 году Письма из Риги, в которых обсуждалось отношение к России прибалтийских немцев.

Письма эти, получившие распространение в рукописи, вызвали неудовольствие влиятельных сфер С. был привлечен к ответственности по обвинению в разглашении служебных тайн. Благодаря личному вмешательству в дело императора Николая I, который призывал к себе С. для объяснений, дело кончилось для С. 10-дневным арестом в крепости и переводом на службу в Симбирскую губернию.

Разъяснение положения дел в Прибалтийском крае и его отношений к России и позже занимало С. и вызвало целый ряд исследований, напечатанных им за границей под заглавием Окраины России 5 вып Берлин, 1868 - 76 . В числе их имеются и ценные исторические исследования, например, очерк крестьянского вопроса в Лифляндии, но главным образом они посвящены задачам русской политики на окраинах.

Уже в своих Письмах из Риги С. указывал, что задачи эти заключаются в поднятии и укреплении тех общественных элементов, которые дружественно расположены к основному населению государства - а такими элементами в Прибалтийском крае являются латыши и эсты, которые должны быть освобождены от немецкого влияния. В конце 1849 года С. был назначен правителем канцелярии киевского генерал-губернатора Д. Г. Бибикова, которому много содействовал в выработке инвентарей.

В 1853 году С. вышел в отставку и подолгу жил в деревне, изучая быт и хозяйственное положение крестьян и все более и более убеждаясь в необходимости отмены крепостного права. Вместе с тем он приступил к изучению истории освобождения крестьян в Западной Европе, преимущественно в Пруссии в результате получилось обширное сочинение, которое в сокращенном виде напечатано было в журнале Сельское благоустройство. С 1856 года С. был деятельным сотрудником Русской Беседы. Когда поднят был вопрос об упразднении крепостного права, С. был назначен членом от правительства в самарском губернском комитете. В 1859 году он был приглашен к участию в трудах редакционных комиссий, где работал в административном и хозяйственном отделениях, представляя, вместе с кн. В. А. Черкасским и некоторыми другими, славянофильское воззрение на народный быт. Деятельное участие принимал С. и в реформах, проведенных Н. А. Милютиным, в 1864 году, в Царстве Польском.

Это был, впрочем, мимолетный эпизод в жизни С которая со времени великих реформ главным образом была посвящена деятельности общественной.

Первые три года по освобождении крестьян он был членом губернского присутствия по крестьянским делам в Самаре. С введением земского и городского самоуправления труды С. разделялись между народными школами, которыми он усердно занимался у себя в деревне, и занятиями по земским и городским делам в Москве. Не будучи реформатором, который желал бы подчинить течение жизни какому-либо отвлеченному принципу, С. был по выражению А. Д. Градовского, человеком реформы, т. е. горячим защитником того, что приобретено русским обществом с 1861 года. Требуя для России самобытного развития, он боялся ломки народного быта, преждевременного искажения его коренных начал, но в то же время всеми силами защищал те нововведения, которые вносили свет в русское общество, хотя бы основная их мысль и была заимствована из-за границы. Неисправимый славянофил по его собственным словам , С. высоко ценил западную цивилизацию.

В земском самоуправлении, в зачатках свободного печатного слова, в новом суде он видел условия, способные поднять наш народный дух, сообщить нашей государственной и общественной жизни более национальный характер.

Вот почему он восставал против наших охранителей, поставивших себе целью запугать правительство и подвигнуть его на ломку всего, созданного в эпоху великих реформ. С уничтожающей иронией осмеял он этих охранителей в своем ответе изд. за границей в 1875 году генералу Фадееву, автору книги Чем нам быть, доказывая, что мнимое охранение желает идти путем чисто революционной ломки во имя отвлеченного принципа.

Этот ответ является одним из замечательнейших полемических сочинений в русской литературе. С еще большим блеском полемический талант С. сказался в письмах о иезуитах, появившихся в 1865 году сначала в Дне, потом отдельной книгой и выдержавших два издания Иезуиты и их отношения к России , 2 изд Санкт-Петербург, 1868 есть польский перевод. По глубине анализа и силе негодующего чувства письма С. могут быть сравниваемы с Провинциальными письмами Паскаля.

С. разбирает систему авторитетного иезуита-казуиста Бузенбаума, сравнительно умеренного в своих выводах, и на частных правилах иезуитской нравственности выясняет всю ее безнравственность. Вызван был этот трактат С. письмом русского иезуита Мартынова, который, по поводу приезда в Петербург иезуита-проповедника, выступил с защитой своего ордена и вызывал на полемику.

Когда перчатку поднял С иезуиты предпочли воздержаться от дальнейшей полемики. По словам К. Д. Кавелина, ни огромные знания, ни замечательный ум, ни заслуги, ни великий писательский талант не выдвинули бы так вперед замечательную личность С если бы к ним не присоединились два несравненных и у нас, к сожалению, очень редких качества непреклонное убеждение и цельный нравственный характер, не допускавший никаких сделок с совестью, чего бы это ни стоило и чем бы это ни грозило. Чуждый властолюбия и честолюбия, С. отличался широкой терпимостью к чужим мнениям чувства дружбы соединяли этого бойца славянофильской идеи с К. Д. Кавелиным, ветераном западничества, с которым он расходился и по вопросам чисто теоретическим возражения С. на Задачи психологии Кавелина. Возвышенным характером С. объясняется и громадный авторитет, каким он пользовался во всех слоях общества, что особенно ярко сказалось в начале 1870-х годов, при обсуждении в земских собраниях податной реформы земства многих губерний обращались по этому вопросу за советами к С. В качестве председателя комиссии, избранной московским земством для обсуждения податного вопроса, С. составил подробный, тщательно разработанный проект податной реформы в смысле уравнения всех сословий.

В связи с этой работой С. стоит его статья о финансовых реформах в Пруссии в начале XIX столетия в Сборнике государственных знаний Безобразова, т. VI . Сочинения С. т. I - X, Москва, 1877 - 96 издаются его братом Д. Ф. С. Ср. некролог С писанный Кавелиным Вестник Европы , 1876, 4 Градовский Трудные годы Санкт-Петербург, 1880 В память Ю. Ф. С. Санкт-Петербург, 1876 Колубовский Материалы для истории философии в России Вопросы философии и психологии , 1891, 2 - библиографический обзор сочинений С. и о С Аксаков, Константин Сергеевич Аксаков, Константин Сергеевич, один из крупнейших представителей славянофильского направления.

Родился 29 марта 1817 года в селе Аксакове, Бугурусланского уезда, Оренбургской губернии, умер 7 декабря 1860 года на острове Занте. Биография А. не богата внешними фактами, но общий склад его личной жизни с раннего детства до могилы многое выясняет в его мировоззрении и отношениях к основным вопросам русской жизни.

Старший сын Сергея Тимофеевича не только вырос, но и всю жизнь провел в характерной семейной обстановке.

Несомненно значительным было влияние отца, отличавшей его глубины чувства, теплоты и живости воображения, его русского направления, оптимистического отношения к помещичьему быту, художественно-археологического увлечения старой Москвой.

Глубокая привязанность к отцу наиболее сильное чувство в личной жизни А. горе после смерти Сергея Тимофеевича расшатало его здоровье и свело через 1 1 2 года в могилу. От матери, Ольги Семеновны, урожденной Заплатиной, А. унаследовал, быть может, отличавшую его от пассивной, более созерцательной натуры отца, боевую энергию в защите своих воззрений Ольга Семеновна была дочерью пленной турчанки. До 9 лет А. рос в деревне, Аксакове-Багрове, затем Надеждине-Парашине, чем и исчерпалось личное общение его с крестьянством, оставившее на всю жизнь ряд отрадных и живых впечатлений, на которые А. любил ссылаться в спорах с противниками его направления.

С 1826 года А. почти безвыездно живет в Москве, далекий от встреч с реальными условиями житейской борьбы и суровыми чертами житейской действительности. Попытка поехать за границу в 1838 году была испорчена отсутствием привычки жить самостоятельно и заботиться о своих потребностях.

Не выдержав докуки мелочей жизни, А. едва еле пять месяцев выдержал вне отчего дома. Эти черты существенно освещают его индивидуальность, как идеалиста-теоретика. В 1832 году пятнадцатилетний А. поступил на словесный факультет Московского университета и окончил курс кандидатом в 1835 году. Студенческие годы связали его с кружком Станкевича, высокая идеалистическая настроенность которого глубоко захватила А. Видя, писал он позднее, постоянный умственный интерес в этом обществе, слыша постоянные речи о нравственных вопросах, я, раз познакомившись, не мог оторваться от этого кружка и решительно каждый вечер проводил там. Вместе с друзьями А. погрузился в изучение немецкой философии, в частности Гегеля.

Но крепкая семейная традиция, ставшая второй натурой, не замедлила поставить А. в противоречие с безоглядным рационализмом русских гегелианцев. Сложившееся в кружке общее воззрение на русскую жизнь и на русскую литературу, большею частью отрицательное, постоянные нападения на Россию, возбужденные казенными ей похвалами, поражали А. и, по собственному его свидетельству, причиняли ему боль. Но этот разлад привел к разрыву лишь позднее.

Пока в Станкевичевском кружке отрицательное направление выражалось преимущественно в вопросах литературных и отодвигалось на второй план идеалистическим прекраснодушием, пока, затем, члены кружка переживали период правого гегелианства и примирения с действительностью , А. жил с ними общей жизнью, оставившей след в душевной личной симпатии к противникам, с которыми пришлось вести непримиримую и полную взаимной нетерпимости принципиальную борьбу. Эта связь порвалась после кончины Станкевича и отъезда Белинского в Петербург 1839 , когда Белинский, доведя свое увлечение правым гегелианством до крайностей Бородинской годовщины, пережил крутой перелом в сторону страстной критики русской действительности.

А. в эту пору сближается с другим кругом старших основателей славянофильства Киреевскими и Хомяковым.

Теоретические основы их учения А. принял готовыми оно прекрасно отвечало тем настроениям и симпатиям, какие взрастили в нем отчий дом и личный характер. Теми же чертами, воспитанными в А. влиянием отца, определилось и место, занятое им в кругу славянофилов. Художественно-археологическое увлечение старинным русским бытом и своеобразием национальной жизни вообще, глубокая нравственная потребность в положительном, сочувственном отношении к национальной жизни сделали А. историком славянофильской школы.

Значение А. в развитии славянофильства именно в том, что он более чем кто-либо другой поставил это учение в тесную связь с пониманием и оценкой конкретных особенностей русской исторической жизни. Во всей литературной деятельности своей А. развивает воззрение на славянофильские идеалы как на действительные основы русской жизни в ее прошлом и настоящем, приветствуя и проповедуя положительное отношение к ней и в науке, и в художественном творчестве. Осуществление этих идеалов представлялось ему возвратом к старине, еще живой в недрах народной массы.

И возврат этот он понимал образно, придавая, вместе с отцом, большое значение наружности, которая составляет тон жизни, освобождению от западной моды. А. отпускает бороду, ходит в косоворотке и мурмолке. Запрет этой одежды, приказ сбрить бороду приводит в отчаяние Аксаковых конец надежде на обращение к русскому направлению! Литературная деятельность А. по форме весьма разнообразна стихи, комедии, филологические исследования, литературно-критические и исторические статьи.

Стихи, которые А. писал в течение всей жизни, не поэзия. Это дидактические стихотворения, развивающие ту или иную мысль. Задолго до 1860-х годов А. утверждал, что общественный элемент существенный элемент литературы нашей, особенно в такие, как переживаемая его поколением, эпохи исканий, исследований, трудовые эпохи постижения и решения общих вопросов. И его стихотворения призыв и проповедь. В 1843 году написан Возврат, с призывом пора домой, в Московскую Русь. Стихотворение Петру выражает упрек преобразователю за насилие над русской жизнью и веру, что народ русский возродится в своей самобытности с своею древнею Москвой и жизнь свободный примет ход. Таковы все стихотворения А. для изучения его воззрений это материал не менее важный, чем его статьи.

Полного собрания их, как и вообще полного собрания сочинений А не существует. Таковы и драматические произведения А. Освобождение Москвы в 1812 году , Князь Луковицкий лишенные литературных достоинств, они выпукло выражают тенденции А. Суть первого в речах представителя земщины Прокопия Ляпунова, выражающего взгляды А. на значение народа, земли против бояр суть второго в идеализации воззрений и быта крестьянства, в противовес ничтожеству помещичьего общества.

Среди филологических работ А. особняком стоит диссертация на степень магистра русской словесности 1846 год диспут в 1847 году Ломоносов в истории русской литературы и русского языка. Этот труд дань воззрениям гегелианского периода в нем находим оправдание Петровской реформы как решительного освобождения от исключительной национальности, решительного перехода в другую, высшую сферу от старины, лишенной уже жизни внутри. Остальные филологические работы А. ставят задачу самобытного воззрения на русский язык, освобождения его от подведения под формы и правила иностранной грамматики. Литературно-критические статьи А. начинаются с мелких рецензий в Телескопе , Молве и Московском Наблюдателе конца 1830-х годов.

Сложившееся его воззрение выражено в позднейших статьях Несколько слов о поэме Гоголя Похождения Чичикова или Мертвые Души отд М 1842 , вызвавшей полемику между А. и Белинским ответ А. в Москвитянине 1842 года, 9 в рецензиях за подписью Имярек в Московском литераторе и ученом сборнике , 1846 год в Русской Беседе за 1857 год Обозрение современной литературы и 1858 год О повести госпожи Кохановской После обеда в гостях в Молве за 1857 год. В критике основная мысль А. осуждение подражательности, требование самостоятельности умственной и жизненной. И его критерий приводит к предпочтению Кохановской Тургеневу, потому что Тургенев не прямо смотрит на предмет и на человека, а наблюдает и списывает , Кохановская же не анализирует, а дает здоровое дыхание цельной жизни. А. пишет Кохановской, что она первый русский художник, ставший не в отрицательное, а в положительное отношение к русской жизни, притом не искусственно, как Григорович, а свободно и цельно.

Поэтому для А. повести Кохановской, вместе с Семейной хроникой С.Т. Аксакова, начинают собой новую эпоху в литературе. В том же критерии корень двойственности отношений А. к Гоголю от него ждали раскрытия художественно-положительного отношения к русскому быту, но он остался величайшим писателем русским, не договорившим своего слова, которое рвалось уже в новую область. Важнейшая область литературного наследия А. его исторические сочинения ряд статей и заметок. По поводу Истории России С. М. Соловьева А. высказал мысль, что в настоящее время, при состоянии исторической науки, история России невозможна он упрекал автора в том, что он очень легко и скоро строит русскую историю, тогда как еще не известно, когда наступит для нее время пока на очереди время исследований, изысканий, приготовительной обработки. А. не ожидал, однако, накопления материалов и монографий и тоже строил русскую историю не в систематическом труде, но в цельном воззрении на основные черты русского исторического развития.

Отрицая возможность стройного изложения русской истории, он выдвигал ряд широких обобщений, вытекавших из готовой доктрины, иллюстрируемой историческими ссылками.

Теории родового быта он противопоставил теорию быта общинного, в статьях Родовое или общественное явление был изгой? Московские Ведомости , 1850 год, 97 и О древнем быте у славян вообще и у русских в особенности Московский Сборник, т. I, 1852 год, с заключением, что община постоянно была основою русского общественного устройства, и что русская земля есть изначала наименее патриархальная, наиболее семейная и наиболее общественная именно общинная земля. Отрицая всякую роль насилия в образовании как древней княжеской, так и московской государственной власти, А. поясняет добровольное признание власти тем, что народ русский, отделив от себя правление государственное оставил себе общественную жизнь и поручил государству давать ему возможность жить этой общественной жизнью записка 1855 года О внутреннем состоянии России. Дуализм земли и государства, их противоположение, сильно укоренившееся в сознании русского общества Николаевских времен, представляется А. существенной чертой и политического быта, и мировоззрения русского государство никогда у нас не обольщало собою народа Не хотел народ наш облечься в государственную власть, а отдавал эту власть выбранному им и на то назначенному государю, сам желая держаться своих внутренних, жизненных начал. Эта черта следствие предпочтения русским народом пути внутренней правды и его пренебрежения к внешней правде, устанавливаемой принудительным законом.

Идеалы общинного строя всего быта и путей внутренней правды А. представляет исконными основами национальной русской жизни, принципиально противоположными основам исторической жизни западной Европы, строившей свой быт на насилии, принудительности, индивидуализме и внешней правде формального закона, которою прикрывалась ложь внутренних отношений.

Высокая нравственная ценность русских начал делает русский народ носителем общечеловеческих идеалов, народом богоизбранным русская история может читаться, как жития святых, так как, по крайней мере, по стремлению своей жизни, русский народ всегда хранил дух христианско-человеческий. Петр Великий насильственно нарушил верность России высоким национальным началам ее быта и правильное развитие этих начал.

Но только верхние слои русского общества преобразованы Петром народ остался на корню, в нем Россия, оставшаяся в своем самобытном виде. И этому верхнему слою нечего нести народным массам.

Их А. представляет себе мощными духом и бытом, носителями того общего человеческого, какое явит великая славянская и именно русская природа всему миру. Резкое противопоставление исторически бессильной дворянской интеллигенции народу в учении славянофилов и, особенно, А несомненно, оказало свое влияние, как и учение об общине, на развитие народнических воззрений Герцена, а через него на позднейшее народничество.

Вся деятельность А какие бы формы она ни принимала, сводится к выработке и пропаганде определенных воззрений на сущность русской национальной жизни, к призыву вернуться к подавленным ее началам. Что всего нужнее для торжества этих начал, А. изложил в записке О внутреннем состоянии России, поданной через графа Блудова императору Александру II в 1855 году Правительство наложило нравственный и жизненный гнет на Россию оно должно снять этот гнет оно должно вернуться к основным началам русского гражданского устройства, а именно правительству неограниченная власть государственная, народу полная свобода нравственная, свобода жизни и духа правительству право действия и, следовательно, закона народу право мнения и, следовательно, слова. Свободу слова устного, письменного и печатного всегда и постоянно А. считал высшим и священным благом для страны.

Для правительства важно и необходимо знать народное мнение и для того созывать на земские соборы выборных от всех сословий и со всех концов России.

Но мнение собора государь может принять или не принять. Народ не должен вмешиваться в правительственное дело иначе он изменяет своему пути внутренней духовной свободы и правды и непременно портится нравственно. Таков политический идеал А. итог его духовной работы.

См. С. А. Венгеров, Критико-биографический словарь русских писателей и ученых, т. I, СПб 1889 его же, Очерки по истории русской литературы 1907 Костомаров, О значении исторических трудов К. Аксакова по русской истории , СПб 1861 Пыпин, Характеристики литературных мнений с 20-х 50 годов История русской этнографии, т. II Коялович, История русского самосознания Милюков, Сергей Тимофеевич Аксаков в сборнике статей Из истории русской интеллигенции Н. Н. Платонова, Кохановская , СПб 1909. Проект Хомякова.

Дело освобождения крестьян.

Деятельность, предшествующая реформам 1861 г сблизила славянофилов и западников.

Славянофилы, прежде всего Иван Аксаков, направляли Герцену в Лондон материалы о высокопоставленных чиновниках, тормозящих дело освобождения крестьян.

На основе этих фактов появились статьи Герцена Черный кабинет , Бешенство цензуры и др. Тема крестьянского вопроса была затронута и Хомяковым. Он считал, что выкуп надо призвести одновременно и в этом свою роль должен сыграть Опекунский совет. Общая сумма выкупа, по его подсчетам, равнялась 850 млн. руб а сумма помещичьего долга Опекунскому совету -450 млн. руб. Нужно было изыскать еще 400 млн. руб. Часть этой суммы -150 млн. руб государство сможет получить от продажи казенных лесов и недр, допустив к торгам только русских предпринимателей из свободных сословий.

Еще 200 млн. руб. можно было получить в виде иностранного займа. В результате помещик получает всю сумму выкупа в течение четырех лет, а крестьяне будут погашать свой долг государству из 5 годовых 33 года! Итак, проект, предложенный Хомяковым, учитывал также соответствие размера поземельной подати уровню хлебородности в различных местностях России.

Вопросы о размерах надела и размерах повинностей вызвали жаркие споры в комиссиях213. Поскольку привести крестьянские повинности с точной соразмерностью с ценностью земли было сложно, Самарин добился безвозмездной передачи крестьянам усадебных строений. Этими предложениями помещик и крестьянин ставились в отношения купли-продажи, выкуп означал конец внеэкономического принуждения. Ведущим становился принцип экономической зависимости. К 1860 г. журнальная дискуссия об общине была исчерпана.

Одни журналы закрывались, другие умолкли, потому что в проекте реформы, подготовленном редакционными комиссиями к августу 1859 г вопрос был предрешен общинное землевладение должно было сохраниться там, где оно существовало, но крестьянскому обществу представлялось право большинством в две трети голосов с согласия помещика заменять общинное пользование наследственным круговая порука при отбывании повинностей в пользу помещика соблюдалась по обоюдному согласию помещика и общества.

Таким образом, спор решился компромиссно. Деятели славянофильства искренне приветствовали крестьянскую реформу 19 февраля 1861 г. В передовой статье газеты День Аксаков, выражая чаяния на пробуждение народа, писал 19-м февраля 1861 года начинается новое летоисчисление русской истории. Знание нашей газеты есть знание Русской беседы, знание русской народности, понятой и определенной Киреевским, Хомяковым, Аксаковым Константином и всей так называемою славянофильскою школою. Круг тем, занимавших славянофилов, это самые положительные насущные вопросы вопрос крестьянский, вопрос дворянский, вопрос об отношении государства к правам жизни общественной, вопрос о свободе совести и ее выражении в слове, вопрос о народном образовании, вопрос об отношении образованного общества к народу и народности. Хомяков и Киреевский о просвещении, православии и о русском пути. Тщательно подбирая факты для обоснования возможности русского общества вернуться к единению сословий, Киреевский доказывал, что в России не было рабства, крестовых походов, переворотов, противоборства классов, так как князья, бояре, духовенство, народ пронизаны одним духовным убеждением, одинаковой потребностью общего блага.

Внешние проявления истории - грызня князей, голод, убийства - не мешали духовному единству обширная русская земля всегда осознавала себя как одно живое тело. Статья Киреевского опровергла мнение, что прошлое России ничтожно.

Конечно, историкам уже тогда нетрудно было упрекать Киреевского в том, что он слишком упрощенно и схематично истолковал 15 веков европейской истории.

Но ведь он преследовал идеологическую цель доказать сугубо отрицательные последствия прогресса западных народов, которые попали в плен логико-технической образованности и поклоняются промышленности как божеству, а также доказать вредность некритического, рабского подражания Европе. Среди многочисленных откликов, вызванных высказанными в Московском сборнике мыслями о самобытности русской истории, нам интересен ответ А.С. Хомякова, который он так и назвал По поводу статьи И.В. Киреевского О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению в России. Возражения Хомякова относятся ко второй части статьи, где утверждается, что христианское учение выражалось во всем объеме и чистоте быта древнерусского. В какое же время вопрошал Хомяков В эпоху ли кровавого спора Ольговичей и Мономаховичей на Юге, Владимирского княжения с Новым-Городом на Севере и безнравственных смут Галича, беспрестанно изменявшего самой Руси? В эпоху ли, когда Московские князья, опираясь на действительное и законное стремление большей части земли Русской к спасительному единству, употребляли русское золото на подкуп татар и татарское железо на уничтожение своих русских соперников? В эпоху ли Василия Темного, ослепленного ближайшими родственниками и вступившего в свою отчину с помощью полчищ иноземных? Или при Иване III и его сыне-двуженце? Нет, велико - это слово, и как ни дорога мне родная Русь в ее славе современной и прошедшей, сказать его об ней я не могу и не смею. Не было ни одного народа, ни одной земли, ни одного государства в мире, которому такую похвалу можно было приписать хотя приблизительно. Приводимые в ответе исторические факты создают впечатление, что Хомяков в корне не согласен с другом относительно его философско-исторической концепции.

Но это неверное впечатление.

Они разошлись в частностях, и в этом убеждает вывод Хомякова в конце его статьи-рецензии.

Русь была создана христианством, как оно выразилось в летописи Нестора и законе митрополита Илариона раздвоение не было основано на коренной неправде, на вражде существовало как факт, а не как осознанное начало 286. Вот почему, считает оппонент Киреевского, стало возможно объединение обшин в 1611 г. и спасение России.

Прошлое России нельзя считать христианским, но в будущем она должна выполнить свое призвание и воплотить в себе вечную истину Христа. Таким образом, Хомяков выражал то же убеждение, что и Киреевский целостность бытия станет уделом будущей православной России. Вывод Хомякова близок к выводу Киреевского, высказанному им еще при формулировании программы славянофильства Россия возвратится к тому живительному духу, которым дышит ее церковь. Мы уже отмечали выше, что истолкование просвещения России и Европы уязвимо с точки зрения социальной конкретики.

Д.И. Писарев, посвятивший творчеству Киреевского критическую статью Русский Дон Кихот, в определенной степени был прав, когда с негодованием писал ему нет дела до того, что ест французский блузник, нет дела до того, что говорит на своем митинге английский ремесленник, нет дела до того, как богатая буржуазия эксплуатирует пролетариев бытовые вопросы, возникающие в европейской жизни и составляющие ее животрепещущий и общечеловеческий интерес, проходят мимо его просвещенного ума, занятого недосягаемо высокими интересами и аристократическими идеальными стремлениями. Из всех славянофилов Киреевский менее всего занимался крестьянским вопросом.

И собственно его позицию по этому вопросу мы можем узнать из замечаний, высказанных в письмах другу Александру Кошелеву и сестре Марии Васильевне.

Киреевский протестовал против немедленного освобождения крестьян в конце 50-х - начале 60-х годов. Он считал необходимым подождать, когда дух истинно христианской веры воплотится в общественной жизни. Киреевский считал, что крепостное право - это не только экономическая, но и личная зависимость.

У крестьян выработалось чувство холопства, у чиновников - презрение к холопам, в результате ненаделенные высоким нравственным чувством и независимые, как помещик от крестьян, чиновники быстро доведут их до полного обнищания, а сами крестьяне развратятся с помощью кабаков. Но это высказывание не следует понимать как снисходительное отношение к крестьянам. Крестьянство Киреевский рассматривал как защитника и хранителя общинного уклада и религиозной жизни.

Народ всегда прав - таков тезис Киреевского.