Нарастание кризисных явлений в экономике

Нарастание кризисных явлений в экономике. Еще в начале 60-х годов специалисты, а затем и хозяйственные руководители пришли к выводу о необходимости глубоких экономических реформ.

В этих условиях руководство вынуждено было пойти на хозяйственную реформу (1965 г.), суть которой заключалась в усилении экономических рычагов, расширении самостоятельности предприятий. Было сокращено число спускаемых сверху обязательных показателей, в распоряжении предприятий оставалась доля прибыли, провозглашался хозрасчёт. Одновременно упразднялись совнархозы и восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью через министерства. Реформа затронула и сельское хозяйство.

Правительство вновь списало долги с колхозов и совхозов ( к тому времени почти все они были убыточны), повысило закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Значительные финансы направлялись в аграрный сектор экономики В 2966 - 1980 гг 383 млрд. рублей, что составило78% капиталовложений в сельское хозяйство за все годы советской власти. За счёт этого мощного вливания средств началась реализация ряда программ: комплексной механизации аграрного производства, химизации почв и их мелиорации.

В частности, вводятся в строй Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский каналы, оросившие десятки тысяч гектаров засушливых земель. Эти новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны. Но их эффект оказался кратковременным. Прирост объёма производства продукции, стабилизировавшийся в промышленности за годы восьмой пятилетки (1966-1970 гг.) приблизительно на уровне предшествующего пятилетия (50%), а в сельском хозяйстве превысивший его на 21%, в дальнейшем вновь стал сокращаться: соответственно до 43 и 13% - в девятой пятилетке, 24 и 9% - в десятой, 20 и 6% - в одиннадцатой.

Объяснялось это двумя причинами. Во-первых, при директивной экономике непоследовательные меры по реформированию хозяйственного механизма оказались неэффективны. Уже к концу 60-х гг. реформа промышленности выдыхается, так и не столкнув советскую экономику с наезженной колеи. Попытки внедрить наукоёмкие производства (микроэлектроника, информатика, робототехника, биотехнология), развернуть сеть научно-производственных объединений не приносили ожидаемого результата.

К 1985 г. По сравнению с серединой 60-х годов в два раза сократилась доля оборудования, заменяемого из-за технологического старения и физической ветхости. Становым хребтом экономики оставались топливно-энергетический и военно-промышленный комплексы. Структура народного хозяйства приобретала нерациональный, перекошенный характер. Являясь бездонным потребителем капиталовложений, советская экономика имела минимальный выход на человека, удовлетворение его потребностей.

Во-вторых, исключительно важную, по сути решающую роль в снижении темпов хозяйственного роста играло то обстоятельство, что сама директивная экономика, подавившая ростки нового, объективно подошла к пределу своих возможностей. Причины тому - прежде всего обострившееся противоречие между колоссальными масштабами промышленного потенциала СССР и преобладавшими экстенсивными методами его развития.

Практически полностью были исчерпаны свободные людские ресурсы, причём из-за снижения рождаемости уменьшалась доля молодёжи, приходящей в общественное производство. (с 12 млн. человек в 1971 - 1975 гг. до 3 млн. в 1981 - 1985 гг.) Стоимость рабочих мест в народном хозяйстве страны достигла критического уровня - более 12% от общей стоимости основных производственных фондов. На вновь строящихся заводах и фабриках уже физически было некому работать.

Из- за перемещения сырьевой базы в суровые и труднодоступные районы Севера и Сибири лавинообразно нарастали некогда незначительные затраты на добычу и доставку природных ресурсов. Началось сокращение пахотного клина в стране, что отягощало и без того сложное положение в сельском хозяйстве. Директивная экономика постоянно «подпитывалась» за счёт ресурсов аграрного сектора. Теперь и здесь наступал предел. Долгие годы нещадной государственной эксплуатации приводили сельское хозяйство ко всё большему упадку.

Это отражалось на развитии промышленности, особенно в выпуске товаров народного потребления. Нельзя сказать, что правящая элита СССР совсем не видела нарастающий упадок экономики и предпринимала никаких мер. В сельскохозяйственной политике с середины 70-х гг. упор делался (наряду с попытками обустроить разорённое Нечерноземье) на агропромышленную интеграцию – организационное кооперирование колхозов и совхозов с обслуживающими их отраслями промышленности, транспорта, торговли, строительства.

Начали с насаждения РАПО (районных агропромобъединений) и закончили созданием в 1985 г. Нового административного монстра – Госагропром СССР, включившего в себя пять союзных министерств. Венцом бумаготворчества аграриев из ЦК КПСС явилась «Продовольственная программа», принятая в 1982 г. Она содержала обещание накормить страну к 1990 г. Через развитие сети агропромов, насыщение сельского хозяйства техникой, удобрениями, коренное улучшение социально-культурной сферы села. Впервые в документ такого уровня был включён призыв повернуть лицом к личному подсобному хозяйству.

В промышленном строительстве, начиная с девятой пятилетки (1971-1975 гг.), акцент переносится на создание десятков гигантских территориально-производственных комплексов (ТПК): Западно-Сибирского по добыче и переработке нефти, Павлодарско-Экибастузского и Канско-Ачинского по добыче угля и т.п. В целях ускоренного развития экономики Сибири и Дальнего Востока в 1974-1984 гг. была проложена Байкало-Амурская магистраль.

Вдоль неё предполагалось развернуть сеть новых ТПК, но на их закладку средств уже не хватило, и БАМ до сего дня приносит убытки. В 1979 г. Брежневское руководство предприняло ещё одну попытку оживить промышленное производство. Он начало борьбу с «липовой» отчетностью с мест. ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление, определившее, что отныне основным показателем эффективности работы предприятия становится так называемая «чистая продукция» - та, на изготовление которой завод или фабрика затрачивали собственные материалы, энергию и труд. Но до реализации этого постановления дело фактически не дошло.

Главный же способ избежать экономического краха, власти усмотрели в форсировании поставок на западный рынок энергоносителей, тем более. Что цены на них возросли там только за 70-е гг. почти в двадцать раз. Внешняя торговля СССР приобретала отчётливо выраженный «колониальный» характер. Зато казна обогатилась за счёт сотен миллиардов «нефтедолларов», большая часть из которых замораживалась в незавершённом строительстве, тратилась на закупку западного оборудования, шла на закупку импортных товаров, призванных скрасить вид полупустых прилавков отечественных магазинов.

К середине 80-х гг. этот валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталистических стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился, и цены на неё стали падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву директивно-затратную экономику СССР, К тому же существовавший в стране политический и экономический уклад отторгал все начинания по его модернизации, идущие снизу.

Так в 70-е гг. на стройках и предприятиях началось массовое движение бригадного подряда. В его основе лежало стремление отойти от уравниловки в оплате труда и по-хозяйски распорядиться ресурсами. Но как только сторонники этого метода вплотную подошли к необходимости сокращения управленческого аппарата, то сразу сработали чиновничьи тормоза и он был погребён под грудой ограничительных инструкций.

По мере скатывания государственной экономики к стагнации всё больше давала о себе знать «теневая экономика». Этот феномен был неоднороден по своей природе. Он включал как различные виды официально запрещённой или строго ограниченной индивидуальной трудовой деятельности, так и чисто криминальный элемент (крупные хищения товаров и сырья, махинации с отчётностью, изготовление на госпредприятиях неучтённой продукции с её последующей реализацией через торговую сеть и т.п.) Таким образом, в стране шло формирование новой социальной группы – дельцов подпольного частного бизнеса. 6.