Печальный конец царствования. Петра II. В это время международное положение Российской империи осложнилось. Швеция и Османская империя открыто демонстрировали свою готовность объявить войну, а прежде непобедимый русский флот, на содержание которого теперь не выделялось денег, гнил на берегах Невы. Даже организация военных маневров вблизи Москвы не привлекала внимания Петра II – император просто не поехал в войска.
Многое из созданного в Петровскую эпоху (и прежде всего вооруженные силы) пришло в упадок, расстроилось, было утрачено при Петре II. Некоторые историки даже склонны считать эти годы «боярским царством»: все меньше оставалось у власти «птенцов гнезда Петрова», все большую власть приобретала богатейшая аристократия. Старомосковские бояре, которым Петр I насильно брил бороды и смирял гордость, ставя под начало безродных, но талантливых людей, переодевались в европейские камзолы, вошли в Верховный тайный совет и вновь стали у кормила власти.
Постепенно Петр II стал охладевать к княжне Екатерине и начал грубо обращаться с ней даже в присутствии сановников. Как рассказывали, поводом к этому послужили слухи о том, что девушка будто бы неверна ему. На общем совете князья Долгорукие решают форсировать события. «Судьба слепа, надо уметь насильно повернуть ее лицом к себе». Во время пребывания Петра II на охоте, очередной поездке, длившейся около двух месяцев, охотники поселяются в имении князя Алексея Долгорукого «Горенки». «Для участия в охоте сюда срочно вызывают и дам, и обстановка создается благоприятная.
В сентябре месяце, после охотничьей поездки, после веселого ужина, за которым было много выпито малолетнего государя оставляет с княжной вдвоем, 18-летней красавице заранее объяснили ее роль и она провела ее мастерски.
Остается только убедить Петра II, что «он – рыцарь», не захочет же он обидеть бедную увлеченную и загубленную девушку. Петр II угрюм, он нервничает, но соглашается. Он сделает все, что надо, ценой своей руки спасет бедную девушку от бесчестия. 30 ноября 1729 г. в Лефортовском дворце состоялось обручение Петра Алексеевича и Екатерины Долгоруковой. Император в толпе гостей увидел огромные, полные слез глаза прежней возлюбленной – дочери Петра I Елизаветы, которой уже полгода отказывалось в праве присутствовать на охотах и балах, а также получать денежной содержание, достойное ее высокого положения.
Как бы там ни было, когда Елизавета подошла поцеловать руку Долгоруковой, император непроизвольно оттолкнул свою нареченную от Елизаветы. В зале послышался ропот. Это было плохой приметой и означало, что свадьбе не бывать. И все же Петр II нашел в себе силы с любезным видом огласить указ, по которому все Долгоруковы получали высшие должности при императоре, а свадьба назначалась на 19 января 1730 г. Подавленное состояние духа императора, которого мучила совесть за судьбы Меньшикова и Елизаветы, усугубилось после его тайной встречи с Остерманом.
Предчувствуя неизбежные перемены с возвышением хитрых, деспотичных Долгоруковых, вице-канцлер приехал на Рождество в Москву, надеясь отговорить Петра от бракосочетания. Говорил в основном Андрей Иванович, заглушая тихие рыдания присутствовавшей здесь же Елизаветы.
Император слушал, только иногда задавая вопросы о конкретных фактах взяточничества и казнокрадства новых родственников. Можно лишь гадать, что он имел в виду, сказав на прощание Остерману»Я скоро найду средство порвать мои цепи». 6 января 1730 г несмотря на сильный мороз, император неожиданно появился на параде московских полков и принимал его с фельдмаршалом Минихом и Остерманом. Возвращался он в толпе придворных невесты, следуя за ее санями. Что замышлял угрюмый подросток, обманутый в лучших чувствах опытными интриганами Долгоруковыми, почему не сел в карету Екатерины – остается загадкой.
Дома у Петра начался жар. Врачи обнаружили у него черную оспу и стали ждать кризиса, рассчитывая, что молодой организм справится с болезнью. Иван Долгоруков отважился пойти на крайнюю меру – подделать почерк императора на завещании. В свое время он развлекал Петра копированием его почерка. Для обоюдной забавы они отсылали во дворец «распоряжения императора» с приказом прислать денег, и деньги привозили.
Сфабрикованная «последняя воля императора Петра II» предусматривала передачу власти его невесте. Трудность заключалась в том, что подпись должен был заверить духовник царя, а также доверенное лицо, которым являлся Остерман. Андрей Иванович в течении всей болезни не отходил от постели больного, не давая Долгоруковым ни единого шанса оставаться наедине с императором. В час ночи 19 января Петр II пришел в себя и попросил: «Заложите лошадей.
Я поеду к сестре Наташе». Это были его последние слова. Императора не стало за несколько часов до назначенной свадьбы. Стоявший у дверей Иван Долгоруков выхватил шпагу и закричал: «Да здравствует императрица Екатерина Вторая Алексеевна!», после чего был немедленно арестован. Его сестра, прощаясь с покойным женихом, вдруг вскочила с безумным взором и, подняв руку, на которой сверкал его именной перстень, объявила: «Петр Алексеевич только что нарек меня императрицей!». Она была посажена под домашний арест, а позднее отправлена в пожизненную ссылку.
Вскоре она разделила судьбу первой невесты юного императора Марии Меньшиковой, упокоившись в сибирской земле. Сумасбродное и трагическое царствование внука Петра I завершилось. После его смерти не осталось прямых потомков Романовых мужского пола. Разбуженное великими реформами российское дворянство без строгого поводыря не могло найти никакого другого применения своим силам, кроме борьбы за место у трона. Указ Петра Великого о порядке престолонаследия открывал возможность представителям царствующего дома оспаривать друг у друга корону Российской империи.
Назревал новый дворцовый переворот. «Петр II не достиг того возраста, когда определяется вполне личность человека, и едва ли история вправе произнести о нем какой-нибудь приговор… Он не только не любил учения и дела, но ненавидел то и другое, ни показывал никакой любознательности; ничто не увлекало его в сфере государственного управления, всецело пристращался он к праздным забавам и о того подчинялся воле приближенных, что не мог сам собою, без пособия других освободиться от того, что его уже тяготило» . «Что этот тринадцатилетний мальчик, которому с виду можно было дать все восемнадцать, физически очень рано созрел, давало лишний способ управлять им через женщин» . 4. Анна Иоанновна. «Бироновщина». Отцом Анны Иоанновны был Иван (Иоанн) Алексеевич, младший из пяти сыновей царя Алексея Михайловича и его первой жены Марии Ильиничны Милославской.
Тихий и болезненный царевич, имевший четырех старших братьев, никем не воспринимался как наследник престола.
К государственным делам его не допускали, не учился он и ратному делу. Иван любил неспешные беседы со святыми старцами – монахами и службы в кремлевских соборах… Возможно, это помогало ему переносить горькие утраты: смерть матери, потом отца, скорую кончину недолго правившего брата Федора Алексеевича (другие старшие братья царевича умерли раньше). Иван оказался в стороне и когда Нарышкины, родственники второй жены Алексея Михайловича, объявили царем не его, 16-летнего юношу, а 10-летнего сына мачехи – Петра. Это стало одной из причин начавшегося 15 мая 1682 г. стрелецкого бунта.
Стрельцы потребовали, чтобы оба сводных брата царствовали вместе и «первым» царем был бы старший из них – Иван, а «вторым» - Петр. Собравшиеся на совет бояре решили, что такое требование разумно – «когда один на войну пойдет, другой страной править станет». По всем церквям и городам объявили, что на Руси теперь два царя, но по болезни одного и малолетстве другого «тяготу правления» принимает на себя их сестра – царевна Софья Алексеевна.
Через полтора года 18-летнего Ивана женили на 20-летней Прасковье Федоровне Салтыковой, после чего «первый» царь целиком посвятил себя семейной жизни, постам и молитвам. Вокруг бушевали бунты стрельцов и раскольников, царевна Софья враждовала со своим сводным братом – царем Петром, а Иван радовался появлению на свет очередной дочки у царицы Прасковьи.
Жил он так тихо, что внезапная его кончина 8 февраля 1696 года для многих прошла незамеченной. Царица Прасковья осталась вдовой. Это была красивая женщина высокого роста, статная. В отличие от покойного мужа обладала характером суровым и властным. Трех своих дочерей (двое ее детей умерли) – Екатерину, Анну и Прасковью – царица растила так, как растили и воспитывали ее саму. Главное внимание уделялось хорошему питанию: мамушки и нянюшки выкормили царевен полными, статными. Выросшие в атмосфере предрассудков и суеверий, девушки верили в колдунов и вещунов, в приметы и чудеса.
Их обучали истории и географии, чтению и каллиграфии, но полученные ими знания оставляли желать лучшее. Так, одна из сестер, отправляя другой подарок к празднику, могла преложить к нему записку с такими словами: «асьтаюсь верная ваша друк, из Масквы». Однако наступали иные времена. Петр сурово расправлялся с теми, кто не желал подчиняться его нововведениям. И царица старалась ради себя и дочерей идти в ногу со временем.
Оставив Москву и любимые его подмосковное Измайлово, Прасковья Федоровна отправилась в возводимый Петром «парадец» (т. е. рай) – Петербург. Здесь она не пропускала ни одного придворного торжества, была обходительна с Петром, Екатериной и их окружением. Видя, чему обучают царских дочерей, она сочла нужным и своих учить тому же. 4.1.