Социальная структура общества

Социальная структура общества. Благодаря массовому распространению высшего образования общая численность специалистов, имеющих университетский или институтский диплом, с 1970 по 1980 г. возросла с 6,9 млн до 12,0 млн, т.е. на 74%. СССР вчетверо превзошел США по числу дипломированных инженеров. Но экономике столько инженеров не требовалось. Многие из них работали техниками, чертежниками, лаборантами, канцеляристами. Если в 1940 г. зарплата инженерно-технических работников была в 2,5 раза выше зарплаты рабочих, то к началу 1980-х гг. они практически сравнялись.

Большинство конструкторов и технологов получали меньше среднего рабочего. Поэтому иные молодые специалисты предпочитали трудиться на рабочих должностях. Престиж инженерного труда резко упал. Раздуты оказались и штаты многих научных институтов. В то время как одни ученые и научные коллективы в 1960— 1980-х гг. добились впечатляющих результатов, эффективность работы других была крайне низкой.

Исследование, проведенное в 1970-х гг. в 30 НИИ Ленинграда, показало, что труд 55% научных работников на протяжении нескольких лет не имел никакой творческой отдачи. Политика снижения социальной роли интеллигенции была отнюдь не случайной. В партийных документах провозглашалось, что советское общество основано на союзе рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции. Однако интеллигенция именовалась лишь социальной прослойкой, а среди двух классов ведущая роль отводилась рабочему.

Рабочие стали самой многочисленной категорией населения во всех республиках СССР, за исключением Туркмении. Доля рабочих, занятых в промышленности, строительстве, сельском и лесном хозяйстве, неуклонно снижалась. В 1960 г. в этих отраслях трудились почти 69% рабочих, а в 1980 г. — менее 63%. Повышалась, хотя и очень медленно, доля рабочих, занятых в бытовом обслуживании — с 3 до 4,7%. Научно-техническая революция предъявляла высокие требования к росту профессионального уровня не только специалистов, но и рабочих.

Однако социальная политика государства их практически не учитывала. Подготовка в системе профессионально-технического образования по-прежнему была ориентирована, главным образом, на обучение кадров для промышленности и строительства. Удельный вес ручного труда практически не снижался. Оплата труда становилась всё более уравнительной, а потому квалифицированные рабочие утрачивали заинтересованность в труде. Партийное руководство пыталось компенсировать слабость материального стимулирования развитием социалистического соревнования.

Одни новые почины сменялись другими, постепенно становясь пустыми пропагандистскими лозунгами, совершенно оторванными от реальной жизни и безразличными подавляющему большинству рабочих. (Например, в 1975 г. в связи с 30-летием Победы был выдвинут призыв «работать за себя и за того парня!». Однако если в годы войны движение двухсотников опиралось на искренний патриотический порыв, то теперь беззастенчивая эксплуатация памяти о павших порождала лишь раздражение и цинизм.) Выпускники средних школ (а в 1970-х гг. они составляли абсолютное большинство молодежи, вступающей в трудоспособный возраст), особенно в крупных городах, неохотно шли трудиться на производство. Рабочие специальности оказались в самом низу шкалы предпочтений.

Между тем, трудоемкость большинства производств оставалась высокой. На проходной любого предприятия можно было увидеть бесконечные объявления, начинавшиеся со слова «Требуются». Не хватало строителей, станочников, слесарей-ремонтников, разнорабочих, водителей… Единственным способом заполнить рабочие места был пресловутый «лимит», лишь обострявший многочисленные социальные проблемы.