Архитектура Руси XIII - XIVвв.

ДОКЛАД ПО ИСТОРИИ Ученицы 10 класса А Средней школы 10 Шустенковой Екатерины Ногинск 2001 С X в. почти половина Европейской части России вошла в состав феодального Древнерусского государства, где сложилась самобытная художественная культура с рядом местных школ юго-западные, западные, новгородско-псковская, владимиро-суздальская, накопившая опыт строительства и благоустройства городов, создавшая замечательные памятники древнего зодчества, фрески, мозаики, иконописи.Е развитие было прервано монголо-татарским нашествием, приведшим Древнюю Русь к экономическому и культурному упадку и к обособлению юго-западных земель, вошедших в состав польско-литовского государства.

После полосы застоя в размещавшихся на территории России Древнерусских землях с конца XIII в. начинает складываться собственно русская Великорусская художественная культура.В ее развитии ощутимее, чем в искусстве Древней Руси, проявилось воздействие городских низов, ставших важной общественной силой в борьбе за избавление монголо-татарского ига и объединение русских земель.

Возглавившая уже в XIV в. Эту борьбу великокняжеская Москва синтезирует достижения местных школ и с XV в. становится важным политическим и культурным центром, где складываются проникнутое глубокой верой в красоту нравственного подвига искусство Андрея Рублева и соразмерная человеку в своем величии архитектура Кремля.После монголо-татарского нашествия долгое время летописи упоминают лишь о строительстве недошедших до нас деревянных сооружений.

С конца XIII в. в избежавшей разорения Северо-западной Руси возрождается и каменное зодчество, прежде всего военное. Возводятся каменные городские укрепления Новгорода и Пскова, крепости на приречных мысах Копорье или на островах, порой с дополнительной стеной у въезда, образующей вместе с основной защитный коридор захаб Изборск, Порхов.С середины XIV в. стены усиливаются могучими башнями, в начале над воротами, а затем и по всему периметру укреплений, получающих в XV веке планировку, близкую к регулярной. Неровная кладка из грубо отесанного известняка и валунов наделяло сооружение живописью и усиливало их пластическую выразительность.

Такой же была кладка стен небольших однокупольных четырехстопных храмов конца XIII 1-й половины XIV вв которым обмазка фасадов придавала монолитный облик. Храмы строились на средства бояр, богатых купцов.Становясь архитектурными доминантами отдельных районов города, они обогащали его силуэт и создавали постепенный переход представительного каменного кремля к нерегулярной деревянной жилой застройке, следующей естественному рельефу.

В ней преобладали 1-2 этажные дома на подклетах, иногда трехчастные, с сенями посередине. В Новгороде развивалось его прежняя планировка, прибавилось улиц, ведущих к Волхову.Каменные стены Детинца и Окольного города, а так же церкви построенные на средства отдельных бояр, купцов, и групп горожан, изменили облик Новгорода. В XIII-XIV вв. зодчие переходят в завершениях фасадов церквей от полукружий- закомар к более динамичным фронтонам щипцам или чаще к трехлопастным кривым, отвечавшим форме сводов, более низких над углами храма.

С началом возрождения Москвы в ней в 1320-1330-х гг. Появляются первые белокаменные храмы.Не сохранившийся Успенский собор и собор Спаса на Бору с поясами резного орнамента на фасадах восходили по типу к четырехстолпным с тремя апсидами владимирским храмом домонгольской поры. Во второй половине XIV в. строятся первые каменные стены Кремля на треугольном в плане холме при впадении Неглинной в Москву-реку. На востоке от Кремля расстилался посад с параллельной Москве-реке главной улицей.

Монастыри-крепости, защищавшие подступы к городу и созвучные Кремлю по своему силуэту, со временем стали композиционными центрами окраин Москвы. Радиальные улицы с бревенчатыми мостовыми вели к центру через увенчанные башнями ворота Земляного и Белого городов.Жилая застройка городских улиц состояла в основном из деревянных домов, имевших два три этажа на подклетах, отдельные крыши над каждой частью дома, средние сени и крыльцо.

Кремли других городов, как и в Москве, следовали в своих планах рельефу местности, а на ровных местах имели правильные прямоугольные планы. Крепостные стены стали выше и толще.Навесные бойницы и зубцы в виде ласточкина хвоста примененные итальянскими архитекторами в Московском Кремле, появились и в кремлях Новгорода, Нижнего Новгорода, Тулы и др. Позднее башни стали декорироваться лопатками и горизонтальными тягами, а бойницы наличниками.

Свободнее от новых влияний были крепости дальних Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей, с мощными стенами и башнями, сложенными из крупных валунов и почти лишенными украшений.Сохранившаяся часть великокняжеского кремлевского дворца в Москве с огромным одностолпным залом наделена чертами западной архитектуры граненый руст, парные окна, ренессансный карниз, но вся композиция дворца, слагавшаяся из отдельных зданий с переходами и крыльцами, близка к композиции деревянных хором.

В архитектуре Успенского собора Московского Кремля, который было предложено строить наподобие одноименного собора XII в. во Владимире, традиции владимиро-суздальского зодчества подверглись существенному переосмыслению. Величественный пяти-купольный храм с редкими щелевидными окнами, прорезанными в могучих барабанах и в глади стен, опоясанных аркатурным фризом, мощнее по пропорциям и монументальнее своего прототипа.Впечатляющим контрастом несколько суровым фасадам собора служит интерьер с шестью равномерно расставленными высокими тонкими столбами, придающими ему вид парадного зала. Храм-колокольня Ивана Великого, господствовавший не только не только над Кремлем, но и над всей Москвой, стал традиционным образцом для подобных высотных доминант и в других русских городах.

Попытка перенести в русский храм мотивы раннего венецианского Возрождения привела к несоответствию ярусных членений фасада. В первые десятилетия после монголо-татарского нашествия возрождается живопись.

В условиях сильно сократившихся международных и межобластных связей во 2-ой половине XIII века и в начале XIV в. окончательно кристаллизуются старые школы живописи и образуются новые.В иконах и в миниатюрах рукописей Новгорода уже со 2-ой половины XIII в. определяются чисто местные черты, сложившиеся здесь в росписях XII в. ясный образ не осложненный аллегориями, несколько элементарный крупный рисунок, декоративная яркость цвета.

На исполненной Алексой Петровым храмовой иконе церкви Николы на Липне Николай чудотворец представлен как внимательный наставник и помощник людям. Округлые линии, нарядная орнаментация отразили воздействие декоративных тенденций народного творчества. В городах Северо-восточной Руси, уцелевших от нашествия живопись долгое время развивалась на до-монгольской основе.Художественные мастерские были сосредоточены на архиерейских и княжеских дворах, и их произведения имеют церковный, либо кастовый княжеский характер.

Ростовские иконы XIII-XIV вв. характеризуются просвечивающимися красками, нежным и теплым колоритом. Большой популярностью пользовались житийные иконы, в которых ярко выражено литературное повествовательно начало. С Ярославлем связано несколько выдающихся икон и лицевых рукописей XIII-XIV вв. Торжественной красотой выделяется икона Борис и Глеб , но место ее написание точно не установлено. В 70-80-х годах XIII в. возникла тверская школа живописи.Росписи Спасо-Преображенского собора в Твери, исполненные местными мастерами, были первой попыткой обращения к монументальной живописи после татарского нашествия. Для не очень высоких по качеству тверских икон и рукописей характерны белесые высветления и декоративные сочетания белого, красного, голубого.

Несколько позже тверской возникла московская школа, ранние памятники которой свидетельствуют о тесных ее связях с Ростовом и Ярославлем.В XIV в. с началом широкого строительства каменных храмов возрождается фресковая живопись.

Фрески собора Снетогорского монастыря близ Пскова по стилю еще близки к росписям Новгорода типа нередицких. Новгородские росписи 2-й половины XIV в. более свободны по характеру. Одни из них исполнены выходцами из Византии фрески церквей Спаса на Ильине улице и Успения на Волотовом поле. Другие написаны южными славянами фрески церквей Спаса на Ковалеве и Рождества на кладбище и церкви Михаила Архангела Сковородского монастыря.Наиболее впечатляющи фрески церкви Спаса на Ильине улице, исполненные Феофаном Греком, а так же фрески Волотова, поразительные по одухотворенной патетике образов и артистизму.

Росписи Феофана по их суровой выразительности, исключительной свободе композиции и письма не имеют себе равных не только на Руси, но и в Византии.Хорошо сохранились фрески угловой камеры на хорах образы, воплощающие аскетические идеалы, отличаются психологической напряженностью, техника письма динамикой и оригинальностью приемов, колорит предельной сдержанностью.

Божество и святые предстают у Феофана в виде грозной силы, предназначенной управлять человеком и напоминать ему о подвигах во имя высшей идеи. Их темные лики с бегло положенными белыми бликами, по контрасту с которыми приобретают особую звучность разбеленные желтые, малиновые, синие тона одежд, оказывают на зрителя непосредственное и глубокое воздействие. Фрески церкви Федора Стратилата стилистически близки к росписям Спаса на Ильине улице.Возможно, что в их исполнении участвовали русские мастера, учившиеся у греков.

Фреска повлияла и на стиль новгородских икон XIV в сделавшийся более свободным и живописным. Произведения Псковских иконописцев XIV в. выделяются смелой цветовой лепкой и необычным колоритом, основанным на сочетании оранжево-красных, зеленых, коричневых и желтых тонов.Сумрачная выразительность образов святых не псковских иконах обнаруживает их известную близость к работам Феофана Грека. На севере в XIV в. сложилась вологодская школа живописи.

Ее известный представитель иконописец Дионисий Глушицкий. В вологодских иконах преобладают темные, несколько приглушенные тона. Стенопись ярославских и костромских иконописцев, работавших также в Москве, Ростове, Романове и Борисоглебской слободе, Вологде, Троице-Сергиевой лавре и других городах, отмечена неисчерпаемой фантазией, интересом окружающей действительности.Мастера умели придать занимательность и декоративность многофигурным, полным динамики многоцветным росписям, покрывающим стены и своды храмов живописным ковром. Ряд сцен слагается в повествовательные циклы со множеством тонко подмеченных бытовых деталей и с мотивами реальных пейзажей.

Эти росписи, так же как иконы в ярославской церкви Ильи Пророка и несколько превосходных икон Семена Колмогородца, пронизаны оптимистическим мироощущением людей, еще робко, но радостно открывающих красоту земной жизни.Обычно изваяния выполнялись в дереве, хотя известны отдельные произведения в металле автопортрет мастера Аврама на трофейных бронзовых вратах Софии Новгородской, собранных им на рубеже XII XIV вв. серебряная фигура царевича Дмитрия работы Гаврилы Овдокимова с товарищами . Встречается и скульптура в камне Георгий В. Д. Ермолина, большие памятные кресты с рельефами.

Как правило, деревянная скульптура была полихромной. Локальная роспись темперными красками сближала ее с иконой.Эта близость усугублялась тем, что рельефы не выступали за плоскость обрамляющей изображение нетронутой кромки доски, а уплощенные фигуры, рассчитанные на строго фронтальное восприятие, помещались в киотах с цветным фоном, плотность цвета и весомость объема, подкрепляя друг друга, создают особую интенсивность декоративного звучания скульптуры.

Фигуры, развернутые на плоскости, сохраняют цельность и мощь округлого блока дерева.Неглубокие геометризованные порезки, обозначающие одежды и доспехи, подчеркивают монументальность объема и непроницаемую твердость массы, по контрасту с которой тонко моделированные черты лица приобретают повышенную одухотворенность, выявляя внутреннюю жизнь, сконцентрированную в величественных, застывших фигурах.

Как и в живописи, в скульптуре возвышенная идея выражалась ритмом, пропорциями, силуэтом замкнутых композиций, наделяя телесный облик святых напряженной духовностью, лишенной индивидуальных черт.