Мы переживаем эпоху, вкоторую политика все более смешивается с грязью. Это надо продумать и из этогонадо сделать выводы. Всякое революционноедвижение нуждается в денежных средствах.Чем настойчивее, чем нетерпеливее, ичем беднее революционер, тем острее становится для него вопрос о добыванииденег любыми путями и средствами чем решительнее он отвергает капитализм ичем больше он, в качестве социалиста или коммуниста, презирает частнуюсобственность , тем ближе он подходит к уголовному правонарушению.
Этопредвидел Достоевский, у которого Петр Верховенский прямо говорит Я ведьмошенник, а не социалист . Это предвидел Лесков в Соборянах Мошенникиведь всегда заключают своею узурпацией все сумятицы, в которые им небезвыгодновмешаться . Это предвидел граф А.К. Толстой и другие. Но предотвратить этогоразвития в России не удалось.Еще Бакунин, мечтая орусской революции, возлагал свои надежды на русский преступный мир. Уже в первую русскуюреволюцию 1905-1906 некоторые революционные партии перешли к экспроприациям , т. е. к ограблениям с убийством и к прижизненным ипосмертным вымогательствам смерть Саввы Морозова . В страшные годы 1917-1920смешалось все. Люди грабили и уверяли, что они грабят награбленное .Интеллигентные революционеры присваивали себе чужие дома, чужие квартиры, чужуюмебель, чужие библиотеки - и нисколько не стыдились этого.
Крестьяне грабилипомещичьи усадьбы революционные матросы - офицеров и городских буржуев чекисты - арестованных безбожники - храмы солдаты -военные склады.
Революция стала грабежом, следуя прямому указанию Ленина.Вмарте 1917 года Временное правительство амнистировало уголовных, считая их,по-видимому, нелегальными борцами против имущественной несправедливости,которые совершали свои уголовные деяния якобы вследствие отсутствия в странесвободы и равенства и якобы жаждали морального возрождения см. в воспоминанияхзаведующего всем розыскным делом Империи А.Ф. Кошко Очерки уголовного мираЦарской России , с. 214 . В то время петербургская дактилоскопическая коллекцияс фотографиями преступников и подозрительных лиц достигала двух миллионовснимков.
И вот преступный мир покинул тюрьмы, освобождая их для контрреволюционеров - и привычные жители тюрем влились в революцию.Уголовные, принимавшие коммунистическую программу, быстро и легко врастали впартию и, особенно в Чеку уголовные, желавшие грабить самовольно, внереволюционной дисциплины, арестовывались и расстреливались.В 1920 году лицо,близкое к профессиональному уголовному розыску, отмечало Все нынешниепреступники - новички, дилетанты они грешат с голоду, ни скрыть, ни завязаться , смыть кровь не умеют а профессионалы-рецидивисты, тюремщики - илив партии, или перебиты ею за самовольство . Характерным является пример героя -революционера Григория Котовского.
Если в воспоминаниях ветеранов Октября онпредстает могучим титаном косая сажень в плечах , то полицейская карточкарисует субтильного горбуна ниже среднего роста. В документах архивов историипартии врань начинается сразу же после имени, отчества и фамилии.
Датурождения он указывал разную это помогало уклоняться от армии. В конце концов, ему удалось омолодить себя на семь лет. В анкетах герой пишет обеспросветной бедности детства, но это не соответствовало действительности хороший заработок отца квалифицированного рабочего, собственный каменный дом. И после смерти кормильца владелец завода Манук - Бей продолжал опекать семью.По его протекциимальчика зачислили в Кишиневское реальное училище.
Проучился Григорий там двамесяца и был выгнан за хулиганство. Покровитель тут же устроил юного дебошира всельскохозяйственное училище. Тут уж Григорий проявил некоторое прилежание и в1900 году закончил курс. Но в анкетах упомянул ещ и социал-демократическийкружок, хотя ни о чем подобном в училище не слыхали. Однако за воровство былисключен.Кочуя в качестве помощника управляющего из имения в имение, Котовскийманипулирует поддельными рекомендациями, продолжает понемногу воровать и всячески уклоняется от призыва.
Своипервые 4 месяца отсидки схлопотал за подлог. Затем следует обвинение в растратеи камера в Кишиневской тюрьме. Там он ловко симулирует горячку и выбирается насвободу. Постепенно он приобретает репутацию рецидивиста, но понимает, чтовыгоднее предстать пред обществом преступником политическим, а не уголовным.После Октября тем более.Первый грабеж он совершил в 1905 году. За налетамина квартиры и магазины последовали более крупные дела. За год его шайкапревратилась в конную банду, которая только в октябре 1905 года совершила 12вооруженных налетов.
Правда, ни на одном из судов он не смог доказать, чтоэкспроприированные им деньги раздавались бедным. Все просаживалось в карты,прокручивалось в ресторанах, растрачивалось на подарки любовницам. В 1916 годуКотовский уже сидел пожизненное заключение. Грянула Февральская революция, иворота тюрем распахнулись.Действительных и мнимых борцов приветствовалиликующие толпы. Но даже либеральное временное правительство поостереглосьвыпустить матерого бандита.
Но Григорий Котовский не дремал и создал в тюрьме комитет самоуправления и установил революционный порядок . В ОктябреКотовский вместе с анархистами и вооруженными уголовниками помогает красным взахвате города.Однако когда конную сотню Котовского включили в состав Краснойармии, братва, не провоевав и недели, покинула позиции для занятий грабежом. Завойну Григорий получал награды за работу в карательных отрядах, фальшивыерассказы о победах сыпались из него. Но справится с реальными врагами, ему былоне по зубам.
В 1925 году Котовский был убит по пьянке своим товарищем.Главные правилареволюции гласят Добро есть то, что полезно революционному пролетариату злоесть то, что ему вредно , революции позволено все законы буржуазных странне связывают революционера . Все это внушено членам компартии и ее чиновникам.Так возник этот режим разбойники стали чиновниками, а чиновники сталиразбойниками.Уголовные и политики слились.
Политическое и уголовное смешалось.В самую сущность новой политики были включены ограбление, ложноедоносительство, беззаконные аресты, произвольные мучительства и убийства,вечная ложь, вечное вымогательство и законченный административный произвол.Уголовное преступное обхождение человека с человеком стало самой сущностьюполитики. А политика, принципиально признавая преступление полезным дляреволюции, зловеще засветилась всеми цветами уголовщины.