XIV и XV столетия

К началу XIV столетия вооружение рыцаря становится уже доволь­но совершенным. Кольчуга, покрывающая его стан, усилена на­плечниками и наколенниками; голова защищена шлемом, а за плечами носится длинный щит. Но искусство оружейников не остановилось на этом: в XIV веке появляются разнообразнейшие формы головных доспе­хов; туловище защищается прочной бригантиной, которая мало - пома­лу вытесняется сплошным или досчатым доспехом, получающим полное развитие в XV столетии. Кажется, что в таком вооружении рыцарь становится вполне неуязвимым... и вдруг у него является такой страш­ный враг, от которого не может спасти ни роскошный доспех, ни личная доблесть или мужество рыцаря и которые, без всякого сожаления, пора­жает первого подвернувшегося ему противника - будь то знатный фео­дал или ничтожный проходимец. И закованный в железо рыцарь падает в бесславном бою с плохо вооруженным пехотинцем, который на недо­сягаемом до рыцаря расстоянии шлет ему верную смерть. Этот страшный враг был порох.

Мы не знаем, когда он был изобретен, но почти с достоверностью известно, что порох, как военное средство, употребляется уже в древно­сти. Так, в 668 г. по Р.Хр. при осаде Константинополя Каллиник из Гелиполя сообщает Константину Погонату секрет приготовления "гре­ческого огня". Из этого и многих других сообщений можно заключить, что порох первоначально употреблялся как зажигательное вещество, причем огонь служил непосредственным средством разрушения, и толь­ко много позднее в нем открыли метательные свойства.

Последнее открытие принадлежит, по-видимому, Востоку; по край­ней мере, на это указывает сражение при Лигнице, где порох впервые был применен в этом виде против татар (в 1241 г.). Общее же примене­ние пороха для выстрела железными и каменными ядрами начинается спустя столетие, и тут опять Восток предупреждает Запад: мавры упот­ребляют огнестрельное оружие при обороне Аликанта (1331 г.) и Альд-жевира (1342 г.). Сражение, в котором европейцы впервые имели несколько огнестрельных орудий, было сражение при Кресси (1346 г.), где англичане выставили шесть пушек.

С самого начала порох получил огромное применение, его употреб­ляли не только для небольших карабинов, но и для больших пушек, перевозившихся на колесах.

Первое огнестрельное оружие, которое встречается в полевом сраже­нии, было скрепленное из железных полос орудие, совершенно такой же конструкции, какую с древнейших времен находим у китайцев. Из этого видно, что применение пороха, равно как и изобретение огнестрельного оружия, принадлежит по происхождению Востоку. К концу XIV столе­тия повсеместно обнаруживается стремление увеличить действие поро­ха, следствием чего было увеличение размеров огнестрельного орудия и появление огромнейших орудий, которые в изобилии находятся в турец­ких крепостях.

Введение легко передвижных полевых орудий впервые является у гусситов около 1420 г.; около 1470 г. эти орудия находят себе бесчислен­ное применение у бургундцев, и с этих пор артиллерия становится наря­ду с кавалерией и пехотой. Этот новый род войска состоял преимущественно из мещанского сословия с ремесленным оттенком и совсем не имел национальной окраски, так как власти часто употребля­ли для этой цели оружейных мастеров, какие где попадались; так, на­пример, в Турции служат артиллеристами итальянцы, греки и венгры, а в Бургундии итальянцы, немцы и т.д. Когда около 1430 г. огнестрель­ное оружие стали отливать, то к этому делу были призваны плавильщи­ки, которых мы находим в этой роли до конца XVII столетия.

Употребление ручного огнестрельного оружия прививается в пехоте очень медленно; по странной случайности такое оружие, как, например карабин, долго употреблялось исключительно кавалерией и только око­ло 1370 г. появляются первые ручные стволы на подставках, которые, однако, больше служили для метания, чем для прицельного выстрела.

В XV столетии в пехоте распространяется употребление легких руч­ных стволов, из которых стреляли держа оружие под правой рукой; ложе начинают приделывать только около 1480 г.; добавим еще, что почти до 1450 г. большинство войска упорно предпочитало новому оружию лук и самострел.

До XV столетия кавалерия еще сохраняла несколько тот характер, которым она отличалась во времена феодализма, но ряды латников до такой степени редели, что полководцы принуждены были взять на себя заботу о надлежащем состоянии кавалерии; они или сами непосредст­венно нанимали обедневших дворян, или поручали это дело какому-ни­будь надежному и всеми уважаемому лицу. Во время крестовых походов, как мы видели, рыцарство выставило тяжелое вооружение как средство против врага, для победы над которым, между тем, требовалась не столь­ко сила, но и подвижность. Отсюда возникло неправильно преувеличен­ное представление о достоинствах сплошного прикрытия из железа против неприятельского оружия, заблуждение:, которым была преиму­щественно заражена кавалерия, и которое долго продолжает господст­вовать, пока, наконец, целые ряды хорошо защищенных доспехами воинов нс попадали под градом снарядов и пуль.

Вооружение XIII века, постепенно перешедшее около 1420 г. в досча-тое вооружение, могло защитить не только против копья и меча, но даже, в крайнем случае, и против стрел самострела и ядер карабина. Но это воинственное на вид вооружение не сделало конницу ни более подвиж- ной, ни более пригодной для сражения, хотя она с течением времени и соединила с ним понятие о древнем рыцарстве. П реобладающим оружи­ем конного воина все-таки остается копье, которое около 1460 г. по большей его тяжести стали во время удара накладывать на крючок, прикреплявшийся на левой стороне нагрудника. Меч и кинжал, подобно шлему, прикреплялись к доспеху на цепочках, чтобы не потеряться в схватке, но так как эти цепочки сильно перепутывались, то уже в начале XV столетия они выходят из употребления. С XIII столетия излюблен­ным оружием конного воина становится тяжелый меч с длинным клин­ком и крепкий кинжал.

Уже в конце XIV столетия в Англии, Испании, Брабанте и Италии появляются отряды легкой кавалерии, составленные из наемных воинов (scopiti), вооружение которых состоит преимущественно не из копья, а из меча и лука, а позднее из карабина.

В 1322 году Фридрих воспользовался дружелюбными отношениями с венграми для получения помощи от венгерской кавалерии. В Италии значение легкой кавалерии росло все более и более, и так продолжалось до XVII столетия.

Со времен швейцарских войн значение пехоты увеличивается, а с ним вместе увеличивается и внимание к ее вооружению, и это внимание простирается нс только на одно оружие, но и на защиту самого человека, который становится все более и более ценимым. Пехотинцы, в особен­ности стрелки, имели теперь для своей защиты только деревянный щит, а ранее они защищались доспехом, который удержался до XV столетия; он сильно стеснял свободу действий, хотя и предоставлял много преиму­ществ при нападении.

В общем, вся пехота разделялась на копейщиков и стрелков. Только испанские пехотинцы сражались с мечом и круглым щитом. Около 1320 года в пехоту проникает здоровый нравственный элемент, военным искусством руководит нравственный фактор, развивается тактика: сколько обдуманные, столько же и смелые предприятия, походы и напа­дения того времени служат достаточным доказательством такого благо­творного переворота. Рука об руку с тактикой шло и развитие оружия, и в этой области обнаруживается стремление не только сделать его удобнее, но чтобы одно оружие было пригодно в одно время и колоть и рубить. Необыкновенной военной славой пользовались швейцарцы, у которых своеобразный способ сражения находился в полном согласии с их вооружением. До XIV столетия оно было довольно просто и состояло из тяжелого щита и копья; затем стали употреблять шлем и нагрудник, оставив щит и вооружившись длинным копьем, коротким мечом и ко­ротким кинжалом. Некоторые, отличавшиеся силой, сражались огром­ными мечами и тяжелыми палицами. Как способ фехтования, так и вооружение швейцарцев послужило впоследствии прототипом для рат­ников Максимилиана I.

Во Франции, где рано ощущается недостаток войска, короли принуж­дены были уже в XIII столетии держать наемные войска (брабансоны, арманьяки), состоявшие из легко вооруженной пехоты и смотревшие на войну как на средство обогаще- • ния. Как слабую попытку создать национальное войско следует счи­тать учреждение Franc-archers или вольных стрелков, которое при­надлежит Карлу XII и относится к 1448 году. Не лучше арманьяков были итальянские condottieri, только вооружение у них было по­прочнее. Германия и другие страны взяли это последнее за образец для вооружения своего войска в XV и XVI ст. Повсюду копья, короткие мечи, шпаги, самострелы подража­ют своей формой итальянскому оружию.

Рис. 177. Жандарм Карла VII (Париж­ский артиллерийский музей).

Интересно, что в войсках Восто­ка повторяются явления, какие мы видим на Западе. Так же и там, та­тары, турки и более всего арабы не хотели сражаться пешком, но сул­таны далеко опередили европейцев в устранении этого вредного настро­ения созданием сильной пехоты из янычар.

Вооружение турецкого войска по многочисленности племен, входив­ших в состав этого большого государства, было крайне разнообразно, и впоследствии на нем сказалось и европейское влияние. Янычары были вооружены луком и кривым мечом, а спаги или тимариоты , состоявшие из европейцев, сражались длинным прямым мечом и копьем на тонком древке; жители Анатолии при своем почти феодальном устройстве были вооружены вполне по-азиатски: кривыми мечами, луком, секирой и дротиком (djerid).

Около конца XV столетия во главе военных реформ стоит бургундское герцогство под управлением Карла Смелого. Многие постановления это­го государя, если смотреть на них с внешней стороны, возбуждали удив­ление, и некоторые из них, как, например, организация огнестрельного оружия, несомненно, заслуживают высокого одобрения. Но всему ог­ромному войску недоставало однородности; поэтому - то и случилось, что, по-видимому, роскошно и превосходно вооруженное войско не вы­держало нападения швейцарцев. Подобное же явление было на Востоке, когда против фанатичных гуситов были выставлены только толпы наско­ро вооруженных и разнородных ратников.

К началу XIV столетия выделка оружия достигает такого совершен­ства, что кольчуга уже становится мало пригодной для защиты от ударов меча, а особенно от поражения самострелов. В XIII столетии к ней, как мы видели, прибавили наколенники и наплечники, к которым вскоре присоединились налокотники, а затем стали защищать железом ноги, бедра и руки. Таким образом, мало - помалу начинают покрывать все тело железом, составляя сплошной доспех. Металл его куется холодным путем, обнаруживая в рабочих научные сведения, так как искусно сое­диненные части доспеха дают полную свободу движению членов. В половине XIV столетия к доспеху присоединяется широкий золотой или серебряный пояс и железный нагрудник, надевавшийся под кольчугу.

В XV столетии сплошные доспехи достигают своего полного развития, и нет лучшего и более обдуманного вооружения, чем то, которое носят французские жандармы короля Карла VII (рис. 177). Только доспех первой половины XVI столетия стоит выше по своему точному соедине­нию частей; но в красоте форм он уступает готическому вооружению.

Доспех жандарма, принадлежащий Парижскому-артиллерийскому музею, можно считать образцовым и по нему можно составить себе верное представление о вооружении начальника рот, организованных Карлом VII в 1439 и 1445 гг. и существовавших до конца царствования Людовика XIII.

Наголовье доспеха состоит из шлема - салада, у которого конец тульи переходит в длинный назатыльник, а предличник, привинченный на верху латного нагрудника, защищает низ лица, верхнюю часть которого покрывает неподвижное забрало, имеющее на высоте глаз поперечное отверстие для зрения. Плечи защищены наплечниками из наложенных одна на другую блях, которые соединяются с налокотником. Щитки плеч опущены к нагруднику и защищают подмышки, покрытые, кроме того, кольчатой сетью. Сопротивление латного нагрудника усиливается нижним утолщением, называемым панцирем. Набрюшник и набедрен­ники в форме черепицы спускаются на живот и бедра; кроме того, для защиты бедра нередко имеются еще второстепенные доспехи, называе­мые боковиками, а большое крестцовое прикрытие, расширяющееся здесь в форме павлиньего хвоста, покрывает сиденье и составляет про­должение спины лат, которая также часто снабжена утолщением, соот­ветствующим утолщению нагрудника. Налядвенники дополняют защиту бедер, покрытых, кроме того, около таза кольчужной юбкой; наколенники с большими ушками снабжены двумя верхними пластин­ками при соединении с налядвенниками и двумя нижними при соедине­нии с поножами, вследствие чего получается большая гибкость в суставах. Поножи имеют шалнеры на внешней и застежки на внутрен­ней стороне и состоят из наголенника и наикринника. Обувь имеет здесь ту остроконечную форму с длинным острием, против которой гремели с конца XIV века королевские эдикты и папские буллы и которая была уничтожена только Карлом VIII. Локти защищены большими налокот­никами, а самая рука от локтя до кисти покрыта внизу продолжением латных рукавиц.

Круглый щиток копья защищает всю правую сторону воина, когда он нападает на неприятеля. Направляя удар, воин садится на высокую лопатку задней луки седла, вытягивает ноги вперед, упираясь в стремена, нагибается к шее лошади, выставляя вперед правое плечо, почему лошадь и должна идти галопом с правой ноги.

Шпоры имеют широкие колесца с отставленными лучами; длинные стержни, поднятые к колесцу, дают возможность шпорить лошадь под боковыми прикрытиями. Когда жандарм хочет сойти с лошади, то ору­женосец освобождает его от острий башмака, прикрепленных на враща­ющейся пуговице, и отстегивает штрипки шпор.

Лошадь (рис. 177) покрыта немецкой броней той же эпохи, т.е. второй половины XV века. Броня украшена бороздками. Латы крестца образу­ют большую попону, покрывающую весь задлошади до почек, защищен­ных большими пластинками боевого седла, откуда идут крепкие железные прутья, держащие лопатку луки. Боковые прикрытия покры­вают с обеих сторон бока лошади и соединяются с латами груди, распо­ложенными скошенным полукругом, чтобы не стеснять коня. Шея покрыта сверху латами, состоящими из дугообразных накладок, при­крепленных на кольчугу, покрывающую всю шею. Наглавник с непол­ными наушниками образует защиту для глаз; ноздри покрыты поднятыми в виде раковины пластинками. Граненые шишечки мундш­тука сделаны из стали; поводья, находясь в зависимости от длинных ремней мундштука а соппе1аЬ1е, покрыты полосками; поводья состоят из ремней. Спереди шеи кольчуга неплотно прилегает к телу и спускается на латы груди; вероятно, в военное время эти части соединялись более прочно. Очень прочная кольчуга состоит из звеньев и колец, нарезанных резцом, что образует ткань чрезвычайной прочности.

Доспех этот, хорошо облегающий стан, довольно легок и весит не более 50 фунтов, что, распределяясь на всю поверхность тела, не пред­ставляет особенной тяжести. Поэтому конные латники часто спешива­лись, как это было, например, в знаменитом сражении при Сен-Жан-де-ла Бирз (1444 г.), когда несколько спешившихся рыцарей ворвались на кладбище, в котором скрылись швейцарцы, успевшие ус­кользнуть от атаки конных латников. В этот день швейцарское войско случайно уступало численностью неприятелю, с которым оно привыкло сражаться десять против одного.

Но впоследствии швейцарцы жестоко отплатили за это поражение победой над бургундцами герцога Карла, которую они одержали благо­даря тому, что их войско превосходило по крайней мере в три раза неприятельское.

Конные стрелки из лука были вооружены несколько легче. Их шлем не имел предличного закрытия, латы представляют собою бригантину, руки и ноги совершенно покрыты железом; кроме того, стан защищен кольчугой , виднеющейся на латном нашейнике (gorgrein), наверху рукавов и на животе.

Бригантина представляет собою корсаж, образующийся из желез­ных или стальных блях, наложенных друг на друга, подобно черепице, и закрепленных на одежде из материи или кожи. Этот корсаж покрывался бархатом и шелком, на котором выступают позолоченные и часто вычеканенные головки заклепок. Внутри корсаж делался из материи или кожи и иногда также имел металлические пластинки, скрепленные заклепками; эта внутренняя оправа покрывалась тканью или мягкой кожей.

Итальянские бригантины отличаются роскошной отделкой (рис. 178). Они часто покрыты с внешней стороны красным бархатом, на котором выступают позолоченные головки заклепок, расположенных правильными рядами.

Иногда внутренние бляхи расположены продольными рядами и как черепица находят друг на друга (рис. 179). Бригантины, изображенные на рис. 178-179, зашнуровывались спереди; другие застегивались на бо­ках; на талии они стягиваются поясом; вообще же, этот доспех всегда имеет форму корсета. Самый древний доспех этого рода принадлежит второй половине XIV века и делается длинным, спускаясь до колен, не обрисовывая талии.

 

Рис. 178-179. Итальянские бригантины (Парижский артиллерийский музей).

В начале XV века бригантины становятся короче и принимают более изящную форму; иногда к ним добавляют еще рукава. Первоначально эти куртки употреблялись только пехотинцами, и те, которые впервые стали их носить, назывались brigands или brigants, но так как воины, составлявшие отряды, беспрестанно делали грабежи, то слово brigand стало синонимом самого злейшего разбойника - живодера.

Так как в бригантине металлические бляхи скрывались совершенно в нескольких покровах материи, то очень легко было обмануть в добро­качественности металла; ввиду этого члены корпораций, занимавшихся изготовлением таких доспехов, давали клятву, что поставят хорошую, вылуженную от ржавчины, сталь с надежными заклепками.

Когда бригантины достигли известной степени совершенства, то их стали носить и известные лица. Причина такого распространения заклю­чается в том, что они могут служить вместе латами и военным платьем, заменяя, в то же время, верхнее платье, украшенное гербом, по которо­му можно было узнать в бою каждого. Кроме того, бригантина имела еще то преимущество, что обходилась дешевле белого доспеха, т.е. доспеха, делавшегося целиком из железа; поэтому рыцари часто довольствуются ею, тем более, что к концу XV века простой доспех для человека и лошади стоил конному латнику до двух с половиной тысяч наших руб­лей. Но так как мода всегда влияет на наряд, хотя бы даже пришлось подражать предмету меньшей стоимости, то из подражания бриганти­нам вошло в обычай покрывать латы бархатом, на котором часто клались украшения из позолоченной меди, прикреплявшиеся винтами или за­клепками к стали, скрытой под тканью.

Было бы ошибочно думать, что сплошной доспех достигает с начала XV века совершенства готического вооружения конных латников.

На надгробном памятнике сеньора Мере (Ма1гет), умершего в 1419 году, мы видим полный боевой костюм конца XIV века. Сомкнутый бацинет с подвижным забралом входит в двойной нашейник, который в свою очередь покрыт сетью кольчуги, виднеющейся на подмышках и сочленениях. Большие, массивные наплечники несимметричны: левый толще и усилен, кроме того, щитком плеча. На правой стороне нагруд­ника приделан суставчатый крючок (?аиеге), который поддерживает копье во время удара, когда оно находится в горизонтальном положении; в правом наплечнике делается выемка, чтобы легче было управлять копьем. Латы, очень тонкие на талии и выпуклые на груди, переходят в длинный набрюшник, образующийся из семи блях, находящих одна на другую и прикрепленных заклепками; они защищают низ туловища наподобие короткой юбки. Руки и ноги совершенно покрыты железом. Меч и кинжал (дага) привешиваются на коротких перевязях, которые, по-видимому, прикрепляются наверху налядвенников.

Но около 1430 г. вооружение приближается уже к своему совершен­ству; сначала является шлем - салад с его предличным прикрытием (baviere); затем латы с панцирным утолщением (pansiere): набрюшники заменяются юбкой бригантины, под которой находится для защиты живота и сиденья кольчужная куртка; кольчуга виднеется также на всех соединениях членов. Налядвенники имеют бляхи в своей нижней части.

Когда сражались пешком, то вооружались не так сильно, во время же приступов особенно защищали голову и плечи.

К середине XIV столетия наголовья становятся чрезвычайно разнооб­разными. Хотя и продолжается еще носиться невысокий шлем кониче­ской формы - сервильэр (cerveleere) (рис. 166), но большее распространение получает железный шапель (chapel de fer или chapeau de Montauban) с круглым верхом и плоскими и длинными боками, при­дающими ему вид колокола; затем является шлем (heaume) - в тесном смысле этого слова, который хотя и делается не таким широким, но получает громадные размеры из-за помещаемого на его вершине на­шлемника из картона, резного дерева, раскрашенного и золоченого, изображающего какую-нибудь грозную фигуру, или рога, и от которого ниспадает длинное покрывало - шлемовой намет, также часто разрисованный геральдическими фигурами. Из других форм наголовья упомя­нем: 1- барбют (barbute) - по виду похожий на виотийский шлем, но без нащечников, с наносником или без него; 2- бикок (bicoqque) - продол­говатый или конусообразный железный ящик, сплошь покрывавший голову и имевший несколько отверстий для дыхания и зрения; иногда бикок делался не­ большого размера, и в этом случае получил название бикокета (bikoket). Но главней­ шим головным доспехом XIV столетия явля­ ется бацинет (bacinet) - уже в высшей степени совершенное наголовье (рис. 180). Остроконечная форма его тульи и забрала прекрасно предохраняет от ударов палицы или меча, а толстая и прекрасной работы сталь защищает даже от копья. Забрало (лич- ник) подвижный на двух шарнирах, имеет коническую форму и составляло как бы про­ должение тульи. В верхней части сделаны два продольных отверстия для зрения; ряд круг­ лых отверстий нижней части служит для ды хания. Горло защищалось горловым прикрытием, состоявшим из кольчатой сети (бармицы). Иногда при этом шлеме имелся стальной нашейник. Форма бацинета несколько напоминает собачью голову, из-за которой и самые такие шлемы часто назывались у немцев - bundgugel - собачий шлем.

 

Рис. 180. Бацинет итальян­ской работы (Париж­ский артиллерийский музей).

Лучшие шлемы (heaumes) изготовлялись в Павии, а бацинеты - в Милане, и с этого времени ломбардские оружейники начинают дости­гать того совершенства в своей работе, которое доставит им громкую славу в XV и XVI столетии и будет оплачиваться на вес золота, вместе с работой оружейников досчатых доспехов (plattnes) Нюрнберга и Аугс-бурга.

 

 

Рис. 181-182. Французский салад около 1450 г. Немецкий салад XV века.

 

Рис. 183-184. Барбют. Сервильер (Парижский артиллерийский музей).

Шапель был заменен (особенно во Франции) шлемом, называвшимся саладом (ха1аае), который со­ставляет характерный голо­вной доспех XV века и появляется в начале этого столетия. Его закругленная тулья (рис. 181) образует на­затыльник, окаймленный вы­пуклым бортиком, идущим вокруг всей каски. На верху тульи проходит невысокий гребень; гвозди оправы вид­неются на попорченной ржав­чиной стали.

У немецкого салада (рис. 182) назатыльник стремится уже к образованию длинного харак­терного хвоста; спереди в тулье проходит поперечное отверстие для глаз; нос защищается выгнутым выступом, который образуется тульей, рас­ширяющейся в виде колокола. Если шлем надеть не глубоко, то воин может видеть из-под неподвижного личника; если же во время битвы он захочет закрыть свое лицо, то для зрения ему останется поперечное отверстие. Гвозди, шляпки которых видны снаружи, укрепляли внут­реннюю оправу. Подобный же салад употреблялся французскими кон­ными стрелками из лука.

Впоследствии стали делать салады с подвижным забралом, которое опускалось и поднималось по желанию. Конные воины защищали лицо бавиером (baviere) или предличным закрытием.

 

Рис. 185-186. Немецкий салад XIV века. Салад пехотинца конца XV века.

Головной доспех пехотинцев состоял из легких саладов и барбютов (рис. 183). Головной доспех, соответствовавший бригантине, был сервияьэр; он также делается из железных блях, скрепленных заклепками и находящих друг на друга (рис. 184); нижний ряд прямоугольных пла­стинок составляет первый круг, за которым следует круг из закругленных чешуйчатых пластинок; третий круг состоит из про­дольных пластинок; верхний кружок не пристает плотно к выпуклости тульи, посереди­не которой он прикрепляется. Эти железные основы подобно бригантине покрывались ма­терией.

 

Рис. 187. Армэ.

Немцы еще в XIV веке но­сили салад, особенно при бое на копьях. Салады эти имели форму колокола с поднятыми краями и надевались очень глубоко на голову; для зрения имелось отверстие (рис. 185). Пехотинцы в конце XV века носили уже не такие глубокие салады (рис. 186).

В конце XV века появляется новый головной доспех - армэ (armet) (рис. 187).

Рис. 188. Армэ a gogre.

Он состоит из тульи (навершья) А с концом В, к которому прикреп­ляется трубка для перьев О и щиток для намета Е, маленький щиток на стержне, который отражает поперечные удары и к которому прикрепля­ются большие, спускающиеся на спину страусовые перья, носившиеся во време­на Максимилиана. Тулья выпукла и име­ет форму черепа. Подбородник Р закрывает горло, подбородок и щеки; он соединяется передней частью с нашеини-ком N (горловое прикрытие), задняя часть которого составляет конец тульи. Забрало или личник имеет дыхало С, с отверстиями для дыхания, зрения или козырек Н, с отверстиями для глаз, на-носника, в котором делается отверстие I, припаянного часто к зрению. Кроме этих частей забрало имеет иногда утолщение К, называемое налобным; оно усиливает сопротивление наносника. Гребень тульи С часто очень высок. На нем делаются дыры К для прикрепления перьев. Армэ а gogre (рис. 188) не имеет нашейника, но в желобок, находя­щийся в выпуклом бортике, окаймляющем весь доспех, входит нашей-ник доспеха, защищающий шею и надевающийся под латы. Нашейник состоит, обыкновенно, из находящих одна на другую блях. В начале первой половины XVI века нашейник очень большой и высоко поднима­ется около шеи; с течением времени он делается уже, удлиняясь книзу, защищая верхнюю часть груди.

Когда воину нужно было надеть свои доспехи "restraindre ses plates", как говорили в XVI столетии, то делалось это в следующем порядке: прежде всего ему одевали ноги, затем прикрепляли налядвенники, снаб­женные в своей верхней оправе петлями, через которые пропускались крепкие ремни, соединяющиеся с поясом, затем надевались набедренни­ки, поножи, затем нашейник; после всего надевались латы и, наконец, щитки плеч; последние прикреплялись кожаными ремнями, входивши­ми в состав нижнего платья и проходившими через отверстие в нагруд­нике или через ремень.

Железные доспехи XV века хорошо выполняли свое назначение. В это время огнестрельное оружие было еще в самом младенческом состоянии; железные доспехи, ковавшиеся холодным путем и отличавшиеся нео­быкновенной твердостью, благодаря совершенству кузнечього мастер­ства, могли защитить против метательного и белого оружия; что же касается до стрелков из лука и самострела, то они были крайне опасны, потому что, благодаря своей ловкости, убивали человека на расстоянии 200 шагов, если он не был вполне хорошо вооружен, и тяжелые стрелы самострелов портили доспехи, ломали члены, несмотря на их железный панцирь.

Рис.189-190. Стрелы самострела (Лув­рский музей).

Стрельба из лука достигла тогда полного блеска; не меньшим уваже­нием пользовались и самострелы: ручные и колесчатые самострелы до­стигли своего совершенства и могли поспорить с грубыми огнестрельными снарядами из ручных кулеврин, стрельба из которых не отличалась вер­ностью.

Самострел состоит из деревянного ложа, кото­рое, обыкновенно, оканчивается прикладом, по­зволяющим вскидывать оружие на плечо; на ложе находится продольный желобок, куда кладется снаряд самострела - короткая стрела. На противо­положной прикладу оконечности ложа прикреп­ляется лук; короткий и тугой, он натягивается только при помощи рычага или небольшого ворота и делается из стали, крепких деревянных пласти­нок, стянутых жилами, или из рога. Крепкая и толстая тетива делается из жил или хорошей пеньки. Когда лук натянут, он удерживается по­средством костяного колесца с двумя зарубками, из которых одна удерживает тетиву, а другая предотвращает опускание; но как скоро колесцо отнято, тетива опускается, далеко выбрасывая стрелу, находящуюся в желобке. Впереди есть пружина, которая давит на оконечность стрелы в желобке, вследствие чего можно опустить оружие без опасения выронить стрелу.

 

 

Рис. 191-192. Самострел а pied de biche. (Парижский артиллерийский музей).

 

Стрелы делаются короткие, с острым и пирамидальным железком; когда их оконечность оперена, то стрелы назывались viretons; оперева-лись стрелы кожей, даже деревом, высеченным из одного куска с самой стрелой.

Железко стрелы, обыкновенно, имеет треугольную форму (рис. 189); иногда встречаются стрелы, у которых оно имеет вид полумесяца; но стрелы последнего типа употреблялись преимущественно на охоте (рис. 190).

Самострелы обыкновенно употреблялись трех типов: 1 - типа a pied de biche; 2- типа а cric и 3- типа а tour.

Самострелы а pied de biche представляют простейший тип (рис. 191). Чтобы натянуть этот стальной лук, воин прибегал к помощи железного рычага, который называется pied de biche (козьей ногой) и устраивается по такому образцу (рис. 192); он состоит из трех частей: 1- ручки, 2-больших вил, которые своими изогнутыми крючьями цепляются за стер­жень самострела и 3- маленьких вил, которые вращаются вокруг стерж­ней, укрепленных в крючьях больших вил, и захватывают тетиву. Крючья больших вил вкладываются в стержни, маленькие вилы зацепляют тетиву, а ручка, подпирающаяся под­поркой при основании больших вил, сильно отводится назад; от этого движения натя­гивается тетива и вхо­дит в зарубки колесца. Когда козья нога более не нужна, она присте­гивается к поясу по­средством крючка на оконечности ручки. Во время ходьбы оружие носится на поясе, при­стегиваясь при помо­щи пряжки.

 

 

Рис. 193-194. Самострел а cric (Парижский артилле­рийский музей).

Самострел a cric (рис. 193) натягивает­ся посредством неболь­шого подъемного ме­ханизма (cric)-простого устройства, который своими зубцами захватывал тетиву и на­тягивал ее на колесцо. Механизм этот (рис. 194) прикреплялся к ору­жию крепким веревочным кольцом, которое задерживалось стержнями самострела; натянув лук, стрелок привешивал снаряд этот к поясу. Та­кой самострел действует сильнее, чем предыдущий.

Самострел а 1оиг натягивался посредством блока; в оковку послед­него входила нижняя часть приклада, а зубцы блока захватывали тети­ву; лук, обращенный к земле, натягивался посредством двух ручек, а чтобы оружие стояло неподвижно, его держали ногой, которую просовы­вали в стремя на верху ложа (рис. 195). Последнее часто украшалось инкрустацией из слоновой кости. Понятно,, как замедляли стрельбу такие механизмы; поэтому, пешие стрелки имеют самострелы, хотя и не так сильно действующие, но зато натягивающиеся простым двойным крючком. Воин ставил ногу в стремя, тянул тетиву своим крючком и натягивал таким образом свое оружие. Эта система вводится с XIV столетия и продолжает существовать еще в XV столетии. Самострел носился на ходу за плечами.

С начала XIV столетия пехотинцы, главным образом стрелки из са­мострела, оказались вынужденными увеличить средства самозащиты, и для этой цели вводится большой, в рост человека, деревянный, крытый кожею щит -павуа (pavois, setzschild). На щите этом рисовались разные эмблемы, сопровождаемые надписями частью религиозного, а частью кабалистического значения. Форма таких "неподвижных щитов" - обыкновенно параллелограмм с закругленной оконечностью, а иногда и вер­шиной (рис. 196). Часто они имели вырезы для зрения и железные ост­рия для утверждения в земле (рис. 197).

 

 

Рис. 195. Самострел а louz (Парижский артиллерийский музеи).

 

Почти одновременно с непод­вижными щитами явились и не­сколько меньшие по величине, четырехугольной формы ручные торчи , употреблявшиеся обыкновенно атакующими (рис. 198).

В XIV столетии вошел в употреб­ление и грудной тарч (рис. 199 и 200), за­несенный в Венгрию с Востока и пе­реданный последней и другим странам Запада, почему его иногда называют венгерским тарчем. Тар-чи эти почти всегда деревянные, крытые кожей, с выемкой в правой стороне для помещения колья. Они носились на шее, закрывая всю грудь, что и послужило к названию их. Грудные тарчи употреблялись преимущественно венгерской и польской конницей.

 

Одновременно с этими щитами употреблялся и кулачный щит или боче (faustschild,boce,rondelle de poing). Щит этот появился еще в VIII веке из Византии и продержал­ся до конца XVI столетия. Он был круглой формы (рис. 201), диамет­ром около 30 см, не считая каймы. Несколько отступая от последней, помещен железный обруч, наса­женный на крепких гвоздевидных остриях. Так как такой щит служил главным образом для парирования при бое белым оружием, тo обруч предназначался для полома острия копья или клинка меча. Иногда на щите было несколько подобных обручей. В центре щита находилось сильно выдающееся навершье. С внутренней стороны помещена дужка (рис. 201 А) для управления щитом, а вверху имелся длинный крючок (рис. 201 В), с помощью которого щит пристегивался к перевязи щита, на которой носился.

В XV столетии щит павуа получает очень большие размеры; его средняя высота достигает 4 футов, так что воин может скрыться за ним совершенно. Во время похода стрелок из самострела носит при себе все свое тяжелое вооружение: большой щит на поясе, колчан из свиной кожи, в котором помещались стрелы, снаряд для натягивания самостре­ла, меч на порту­пее и самострел. Доспех этих вои­нов состоял из бри­гантины, стеганой фуфайки и кольчу­ги; голова покры­валась саладом, а на ногах были ко­жаные штаны, иногда штиблеты (гамаши), соеди­нявшиеся с креп­кими башмаками. Пешие стрелки из лука добавляют к нему оружие с древком, называв­шееся совной (vouge), или вужом; они не имеют большого щита стрелков из самострела.

Рис. 196-148. Большие неподвижные щиты. Ручной тарч.

 

Рис. 199-200. Грудные или венгерские тарчи.

 

Рис. 201. Кулачный щит.

 

Стрелки из лука представляют собой легкую пехоту; они были застрельщиками и первые начинали сражение. С течением времени их значение растет все более и более; они составляют первую организованную пехоту с пикинерами и другими пехо­тинцами, вооруженными совнами и гвизармами.

Совна(vouge gleve) (рис. 202-204) имеют острый длинный клинок, наса­живавшийся на рукоятку средней дли­ны; трубка рукоятки снабжалась часто широким щитком. У некоторых, упот­реблявшихся в вылазках и обороне, трубка имеет два щитка, которые обра­зуют защиту между рукоятью и труб­кой. Совна есть выпрямленная коса, и в этом орудии следует искать ее проис­хождение.

 

Рис 202-204. Итальянские совны XVI столе­тия.

Осадный нож имеет приблизительно те же формы; стержень, посредством которого оружие утверждается, или трубка, со­ставляющая продолжение его клинка не занимает середины основания, вследствие чего лезвие расположено вне правильного продолжения древка, которое проходит по линии обуха, осадный нож имеет лишь одно лезвие, а его острие образуется соединени­ем обуха и лезвия, постепенно сближающихся от самого ос­нования. Это оружие употреб­лялось преимущественно в Германии, где оно сохраняет­ся до XVIII столетия.

Воловий язык (langue de boeuf, lingua di bue) представ­ляет собой или оружие с древ­ком, или кинжал, смотря по тому, насажен ли он на древко или на рукоятку ручного ору­жия. Если он с древком, то тогда на его длинной, иногда выдолбленной на боках, труб­ке помещается щиток на рас­стоянии полуфута от широкого и плоского клинка, контур которого описывает равнобедренный треугольник.

Рис. 205. Итальянские боевые вилы (собра­ние Польди в Мила­не)

Косарь (fauchart) (рис. 205) или боевые вилы, имеет крепкий и широ­кий клинок с одним лезвием; иногда на обухе его возвышаются один или два крючка; острие, обыкновенно, образует выпуклость, которая соот­ветствует вогнутости тылка. В Китае и Тонкине и теперь встречаются солдаты, вооруженные ко­сарями. Это оружие рубило и кололо, а своими крючками зацеплялось за выпуклости доспе­хов, почему пехотинец мог вышибить, из седла конного воина. Для этой цели у пехотинцев бы­ли еще вилы с двумя складными остриями, изо­гнутыми внутрь посредством пружин; когда вилы захватывали шею или руку воина, острия выпрямлялись и крепко держали захваченный член, не давая возможности высвободить его, почему всадник делался совершенно беспомощ­ным и падал с седла. Эти вилы назывались дез-арсоннерами (desanconners); они употреблялись исключительно в Германии.

Алебарда появляется в XIV веке и по своему происхождению это германское и швейцарское оружие, в основании которого лежит соедине­ние косаря с бердышем. Его железко, очень рас­ширенное при основании и снабженное ушками, имеет, подобно железку топора, одно лезвие, а на противоположной стороне острия и крючки; затем оно сужается в длинный и острый клинок, как у кинжала (даги), так что алебарда одинаково пригодна рубить, обыкновенно соединяется с железком посредством двух длинных железных полос, составляющих продолжение короткой трубки и при­винченных к дереву.

 

Рис. 206-208. Немецкая алебарда с кривым острием (музей в Зигмарингине). Швейцарская алебарда (Национальный музей в Греции). Итальянская алебарда немецкого типа.

 

Рис. 211-213. Нидерландская алебарда. Алебарды брабантов (итальянского типа).

 

Рис.214. Гвизарма.

 

Древко, обыкновенно, делается восьмигранным и покрывается тон­кими пересекающимися ремнями, закрепленными гвоздями с выпуклы­ми шляпками. Алебарды различаются двух типов: немецкие и итальянские. Первые, обыкновенно, имели очень узкое и длинное лез­вие и крайне редко клинок их покрывался гравировкой и рисунками. В половине XVI столетия острие алебарды часто принимает кривую форму (рис. 206-207).

Итальянские алебарды явились позже немецких и первоначально представляют лишь подражание им (рис. 208). Но затем контуры клинка и острия получают причудливые формы и украшаются гравюрой и на­сечкой (рис.208-213).

Гвизарма (guisarme) (рис. 214) снабжена острым длинным и изогну­тым клинком с одним или двумя лезвиями, помещенными на вогнутой стороне; выпуклый обух имеет ушко, которое сгибается под прямым углом на незначительное расстояние, так что его острие находится на одной высоте с острием согнутого клинка; последнее употреблялось ис­ключительно для того, чтобы перерезать лошади поджилки; прямое же острие имело целью наносить уколы.

Годендак (godendac) - это алебарда фламандцев. Он состоит из длин­ной пики, которая имеет тонкий, как у кинжала, клинок с четырехуголь­ным сечением, но при начале железка образуется очень тонкий топор с выпуклым лезвием; все железко походит на двойную косу. Обух топора усеян остриями; если нет главного острия, то годендак приближается к нашему бердышу, образовавшемуся из косы, у которой половина желез­ка параллельна трубке.

Протазан (pertuisane) есть очень острая крепкая пика с прямым железком с двумя лезвиями, редко снабжаемая при основании ушками. Отличие его от алебарды состоит в отсутствии топора. Он служит для укола и представляет острый и широкий клинок с ушками различных размеров. У самых древних Протазанов ушки крайне незначительны. Употребление этого оружия начинается не ранее XV века, и его посто­янно смешивают с алебардой, от которой, однако, он отличается с пер­вого взгляда вследствие своих симметрично расположенных ушек.

Корсека и ранкона (corseque и roncone) - оружие с древком, употреб­лявшееся итальянцами и корсиканцами. Первое представляет собой дротик с длинным и широким железком о двух ушках, обращенных вперед и образующих полукружие, обух которого касается трубки; свер­ху бывают иногда маленькие крючки.

Ранкона отличается от предыдущего оружия тонким и удлиненным железком и своими более сжатыми ушками, обращенными в разные стороны; конечные острия у этих ушек наварены сталью.

Таковы были типы, к которым сводится оружие с древком, употреб­лявшееся пехотинцами, начиная с XIV столетия. Но наибольшее разви­тие оружие это получает в XVI столетии.

Из ударного орудия в XV столетии употреблялось:

Боевой молот (marteau d'armes) - это был первоначально простой кузнечный молот с длинной ручкой из рога или твердого дерева; затем стали заострять конец молота, а ручку продолжили в острие, чтобы наносить уколы. Молоты, употреблявшиеся в XV столетии, были очень тяжелы, снабжались свинцовыми шарами для усиления удара, а рукоять или ручка оканчивалась длинным и острым железком. Длина ее прости­ралась от четырех до пяти футов, и она предназначалась для двух рук. Некоторые из этих молотов происходят от протазана и имеют посреди древка щиток для защиты; каждое ушко, образуя с железком крестови­ну, окаймлено свинцовым обручем, тщательно отлитым в выемку ушка. У некоторых молот представляет собою призму с очень острым железком, иногда с нарубленными остриями; длинный кинжал составляет продолжение древка. Такое оружие походит как на топор, так и на алебарду, потому что имеет во всю длину более 8 футов.

 

Рис. 215. Молот с клювом (клевец) (Парижский артиллерийский музей).

 

Концу молота очень часто придают форму птичьего клюва (a bec), отчего получаются многие типы этого оружия.

Рис. 216. Немец­кий пернач.

 

Молот с клювом сокола возвращается к первона­чальной форме; острие загибается наподобие клюва хищной птицы. Древко, длиной в два с половиной фута, сделано из крепкого дерева (рис. 215). Ниж­няя трубка служит рукояткой; на верхней, также стальной, трубке возвышается молот с пересеченны­ми гранями; две полукруглые выпуклости изобража­ют глаза птицы с низко опущенным клювом; обух оканчивается полукруглой выпуклостью, на кото­рой возвышается небольшая пуговка. Этим оружием можно было действовать одной или двумя руками. Ударным оружием служили и маленькие молоты, употреблявшиеся конными воинами до XVII столе­тия.

Молот (picois) характеризуется острым, едва за­гнутым клювом; его глаза образуют два выпуклых горизонтальных острия и одно более длинное вертикальное. Ручка про­стиралась от трех до четырех футов.

Клюв сокола, клюв попугая, клюв ворона, все это топоры типа picois с загнутым клювом.

Пломмея (plommee) представляет собою большой молот и вместе боевой бич (цепь) с длинной рукояткой, к которой на цепях прикрепля­лись железные шары. Боевой бич или цепь употреблялся преимущест­венно в Германии и Богемии; у швейцарцев глава его снабжается звездовидными остриями и называлась "Morgenstarn", т.е. утренняя звезда.

Палица делалась первоначально из крепкого дерева, а глава ее по­крывалась гвоздями и металлическими пластинками. Но так как оружие в таком виде не было достаточно сильно, чтобы пробивать доспехи, то его стали делать из стали и железа, а главу покрывать отдельными стоячими ребрами; такого рода палица получила название пернача (рис. 216). Большинство "утренних звезд" имели такое же устройство.

Соколиным клювом называют также большой топор с прямым лезвием, против которого расположено железко в форме четверти круга и с хордой, направленной вниз и перпендикулярной к трубке; общий вид железка топора представлял ту же ферму. Этот топор был оружием конных воинов; пехотинцы имели более длинную рукоятку, которая за трубкой переходила в клинок кинжала; это устройство положи­ло начало алебарде и другому сложному оружию XV века.

Глава их из крепкого дерева усеивалась гвоздями, которые, будучи вколочены, заострялись напильником. Это было оружие бунтовавших крестьян в Германии.

Рис. 217. Итальянский двуручный меч (му­зей Клюни).

 

Но настоящим оружием конного воина бы­ло копье, которое служило ему на войне, на турнирах и боях на копьях; железко копья де­лалось длинное, с заостренными, как у кинжа­ла, гранями. У копья, которое употреблялось на joutes, железко было выточено в виде жем­чужины, а для избежания удара щитка в руку, на верху рукоятки прикрепляли ряд стальных пластин, которые уменьшали силу сотрясения, оседая на крюк нагрудника. Кольцо из пласти­нок делалось для того, чтобы древко копья не скользило в руке в момент удара, перенося на­пряжение на самый крюк и, следовательно, на верхнюю часть туловища. Для этого, в XV ве­ке, крюк нагрудника покрывался мягким дере­вом или свинцом; острия стальных пластинок отпечатывались на этой покрышке, и древко составляло таким образом одно целое с крю­ком.

 

Рис. 218. Поясной венецианский меч (музей Клюни).

 

Копья всадников имеют от наконечника до острия около 5 мет­ров. Если же приходи­лось сражаться пеш­ком, то обрезали древ­ко или употребляли короткие копья-дарды (drades), особенно, при атаках укреплений и брешей. Такие копья были и у пехотинцев; они нс превышают 7 футов длины и совсем не имеют щитка для защиты, и только иногда снабжаются двумя маленькими валиками, чтобы было удоб­нее держать оружие в руке.

Всадники были, кроме того, вооружены се­дельным мечом (epee d'arcon), носившимся сле­ва на луке седла (arcon), а справа привязывалась палица. Меч этот был для двух рук, почему его длинная и тонкая рукоять образует две выемки, идущие от выпуклого центра.

 

Рис. 219. Поясной меч (Парижский артиллерийский музей).

 

На рисунке 217 изображен подобный италь­янский меч. Головка его рукояти имеет отлогие края, окаймленные витым шнуром, который разделяет ее на две половины; трубка, обвитая шнурками, покрыта сверху кожей, скрывающей три кольца, сжимающие середину и оконечности рукоятки. Черная кожа спускается на дуж­ки и на клинок в виде двух закругленных ушков. В первой своей поло­вине дужки имеют четырехугольное сечение, а далее восьмигранное; на оконечностях же они об­точены в противоположных направлениях и обра­зуют четырехугольные маленькие площадки. Тонкий и длинный клинок, с мало выпуклым средним ребром, имеет треугольное сечение; его лезвия уклоняются к острию, образующегося от­логостью граней, начинающейся от среднего ре­бра. Рукоять имеет 20 см длины, клинок - 93. Меч этот может служить прекрасным образцом той формы, которую имели мечи в последние годы XV века.

На поясе рыцарь носил поясной меч (рис.218), гораздо короче первого. Головка и рукоять из ста­ли, некогда сплошь золоченой; первая имеет фор-му диска, вырезанного на краях и образующего таким образом грани, которые ограничивают на каждой стороне восьмиугольную, несколько вы­пуклую поверхность. Круглая трубка, более тол­стая при основании, чем на верху, покрыта пергаментом, сверх которого наложена кожа тем­ного цвета; верхний конец трубки входит непос­редственно в выемку головки, так как шейки нет, как нет и заклепки для утверждения стержня. Длина оружия не превышает 84 см. Оно, без со­мнения, принадлежит венецианской работе, но подобные же мечи работались и в Бордо и Марселе, пользовавшихся в это время большой известностью.

Обыкновенный тип меча несколько отличается от предыдущего своей простотой. Он имеет в длину более метра (рис. 219); клинок его острый с неглубокой долой посередине, сужается по мере приближения к ост­рию, которое образуется незаметным соединением линий лезвий. Гард образуется из двух дужек, изогнутых к клинку и сплюснутых в горизон­тальном направлении; их оконечности расширяются, завертываются, несколько искривляются; средний щиток спускается вершиной на осно­вание клинка. Головка представляет диск со скошенными краями и имеет небольшую выпуклость; стержень заклепывается на маленькой конечной пуговке. Этот крепкий меч был превосходным оружием для удара, но вследствие своей тяжести, не был удобен для укола, так как короткая рукоятка предназначается для одной руки. Трубка, обыкно­венно, покрывалась кожей, сплетенной или наклеенной на первую по­крышку из пеньковых ниток. Простая рукоять в виде креста представляет собой необходимый тип. Между тем некоторые мечи XV столетия уже имеют для пальцев кольца или, по крайней мере, делают попытки боковых колец, например при основании клинка (рис. 220), на правой его стороне для прохода пальца, без сомнения, указательного. Такого рода оружие встречается уже в первой половине XV столе­тия. Общим своим видом оружие это напоминает устройство широ­ких венецианских даг, известных под названием sandedei или непра­вильно называемых lindua di due (воловий язык), равно как и устрой­ство кинжалов страдиотов, называ­ющихся также левантийскими дагами или кинжалами с ушками.

 

Рис. 220-221. Меч с кольцом для указа­тельного пальца (Мюнхенский му­зей). Левантийская дага.

 

Левантийская дага, принадле­жащая музею Клюни (рис. 221), не менее замечательна, потому что ее рукоять образует небольшое боко­вое кольцо. Длина ее 95 см; клинок с двумя широкими долами, разде­ленными средним ребром, и образу­ет два лезвия; довольно тупое острие получается вследствие укло­нения линий лезвий и легкого их скошения. Основание клинка украшено выгравированными фигура­ми, костюм которых (ХIV-го столе­тия) прекрасного немецкого стиля. Рукоять темной стали чеканной ра­боты, украшена ветвями с листьями. Маленькое кольцо гарда прикреп­ляется двумя высеченными клапанами к нижней части щитка; дужки имеют форму железка топора с параллельными выемками на лезвиях. Деревянная трубка покрыта кожей, на которой обрисовывается выпук­лость от двух колец, находящихся на середине трубки; два железных кольца оконечностей образуют двойное ожерелье из сквозных цветов лилии. Стальная головка возвышается на шейке и, расширяясь, прини­мает форму опущенного павлиньего хвоста; обе ее стороны вычеканены, бока гладкие, пуговка заклепки имеет вид четырехугольной подушечки с выемчатыми сторонами. На каждой стороне головки прикреплена, при помощи шилообразного штифтика, прекрасная выпуклая и сквозная розетка.

Широкие ножи для доспеха или дагассы, лучшее производство кото­рых было в Венеции и Вероне, тоже имеют при основании клинка выем­ки для прохода пальцев под дужку; это делалось для того, чтобы было' удобнее держать оружие в руках, так как рукоятка была очень коротка (рис. 222). Они очень просты и удобны для войны. Рукоять и головка вычерненной стали; дужки изогнуты к клинку и образуют, вместе с контурами выемки клинка, пару почти сомкнутых колец. Клинок с двумя лезвиями имеет сплюснутую форму; среднее ребро мало выпукло, острие несколько обтесанное, почти тупое. Эти ножи вкладывали в ко­жаные тисненые ножны с влагалищами для маленьких ножей-батардо; они относятся преимущественно к концу XV столетия, хотя в Италии употреблялись гораздо раньше, чем в других стра­нах.

Гис. 222. Дагасса или бракемарт (венецианской работы).

 

Меч в это время носился на правой стороне на перевязи, почти параллельно поясу, к которому она прикреплена. Верх ножен обтягивался двумя обручами с кольцами для маленьких колечек. Пер­вое кольцо шло от верхнего обруча к перевязи, спускавшейся на живот; два других кольца приде­лывались сзади на каждом обруче и соединялись с перевязью позади бедра с помощью подвижных ко­лец, к которым они прикреплялись; их можно было придвигать или отодвигать, чтобы дать оружию желаемое наклонение.

Кинжалы или даги начала XV столетия носи­лись на военном поясе; когда же этот пояс вышел из употребления, то кинжал стали носить на пра­вом бедре, рукоятью вперед, острией вверх. В это время все отдавали предпочтение оружию нежной итальянской работы; очень небольшие дужки изги­баются к лезвиям, тонкие трубки рукояти делают­ся из слоновой кости или рога, а головка тонкой изящной работы из стали.

С первой половины XV столетия железо доспехов, обработанное хо­лодным путем, кованная сталь клинков и рукоятей мечей выделаны с таким искусством, какое недоступно современным лучшим мастерам. Всякая вещь выделяется красотой форм и вместе с тем чрезвычайной простотой. Строгий, величественный характер лежит в наружном виде, в контуре, в удачном направлении линий; украшений мало или совсем нет; клинки, доски доспехов не имеют ни гравировки, ни тем более чеканки.

Почти все оружие и доспехи до XV столетия, дошедшие до нас, не имеют собственно украшений.

Из этого, однако, не следует заключать, что мастерство золотых и серебряных дел не принимало участия в украшении доспехов и оружия, но это случилось потому, что по мере грабежа, перехода из одних рук в другие, продажи одни из них были изуродованы, изломаны, другие уничтожены самими владельцами, более склонными перелить золото и серебро, снять драгоценные камни, чем сохранить дорогой, но редкий меч или щит, украшенный золотом, серебром и драгоценными камнями.

Разграбление богатств Карла Смелого швейцарцами может служить примером той участи, которая, вероятно, постигла с течением времени все драгоценные изделия древности.

С начала XV столетия оружие отличается безмерной роскошью. При­мер такой расточительности подавал двор герцога Бургундского, Иоанна Неустрашимого, а Филипп Добрый и Карл Смелый пошли еще далее в этом направлении.

Правительство не препятствовало такому увеличивающемуся все бо­лее и более развитию роскоши; вследствие грабежа, она доставалась легко, а военные люди постоянно были в походах, одинаково обирая хозяев дружественных стран, как и врагов завоеванных местностей. Бархат, шелковая, венецианская, золотая и серебряная парча - вот обыкновенный материал, из которого делалось военное платье, матери­ал, взятый в- сундуках граждан и нередко оплаченный вместо денег ударом меча. Встречают ли воины мужчину или женщину, они их совер­шенно обирают, иногда даже не оставляя и рубашки, а в южных погра­ничных местностях воины даже продавали девушек и женщин туркам; сама французская королева, супруга Карла VII, должна упрашивать главного начальника этих грабителей на расхищать город Бурга, в кото­ром она находилась. Ясно, что в эту эпоху военное ремесло стоило того, чтобы им заниматься; дешево и скоро можно было одеться в прекрасные ткани, украсить свои доспехи золотыми цепями и другими драгоценно­стями.

И роскошь достигает огромных размеров; так, при осаде Гарфлера, граф Сен-Поль сидел на лошади, у которой наглавник стоил в то время 30 тысяч ефимков.

В 1449 г., при торжественном въезде Карла VII в Руан конский убор лошади графа Людовика де Сен-Поль был из черного атласа, усеянного ювелирными украшениями; чепрак лошади короля сделан из голубого бархата с золотыми цветами лилии; у Дюнуа лошадь покрыта красным бархатом с большим белым крестом, а сам он одет в платье того же цвета и вооружен мечом, украшенным золотом и драгоценными камнями, у которого один рубин на наконечнике ножен стоит 20 тысяч ефимков.

Артистическое движение эпохи Возрождения отразилось менее на богатстве материала, чем на обработке самого металла. Оружие этой удивительной эпохи дорого не по редкости металла, а по своему художе­ственному достоинству. Железо и сталь покрыты гравировкой, чекан­кой, украшены черневой работой и часто насечены золотом; нежность и изящество работы никогда не исключают силы; маленькое украшение, самая простая фигурка вдохновлены высоким искусством; самый ма­ленький щит, выбитый или высеченный из цельного железа, имеет те же формы, как и бронзовые произведения Джиберти и Донателло.

Является иное направление в искусстве; мастера золотых и серебря­ных дел заменяются чеканщиками и граверами, в особенности же, зна­менитыми, излюбленными мастерами Фландрии, считавшимися первыми во всей Европе; последние не жалели золота для обогащения военного платья, обремененного тогда (в начале XV века) накладными, финифтяными украшениями и драгоценными камнями.

Великое артистическое движение распространяется из Италии; ору­жейные мастера Милана, Флоренции и Лукки уже в продолжение веков славились своей работой; они делали лучшие доспехи, изготовляли са­мые красивые и прочные мечи и шпаги. Венеция своими постоянными сношениями с Востоком заимствовала от мавританского искусства не только приемы изготовления, но и характер украшения. С 1429 г. две улицы этого города были заселены оружейными мастерами, которые изготовляли всевозможные роды оружия, рассылали их по всей Европе, даже сарацинам, "к великому бесчестию христианства" и вопреки пап­ским буллам*. Так, например, с 1367 года Папа Урбан V дозволил жителям Монпелье вести торговлю с сарацинами только на том условии, если они не будут продавать иноверцам "ни оружия, ни железа, ни дерева для постройки судов". Но Венеция во все времена была другом Турции, на всех ее произведениях видны следы этих повседневных сно­шений.

Хотя, еще в начале средних веков, в Европу начинают проникать с Востока декоративные способы работы, но до XV века они употребляют­ся крайне редко, и лишь с этого времени получают развитие. Так, на­пример, гравировка оружия (в связи с золочением) становится употребительной лишь с 1480 г.; этими работами особенно славились миланские оружейники (например, фамилия Фиджано в половине XVI века). Высокой степени совершенства достигает уних воронение стали, когда они начинают вызывать различные оттенки синего цвета, особен­но фиолетовый и красный; последний, называвшийся - alla sanguigna, составлял любимый цвет итальянских доспехов этой эпохи.

В конце XV века является орнаментация вытравливанием двояким способом: вытравливание производится таким образом, что или рисунок травился вглубь, иди-получался углубленный фон. Для этого сталь по­крывалась особым составом, вроде теста, из сплава воска, асфальта и смолы; затем тонкой иглой наводили рисунок, процарапывая состав до металла, после чего подвергали действию кислоты. Так же поступали на вороненой стали, делая рисунок светлее фона или золотя последний.

Наиболее распространенным способом оставалась до XVI столетия чернь, принесенная в Италию из Византии, куда она проникла из Пер­сии. Рядом с чернью появилась так называемая тауширная работа (tausia, tarsia или intarsia). Работа эта состояла в насечке или выкладке серебром или золотом по стали и железу. В Италии работа эта известна под именем alla azzimina или alla gemina. Из Индии и Персии работы эти проникли к арабам, а от последних в Испанию и Италию, главным образом, в Толедо, Флоренцию и Милан.

Во второй половине XV века большое развитие получило и чеканное дело (героине); при этом способе, пластинка, нагретая до известной степени, выковывается молотками и пуансонами (чеканами) с обратной стороны. Чеканка иногда была очень глубокая.

 

Рис. 223-226. Меч коллекции Ресмана. Меч Цезаря Борджиа. Меч немецкой работы. Меч работы Юлиана дель Рея.

 

В Испании оружейники сначала своей орнаментацией оружия подражали миланским, но не оставили и мавритано-арабского стиля, свойст­венного всему испанскому вооружению первой половины средних веков. Главное производство сосредоточивалось в Толедо, Бильбао, Альмацере, Альмерии и Севильи.

Этот великолепный меч (рис. 223) конца XV или начала XVI столетия может служить образцом роскошной работы эпохи Возрождения. Кли­нок его превосходной работы, украшен сплошным рисунком и позоло­той, прекрасно сохранившейся до настоящего времени.

Рукоять типа а oreillons разделяется двумя широкими полуоткрыты­ми щитками, широко отставленными сверху один от другого. Каждый щиток представляет собою круг, украшенный в мавританском вкусе с большой круглой выпуклостью в центре. Такое же устройство имеет эфес, но отверстие щитков обращено вниз и клинок начинается между щитками. Металлическая полоса образует слегка вытесанные дужки. Трубка беловатого рога поддерживается четырьмя стальными прутьями, украшенными чеканкой и позолотой. Основание клинка тщательно вы­чеканено и позолочено; фигуры лучшего итальянского типа заключены в украшениях, рисунок которых заимствован из архитектурных укра­шений этого времени.

Но лучшим мечом по своей работе должно считать меч Цезаря Борджиа; Карл Айриарт (Yriate) дал прекрасное описание этой парадной шпаги, которая была сделана, чтобы польстить гордости Цезаря Борд-жиа, и которой одной достаточно для выражения совершенства итальян­ской работы конца XV столетия (рис. 224).

Оправа этого замечательного оружия состоит из позолоченной меди с серебряными жилками, образующими маленькие ветви с цветами. Фон, на котором выступает украшение, покрыт финифтью, поперемен­но меняющей свой цвет с лазуревого на светло-зеленый. Центр головки рукояти украшен розеткой, также двух цветов, с пятью точками красной финифти, расположенными вкруг. Длина оружия от головки рукояти до острия клинка составляет 1,205 метра; верхняя часть клинка покрыта с обеих сторон на расстоянии 27 см нежной гравировкой и позолотой.

В XVIII веке шпага Цезаря Борд