Советская власть застала не вольную торговлю хлебом, а монополию, опиравшуюся на старый торговый аппарат. Гражданская война разрушила этот аппарат. И рабочему государству ничего не оставалось, как создать наспех государственный аппарат для изъятия хлеба у крестьян и сосредоточения его в своих руках.
Распределялось продовольствие почти вне зависимости от производительности труда - для того чтобы установить соответствие между работой и платой, нужно иметь несравненно более совершенный аппарат управления хозяйством и большие продовольственные ресурсы. ... а дело шло, прежде всего о том, чтобы обеспечить городскому населению возможность не вымереть окончательно с голоду. Это и достигалось путем уравнительного пайка. И изъятие крестьянских излишков и распределение пайков были, в сущности, мерами осажденной крепости, а не социалистического хозяйства. ... при скором наступлении революции на Западе, переход от режима осажденной крепости к социалистическому режиму был бы для нас, разумеется, чрезвычайно облегчен и ускорен.
В чем же состояла сущность военного коммунизма по отношению к промышленности? … При содействии профсоюзов государство материально овладело промышленными предприятиями и создало крайне громоздкий и неповоротливый централизованный аппарат, который все же позволил обеспечить действующую армию обмундированием и боевыми припасами - в крайне недостаточном количестве, но все же в таком, что мы вышли не побежденными, а победителями из борьбы.
Политика изъятия излишков у крестьян вела неизбежно к сокращению и понижению сельскохозяйственного производства. Политика уравнительной заработной платы вела неизбежно к понижению производительности труда. Политика централизованного бюрократического руководства промышленностью исключала возможность действительно централизованного и полного использования технического оборудования и наличной рабочей силы. Но вся эта политика военного коммунизма была нам навязана режимом блокированной крепости с дезорганизованным хозяйством и истощенным ресурсами.
Вы спросите, не надеялись ли мы перейти от военного коммунизма к социализму без больших хозяйственных поворотов, потрясений и отступлений, т.е. по более или менее прямой восходящей линии? Да, действительно, в тот период мы твердо рассчитывали, что революционное движение в Западной Европе пойдет более быстрым темпом. ... мы могли принять, что, если европейский пролетариат завоюет власть в 19 году, то он возьмет на буксир нашу отсталую в хозяйственном и культурном смысле страну, поможет нам технически и организационно и, т.о., даст нам возможность, путем исправления и изменения методов военного коммунизма, прийти к действительному социалистическому хозяйству.
Троцкий Л.Д. Новая экономическая политика Советской России и перспективы мировой революции. М., 1923. С. 3-5.