Комендант ближней дачи Орлов служил у Сталина с тридцать седьмого по пятьдесят третий год. Значит, имел право отметить самое важное в характере вождя: «Он не любил соглашательских суждений вроде: «Как скажете, так и сделаем». В подобных случаях обычно говорил: «Такие советчики мне не нужны». Узнав это, я порой спорил с ним, отстаивая свою точку зрения. Сталин озадаченно ворчал: «Хорошо, я над этим подумаю». Терпеть не мог, когда к нему входили изгибаясь или выходили вперед пятками. Заходить к нему нужно было твердым шагом. Если надо — в любое время. Кабинет никогда не закрывался. Теперь прибавим следующее суждение: «Сталин уважал Жукова за прямоту и патриотизм. Он у Сталина был самым почетным гостем».
Вместе с полководческим даром этого, видимо, было уже достаточно, чтобы Сталин сдержал естественный гнев на неслыханную выходку Жукова 4 декабря, протерпел целый день пятого и только ровно в полночь по ВЧ осторожно спросил:
— Товарищ Жуков, как Москва?
— Товарищ Сталин, Москву мы не сдадим, — заверил Георгий Константинович.
— Тогда я пойду часа два отдохну.
— Можно...
Да, Сталин сумел тогда удержаться от возмущения, но обиду все-таки не забыл. Вот почему за самую трудную операцию всей войны полководец был награжден только медалью.
Рыбин А. С. 25
Мне рассказывали бывшие командующие, что когда в 1941 году они приезжали с фронта в Москву, то звонили в Кремль, в основном затем, чтобы узнать, уехал Сталин или нет. Узнавали, что он в Москве, и сразу появлялась уверенность в победе.
Чуев Ф.1 С. 68
И еще вопрос, на который хотелось бы ответить, который задают иногда мне, — как чувствовал себя Сталин в тот тревожный момент, где он находился в процессе битвы за Москву?
Надо сказать, что Сталин был серьезно встревожен создавшейся обстановкой в октябре месяце, особенно в период 7—25 октября. А когда нам удалось организовать оборону на линии Волоколамск—Можайск—Тула и удалось остановить наступающие части противника, Сталин был уверен в том, что врагу не удастся взять Москву, и он не покидал Москвы в течение всего сражения и всей войны. Эта уверенность Государственного Комитета Обороны, который возглавлял Сталин, была продемонстрирована, как вам известно, парадами войск 7 ноября в Москве, Куйбышеве и в других районах.
Г. Жуков.
Цит. по: Куманев Г. С. 167–168
«Милый мой папочка, дорогая моя радость, здравствуй!
Как ты живешь, мой дорогой секретаришка? Я тут устроилась хорошо, хожу в школу. Ребята все московские, знакомых очень много, так что не скучно.
Дорогой мой папуля, я скучаю всегда по тебе, когда уезжаю куда-нибудь, но сейчас что-то особенно к тебе хочется. Если бы ты разрешил, то я прилетела бы на самолете, дня на 2—3 (тут «Дугласы» ходят в Москву каждый день). Ехать на поезде — очень надоедливо. А на самолете, если позволишь — я сейчас же прилечу.
Недавно дочка Маленкова и сын Булганина улетели в Москву — так если им можно летать, то почему мне нельзя? Они одного возраста со мной и вообще ничем не лучше меня».