Сталин лежал грузный, он оказался коротким и толстоватым, лицо было перекошено, правые рука и нога лежали как плети. Он тяжело дышал, периодически то тише, то сильнее (дыхание Чейма-Стокса). Кровяное давление 210/110, мерцательная аритмия. Лейкоцитоз до 17000. Была высокая температура — 38° с десятыми... При выслушивании и выстукивании сердца особых отклонений не отмечалось, в боковых и передних отделах легких ничего патологического не определялось. Диагноз нам представлялся, слава Богу, ясным: кровоизлияние в левом полушарии мозга на почве гипертонии и атеросклероза. Лечение было назначено обильное...
Мясников А. // Лит. газ. 1989. 1 марта
Осмотрели. Установили кровоизлияние в мозг. Приступили к лечению. Ставили пиявки, подавали больному кислород из подушки.
Лозгачев П. Последние дни Сталина // Досье. Прилож. к газете «Гласность». 2001. 13 дек.
В большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Незнакомые врачи, впервые увидевшие больного (академик В. Н. Виноградов, много лет наблюдавший отца, сидел в тюрьме), ужасно суетились вокруг. Ставили пиявки на затылок и шею, снимали кардиограммы, делали рентген легких, медсестра беспрестанно делала какие-то уколы, один из врачей беспрерывно записывал в журнал ход болезни. Все делалось, как надо. Все суетились, спасая жизнь, которую нельзя было уже спасти.
Аллилуева С. С. 12
«Консилиум в составе начальника ЛСУК (Лечебно-санитарное управление Кремля) тов. Куперина И. И., профессоров Лукомского П. Е., Глазунова И. С., Ткачева Р. А. и доц. Иванова-Незнамова В. И. 2-го марта в 7 час. утра освидетельствовали состояние здоровья тов. И. В. Сталина.
При осмотре в 7 час. утра — больной лежит на диване на спине, голова повернута влево, глаза закрыты, умеренная гиперемия лица, было непроизвольное мочеиспускание (одежда промочена мочой). При попытке врача прощупать пульс на левой лучевой артерии проявилось двигательное беспокойство в левой руке и левой ноге. Дыхание не расстроено. Пульс 78 в 1 минуту с редкими выпадениями. Тоны сердца глуховаты. Кровяное давление 190—110. В легких спереди хрипов нет. В области правого локтевого сустава следы ушиба (экскориация и небольшая припухлость).
Больной в бессознательном состоянии. Правая носогубная складка опущена. При поднимании век глазные яблоки уходят то влево, то вправо. Зрачки средней ширины, реакция на свет снижена. Движения в правых конечностях отсутствуют, в левых временами двигательное беспокойство.
Диагноз: гипертоническая болезнь, общий атеросклероз с преимущественным поражением сосудов головного мозга, правосторонняя гемиплегия вследствие кровоизлияния в бассейне средней левой мозговой артерии, атеросклеротический кардиосклероз, нефросклероз.
Состояние больного крайне тяжелое.
Назначения: абсолютный покой, оставить больного на диване, пиявки за уши (поставлено 8 шт.), холод на голову, гипертоническая микроклизма (1 стакан 10%-ного раствора сернокислой магнезии). Снять зубные протезы. От питания сегодня воздержаться.
Установить круглосуточное дежурство невропатолога, терапевта и медсестры. Осторожное введение с чайной ложечки жидкости при отсутствии поперхивания».
Из «Медицинского заключения о состоянии здоровья тов. Сталина. 2 марта 1953 г.»
Цит. по: Зенькович Н.2
Наверное, предлагали применить еще что-то, действующее сильней, потому что Берия нагонял страху:
— А вы гарантируете жизнь товарищу Сталину, гарантируете?!
Рыбин А. С. 45
Когда мы въехали в ворота и на дорожке возле дома машину остановили Н. С. Хрущев и Н. А. Булганин, я решила, что все кончено... Я вышла, они взяли меня под руки. Лица обоих были заплаканы. «Идем в дом, — сказали они, — там Берия и Маленков тебе все расскажут».
Аллилуева С. С. 11
Несколько дней шла борьба за сохранение жизни Сталина, врачи делали все возможное. Мы, члены Политбюро, все время находились здесь, отлучаясь лишь на короткое время.
Каганович Л. Памятные записки. М.: Вагриус, 1996. С. 499
Это были тогда страшные дни. Ощущение, что что-то привычное, устойчивое и прочное сдвинулось, пошатнулось, началось для меня с того момента, когда 2-го марта меня разыскали на уроке французского языка в Академии общественных наук и передали, что «Маленков просит приехать на Ближнюю»… Это было уже невероятно — чтобы кто-то иной, а не отец, приглашал приехать к нему на дачу... Я ехала туда со странным чувством смятения.
Аллилуева С. С. 11
2 марта вызвали Светлану и Василия. Тот сразу где-то вмазал и с порога закричал:
— Сволочи, загубили отца!
Рыбин А. С. 45
Василий, конечно, знал куда больше, чем я, об обстоятельствах смерти отца, так как с ним говорили все обслуживающие Кунцевскую дачу в те же дни марта 1953 года.
Аллилуева С. С. 219
Некоторые члены правительства на него ощетинились. А Ворошилов стал урезонивать:
— Василий, успокойся. Мы принимаем все меры для спасения жизни товарища Сталина.
Рыбин А. С. 45
В доме, — уже в передней, — было все не как обычно, вместо привычной тишины, глубокой тишины, кто-то бегал и суетился. Когда мне сказали, наконец, что у отца был ночью удар и что он без сознания — я почувствовала даже облегчение, потому что мне казалось, что его уже нет.
Аллилуева С. С. 12
Итак, наконец, врачи все же появились на месте событий, но никто не знал их имен — кампания Сталина против врачей обернулась против него самого. Академик Виноградов, долго и преданно выполнявший свой долг в качестве его личного врача, уже долгое время невинно томился в тюрьме, так же, как и начальник лечсанупра Кремля профессор Егоров. Только в результате этого могло случиться, что Сталин в течение двадцати четырех часов или дольше, в состоянии одностороннего паралича и потери речи, без медицинской помощи лежал на полу своей комнаты. Виной тому, бесспорно, было то обстоятельство, что никому не было разрешено входить в комнаты Сталина без его прямого вызова. Это подтвердил в 1963 году Хрущев в беседе с представителями польской компартии. Эта версия, естественно, также попала на Запад и была напечатана французским журналом «Пари Матч» и немецким журналом «Дер Шпигель».