Г. А. Куманев: Поскольку мы еще раз затронули такую трагическую страницу в нашей истории, хочу у Вас спросить, Александр Михайлович: случалось ли Вам реально помочь кому-либо из пострадавших в результате репрессий?
A. M. Василевский: Да, неоднократно случалось. Вот один пример. Получил я в 1944 г. письмо из тюрьмы. Пишет мой приятель, бывший сослуживец Шавловский, с которым я работал четыре года в Управлении боевой подготовки. Чудеснейший парень, исключительно честный партиец. Его потом в 1938 г. послали начальником штаба одной армии. И в том же году его и посадили. Я об этом не знал. И вдруг такое письмо. Он пишет: «Помогите. Мне так страшно хочется повоевать и доказать свою невиновность...»
Я, будучи у Сталина, доложил все вопросы, какие были. А потом он спрашивает: «Есть еще что-нибудь?»
Отвечаю: «Товарищ Сталин, есть один вопрос, небольшой, но для меня очень серьезный».
— Что у Вас?
— Вот я получил письмо от товарища, который с тридцать восьмого года — шесть лет — сидит в тюрьме. За него, дай Бог, могу всем положиться, что это наш, настоящий патриот, сильный военный человек... Ну, правда, может сейчас немного пооторвался. Но если его пошлем на корпус, он всегда себя оправдает.
— А кто такой?
— Я назвал фамилию, звание: был генерал-майором.
— Значит, ручаетесь за него?
— Ручаюсь.
— Позвоните сейчас же Абакумову. Немедленно представьте мое распоряжение об освобождении.
Я позвонил Поскребышеву, тот сообщил Абакумову об указании Сталина.
После этого я уехал на фронт, а через несколько дней мне из Генерального штаба освобожденный генерал звонит: «Прибыл в Ваше распоряжение».
Как он работал, если бы Вы знали, в 1944 и 1945 годы! Изумительно!
Г .А. Куманев: А он сейчас жив?
А.М. Василевский: Жив! Проживает в Ленинграде. Такие теплые письма мне пишет. Опять просится на какую-нибудь трудную работу...