Скифы и сарматы не только воспринимали культурное влияние греков, но и в свою очередь оказывали известное влияние на уклад греческой жизни на берегах Понта Эвксинского. Культурный синкретизм можно заметить не только в жизни скифов и сарматов, но и в жизни самих греков. Этот синкретизм происходил от племенного сближения греков и варваров. Уже Геродот отмечал это племенное сближение, указывая на эллинов-скифов, обитавших вблизи Ольвии, на дворец скифского царя в Ольвии. Но явственнее всего этот факт проявлялся в так называемом Боспорском царстве.
Ядром этого царства была греческая колония Пантикапея. К ней еще в V веке присоединился город Нимфея, входивший в состав Делосского союза, а в IV веке Феодосия, вследствие чего архонты Пантикапеи превратились в архонтов Боспора и Феодосии. Эти архонты покорили целый ряд варварских племен, живших по соседству, и сделались таким путем архонтами и царями. Вследствие объединения под одной властью греков (к комплексу Пантикапея, Нимфея и Феодосия присоединились еще Фанагория и Горгиппия, ныне Анапа) и варваров изменился совершенно внутренний жизненный строй в Боспоре Киммерийском. Вместо обычной греческой городской республики здесь установилась с течением времени монархия восточного типа. Вещественные памятники Боспорского царства обнаруживают сильную варварскую стихию в его жизни. В керченских катакомбах римской эпохи мы видим изображение не греков-горожан, а степных помещиков-коневодов и землевладельцев, отстаивающих свое достояние своими войсками, дружинами и отрядами. Эти люди не чистые греки. Анализ имен, сохранившихся на некоторых надгробных плитах, свидетельствует об их иранском, т. е. скифо-сарматском происхождении. Уборы богатых покойников, находимые в катакомбах; все эти шапки, диадемы, обилие золотых украшений — говорят также о варварстве обитателей Пантикапеи. Греков и варваров сблизило не столько подчинение одной власти, сколько общая экономическая деятельность. Боспорское царство было крупным производителем и экспортером хлеба и рыбы. Ежегодно вывозилось отсюда в Афины около 400 тысяч медимнов хлеба. Хлеб этот производился окрестными варварами — таврами, скифами и сарматами, покупался и перепродавался греками. Это экономическое общение тесно сближало греков и варваров и приводило к их племенному слиянию. Племенной и культурный синкретизм открывается и в других греческих колониях нашего юга. В этом отношении особенно поучительным является рассказ Диона Хризостома, посетившего Ольвию в 100 году по Р. X. По его словам, жители Ольвии уже нечисто говорили по-гречески, живя среди варваров, хотя и не утратили племенного чувства и знали почти всю Илиаду наизусть, боготворя ее героев, больше всего Ахилла. Одевались они уже по-скифски, нося шаровары и плащи черного цвета. Непрерывно вели они борьбу с варварами, которые затопляли и разоряли их города, но вместе с тем приезжали к ним торговать и т. д. Таким образом, на юге нашей страны совершался тот же самый процесс эллинизации варваров и варваризации эллинов, который происходил и в странах передней Азии и Египта, особенно со времен походов Александра Великого и широкого рассеяния греков в пределах бывшего Персидского царства. На юге нашей страны вырабатывалась особая разновидность так называемой эллинистической культуры.
Эта культура, несмотря на то что была сметена приливом в наши степи новых варваров тюркского племени, не осталась без значения и влияния и для жизни русского народа. Ее семена от обитателей наших степей заносились далеко на север, в лесные области, к тем племенам, которые поглотила впоследствии русская народность. Таким путем эллино-скифо-сарматский мир принимал известное участие в культурной доисторической подготовке нашей народности.