Развитие института рабства.

Вторым важным соци­альным последствием развития княжеского и боярского землевладения было отложено в русском обществе зна­чительного класса рабов и юридическое развитие инсти­тута рабства. В Х веке челядь вывозилась большей час­тью за границу. Но с того времени как нашлось для нее дело и дома, челядь все более и более копилась на Руси. В некоторых местах было такое ее скопление, что она грозила даже опасностью свободным обывателям. Про галицко-волынского князя Романа, населившего все свои села литовскими полоняниками, сложилась у современ­ников такая тревожная поговорка: «Романе, лихим живеши, литвой ореши».

Вследствие накопления рабов в русском обществе неизбежно должно было последовать юридическое оп­ределение этого класса, его положение и отношение к свободным людям. Выяснились прежде всего источни­ки этого состояния, т. е. кто считается холопом и на каких основаниях. Старинный источник рабства — плен — остался в полной своей силе. Например, в 1169 году новгородцы, отбив суздальское ополчение и преследуя отступающих, захватили такое множество пленных, что «купляху суждальц по 2 ногаты». Пре­ступление и неоплатный долг также по-прежнему про­должали быть причинами обращения в рабство. Тяж­ких преступников князья забирали в рабство с женой и детьми и со всем имуществом (поток и разграбление). Несостоятельный должник, по своей вине оказавшийся несостоятельным, всецело отдавался в распоряжение кредиторов, которым была своя воля, ждать ли на нем деньги или продать его.

Но наряду с этим появились и некоторые другие источники рабства. Так как рабов стали держать дома или в селах, то возможны стали браки между ними и, как естественное последствие, приплод челяди. Возмож­ны стали и браки свободных с холопами, вследствие чего стало действовать правило: по холопу раба, по рабе холоп, правило, о котором говорит Русская Правда. Так как челядь перестала вывозиться за границу, а стала употребляться на работы на Руси, то возможны стали продажа себя в рабство по нужде, отдача детей в голод­ные годы «одерень» из хлеба, поступление свободных людей на рабские должности тиунов и ключников, вслед­ствие чего они становились рабами, если только не зак­лючали особого договора с хозяевами. Так как челядь стала туземным классом, то естественно должно было смягчиться и суровое воззрение на раба как на имуще­ство. Основное воззрение на раба как на объект, а не субъект прав, конечно, осталось. Вследствие этого, на­пример, за убийство раба не взыскивалось виры, которая полагалась за убийство свободного человека, а только вознаграждение потерпевшему и обычный, 12-гривенный, штраф в пользу князя за истребление чужого иму­щества. Вследствие этого и взыскания имущественные падали не на рабов, а на их господ. Но наряду с этим стали уже пробиваться взгляды на раба как на челове­ческую личность, нуждающуюся в охране законом. Рус­ская Правда, лишая детей, прижитых господином с ра­быней, наследства после отца, в то же время гарантирует им свободу с матерью. Но церковный устав новгородско­го князя Всеволода Мстиславича идет далее и предостав­ляет и «робичичам» долю отцовского имущества — «конь, да доспех и покрут, по рассмотрению живота». Исследователи справедливо видят в этом смягчении раб­ства влияние христианской церкви. Но это влияние по­тому и могло прививаться, что раб стал своим, русским, человеком, что он перестал быть объектом временного владения до первого благоприятного случая сбыта.