К сожалению, не удалось раздобыть подходящий водный транспорт для продвижения в Обскую губу. Поэтому решили дойти только до Карского залива. Это соответствовало и пожеланиям главного спонсора экспедиции Александра Сибирякова. При отсутствии необходимых помощников возможным оказалось лишь путешествие на небольшой лодке. Это означало, что надо ограничиться минимумом вещей и уменьшить команду.
16 июля покинули Обдорск и последние постоянные поселения вдоль Оби. Началась самая трудная часть пути. По пути в устье Чучи, северного притока Оби, добрались до Княжьих Юрт, летней резиденции мансийского князя Тайшина, но увидели лишь небольшие рыбацкие хибары. Брем смог съездить с русскими в глубь страны и посмотреть, как живут люди в своих чумах в этом богом забытом месте.
К сожалению, никто не мог дать точную информацию о дальнейшем течении реки, будут ли дальше еще встречаться населенные пункты и останется ли река судоходной. 19 июля была достигнута последняя деревушка, состоящая из нескольких чумов. Монотонность пейзажа действовала угнетающе. Река стала заметно мелеть, а 27 июля путешествие наконец закончилось.
Трудности и проблемы летней экспедиции по тундре были теперь известны. Финш замечает: «Тундра является пустыней, хотя не из песка, а из болот, мхов и ягельников, и здесь витает если не призрак засухи, то голода. Даже учитывая то, что доктор Брем, граф Вальдбург и я уже давно очень хорошо знали, что такое тундра, мы сделали глупость, начав путешествие по ней пешком, потому что сразу натолкнулись на вспышки чумы крупного рогатого скота, которая прочно поселилась в этих местах».
На бумаге маршрут к Карскому заливу был проложен быстро. Но без оленей двигаться по тундре было невозможно. Надо было искать проводников. Продовольствие из мешков нужно было разделить на ежедневные порции. Двенадцать фунтов мясных консервов, два фунта мясного экстракта, четыре фунта сахара, три фунта чая, два фунта кофе, 60 пакетиков супа, немного риса и мешок печенья образовывали неприкосновенный запас. Это, конечно, не так много, но пока еще была какая‑то надежда на мясо оленей и диких птиц. Для скромных помощников припасли черствый хлеб и чай. В общем, готовились на девять дней.
Во второй половине дня 29 июля одиннадцать человек отправились в путь по неизвестной местности.
Из дневника: «Нога здесь не ступит на твердую почву»
«Надо самому видеть тундру, чтобы получить реальное представление о ней. Насколько хватает глаз, нет ничего, кроме бесконечной охристо‑коричневой поверхности, бедных мхов или бесцветных зеленоватых полей, заросших карликовой березой, которая принимает здесь такие уродливые формы, что их можно с натяжкой назвать даже кустарником. Нигде нога человека здесь не ступит на твердую почву, везде утопает, иногда по лодыжку, и бывает трудно вырвать ее из хитросплетений березовых веток. Ноги приходится высоко поднимать при каждом шаге, и передвигаться так крайне утомительно. Часто приходится пересекать обширные болота, в которые погружаемся выше колен, или прыгать с одной кочки на другую».
Первый же день принес все то, чего ожидали путешественники: за семь часов напряженного марша пройдено всего 17 километров. Конечная цель не была достигнута: не обнаружено не то чтобы чума, но даже какой‑либо норы, мало‑мальски пригодной для жилья. Усталые и измученные путники вынуждены были возводить временные укрытия от дождя. Понадобилось много времени, чтобы поджечь мокрый кустарник и сварить чай. Мех не защищал от ночного холода.
К счастью, на следующий день перестал идти дождь. Радостное удивление вызвали следы оленей и главное – полозьев, приведшие к двум чумам. Владелец упряжки выехал к ним навстречу на тройке. Но радость оказалась преждевременной. Стадо было буквально уничтожено сибирской язвой. По дороге в лагерь насчитали около 80 трупов, а по прибытии вообще ужаснулись: среди чумов тут и там валялись мертвые или умирающие олени. Опасная болезнь распространялась с огромной скоростью. Здоровые на вид животные вдруг начинали задыхаться, дрожать, падать на передние ноги и умирали в страшных судорогах. От падших животных можно было взять только шкуру. Люди, которые изначально ели мясо больных животных, были заражены и тоже умерли.
Владелец поредевшего стада не был в состоянии предоставить экспедиции здоровых животных. Чтобы не заразиться самим, они срочно покинули опасную местность. Но уже вечером на обратном пути потеряли одного оленя, и пришлось нести на руках багаж. Брем оставил об этом марше такие строки: «Передвигались с трудом, задыхаясь от веса навьюченных на наши спины вещей, и днем и ночью, не видя ничего вокруг от туч комаров. Останавливались на привал сначала после каждых полутора часов, потом после часа и затем каждую тысячу шагов. Бесчисленные холмы преодолены, столько же долин пройдено, чуть меньше болот, распадков и ям перейдено в брод. Сотни безымянных озер остались позади, столько переправ, что и не сосчитать».
Натуралист Брем был разочарован: фауна тундры оказалась крайне бедной. Даже хуже, чем с птицами, обстояло дело с млекопитающими. Только лемминги были здесь обычным явлением. Недостаток живности в полной мере восполнялся комарами