«Вся окрестность как вчера, так и сегодня, была дика и обнесена черными скалами. Нил с шумом катит свои волны в своем узком ложе. Течение очень сильно и бурно. На одном поднимающемся среди Нила скалистом острове мы увидели одно из укреплений, Тулку; бодро, как бы орлиное гнездо, стоит оно на вершине скалы и замечательно по своему виду и положению. Перед нами самое опасное место шеллаля. Река идет зигзагом от запада к югу, и затем опять к западу, образуя букву S.
В первом ее изгибе стоят в воде утесы, которые Солиман обошел, держась правого берега. Мы также старались всеми силами держаться того же самого направления, но сила воды так велика, что мы были отброшены влево, и пенистые и бушующие волны, обрызгивая нас с ног до головы, быстро и легко пронесли мимо самого утеса. Идущая вслед за нами барка прошла также благополучно. Этим отважным путем мы перерезали большую дугу и приблизились к баркам, вышедшим раньше нас. Как вдруг мы услышали вправо от нас страшный треск. Гонимое бешеными волнами судно Солимана наехало на скалу. Ломая руки, беспомощно и недвижимо стоит экипаж судна на палубе. Он зовет на помощь, но никто не в состоянии подать ее. Ни одна барка не повинуется лоцману, поток увлекает их против воли, несмотря на все усилия матросов. Произнесши «el hamdi lillahi» за наше собственное спасение и поручая погибающее судно покровительству Бога и его пророка, переплываем мы второй поворот реки и причаливаем ниже его к берегу вместе с другими, мало‑помалу прибывающими барками.
Пока мы собирались подать помощь судну, бывшему в большой опасности, оно само благополучно вышло из нее, и экипаж его работал изо всех сил, чтобы достигнуть берега. Я тотчас же заметил, что оно сидело в воде глубже обыкновенного и быстро неслось по течению. Когда же достигло берега, то оказалось, что оно более чем наполовину было наполнено водою, так что его пришлось разгрузить. Арабы работали без всякого смысла и толка и приносили гораздо более вреда, чем пользы. Мы с Бауэрхорстом взяли на себя команду и спасли то, что можно было спасти. Более пятидесяти человек работали усиленно, и нам удалось выгрузить аравийскую камедь, самый главный груз барки. Запакованные тюки были в самом жалком виде; растворившаяся масса камеди ручьем лилась из них прямо в реку. Несколько тюков еще прежде, при нагрузке, свалились в Нил. Больше всего я жалел одного бедняка, который потерпел убытку более чем на две тысячи пиастров. Весь же убыток был оценен в пять тысяч пиастров».
После того как тушки просохли, можно было продолжать путешествие. В Асуане Альфред не хотел идти на риск, предпочитая двигаться с грузом через пустыню, а Бауэрхорст решил рискнуть второй раз, как в Вади‑Хальфе, и пошел водой.
Наконец пороги Нила оказались позади. Последний отрезок пути обошелся без происшествий, и группа получила заслуженный отдых на несколько дней. Брем встретился с отцом Кноблехером, спутником по первому путешествию по Нилу в Хартум.
26 октября экспедиция благополучно прибыла в Каир. Брем поселился с другом в арабском квартале. Здесь они встретились с дорогими гостями: путешественником Теодором фон Хойглином, который вскоре готовился вступить в должность консула в Хартуме, ганноверским купцом, имени которого Брем не называет, а также врачом Теодором Билларцом, получившим известность в 1851 году благодаря открытию возбудителя одной из распространенных тропических болезней.
Брем намеревался провести зимние месяцы в Египте. Он с удовольствием согласился с предложением Хойглина взять на себя руководство охотничьей экспедицией сроком на четыре недели.
Но до этого Альфред какое‑то время наслаждался каирским комфортом.