Вилла Тото Риины

Корлеонский сельскохозяйственный колледж представляет собой весьма любопытное здание, по внешнему виду которого вряд ли скажешь, что это государственное учебное заведение. Это новенькое трехэтажное строение снабжено подземной автостоянкой, лифтами, а также встроенной системой воздушного кондиционирования и отопления. Во внутреннем дворе имеется сад с аккуратно вымощенными дорожками. Внешний фасад колледжа изобилует эффектными металлоконструкциями, балконами, декоративными оградами, внушительными воротами и встроенными фонарями. Внутри – письменные столы, классные доски и компьютеры, которые смотрятся нелепо на фоне полов из черного и красного мрамора, дверей из прочной древесины и оштукатуренных стен. На самом деле корлеонский Institute) Professional di Stato per v Agricoltura сначала был не колледжем, а как раз тем, на что он более всего похож: роскошной виллой, построенной местным нуворишем, неким Тото Риина по прозвищу Коротышка.

Риину никогда не спрашивали о том, что он намерен делать с домом, в который так и не переехал. Но, по всей вероятности, именно туда он собирался поселить всю свою разросшуюся семью, после того как его долгая карьера подойдет к концу. Это здание было чем-то вроде дома престарелых, построенного Рииной из тех соображений, что ему все-таки удастся изменить приговор суда, вернуться домой и насладиться плодами собственных трудов. Можно подшучивать над безвкусицей здания, но при взгляде на него более всего поражает самоуверенность Риины и его полная неспособность понять, что государство имеет полное право усомниться в легитимности состояния, созданного благодаря десяткам убийств.

К счастью, самоуверенность Риины оказалась необоснованной. К исходу 1995 года у «босса боссов» было конфисковано в общей сложности около 125 миллионов фунтов, главным образом в форме недвижимости. Эта огромная цифра почти наверняка не отражает истинных размеров состояния Коротышки Риины. Его корлеонская вилла была конфискована в 1992 году, а затем, в 1997-м, передана городу, после того как был удовлетворен гражданский иск, возбужденный молодым и мужественным мэром города против клана. Жители Корлеоне знали, что делают, когда превратили виллу Риины в нечто совершенно заурядное – в государственное учебное заведение. Коза Ностра рассматривает все общегосударственные ресурсы, независимо от степени их значимости (источники воды, дороги, больницы, школы), как свою потенциальную добычу. Это приводит к тому, что в течение многих десятилетий мафия отказывала в этих вполне заурядных, но важнейших достижениях прогресса тем сицилийским семьям, которые не были вовлечены в сферу ее деятельности. И когда государство возмещает эти потери за счет имущества мафии, оно не просто наносит финансовый ущерб «людям чести», а напрочь лишает их всех оправданий, которыми они прикрывают свою деятельность. Ведь, несмотря на измены и гибель окружающих, они продолжают верить, что совершают преступления ради своих обожаемых близких.

С тех пор как в 1984 году Бушетта стал свидетелем обвинения, Риина неустанно обещал своим людям, что, если запугивания и подкуп не помогут Коза Ностре в Палермо, то правосудию придется уступить политическим связям, которыми он располагал в Риме. Проблема, с которой он столкнулся, выполняя эти обещания, заключалась в том, что связи Коза Ностры с христианскими демократами напоминали самолет, который медленно, но верно входит в «штопор». Акты насилия 1980-х стали главной причиной появления направленных против мафии законов, и Коза Ностра всячески стремилась эти законы отменить. Риине требовалось в корне изменить государственную политику, а не просто добиться частичной поддержки «за кулисами». Но чем больше становилось «высокопоставленных трупов», тем меньше политики проявляли желание выставлять себя защитниками мафии.

Когда в 1991 году Фальконе приехал в Рим, эта проблема уже требовала срочного решения. Мафиози истолковали его переезд в столицу как признак того, что вскоре магистрат увязнет в трясине безвольной итальянской политики, дискредитировавшей себя. Достижения, которых добился Фальконе, оказавшись в министерстве юстиции, полностью разрушили их надежды. Мафиози привыкли относиться к правящим партиям как к своим покорным партнерам по криминальному беспределу. Но теперь Коза Ностра столкнулась со смертельным врагом, действовавшим от имени министра юстиции, который был социалистом, в правительстве премьер-министра, который был христианским демократом. Что касается других перемен, то в 1991 году были приняты новые законы по пресечению отмывания денег, разрешавшие прослушивание телефонных разговоров и наделявшие правительство полномочиями распускать городские советы, в которые проникла организованная преступность. Несмотря на беспокойство, которое причиняли Коза Ностре эти нововведения, внутри организации укоренилось мнение, что Убийца Вердиктов, то есть судья Карневале, служит гарантией того, что в конечном счете все будет в порядке. Поэтому принятый в январе 1992 года вердикт кассационного суда нанес серьезный удар по планам Риины относительно будущего его семьи и по его авторитету внутри Коза Ностры. Таким вот образом самый влиятельный босс за всю историю мафии лишил свою организацию политической опоры.

На карту оказалась поставленной сама жизнь Риины. Как объясняет следственный судья Гвидо Ло Форте, «в мафии нельзя взять и подать заявление об отставке. Вас просто ликвидируют. Выбор (стоявший перед Рииной и его людьми) заключался в следующем: либо смириться с тем, что их ликвидируют, либо попытаться еще раз доказать всем членам организации, что они обладают силой». Риина выбрал второй вариант и попытался его осуществить через беспрецедентную эскалацию конфликта между Коза Нострой и итальянским государством. Мафия в большей, чем когда-либо, степени нуждалась в том, чтобы подчинить своему влиянию политические процессы, но для этого у нее оставалось лишь одно средство – насилие. Террористические акты призваны были заставить государство пойти на уступки в тех вопросах, которые более всего волновали Риину и его сообщников: практика вынесения приговора на «максипроцессе» и применение утвержденного в 1982 году закона, разрешавшего конфискацию имущества мафиози. «Мы должны начать войну, чтобы заключить мир», – говаривал Риина. В те дни, когда прозвучало заявление кассационного суда, вновь вспомнили о смертных приговорах, вынесенных Фальконе и Борселлино (и долго не приводившихся в исполнение).

Именно эти годы, то есть 1992 и 1993 (после исторического решения кассационного суда), стали самыми драматическими во всей истории сицилийской мафии. Противоборство Риины с государством превратилось в полномасштабную террористическую кампанию, охватившую материковую часть Италии. Этой кровопролитной акции суждено было закончиться серьезнейшим поражением мафиози, которое впервые со времен Муссолини поставило под сомнение само существование преступной организации. Последствия провалившихся планов Риины спокойно выйти в отставку до сих пор оказывают влияние и на Коза Ностру, и на Италию в целом.