Почуяв близость смерти.

— Господин Трот! Могу я попросить у вас совета?

Слабый силуэт Неемии просиял от радости.

— Конечно, храбрый юноша! Совет поэтов — воистину любезность королей! Каким елеем… о нет, каким бальзамом утолить твою боль?

— Вообще-то у меня ничего не болит. Я просто… в общем, когда-то я был знаком с одной девочкой, а теперь не знаю, стоит ли к ней подходить или выкинуть эту затею из головы.

Неемия Трот выпрямился в полный рост — он был ниже Никта — и восторженно приложил руки к груди.

— О-о! Иди к ней и моли ее! Назови ее своей Терпсихорой, Эхо, Клитемнестрой! Пиши ей стихи, величавые оды — я помогу тебе. Так, и только так ты завоюешь свою истинную любовь.

— Я не то чтобы хочу ее завоевать. Она не моя истинная любовь. Я просто хочу с ней поговорить.

— Изо всех человеческих органов язык — величайшее чудо. Ибо им мы пробуем сладкое вино и горькую отраву, источаем мед и горечь. Иди к ней! Говори с ней!

— Не могу.

— Можешь, юный сэр! Более того, ты должен! Я напишу об этом, как только завершится бой победой стороны одной.

— Но если я перестану блекнуть, для одного человека, другим будет легче меня видеть.

— Склони ко мне свой слух, о юный Леандр, Геро, Александр! Фортуна помогает смелым!

— Хм, тоже верно…

Никт был рад, что додумался прийти к Поэту. Кто тебя образумит, если не поэт — Да, кстати…

— Мистер Трот… Расскажите мне о мести.

— О, это блюдо подается холодным. Не мсти в пылу негодования! Мудрее дождаться подходящего часа. Один бумагомаратель по фамилии О'Лири — к слову, ирландец. — возымел наглость написать о моем первом скромном сборнике стихов «Прелестный букетик в петлицу истинного джентльмена», что это никчемные вирши, лишенные всякой художественной ценности, и что бумагу, на которой они написаны, лучше было употребить на… нет, не могу произнести такого вслух! Скажу лишь, что заявление его было чрезвычайно вульгарным.

— И вы ему отомстили? — с любопытством спросил Никт.

— Ему и всему его ядовитому племени. О да, юный Оуэнс, я отомстил, и месть моя была ужасна. Я напечатал письмо и наклеил на двери лондонских публичных домов, в которые нередко наведывались щелкоперы вроде этого О'Лири. В письме я заявил, что поэтический талант хрупок и я больше не стану писать для них, — только для себя и для потомков, а при жизни не опубликую ни строчки! В завещании я указал, чтобы мои стихи похоронили вместе со мной, неопубликованными. Лишь когда потомки осознают мою гениальность и поймут, что сотни моих стихов утрачены — утрачены! — мой гроб дозволяется откопать, чтобы вынуть из моей мертвой холодной длани творения, которые восхитят весь мир. Как это страшно — опередить свое время!

— И как, вас откопали, стихи напечатали?

— Пока нет. У меня еще все впереди.

— Это и была ваша месть?

— Вот именно. Коварная и ужасная!

— Хм…

— Подается холодной. — гордо заявил Поэт.

 

Никт вернулся по Египетской аллее на расчищенные дорожки. Опускались сумерки, и он побрел к старой часовне: не потому, что надеялся увидеть Сайлеса, а просто потому, что всю жизнь подходил к часовне в этот час, и приятно было соблюдать ритуал. К тому же он проголодался.

Никт прошел сквозь дверь и спустился в крипту. Там он сдвинул коробку отсыревших приходских записей и достал пакет апельсинового сока, яблоко, упаковку хлебных палочек и кусок сыра. Он жевал и думал, не поискать ли Скарлетт? например, походить по снам, раз она сама его так нашла…

Он вышел наружу и уже собрался сесть на серую деревянную скамью, как вдруг замер: кто-то уже занял его место. И он — вернее, она — читала журнал.

Никт поблек еще больше, стал частью кладбища, не более заметной, чем тень или ветка. Но Скарлетт подняла глаза, посмотрела на него в упор и сказала:

— Никт, это ты?

Никт помолчал, а потом спросил:

— Почему ты меня видишь?

— Сначала почти не видела. Подумала, ты какая-то тень. Но ты совсем как в моем сне. И как-то сфокусировался.

Он подошел к скамейке.

— Ты сейчас видишь буквы? Тебе не слишком темно? Скарлетт закрыла журнал.

— Да, странно. Кажется, что темно, но я всё вижу.

— А ты… — Он затих, сам не зная, что хотел спросить. — Ты здесь одна?

Она кивнула.

— После школы я помогала мистеру Фросту делать прориси надгробий, а потом сказала, что хочу посидеть тут и подумать. Потом я выпью с ним чаю, и он отвезет меня домой. Он даже не спросил, почему я сюда пришла. Только сказал, что тоже любит бывать на кладбищах и что здесь спокойнее всего на свете… А можно тебя обнять?

— Ты этого хочешь?

— Да.

— Ну, тогда… — Он подумал. — Я не против.

— Мои руки не пройдут сквозь тебя? Ты правда есть?

— Нет, не пройдут. — сказал он. Скарлетт обхватила его руками и сжала так крепко, что у него перехватило дыхание. — Больно!

Она разжала руки.

— Извини.

— Нет, мне понравилось. В смысле… Ты обняла меня крепче, чем я ожидал.

— Я просто хотела проверить, настоящий ли ты. Все эти годы я думала, что ты просто моя выдумка. А потом забыла о тебе. Но оказалось, что ты не выдумка, что ты и у меня в голове, и в жизни.

Никт улыбнулся.

— Раньше ты ходила в такой оранжевой курточке. Каждый раз, видя этот оттенок оранжевого, я вспоминал о тебе. Она у тебя не сохранилась?

— Нет, конечно. — ответила Скарлетт. — Вряд ли я бы сейчас в нее влезла.

— Ну да. — сказал Никт. — конечно!

— Мне пора. — сказала Скарлетт. — Я, наверное, смогу прийти в выходные. — Увидев огорченное лицо Никта, она добавила: — Сегодня уже среда.

— Было бы здорово.

Она встала.

— А как я найду тебя в следующий раз?

— Я сам тебя найду. Не беспокойся. Просто будь одна, и я тебя найду.

Она кивнула и ушла.

Никт поднялся вверх по холму, до самого мавзолея Фробишеров. В мавзолей он не пошел, а вскарабкался по стене, цепляясь за толстый корень плюща. Он сел на каменную крышу и стал смотреть на движущийся мир за пределами кладбища и думать. Он вспоминал, как Скарлетт его обняла и как ему стало в это мгновение спокойно. Хорошо ходить по большому миру и знать, что на тебя никто не охотится. И хорошо быть хозяином своего собственного маленького мира.

 

Скарлетт отказалась от чая и даже от шоколадного печенья. Мистер Фрост встревожился.

— Честно говоря, ты выглядишь так, словно видела привидение. Конечно, кладбище для этого подходящее место… м-м… одна моя тетушка утверждала, что ее попугаиха одержима злым духом Она была красный ара — попугаиха, конечно, а не тетушка. Тетушка была архитектором. Это всё, что я знаю.

— Я в порядке. — заверила его Скарлетт. — Просто день был тяжелый.

— Тогда я подвезу тебя домой. Не знаешь, что тут написано? Бьюсь уже больше получаса. — Он показал на прорись могильной надписи, лежавшую на столе и придавленную по углам банками варенья. — Как думаешь, это не Гладстон? Мог быть родственником премьера… Ничего не могу разобрать.

— Вряд ли Гладстон. — сказала Скарлетт. — В субботу посмотрю еще раз.

— Может, и мама твоя придет?

— Она сказала, что забросит меня к вам, а сама поедет за продуктами на ужин. Она решила запечь курицу.

— А ты не знаешь. — с надеждой в голосе спросил мистер Фрост. — на жареную картошечку есть надежда?

— Думаю, да.

Мистер Фрост явно обрадовался, хотя добавил:

— Правда, я не хотел бы доставлять лишние хлопоты…

— Маме все это очень нравится. — честно ответила Скарлетт. — Спасибо, что предложили подвезти.

— Всегда пожалуйста! — сказал мистер Фрост, и они вместе спустились по лестнице высокого узкого дома в крошечную прихожую.

 

В Кракове на горе Вавель есть пещера под названием Смоча яма. Логово дракона, где когда-то якобы жил дракон. Туристам она известна, но вот о том, что под ней кроется целое подземелье, они даже не подозревают. Подземелье это очень глубокое и… обитаемое.

Сайлес шел первым. За ним тихо перебирала лапами огромная серая мисс Лупеску. Замыкал шествие Кандар — перебинтованная ассирийская мумия с мощными орлиными крыльями и рубиновыми глазами. В руках Кандар сжимал маленького поросенка.

Вначале их было четверо, но Гаруна они лишились еще в верхней пещере, когда ифрит, самоуверенный, как и всё его племя, неосторожно вступил в пространство, огороженное тремя бронзовыми зеркалами, и исчез во вспышке света. Через пару мгновений ифрит остался лишь в зеркалах, но не в реальности. Он широко раскрыл огненные глаза и рот, словно предостерегал от новых опасностей, а потом пропал навсегда.

Сайлес, которому зеркала были не страшны, прикрыл одно плащом и обезвредил ловушку.

— Итак. — сказал он. — нас осталось трое.

— И поросенок. — вставил Кандар.

— Зачем? — прорычала волчьей глоткой мисс Лупеску. — Зачем тебе поросенок?

— На удачу. — ответил Кандар.

Мисс Лупеску только хмыкнула.

— У Гаруна был поросенок? — парировал Кандар.

— Тихо. — оборвал их Сайлес — Они идут! И их, судя по шуму, много.

— Мы их встретим! — прошептал Кандар.

Мисс Лупеску ощетинилась и промолчала. Она была готова. Только усилием воли она удержалась, чтобы не вскинуть голову и не завыть по-волчьи.

 

— Красиво тут, наверху. — сказала Скарлетт.

— Да. — ответил Никт.

— Так значит, всех твоих родных убили? А известно, кто?

— По-моему, нет. Мой опекун говорит, что человек, который это сделал, до сих пор жив. Когда-нибудь Сайлес мне расскажет всё остальное.

— Когда-нибудь?

— Когда я буду готов.

— Чего он боится? Что ты наденешь кобуру и отправишься мстить убийце своих родных?

Никт серьезно посмотрел на нее.

— Ну да, а как же. Правда, не с кобурой. Но — да. С чем-то в таком роде.

— Ты шутишь!

Никт плотно сжал губы и молча покачал головой.

— Не шучу.

Стояло ясное субботнее утро. Они вышли на Египетскую аллею и спрятались от солнца под соснами и разлапистой араукарией.

— Твой опекун — он тоже мертвый?

— Я ни с кем о нем не говорю.

Скарлетт обиделась.

— Даже со мной?

— Даже с тобой.

— Ну, как хочешь.

— Послушай… Извини меня! Я не хотел…

— Я пообещала мистеру Фросту, что не буду долго задерживаться. Мне пора.

— Ясно. — Никт боялся, что обидел Скарлетт, но не знал, какими словами всё исправить.

Когда он смотрел, как она спускается по извилистой тропке к часовне, знакомый голосок презрительно фыркнул:

— Ишь, какая фифа!

Чувствуя себя полным дураком, Никт вернулся на аллею. Мисс Лиллибет и мисс Виолет как-то разрешили ему поставить в своем склепе коробку со старыми книгами, и он решил взять что-нибудь почитать.

 

До полудня Скарлетт помогала мистеру Фросту с прорисями. Потом они сделали перерыв на обед. Мистер Фрост в благодарность за помощь решил угостить ее жареной рыбой с картошкой. Они спустились в ближайшую рыбную забегаловку, а потом пошли обратно, поедая прямо из бумажного пакета дымящуюся рыбу и пропитанные уксусом, блестящие от соли ломтики картофеля.

Скарлетт спросила:

— А куда идти, если хочешь узнать об убийстве? В Интернете я уже смотрела.

— Хм… Смотря о каком убийстве речь.

— Оно произошло здесь. Тринадцать или четырнадцать лет назад здесь убили одну семью.

— Боже! Ты не шутишь?!

— Ну что вы! Ой, вам плохо?

— Нет, ничего… Честно говоря, я… немного напугался. Такие дела, ну, настоящие преступления, прямо под носом… Как-то не хочется об этом думать. О таких происшествиях. Неужели это интересно девочкам в твоем возрасте?

— Это не совсем для меня. — призналась Скарлетт. — Для одного друга.

Мистер Фрост доел кусочек жареной трески.

— Ну, тогда надо смотреть в библиотеке. Если нет в Интернете, найдется в газетных архивах. А что тебя навело на мысль о таком расследовании?

— Ну… — Скарлетт решила поменьше врать. — Спрашивал один знакомый мальчик.

— Да, тебе точно надо в библиотеку. Убийство… Бр-р-р-р… Мурашки по коже.

— У меня тоже. Чуточку… А вы не могли бы подбросить меня в библиотеку?

Мистер Фрост откусил половинку большого ломтика картофеля, прожевал и разочарованно посмотрел на остаток.

— Быстро остывает картошка. Только что прямо рот обжигала и уже успела остыть.

— Простите, зря я к вам пристаю: подвезите, подвезите…

— Ну что ты. — рассеянно отозвался мистер Фрост. — Я просто думаю, как сегодня всё успеть и любит ли твоя мама шоколад. Прийти с вином или коробкой конфет? Даже не знаю. Может, и с тем, и с тем?

— Из библиотеки я доеду сама. А мама очень любит конфеты. Я тоже.

— Значит, конфеты. — с облегчением сказал мистер Фрост. Они дошли до зеленой «мини», которая стояла перед одним из высоких узких домов у подножия кладбища.

— Садись. Подброшу тебя в библиотеку.

 

Городская библиотека оказалась квадратным зданием из кирпича и камня, построенным еще в начале прошлого века. Скарлетт подошла к столу библиотекаря.

— Да? — спросила библиотекарь, дородная дама с серебряными серьгами-кольцами.

— Я хочу посмотреть на старые газетные вырезки.

— В школе задали?

— Краеведческий проект, — объяснила Скарлетт, радуясь, что почти не покривила душой.

— Есть городская газета на микрофишах, — сказала библиотекарь. У Скарлетт громко застучало сердце. Она боялась, что ее просьба вызовет подозрения, но библиотекарша без лишних вопросов отвела ее в комнату с сооружениями, похожими на компьютеры, и показала, как ими пользоваться.

— Когда-нибудь мы все это оцифруем. — вздохнула женщина. — Так какие даты тебя интересуют?

— Тринадцать или четырнадцать лет назад. Точнее я сказать не могу, но пойму, когда увижу.

Женщина дала Скарлетт маленькую коробку с микрофишами газет за пять лет.

— Работай сколько хочешь.

Скарлетт думала, что убийство целой семьи станет новостью первой полосы, но в конце концов едва нашла эту информацию на пятой странице. Убийство произошло в октябре, тринадцать лет назад. В статье, без всяких подробностей, скупо перечислялись события: архитектор Рональд Дориан, 36 лет, его жена Шарлотта, 34 года, сотрудник издательства, и их дочь Мисти, 7 лет, были обнаружены мертвыми в доме номер 33 по Дунстан-роуд. Полиция подозревает, что совершено преднамеренное убийство. По словам представителя полиции, на этом этапе расследования комментарии преждевременны, но улики есть, и серьезные.

В заметке не говорилось, как именно погибла семья. Ничего не было сказано и о пропавшем маленьком ребенке. В следующих номерах газеты продолжения не было, полиция молчала. Во всяком случае, Скарлетт ничего не нашла.

И все-таки убийство было то самое. Дунстан-роуд, 33… Скарлетт знала этот дом. Она там бывала!

Девочка отнесла коробку библиотекарю, поблагодарила ее и пошла домой под апрельским солнцем. Мать стояла на кухне и готовила ужин — судя по чаду, заполнившему квартиру, не слишком успешно. Скарлетт ретировалась к себе, широко распахнула окна, чтобы выветрить гарь, села на кровать и взяла телефон.

— Алло… мистер Фрост?

— Привет, Скарлетт! Ничего не изменилось? Как твоя мама?

— Все под контролем — Скарлетт повторила слова матери. — М-м, мистер Фрост… Вы давно живете в этом доме?

— Давно? Ну, месяца четыре.

— А как вы его нашли?

— Увидел рекламу в окне одного агентства. Дом пустовал и обошелся мне недорого. Ну, не очень дорого. Я хотел найти жилье поближе к кладбищу, так что он оказался в самый раз.

— Мистер Фрост… — Скарлетт начала было подбирать слова, но в конце концов просто выпалила: — Тринадцать лет назад в вашем доме убили трех человек. Семью по фамилии Дориан.

На том конце замолчали.

— Мистер Фрост! Вы там?

— М-м… Да, Скарлетт, я тут. Прости, пожалуйста. Неожиданная новость. Дом старый, конечно, и тут много чего могло случиться. Но не… А что за убийство?

Скарлетт решила всего не рассказывать.

— Заметка в газете была, совсем маленькая. Только адрес, и больше ничего. Непонятно, как они умерли, что случилось…

— Вот как… Ох, боже мой! — Мистер Фрост заинтересовался больше, чем Скарлетт ожидала. — Вот здесь вступаем в дело мы, местные краеведы. Можешь на меня положиться: я всё выясню и тебе расскажу.

— Спасибо. — с облегчением вздохнула Скарлетт.

— М-м… Полагаю, ты говоришь все это по телефону потому, что если Нуна свяжет мой дом с убийствами, пусть даже тринадцатилетней давности, тебе запретят видеться со мной и ходить на кладбище. Так что, м-м, пожалуй, я не стану рассказывать об этом, если ты обещаешь молчать.

— Спасибо, мистер Фрост!

— До семи. Я приеду с конфетами.

 

Ужин вышел на славу: чад из кухни выветрился, курица оказалась очень вкусной, салат — еще лучше. Картошка, правда, получилась слишком хрустящей, но мистер Фрост радостно объявил, что любит именно такую, и попросил добавки.

Его цветы были приняты благосклонно, конфеты, поданные на десерт, имели успех. Мистер Фрост беседовал со Скарлетт и Нуной, а потом все вместе смотрели телевизор. В десять вечера гость заторопился домой.

— Как говорят, время не ждет, и наука тоже! — Он с жаром пожал руку Нуне, заговорщически подмигнул Скарлетт и ушел.

Ночью Скарлетт пыталась встретить во сне Никта. Засыпая, она думала о нем, представляла, что ходит по кладбищу и ищет его, но ей приснилось, будто она гуляет по центру Глазго с друзьями из старой школы. Они искали какую-то улицу, но все время упирались то в один тупик, то в другой.

 

Под Вавельским холмом и Логовом дракона, на самом дне подземелья мисс Лупеску споткнулась и упала.

Сайлес присел рядом и взял ее голову в ладони. Мисс Лупеску застыла на полпути между волчицей и женщиной, но лицо ее было полностью человечьим. Оно было в крови, и не вся кровь принадлежала врагам.

— Оставь меня… Спасай мальчика.

— Нет. — сказал Сайлес. — Я тебя не оставлю.

Позади Кандар укачивал поросенка, как ребенок — куклу. Левое крыло мумии было безнадежно раздроблено, но бородатое лицо оставалось непреклонным.

— Они вернутся, Сайлес. — прошептала мисс Лупеску. — Солнце встанет слишком скоро.

— Тогда мы разберемся с ними раньше, чем они соберутся напасть. Стоять можешь?

— Да. Я пес Господень.

Мисс Лупеску опустила голову, шевельнула скрюченными пальцами. Когда голова снова поднялась, на Сайлеса смотрела волчья морда. Волчица уперлась передними лапами в камень и с усилием встала: крупнее медведя, вся шерсть в кровавых брызгах.

Она задрала голову и издала яростный вой — вызов на поединок. Потом опустила голову, оскалилась и прорычала:

— Теперь им конец!

 

В воскресенье, ближе к вечеру, зазвонил телефон. Скарлетт сидела на первом этаже и старательно срисовывала героев манги на папиросную бумагу. Трубку взяла ее мать.

— Ой, а мы как раз о вас говорили! — воскликнула она, хотя это было не так. — Все было просто замечательно! Мне очень понравилось. Нет, что вы, какие хлопоты… Конфеты? Очень вкусные. Просто замечательные. Я попросила Скарлетт передать вам: как только вам захочется домашней еды, дайте мне знать… Скарлетт? Да, она тут. Я ее позову. Скарлетт!

— Я здесь, мама. Не кричи. — Скарлетт взяла трубку. — Мистер Фрост?

— Скарлетт! — Его голос звучал взволнованно. — М-м… Я про то, о чем мы недавно говорили. О проишествии, которое случилось в моем доме. Можешь сказать своему приятелю, что я узнал… М-м… Послушай, когда ты сказала «одному другу»… Ты его придумала, или такой человек действительно есть?.. Или я сую нос не в свое дело…

— У меня действительно есть друг, который этим интересуется. — улыбнулась Скарлетт.

Мать непонимающе на нее посмотрела.

— Так вот, передай своему приятелю, я тут кое-что раскопал — не в буквальном смысле, скорее, выяснил… как мне кажется, очень достоверную информацию. Нашел секретные сведения. О которых лучше не говорить открыто.

— Например? — спросила Скарлетт.

— Послушай… Не подумай, что я сумасшедший. Но, насколько я понял, убили троих. А еще один — как я понимаю, маленький ребенок, — остался жив. Семья состояла не из трех человек, а из четырех. Погибли только трое. Скажи своему приятелю, пусть придет ко мне. Я ему все расскажу.

— Я ему передам. — ответила Скарлетт.

Она повесила трубку; сердце у нее билось как барабан.

 

Впервые за шесть лет Никт снова спускался по узкой каменной лестнице внутрь холма. Его шаги отдавались эхом. Он дошел до основания лестницы и стал ждать Слира. Он ждал и ждал, но ничто не шевелилось, не шептало, не ползало.

Никт оглядел пещеру: кромешная тьма ему не мешала, потому что он обладал зрением мертвых. Он подошел к алтарному камню посреди пола, где лежали кубок, брошь и каменный нож. Протянул руку и коснулся лезвия. Нож оказался острее, чем он думал, и слегка порезал ему палец.

— ЭТО СОКРОВИЩЕ СЛИРА! — прошептал тройной голос, но сейчас он показался Никту тише и неувереннее.

— Вы здесь самый старый. Я пришел поговорить. Спросить совета.

Молчание.

— К СЛИРУ НЕ ХОДЯТ ЗА СОВЕТОМ. СЛИР СТЕРЕЖЕТ. СЛИР ЖДЕТ.

— Знаю. Но Сайлес куда-то делся. Мне больше не с кем поговорить.

В ответ было лишь молчание, полное древней пыли и одиночества.

— Не понимаю, что делать. — честно признался Никт. — Кажется, я могу выяснить, кто убил мою семью. Кто хотел убить меня. Но это значит, что придется оставить кладбище. — Слир молчал. По залу медленно вились дымовые щупальца. — Я не боюсь смерти. Просто меня так долго защищали и воспитывали люди, которых я люблю… — Молчание. — Придется решать самому.

— ДА.

— Тогда мне больше нечего сказать. Извините за беспокойство.

И тут в голове Никта раздался мягкий, вкрадчивый голос:

— СЛИРА ОСТАВИЛИ СТЕРЕЧЬ СОКРОВИЩЕ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСПОДИНА. ТЫ НАШ ГОСПОДИН?

— Нет.

— ТЫ СТАНЕШЬ НАШИМ ГОСПОДИНОМ? — радостно взвыл Слир.

— Вряд ли.

— ЕСЛИ БЫ ТЫ СТАЛ НАШИМ ГОСПОДИНОМ, МЫ НАВЕЧНО ЗАКЛЮЧИЛИ БЫ ТЕБЯ В ОБЪЯТЬЯ. МЫ БЕРЕГЛИ БЫ ТЕБЯ И ХРАНИЛИ ДО КОНЦА ВРЕМЕН. МЫ НИКОГДА НЕ ОТПУСТИЛИ БЫ ТЕБЯ В ЭТОТ ОПАСНЫЙ МИР.

— Я не ваш господин.

— ЧТО ж…

Никт чувствовал, как Слир извивается у него в голове.

— ТОГДА ОТЫЩИ СВОЕ ИМЯ.

Вдруг все стало пусто — и в голове Никта, и в самой пещере. Никт остался один.

Мальчик поднялся наверх осторожно, но быстро. Он сделал выбор и спешил действовать, пока решимость еще не остыла.

Скарлетт ждала его на скамейке у часовни.

— Ну что? — спросила она.

— Я согласен.

И они вместе пошли по дорожке к воротам кладбища.

 

Дом номер тридцать три оказался высоким и узким, как веретено. Он стоял посреди таких же домов из красного кирпича и ничем не выделялся. Никт неуверенно смотрел на него, удивляясь, почему дом не кажется ему знакомым или каким-то особенным. Дом как дом. Перед домом вместо сада была небольшая бетонированная площадка, рядом стояла зеленая «мини». Дверь, когда-то ярко-голубая, выцвела от времени.

— Ну? — сказала Скарлетт.

Никт постучал. Сначала, было тихо. Потом раздался звук шагов по ступенькам, и дверь распахнулась, открыв прихожую и лестницу. В проеме стоял человек в очках, с седыми редкими волосами. Он, моргая, посмотрел на друзей, а потом протянул руку Никту и взволнованно улыбнулся:

— Вы, должно быть, таинственный приятель мисс Перкинс! Рад знакомству.

— Это Никт. — сказала Скарлетт.

— Ник?

— Никт. На конце «Т». Никт, это мистер Фрост.

Никт и Фрост пожали друг другу руки.

— Я уже поставил чайник. — сказал мистер Фрост. — Вы не против, если мы всё обсудим за чашечкой чая?

Они поднялись на кухню, где хозяин налил три кружки чая, и тут же спустились в небольшую комнату.

— Этот дом весь на разных этажах. Туалет еще выше, мой кабинет тоже, спальни — над ними. Хочешь не хочешь, будешь в форме.

Они сидели на большом ярко-фиолетовом диване («Он был тут, когда я въехал») и мелкими глотками пили чай.

Скарлетт боялась, что мистер Фрост начнет забрасывать Никта вопросами, но историк сдерживался. Просто казался взволнованным, будто обнаружил могилу какой-то знаменитости и изнемогает от желания рассказать об этом всему миру. Он ерзал на стуле, будто хотел рассказать им что-то необычайно важное, но терпел.

— Так что вы узнали? — наконец спросила Скарлетт.

— Ты была права! В том смысле, что убийство случилось именно в этом доме. И… Я думаю, что полиция… ну, не то чтобы замяла дело, но забыла о нем.

— Не понимаю! — удивилась Скарлетт. — Убийства не заметают под ковер.

— А это замели. — Фрост допил свой чай. — Видно, вмешался кто-то, кто обладает большим влиянием Это единственное объяснение. Что до того, что случилось с младшим ребенком…

— А что случилось? — спросил Никт.

— Он выжил, — объяснил Фрост. — Я в этом уверен. Но в розыск его не объявляли. Обычно о пропавшем ребенке трубят на всю страну. А они, м-м, как-то все замяли.

— Кто «они»? — спросил Никт.

— Те, кто приказал убить Дорианов.

— Это всё, что вы узнали?

— Нет. Есть еще кое-что… — Фрост замолчал. — Простите. Я… Послушайте, с учетом того, что я выяснил… Нет, это слишком невероятно.

У Скарлетт кончилось терпение.

— Ну, что такое? Что вы нашли?

Фрост виновато посмотрел на нее:

— Ты права. Извини! Не следует мне темнить. Историки не прячут информацию, а разыскивают ее. Чтобы показать людям. Да. — Он еще немного поколебался: — Я нашел письмо. Наверху. Оно было спрятано под половицей. — Он повернулся к Никту. — Молодой человек, верно ли мое предположение, что ваш, э-э, интерес к этому делу, к этому ужасному происшествию, имеет личный характер?

Никт кивнул.

— Вопросов больше нет. — мистер Фрост встал. — Пойдемте. — сказал он Никту. — А ты пока останься. — обратился он к Скарлетт. — Я ему все покажу. И, если он разрешит, то и тебе тоже. Договорились?

— Договорились.

— Мы недолго. Пойдемте, юноша.

Никт встал и обеспокоенно покосился на Скарлетт.

— Все нормально. — сказала она и улыбнулась ему ободряюще. — Я подожду здесь.

Они пошли на лестницу, и Скарлетт проводила взглядом их тени. Она немножко нервничала. Ей не терпелось узнать, что же такое расскажут Никту, и в то же время она радовалась, что он узнает об этом первый. В конце концов, это его история.

Мистер Фрост поднимался первым.

Никт озирался, но всё по-прежнему казалось незнакомым. Чужим.

— Нам на самый-самый верх. — сказал мистер Фрост. Они прошли еще один пролет. — Я не… Если не хочешь, не отвечай, но… м-м, ты ведь и есть тот самый мальчик, верно?

Никт промолчал.

— Вот мы и пришли.

Мистер Фрост повернул ключ в двери.

Комната под крышей была маленькой, со скошенным потолком. Тринадцать лет назад тут стояла детская кроватка. Теперь здесь едва умещались взрослый мужчина и подросток.

— Если честно, мне просто повезло. — продолжал мистер Фрост. — Всё было буквально под носом. — Он присел на корточки и отвернул ветхий ковер.

— Так вы знаете, почему убили мою семью?

— Всё здесь. — Мистер Фрост потянул за короткую доску. — Это была детская. Я покажу тебе… между прочим, мы не знаем одного: кто именно это сделал. Нет ни малейших улик.

— Мы знаем, что у него были темные волосы. — сказал Никт, стоя посреди своей бывшей детской. — И что его зовут Джек.

Мистер Фрост засунул руку в дырку под доской.

— Прошло почти тринадцать лет. А за тринадцать лет люди седеют и лысеют. Впрочем, имя ты назвал правильно.

Он выпрямился, и в его руке оказался большой острый нож.

— А теперь, — сказал человек по имени Джек, — теперь, мальчик, пора с этим кончать.

Никт вытаращил на него глаза: тот просто снял образ мистера Фроста, как плащ или шляпу. Дружелюбие исчезло без следа.

Блеснули стекла очков — и лезвие ножа.

С лестницы раздался голос: Скарлетт.

— Мистер Фрост! Кто-то стучит в дверь. Открыть?

Человек по имени Джек отвел глаза лишь на миг, но Никт понимал: этот миг — единственное, что у него есть. Он изо всех сил поблек. Человек по имени Джек повернулся к месту, где стоял Никт, оглянулся — на его лице смешались недоумение и гнев. Он шагнул в комнату, мотая головой из стороны в сторону, как старый тигр, вынюхивающий добычу.

— Ты где-то здесь… — прорычал он. — Я тебя чую!

Позади хлопнула дверь. Человек по имени Джек резко развернулся и услышал, как в замке проворачивается ключ.

— Мальчик, ты выиграл пару секунд! Меня все равно не остановишь! — И добавил: — Мы не закончили.

Никт бросился вниз, врезаясь в стены и чуть не падая.

— Скарлетт! — выпалил он, едва увидев ее. — Это он! Бежим!

— Кто «он»? О чем ты?

— Это он! Фрост! Это Джек! Он пытался меня убить!

Бах! Сверху донесся грохот — Джек ударил ногой в дверь.

— Но… — Скарлетт пыталась понять, откуда шум. — Он же хороший…

— Нет! — Никт схватил ее за руку и потащил по лестнице в прихожую. — Нет, он не хороший.

Скарлетт распахнула дверь.

— А-а! Добрый вечер, юная леди! — На нее смотрел сверху вниз мужчина. — Мы ищем мистера Фроста. Здесь его пристанище, верно?

У него были серебристо-седые волосы, и он пах одеколоном.

— Бы его друзья? — спросила Скарлетт.

— О да. — подтвердил второй мужчина, пониже, который стоял за первым. У него были маленькие черные усики и шляпа на голове.

— Конечно! — вставил третий, молодой блондин огромного роста.

— Все как один. — добавил последний — массивный, как бык, смуглый и круглоголовый.

— Мистер Фрост… Он… Он ушел.

— А машина тут. — возразил седой.

Блондин добавил:

— Вы вообще кто будете?

— Он друг моей мамы.

Скарлетт заметила Никта за спинами гостей. Тот лихорадочно подавал ей знаки: ну их, иди за мной.

Девочка постаралась сказать как можно небрежней:

— Да он просто вышел! За газетой. Там, на углу, газетный киоск.

Она закрыла за собой дверь, обошла мужчин и отправилась прочь.

— А вы куда? — спросил усатый.

— Мне пора на автобус.

Скарлетт не оглядываясь направилась к остановке и кладбищу.

Никт шел рядом. В сумерках он казался Скарлетт тенью, словно его почти не было — так, дрогнул столб нагретого воздуха, шевельнулся опавший лист.

— Иди быстрее! Они все на тебя смотрят. Только не беги.

— Кто они такие? — тихо спросила Скарлетт.

— Не знаю. Но они какие-то странные. Как будто не совсем люди. Я хочу вернуться и подслушать, о чем они говорят.

— Да люди они, люди. — сказала Скарлетт, а сама пошла так быстро, как только могла, едва не переходя на бег. Был ли Никт рядом, она уже не знала.

Четверо стояли у двери в дом номер тридцать три.

— Не нравится мне все это. — сказал громила с бычьей шеей.

— Вот как, мистер Тар? — спросил седой. — Нам всем это не нравится. Всё неправильно. Всё идет не так.

— Краков молчит. Никто не отвечает. После Мельбурна и Ванкувера… — сказал человек с усиками. — Кто знает: может, только мы четверо и остались…

— Помолчи немного, мистер Кеч. — сказал седой. — Я думаю.

— Простите, сэр, — сказал мистер Кеч, пригладил усы пальцем в перчатке, обвел взглядом холм и засвистел сквозь стиснутые зубы.

Я думаю… нужно пойти за ней, — сказал мистер Тар, человек с бычьей шеей.

— А я думаю, что вы должны слушать меня, — оборвал его седой. — Сказал же молчать.

— Простите, мистер Денди, — сказал блондин.

Все замолчали.

В тишине откуда-то с чердака донесся стук.

— Я захожу, — сказал мистер Денди. — Мистер Тар со мной. Нимбл и Кеч, поймайте девчонку. И приведите обратно.

— Мертвой или живой? — осклабился мистер Кеч.

— Живой, придурок! Нужно узнать, что ей известно.

— Может, она одна из них, — сказал мистер Тар. — Из тех, кто расправился с нашими в Ванкувере, Мельбурне и…

— За ней, — приказал мистер Денди. — Живо!

Блондин и усатый в шляпе поспешили на холм.

Мистер Денди и мистер Тар остались перед дверью дома номер тридцать три.

— Ломай, — сказал мистер Денди.

Мистер Тар приставил плечо к двери и нажал.

— Укреплено, — сказал он.

— Что сделал один джек, другой поправит. — Мистер Денди снял перчатку, приложил руку к двери и пробормотал что-то на языке, который был древнее английского. — Попробуй теперь.

Тар налег на дверь и закряхтел. На сей раз замок поддался, и дверь распахнулась.

— Прекрасно! — сказал мистер Денди.

Из-под крыши донесся громкий треск.

На середине лестницы их встретил человек по имени Джек. Мистер Денди обнажил идеальные зубы в совершенно не дружеской улыбке.

— Привет тебе, Джек Фрост! Я думал, ты поймал мальчишку.

— Так и было, — сказал человек по имени Джек. — Но он удрал.

— Опять? — Улыбка Денди стала еще более широкой, холодной и идеальной. — Один раз — это ошибка, Джек. Два раза катастрофа.

— Мы его найдем, — сказал человек по имени Джек. — Сегодня все кончится.

— Надеюсь.

— Он будет на кладбище! — сказал человек по имени Джек.

Все трое сбежали вниз по лестнице.

Человек по имени Джек потянул ноздрями воздух. Запах мальчика кольнул его в затылок. Ему показалось, что все это уже было однажды много лет назад. Он остановился и надел длинный черный плащ, который висел в прихожей, такой неуместный рядом с твидовым пиджаком и бежевым плащом мистера Фроста.

Дверь была распахнута, на улице почти стемнело. На этот раз человек по имени Джек точно знал, куда идти. Он не задумываясь вышел из дома и поспешил вверх по холму, к кладбищу.

 

Ворота кладбища оказались закрыты. Скарлетт отчаянно подергала решетку — все, заперта на ночь. И тут рядом возник Никт.

— Ты знаешь, где ключ? — спросила она.

— Некогда. — Никт прислонился к металлическим прутьям. — Обними меня.

— Что?

— Просто обними меня и закрой глаза.

Скарлетт с вызовом посмотрела на Никта. Потом все-таки крепко обняла его и зажмурилась.

— Есть.

Никт сильнее прижался к прутьям ворот. Ограда тоже относилась к кладбищу, и он надеялся, что его кладбищенское гражданство хоть один раз, один-единственный, распространится на другого человека. Вдруг, словно дым, он просочился на другую сторону.

— Можешь открыть глаза.

— Как ты это сделал?!

— Здесь мой дом. Тут я кое на что способен.

Застучали подошвы по тротуару. С той стороны подошли двое и принялись трясти ворота.

— Здра-а-асте. — протянул Джек Кеч, по-кроличьи шевельнув усами, и хитро ухмыльнулся. Правой рукой он теребил черный шелковый шнур, висевший у него на плече; потом снял шнур и стал перебирать обеими руками, словно хотел сделать «колыбель для кошки».^[6]http://lib.rus.ec/b/188352/read - n_6#n_6 — Девушка, выходите к нам! Не волнуйтесь, мы вас не тронем.

— Мы просто хотим задать вам пару вопросов, — подхватил высокий блондин, мистер Нимбл. — Мы по официальному делу. (Он врал: все дела у джеков-мастеров-на-все-руки неофициальные, хотя члены их ордена встречаются и в правительстве, и в полиции, и много где еще).

— Беги! — Никт потянул Скарлетт за руку.

И она побежала.

— Ты видел? — спросил Джек по фамилии Кеч.

— Что?

— С ней кто-то был. Мальчик.

— Тот самый? — переспросил Джек по фамилии Нимбл.

— Откуда я знаю? Ну-ка, подсади меня! — Высокий сложил из рук ступеньку, и на его ладонь встала нога Кеча в черном ботинке. Нимбл поднял руки выше. Кеч вскарабкался на ограду и спрыгнул внутрь, приземлившись по-лягушачьи на все четыре конечности. Потом встал и бросил:

— Ищи другой вход. Я за ними! — И побежал по извилистой дорожке к могилам.

 

— Никт, объясни, что происходит!

Никт быстро шел по сумеречному кладбищу, хоть и не бежал — пока.

— Ты про что?

— По-моему, тот человек хотел меня убить. Ты видел, как он играл шнурком?

— Конечно, хотел. А человек по имени Джек — твой мистер Фрост — собирался убить меня. У него был нож.

— Он не мой мистер Фрост. Хотя да, наверное, мой. Извини… Куда мы?

— Сначала где-нибудь тебя спрячем Потом я разберусь с ними.

Вокруг Никта начали собираться встревоженные обитатели могил.

— Никт! — окликнул его Гай Помпей. — В чем дело?

— Плохие люди, — ответил Никт. — Последите за ними, ладно? Я должен постоянно знать, где они. А еще нужно спрятать Скарлетт. Кто что предложит?

— Может, в крипте часовни? — подал голос Теккерей Порринджер.

— С часовни они как раз начнут.

— Ты с кем разговариваешь? — Скарлетт воззрилась на Никта, как на сумасшедшего.

— В холме? — предложил Гай Помпей.

Никт задумался.

— Да. Хорошая мысль! Скарлетт, помнишь, где мы видели Человека-индиго?

— Немножко. Там еще темно было. Я помню, что оказалось не страшно.

— Пошли туда.

Они поспешили по дорожке. Никт на бегу с кем-то разговаривал, но Скарлетт слышала только его слова — будто он говорил по телефону. Да, кстати…

— Моя мама уже с ума сходит. Она точно меня убьет. Считай, я уже покойница.

— Нет. — ответил Никт. — Ты живая. И долго будешь живой. — Он обратился к кому-то другому. — Двое… Вместе? Понял.

Они достигли мавзолея Фробишеров.

— Вход за нижним гробом слева. — сказал Никт. — Если услышишь, что кто-то идет и это не я, сразу спускайся на самое дно. У тебя есть чем посветить?

— Ага. Брелок со светодиодом.

— Хорошо.

Он открыл дверь склепа.

— Осторожно! Не оступись.

— А ты куда?

— Это мой дом и я его буду защищать.

Скарлетт нажала на кнопку брелка и встала на четвереньки. Лаз за гробом был тесный, но она протиснулась и задвинула за собой гроб как можно плотнее. В слабом свете виднелись каменные ступени. Скарлетт выпрямилась и, держась рукой за стену, спустилась на три ступеньки, села и стала ждать. Надеюсь, подумала она, Никт знает, что делает.

 

— Где они сейчас? — спросил Никт.

Отец ответил:

— Один рыщет у Египетской аллеи. Его приятель ждет рядом. Еще трое идут сюда. Карабкаются на мусорные баки, чтобы перелезть к нам.

— Жаль, нет Сайлеса. Он бы с ними быстро разобрался. Или мисс Лупеску.

— Ты и сам справишься, — подбодрил его мистер Оуэнс.

— Где мама?

— У аллеи.

— Скажи ей, что я спрятал Скарлетт у Фробишеров. Пусть о ней позаботится, если со мной что-нибудь случится.

Никт пробежал по потемневшему кладбищу. Единственный проход в северо-западную часть — по Египетской аллее. Чтобы попасть туда, придется пройти мимо невысокого человечка с черным шелковым шнурком. Того, кто хочет его убить.

Я Никто Оуэнс, сказал он себе. Я гражданин кладбища. Я справлюсь.

Он так быстро вбежал на Египетскую аллею, что едва не пропустил убийцу — Джека по фамилии Кеч, слившегося с тенью.

Никт вдохнул и поблек, как только смог. Он миновал Кеча, как пылинка в вечернем ветерке, прошел по зеленой аллее, а потом заставил себя проявиться и пнуть камешек на дороге.

От арки отделилась тень и пошла за ним, почти так же бесшумно, как призрак.

Никт пробрался через заросли плюща в северо-западном конце кладбища. Он понимал, что нужно точно подгадать время. Если идти слишком быстро — тот его упустит. Промедлить — и на шее затянется черный шелковый шнурок, и не будет больше ни вдохов, ни завтрашних дней.

Никт зашумел листьями и спугнул одну из многочисленных лис Та убежала в кусты. Тут были настоящие джунгли из деревьев, кустов остролиста, поваленных надгробий с безголовыми статуями и куч прелых листьев — но эти джунгли Никт исследовал с тех самых пор, как научился ходить.

Он пошел осторожнее, переступая с корней на камни или на траву и стараясь не шуршать. Это его кладбище. Никт чувствовал, что оно пытается его спрятать, защитить, и сопротивлялся. Нужно было, чтобы враги его заметили.

Он увидел Неемию Трота и приостановился.

— Бонжур, юный Никт! — воскликнул поэт. — Я слышал, что в наших пенатах переполох, что ты носишься по сей обители подобно горящей комете по небосклону. Что случилось, друг мой?

— Стойте там! — сказал Никт. — Прямо там, где вы есть. Смотрите туда, откуда я пришел. И скажите мне, когда он подойдет ближе.

Никт обошел покрытую плющом могилу Карстерса и остановился, шумно дыша, будто запыхался.

Он стоял спиной к своему преследователю. Ждать пришлось всего несколько секунд, но они показались вечностью.

— Он тут, юноша. — сказал Неемия Трот. — Шагах в двадцати за тобой.

 

Джек по фамилии Кеч увидел мальчика и туго натянул черный шелковый шнурок. За многие годы шнурок побывал на многих шеях — с неизменным результатом Он был очень прочный и практически невидимый.

Охотник видел дичь и не хотел ее спугнуть. Шевельнув усами, он начал приближаться, бесшумно, как тень.

Мальчик выпрямился.

Джек Кеч метнулся вперед. Начищенные черные туфли беззвучно ступали по листьям.

— Бежит сюда! — крикнул Неемия Трот.

Мальчик обернулся. Джек Кеч прыгнул…

…и вдруг земля ушла у него из-под ног. Кеч ухватился за воздух рукой, но упал в старую могилу, пролетел все двадцать футов и рухнул на гроб мистера Карстерса, разбив крышку и одновременно раздробив себе щиколотку.

— Один готов. — спокойно сказал Никт, хотя внутри у него все дрожало.

— Ловко сработано! — восхитился Неемия Трот. — Я сложу об этом оду. Останешься послушать?

— Некогда. Где остальные?

Евфимия Хорсфолл сказала:

— Трое на юго-западной тропе, идут на холм.

Том Сэндс добавил:

— И еще один обходит часовню. Тот, кто весь месяц шлялся по кладбищу. Но он теперь какой-то другой.

— Проследите за тем, кто остался в могиле. — и извинитесь за меня перед мистером Карстерсом… — попросил Никт.

Он нырнул под сосновую ветку и прыжками обогнул холм, перескакивая с дорожек на землю, с памятников на камни, чтобы было быстрее.

Старая яблоня.

— Еще четверо! — раздался звонкий голосок. — Четверо, и все опытные убийцы. Все в разрытые могилы не свалятся.

— Привет, Лиза! Я думал, ты на меня еще злишься.

— Может, злюсь, а может, и нет. — (Никт слышал голос, но не видел ее). — Только я им тебя в обиду не дам.

— Тогда ставь им подножки, сбивай с пути, мешай. Сможешь?

— А ты побежишь дальше? Никто Оуэнс, поблекни и спрячься в уютной маменькиной гробничке. Там тебя никогда не найдут. Скоро вернется Сайлес и всех прогонит.

— Может, вернется, а может, и нет. — ответил Никт. — Встретимся у дерева, сожженного молнией.

— Я с тобой не разговариваю! — заявила Лиза Хемпсток, гордая, как павлин, и задиристая, как воробей.

— А сейчас ты что делаешь?

— Просто случай такой, важный. А потом слова от меня не дождешься.

Никт побежал к дубу, в который двадцать лет назад ударила молния. Обугленное дерево напоминало черную руку, вцепившуюся в небо.

У Никта был план — правда, не слишком надежный. Все зависело от того, запомнил ли он уроки мисс Лупеску и всё, что видел и слышал в детстве.

Ту самую могилу он искал дольше, чем рассчитывал, но все-таки нашел: уродливая, скособоченная, на надгробии безголовый ангел в потеках воды, больше похожий на гигантский гриб. Никт коснулся надгробия, почувствовал холод и понял, что не ошибся.

Он присел на могилу и заставил себя полностью проявиться.

— Ты не поблек, — сказал Лизин голос. — Тебя любой найдет.

— Бот и хорошо. Я хочу, чтобы меня нашли.

— Дурень Джек не может всех видеть, а дурня Джека видят все! — хмыкнула Лиза.

Над самым горизонтом повисла огромная луна. Никт подумал, не посвистеть ли и не покажется ли это слишком явным.

— Вижу его!

К нему, спотыкаясь и поскальзываясь, кто-то бежал. Еще двое следовали по пятам.

Никт видел, что вокруг столпились мертвые и наблюдают за происходящим, но заставил себя не обращать на это внимания. Он устроился поудобнее на уродливом надгробии, чувствуя себя червяком на крючке — ощущение не из приятных.

Громила с бычьей шеей добежал до могилы первым. За ним подоспели седой, который больше всех говорил, и высокий блондин.

Никт не двинулся с места.

Седой произнес:

— А-а! Полагаю, это неуловимый мальчик Дориан. Поразительно! Наш Джек Фрост рыщет за тобой по всему миру, а ты, оказывается, тут, где он оставил тебя тринадцать лет назад.

— Этот человек убил моих родных.

— Совершенно верно!

— Зачем?

— Разве это важно? Ты все равно никому не расскажешь.

— Значит, у вас ничего не отвалится, если вы мне расскажете.

Седой лающе рассмеялся.

— Ха! Забавный мальчик. Мне вот что любопытно: как ты умудрился прожить тринадцать лет на кладбище так, что никто об этом не узнал?

— Я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои.

Быкоподобный возмутился:

— Сопляк, с мистером Денди так не говорят! Да я тебя разорву, я…

Седой на шаг подступил к могиле.

— Тихо, Джек Тар! Что ж, ответ за ответ. Мы — мои друзья и я — члены некоей организации, братства, известного как «Джеки-мастера-на-все-руки», «Валеты-всех-мастей» и под многими другими именами. Мы очень древняя организация. Мы знаем… помним то, о чем все забыли. Владеем Древним Знанием.

— Волшебством Вы владеете волшебством.

Тот любезно кивнул.

— Можно сказать и так. Но наше волшебство особое. Есть магия, которая возникает в момент смерти. Что-то покидает мир, что-то приходит в него.

— И вы убили моих родных для… для чего? Чтобы получить волшебную силу? Не верю.

— Нет. Мы должны были убить тебя, чтобы защитить себя. Давным-давно один из наших людей — это было в Египте, еще во времена пирамид, — предсказал, что однажды родится ребенок, который будет ходить по грани между живыми и мертвыми. Если этот ребенок вырастет, наш орден и всё, за что мы ратуем, погибнет. Нам строили гороскопы еще до того, как появилась деревушка под названием Лондон. Мы следили за твоими предками еще до того, как Новый Амстердам назвали Нью-Йорком За тобой был послан, как мы считали, лучший, умнейший и опаснейший изо всех Джеков. Он должен был сделать всё правильно, забрать, скажем так, плохую карму и заставить ее работать на нас, чтобы мы в ус не дули еще пять тысяч лет. Но он этого не сделал.

Никт посмотрел на них.

— И где же он? Почему его тут нет?

Блондин сказал:

— Мы и сами с тобой разберемся. У нашего Джека Фроста отличный нюх. Он идет по следу твоей подружки. Нельзя оставлять свидетелей, больно уж дело щекотливое.

Никт вцепился руками в сорняки, которые росли на неухоженной могиле, и сказал только одно:

— Хотите меня — берите!

Блондин расплылся в улыбке. Человек с бычьей шеей потянулся к нему рукой. Даже мистер Денди — да, да! — шагнул вперед.

Никт изо всех сил впился пальцами в траву, оскалился и произнес три слова на языке, который был древним еще до рождения Человека-индиго.

— Скагх! Тегх! Хавагах!

Он открыл упырью дверь.

Надгробие поднялось, как крышка люка. В глубокой дыре под дверью Никт увидел мерцающие огоньки звезд.

Человек-бык, мистер Тар, который стоял на самом краю, от неожиданности свалился в темноту.

Мистер Нимбл вытянул руки и прыгнул к Никту. Б зените прыжка он замер и на мгновение завис, а потом его как будто всосало в пропасть.

Мистер Денди остановился на каменном уступе и посмотрел вниз. Потом поднял глаза на Никта и скупо усмехнулся.

— Не знаю, что это за трюк, но тебе он не удался. — Мистер Денди вынул из кармана руку в перчатке. В ней оказался пистолет. Он навел его прямо на Никта. — Зря я сам не приехал тринадцать лет назад. Никому нельзя доверять. Все важное надо делать самому.

Из открытой упырьей двери дунул горячий и сухой ветер с песком.

Никт сказал:

— Там, внизу, пустыня. Если поискать, можно найти воду. И даже пищу, только не ссорьтесь с ночными мверзями. Держитесь подальше от Гульгейма. Упыри или сотрут вашу память и сделают вас такими же, как они, или дождутся, пока вы сгниете, а потом съедят. И то и другое плохо.

Ствол пистолета не дрогнул.

— Почему ты мне все это говоришь?

Никт кивнул в сторону:

— Из-за них.

Мистер Денди отвел глаза всего на миг, и Никт поблек. Когда мистер Денди вернулся к нему взглядом, того уже не было. Из глубины ямы донесся крик, похожий на одинокий вопль ночной птицы.

Убийца наморщил лоб и стал озираться. Он не мог прийти в себя от ярости и удивления.

— Где ты? — прорычал он. — Дьявол тебя побери! Где ты?

Ему показалось, что он услышал голос:

— Упырьи двери предназначены для того, чтобы открываться и закрываться. Их нельзя оставлять открытыми. Они сами стремятся закрыться.

Край ямы задрожал. Когда-то, давным-давно, мистер Денди пережил землетрясение в Бангладеш. Сейчас земля затряслась так же, и он упал. Он свалился бы во тьму, но уцепился в упавший надгробный камень. Он не знал, что там, в темноте, и не горел желанием это выяснять.

Земля все дрожала. Под тяжестью тела камень начал сдвигаться.

Мистер Денди поднял глаза. Мальчик стоял над ним.

— Сейчас я дам вратам закрыться. Думаю, если вы будете держаться, они все равно закроются и раздавят вас или же поглотят и сделают своей частью. Точно не знаю. Но я даю вам шанс выжить. Это больше, чем вы дали моей семье.

Серия толчков. Мистер Денди заглянул в серые глаза мальчика и выругался.

— Ты от нас не уйдешь! Мы — джеки-мастера-на-все-руки! Мы везде. Это еще не конец!

— Для вас — конец, — ответил Никт. — Конец вашим людям и всему, за что вы боролись. Как и предсказывал ваш египтянин. Вы меня не убили. Вас было много. А теперь все закончилось. — Никт улыбнулся. — Вот чем занимается Сайлес, так? Вот где он пропадает…

По лицу мистера Денди Никт понял, что прав. А что мистер Денди собирался ответить, Никт так и не узнал, потому что тот разжал пальцы и медленно упал в открытую упырью дверь.

— Вегх Харадос!

Упырья дверь снова стала обычной могилой.

Кто-то дернул Никта за рукав. Снизу на него смотрел Фортинбрас Бартлби.

— Никт! Человек у часовни. Он идет наверх!

 

Человек по имени Джек шел на запах. Он отстал от других для того, чтобы вонь одеколона Джека Денди не мешала различать тонкие оттенки запахов.

Здесь мальчишку было не учуять: он пах кладбищем. А вот девочка пахла домом своей матери, капелькой духов, которую брызнула на шею перед школой. И еще она пахла жертвой, добычей, потом страха. Где бы она ни была, мальчишка рано или поздно туда явится.

Человек по имени Джек крепче сжал нож и пошел в гору. Он почти добрался до вершины холма, когда почувствовал — и понял, что инстинктивное ощущение верно, — что Джека Денди и остальных больше нет. Что ж, прекрасно. Больше будет места наверху. Когда Джек не смог убить всю семью Дорианов, его продвижение в ордене застопорилось, словно ему перестали доверять.

Теперь — очень скоро — все изменится.

На вершине человек по имени Джек потерял запах девочки. Однако он знал, что она где-то рядом, и пошел обратно по собственным следам, принюхиваясь. Шагов через двадцать он снова уловил слабый аромат ее духов. Маленький мавзолей с запертой металлической оградой. Джек потянул за ручку калитки, и та распахнулась.

Запах стал сильнее Джек чуял, что жертва боится. Один за другим он сдвинул гробы с полок, швырнул на пол. Старая древесина трескалась, содержимое вываливалось. Нет, в гробу ее нет…

Где же?

Он осмотрел стену — никаких потайных дверей. Опустился на четвереньки, вытащил последний гроб и засунул руку за него. Дыра…

— Скарлетт! — крикнул он, пытаясь вспомнить, как позвал бы ее, будучи мистером Фростом. Этой части себя он лишился, когда снова стал человеком по имени Джек. Он заполз в дыру.

Когда наверху загрохотало, Скарлетт осторожно спустилась по ступенькам, держась левой рукой за стену и освещая себе дорогу брелком. Она добралась до конца лестницы и отошла подальше в пещеру. Сердце глухо колотилось.

Ей было страшно. Она боялась хорошего мистера Фроста и его ужасных приятелей, боялась этого подземелья и связанных с ним воспоминаний. Если честно, она немного боялась и Никта. Он был уже не загадочным тихим мальчиком из ее детства, а кем-то — или чем-то? — другим.

Интересно, что сейчас делает мама, подумала она. Наверное, звонит мистеру Фросту, чтобы узнать, когда я приеду. Если выберусь отсюда живой, заставлю ее купить мне телефон. Абсурд какой-то: только у меня в классе нет сотового. Я скучаю по маме…

Скарлетт даже не думала, что можно так тихо двигаться в темноте. Ее рот закрыла рука в перчатке. Голос, в котором лишь слегка угадывался голос мистера Фроста, сказал без всяких эмоций:

— Будешь умничать или трепыхаться, перережу тебе горло. Кивни, если поняла. Скарлетт кивнула.

 

Никт увидел хаос на полу мавзолея Фробишеров, упавшие гробы и разбросанное содержимое. Вокруг столпились Фробишеры, а также несколько Петтиферов — все в разной степени расстройства и возмущения.

— Он уже там, — сообщил Эфраим.

— Спасибо.

Никт пролез в дыру и пошел вниз.

Зрением мертвых Никт различал и ступени, и пещеру внизу. Добравшись до середины лестницы, он увидел, что человек по имени Джек держит Скарлетт: выкрутил ей руку за спину, а к горлу прижал большой острый нож.

— Привет, мальчик! — бросил Джек в темноту.

Никт ничего не сказал. Он старательно поблек и сделал еще шаг вперед.

— Думаешь, я тебя не вижу. И ты прав. Я тебя не вижу. Но я чую твой страх. И я слышу, как ты движешься, как дышишь. Теперь, когда я знаю твои трюки, я тебя чувствую. Скажи что-нибудь. Подай голос, не то я начну кромсать эту юную особу на кусочки. Ты меня понял?

— Да, — отдался эхом голос Никта. — Понял.

— Хорошо. Иди сюда. Мы с тобой побеседуем.

Никт начал спускаться в пещеру. Он думал о страхе, о том, как вызвать в убийце панику, сделать ощутимым ужас…

— Прекрати, — сказал человек по имени Джек. — Что бы ты ни делал. Прекрати.

Никт послушался.

— Думаешь, со мной твои фокусы пройдут? Да ты знаешь, кто я такой, мальчик?

— Ты Джек. Один из многих Джеков. Ты убил мою семью. И должен был убить меня.

Джек приподнял бровь.

— Должен был?

— О, да. Старик сказал, если ты допустишь, чтобы я стал взрослым, твой орден погибнет. Я вырос. Ты меня не убил — и проиграл.

— Орден древнее Вавилона! Ему ничто не страшно.

— А ты не знаешь, да? — Никт уже стоял в пяти шагах от человека по имени Джек. — Эти четверо — они были последними Джеками. Как их… Краков, Ванкувер и Мельбурн. Там все мертвы.

Скарлетт взмолилась:

— Никт, пожалуйста! Скажи, чтоб он меня отпустил!

— Не волнуйся. — сказал Никт, хотя сам спокойствия не чувствовал. Он обратился к Джеку. — Нет смысла причинять ей вред. Нет смысла убивать меня. Разве ты не понял? Ордена джеков-мастеров-на-все-руки больше нет. Нет.

Джек задумчиво кивнул.

— Если это правда и я теперь Джек-одиночка, у меня есть прекрасный повод убить вас обоих.

Никт промолчал.

— Гордость. Я горжусь своей работой. Горжусь, что смогу закончить то, что начал… Ты что делаешь?

Волосы Никта встали дыбом По пещере щупальцами расползлось тонкое, как дым, присутствие.

— Это не я. Это Слир. Он охраняет спрятанное здесь сокровище.

— Не ври.

Скарлетт вмешалась:

— Он не врет! Это правда.

— Правда? Сокровище? Только не надо…

— СЛИР СТЕРЕЖЕТ СОКРОВИЩЕ ДЛЯ ГОСПОДИНА.

— Кто это сказал? — огляделся человек по имени Джек.

— Ты слышал? — недоуменно спросил Никт.

— Слышал.

— Я ничего не слышала. — сказала Скарлетт.

— Что это за место, мальчик? Где мы? — спросил Джек.

Прежде, чем Никт успел заговорить, по пещере эхом разнесся голос Слира:

— ЗДЕСЬ СОКРЫТО СОКРОВИЩЕ. ЗДЕСЬ СПРЯТАНА СИЛА. ЗДЕСЬ СЛИР СТОИТ НА СТРАЖЕ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСПОДИНА.

— Джек… — начал Никт.

Человек по имени Джек склонил голову набок.

— Приятно слышать из твоих губ мое имя, мальчик. Говори ты его почаще, я бы нашел тебя скорее.

— Джек, как меня звали на самом деле? Как называли меня родные?

— А зачем это тебе?

— Слир мне сказал: отыщи свое имя. Как меня звали?

— Дай подумать… Может, Питер? Или Пол? Или Родерик… Да, похож на Родерика. Или все-таки Стивен…

Джек явно развлекался.

— Мог бы и сказать. Все равно ты меня убьешь.

Джек пожал плечами и кивнул, словно говоря: естественно, убью.

— Я хочу, чтобы ты отпустил ее. Отпусти Скарлетт.

Джек всмотрелся в темноту:

— Это алтарный камень, верно?

— Думаю, да.

— Тут есть нож? Кубок? И брошь?

Он улыбнулся: восторженно, удивленно — будто сделал для себя какое-то открытие. Скарлетт не видела в темноте (только внутри глаз иногда взрывались вспышки света), но услышала восторг в голосе Джека:

— Итак, с Братством покончено и собраний не будет! Но если кроме меня не осталось джеков-мастеров-на-все-руки, какая разница? Я создам новое братство и наделю его еще большей властью.

— ВЛАСТЬ, — эхом отозвался Слир.

— Прекрасно! — воскликнул человек по имени Джек. — Невероятно! Мы оказались в месте, которое мои люди искали тысячи лет, и все готово к церемонии. Хочешь не хочешь, а поверишь в провидение! Или в силу молитв многих поколений Джеков. В самый черный миг нам дарят… это.

Никт чувствовал, что Слир вслушивается в слова Джека, и в пещере нарастает ропот волнения.

Человек по имени Джек сказал:

— Мальчик, сейчас я протяну руку. Скарлетт, нож у твоего горла — не пытайся убежать, когда я тебя отпущу. Мальчик, ты положишь мне в руку кубок, нож и брошь.

— СОКРОВИЩА СЛИРА, прошептал тройной голос. — ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ. МЫ СТЕРЕЖЕМ ИХ ДЛЯ ГОСПОДИНА.

Никт наклонился, снял предметы с алтаря и положил их в раскрытую перчатку Джека. Тот ухмыльнулся.

— Скарлетт! Сейчас я тебя отпущу. Когда я отниму нож, ляг лицом вниз, сцепив руки за головой. Двинешься или будешь шуметь, я убью тебя больно. Поняла?

Она сглотнула. В горле пересохло, но она, дрожа, шагнула вперед. Правая рука, заломленная к пояснице, онемела, в плече кололо. Скарлетт прижалась щекой к утоптанной земле.

Мы погибли, равнодушно подумала она. Ей казалось, будто она наблюдает за всем со стороны, видит сюрреалистическую постановку или игру «убийство в темноте». По звуку она поняла, что Джек прочно вцепился в Никта…

— Отпусти ее, — сказал голос Никта.

Джек:

— Если будешь меня слушаться, я ее не убью. Даже пальцем не трону.

— Я тебе не верю. Она сможет тебя узнать.

— Нет, — уверенно ответил тот. — Не сможет… Десять тысяч лег, а нож еще острый! — Восхищение в его голосе было почти осязаемым — Мальчик, встань на алтарь на колени. Руки за спину. Ну же.

— МЫ СТОЛЬКО ЖДАЛИ. — сказал Слир, но Скарлетт услышала только шорох, словно вокруг пещеры начали обвиваться огромные скользкие кольца.

А Джек слышал слова.

— Мальчик, хочешь узнать свое имя, прежде чем я пролью на камень твою кровь?

Никт почувствовал холодок лезвия у шеи. И тут он все понял. Все замедлилось, стало четким и ясным.

— Я знаю свое имя! Я Никто Оуэнс. Вот мое имя.

Стоя на коленях на холодном алтарном камне, он наконец увидел перед собой путь.

— Слир, — бросил Никт в пещеру. — Тебе еще нужен господин?

— СЛИР СТЕРЕЖЕТ СОКРОВИЩА ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ ГОСПОДИНА.

— Так разве ты не нашел господина, которого искал?

Он почувствовал, как Слир медленно разматывается. Раздался шорох, похожий на скрежет тысячи сухих ветвей. Что-то огромное и сильное обвилось вокруг пещеры. И тут Никт впервые увидел Слира. Потом он так и не смог описать увиденное: да, огромный, тело как у гигантской змеи. А голова?.. Голов и шей было три, и они были мертвыми, словно кто-то сшил кукол из останков людей и животных. Морды, покрытые фиолетовыми и синими узорами-татуировками, казались дикими, выразительными и в то же время чудовищными. Морды Слира опасливо обнюхали воздух вокруг Джека, будто хотели его погладить или приласкать.

— Что происходит? — спросил Джек. — Что это? Зачем это?

— Его зовут Слир. Он охраняет это место. Ему нужен господин, которому он будет подчиняться.

Джек поднял каменный нож.

— Великолепно! Конечно, он ждал меня. — сказал он себе. — И конечно, я и есть его новый господин.

Слир окружил всю пещеру.

— ГОСПОДИН? — переспросил он, радуясь, как собака, которая очень долго и терпеливо ждала хозяина. — ГОСПОДИН? — повторил он, пробуя это слово на вкус. Вкус оказался приятным, и Слир повторил в третий раз, счастливо вздыхая: — ГОСПОДИН…

Джек посмотрел на Никта.

— Тринадцать лет назад я тебя упустил. Теперь… теперь мы снова вместе. Орден погиб, родился новый. Прощай, мальчик! — Одной рукой он прижал нож к горлу мальчика, в другую взял кубок.

— Никт, — поправил его тот. — Не мальчик. Никт. — И поднял голос. — Слир! Что ты сделаешь со своим новым господином?

Слир вздохнул:

— МЫ БУДЕМ ХРАНИТЬ ЕГО ДО КОНЦА ВРЕМЕН. МЫ НАВЕЧНО ЗАКЛЮЧИМ ЕГО В ОБЪЯТИЯ И НЕ ОТПУСТИМ В ЭТОТ ОПАСНЫЙ МИР.

— Так защищай его, — сказал Никт. — Начни прямо сейчас.

— Я твой господин. Ты подчиняешься мне! — сказал человек по имени Джек.

— СЛИР СТОЛЬКО ЖДАЛ! — торжествующе произнес тройной голос Слира. — СТОЛЬКО ЖДАЛ!

Слир уже опоясывал человека по имени Джек огромными ленивыми кольцами.

Джек выронил кубок. Теперь у него в каждой руке было по ножу: в одной — кремневый, в другой — стальной, с черной костяной рукояткой.

— Отойди! Не трогай меня! Прочь!

Он взмахнул ножом. Слир обвился вокруг и резким движением сомкнул кольца.

Никт подбежал к Скарлетт и помог ей встать.

— Я хочу видеть! — сказала она. — Я хочу видеть, что происходит.

Она достала свой брелок, включила…

И увидела не то, что Никт. Слира она не видела, и это было хорошо. Но она различила в темноте человека по имени Джек, его испуганное лицо, которое снова стало напоминать мистера Фроста. Ужас сделал его тем самым дружелюбным чудаком, который подвозил ее домой. Джек висел в воздухе сначала в пяти, потом в десяти футах над землей, и яростно полосовал двумя ножами что-то невидимое.

Мистера Фроста, или человека по имени Джек, или кого-то еще подтянули к самой стене пещеры. Он замер, потом задергал растопыренными руками и ногами.

Скарлетт показалось, что мистера Фроста вжимают в стену, втягивают в камень, заглатывают. Осталось только лицо. Он дико и отчаянно кричал, требовал, чтобы Никт приказал существу остановиться, умолял спасти его… Потом лицо тоже утонуло в стене, и голос замолк.

Никт подошел к алтарю. Поднял каменный нож, кубок и брошь и положил на прежнее место. Черный металлический нож не тронул.

Скарлетт сказала:

— Ты, кажется, говорил, что Слир безобидный. Я думала, он нас пугает.

— Да. — ответил Никт. — Но он хотел найти себе господина, чтобы его защищать. Он сам мне сказал.

— То есть ты знал! Ты знал, что так будет…

— Да. Надеялся.

Он помог ей выбраться по лестнице в разоренный мавзолей Фробишеров.

— Я потом обязательно здесь все приберу. — бросил через плечо Никт. Скарлетт старалась не смотреть на то, что валялось на полу.

Они вышли на кладбище. Скарлетт тусклым голосом повторила:

— Ты знал, что так будет