История Тэмми Циенкл
В 1987 году, когда я училась на первом курсе государственного университета в Кенте, у моего дедушки Джима, находящегося в то время в госпитале для ветеранов в Кливленде, остановилось сердце. Его реанимировали, но, несмотря на все принятые меры, дедушка из комы не вышел. Он не мог реагировать ни на вербальные, ни на физические стимулы. Лишь аппарат искусственной вентиляции легких поддерживал в нем жизнь. Даже спустя пять дней дедушка все еще не подавал признаков жизни, и врачи констатировали у него клиническую смерть. В связи с этим мы провели семейный совет, на котором решалось, стоит ли подписать документ, дающий позволение отключить дедушку Джима от аппарата искусственного жизнеобеспечения. Все согласились, кроме моего дяди, предложившего подождать еще несколько дней в надежде, что дедушка Джим придет в себя и снова станет таким, каким мы все привыкли его видеть.
После этого семейного собрания я поехала обратно в университет. Было уже довольно поздно, потому машин на дорогах было немного. Всю дорогу я очень злилась на дядю и горевала из-за смерти дедушки, человека, который всегда наполнял мою жизнь позитивом.
Я подъехала к знаку «Стоп» и остановилась на перекрестке, хотя других машин поблизости и не было. Я посмотрела направо от себя и заметила аккуратный газон стоявшего рядом дома. Вдруг возле установленной на газоне поилки для птиц я увидела дух священника. Он был небольшого роста, около ста шестидесяти сантиметров, одетый в старую традиционную рясу и головной убор, похожий на тот, что носят епископы. Казалось, он готовится совершить какой-то ритуал. Крестным знаменем он окидывал окрестности. И чем дольше я на него смотрела — тем отчетливее он виделся.
Затем, по другую сторону поилки, появился мой дедушка Джим. Он был высоким и статным, стоял с большим чувством собственного достоинства — именно таким я его всегда и знала. Он был одет в форменный военно-морской синий китель и белые брюки — такую форму он носил, когда служил на флоте. Лицо его мерцало и излучало покой. Я чувствовала, как он просит нас «отпустить его» — подписать разрешение отключить его от аппарата искусственного жизнеобеспечения. Я ему кивнула, и он улыбнулся мне в ответ. Я взглянула на светофор, оказалось, что уже горел зеленый свет.
Когда я посмотрела в зеркало заднего вида, ни дедушки, ни священника уже не было. ГІо приезде в общежитие я сразу же позвонила маме и рассказала ей о том, что только что произошло. До этого момента я не понимала, почему видела именно священника. Но когда я описала его маме, она рассказала мне, что у дедушки Джима был друг, священнослужитель, который умер десятью годами раньше. Он полностью подходил под мое описание. И это послужило для нее и остальных членов нашей семьи доказательством того, что все, что я видела, было на самом деле.
На следующем семейном совете я всем рассказала о своем видении. Я убедила родственников в том, что дедушка Джим обрел покой и что пришло время нам всем отпустить его. Я также сказала, что дедушка навсегда останется с нами. Наконец, дядя дал свое согласие, и разрешение было подписано. На следующей неделе, в День Благодарения, сердце дедушки Джима остановилось, и он скончался. В течение многих дней после его смерти мне виделись зеленые ауры вокруг каждого света. Как тот зеленый сигнал светофора, который я заметила сразу же после своего видения. Зеленый свет означает «иди» — так может быть, таким образом дедушка говорил мне: «Спасибо за то, что позволшіи мне уйти»?