Реферат Курсовая Конспект
Антропологическое знание способствует переосмыслению тех категорий и понятий социологии, которые выработаны на материале западных обществ. - раздел История, К 59 Социально-историческая антропология: Учебник. — М. Ключ-С, 1998. — С. 192 С Размыванием Ценностей Линейного Прогресса Акценты Перемещаются. Нет Больше...
|
С размыванием ценностей линейного прогресса акценты перемещаются. Нет больше «мы» и «они», возникло представление о плюральном и целостном мире. Соответственно происходит ассимиляция теоретических традиций и исследовательских методов обеих дисциплин. Методы исследования небольших дописьменных культур отличаются от методов изучения современных обществ. Тем не менее они друг друга обогащают в силу самой несхожести предметов этих наук. Социология размышляет над собственными категориями, подвергает самокритике культуру, к которой принадлежит социолог.
Постепенно социальная (культурная) антропология делает предметом своего внимания большие индустриальные и постиндустриальные общества Запада.
Интерес антропологии к индустриальным обществам вызревал постепенно. В XIX в. Э.Тайлор в своих работах уделял большое внимание анализу «пережитков», детских игр, языковых идиом. Еще в 1911 г. Ф.Боас писал о значимости антропологических исследований для понимания больших городских обществ. Нельзя не упомянуть имя Р.Редфилда, маститого исследователя крестьянских культур. Более всего он известен изучением крестьянских обществ. Но он же стоял у истоков того, что сегодня называют антропологией города. Его работы — свидетельство переориентации антропологии на исследование больших городских обществ. Сейчас и антропология, и социология активно заняты архаическими верованиями в современном мире4.
После второй мировой войны эта тенденция усилилась. Напомним о столь распространенных ныне анализах любых социокультурных феноменов — социальных институтов, текстов культуры в терминах контрастов (конфликт/солидарность) и бинарных оппозиций. Эта традиция, несомненно, восходит к гигсевым антропологическим исследованиям, проводимым на материале малых общностей.
Процесс сближения антропологии и социологии не проходит безболезненно. Опыт обращения методов, выработанных западной наукой, на западные же феномены оказался весьма чувствительным. Знаменитый французский социолог П.Бурдье, у которого был опыт антропологических исследований, так писал об этом процессе: «Факт постановки традиционных этнологических вопросов по поводу нашего общества и разрушения традиционных границ мсж-
4 Маффесоли М. Околдовашюсть мира, или Божественное социальное//СОЦИ О-Л О-ГОС: Социология. Антропология. Метафизика/Общество и сферы смысла. —• М., 1991.
ду этнологией и социологией был уже политическим актом. Конкретно это выражается в реакциях, которые вызывают две данные формы работы: в то время как мое рассмотрение ментальных структур, объективированных в пространстве кабильского дома (кабилы— одно из алжирских племен. — Авт.), вызывает одобрение и даже восхищение, мой анализ «категорий профессорского разума», который я сумел сделать, опираясь на оценочные суждения, данные преподавателями подготовительных курсов в адрес их учеников, или на некрологи, опубликованные в Ежегоднике выпускников Высшей нормальной школы, кажется грубым нарушением и актом неблагопристойности»5.
Один индийский антрополог применил к исследованию датской деревни методы, посредством которых европейские антропологи изучали индийские деревни. Он обнаружил там высокую степень аномии и отчуждения. Когда он опубликовал результаты своих исследований, в датской печати прошла волна неудовольствия.
Несмотря на указанные подводные камни, происходит движение социологии и антропологии навстречу друг другу.
О взаимообогащении социологии и ар!тропологии писал известный американский лингвист и антрополог Э.Сепир. Он полагал, что антропология может содействовать развитию социологических методов в следующих отношениях:
Социолог может надеяться на помощь социальной антропологии в проникновении в сущностные модели и механизмы человеческого поведения. Ведь именно антропология активно исследовала семью как образцовый шаблон социального устройства, который служит ядром и моделью для других социальных единиц,
Антропология традиционно имела дело с различными традиционными способами социальной классификации, которые создают из биологического индивида социальную индивидуальность. Она исследовала формирование личности в процессе участия человека в разнообразных формах жизни общества.
Антропология ярко продемонстрировала реальность параллельного социального развитая.
Антропология показала, что функциональные группировки носят вспомогательный характер по отношению к кровнородственным, территориальным и статусным группам. Социализация происходит с опорой именно на эти группы.
Антропологические исследования свидетельствуют: с усложнением социальной жизни понятие цели, выработанное в определенной общественной группе, может навязываться общественному сознанию. Если эта цель ощущается как достаточно убедительная, то объединяемая ею группа может вытеснить на второстепенные роли те социальные единицы, которые объединяются вокруг иных принципов.
1 Курдье П. Начала.— М., 1994. — С. 43—44.
Антропология исследовала процесс переноса социальных шаблонов (форм) с одних общностей на другие.
Антропология выявила роль ритмического выражения как детерминанты социальных параллелизмов и симметрии.
Последнее — не по значению, но лишь по порядку — именно антропология активно занималась ролью символики в жизни обществ. В частности, она исследовала роль символа как средства бессознательной оценки опыта индивида (См.: Сепир Э. Антропология и социологи я// Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М., 1993. — С. 611—629).
Следует обратить внимание на взаимодействие антропологии и социологии не только в области проблем, но и в области методов. Большая часть качественных методов, которые в современной социологии считаются новыми, давно использовалась в полевых антропологических исследованиях.В этой области всегда была исключительно высока роль наблюдения. Сегодня включенное наблюдение — довольно распространенный социологический метод. То же относится и к социологическому интервью как методу сбора данных. В настоящее время в социологии сочетаются количественные и качественные методы, макро- и микроисследования. Качественные методы в социологии (case-studies, биографический метод, нарративный анализ) восходят к антропологическим методам.
В современных социологических работах можно встретить термин плотное (насыщенное) описание (thick description, англ.). Имеется в виду взгляд с близкого расстояния на тот или иной обычай, конфликт, повседневное взаимодействие и др. Этот широко используемый в социологии метод также восходит к антропологии. Впервые он был введен К.Гирцем, создателем интерпретивистского течения в антропологии, непосредственно связанного с исследованиями народной культуры. Структурализм делал акцент на когнитивных структурах. Здесь внимание уделяется образцам чувствования и переживания. Исследователю предписывается понимать человеческий опыт с учетом позиции действующего субъекта. Как и структуралисты, он связывал производство значений с символами и отношениями внутри символических систем. Однако он избегал формальных методов анализа, ведущих к отрыву символического ут социального. Цель его исследований — анализ взаимной обусловленности культуры (системы символов и значений) и общества (системы социальных отношений)*.
Итак, в определенный момент антропология, сохраняя уникаль-
'' Как писал К.Гирц, исследователь прсбыпает в зазоре между «записыванием» («насыщенным описанием») и «спецификацией» («диагнозом») — между определением значений, которые имеют определенные социальные действия для самих действующих лиц, и констатацией, как можно более развернутой, того, что дает нам почерпнутое таким образом знание об обществе, в котором оно почерпнуто, и об общественной жизни в целом (См.:Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры//Антология исследований культуры. — Т.1. Интерпретации культуры. — СПб, 1997. — С. 196).
ность в исследовании «доисторических» обществ, неписьменных языков, этнографических описаниях племенных сообществ, обратилась к исследованию обществ «развитых». У нее появился общий с социологией предмет. И социология, и антропология изучают различные типы общностей — от племен до общностей в современных мегаполисах. Они занимаются и повседневностью, и «высшими» проявлениями культуры, и непривилегированными, и элитами.
Социально-историческая антропология никогда не отрывается от человека. Она «берет» его вместе с жизненным миром, с конкретными формами существования. В классической полевой антропологии так происходит потому, что ничего, помимо этих конкретных форм, не существовало. В антропологии больших, городских индустриальных и постиндустриальных обществ этот принцип сохраняется. Антропологи всегда изучали общности на локальном уровне. Отсюда излюбленный объект исследования; изолированное племя, деревня. Постепенно взгляд антропологов, натренированный на исследовании людей, живущих в наблюдаемых общностях, переключился на общества городские. Однако основным объектом остается область повседневных взаимодействий в рамках жизненного мира человека. Исследователь изучает то, что может быть объектом наблюдения.
Глаз антрополога называют «глазом ювелира»7. Сегодня мы этот взгляд ювелира переносим на те общества, в которых живем сами*. Только так мы открываем «иные области» в жизни собственного общества. Мы перестаем писать о Человеке с большой буквы, а обращаемся к человеку с маленькой буквы, рассматривая его как эмпирическое единство.
Британский исследователь Р.Харре писал о новом идиографиз-ме (древнегрсч. idios — особый, своеобразный, grafo — пишу). Он критиковал господствующие методы количественной социологии, обращаясь и качестве аргументации к антропологическим методам и данным. Это не означает отказа от поиска универсальных структур и закономерностей. Однако такой поиск осуществляется по-иному: посредством болезненного, многоступенчатого подхода к одному типу жизни в рамках рассматриваемого социокультурного образования, к индивидуальной биографии, индивидуальному тексту, обычаю''.
Сегодня порою трудно решить, социологический или антропо-
7 Marcus G.E., Fischer M.M. Anthropology as Cultural Critique, An experimental moment in the human sciences. — Chicago; London, 1986. — P. 15.
Одна из попыток работы в одном поле ученых, которые числятся «по разным специальностям», см.: Rethinking popular culture. Contemporary perspectives in cultural studies/ Ed. by C.Mukerdji & M.Shudsort. •— Berkeley; Oxford, 1994. В этой книге представлены работы социологов, антропологов, историков, которые с разных сторон исследуют популярную культуру.
'' Hurre R. Social being. A Theory for Social Psychology. — Oxford,1979. — P. 132—134.
логический характер носит то или иное исследование. Например, промышленное предприятие, научный институт или больница могут изучаться теми же методами, что племя или расширенная крестьянская семья. Предметом анализа предстают отношения в школе. Анализ повседневных взаимодействий подчас показывает, что учитель, происходящий из низших слоев среднего класса, культивирует у своих учеников соответствующие ценности. Эти учителя могут отдавать явное преимущество детям из среднего класса через формальное структурирование работы в классе, а также и в общении на досуге. Они культивируют ценности успеха, соревновательности и враждебности, преимущество материальных ценностей над интеллектуальными.
Антропология стала практически неотделима от социологии в исследовании локальных социальных общностей в некоторых областях теории (функциональная теория). Обе дисциплины тесно взаимосвязаны через понятие культуры, главного адаптивного механизма человека как вида. Вызревание отдельной человеческой особи происходит в матрице социального (культурного). Везде люди живут сообществами, по всех обществах они социализируются к соответствии с господствующими нормами, всюду поддерживается социальный, точнее, цивилизационный порядок. Решение вопросов функционирования общества идет рядом с проблемами человек— общество.
Теоретическая и прикладная антропологии не претендуют на прямое участие в социальных преобразованиях. Логика антрополо-] пческого исследования не совпадает с логикой глобальных проектов, политической философии и политологии, истории великих личностей. В антропологических исследованиях человеческие масштабы всегда сохранены. В современной ситуации кризиса «гло-иальных» идеологий, «больших» теоретических систем интерес именно к человекоразмсрным антропологическим подходам неудивителен. Антропологи всегда понимали, что их данные частичны, приблизительны и содержат ошибки, что они промежуточны и неокончательны.
В то же время антропологическое знание отличается высокой практической ценностью. В свое время в Бритунской империи чиновникам, служащим в колониях, давали некоторую сумму антропологических знаний, что позволяло предотвращать целый ряд ошибок в управлении. Сегодня преобразующая реформистская деятельность вряд ли может осуществляться успешно без опоры на знание о тех людях, которые будут реализовывать планы реформаторов. Антропология работает на получение такого знания.
Теория может строиться в соответствии с различными стратегиями. В частности, по столь уж необходимо отказываться от эволюционизма. Одно дело —• линейная эволюция как представление, столь свойственное науке ХТХ в. Такое представление диктует пзгляд, согласно которому общества развиваются одинаковым пу-
тем, определяемым социальными законами. Порядок появления новых черт обусловлен самой их «природой». Представление об эволюции может быть и другим, нелинейным. Тогда можно рассматривать развитие общества в направлении все увеличивающейся сложности как объективного и измеряемого феномена, как изменение от состояния относительно неопределенной гомогенности к относительно организованной гетерогенности через дифференциацию и интеграцию.
Сохранение и аккумуляция (накопление) — важнейшие черты эволюции. Теории эволюции не относятся к частной культуре, они представляют собой обобщения относительно спектра обществ. Во всех обществах существуют отношения распределения и удовлетворения потребностей, социализации новых членов, везде стоит проблема поддержания социальных норм. Здесь определяются понятия для компаративистских (сравнительных) исследований. Вырабатываемые понятия — понятия социологии. Таким образом, и здесь мы видим дополнительные основания для сближения обеих дисциплин.
Для антропологического исследования не так уж важно, как много людей в обществе отличаются определенными конфигурациями представлений, соответствующими поведенческими стратегиями. В антропологически окрашенном исследовании как бы отсутствует «родовая травма» социологии, известная как проблема репрезента тивности.
В дальнейшем речь будет идти о так называемых непреднамеренных социальных изобретениях.Эти изобретения рождаются в относительно небольшой группе. Постепенно они охватывают все большее число людей, становятся господствующими. В конечном итоге меняются общества в целом. Схватить моменты возникновения таких новаций невозможно, если обращаться к деятельности социальных институтов. В социологии же с начальных этапов ее существования как науки внимание сосредоточивалось на институционализированных комплексах социальных и политических организаций, системах социального контроля, праве как системе писаных законов.
Еще один методологически важный момент оказывает влияние на развитие методов социологии. Исследуя незападные феномены, антропология изучает их целостно, непременно включая в анализ ценностные аспекты культуры, системы идей и верований, картины мира, которые ориентируют различные группы людей. Этот принцип важен для исследования любых обществ.
Справедливости ради следует отмстить, что и в социологии издавна имел место интерес к моральным и религиозным формам (сошлемся хотя бы на имя Э.Дюркгсйма). В антропологии исследование символических форм — ключевая область знания. Классическими являются анализы символизма мифа в их корреляции с описаниями способов человеческого мышления как такового (К.Леви-
Строе, К.Гирц). Например, ритуал анализируется как форма символического невербального поведения, эквивалентная вербальным утверждениям относительно структуры и ценностей общества. Подобного рода анализы очень популярны в современной социологии. Можно назвать исследование праздников, визуальных элементов культуры. Можно даже говорить о возникновении визуальной социологии как социологической поддисциплины.
Именно в результате взаимодействия социологических и антропологических методов стали возможными невозможные раньше исследования потребления не как проблемы производства дешевых товаров для массового рынка, а как проблемы функционирования определенной системы культурных значений, объединяющих людей в общество. Методы структурной антропологии, как они разрабатывались К.Леви-Стросом и его последователями, оказали огромное влияние на формирование нового взгляда на массовую культуру. Эти новые подходы — реализация идеи К.Леви-Строса, согласно которой не люди думают с помощью мифов, а мифы действуют в сознании людей, не отдающих себе в этом отчета. Известно, что знаменитый французский культуролог Р.Барт превратил структурализм в средство анализа моды, рекламы, литературы1". Исследования современной культуры и социальности немыслимы без учета работ о техниках тела, о феномене дара, написанных французским антропологом М.Моссом".
Современный интерес ряда отраслей социологии к «зоопарку повседневных практик» порою делает невозможным демаркацию между социологией и антропологией. Напомним лишь о работах такого исследователя, как Э.Гоффман.
Антропологические подходы в социологии позволяют уйти от представлений о человеке как бестелесном субъекте,равном чистому сознанию. Именно такой взгляд на человека — основа привычной социологической анкеты. Современная теория проявляет большой интерес к телесности человека, определяемой социальностью. Знаменитые социологи — немец Н.Элиас, француз П.Бур-дье — активно занимались этой проблемой.
Предмет социальной антропологии — не структуры и механизмы, которые вне всякой субъективности и телесности упорядочивают социальные отношения, но стратегия действий индивидов и социальных групп. Всоциальной антропологии опыт не сводится к дискурсу, к объясняющей теории, к речевым практикам. Имеет место интерпретация социальных связей через поведенческие отношения, анализ функциональных отношений в наблюдаемых общностях. Теми же проблемами сегодня занимается и социология.
"' См.: Барт Р. Мифологии. — М., 1996.
" К счастью, сейчас читатель может ознакомиться с работами М.Мосса нарусском языке: Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. — М., 1У96.
Нельзя не отметить, что антропологические исследования всегда опирались на вероятностные модели, избегая жесткого детерминизма. Жизнь анализируется в категориях игровых моделей. И социология и антропология изучают, каким образом происходит складывание «правил игры», в соответствии с которыми действуют люди.
У социологии и антропологии — общее поле проблем: как конструируется социальная связь, которая объединяет людей в общность или общество, какие используются средства ориентации в обществе и мире в целом, каковы культурные формы и социальные практики в различных обществах, как отдельный человек воспроизводит и производит определенный тип социальности.
А
АНТРОПОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ
нтропология издавна занималась так называемыми «неисторическими» обществами, т.е. теми, у которых не было писаной истории. Исследование больших городских обществ немыслимо без обращения к анализу письменных источников. В принципе, ни одно социальное явление, ни одна вещь не могут изучаться вне обращения к их истории.
В настоящее время в исторической науке сложилась новая область исследования — история ментальностсй. Под мснтальностями понимают общие источники мышления, которые лежат в основе рационального и логического, которые определяют формы проявления чувств, т.е. в целом составляют дух той или иной эпохи. Мснтально-сти связаны с основаниями социальной жизни. В то же время они сами социально и исторически определены. Они имею']' нсрефлексив-ный характер. Ключевой проблемой данной области знания является анализ представлений. Однако понятием представления широко пользуется также социология и социальная (культурная) антропология.
М.Вебср и Н.Элиас, М.Мосс и Э.Дюркгейм прибегали к понятию представления, которое обозначает три важнейшие реальности: 1. Коллективные представления людей как формы, означающие классификации социального мира и организующие схемы восприятия и оценки жизненных явлений, неявные предпосылки деятельности; 2. Формы маркирования человеком собственного положения в социальных иерархиях (включая способы обозначения политического могущества): образы, ритуалы, «стилизация жизни» (М.Вебер) и др.; 3. Актуализация в «представителе» группы социального качеству в течение достаточно длительного времени. Трудно ответить на вопрос, антропологическим, социологическим или историческим является понятие представление.
Традиционно в антропологии проводился анализ человеческого опыта, который радикально отличался от опыта исследователя (жизнь далеких племен). Взгляд антрополога помогает заметить то, что в собственном обществе исследователя считается самоочевидным, а потому незамечаемым: обычаи, образцы чувствования, привычки мышления.
Можно привести пример. Два общества развивают один и тот же институт парламентской демократии, но в этих обществах могут господствовать глубоко различные представления о власти, равенстве, справедливости.
Проблема, которая виделась только проблемой описания, превращается в проблему репрезентации. Отсюда значимость проблемы письма. Имеется в виду преобладание жанров описания, новая чувствительность к риторике, внимание к тропам, к фрагментам, к детали н др. Мы тренируем чувствительность к различию и терпимость к несоизмеримому. Социальная антропология послужила источником дискурсивных инноваций, потребность в которых возросла при решении задач теоретического исследования современных обществ.
В настоящее время можно наблюдать, как история ментально-стей превращается в историческую антропологию. Предметом анализа у историков данного направления становятся не только собственно представления, но также групповые поведенческие нормы и стратегии. Внимание исследователей вес больше привлекают сим-иолика, ритуалы, обряды, системы жестов и пр. В предмет исторической антропологии входит анализ взаимосвязи мира воображения, неявных предпочтений людей и поведенческих стереотипов. С одной стороны, акцент делается на синхронистическом анализе той или иной социальной системы. С другой — историк не может уйти от диахронического взгляда на изучаемые явления (исследования временного измерения). Здесь точка сближения истории и антропологии.
Историческая антропология (иногда ее называют антропологически ориентированной историей) уделяет большое внимание массовому и групповому. В этой области исторического знания исследуются не только самоочевидные для данного общества и культуры проявления, но также маргинальные, отвергаемые в данной социальной среде.
Она отдает должное исследованию конкретных, индивидуальных случаев. Социальное демонстрируется через уникальное. Иногда даже говорят о микроистории, которая исследует отдельные случаи, приковывает внимание к мотивации, микроконфликтам. Помимо «исторических личностей», исследователи обращаются к жизненным проявлениям рядового человека. Отсюда — обращение к источникам нового типа: любым следам, оставленным d истории маленькими людьми: запискам, дневникам.
В какую бы сторону (в сторону анализа ментальчостей или в область микроистории) ни поворачивалась историческая антропология, сохраняется нечто общее. В любом случае историческая наука сближается с социальной (культурной) антропологией12.
Следует отметить, что речь идет об историчности в самых раз-
'- На Западе историки этого направления представлены французской школой «Анналов». Впрочем, исследования такого рода развиты в Германии и Великобритании. Б России ученые, занимающиеся исторической антропологией, группируются вокруг альманаха «Одиссей».
ных смыслах. Целиком синхронистический анализ того или иного явления возможен лишь в ограниченных пределах. Кроме того, представления об истории, историческая память нынче есть почти у любого человека, живущего в «больших» обществах. Такие представления — органическая часть производства нашего мира.
Это подразумевает историзацию как предмета, так и самого исследователя. И неважно, что именно реконструируется; «наивный» взгляд рассказчика из социальных низов, картина мира представителя элиты, обычай или ритуал.
Антропологические подходы позволяют уйти от резкого противопоставления позиции и отношения, социальной функции и социального явления. Они создают поле исследования, в котором индивидуальные и групповые интенции, частные волеизъявления вписываются в систему коллективных принуждений.
Исследуя «большие общества», приходится учитывать параметры, не выводимые из изучения малых общностей. Конкретные и локальные формы существования в больших обществах трудно представить вне действия сложных посредников во взаимодействиях людей, которые носят абстрактный характер, будучи продуктом институционализированных систем (деньги, право, научное знание, идеологии, централизованные системы насилия, медиа, системы образования и пр.). Антропологическое исследование современных обществ требует обращения к политэкономии, теории права, исследованиям средств массовой коммуникации. Однако оно все равно будет сосредоточено в рамках локального жизненного мира человека и форм повседневных взаимодействий.
Что значит, например, исследовать телевидение, науку, экономические структуры с антропологической точки зрения? Вероятно, следует ответить на вопрос, как и в каком смысле телевидение выступает в качестве члена семьи и институции, конституирующей социальные связи. Следует изучать повседневные практики в коллективе ученых или коллективе предприятия, банка, а также ставить вопрос о том, как и при каких социально-исторических обстоятельствах появляются люди, которые изобретают такого рода занятия. Можно говорить о способах, посредством которых люди отличают себя от других людей, сближаются и образуют социальную группу. В случае антропологического исследования придется говорить о ритуалах повседневного взаимодействия, т.е. непосредственного взаимодействия человека с человеком. Подобно исследователям далеких племен, мы обратимся к формам классификации мира, которыми пользуются наши современники. Понятно, что нам придется показать, что большая часть классификационных делений пришла из школ разного рода и уровня. Мы обнаружим, что частью локального нарратива может быть и цитата из идеологического повествования, задающего системы классификации. Но опять-таки мы не уйдем от повседневности в ее «предельной конкретности» (В.Беньямин),
Если здесь и говорится об универсалиях, то не иначе, как в локальных проявлениях. Если в качестве универсалии иметь в виду человеческую жизнь, то универсальное неизбежно проявляется в локальном. Антропологический угол зрения диктует осторожность. Этот угол зрения предостерегает от впечатывания теоретической схемы в жизнь людей. Недаром К.Леви-Строс, которого в первую очередь интересовали структуры, тем не менее писал: «Всегда остается только одно — провести кропотливое изучение одного случая; единственное различие заключается в выборе «случая», составные элементы которого будут ... относиться к шкале проектируемой модели или же к какой-то иной шкале»13.
***
Сказанное дает основание для общего вывода об антропологическом повороте в знании о человеке и обществе. Можно сказать, что в настоящее время познавательная ситуация отличается новыми чертами.
Новая ситуация человека, которая одними описывается как поворот к человеку, а другими как исчезновение человека.
Зримый рост роли экспрессивного (символического) порядка в постсовременных обществах.
Осознание многообразия человеческих общностей. Рождение нового представления о культурном богатстве, позволяющего людям лучше понимать самих себя.
Явный кризис языка социального описания (особенно у нас в России). Сегодня становится все более очевидным, что язык самоописания социального — органическая часть производства (конструирования) общества.
В чем новизна антропологически ориентированного познания, как мы его наблюдаем сегодня именно в России?
Выше уже говорилось, что антропологическое знание способствует переосмыслению тех категорий и понятий социологии, которые выработаны на материале западных обществ. Это настоятельно необходимо потому, что мы находимся в плену языка «глобальных» идеологий, «больших» теоретических систем. Теория прогресса вподе бы отмирает, но Запад до сих пор воспринимается как конгломерат обществ, стоящих на более высокой стадии развития. Против этого утверждения можно протестовать сколько угодно, ссылаясь на принцип многообразия культур. Эта позиция будет сохраняться до тех пор, пока журналисты начинают утро с упоминания «цивилизованных стран». Социальная (культурная) антропология — хорошее профилактическое средство от европоцентризма. Она может содействовать осознанию современной Россией и людьми, которые ее населяют, своей идентичности.
В России элита часто культивирует идеологии модернизации и европоцентризма вполне целенаправленно. Существуют работы о рос-
" Лсви-Строс К. Структурная антропология. — М., 1983. -— С. 256.
списком обществе и культуре, о людях, написанные с западноцентри-стских позиций, причем это могут быть работы, написанные с использованием качественных методов. Обращение к методам и языку социальной антропологии позволяет отрефлексировать эту ситуацию. Проблема поиска позиции состоит не в выдумывании специального понятийного и языкового аппарата для анализа российского общества и культуры, а в том, чтобы умело использовать конвертируемый язык науки.
Иллюстрирует данный тезис следующее высказывание М.Фуко об антропологии: «Наука о человеке возникает только там, где мы рассматриваем тот способ, которым индивиды или группы представляют своих партнеров по производству или обмену; тот способ, посредством которого они выявляют, скрывают или теряют из виду само это функционирование и свое место в нем; тот способ, которым они представляют себе общество, в котором функционирование осуществляется; тот способ, которым они интегрируются в это общество или изолируются от него, ощущая себя зависимыми, подчиненными или же свободными»14.
Антропологические подходы могут помочь социальному исследователю поставить себя в новую позицию. Если в прежних работах исследователь был активен, а «предмет» пассивен и молчалив, то теперь возникают новые исследовательские жанры, в рамках которых «предмет» не является немым. Метафора диалога (заменившая метафору текста) явно присутствует на социальной и научной сцене. Однако говорить о реализациях ее в нашем научном сообществе пока трудно.
Далее мы сосредоточимся на главной задаче нашего курса: понять, как человек живет а общество и как общество живет в человеке.
Ключевые слова:
социальная антропология, культурная антропология, этнология, этнография, социология, качественные методы, история менталыю-стей, историческая антропология, повседневность, жизненный мир, локальное, свое/иное, универсальное.
Вопросыдля самоконтроля:
Существует ли разница между социальной и культурной антропологией? Почему употребляют разные слова?
Какое воздействие антропология оказала на социологию?
Что изучает историческая антропология?
Назовите особенности антропологического исследования «больших» индустриальных и постиндустриальных обществ.
14 ФукоМ. Слона и вещи. — СПб, 1994. — С. 372. 22
Литературадля дополнительного чтения:
Антология исследований культуры. —Т. 1. Интерпретации культуры. — СПб., 1997.
Современная западная социология. Словарь (любое издание). Статьи «Антропологическое направление в социологии», «Социальная антропология».
Барулин B.C. Социально-философская антропология. — М., 1994.
Бурдье П. От правил к стратегиямУ/Бурдье П. Начала. — М.,
1993.
Гиддснс Э. Девять тезисов о будущем социологии//ТНЕ818. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. — М.,1993. —Т. 1. —Вып.1
Гирц К. Влияние концепции культуры на концепцию челове-ка//Культурология. XX век. Дайджест. Т. I. — М., 1997.
История мснталыюстсй. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. — М., 1996.
Культуральная антропология. Учебное пособие/Под ред. Ю.Н.Емсльянова, Н. Г. Скворцов а. — СПб, 1996.
Лсви-Строс К. Структурная антропология. — М., 1985. (Глава I «Введение: История и этнология», разделы «Этнография, этнология, антропология», «Социальная и культурная антропология», «Антропология и социальные науки» в главе XVII «Место антропологии среди социальных наук и проблемы, возникающие при ее преподавании».)
Мсрло-Попги М. Философ и социология. От Мосса к Клоду Лсви-Стросу//Мерло-Понти М. В защиту философии. — М., 1996.
Минюшев Ф.И. Социальная антропология. — М., 1997.
Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. — М., 1994.
Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии: учебно-методическое пособие. — М., 1997.
Сепир Э. Антропология и социологияУ/Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. — М., 1993.
Фролов И.Т., Гуреяич П.С. Человековед^иеУУЧеловек. — 1994. — №6. — С.5—10.
Marcus G.E., Fischer MJ. Anthropology as Cultural Critique. An Experimental moment in the human sciences. — Chicago, London, 1986.
– Конец работы –
Эта тема принадлежит разделу:
ББК К... Рецензенты... доктор философских наук профессор В С Барулин кандидат социологических наук доцент Ю М Резник...
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Антропологическое знание способствует переосмыслению тех категорий и понятий социологии, которые выработаны на материале западных обществ.
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов