В каждую эпоху еврейский гений выражал себя в разных областях. В древние времена то была религия, в период греко‑римского влияния – гуманизм, во времена владычества мусульман – философия, в новое время – наука. В средние века еврейский гений выразил себя в экономике. Некоторые христианские ученые считают, что даже появление капитализма – заслуга евреев. Евреи не очень охотно принимают христианство и коммунизм как свои «изобретения», однако яростно отнекиваются от капитализма и отрицают свое авторство в этой области. С тех пор, как немецкий экономист Вернер Зомбарт опубликовал весьма спорную книгу «Евреи и современный капитализм» (1911), в которой он выразил мнение, что путь к капитализму, возможно, начался и гетто, большинство еврейских ученых, вместо того чтобы подтвердить, пытались всячески опровергнуть его выводы. Только сравнительно недавно начался пересмотр наиболее ценных тезисов Зомбарта. Однако мы все еще не имеем ясных суждений в этой области.
Нетрудно найти основания для такого сопротивления евреев. Современные антисемиты и коммунисты изображают евреев как «хищников‑капиталистов». Сам Зомбарт в 1933 г. примкнул к нацистам. Но нельзя забывать, что антисемиты стоят и по другую сторону баррикады и изображают евреев как «хищников‑коммунистов», если им это нужно. Нацизм обвинял евреев в том, что они дали начало «такой болезни, как христианство». Это, конечно, пустословие психопатов и убийц, и им не нужно придавать особого значения. Создать что‑либо или воспринять что‑либо – это два совершенно различных действия. Какие бы «стигматы» ни приписывать христианству, капитализму и коммунизму, – это всегда будут более «христианские стигматы», чем еврейские, так как число христиан, исповедующих эти философии, в процентном отношении гораздо меньше, чем число евреев.
Таким образом, не следует слишком легко отклонять идею о еврейском происхождении капитализма. Капитализм появился в Западной Европе в то время, когда там жили евреи, когда они торговали там и были банкирами. Так как эта книга есть история идеи еврейской истории», нам вполне позволительно исследовать это утверждение, не торопясь с предвзятыми выводами. Признать его правильным или неправильным – дело ученых будущего.
Бизнес, промышленность и торговля сопутствовали всем народам с древнейших времен. Почему же капитализм не появился в Индии, Китае, Египте, Греции, Риме – империях, обладавших большим за пасом серебра и золота, чем любая европейская страна? Другой вопрос: если, как предполагается, евреи изобрели капитализм, то почему они не ввели его раньше – в Греции или Риме, например, где столетиями жило сравнительно большое число их? Еще одна загадка: чем отличалась торговля в средние века от торговли в другие времена? Чем столь уникален еврейский вклад в средневековую цивилизацию?
Мы уже обсуждали вопрос о создании евреями особых культур в рамках той культуры, в которой они находились, принимая вместе с тем колорит «культуры‑хозяйки». До средних веков евреи считались равноправными членами чужой культуры. Культура средневековья была первым исключением. Евреи находились вне рамок феодальной системы. Мы должны снова подчеркнуть, что феодальная система имела только три сословия: духовное, дворяне кое и крепостное; роль торговцев досталась евреям. Евреи не были винтиком в машине феодального государства, не владели землей, их не поддерживала мощь государства (только в отдельных случаях – как королевских слуг). Поэтому евреи должны были создать «абстрактную экономику», действовавшую вне государственного механизма – в противоположность их прежней «конкретной экономике», действовавшей в рамках другой культуры, функционировавшей вместе с ее государственным организмом.
Исторически евреи были вполне подготовлены для выживания в «абстрактном мире». Внешние условия благоприятствуют такому переходу. В ситуации рассеяния экономические форпосты евреев были разбросаны по трем континентам, среди трех различных культур. Евреи могли заниматься коммерцией в международных масштабах. Но этого было недостаточно, Свободно‑конкурентный капитализм требует и других условий для своего развития и укрепления. Каких же именно? Некоторые экономисты используют термин «капитализм» весьма свободно и неточно, определяя им практически любую форму экономической деятельности и признавая, таким образом, что капитализм существует с незапамятных времен. Накопление богатств, ростовщичество, обогащение посредством войны – такой «капитализм» действительно всегда был рядом с нами. Но все это не представляет капитализм в настоящем, экономическом смысле этого слова. Капитализмом в экономическом смысле обычно считается специфическое использование средств для получения «добавочных средств», которые, в свою очередь, используются для дальнейшего обогащения, и все это согласно нескольким определенным принципам. Такой капитализм нуждается в существовании класса наемных рабочих, подвижности труда и капитала, свободном рынке, международных законах, нерушимости контрактов, в наличии кредита, ссуд, ценных бумаг.
В прежние времена торговля была «конкретной», по принципу «деньги на бочку». Купец покупал товары в одной стране и продавал их за большую цену в другой. В начале средних веков евреи ввели новые методы торговли, основанные на кредите и ценных бумагах. В настоящее время это кажется элементарно простым, но в средние века это были странные, «грешные» идеи. В римском законе о долгах и основанных на нем средневековых законах говорилось, что любая задолженность должна быть персональной. Таким образом, кредитор даже в случае нужды в деньгах не имел права продать кому‑нибудь долговую расписку на свое имя. Особо специфичен в этом отношении был немецкий закон. Должник не должен был платить никому, кроме первоначального кредитора; в случае смерти кредитора долг аннулировался. В Англии, например, приблизительно до 1850 г. иск не мог быть переведен от одного лица к другому. С другой стороны, законы Талмуда признают «неперсональные» кредитные соглашения: долг должен выплачиваться по требованию любого лица, точно так же, как это происходит в современных банках. Не вдаваясь в скучные доказательства преимуществ этой системы, представим себе современниц мир, в котором все финансовые операции регулируются римским или средневековым законодательством. В таком мире нельзя было бы выписать чек или получить по нему, в нем не было бы акций, выплат в рассрочку, финансирования.
Новые, облегченные методы кредита способствовали развитию международной торговли, ведущей к международному капитализму. В такой концепции нет ничего зловещего. Это означает всего лини, свободно‑предпринимательскую международную торговлю. Однако для существования и процветании международного капитализма нужны и другие условия: правительства должны завязывать международные соглашения, разрешать обмен валютой и заключение контрактов, должны защищать иностранные капиталовложения и гарантировать собственность от экспроприации. Для евреев подобные условия были созданы рассеянием. Талмуд обеспечил для них законное оформление.
Евреи, разбросанные по трем континентам, все же представляли собой единый народ, с одной религией, языком и законами. Они организовывались в «государство в государстве» – с разрешения властей стран проживания. «Еврейские государства» управлялись согласно законам и этике Талмуда; Талмуд пре вращал эти «государства» в содружество. Для евреев Талмуд играл роль международного законодательства, регулирующего их моральное, этическое и деловое поведение, а также религиозную жизнь. Четвертый раздел Талмуда обсуждает вопросы, касающиеся правонарушений, торговых законов, убытков, земельной собственности, коммерции, нерушимости обязательств. Благодаря всему этому Талмуд стал идеальной системой международных законов, регулирующих деятельность широко разбросанных еврейских предприятий. Раввины должны были быть знакомы не только с религиозными предписаниями и запретами, но и с торговыми операциями. Ученые и философы занимались вопросами экономики. Между прочим, Маймонид считал, что ссуда денег в рост на справедливых условиях может служить основой для довременных (1300) деловых сделок.
В раннее средневековье эта деятельность не пользовалась особым уважением. Христиане презирали евреев‑торговцев; однако в конце концов они вторглись и в эту область и стали заниматься бизнесом сами. Наиболее презираемым занятием была ссуда де нег в рост. Но именно этот способ финансирования был и наиболее ценным вкладом евреев в средневековую экономику. Без него могла бы разрушиться вся феодальная система.
Феодальный человек обращался к евреям за помощью – в случае неудачной жатвы, когда требовалось купить зерно для нового посева, в случае падежа скота или болезни, или нужды в деньгах, или нехватки денег, чтобы заплатить налоги. Знати тоже нужны были деньги – для покупки новых замков, для оплаты дорогостоящих турниров и для того, чтобы вести подобающий ей феодально‑светский образ жизни. Церковь использовала еврейские деньги для строительства новых соборов, оплаты фресок, финансирования монастырей. Эта функция евреев представлялась тогда настолько важной, что когда Равенна просила разрешения присоединиться к Венецианской республике, одним из условий было приглашение евреев. Они должны были открыть ссудные кассы для оказания помощи беднякам, находившимся на грани полного обнищания. Флоренция ниже в расцвете Ренессанса просила евреев поселиться в городе и сохранить его «столичный блеск».
Почему же банковское дело было по преимуществу функцией евреев? Почему этим не занимались христиане? Почему евреев презирали за это занятие? Ответ здесь зависит исключительно от определений. Церковь называла ссуды денег в рост не «банкирством», а «ростовщичеством». Для современного человека это означает ссуду на очень больших процентах; в средние века под этим термином понималось просто одалживание денег под проценты, будь эти проценты даже довольно низкими. Любой христианин, получающий сегодня 3%‑й прирост на свои сбережения или государственные ценные бумаги, был бы определен средневековой церковью как бессердечный ростовщик. В ссуде денег под проценты церковь видела смертный грех. Как же можно позволить христианам ссужать деньги, зная, что из‑за этого души их попадут в ад? А с евреями дело обстояло по‑другому. Евреи не были христианами и так или иначе должны были попасть в ад, еще один грех ничего не прибавил бы к их будущим мукам. Можно предположить, что церковь предназначила евреям роль «банкиров», точно так же, как евреи отвели некоторым христианам функцию шаббат‑гоим , т.е. людей, исполняющих различные запрещенные в субботу работы.
Отношение евреев к ссуде денег в средние веки было таким же, как у христиан современного западного мира. Талмуд запрещает ростовщичество в современном смысле этого слова, т.е. предоставление денежных ссуд за большие проценты, и приравнивает ростовщиков к убийцам. Талмуд, оказывается, уже 2000 лет назад был таким же чувствительным, как и сегодняшние, этичные христианские банкиры. Талмуд поощрял одалживание денег как вид по мощи в делах и торговле. Размер процентов определялся раввинами в зависимости от наличного запаса денег, точно так, как современные банки устанавливают размер прироста в зависимости от величины кредитного капитала на рынке. В действительности же проценты на ссуды христианам устанавливались в средние века не раввинами, а самим Папой, императором или королем.
С вытеснением евреев из ссудного дела христианами проценты за ссуды подскочили так, что сами папы были вынуждены осудить ростовщиков‑христиан. Те были ростовщиками в самом современном смысле этого слова. Их жадность была столь широко известна, что Данте в «Божественной комедии» поместил их в самом нижнем кругу ада. Французские, английские и немецкие общины писали государям петиции с просьбами о возвращении еврейских банкиров. Но было уже поздно. Банковское дело стало доходным предприятием христиан‑ростовщиков, которых защищали государи, получавшие, в свою очередь, жирный кусок пирога. Кроме того, евреи уже переместились на Восток, в Польшу, где их услуги благосклонно принимались государством.
С Реформацией для евреев и неевреев настали новые времена. Реформация началась в западной части Европы; именно здесь и произошли наиболее серьезные изменения. На развалинах, оставленных Тридцатилетней войной, поднялся новый класс, создавший новую социальную систему. Экономисты датируют возникновение капитализма именно этим временем.
Каким образом религиозное движение превратилось в социальную революцию? Появился ли капитаном из протестантства, как считает Макс Вебер, мни, наоборот, капитализм породил протестантство, как утверждают диалектики‑материалисты? Изобрели ли евреи капитализм, как говорит Зомбарт, или он просто создал сам себя, как написано в некоторых учебниках экономики? Или, может быть, все пи факторы принимали участие в его создании? Возможно, что философ‑материалист сможет разрешить эту загадку.
Философ‑материалист убежден, что способы производства и торговли формируют наши политику и религию. Он утверждает, что люди, занятые в сфере производства, вступают друг с другом в специфические отношения. Эти отношения возникают помимо желания самих замешанных в дело людей. Совокупность новых отношений, появляющихся благодаря использованию новых средств производства, формирует экономическую структуру общества. Методы бизнеса, говорит материалист, определяют наше поведение в экономическом смысле этого слова, а наше поведение есть лишь отражение способов бизнеса.
Здесь мы подходим к решающему пункту в системе доводов материалиста. Он утверждает, что экономическая структура есть тот фундамент, на котором мы строим наши социальные, юридические, политические и религиозные организации. Эти организации существуют как для защиты того, что мы делаем, так и для защиты самого способа делать это. Например, американская экономика построена на системе «свободного предпринимательства». Законы Америки считают эту систему законной, ее политики защищают систему, ее религия считает систему единственно моральной. Но в случае изменения средств производства изменились бы и социальные, политические и религиозные идеологии и появилось бы новое общество.
Можно привести простой пример. В те времена, когда для создания экономической базы требовался большой капитал, особое внимание уделялось экономии и накоплению, что выражено во фразе Франклина «Сэкономил пенни – заработал пенни». В наши дни вопросом первостепенной важности является то, что мы не можем использовать товары, производимые американской промышленностью. Следствием этого факта является взгляд, что трата денег, а не их сбережение, становится добродетелью. Трата денег означает теперь не «расточительство», а «доверие к экономике». Материалист говорит в таком случае, что социальное бытие определяет наше сознание, не наоборот.
Таким образом, в материалистической теории экономической эволюции нет героев или злодеев. Новый капитализм, возникший вслед за протестантской революцией, сначала не был общепринятой формой жизни. Брань Торговой палаты США по адресу коммунистов показалась бы детским лепетом по сравнению с католическими и лютеранскими проклятиями по адресу ранних капиталистов. Для того чтобы стать респектабельным, капитализму пришлось бороться две сотни лет.
Тридцатилетняя война была не только религиозной войной, но и социальной революцией. После этой революции возникла новая концепция государства, которая идеально подходила к нуждам нового среднего класса. Социальный идеал изменился: вместо верности религии появилась верность государству. Быть французом, англичанином, датчанином стало более почетным, чем быть христианином, протестантом или католиком. До Реформации король получал власть из рук знати. После Реформации он стал опираться на новый, постоянно растущий средний класс. Это был медленный, незаметный, но неизбежный процесс. В прошлом знать поддерживала короля солдатами, оружием, деньгами и должна была сама покрывать расходы на управление собственными провинциями. Теперь же это стало функцией государства, перед которым встала необходимость изыскивать средства на содержание армии и административного аппарата. Без них современное государство не может существовать. Оказавшись в затруднительном положении, властители неизменно обращались за помощью к евреям. Как говорит Вернер Зомбарт: «Достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть влияние евреев на создание современных государств. Ни один из государственных деятелей, о которых мы вспоминаем в связи с этим, не был евреем – ни Карл V, ни Людовиг XI, Ришелье, Мазарини, Кромвель, Фридрих‑Вильгельм Прусский, Фридрих Великий. Однако, говоря об этих современных государственных деятелях и правителях, мы волей‑неволей вынуждены вспомнить и евреев... Евреи и государственные деятели шествуют по современной истории рука об руку. Их интересы и симпатии совпадали. Евреи создали современный капитализм, и государи использовали эту силу для достижения либо сохранения своих позиций. Таким образом, когда я говорю о той роли, которую сыграли еврей в создании современного государства, я имею в виду не столько их прямое влияние, сколько их непрямое участие в этом процессе. Я думаю, что евреи снабжали развивающиеся государства средствами, необходимыми для их дальнейшего существования и развития, евреи поддерживали армию в каждой стране, а армии служили оплотом современных государств»[42].
Государи 17 – 18 веков очень быстро оценили еврейский финансовый гений. Евреи были приглашены на Запад – и там они создали исторически важные банковские организации. Но эта фаза еврейской западной истории относится уже к Новому времени.
А вот интереснейший феномен, о котором речь пойдет ниже, безусловно принадлежащий к еврейской средневековой истории. Речь идет о так называемых «придворных евреях», которые появились в Центральной Европе, особенно в немецких государствах. Только в недавнее время историки начали должным образом оценивать их роль. Современные историки, изучающие придворных евреев и их функции, обнаруживают все новые и новые интересные факты.
Придворные евреи были скорее прототипами сов ременных министров финансов или государственных казначеев, нежели международных банкиров 1900‑х годов. Они служили государям как главные квартирмейстеры армии, финансовые агенты; они заведовали монетным двором, создавали новые источники дохода, заключали договора о займах, изобретали новые налоги. Короче говоря, придворные евреи заложили основу для освобождения государей от знати с помощью современных финансовых методов. Почти все двести основных графств, княжеств, палатинатов[43]в Священной Римской империи после Тридцатилетней войны имели своих придворных евреев. Даже Карл V, наиболее католический из всех императоров, многим обязанный иезуитам, имел придворного еврея, Иосефа из Росгейма, который был начальником монетного двора и министром финансов, столь могущественным, что император никак не мог обойтись без его услуг.
Придворные евреи были абсолютно лояльны к государю, защищавшему их. В отправлении своих обязанностей они были абсолютно свободны. Они пировали с главами государства. Часто они обладали различными титулами. Однако придворные евреи никогда не забывали своих братьев в гетто, которым они служили посредниками и на благо которых они старались действовать. Примечательно, что придворные евреи могли бы достичь самых высоких постов в государстве, если бы они упорно не отказывались от крещения. Однако отнюдь не отказ от крещения вызывал в сердцах знати горячую ненависть к ним. Придворный еврей был революционером, провозгласившим приход совершенно нового, капиталистического государства, уничтожавшим власть и привилегии знати. В придворных евреях знать верно предвидела свою погибель.
Трехсотлетняя история придворных евреев знавала немало ярких личностей и головокружительных карьер. Но, пожалуй, наиболее яркой и полной приключений была жизнь Иосефа Зюса Оппенхеймера (1698–1738), министра финансов при дворе графа Карла I (Карла Александра) Вюртембергского. Сегодня мы видим в Оппенхеймере прототип современного финансово‑государственного деятеля, который искусными нововведениями заложил основу для освобождения короля от знати. Из‑за этого Оппенхеймера ненавидела вся знать Вюртемберга, не понимавшая, что история уже подписала смертный приговор ее привилегиям, и считавшая Оппенхеймера виновником всех своих бед.
Драматическая карьера Оппенхеймера стала темой исторического романа Фейхтвангера. Согласно Фейхтвангеру, Иосеф Зюс Оппенхеймер был сыном красивой еврейки‑актрисы Михаэлы Зюс и христианина Хейдерсдорфа, герцога Вольфенбюттельского. Муж актрисы, Оппенхеймер, был владельцем еврейского разъездного театра. Согласно еврейскому закону, Иосеф был евреем, так как любой ребенок, законно или незаконно рожденный еврейской матерью, считается евреем, независимо от вероисповедания отца. По христианскому закону, он был христианином, отпрыском знатного герцогского рода.
Молодой Иосеф, не зная о своем происхождении, изучал языки, математику и юридическое дело в Тюбингенском университете. Он любил водить компанию с аристократами, и поскольку он был богат, красив и умен, те скорее искали его дружбы, нежели просто терпели ее. Солидная часть его свободного времени была посвящена любовным интрижкам с замужними и незамужними аристократическими дамами, с которыми он встречался как в спальнях, так и в салонах. После того, как он провел серию удачных финансовых соглашений и добился выгодного денежного контракта для своих клиентов, на него обратили внимание при дворе и стали искать его услуг. Стечение обстоятельств привело его на службу царствующему дому Вюртемберга.
При дворе Оппенхеймер быстро завоевал популярность у общества и дам. Однако, несмотря на непрерывное общение с христианской аристократией, он постоянно посещал гетто, помогал евреям как только мог, и ненавидел своего двоюродного брата, который крестился, чтобы сохранить за собой высокий государственный пост.
Знать, заметившая ослабление своей власти и уменьшение своих привилегий, со всей ненавистью обрушилась на еврея Зюса. Смерть Карла Александра предоставила им возможность отомстить Зюсу. В тюрьме, куда он был заключен по обвинению и государственной измене, Зюс, ожидая приговора, узнал о своем происхождении. Все, что ему нужно было сделать для освобождения, – это объявить себя сыном Хейдерсдорфа. Вместо этого он молча принял смертный приговор. Он жил, как еврей, и умер, как еврей. В снежный день 1738 г. Зюс взошел на эшафот. Христиане бросали в него навозом, а евреи читали «Шма Исраэль».
В ту же ночь, рискуя жизнью, евреи сняли с виселицы тело сына герцога Хейдерсдорфа и заменили другим трупом. Тело было переправлено в другое герцогство, облачено в дорогие одежды и погребено по еврейскому обряду, с молитвами Богу Авраама, Исаака и Иакова.
Смерть Зюса знаменовала собой не смерть капитализма. С ним умер дух Средневековья.