Реконструкция истории мысли должна обязательно учитывать взаимопереплетение дискурсивных и недискурсивных практик, которые не редуцируемы, а дополнительны друг к другу. Изолированная от истории «физических» различении, т. е. воплощенных в пространственной форме границ и барьеров, история мысли оказывается неполной и отрывочной. Если ее понимание ориентировано на восстановление логической последовательности, то оно сталкивается с лакунами, где есть реальная историческая последовательность, но отсутствует логическая выводимость. Разум, стремящийся контролировать становление на основе абсолютных принципов, сам изменяется наподобие изменений в моде. И поэтому история моды может стать примером подражания для истории мысли. Речь идет об изменении понимания исторического понимания. Разумеется, критика рациональности и тем более ее «преодоление» не может быть самоцелью. Речь идет об уяснении границ сложившейся техники рациональной реконструкции, о поиске «дополнительных» по отношению к истории мысли практик организации культурного пространства, в котором живет человек. Оно не является гомогенным, а обладает своеобразными ландшафтом и метрикой. С одной стороны, они отображаются в сетях категориальных различий, а с другой, — выступают формами их реализации. Раскрытие сложной зависимости дискурсивных и недискурсивных дифференциации способствует избавлению от возвышенно-романтических оценок роли гуманитарного знания в освобождении человека. Наиболее ярким примером структуры культурных пространств является город, возникший как территория, отделенная от дикой природы стенами, обеспечивающими безопасность от хищников и врагов, постепенно превращающийся в центр монополии власти и одновременно ее символ, в место ремесла и торговли, а также производства социальных, правовых и культурных ценностей.