КУДА УШЛИ МОРЯКИ ЛАПЕРУЗА?

(По материалам В. Малова)

Жан‑Франсуа Гало, граф де Лаперуз родился 23 августа 1741 г. в Ле‑Жуо, близ старинного городка Альби на юге Франции, в дворянской семье. В пятнадцать лет он поступил в школу гардемаринов в Бресте, где проявил себя целеустремлённым и любознательным юношей. Он много читал о морских путешествиях, изучал астрономию, математику, навигацию.

В 1773–1777 гг. Лаперуз служил в Индийском океане, охраняя французские колонии от англичан. Командуя фрегатом «Амазонка», захватил английский корвет и каперское судно. В 1780 г., произведённый в капитаны 1‑го ранга, добавил к своим трофеям ещё два английских фрегата.

Снаряжая кругосветную морскую экспедицию, король Людовик XVI пожелал, чтобы её непременно возглавил Лаперуз.

После гибели капитана Кука французское правительство, ревниво следившее за удачами англичан, решило захватить пальму первенства в исследованиях Тихого океана. Маршрут кругосветного плавания предписывал Лаперузу: из Бреста идти к Канарским островам, обогнуть мыс Горн, сделать остановку на острове Пасхи, затем на Сандвичевых островах, идти вдоль американского берега на север, снова спуститься к югу; от американского побережья направиться в Японию и достичь Китая; вдоль азиатского берега идти на север, потом снова повернуть к югу и плыть до Новой Голландии (Австралии); вернуться во Францию через Молуккские острова, Иль‑де‑Франс (остров Маврикий) и мыс Доброй Надежды. Предполагалось, что плавание займёт четыре года.

Главной целью экспедиции было «развивать отечественную торговлю и расширять морские плавания французов». Лаперузу вменялось в обязанность завоевать расположение вождей далёких племён и установить, какие товары из Франции могут им больше всего понравиться, что они могут предложить в обмен.

1 августа 1785 г. Лаперуз вышел из Бреста с двумя фрегатами каждый водоизмещением в 500 т – «Буссолью», которым командовал он лично, и «Астролябией», который вёл 40‑летний капитан Поль Антуан Флерио де Лангль. Всего в экспедиции было 242 человека, в том числе 17 учёных различных специальностей. Среди них были академики‑астрономы Монж и Лепот Дежеле, географ Бернизе, ботаник и врач де ла Мартиньер, физик Ламенон, натуралист и естествоиспытатель Дюфрен. На берегу остался не включённый по какой‑то причине в списки команды 16‑летний ученик Парижской военной школы Наполеон Бонапарт…

…И вот после долгого плавания через океана «Буссоль» и «Астролябия» вошли в естественную, ещё не исследованную гавань в южной части Аляски. «Представьте себе водный бассейн, – писал Лаперуз, – такой глубины, что её нельзя измерить в середине, окружённый очень высокими крутыми горами, покрытыми снегом. Я ни разу не видел, чтобы хоть единый порыв ветерка рябил поверхность этих вод. Волновалась она только от падения огромных кусков льда, которые, обрушиваясь, производят шум, разносящийся далеко по горам». Посреди бухты поднимался зелёный, покрытый лесом остров. В знак гостеприимства туземцы размахивали кусками белого меха. «Мы уже считали себя самыми счастливыми из мореплавателей, но в это время нас поджидала большая беда, которой нельзя было предвидеть».

Двухмачтовая парусная лодка с «Астролябии» и две шлюпки поменьше с «Буссоли» получили задание определить глубину бухты. Проплывая между островами, тридцать моряков высадились на одном из них, чтобы поохотиться – «столько же ради удовольствия, как и ради пользы». Но вернулась только одна шлюпка, и её командир лейтенант Бутен рассказал о случившемся несчастье. Вынесенные из прохода приливной волной, «катившейся со скоростью трёх или четырёх миль в час», шедшие впереди две лодки были выброшены на подводные скалы и разбились. Двадцать один человек, в том числе шесть офицеров, погибли. Все они были молодые люди, самому старшему из них всего тридцать три года.

В конце августа 1787 г. в Версаль поступили новые вести от Лаперуза. Почта была передана 3 января в Макао на один из французских кораблей. Корреспонденция содержала дневник плавания до стоянки в Макао и карту северо‑западного побережья Америки, которая была, как писал командир, «несомненно, самой точной из всех, какие составлялись до сих пор». Лаперуз сообщал об открытии островов Неккер и Ла‑Басс, о заходе «на один из островов к северу от Марианских, откуда направился в Китай». В первых числах августа он рассчитывал быть на Камчатке, от неё идти к Алеутским островам, а потом плыть, «не теряя ни минуты», в южное полушарие.

В октябре 1787 г. фрегат «Проворный», прибывший из Манилы, доставил новую почту.

Удалившись от берегов Филиппин, весной 1787 г. Лаперуз начал обследовать берега Восточной Азии в умеренной зоне, постепенно продвигаясь на север. Французы нанесли на карту – очень неточно – берега Восточно‑Китайского и Японского морей, поднялись на север почти до 40° северной широты.

3 июля суда двинулись к северо‑востоку. Утром 7 июля с борта «Буссоли» заметили полосу гористой суши, протянувшуюся в меридиональном направлении. Самую высокую вершину Лаперуз назвал пиком Ламонон. Вскоре на море пал густой туман, и французы, считая, что перед ними побережье Йессо (остров Хоккайдо), шли далее на север практически наугад. Через пять дней оба фрегата бросили якорь в удобной бухте. Из объяснений местных жителей и чертежа, набросанного ими, Лаперуз понял, что находится на острове, который называется Сахалин, отделённом от материка и острова Йессо проливами.

Корабли продолжили плавание к северу по Татарскому проливу (название дано Лаперузом), подходя то к побережью материка, то к Сахалину, и 23 июля обнаружили небольшой залив Жонкьер (впоследствии здесь возник город Александровск‑Сахалинский; данное французами название залива сохранилось за мысом).

7 сентября 1787 г. в Авачинской бухте, в Петропавловске‑Камчатском, «Буссоль» была встречена приветственными выстрелами из пушек. Комендант русской крепости получил из Версаля, сухопутным транспортом, депеши, предназначенные французскому капитану. Там было и сообщение о присвоении ему звания командира эскадры, подписанное 2 ноября 1786 г.

…Ещё раз переплыв почти весь Тихий океан, корабли подошли в начале декабря к архипелагу Мореплавателей и сделали стоянку на острове Мауна (Восточное Самоа). Появились туземцы, опоясанные водорослями, наподобие мифологических морских богов. Красивые туземки ходили обнажёнными. Поведение островитян не было воинственным. Моряки смогли получить кокосы, гуаяву, бананы, кур и свиней. Лаперузу эта краткая стоянка показалась идиллической. Мастерство местных жителей привело его в восторг.

11 декабря, перед отплытием, капитан «Астролябии» Флерио де Лангль вышел на берег присмотреть за нарядом матросов, запасавших пресную воду, и прихватил с собой разные мелкие подарки, чтобы оставить у туземцев хорошее воспоминание о французах. Островитяне устроили из‑за них драку, в результате всё захватили самые сильные и решительные. Те, кому ничего не досталось, винили за это не своих соседей, а дарителей. Они начали бросать камни в моряков. Флерио де Лангль мог бы дать команду открыть огонь, но, помня наставления короля, предпочёл отдать приказ вернуться на корабль. В этот момент в него попал камень… Сопровождавшие его моряки хотели защитить капитана, но их намокшие ружья оказались бесполезными. Двенадцать человек, в том числе и Флерио де Лангль, были убиты.

Так за два с половиной года экспедиция потеряла тридцать четыре человека.

Корабли двинулись на запад. 17 декабря был открыт остров Савайи, крупнейший в архипелаге Самоа. Оттуда Лаперуз направился к Австралии и в конце января 1788 г. стал на якорь в заливе Ботани. Там французы встретились с английской флотилией, доставившей в Восточную Австралию первую партию ссыльнокаторжных поселенцев. Командир этой флотилии Артур Филипп, назначенный первым губернатором колонии Новый Южный Уэльс, основал в 25 км к северу от Ботани, у залива Порт‑Джексон, одноимённый посёлок – «зародыш» будущего Сиднея. Через него Лаперуз отправил во Францию донесение. Сообщив о случившейся трагедии, он писал, что собирается посетить острова Меланезии, в том числе Санта‑Крус, обогнуть Новую Голландию и идти к острову Иль‑де‑Франс (Маврикий).

– Что ж, подождём следующей почты, – с грустью сказал король, прочитав доклад Лаперуза.

Но вестей от Лаперуза так и не дождались. Их больше не было…

В июле 1789 г. революционные события затмили всё остальное, и о Лаперузе вспомнили только спустя два года. Поиски пропавшей экспедиции были предприняты по инициативе Парижского общества естествоиспытателей, обратившегося к Национальному собранию, которое в феврале 1791 г. признало «необходимость спасения Лаперуза и его моряков». Спустя ещё семь месяцев из Бреста отплыли два корвета, «Решерш» («Поиск») и «Эсперанс» («Надежда») под начальством контр‑адмирала Жозефа Антуана Брюни д'Антркасто.

Прошло уже три с половиной года с тех пор, как пришли последние известия о «Буссоли» и «Астролябии». Но никому не хотелось верить в смерть Лаперуза и его спутников. О них предпочитали говорить как о пропавших без вести, заброшенных на какой‑нибудь далёкий остров. Командир эскадры продолжал числиться в ведомостях морского флота, и мадам де Лаперуз продолжала аккуратно получать жалованье своего мужа.

В то время как д'Антркасто готовился к экспедиции, он получил первые ценные известия. Английский капитан Джордж Оуэн, вернувшийся из Бомбея, сообщил, что к северу от Новой Гвинеи, в архипелаге Адмиралтейства, обнаружены обломки какого‑то французского корабля. И д'Антркасто решил направиться туда.

На стоянке у мыса Доброй Надежды ещё одно известие придало ему уверенности: другой англичанин, капитан Хантер, уверял, что на одном из островов Адмиралтейства видел людей в форме французских моряков, подававших ему сигналы. Сильное волнение помешало ему подойти к берегу.

Д'Антркасто пошёл туда вокруг Тасмании. Во время этого плавания он картографировал её юго‑восточное побережье, открыв небольшую бухту и остров Бруни. Во время короткой стоянки натуралисты совершили ряд экскурсий в глубь Тасмании. Перейдя 16 июня к почти не исследованной Новой Каледонии, д'Антркасто нанёс на карту её юго‑западное побережье; оттуда он пошёл к Соломоновым островам.

В течение двух лет экспедиция д'Антркасто искала следы Лаперуза. Французы высаживались на остров Бугенвиль, проникли через пролив между Новой Британией и Новой Ирландией в Новогвинейское море, прошли мимо островов Адмиралтейства. Д'Антркасто делал остановки всюду, где рассчитывал обнаружить следы случайного пребывания «Буссоли» и «Астролябии», но никаких следов Лаперуза и его спутников не было…

Майской ночью 1793 г. вахтенный матрос заметил остров по левому борту. При свете звёзд видна была пена разбивавшихся о подводные скалы волн. Д'Антркасто, уже заболевший лихорадкой, которая вскоре свела его в могилу, взглянул на карту: островка на ней не было. Не задумываясь, адмирал пошёл дальше. Однако ему захотелось дать этому островку название. Поставив точку под 11°40 южной широты и 164°37 восточной долготы, он написал: остров Поиск – по названию своего корвета.

Если бы не болезнь, адмирал, может быть, приказал бы осмотреть этот атолл. Тогда бы он, вероятно, назвал бы его островом Находка, и не пришлось бы ждать 1827 г., чтобы раскрыть тайну исчезновения Лаперуза…

…21 июля 1793 г. тело умершего адмирала д'Антркасто со всеми почестями опустили в море неподалёку от берегов Новой Бретани. Ровно за шесть месяцев до того в Париже скатилась на эшафот голова короля Франции Людовика XVI. Садясь в повозку, которая должна была доставить его на казнь, король спросил своего палача:

– Нет ли вестей от Лаперуза?

…Тридцать четыре года спустя английский фрегат с тем же названием «Поиск», подошёл к атоллу Ваникоро (из группы островов Сант‑Крус), который после смерти д'Антркасто никто не называл островом Поиск. Командир судна Питер Диллон много лет исследовал Коралловое море. В этих краях для него больше не было тайн – кроме одной, которую он и хотел раскрыть.

Дело в том, что незадолго до этого, на острове Тикопия, где он пробыл несколько месяцев, туземцы продали ему серебряную гарду от эфеса шпаги. На ней был выгравирован герб. Хотя это была просто королевская лилия, которая украшала шпаги всех французских офицеров, Питер Диллон почему‑то решил, что это герб Лаперуза. Имя великого мореплавателя к тому времени знали все моряки мира.

Долго плававший в этих морях Диллон говорил на многих местных наречиях, и он стал расспрашивать жителей острова Тикопия. Они рассказали ему, что в последние годы рыбаки с далёкого атолла Ваникоро часто привозили к ним серебряные ложки, топоры, чайные чашки. Жители этого островка, продавая свои сокровища, рассказали историю двух кораблей белых людей, которые когда‑то, очень давно, сели на мель у их берегов. Одни утверждали, что моряки с кораблей утонули, другие – что они были убиты.

Питер Диллон хотел немедленно отправиться к Ваникоро, но его ждали в Пондишери, и он не посмел отклониться от своего курса. По прибытии Диллон рассказал обо всём, что слышал, показал гарду шпаги и обратился к Ост‑Индской компании с просьбой послать его на место предполагаемого кораблекрушения. Просьба его была удовлетворена. В 1827 г. из Пондишери вышло судно «Поиск». На борту судна находился официальный представитель Франции Эжен Шеньо.

7 июля «Поиск» подошёл к острову Ваникоро. Туземцы пошли на переговоры неохотно, но в конце концов они обо всём рассказали.

…Много‑много лун назад к ним прибыли направляемые Духами два судна, и одно из них разбилось на рифах. «Наши предки хотели видеть этих Духов вблизи, но те направляли в них огненные шарики, несущие смерть». Потом боги дали благословение стрелам, и предки смогли перебить всех Духов с корабля. Другое судно выбросилось на песчаный пляж. Его вели не воинственные Духи, они раздавали подарки. Их вождь, у которого, как и у других, впереди над лицом выступал из двух пальм длинный нос, разговаривал с луной посредством палки. Другие Духи, стоявшие на одной ноге, день и ночь охраняли лагерь, где за деревянными загородками их друзья строили из обломков большой лодки лодку поменьше. Все «одноножки» беспрестанно потрясали железными палками. Через пять лун после прибытия Духи уплыли на своей маленькой лодке…

Питеру Диллону удалось понять многое из того, что рассказали туземцы: «длинные носы» – это треуголки, «палка, служившая для разговоров с луной» – подзорная труба, «одноножки» – часовые, неподвижно стоявшие на часах, а «железные палки» – их ружья.

На дне моря, совсем недалеко от берега, англичане обнаружили бронзовые пушки и корабельный колокол, на котором можно было разобрать надпись: «Меня отлил Базен. Брест 1785». Туземцы продали Диллону дощечку с вырезанной на ней королевской лилией, подсвечник с гербом (это был, как потом узнали, герб Колильона, одного из учёных‑натуралистов, участвовавших в экспедиции Лаперуза) и другие мелкие предметы.

8 апреля 1828 г. капитан Диллон прибыл в Калькутту. Там его ждало новое поручение: лично доставить собранные предметы королю Франции. В феврале 1829 г. он приехал в Париж. Карл X сразу принял его, пожаловал ему орден Почётного легиона, назначил 10000 франков в качестве вознаграждения и 4000 франков пожизненной пенсии.

Между тем 25 апреля 1826 г., в то самое время, когда Питер Диллон получил на острове Тикопия первые достоверные известия о судьбе Лаперуза, из Тулона на корабле «Астролябия», названном так в память об экспедиции Лаперуза, вышел капитан 2‑го ранга Жюль Себастьян Сезар Дюмон‑Дюрвиль, которому были официально поручены поиски следов Лаперуза. Основанием для экспедиции послужил слух о том, что некий американский капитан обнаружил у полинезийских туземцев крест Святого Людовика и другие французские награды, которые вполне могли попасть к ним с «Астролябии» или «Буссоли».

«Астролябия» обогнула мыс Доброй Надежды, пересекла Индийский океан, прошла через архипелаги Океании в Тихий океан, достигла Новой Зеландии, поднялась к северу до острова Тонгатапу и вернулась на юг до Земли Ван‑Димена, где в декабре 1827 г. бросила якорь под стенами Хобарт‑тауна. За это время были составлены новые карты, сделаны анатомические таблицы, собраны образцы минералов, но судьба Лаперуза оставалась невыясненной. Дюмон‑Дюрвиль стал разбирать почту из Франции, ожидавшую его на этой стоянке. Просматривая уже довольно старый номер «Ла газетт», он обнаружил статью, в которой Диллон рассказывал историю серебряной гарды от эфеса шпаги, принадлежавшей якобы Лаперузу и привезённой с какого‑то атолла Ваникоро.

Дюмон‑Дюрвиль отдал приказ о немедленном отплытии. Через несколько недель «Астролябия» бросила якорь у берега Ваникоро. Дюмон‑Дюрвилю с трудом удалось вызвать на откровенность стариков‑туземцев. Некоторые из них даже знали отдельные французские слова.

Насколько можно было понять рассказы туземцев, корабли Лаперуза в сильный шторм разбились о рифы. Погибло много членов экипажей (их тела затем выбрасывало волнами на берег), но часть команды благополучно добралась до берега. Некоторые моряки, чтобы их не смыло в океан, привязывали себя к мачтам затонувших кораблей, которые ещё возвышались над водой, и утром товарищи помогали им спастись. Белые люди построили деревянную крепость и начали строить большую лодку. При этом они жаловались, что у них нет железа и железных топоров. Часть людей села в лодку и уплыла на ней, а те, кто не поместился, остались их ждать, но за ними никто не вернулся. Через несколько лет моряки, потерпевшие крушение, увидели в море два больших корабля (вероятно, это были корабли д'Антркасто) и, зажигая костры, пытались привлечь их внимание, но на кораблях не заметили этих сигналов.

Французы много лет прожили на уединённом острове. Они умирали от болезней, воевали и мирились с туземцами. Когда у них кончились боеприпасы, туземцы взяли их в плен, ограбили и оставили жить в своих деревнях. Последний из спутников Лаперуза умер всего за несколько лет до того, как Диллон посетил Ваникоро.

Дюмон‑Дюрвиль нашёл остатки форта, где жили уцелевшие в кораблекрушении спутники Лаперуза. За его деревянными стенами стояли семь покосившихся хижин, в одной из которых была найдена доска с надписью «Буссоль». А среди скал, окружавших остров, Дюмон‑Дюрвиль и его спутники увидели тот самый злополучный проход, в котором нашли свою гибель корабли Лаперуза. Издали казалось, что в этот пролом в коралловом рифе легко может пройти большой корабль, но на дне прохода лежали огромные подводные камни. Они и стали причиной трагедии…

Вблизи того места, где разбились корабли Лаперуза, был возведён памятник – простая прямоугольная призма высотой три метра, увенчанная пирамидой.

Таким образом, только через 40 лет были найдены доказательства того, что оба фрегата потерпели крушение у острова Ваникоро. Но судьба самих моряков – около 200 человек – осталась невыясненной. Ни Питеру Диллону, ни Дюмон‑Дюрвилю не удалось установить обстоятельств гибели Лаперуза.

Атолл Ваникоро раскрыл свои последние тайны не мореплавателям, а известному бельгийскому вулканологу Гаруну Тазиеву. Он отправился туда в 1959 г. с группой отлично оснащённых водолазов. Лагуна отдала последние остатки давнего кораблекрушения: шесть якорей, пушки, ядра, латунные гвозди. Был найден серебряный русский рубль с изображением Петра I. Кому могла принадлежать такая монета, кроме участника экспедиции Лаперуза, единственной в XVIII в. экспедиции, достигшей Камчатки и берегов Сибири и плававшей затем в южных морях?

Гарун Тазиев повторно посетил Ваникоро в 1964 г. Он расспросил самого старого человека на Ваникоро, и тот поведал ему старинную легенду, дошедшую через четыре поколения. В ней говорилось о двух больших кораблях, о том, как много погибло на них белых людей, и о том, как уцелевшие люди ушли на большой лодке в море…

Но куда ушли люди, построившие на острове Ваникоро лодку? Какова их судьба? И какова судьба самого Лаперуза? Погиб ли он в кораблекрушении, ушёл ли на лодке в море, умер ли на острове или был убит туземцами? Никому до сих пор не удалось ответить на эти вопросы.