Тем временем быстрым ходом шли приготовления к войне с Грецией. С точки зрения Дария, Марафон был лишь временным регрессом в до сих пор успешной политике постепенного продвижения границ. Он полагал, что нужна лишь большая по численности армия под надлежащим командованием и тогда после сокрушения оставшихся городов‑государств весь греческий мир будет включен во все расширяющуюся Персидскую империю. Так как его полководцы потерпели такую горестную неудачу при попытке наказать непокорных афинян, Дарий решил лично возглавить поход‑реванш.
В немногое остававшееся у него время Дарий поспешил поставить скульптуры вдоль северного фасада ападаны и начал с северного края (и центра) восточного фасада. Одновременно он заканчивал строительство своего дворца.
Вопрос о преемнике не стоял, так как Ксеркс был уже признан наследным принцем с 498 г. до н. э. и был изображен – но без имен – на барельефах Персеполя. Теперь пришло время для полного признания, и на косяке средних дверей дворца напротив портрета его отца появилось изображение Ксеркса в таком же царском одеянии, которое отличалось только краткой надписью на нем: «Ксеркс, сын царя Дария, Ахеменид».
Подготовка к войне с греками, разумеется, требовала введения новых налогов. В июне 486 г. до н. э. некий вавилонянин сообщил домой, что Шатамаксу и дворецкий Набугаза уведомили его о том, что по царскому закону он должен уплатить новую пошлину на ячмень, пшеницу и горчицу – товары, которые он должен забрать со склада на вавилонском канале.