Комедии

Первым драматургическим опытом Фонвизина была стихотворная комедия с любовным сюжетом — «Корион» (1764). Это произведение написано по рецептам елагинского кружка, т. е. представляет собой иностранную пьесу, «примененную» к русской действительности. Образцом для Фонвизина послужила комедия французского писателя Грессе «Сидней». Иноземные имена автор заменил хотя и редкими, но все-таки встречающимися в святцах русскими: Корион, Зеновея, Менандр. Только слуга имеет широкоупотребительное имя Андрей. Действие происходит в подмосковном имении Кориона. В репликах героев упоминаются Москва и Петербург. Этим, в сущности, и ограничивается в пьесе «местный» колорит. В комедии есть лишь один эпизод, отсутствующий в подлиннике и живо передающий крепостнические порядки в России. Крестьянин, которого посылают в Москву с письмом, жалуется на большие оброки и даже на физические истязания, которым подвергаются его односельчане от «сборщиков-драгун». В целом же пьеса была еще далека от русской действительности. Зато следующая комедия Фонвизина — «Бригадир» (1769) совершила в русской драматургии подлинный переворот.

«Бригадир»

В комедии «Бригадир» представлена широкая картина нравов русского дворянства. Автор глубоко озабочен падением общественного престижа этого сословия, его невежеством, отсутствием гражданских, патриотических чувств. Уже в перечне действующих лиц Фонвизин указывает на служебное положение своих героев, давая тем самым понять, что перед нами лица, облеченные общественными полномочиями. Таков прежде всего Советник, прослуживший большую часть своей жизни в суде, беззастенчиво бравший взятки с правого и виноватого. На вырученные таким образом деньги он купил имение, а после Сенатского указа 1762 г. о наказании взяточников заблаговременно вышел в отставку. За долгие годы службы он прошел хорошую школу крючкотворства и научился, по его же собственным словам, манеров на двадцать один указ толковать. Советник прекрасно понимает, что он не исключение в чиновничьем мире. На этом основании у него сложилась своеобразная жизненная философия, оправдывающая взяточничество как вполне нормальное и даже естественное явление. «А я так всегда говорил, — признается он, — что взятки и запрещать невозможно. Как решить дело даром, за одно свое жалованье?.. Это против натуры человеческой» (Т. 1. С. 81). Советник не только взяточник, но и ханжа, прикрывающий свои грязные дела постоянными ссылками на Священное писание. Религиозное ханжество и служебное лицемерие легко уживаются в его характере и как бы дополняют друг друга.

Рядом с Советником выведен еще один «служилый» дворянин — Бригадир, грубый, невежественный человек. Бригадирский чин, следующий за полковничьим, достался ему нелегко. Будучи о себе высокого мнения, Бригадир требует от окружающих беспрекословного повиновения. Жена хорошо помнит его кулачные расправы, а сыну в минуту раздражения он угрожает «влепить» «в спину сотни две русских палок» (Т. 1. С. 73). Легко догадаться, как ведет себя Бригадир со своими подчиненными на службе.

Жена Бригадира — Бригадирша — задумана Фонвизиным как более сложный образ. Доминирующей чертой ее характера драматург сделал глупость. Она действительно очень ограниченна, не понимает самых простых вещей, не относящихся к хозяйственной, домашней жизни. Она скупа. Нелегкая кочевая жизнь с мужем, начавшим свою карьеру с низших чинов, приучила ее к бережливости, доходящей до скопидомства. По словам сына, она готова за копейку вытерпеть «горячку с пятнами». Это предшественница будущей гоголевской Коробочки, а ее муж — грибоедовского Скалозуба. Но вместе с тем Бригадирша простодушна, незлобива, терпелива и только изредка, когда ей приходится особенно трудно, жалуется на нелегкую жизнь с грубым, вспыльчивым Бригадиром, срывающим на ней все свои служебные неприятности. В ней есть что-то от простой русской женщины-крестьянки, обреченной на горькую жизнь с деспотом-мужем.

Галерею отрицательных персонажей завершают образы галломанов: Ивана, сына Бригадира и Бригадирши, и Советницы. Фонвизин применяет здесь прием удвоения отрицательных персонажей, которым впоследствии будет широко пользоваться в своих комедиях Гоголь. Пренебрежение ко всему русскому, отечественному носит у Ивана откровенный и даже вызывающий характер. Он бравирует своим французолюбием. «Тело мое, — заявляет он, — родилося в России... однако дух мой принадлежал короне французской» (Т. 1. С. 72). Советница восхищается Иваном, его рассказами о Франции. Она щеголиха и каждое утро по три часа проводит у туалета за примериванием модных чепцов.

Злонравным противопоставлены положительные герои: Софья, дочь Советника от первого брака, и ее «любовник» — Добролюбов. Фамилия героя говорит сама за себя; что касается героини, то Софья, в переводе с греческого языка, означает «мудрость». С легкой руки Фонвизина это имя надолго закрепится за главными героинями русских комедий вплоть до «Горя от ума» Грибоедова. Автор наделяет Софью и Добролюбова умом, правильными взглядами на жизнь, постоянством в любви. Оба они хорошо видят недостатки окружающих их людей и часто делают в их адрес иронические замечания.

Советник не хотел выдать Софью замуж за Добролюбова по причине его бедности. Но отвергнутый жених сумел честным путем, прибегнув к «вышнему правосудию», видимо, к помощи самой императрицы, выиграть судебный процесс. После этого он сделался обладателем 2000 душ, чем сразу же завоевал расположение Советника. Софья и Добролюбов явно не удались драматургу. Мысли их правильны, чувства возвышенны, речь литературна, но им не хватает — жизненно убедительных черт, правдоподобия. Это резонеры, необходимые автору для непосредственного выражения своих идей.

Пьеса «Бригадир» имела большой успех у современников, но подлинным триумфом Фонвизина стала следующая его комедия — «Недоросль».

«Недоросль»

В сравнении с «Бригадиром» «Недоросль» (1782) отличается большей социальной глубиной и более резкой сатирической направленностью. В «Бригадире» речь шла об умственной ограниченности героев, об их галломании, недобросовестном отношении к службе. В «Недоросле» на первое место вынесена тема помещичьего произвола. Главным критерием в оценке героев становится их отношение к крепостным крестьянам. Действие происходит в имении Простаковых. Неограниченной хозяйкой в нем является госпожа Простакова. Любопытно отметить, что в перечне действующих лиц только ей присвоено слово «госпожа», остальные герои названы лишь по фамилии или по имени. Она действительно господствует в подвластном ей мире, господствует нагло, деспотично, с полной уверенностью в своей безнаказанности. Пользуясь сиротством Софьи, Простакова завладевает ее имением. Не спросив согласия девушки, решает выдать ее замуж за своего брата. Однако в полной мере нрав этой «фурии» раскрывается в обращении с крепостными крестьянами. Простакова глубоко убеждена в своем праве оскорблять, обирать и наказывать крестьян, на которых она смотрит как на существа другой, низшей породы.

Уже начало пьесы — знаменитое примеривание кафтана — сразу же вводит нас в атмосферу дома Простаковых. Здесь и грубая брань в адрес доморощенного портного Тришки, и голословное обвинение его в воровстве, и привычное распоряжение наказать розгами ни в чем не повинного слугу. Благосостояние Простаковой держится на беззастенчивом ограблении крепостных. «С тех пор, — жалуется она Скотинину, — как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем» (Т. 1. С. 111). Порядок в доме наводится бранью и побоями. «С утра до вечера, — жалуется Простакова, — как за язык повешена, рук не покладаю: то бранюсь, то дерусь» (Т. 1. С. 124). Еремеевна на вопрос, сколько ей полагается жалованья, со слезами отвечает: «По пяти рублей на год, до пяти пощечин на день» (Т. 1. С. 128). С языка Простаковой в разговоре со слугами не сходят грубые, бранные слова: скот, харя, канальи, старая ведьма. Известие о болезни дворовой девки Палашки приводит ее в бешенство: «Ах она бестия! Лежит. Как будто благородная!» (Т. 1. С. 136).

Примитивная натура Простаковой особенно явственно раскрывается в резких переходах от наглости к трусости, от самодовольства к подобострастию. Она груба с Софьей, пока чувствует над ней свою власть, но узнав о возвращении Стародума, мгновенно меняет свой тон и поведение. Когда Правдин объявляет решение отдать Простакову под суд за бесчеловечное отношение к крестьянам, она униженно валяется у него в ногах. Но вымолив прощение, тут же спешит расправиться с нерасторопными слугами, упустившими Софью: «Простил! Ах, батюшка! Ну! Теперь-то дам я зорю канальям своим людям. Теперь-то я всех переберу поодиночке» (Т. 1. С. 171).

Указ о вольности дворянской, в котором шла речь об освобождении дворян от обязательной службы, госпожа Простакова воспринимает как «юридическое освящение неограниченной власти... над личностью и собственностью крестьянина».[87] «Дворянин, — возмущается она, — когда захочет, и слуги высечь не волен! Да на что же дан нам указ-то о вольности дворянства?» (Т. 1. С. 172).

Брат Простаковой Скотинин родствен ей не только по крови, но и по духу. Он в точности повторяет крепостническую практику своей сестры. «Не будь я Тарас Скотинин, — заявляет он, — если у меня не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою... а всякий убыток... сдеру с своих же крестьян, так и концы в воду» (Т. 1. С. 109-111).

Присутствие в пьесе Скотинина подчеркивает широкое распространение дворян, подобных Простаковой, придает ей характер типичности. Недаром в конце пьесы Правдин советует предупредить других Скотининых о том, что произошло в имении Простаковых. Живучесть, неистребимость рода Скотининых точно подметил Пушкин, назвав среди гостей Лариных «Скотининых чету седую... с детьми всех возрастов».[88]

С образом Митрофана связана другая проблема — раздумье писателя о том наследии, которое готовят России Простаковы и Скотинины. До Фонвизина слово «недоросль» не имело осудительного значения. Недорослями назывались дворянские дети, не достигшие 15 лет, т. е. возраста, назначенного Петром I для поступления на службу. У Фонвизина оно получило насмешливый, иронический смысл.

Митрофан — недоросль прежде всего потому, что он полный невежда, не знающий ни арифметики, ни географии, неспособный отличить прилагательного от существительного. Но он недоросль и в моральном отношении, так как не умеет уважать достоинство других людей. Он груб и нахален со слугами и учителями. Он заискивает перед матерью до тех пор, пока чувствует ее силу. Но стоило ей лишиться власти в доме, как Митрофан резко отталкивает от себя и Простакову. И наконец, Митрофан — недоросль в гражданском смысле, поскольку он не дорос до понимания своих обязанностей перед государством. «Мы видим, — говорит о нем Стародум, — все несчастные следствия дурного воспитания. Ну что для отечества может выйти из Митрофанушки?..» (Т. 1. С. 168).

Как и все знаменитые сатирики, Фонвизин в своей критике исходит из определенных гражданских идеалов. Изображение этих идеалов в сатирических произведениях не обязательно, но в дидактической литературе XVIII в. сатира, как правило, дополнялась показом идеальных героев. Не обошел этой традиции и Фонвизин, резко противопоставив миру Простаковых и Скотининых — Стародума, Правдина, Милона и Софью. Тем самым злонравным противопоставлены в пьесе идеальные дворяне. Стародум и Правдин безоговорочно осуждают помещичий произвол, ограбление и насилие над крестьянами. «Угнетать рабством себе подобных беззаконно», — заявляет Стародум (С. 167). Сразу же отметим, что речь идет не об осуждении самого института крепостничества, а о злоупотреблении им. В отличие от Простаковой, строящей свое благополучие на ограблении крестьян, Стародум выбирает другой путь обогащения. Он отправляется в Сибирь, где, по его словам, «требуют денег от самой земли» (Т. I. С. 134). Видимо, речь идет о добыче золота, что вполне согласуется с мнением самого Фонвизина о необходимости для России «торгующего дворянства».

Еще более решительную позицию по отношению к произволу дворян занимает Правдин. Он служит чиновником в наместничестве. Так назывались учреждения, созданные в 1775 г. Екатериной II в каждой губернии для наблюдения над выполнением на местах правительственных указов. Главной своей задачей не только по должности, но и «из собственного подвига сердца» Правдин считает наблюдение над теми помещиками, которые, «имея над людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно» (Т. 1. С. 117). Узнав о жестокостях и бесчинствах Простаковой, Правдин от имени правительства берет в опеку ее имение, лишая помещицу права самовольно распоряжаться крестьянами. В своих действиях Правдин опирается на указ Петра I 1722 г., направленный против помещиков-тиранов. В жизни этот закон применялся крайне редко. Поэтому развязка комедии Фонвизина выглядела как своего рода наставление правительству Екатерины II.

Не менее важным был для Фонвизина вопрос об отношении дворян к службе. После указа о «вольности» эта проблема приобрела особую остроту, поскольку многие из дворян уже на законном основании предпочитали отсиживаться дома. У Фонвизина эта тема вынесена даже в название комедии и тем самым специально акцентирована. Митрофан не рвется ни к учению, ни к службе и предпочитает положение «недоросля». Настроения Митрофана всецело разделяет его мать. «Пока Митрофанушка еще в недорослях, — рассуждает она, — пота его и понежить, а там лет через десяток, как выйдет, избави боже, в службу, всего натерпится» (Т. 1. С. 114),

Диаметрально противоположной точки зрения придерживается Стародум. Имя этого героя указывает на то, что его идеалы принадлежат Петровской эпохе, когда каждый дворянин службой должен был подтвердить свои сословные права. О долге, или, как говорили в XVIII в., о «должности», дворян Стародум вспоминает с особой горячностью. «Должность!.. Как это слово у всех на языке, и как мало его понимают!.. Это тот священный обет, которым обязаны мы всем тем, с кем живем... Если б так должность исполняли, как об ней твердят... Дворянин, например, считал бы за первое бесчестие не делать ничего, когда есть ему столько дела: есть люди, которым помогать; есть отечество, которому служить... Дворянин, недостойный быть дворянином! Подлее его ничего на свете не знаю» (Т. 1. С. 153).

С возмущением указывает Стародум на практику фаворитизма, получившую широкое распространение в царствование Екатерины II, когда рядовые офицеры, без всяких заслуг, получали высокие звания и награды. Об одном из таких выскочек — молодом графе, сыне такого же «случайного», как говорили в то время, человека, вспоминает с глубоким презрением Стародум в разговоре с Правдиным.

Антиподом Митрофанушки является в пьесе Милон — образцовый офицер, который, несмотря на свою молодость, участвовал уже в военных действиях и обнаружил при этом подлинную «неустрашимость».

Особое место занимают в пьесе размышления Стародума о «должности» монарха и критические замечания в адрес екатерининского двора. Как справедливо сказал известный литературовед К. В. Пигарев, сама приверженность Стародума к петровской «старине» была «своеобразной формой неприятия екатерининской „новизны”».[89] Здесь имел место явный вызов императрице, которая выдавала себя за преемницу и продолжательницу дел Петра I, на что она прозрачно намекнула в надписи на его памятнике: Petro Primo — Catarina Secunda — т. e. Петру Первому — Екатерина Вторая. Правитель, по глубокому убеждению Стародума, должен не только издавать полезные обществу законы, но и сам быть образцом их исполнения и высокой нравственности. «Великий государь, — говорит он, — есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо... Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных» (Т. 1. С. 167 —168). Такой монарх обязан окружить себя исполнительными, полезными обществу вельможами, которые, в свою очередь, могли бы служить примером для подчиненных и для всего дворянского сословия в целом. Но действительность оказалась разительно непохожей на просветительскую программу Стародума. О нравах придворного общества Стародум судит не понаслышке, а по собственному горькому опыту, так как после службы в армии его «взяли ко двору». То, что он здесь увидел, привело его в ужас. Придворные думали только о своей корысти, о своей карьере. «Тут себя любят отменно, — вспоминает Стародум, — о себе одном пекутся, об одном настоящем часе суетятся» (Т. 1. С. 132). В борьбе за власть и чины применяются любые средства: «...один другого сваливает и тот, кто на ногах, не поднимает уже никогда того, кто на земле» (Т. 1. С. 132). Чувствуя свое полное бессилие изменить сложившиеся порядки, Стародум оставил придворную службу. «Я отошел от двора, — замечает он, — без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы» (Т. 1. С. 133).