Уходы и возвращения

 

Уход Шульгана на тот свет, как видно из эпоса “Урал-батыр”, происходит из-за нарушения законов богов Верхнего Мира, называемого как страна Самрау. Потому что Шульган, оказавшийся во дворце царя Самрау, пытается жениться на Хумай – дочери Самрау коварным путем, без сватовства. Хумай, увидевшая все это, своим волшебством заколдовывает Шульгана и его спутника Заркума:

 

2098. Туманом окутало дворец,

[Шульган с Заркумом] лишились чувств –

Во дворце раздался гул,

Надвое разверзлась земля.

Шульган с Заркумом вдвоем

В подземелье полетели, говорят,

В глубокую яму упали, говорят.

 

В эпосе не упоминается о том, что видит Шульган в Нижнем Мире, мы знаем только о том, что Хумай, уже успевшая стать женой Урала, возвращает Шульгана на Верхний Мир. Но Шульган не перестает бороться против Урала с помощью демонов, намеревается уничтожить людей, вызвав всемирный потоп. Когда Урал-батыр освобождает человечество от бедствий, Шульган хочет помучить их засухой:

 

4117. Всем дивам велел, говорят,

Людям воды не давать.

 

Вообще, если Урал-батыр в эпосе является распространителем живой воды Йэншишмэ на весь мир, то Шульган, наоборот, изображается как распространитель смерти – они даются совершенно противоположными героям древнейших дастанов из глиняных книг. Потому что, как заметили выше, Шульган-Кинга из древнейших дастанов создает человеческий мир за счет своей жизни (а в эпосе “Урал-батыр” эта доброта зороастрийцами перенесена на Урал). В дастане из глиняной книги вовсе не Шульган-Кинга, а Урал/Оморзак/Энлиль старается всей силой уничтожить всех богов, а потом и людей:

 

Энлиль собрал средь богов собранье,

Так говорит богам, сынам своим:

«Шум человека меня донимает.

Людей не меньше, их стало больше.

Гомон их меня беспокоит,

Спать невозможно в таком гаме.

Отнимем-ка у людей пропитанье.

Засушим травы, обречем на голод.

Адад наверху пусть запрет свои ливни,

Внизу перекройте подземные воды.

Орошенье из бездны да не проникнет!

Пусть Ану и Адад стерегут небо,

Син и Нергал — среднюю землю.

Засовы моря, врата океана

И травы его — сторожить Энки.

Да выйдет ветер, иссушит почву,

Нальются тучи, да не прольются ливнем!

Поля да уменьшат свои урожаи!

Пусть грудь свою отвернет Нисаба!

Прекратится среди людей ликованье!

Уничтожат людей лишенья и голод.

Черные нивы да будут белы,

Пусть просторное поле соль рождает!

..................................................................

Разум страны, как горшок, расколот.

Поднялись воды, и потоп вышел.

Его мощь прошла по людям, как битва.

Один не может увидеть другого,

Узнать друг друга в уничтоженье.

Как дикий бык, потоп бушует,

Как ревущий осел, завывает ветер...

 

(150:62,72)

 

Как видим, голодный мор и всемирный потоп вызвал вовсе не Шульган, а сам Урал. В глиняной книге есть специальный дастан о том, как этот главный предок учинял массовую резню: современные ученые называют его «Дастан о моровом боге Эрра(л)е». Если слово «воитель Эрра» (Эрра-батыр) произносим вместе с буквой «л», которую добавил я, образуется Эррал – Урал, оно оказывается, является и его прозвищем в этом дастане (III табл., 31-я стр.) «Нергаль воитель», ибо Нер-галь – Нары-угыл, то есть сын, родившийся от Нары тау, а из мифа известно, что Урал-батыр на самом деле родился от Нары тау.

Герой дастана о миротворении Урал-Оморзак одновременно брал на себя обязанности и Урал-батыра, и убитого Тора-тау, в последнем произведении (в «Дастане о боге Смерти Эрре») Оморзак остается в качестве царя богов, выполняющего обязанности только Тора-тау, и Эрра-Урал выполняет только свои обязанности – как Урал-батыр является начальником войск Оморзака. Интересно и то: в эпосе “«Урал-батыр» добрый Урал и злой Шульган действуют одновременно, и здесь, в дастане, соблюдается их парность, Эрра-Урализображается злым, а Ишем-Шульган -- добрым. Прозвище Ишем показывает либо на его кровное родство с Уралом (ишем -- близнецы), либо на Ашам (эсэм -- мать) – Богиня; в дастане написано и основное имя Ишема – “Хендурсанг” – Кён-зур-сонка (Солнце-большая-голова, то есть Солнце-Шульган) и эта богиня является источником всего счастья жизни подобно Шульгану:

 

Царь всех обиталищ, творец вселенной,

Хендурсанга, сын Эллиля, первенец славный,

Носитель прекрасного скиптра,

Хранительчерноголовых, пастух человеков, Ишум...

(150:98)

 

А Урал-батыр мечтает использовать смертельные оружия, как можно больше убивать. Ибо бог Небо в качестве воинов ему дает 7 богов (глав семи родов башкир!):

 

Когда надоест тебе человеческий гомон,

И ты пожелаешь свершить расправу,

Перебить черноголовых и стада

Шаккана,—

Да станут они твоим грозным оружьем,

Да идут с тобой рядом!»

(150:100)

 

Если вспомним, что “черноголовые” – это шумеро-усярганский народ, а если точнее – башыҡарат (по-башкирски «черноголовые»)>башҡорт/башкир;Шаккана это «страна Шэке (Волчицы)», то есть страна усярганцев-башкир, то можно понять, почему батыр Башкирской страны Эрра/Урал точит зуб на страну Шульгана Усяргану – это противоречие фратрий. Когда главы семи Башкирских родов призывают Эрру/Урал-батыра взяться за оружия, раззадорившийся воевать Эрра-Урал спрашивает у Ишема-Шульгана:

 

«Почему ты молчишь, все это слыша?

Проложи мне путь, в поход я отправлюсь!»

Ишум услышал такие речи,

Состраданьем охвачен, он молвит

воителю Эрре:

«Владыка, зачем на богов ты злое

замыслил,

На погибель страны, на людей

истребленье безвозвратно ль ты злое

замыслил?»

(150:102)

 

Но Эрра/Урал твердо стоит на своем. Сходил в Шуану (в страну Усярган), разбудил дремлющего в столице царя богов Эсегильде (в Стерлитамаке) Умурзака, просил благословения казнить непослушных людей и открывает свое намерение:

 

Сокрушу я страну, обращу в руины,

Города разрушу, превращу в пустыню,

Горы снесу, зверей уничтожу,

Моря всколыхну, истреблю их богатства,

Искореню болотные заросли, спалю их,

как Гирру,

Ниспровергну людей, погублю все живое,

Никого не оставлю даже на семя!

Скот и зверье не пущу на пажить.

Подниму я общины друг против друга,

Сын отца возненавидит, не даст ему покоя,

Мать, улыбаясь, будет строить дочери

козни.

В обитель богов, куда злому нет входа, введу

злодея,

В обитель государей вселю проходимца.

Зверей подводных заставлю подняться,

Где увидят их — опустеет город,

Горных зверей заставлю спуститься,

Где ступят они — будет место пусто,

Зверей степных без числа пущу по стогнам града,

Приметы сделаю дурными, святилища

приведу в запустенье,

В обитель богов высокую я впущу Сангхульхазу,

Пышный царский дворец обращу в руины,

Шум людей прекращу, отниму у них радость,

Как костер, вражда запылает на месте.дружбы...

................................................................................

У заступника доброго душу исторгну,

Злого убийцу над всеми возвышу,

Изменю людские сердца: отец не услышит сына,

Матери дочь скажет злобное слово,

Злые речи вложу в них, забудут бога,

На богиню свою изрыгнут кощунство,

Подниму разбойников, прегражу дороги,

Среди города люди станут грабить друг друга,

Лев и волк истребят Шакканово стадо,

Разозлю Нинменанну, прекращу рожденья,

Детского плача не дождется нянька,

В полях заглушу восклицанья «Алала!»,

Пастух и подпасок покинут загоны,

Сорву одежды с тела людского,

Мужа нагим пущу бродить по стогнам!

Без одежды отправлю в обитель мертвых...

(150:107-109)

 

Какая страшная кара!

В результате Эрра/Урал-батыр перестает подчиняться даже царю богов Оморзаку, Оморзак покидает свою столицу и на царский трон Эсегиля (Стерлитамака, Аркаима?) сядет сам Эрра/Урал-батыр (III табл., фрагмент Д), претворяет в жизнь свои злые намерения, разрушает все города, царства вокруг. И говорит ему Ишум/Шульган:

 

Воитель Эрра! Правого предал ты смерти,

И неправого предал ты смерти,

Кто пред тобой повинен, предал ты смерти,

Кто пред тобой не повинен, предал ты смерти,

Эна, спешащего с божественной жертвой,

предал ты смерти,

Дворцового евнуха, слугу царя, предал

ты смерти,

Старцев у порога предал ты смерти,

Малых девочек в покоях предал

ты смерти,

Но никакого не обрел покоя...

(150:116)

 

Но якобы есть политическая основа чрезвычайной злости – все это он делал для того, чтобы процветали и взяли верх свои акатовцы – люди города Акат, вот что он сам говорит об этом:

 

Приморец — приморца, субарей —

субарея, ассириец — ассирийца,

Эламит — эламита, кассит — кассита,

Сутий — сутия, кутий — кутия,

Лулубей — лулубея, страна —'

страну, община — общину,

Семья — семью, человек — человека,

брата — брат

Да не пощадят, да истребят друг друга!

А затем да воспрянут аккадцы!

И всех одолеют, всеми будут править!

(150:117)

 

Только после того, когда душа приобретает покой, остановив сражения по совету Шульгана/Ишима, Эрра/Урал-батыр осознает чрезмерность совершенной злости и слегка сожалеет:

 

Правда, я сам в дни прежних

грехов замыслил злое,

Мое сердце было гневно, я людей повергнул,

Как наемный пастух, вожака я похитил из стада,

Как неопытный садовник, слишком много я срезал,

Как вторгшийся враг, злого и доброго

истреблял без разбора...

(150:118)

 

ПоэтКабтилани-Умурзак Табибович, написавший этот дастан на глиняную книгу, доказывая правдивость описанных событий, от себя добавляет следующие, прославляющие Ишума/Шульгана, слова:

 

На бессчетные годы владыке Нергалу и воителю

Ишуму слава!

Как прогневался Эрра, к страны разоренью

И к людей истребленью свой лик склонил он,

Но советник Ишум его успокоил, и спаслись остатки...

(150:119-120)

 

Мы ныне восхваляем первопредка Урала, охаиваем первопредку Шульгана, в мире все может быть – могут быть виноватыми обе стороны… Однако в народной памяти сохранилось, что первопредка Шульган была источником благополучия:

 

Дворец с гору Иремель

Полон золота и камней,

Кони разных мастей

Пасутся в несметных табунах.

Одним дыханием своим

Способных горы-скалы в прах превратить,

Не поддающихся мечу

Батыров собрал у себя [отец].

У справедливого падишаха – отца моего –

Есть любимый конь верховой,

Стоящий всех богатств [земли],

В трудный час можно положиться на него…

Егет меня отпусти

И, не оборачиваясь, ступай вперед!

Разномастными табунами

Выйдут лошади [из озера] – жди!

Коровы, которых время доить,

С мычанием выйдут без телят,

Не спеша выйдут овцы [затем],

С блеянием выйдут, без ягнят;

С шумом рассекая озерную [гладь]

Поднимая бурю на земле

Выйдет Акбуз – покровитель всего скота… --

 

так говорится в эпосе «Акбузат» из уст Наркас о благополучных деяниях ее отца -- царя Подводного (Нижнего) Мира Шульгана (строки 8-21, 26-36). Вспомнилось горестное наставление одного из героев эпоса «Урал-батыр» -- старика, страдающего от бессмертия, после того как пил воду из источника вечной жизни Йэншишмэ:

 

4039. Прислушайся к тому, что скажу,

Есть мне о чем тебе рассказать.

Достоин примером стать для людей

Жизненный опыт мой.

Желая на этом свете вечно жить,

Желая быть вечным, как мир,

Чтобы смерти неподвластным стать,

Подчиняться не желая ей,

Не пейте из Живого Родника,

Не обрекайте себя на муки, как я;

Мир – это сад,

[Все живое] в этом саду

Из поколения в поколение растет.

Они оправдывают свой рост,

Другие позорят [этот сад],

А между тем [все они] украшают сад в разные цвета,

Все это – растения и цветы.

То, что мы смертью считаем,

Что злом привыкли называть, --

Это есть вечный порядок

И в саду слабые растения

Или отжившие свой век

Выдергивают и очищают [сад],

На гибель обрекая их.

Не ищите бессмертия себе,

Не пейте из Живого Родника.

 

После этого становится понятным, почему Шульган-матер, источник благополучия, на стороне Смерти:

 

4105. «Отныне защитницей людей,

Что способна людей

Поочередно хватать,

Со света постепенно сживать,

Остается на свете Смерть…

Мне поможет она».

 

В действительности Шульган оказывается универсальной богиней: создавая людей из своего тела и крови, в то же время принося им смерть, совершает добро для всех живых существ, оберегая от состояния бессмертного старика. Значит, она отнимает то, что она сама дала.

Из эпоса «Урал-батыр» известно, что эти близнецы вместе выходят в путь на поиски Йэншишмэ – Живого Родника, расходятся на развилке дорог между Верхним (левая, страна царя Самрау) и Нижним (правая, страна царя Катил), Мирами: Урал-батыр уходит в Нижний Мир - страну Гур, Шульган-батыр поднимается в Верхний Мир – страну Богов. Однако Шульган за нарушение закона Верхнего Мира выбрасывается богиней Хумай в Нижний Мир, потом милосердием той же Хумай возвращается из страны Гур, только после поражения в битве с Уралом-батыром она была вынуждена навечно отправиться в Нижний Мир – на дно Озера (в эпосах «Акбузат» и «Заятуляк и Хыухылу» мы видим ее в качестве царя [мужского пола] Нижнего Мира). Точно также, и Урал-батыр дважды направляется в Нижний Мир: в первый раз, когда уходит по собственному желанию, победил Гурских охранников (драконов Кэхкэхэ) и выводит вместе с собой людей из плена на Верхний Мир; во второй раз, глотнув смертельную воду из озера Шульган, обратно уходит в Нижний Мир. Такие приключения уходов и возвращений Урала изображены в шумеро-аккадских глиняных книгах (дастан «Когда пир устроили боги...») и башкирском фольклоре (эпосы «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу»). Хорошо знакомый нам Хаубан и Заятуляк в глиняной книге именуются как Нары-угыл (Нергал) или Урал (Эрра), а Наркес и Хыухылу там даны как Буре-асак-хуль (Эрешкигаль):

 

Когда пир устроили боги,

К сестре своей Эрешкигаль

Посла они послали.

«Нам к тебе не спуститься,

И тебе к нам не подняться.

Пришли — пусть возьмут твою долю».

Послала Эрешкигаль посла своего Намтара.

Поднялся Намтар к высокому небу.

Вошел туда, где сидели боги.

Встали боги, приветствуя Намтара,

Посланца сестры своей могучей.

(150:76)

 

На этом месте из-за испорченности таблиц, текст разрывается, но понятно одно: среди богов застолья только один Урал-батыр (Нары-угыл – сын горы Нары-тау) не приветствовал стоя посла Намтара, это очень раздражало его госпожи, царицы Нижнего Мира Эрешкигаль/Волчицы:

 

Послала Эрешкигаль посла своего Намтара,

Молвив: «Бога, что пред послом моим не поднялся,

Ко мне пришли — я предам его смерти!»

Пошел Намтар говорить с богами.

Вскричат боги, говоря с ним о смерти:

«Взгляни — и бога, что пред тобой не поднялся,

Возьми — да предстанет пред твоей госпожою».

Перечел ихНамтар, последний бог был плешивым.

«Нет здесь бога, что не встал предо мною».

Пошел Намтар, изложил госпоже дело:

«Госпожа моя, перечел всех богов я,

Был последний бог плешивым.

Но не было бога, что не встал предо мною».

(150:76-77)

 

На этом месте страница глиняной книги опять испорчена, но по контексту предидущих ясно угадывается, что бог Верхнего Мира Ану/Небо повеливает Эйе/Корове (молочной матери Нергала/Урала; но в тексте написан «отец») отправить его, плешивого, в Нижний Мир в распоряжение Эрешкигаль/Волчице, дальше на оставшихся кусках можно прочитать:

 

«Бога, что пред тобой не поднялся,

К Эрешкигаль отправь!» Заплакал Нергал.

Пред Эйей, отцом своим, горько рыдает: «Предаст

меня смерти!

Не оставит мне жизни!» — «Не бойся, сын мой!

Семь и семь я дам тебе стражей.

(150:77)

 

Поучительны также наставления Эйа/Коровы -- молочной матери Нергала/Урала грудному сыну, чтобы он не обманулся в Нижнем Мире:

 

Позвал его Эйа, его разум наставил:

«Странник, пойдешь ты путем, что выбрало сердце,

Все, что скажу тебе я, исполни!

Когда принесут тебе престол, чтобы сел на него ты,

Не гляди и не садись на престол тот,

Принесет тебе пекарь хлеб — не гляди и не ешь того хлеба!

Принесет мясник тебе мясо — не гдяди и не ешь того мяса!

Принесет пивовар тебе пиво — не гляди и не пей того пива!

Воду для омовения ног подадут — не гляди, не омывай свои ноги!

А когда она войдет в купальню,

Одеждою ночи она одета,

Когда тело свое тебе откроет,

Как муж жены, да не возжелаешь ее сердцем!»

Нергал...

(150:82-83)

 

Подобное наставление из уст Хыухылыу-Наркэса видим в «Акбузате»:

 

Егет, еще не забудь,

Тут есть большая тайна одна:

Как только выйдешь из этого дворца,

Одна старуха встретится тебе, станет тебя увещевать

Льстивой речью и лаской своей.

Не дай ей дотронуться до своей руки.

Не давай ей ногу вытереть тебе…

Когда отец место предложит [тебе],

Сядешь справа от него;

Когда отец питье предложит [тебе],

Примешь [его] левой рукой;

Когда отец еду поднесет,

Двумя руками ее возьмешь:

Когда отец улыбнется, взглянув на тебя,

Сощуришь правый глаз;

Когда отец вытянет ногу,

Будешь сидеть, руки скрестив [на груди];

Когда поднимется отец,

Приляг на правый бок,

Когда отец возьмется за меч,

Ковыряй у себя в зубах,

Когда отец руки протянет к тебе,

Откинься назад…

 

В образе Хыухылыу-Наркэса угадывается знакомая нам Сук-Шульган – родная сестра Сака-Урала/Заятуляка; а старуха, названная в выше приведенном тексте, является царицей Нижнего Мира Эрешкигаль-Волчицей, которая приходится для Нергала/Урала, по обычаю башкир, тоже сестрой, а точнее апай – старшей сестрой. Понявший тайны Нижнего Мира батыр из дастана быстро оказывается там:

 

Достиг Нергал ворот Страны без Возврата.

Привратник уста свои открыл, так Нергалу он молвит:

«У ворот подожди, о путник, да подам о тебе я вести».

Пошел привратник, Эрешкигаль так он молвит:

«Госпожа, некий путник до нас добрался,

Кто его опознать бы мог, я не знаю».

.....................................................................................

Эрешкигаль уста открыла, Намтару так она молвит:

«Если тот это бог, схвати его ты!»

«Если тот это бог, я его опознаю!

Да взгляну на него я у ворот наружных!

Моему владыке принесу о нем вести!»

Пошел Намтар, Эрру в тени ворот увидел.

Лицо Намтара, как срубленный тамариск, побелело,

Губы его, как срезанный тростник, почернели.

Пошел Намтар, госпоже своей так он молвит:

«Госпожа, когда ты меня к Ану, отцу нашему, посылала,

Когда во двор Ану вошел я,

Почтительно боги предо мною склонились,

Все боги страны предо мною склонились.

Один бог предо мной не склонился.

Тот, что ныне спустился в Страну без Возврата».

(150:83-84)

 

Хочу обратить внимания: в тексте один и тот же бог назван двумя именами: Нергал и Эрра – прозвища Урал-батыра. Ворота – кажется, это отрог горы Карагаслы у озера Асылыкюл из нашего эпоса. Видимо, Нары-угыл Нергал/Урал приходит на берег озера Асылы (или Шульган), пройдя эти ворота, там он увидит свою апай – старшую сестру Эрешкигаль/Буре-асак-хуль (Волчицу-Хыухылу), сидящую на троне, то есть натурально на высоком квадратном камне Стол-таш в Асылыкуле и на этом месте тексты дастана и эпоса как бы сливаются воедино:

 

Сошел Нергал по лестнице неба долгой,

Ворот Эрашкигаль достигнув.

«Привратник, отвори ворота!»

...................................................................

Вступил он во двор ее просторный.

В ее жилище он схватил Эрешкигаль

За волосы и стащил ее с трона

На землю, чтоб отрубить главу ей.

(150:78

 

Это из глиняной книги. В башкирском эпосе тоже изображается и то, как Заятуляк схватывает за ее, Хыухылыуа-Наркэса, шестидесяти обхватные волосы, и то, как он собирается убивать Наркэс-утку (душу Хыухылыуа) во втором варианте произведения. Вот моление Наркэс:

 

О егет мой, егет!

Из озера не вытаскивай меня,

С родным домом не разлучай,

Не ввергай озеро в печаль!

Что потребуешь, то и дам,

Добра пожелаю тебе,

Скота захочешь, большие стада –

Все тебе дам…

Егет, пусть по-твоему будет,

Дам клятву тебе –

Возьму тебя в свою страну,

Туда, где живет мой отец.

Не разжигая между нами кровавой войны,

Отдам тебе то, что пожелаешь ты.

Во дворце золотом

Постелю я пуховую постель,

Что пожелаешь ты взять,

Попроси – и тебе я отдам…

 

А просьба Эрешкигаль из глиняной книги, попавшей в руки батыра, такая же, как и просьба Наркэс-утки:

 

«Не убивай меня, брат мой! Дай мне вымолвить слово!»

Как услышал Нергал, опустил свои руки.

Она плачет, рыдает:

«Ты — супруг мой! Я — твоя супруга!

Да возмешь ты

Царство всей Земли Обширной! Я вложу таблицы

Судеб в твои руки! Господин — ты!

Я —госпожа!» Как услышал Нергал эти речи ее,

Схватил, расцеловал, утер ее слезы.

«Все, что ни пожелаешь, с месяцев тех прошедших

И доныне — так!»...

(150:78-79)

 

Чары прекрасной Эрешкигаль, конечно, возимели действие:

 

Брат и сестра обнялися оба.

Со страстью взошли они на ложе.

Один и другой день возлежат они вместе,—

царица Эрешкигаль и Эрра.

Третий день возлежат они вместе,— царица

Эрешкигаль и Эрра.

Четвертый день возлежат они вместе,— царица

Эрешкигаль и Эрра.

Пятый день возлежат они вместе,—

царица Эрешкигаль и Эрра.

Шестой день возлежат они вместе,—

царица Эрешкигаль и Эрра...

(150:90-91)

 

Почему Урал-батыр описывается таким неприглядным (плешивым) – для того чтобы его не узнал Намтар, уводящий в тот свет?... Или это намек на гладкую головку фаллоса?... Но и эта часть дастана из глиняной книги совпадает с тем, что Нергал/Эрра/Урал-батыр, как и Заятуляк в объятиях Хыухылу, скучает по родине и, несмотря ни на что стремится возвратиться в Верхний Мир. И пройдут вышесказанные семь дней, но в этот раз наш герой не сможет, наверное, уйти. Так как бог Ану Верхнего Мира распорядился иначе:

 

Когда же настал день седьмой,

Ану уста открыл и молвит,

Так говорит послу своему Гаге:

«Гага, тебя я направлю к Стране без Возврата,

К дому Эрешкигаль, жилищу Иркаллы.

Так скажешь: «Бог, что к тебе посылал я,

С тобою отныне да пребудет навеки!

Отныне нет ему доли в Мире Верхнем.

Отныне доля его — в Мире Нижнем!»

(150:91)

 

Таким образом как в глиняной книге предков, так и башкирском эпосе констатируется смерть главного героя Нергала/Эрры/Урал-батыра. Башкирский эпос, дошедший до наших дней в записи из уст сэсэнов-сказителей, и шумеро-аккадский дастан, оставшийся на глиняных таблицах, все вместе читаются как одно произведение, дополняющие друг друга. В то же время заметно смысловое несоответствие имен главных героев эпоса “Заятуляк и Хыухылыу” по половым признакам: именем Заятуляк должна была называться героиня (Хыухылыу), а Наркэс – герой-мужчина. Это следует из самих имен:

Наркэс>Нары-акас «мужик-фаллос рожденный горой Нары», то есть Сак-Урал или же, принимая во внимание что «акас» по-шумерски фаллос, буквально «Нары-фаллос»;

Заятуляк>Сай-Атил-ак «Река-Атил-Белая»>Асай-тул-ак «Матери-Волчицы плод-девица»; здесь «тул» -- плод, женская половая клетка: значит перед нами девица Сук-Шульган. Не стоит удивляться этой путанице, ибо с устными произведениями, передаваемые из поколения в поколение, такое случается.

Теперь пора докопатся в более древних пластов мифологии, отмечая приемственность сюжетов и традиций, несмотря на то, что имена некоторых персонажей претерпевали изменения. Например, знакомые нам эпические герои Шульган и Урал в шумерский период назывались по-другому – Гильгамеш (Хуль-Кюн-эша «Вода-Солнце-мать» или «Вода-Волчица») и Энкиду (Эна-Укиду «Коровы-Бык»), а также Инана (Ина-Ана «Корова-Мать») и Таммуз (Атам-Мус «Отец-Фаллос»), на них остановимся в следующих главах. Но уверенно можно сказать: все эти эпические события из глиняных книг происходят в Прародине башкир – на нашем дорогом Урале.