Гуманизм

Обратимся к содержанию гуманистической концепции. В эпоху Возрождения выросло значение умственного труда, умножилось число лиц свободных профессий, появилась светская интеллигенция. Гуманисты, как правило, не были философами-профессионалами; это были представители новой социальной среды - политические деятели, дипломаты, филологи, поэты.

Гуманисты сделали новые переводы античных авторов и извлекли из забвения многие их сочинения. Новые переводы враждебно встречались представителями схоластической традиции, поскольку прежние переводы были возведены до уровня не подлежащих обсуждению авторитетов. Ориентируясь на все богатство возрожденной культуры, гуманисты вступили в полемику с культом Аристотеля. В частности, в 1417 г. была найдена поэма Лукреция «О природе вещей»; обнаружены и переведены «Жизнеописания философов» Диогена Лаэртского и др. Никколо Никколи (ок. 1365-1437), один из гуманистов, купец, собиратель антикварных вещей, создал целую библиотеку, содержавшую около 800 рукописей произведений античных авторов.

Гуманисты негативно относились к официальному образованию, пронизанному церковно-схоласти-ческим духом. Характерно, что гуманисты не имели отношения к университетам и не были связаны с интересами церкви.

Гуманисты находились в оппозиции к ряду сложившихся в Средневековье концепций. Если в Средневековье в человеке на первое место ставилась душа и культивировалось пренебрежитель-ное отношение к телу, то гуманисты стремились к полной реабилитации телесного начала в человеке.

Духовно-телесный человек прекрасен. Если человек есть неразрывное единство души и тела, то не нужно бороться с его телесной, природной стороной и преодолевать греховную природу; наоборот, необходимо развивать телесную сторону человека. Такой подход к человеку антиаске-тичен. Не случайно гуманисты обращаются к возрожденному ими античному эпикуреизму.

Гуманисты провозглашали доброту человеческой природы и равенство всех людей, независимо от рождения и принадлежности к тому или иному сословию. В человеке заложены возможности к совер-шенствованию. Характерно, что если в Средневековье идеализировался смиренный, покорный Богу человек, то гуманисты подчеркивали важную роль человеческой активности и деятельности. С их точки зрения, значимость личности определялась ее собствен-ными заслугами.

Важная черта гуманизма - антиклерикализм, критическое отношение к профессиональ-ным служителям католической церкви, особенно к монахам, наиболее многочисленным представи-телям церкви. Бруни и Браччолини пишут диалоги «Против лицемеров», Валла - «О монашеском обете». Служителей церкви также подвергают критике Боккаччо и др.

В эпоху Возрождения изменяется форма философских произведений. Важным жанром становится диалог, поскольку он дает возможность всестороннего обсуждения проблем.

Гуманистическое движение зародилось во Флоренции. В начале XIV в. город был крупным полити-ческим, торговым, финансовым и культурным центром. В городе со стотысячным населением было около 18 тыс. домов. Около десяти тысяч школьников посещали начальные школы, около тысячи - коммерческие школы и примерно шестьсот - «гимназии» при церкви (такие данные приводил Джованни Виллани), около половины мужского населения могло получить школьное образование.

Во Флоренции родился и долгие годы жил Данте Алигьери (1265-1321), в произведениях которого («Божественная комедия», «Пир», «О монархии») гуманисты видели источник своих настроений и идей. Данте подчеркивает, что «из всех проявлений божественной мудрости человек - величайшее чудо». Он выдвигает новую идею - о двоякой роли человека. Человек предназначен к блаженству «вечной», посмертной жизни; но не меньшую ценность представляет его реальная, земная жизнь. Данте говорит о том, что судьба «благородного человека» не предопределена рождением его в том или ином сословии и должна складываться на основе стремления «к доблести и знанию».

Признанным родоначальником гуманизма в Италии был поэт и философ Франческо Петрарка (1304-1374).Он пропагандировал древнюю культуру, собирал и исследовал старые рукописи и памятники культуры. Для произведений Петрарки типичны мотивы индивидуализма, восхищения природой, воспевания земной любви. Эти черты особенно ярко выражены в книге стихов, посвященных его возлюбленной Лауре.

Петрарка считает, что теология, богопознание - вообще не дело людей. Он отвергает схоластическую ученость как «болтовню диалектиков», совершенно бесполезную для человека. Не следует упражняться в диалектике, в схоласти-ческой учености; нужно обратиться к проблемам человека. «Что пользы знать природу зверей, птиц, рыб и змей и либо игнорировать, либо не заботиться о знании природы человека». Кто мы, откуда и куда идем? Петрарка выдвигает на первый план моральную философию. Его взгляды означали разрыв с традицией официальной философии.

Петрарка подчеркивает важность и достоинство сло-ва. «Хорош Сократ, который, увидев красивого под-ростка в молчании, сказал: «Говори, чтобы я тебя видел». Через слово человеческое лицо становится прекрасным».

Начиная с Петрарки, со второй половины XIV в. фор-мируется тенденция уделять большое внимание латин-ской и греческой культуре и признавать античную культуру образцом для культурной деятельнос-ти.

Сильное влияние на формирование гуманизма оказал Джованни Боккаччо (1313-1375). В «Декамероне» он нападает на дворянство, выступает в защиту республики, прославляет пытливый разум и остроумие, кипучую энергию и полнокровную жизнь горожанина нового типа. Боккаччо высмеивает продажное, лживое и развратное духовенство, особенно монахов.

В круг гуманистов вошел друг Петрарки и Боккаччо Колюччо Салютати (1331-1406), канцлер Флоренции. Салютати утверждает преимущество активной жизни перед созерцательной. «Не верь, о Пилигрим, что избегая толпы, становясь отшельником, скрываясь в изоляции, уходя в скит, - ты тем самым находишь путь к совершенству». «Ты пребываешь в созерцании, чтобы я, напротив, мог обога-щаться. Медитируй в свое удовольствие, я же, напротив, всегда буду погружен в действие, направлен-ное к высшей цели, чтобы всякое мое деяние было полезным и мне, и семейству и, что более важно, чтобы оно послужило для пользы моим друзьям и родине, а тогда оно может послужить примером и человеческому обществу».

Леон Батиста Альберти (1404-1472) - архитектор, живописец, поэт, музыкант - продолжает тему активности жизни. Под активностью им понималось множест-во разнообразных видов деятельности: художественной, госу-дарственной, военной, ремесленной, торговой и т. д. Альберти выступал против покорности судьбе. «Так не признается ли большинство из нас в том, что судьба наша есть то, что мы с быстротой и старанием вносим в качестве реше-ния, которое мы утверждаем или поддерживаем? Легко побеждает тот, кто не желает быть побежденным. Терпит иго судьбы только тот, кто привык подчиняться». Альберти был также против метафизических умствований: по его мнению, люди могут знать только то, что дано им в опыте.

Видный гуманист Лоренцо Валла (1407-1457) стал одним из основоположников научной критики текстов, использования филологического метода понимания священных книг. Валла враждебно относится к схоластической метафизике. Он восхваляет эпи-куреизм, утверждая, что стремление к удовольствию есть требование природы, а потому безнравственных наслаждений не существует. Валла обосновывает полноценность жизни человека; духовная жизнь невозможна без телесного благополучия, всесторонней деятельности человеческих чувств. Однажды он даже выразил сожаление, что у человека только пять, а не пятьдесят или даже не пятьсот чувств. Наслаждение как «удовольствие души и тела» есть высшее благо. В книге «О наслаждении» он провозглашает: «Да здравствуют верные и постоянные наслаждения в любом возрасте и для любого пола! ».

Валла утверждает индивидуализм: собственная жизнь в его понимании - наивысшее благо, более предпочтительное, чем жизнь всех остальных людей. Даже о родителях следует думать во вторую очередь, а уж о родине - тем более. В 1440 г. Валла опубликовал трактат «Рассуждение о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина». Применив разработанные гуманистами методы филологической и исторической критики источников, он доказал, что эти источники фальшивы и служат юридическим обоснованием претензий папства на светскую власть.

В эпоху Возрождения возродился интерес к философии Платона.Козимо Медичи (глава Флорентийской республики) санкционировал в 1459 г. учреждение Платоновской академии. Главой ее вскоре стал Марсилио Фичино (1433-1499). Фичино перевел на латинский язык все Диалоги Платона и произ-ведения главных античных неоплатоников - Плотина, Прокла, Порфирия. В духе платонизма Фичино предложил следующую иерархию: Бог, ангел, душа, качество (форма), материя. Основываясь на идее универсальной одушевленности вещей, Фичино предлагал использовать предметы с учетом их «симпатических свойств» (так называемая «естественная магия»). Он делал талисманы, призывал использовать в магических целях музыку, медицину.

Обращаясь к вопросу о соотношении философии и религии, он, в отличие от последователей популярной концепции томизма, полагавших, что философия - прислужница вероисповедальной доктрины, считает их равноправными сестрами. Кроме того, он выдвигает концепцию «всеобщей религии», согласно которой отдельные вероучения представляют собой проявления некой единой религиозной истины.

Пико делла Мирандола (1463-1499) утверждает, что человек составляет особый, четвертый мир, наряду с подлунным, поднебесным и небесным мирами. Человек - великое чудо. «Чудеса человеческого духа превосходят (чудеса) небес. На земле нет ничего более великого, кроме человека, а в человеке - ничего более великого, чем его ум и душа» («Речь о достоинстве человека»). Бог ставит человека в центр космоса, делая его как бы судьей мудрости, величия и красоты мироздания. Величие человека состоит в том, что он может быть творцом самого себя.

Мирандола развивает оригинальную концепцию магии. Ее старому, «колдовскому» смыслу он противопоставляет идею о «белой магии» (естественной магии), связанной с постижением тайн природы. В его понимании магии звучат мотивы еврейской каббалы.

Гуманистическая традиция в Италии была продолжена Пьетро Помпонацци (1462-1525). В работе «Трактат о бессмертии души» он вспоминает о концепции «трех великих обманщиков», сформулиро-ванной вольнодумцами прошлого. Дело в том, что из трех главных пророков, основавших иудаизм, христианство и ислам (Моисея, Христа и Магомета), ошибались как минимум два (как утверждают при­верженцы каждой из этих религий) и, следовательно, была обманута большая часть человечества. Одна-ко не исключено, что ошибались все три пророка, и тогда обмануто уже все человечество.

Помпонацци склоняется к идее о смертности души. Душа не может обходиться без тела. Кроме того, «считающие душу смертной гораздо лучше защищают добродетель, нежели те, кто полагают ее бес-смертной. Ведь надежда на воздаяние и страх возмездия привносят в душу нечто рабское, что проти-воречит самим основаниям добродетели». Религиозной истине Помпонацци противопоставлял истину философскую, основанную на чувствах и разуме. К сказанному нужно добавить, что Помпонацци выступал против суеверий и считал, что любое «чудо», любое волшебство в принципе может быть объяснено, опираясь на явления природы, хотя это и очень трудная задача. Идеи, высказанные в трактате, вызвали осуждение со стороны томистов-доминиканцев; само произведение было сожжено в Венеции.

В эпоху Возрождения складываются новые социально-политические воззрения. Одним из видных мыслителей того времени был Никколо Макиавелли (1469-1527). Он враждебно относился к феодаль-ному дворянству, ведущему праздную жизнь на доходы от своих поместий. Симпатии его были полностью отданы народу, к которому он относил зажиточное и активное городское население; он негативно относился к низшим слоям общества, плебсу, с одной стороны, и к духовенству (вместе с дворянством), с другой.

Макиавелли считал, что католическая религия изжила себя. Она да-леко отклонилась от идеалов, провозглашенных первоначальным хрис-тианством. Макиавелли не устраивали религиозные представления об идеальном человеке как человеке смиренном, отвращенном от реальной жизни. Он одобрял актив-ных людей, особенно полководцев и правителей государств. Макиавелли много рассуждал о судьбе, фортуне и роли актив-ной деятельности человека.

По мнению Макиавелли, человек должен изучить объективные обстоя-тельства и противоп-ставить им свою волю, энергию, силу. Человеческая деятельность может приспособиться к фор-туне как к некой социальной необходимости. Особенно важно понимание границ возможного для политического деятеля. «Счастлив тот, кто сообразует свой образ действия со свойствами времени». Но, с другой стороны, необходимы решимость и смелость, умение заставить служить себе обстоятельства. «Я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна - женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать - таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за дело. Поэтому она, как женщина, - подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью ее укрощают».

Новая концепция государства. Макиавелли разрабатывает новую концепцию государства в противоположность господствовавшей в то время теократической концепции государства. Он исходит из того, что самый мощный стимул человеческих действий - это интерес. Проявления его многооб-разны, но более всего он проявляется в желании людей сохранить свое имущество, свою собственность. В этой связи Макиавелли дает рекомендацию правителю: «Чтобы избежать ненависти, государю необходимо воздержаться от посягательств на имущество граждан и подданных и на их женщин. Даже когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может сделать это, если налицо подхо-дящее обоснование и очевидная причина, но он должен остерегаться посягать на чужое добро, ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества». Другие интересы, например забота о «чести и почестях», следуют за собственническим интересом.

Сохранение собственности лучше всего обеспечивается стремлением к приобретению новой собственности. Но при этом происходит столкновение интересов различных людей; таким образом, эгоизму людей нужно поставить рамки. Следовательно, государство возникает не из Божественной воли, а из необходимости самозащиты людей друг от друга.

Макиавелли - апологет мощного централизованного национального государства, власть в котором должна принадлежать зажиточному сословию ремесленников и торговцев.

Макиавелли дает политикам практические советы для достижения реальных результатов. Прежде всего необходимо учитывать качества людей. По мнению Макиавелли, почти все цивилизованные люди являются беспринципными эгоистами. «Люди более склонны ко злу, чем к добру». Они непостоянны, неблагодарны, трусливы, лживы, лицемерны, завистливы, преиспол-нены ненависти к другим. Имея ограниченные способности, они обладают неумеренными желаниями. Люди недовольны настоящим и хвалят старые времена. Они склонны к подражанию, причем пороки перенимают легче, чем достоинства.

Реальная политическая действительность не оставляет места для прекраснодушных мечтаний. Нужно четко отличать действительное от должного, видеть, что в жизни есть и добро, и зло. «Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру. Из этого следует, что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением смотря по надобности».

Макиавелли оправдывает насилие во имя государственного блага. Мудрый правитель, по его мнению, должен сочетать в своей личности и в своих действиях качества льва, способного расправиться с любым из врагов, и лисицы, способной провести самого изощренного хитреца. «Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не дол-жен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствует беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица».

Политика предполагает вопрос о средствах достижения целей. Бесполезно преследовать благую политическую цель при помощи обреченных на неудачу методов. Макиавелли фактически принимает в качестве принципа государственной морали правило: «Цель оправдывает средство». Например, «разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же». А благовидный предлог для отказа от выполнения обещания всегда найдется. Макиавелли так говорит о политическом деятеле: «Пусть обвиняют его поступки, лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши».

Макиавелли подчеркивал, что цель политики - не личный интерес правителя, а «общее благо» - создание сильного и единого национального государства. Но впоследствии на это не обращали должно-го внимания и говорили о макиавеллизме как о беспринципной политике, допускающей любые средства во имя достижения любой, в том числе и не направленной на достижение «общего блага» цели. Советы и рекомендации Макиавелли правителям в соответствующей интерпретации благосклонно принимались в абсолютистских и тоталитарных режимах.

К концу XV в. гуманистическое движение стало общеевропейским. Распространению идей гуманиз-ма способствовали изобретение книгопечатания, применение технических новшеств на транспорте и связи.

Как правило, гуманисты вступали в конфликт с господствовавшими религиозными представления-ми и обслуживающей их схоластикой.

Во всей Европе был известен Дезидерий - Эразм Роттердамский (1469-1536), ставший лидером гуманизма XVI в. (Его настоящее имя - Герхард Герхардс.) Эразм сделал ряд переводов с греческого на латинский язык, в том числе перевел Новый завет. Этот перевод заменил старый (так называемую Вульгату), в котором было много ошибок. Перевод сопровождался обширным комментарием.

Свое учение Эразм часто называл «философией Христа». В этой «философии Христа» он призывал к возрождению идей и идеалов первоначального христиан­ства, которые были забыты католической церковью, вытеснены формальными об­рядами. Нормальный «человек должен поднимать себя до идей, зафиксированных в Священном писании». А для этого нужно полностью (а не в отрывках) прочи-тать Священное писание, причем не на непонятной большинству людей латыни, а на родном языке.

Эразм призывал: «Привыкните направлять заблуждающегося, научать незна­ющего, поднимать падшего, утешать удрученного, помогать страждущему, пособ­лять нуждающемуся; в общем, все богатство свое, все старания, все заботы направлять на то, чтобы возможно более быть полезным во Христе, чтобы и мы, подобно Ему, Который и родился, и жил, и умер не для себя, а всего себя отдал за нас, так и мы имели бы попечение о пользе братьев наших, а не о своей собственной. Если бы это произошло, то не было бы ничего счастливее и легче жизни благочестивых людей; ныне же мы видим, что она, напротив, почти печальна, трудна и полна иудейских суеверий».

Большой резонанс имела книга Эразма «Похвала глупости» (1509). В этой книге он использует неповторимый в своем роде прием: автор не сам высказывает свои горькие истины, вместо себя он отправляет на кафедру Стультицию (Глупость), чтобы она хвалила сама себя. Высказывать критические суждения с помощью иронии и символов - весьма эффективный способ выражения свободны» мыслей в мрачные времена цензуры и инквизиции.

Госпожа Глупость в ученой мантии, но с дурацким колпаком на голове (так ее изобразил Гольбейн) поднимается на кафедру и произносит академическую хвалебную речь в свою честь. Только благодаря ей, похваляется Глупость, и ее служанкам (Лести и Самолюбию) продолжается ход мировых событий. «Без меня никакое общество, никакие житейские связи не были бы приятными и прочным народ не мог бы долго сносить своего государя, господин - раба, служанка - rocпожу, учитель - ученика, друг - друга, жена - мужа, хозяин - гостя, сосед - соседа, если бы они взаимно не заблуждались, не прибегали к лести, не щадили чу жих слабостей, не потчевали друг друга медом глупости». Лишь ради нажив старается купец, ради «мгновения суетной славы», неверного светлячка бессмертия творит поэт, лишь безумие делает отважным воителя.

И Глупость разражается бодрыми парадоксами. Она и только она одна дает счастье - ведь человек тем счастливей, чем безоглядней он отдается своим страстям, чем бездумней живет. Раздумья и внутренний разлад иссушают душу; не ум и ясность дарят наслаждение, но опьянение, безрассудство, дурман; без шепотки глупости нет настоящей жизни, и бесстрастный праведник с незамутненным взо-ром - отнюдь не образец нормального человека. В этой жизни воистину может именоваться человеком лишь тот, кто одержим глупостью. Поэтому Стультиция славит себя взахлеб как подлинную движущую силу всех человеческих поступков, словоохотливо объясняет слушателям, что все прославленные добродетели лишь отравляют жизнь тем, кто вздумает им следовать.

Глупость демонстрирует свой род безумия для каждого сословия. Друг за другом перед нашим взором проходят риторы, правоведы, философы, кичащиеся знатностью дворяне, скопидомы, схоласты и писатели, игроки и воины (среди коллективных проявлений глупости самое печальное - война; обычно она ведется подонками общества), и, наконец, влюбленные, вечные пленники глупости. В «Похвале глупости» говорится, что глупости подвержены все люди, какое бы положение они ни занимали, включая королей с их придворными и папы с их кардиналами. Более того, «христианская вера, по-видимому, сродни некоему виду глупости и с мудростью совершенно несовместима». «Отнюдь не случайно дураке столь угодны Богу».

Сарказм Эразма достигает наибольшей силы, когда он изображает богословов, сравнивая их с «комариным болотом» и «ядовитым растением»; Эразм выступая против схоластической учености.

За маской шутовской «Похвалы глупости» скрывалась одна из опаснейших книг своего времени, расчищавшая путь немецкой Реформации. В этой книге Эраз по сути приводит список прегрешений церкви. «Если бы верховные первосвященики, наместники Христа, попробовали подражать Ему в своей жизни - жили в бедности, в трудах, несли людям его учение, готовы были принять смерть на кресте, презирали бы все мирское, - чья участь в целом свете оказалась бы печальнее? Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть вступила мудрость! Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, власти,должностей, отступлений от церковного закона, всех сборов индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений! Вместо этого - бдения, посты, слезы, проповеди, молитвенные собрания, ученые занятия, покаянные вздохи и тысяча столь же горестных тягот».

Эразм показывает необходимость радикальной реформы церкви. Он надеется облагородить погрязшую в суете церковь, вернув ее к евангельскому учению. Человека делают христианином не поклонение святым, не паломничества и пение псалмов, не богословская схоластика, а его нравственная, христианская жизнь. Эразм рисует картину прекрасного, созданного для радости и наслаждения мира.

Между Эразмом и лидером Реформации Лютером шла ожесточенная полемика по вопросу о свободе воли. Лютер настаивал на исключительной роли божественного предопределения, сводившего на нет человеческую инициативу. Эразм защищал принцип свободы воли.

В трактате «О свободе воли» Эразм говорит, что Божественное провидение не отменяет свободы человеческой воли, свободы выбора, так как без этого теряют всякий смысл все божественные призывы, зафиксированные в Писании, теряют смысл понятия греха, наказания, добродетели. Начало и конец человеческой жизни - в руках Бога, но ее течение невозможно без свободно-волевых действий че­ловека.

Невозможна без определенного минимума свободы воли и любая человеческая мораль. Человек обязан непрерывно обуздывать свою волю силою разума, как бы ни сбивала его с толку всемогущая Глупость. «Ничего сверх меры» - этот тезис положен в основу этики Эразма.

Близкий друг Эразма Томас Мор (1478-1535), происходивший из зажиточной лондонской семьи, предпринял попытку охарактеризовать противоречия эпохи (периода «первоначального накопления капитала») и предложить идеал общественного устройства.

В 1516 г. была опубликована «Весьма полезная, как и занимательная, поистине золотая книжка о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия...» Первая часть книги представляла собой критическое описание современной Мору Англии. Именно Мору принадлежит известная фраза о том, что в Англии во время «огораживания» овцы «съели людей». Он говорит о современном ему государстве как о «заговоре» богачей. Люди, занятые необходимым трудом, без которого «ни одно общество не просу-ществует и года», живут в таких условиях, по сравнению с которыми «положение скота представляется более предпочтительным». С другой стороны, жизнь тунеядцев «протекает среди блеска и роскоши». В руки немногих хитрых и бесчестных людей попадают все блага, на долю же скромной и и трудолюбивой массы остается беспросветная нужда. В чем же корень зла?

Причину всех народных бедствий Мор видит в существовании частной собственности. Правильное общество должно основываться на общественной собственности. Необходимость такого общества Мор обосновывал и ссылками на Священное писание. «Господь провидел многое, когда постановил, чтобы все было общим, и многое прови-дел Христос, когда снова пытался отвратить смертных от частного интереса к общему».

Во второй части книги рассказывается о жизни на острове Утопия. Здесь нет частной собственности. Отсутствие собствен-ности подчеркивается тем, что здесь нет денег. Золото и серебро, которые выполняли функцию денег, утопийцы не используют даже для изготовления украшений. Более того, именно из этих металлов изготавливаются ночные горшки и другие сосуды для нечистот, а также цепи для тех, кто опозорил себя каким-нибудь преступлением и стал в результате этого рабом.

Идеальное государство основано на общности имущества, на всеобщем и обязательном участии всех граждан в производительном труде, на ликвидации паразитического существования привилеги-рованных слоев и групп, на справедливом и равном распределении общественных богатств.

Мор высоко оценивает не только умственный, но и физический труд. Он неодобрительно отзыва-ется о тех правителях, которые не заботятся о людях физического труда. В Утопии труд обязателен для всех. Основное занятие каждого гражданина - то или иное ремесло. Но, кроме того, периодически граждане обязаны заниматься сельскохозяйственным трудом. Даже начальники, избираемые жителями, трудятся, показывая пример всем остальным.

В идеальном обществе Мора присутствует институт рабства: это наиболее гуманный способ разрешить проблему «неприятных» работ.

В Утопии нет противоречия между частным и общим. Всеобщий и свободный труд обеспечивает жителей Утопии достаточным для удовлетворения их потребностей количеством продуктов и вещей. Вся продукция доставляется на общие склады, откуда каждый получает ее по потребности. Среди утопийцев нет бедных; когда «все принадлежит всем», «хотя ни у кого там ничего нет, все, однако же, богаты».

Живут утопийцы в одинаковых домах, меняя их каждые десять лет. Одеваются они также одинаково; различия имеются только в одежде мужчин и женщин, женатых и неженатых. Работают и мужчины, и женщины по 6 часов в день. Некоторые лица отбираются для ученой деятельности и освобождаются от другой деятельности, если оправдывают возлагаемые на них надежды. Все высшие должностные лица избираются из числа ученых. Во главе государства стоит князь, который избирается утопийцами и правит пожизненно.

Цель идеального общества - не только обеспечение материальных потребностей граждан и общества в целом, но и свободное развитие личности. Идеал человека у Мора антиаскетичен. На первом месте у человека - здоровье, которому вредит религиозный аскетизм. При этом подчеркивается, что не следует увлекаться радостями еды и питья; они должны быть умеренными и не вредить здоровью.

Свободное время, остающееся после 6-часового рабочего дня, «предоставляется личному усмотре-нию каждого, но не для того, чтобы злоупотреблять им в излишествах или лености, а чтобы на свободе от своего ремесла, по лучшему уразумению, удачно применить эти часы на какое-либо другое занятие. Эти промежутки большинство уделяет наукам».

Цель человеческого существования - счастье. Счастье же - в «честном и благородном» удовольствии. Жизнь в счастье и добродетели предполагает помощь другим людям; она исключает индивидуалистический эгоизм.

Для жителей Утопии характерна веротерпимость; каждый волен мыслить Бога в соответствии со своими понятиями. Даже безбожников «не подвергают никакому наказанию, в силу убеждения, что никто не властен над своими чувствами». Однако хотя атеистов и не подвергают наказанию, им запрещено выступать со своими взглядами перед народом.

Приверженцами гуманистических идей были также Франсуа Рабле (1494-1553) во Франции, Сервантес (1547-1616) - в Испании, Шекспир (1564-1616) - в Англии.

Позднему Возрождению свойственны своеобразные мотивы скептицизма, направленного против догматизма. Уже Эразм говорил: «В жизни человеческой все так неясно и так сложно, что здесь ничего нельзя знать наверное». Французский гуманист Себастьян Кастеллион (1513-1563) говорил, что люди совершают опаснейший грех, когда верят в то, в чем следует сомневаться. Выступая против традицио-нализма, он писал, что только невежды считают, что чем древнее какое-нибудь положение, тем оно истиннее. Ценные результаты достигаются новаторами, а не ретроградами.

Мишель Монтень (1533-1592) в своей концепции исходит из того, что традиционная схоласти-ческая философия безнадежно отстала от запросов современной жизни. Подлинные истоки разумного философствования - в классической древности, так как ей свойственны «свобода мнений и вольность», благодаря которым «как в философии, так и в науке о человеке образова-лось несколько школ и всякий судил и вы-бирал между ними. Но в настоя-щее время, когда люди идут одной дорогой... и когда все школы на одно лицо и придерживаются одина-кового способа воспитания и обучения, уже не обращают внимания на вес и стоимость монеты, а всякий принимает ее по общепринятой цене, по установленному курсу».

Монтень отвергает авторитет Аристотеля, ибо «Аристотель - это бог схоластической науки». Подлинная философия требует свободного и непредвзятого взгляда на мир. Монтень подчеркивает несостоятельность ссылок на авторитет. В основе скептицизма Монтеня лежит стремление все проверять, подвергать самостоятельной оценке разума. Сомнению подвергается любое общепризнанное; общепризнанность не есть доказа-тельство. Скептицизм Монтеня представляет собой не познавательный пессимизм, а скорее критицизм по отношению к знанию своей эпохи. В его основе лежит отказ от «самоудовлетворен-ности и самоуверенности».

Монтень постоянно предупреждает об опасности признать сегодняшний уровень знаний и представлений о мире как окончательный. Познание бесконечно. Говоря о несостоятельности ссылок на авторитеты, Монтень подчеркивает необходи-мость опоры на опыт. «Всякое доказательство не имеет других оснований, кроме опыта».

Монтень призывает к развитию ума, личной убежден-ности, умения мыслить. «Мне приходи-лось слышать, как некоторые уверяют, будто их голова полна всяких прекрасных мыслей, да только выразить они их умеют: во всем, мол, виновато отсутствие у них красноречия. Но это пустые отговорки! На мой взгляд, дело обстоит так. В головах у этих людей носятся какие-то бесформенные образы и обрывки мыслей, которые они не в состоянии привести в порядок и уяснить себе, а стало быть, и передать другим: они еще не научились понимать самих себя».

Монтень выступает против антропоцентризма, согласно которому человек - венец творения. Он стремится «несколько развенчать» человека. «Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею?» Человек - часть природы. Истинное достоинство человека заключается не в его возвышении от природного до божественного состояния, а в осознании себя частицей природы.

В природе все совершается естественным образом. Новое рождается в столкновениях противо-положностей. «Если чудеса и существуют, то только потому, что мы недостаточно знаем природу, а вовсе не потому, что это ей свойственно».

Монтень открыто не высказывает своего отношения к религии. Но, например в «Опытах» он приводит следующую историю: «Вот как Диагор, по прозвищу Атеист, находясь в Самофракии, ответил тому, кто, показав ему в храме многочисленные дарственные приношения с изображением людей, спасшихся при кораблелекрушении, обратился к нему с вопросом: «Ну вот, ты, который считает, что богам глубоко безразличны людские дела, что ты скажешь о стольких людях, спасен­ных их милосердием?» «Пусть так, - ответил Диагор, - но ведь тут нет изображений утонув-ших, а их несравненно больше».

В своих этических представлениях Монтень исходит из того, что «жизнь сама по себе - ни благо, ни зло: она вместилище и блага и зла, смотря по тому, вот вы сами превратили ее». Монтень призывает воспитывать человека так, чтобы его физические качества, «внешность», совершенствовались вместе с его душой. «Нельзя воспитывать то и другое порознь».

В этике Монтеня прослеживается влияние эпикуреизма. Он требует признания законности и естественности наслаждения, благодарного принятия всего, чем одарила человека мать-природа. Счастье и удовольствие есть, в сущности, основной двигатель человеческих поступков, хотя, с другой стороны, человеческая жизнь невозможна и без страдания, которое как бы оттеняет удо-вольствие и заставляет нас сильнее ценить его. При этом Монтень говорит о разумном использо-вании благ жизни. «Я полагаю, что пренебрегать всеми естественными наслаждениями также неправильно, как и слишком страстно предаваться им». Главное для человека - это «жить умеючи». Этический идеал Монтеня - мирное наслаждение естественными физическими и духовными радостями. Принятие жизни во всей ее сложности, достойное перенесение страданий тела и духа - такова позиция истинного философа.

Этика Монтеня индивидуалистична. Она противостоит общественному лицемерию, требова-ние которого .»жить для общества» оказывается лишь маской, прикрывающей эгоистические ко-рыстные интересы, а также остатки средневековой сословно-корпо-ративной традиции, признаю-щей человека не личностью, а лишь частью традиционного сообщества. «Мы жили достаточно для дру-гих, проживем же для себя хотя бы остаток жизни. Сосредоточим на себе и на своем благе все наши помыслы и намерения». Автономная, независимая от господствующих мнений и предрас-судков нравственная позиция есть высшее достижение человека, необходимое не только ему, но и всему обществу. Полезной обществу и другим людям может быть, по Монтеню, только суверен-ная личность.

В оценке общества у Монтеня причудливо сочетается оптимизм, не признающий существова-ния в истории безвыходных конфликтов, с пессимизмом консерватора, считающего, что лучше все оставить по-старому, ибо новое бессильно что-либо существенно изменить. Желать изменения существующего порядка ради заключающихся в нем - и зачастую неизбежных - пороков, значило бы, по мнению Монтеня, лечить болезнь смертью. В 1676 г. «Опыты» Монтеня были включены Ватиканом в Индекс запрещенных книг.

Гроций Гуго де Гроот (1583—1645) — голландский гуманист, теоретик права, государственный деятель. В своем наиболее известном сочинении "О праве войны и мира" (1625) Гроций исследует вопросы международного, гражданского, уголовного права, войны и мира, власти и государственного устройства.

Решая вопрос о том, что такое право вообще, Гроций. анализирует правила, возникшие "путем установления", и правила, вытекающие из "самой природы", соответственно — "право волеустановленное" и "естественное право". Право волеустановленное "изменяется во времени и различно в разных местах", его источником может быть либо воля Бога (право божественное), либо воля людей (право человеческое). Естественное право всегда «тождественно самому себе», оно существует независимо как от произвола людей, так и от воли Бога, хотя его предписания и не расходятся с божественной волей. Вера в Бога и в особые божественные законы (изложенные в Священном Писании) сочетается у Гроция с уверенностью в том, что даже если бы Бога не было, то естественное право все равно бы существовало.

Источник естественного права лежит в контролируемом разумом стремлении человека к общению. Эта особенность присуща человеку как существу "высшего порядка". Принципы естественного права отвечают коренным нуждам общежития людей. В основе стремления людей к общению Гроций видит чувство самосохранения. Способом противостоять насилию и организовать мирные формы общения является создание людьми государства "не по божественному велению, а добровольно". «Государство... есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы».

Единая и нераздельная верховная власть выступает началом, приводящим в движение весь государственный механизм. Результатом общественного договора как акта сознательной деятельности людей может явиться не только отдельное государство, но так же и сообщество государств. Предполагая возможность такого сообщества, Гроций уделяет особое внимание разработке норм международного права.

Принципы права и гуманности должны регулировать отношения между народами даже в том случае, если проблема войны и мира не разрешима мирным путем. Гроций выступал также против религиозных войн и отстаивал принципы религиозной и философской терпимости. Принципы естественного права (первые представления о котором содержатся в учениях софистов и стоиков), сформулированные Гроцием, носили ярко выраженный антифеодальный характер, отвечая интересам буржуазии. Взгляды Гроция оказали влияние на формирование философии права в целом и школы естественного права.