рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ

ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ - раздел История, Г.е. Зборовский История Социологии Допущено Министерство...

Г.Е. Зборовский

ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ

Допущено Министерством образования

Российской Федерации в качестве

учебника для студентов

высших учебных заведений,

обучающихся по специальности

020300 «Социология»

МОСКВА

ГАРДАРИКИ


УДК 316(075.8)

ББК60.5

3-41

Рецензенты:

доктор социологических наук, профессор А.Б. Гофман;

доктор социологических наук, профессор ЕЛ. Шуклина;

доктор философских наук, профессор ГЛ. Орлов

Зборовский Г.Е.

ISBN 5-8297-0180-4 (в пер.) В учебнике рассматривается процесс возникновения и развития социологи­ческой… Для студентов и аспирантов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Социология».

УДК 316(075.8) ББК 60.5

© «Гардарики»,2004
ISBN 5-8297-0180-4© Г.Е. Зборовский, 2004


· Введение

История социологии — одна из первых общепрофессиональных дисциплин, с изучения которой начинается знакомство с социологической наукой и ста­новление будущего специалиста в этой сфере знания. На пути постижения истории социологии студента будут подстерегать определенные трудности. О них нужно предупредить сразу же, что называется, «на берегу», прежде чем отправиться в плавание по «морю» социологической информации. Придется столкнуться с большим количеством новых имен, терминов, направлений об­щественной мысли, со значительным фактическим и теоретическим материа­лом. Никак не обойтись без изучения первоисточников — трудов социологов XIX—XX вв. Будут сложности, связанные с освоением целого массива нового знания. Разобраться в этом пока еще малознакомом мире социологической науки и поможет предлагаемый читателю учебник по истории социологии.

Учебник обладает рядом важных особенностей. Во-первых, он написан в соответствии с содержанием и требованиями Государственного образователь­ного стандарта 2000 г. и охватывает практически все темы курса истории со­циологии.

Во-вторых, он содержит материал, в котором анализируются процессы Становления и развития социологии как в Западной Европе и США, так и в России XIX—XX вв. У читателя появляется возможность сравнить, сопоста­вить и систематизировать социологическое знание, созданное в это время практически во всех странах, где возникала и развивалась эта наука.

В-третьих, в учебнике сочетается анализ характерных черт этапов, периодов, направлений, школ, парадигм и творчества отдельных персоналий (прежде все­го классиков мировой социологии), наиболее ярко выражающих специфику каждого из них. Например, при рассмотрении позитивизма в социологии внача­ле дается его общая характеристика, а затем анализируется творчество О. Конта, Г. Спенсера и других социологов позитивистского толка. Это же делается при рассмотрении натурализма, психологического направления, классической не­мецкой социологии, основных социологических парадигм середины и второй половины XX в. и т.д. В главах, посвященных развитию российской социологии второй половины XIX — начала XX в., раскрываются особенности основных на­правлений и течений (позитивизма, натурализма, субъективного.направления, неокантианства, психологической социологии и др.) в отечественной общест­венной мысли. Их трактовка осуществляется на материалах социологического творчества ее наиболее крупных представителей.



Введение


В-четвертых, при изложении основных идей ученых XIX—XX вв. исполь­зуются в первую очередь те первоисточники, фрагменты из которых опубли­кованы в целом ряде хрестоматий по зарубежной и отечественной социологии, изданных во второй половине 90-х гг. минувшего столетия. Это книги, содер­жащие тексты, отрывки из работ социологов XIX — начала XX в. либо неболь­шие их произведения целиком. Они имеются во многих библиотеках, были в широкой продаже, некоторые из них уже переиздавались. Акценты именно на этих текстах делались для того, чтобы читателю было легче и удобнее, работая с учебником, обращаться одновременно к первоисточникам для более глубо­кого осмысления обсуждаемых вопросов. Конечно, при работе с хрестоматия­ми по истории зарубежной и отечественной социологии в ряде случаев утра­чивается целостное восприятие произведений социологической мысли. Но в перечне литературы, рекомендуемой в конце каждой главы для самостоятель­ного изучения, они указываются, и желающие изучить работы ведущих соци­ологов XIX — начала XX в. могут это сделать не по фрагментам, опубликован­ным в хрестоматиях, а на основе их произведений в целостном виде.

В-пятых, в конце каждой главы содержатся не только списки рекоменду­емой литературы (первоисточники, учебники и учебные пособия, моногра­фии, статьи), но также вопросы и задания. По ним можно успешно готовить­ся как к семинарским занятиям, так и к контрольным и курсовым работам, зачетам и экзаменам. Немалую методическую и справочную помощь окажет студентам содержание, в котором указано название не только глав, но и со­ставляющих их разделов.

В-шестых, при рассмотрении творчества выдающихся и просто крупных представителей социологической науки, работавших в условиях классическо­го и современного этапов ее развития, приводятся краткие жизнеописания ученых (даются биографические очерки, описываются вехи жизненного пути, раскрываются общие особенности творчества). Все это делается для того, что­бы за схематичным изложением теорий, идей и взглядов социологов читате­ли видели живых людей — с их подчас сложным жизненным путем, коллизи­ями личной судьбы и профессиональной карьеры.

В-седьмых, перед автором стоял принципиальный вопрос: в какой форме высказывать собственное отношение к творчеству социологов и мыслителей прошлого и настоящего? Конечно же, был соблазн определить собственную позицию по целому ряду научных и практических, теоретических и эмпири­ческих проблем, полемизировать с рассматриваемыми социологическими идеями, не соглашаться с ними и даже их критиковать. Тем более, что речь идет о точках зрения, многие из которых сегодня выглядят в определенной степени наивными. Однако путь был избран иной: показ реальных достиже­ний социологической мысли, позитивное отношение к ним и формирование у читателя аналогичной позиции применительно ко всей истории социологии. Основным критерием здесь стала положительная оценка вклада в развитие социологической науки того или иного ученого, а также школ и направлений


Введение 7

социологической мысли. Исключение было сделано только в отношении тех теорий и идей, которые содержали в себе антисоциальную направленность. С такими взглядами в учебнике ведется полемика, а некоторые из них (к при­меру, расистские по своему характеру теории) подвергаются критике.

В последнее время в отечественной литературе опубликован ряд моногра­фий, учебников и учебных пособий по истории зарубежной и отечественной социологии, в которых раскрывается содержание классического и современ­ного этапов ее развития. Вот лишь некоторые из них: Волков Ю.Г., Нечипурен-ко В.Н., Самыгин СМ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д., 1999; Голосенко И.А., Козловский В.В. История русской социологии XIX— XX вв. М., 1995; Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М, 1995; Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов ВА. Западная теоретическая социоло­гия. СПб., 1996; Добренькое В.И., Кравченко AM. Социология: В 3 т. М., 2000; История социологии. Минск, 1993,1997; История социологии в Западной Ев­ропе и США. М., 1999; История теоретической социологии: В 4 т. М, 1997— 2000; Капитонов Э.А. Социология XX века. Ростов н/Д., 1996; Его же. Исто­рия и теория социологии. Социология XIX века. М., 2000; Кравченко С.А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. М., 1998; Кукушкина ЕМ. Русская социология XIX — начала XX века. М., 1993; Култы-гин В.П. Классическая социология. М., 2000; Медушевский А.Н. История рус­ской социологии. М., 1993; Миненков Г.Я. Введение в историю российской со­циологии. Минск, 2000; Новикова С.С. Социология: история, основы, институционализация в России. М.; Воронеж, 2000; Современная американ­ская социология. М., 1994, и др. Особое место среди них занимают вышедшие более 20 лет назад под редакцией И.С. Кона «История буржуазной социоло­гии XIX — начала XX века» (М., 1979) и «История буржуазной социологии первой половины XX века» (М., 1979), ставшие, по существу, первыми круп­ными отечественными историко-социологическими исследованиями, охва­тившими и классический, чи современный этапы развития социологической науки. Страницы и разделы из названных выше и иных работ рекомендованы в соответствующих главах учебника.

К сожалению, в отличие от общего курса социологии, где имеются переводы лучших зарубежных учебников (Смелзер Н. Социология. М., 1994; Гидденс Э. Социология. М., 1999), по истории социологии нет ни одного переведенного из­дания подобного рода. Правда, следует отметить, что и на Западе учебников и книг такого характера не так уж много.

Не подвергая сомнению научный уровень ни одной из названных выше и иных отечественных работ по истории социологии, считая их крайне важны­ми для изучения этой базовой общепрофессиональной дисциплины, необхо­димо отметить, что они не соответствуют второму поколению государствен­ных образовательных стандартов высшего профессионального образования (хотя бы потому, что все упомянутые книги были написаны и опубликованы до принятия этих стандартов в 2000 г.). Далее, большинство из них посвяще-



Введение


но изложению истории либо западной, либо отечественной социологии без учета их взаимосвязи. Многие опубликованные работы представляют собой по жанру скорее монографии и книги, чем учебники и учебные пособия, по­скольку не преследуют специально поставленных целей формирования ана­литического мышления студентов, их умения самостоятельно разбираться в существе поставленных вопросов, не содержат в себе необходимого методиче­ского обеспечения (к темам либо главам не указаны вопросы для повторения, обсуждения, закрепления или контрольные вопросы и задания, нет перечня источников и списка рекомендуемой для изучения литературы и т.д.).

Все это предопределило, с одной стороны, необходимость использования автором имеющихся в нашей литературе работ по истории социологии XIX— XX вв., с другой — целесообразность написания нового учебника, соответст­вующего сегодняшним задачам изучения этого курса. Получился ли такой учебник — судить не нам. Для этого и существуют критики — специалисты в области истории социологии.

Автор же постоянно видел перед собой читателя этого учебника — студен­та, начинающего подготовку в сфере профессионального социологического образования. Более 10 лет он имел дело со слушающими его лекции по исто­рии социологии и иным социологическим дисциплинам студентами ряда университетов. Им он выражает глубокую признательность и благодарность за понимание и, хотелось бы очень надеяться, любовь к социологии и ее исто­рии. Им — уже окончившим университет, а также тем, кто учится и придет по­лучать профессию социолога, посвящается этот учебник.


Часть I КЛАССИЧЕСКИЙ ЭТАП


 


Глава 1

Предмет истории социологии и ее периодизация.

Предпосылки возникновения социологии как науки

Понятие предмета истории социологии

Какова же история такой науки, как социология? Насколько знание истории социологии необходимо для понимания развития общества и его социальной… В самом общем виде история социологии — это раздел социологической науки… Сразу же охарактеризуем пока малознакомое понятие парадигмы, кото­рое в дальнейшем изучении курса истории социологии…

Вопросы и задания

1. Как бы вы определили предмет истории социологии? Что дает ее изучение будущим специалистам в области гуманитарного знания?

2. Какие точки зрения относительно периодизации истории социологии вам известны? Обоснуйте каждую из них.

3. Каковы критерии периодизации истории социологии?

4. Как вы можете объяснить то обстоятельство, что первые развитые философские сис­темы появились несколько тясячелетий назад, а социология как наука ведет свой от­счет лишь с 1830-х гг.?

5. Какие тенденции социального и общенаучного развития оказали определяющее воз­действие на процесс зарождения и становления социологии как самостоятельной науки?


Глава 1. Предмет истории социологии и ее периодизация... 27

6. Проанализируйте социально-экономические предпосылки появления социологии как науки.

7. Охарактеризуйте естественно-научные предпосылки возникновения социологии.

8. Раскройте идейно-теоретические истоки социологической науки.

Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Волков ЮГ., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д., 1999.

Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М, 1995.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

Добренькое В.И., Кравченко А.И. Социология: В 3 т. М., 2000. Т. 1.

История социологии и история социальной мысли: общее и особенное (материалы «круглого стола») // Социол. исслед. 1996. № 10, 11.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1997. Т. 1.

Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Култыгин В.П. Специфика социологического знания: преемственность, традиции и но­ваторство // Социол. исслед. 2000. № 8.

Очерки по истории теоретической социологии XIX—XX вв. М, 1994.


Глава 2

Зарождение социологии позитивизма.

Социологическое творчество 0. Конта

§ 1. Понятие позитивизма в социологии

Исторически первым направлением, возникшим в социологии XIX в., был позитивизм (от лат. positivus - положительный). Суть его состояла в том, чтобы сформировать новую систему знания об обществе на базе использо­вания законов и методов естественных наук. Изначально позитивизм про­тивопоставлялся спекулятивному умозрительному теоретизированию. Собственно, и возник он в результате отказа от абстрактных рассуждений об обществе и стремления К созданию такой «позитивной» социальной те­ории, которая должна была соответствовать всем основным параметрам естественно-научной теории. С точки зрения позитивизма основная зада­ча социологии состояла в том, чтобы эмпирическим и аналитическим пу­тем, основываясь на фактах, исследовать социальные явления. Только в этом случае она могла быть «позитивной», т.е. способной положительно и успешно решать проблемы жизни общества.

Основатели позитивизма (в первую очередь О. Конт) считали, что зна­ние об обществе должно быть таким же строгим и точным, обоснованным и достоверным, реальным и полезным, как знание о природе, которое нам дают естественные науки. В работе «Дух позитивной философии» [1996. С. 39—40] Копт говорил о нескольких значениях термина «позитивное». Оно означает реальное в противоположность химерическому, полезное в противоположность негодному, достоверное в противоположность сомни­тельному, точное в противоположность смутному, положительное в про­тивоположность отрицательному.

Поскольку законы функционирования и развития общества в позитивиз­ме рассматривались как продолжение законов природы (даже как их част­ный случай), постольку признавалась их неизменность, данность на все вре­мена. По этому же основанию считалось невозможным проникнуть в сущность и причинную обусловленность социальных явлений и процессов. Наконец, подход к характеристике законов развития общества как продол­жению законов природы приводил сторонников позитивизма к изучению об­щества не столько в динамике, сколько в статике, т.е. речь шла о нем как о си-


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма... 29

стеме, находящейся прежде всего в состоянии стабильности и равновесия и только затем в ситуациях изменения.

Чтобы знание об обществе отвечало требованиям объективности, реаль­ности, научное™, достоверности, точности, полезности, оно должно было добываться, с точки зрения позитивизма, с помощью методов естественных наук. Основными среди них считались наблюдение, эксперимент, сравни­тельный, исторический и в определенной степени математический методы.

Позитивизм как парадигма социологии XIX в. проявился в таких бо­лее конкретных своих направлениях (иногда их называют характерными чертами позитивизма), как натурализм, органицизм, эволюционизм (в последующих главах о них пойдет специальный разговор). Кроме ука­занных течений, к позитивизму относятся также социальный дарвинизм, механицизм, географический детерминизм, расово-антропологическое направление и др. (речь о них также впереди). Все эти направления и те­чения позитивизма отличались одним общим принципом — социологиче­ским редукционизмом. Суть его состоит в стремлении объяснить основ­ные явления общественной жизни с точки зрения единственного определяющего фактора, будь то биологический, географический, расо­вый или еще какой-либо. Поэтому не случайно в истории социологии все эти течения и направления получили название «школ одного фактора».

Как уже отмечалось, основоположником позитивизма вообще, социо­логического в особенности, был Конт. Перейдем сначала к краткому рас­смотрению его жизненного пути, а затем — к более подробному изложе­нию основ социологического творчества французского мыслителя.

§ 2. 0. Конт: краткий биографический очерк

Огюст Конт (1798—1857) родился во французском городе Моппелье в семье финансового чиновника. С 1807-го по 1814 г. учится в лицее этого города. В последние годы учебы, несмотря на юный возраст, увлекается либеральны­ми и революционными идеями. Затем он переезжает в Париж, одним из луч­ших проходит по конкурсу в Высшую политехническую школу (где получа­ет систематическое образование в области естественных наук). В 1816 г. его исключают за вольнодумство, а учебное заведение правительство Франции эпохи Реставрации закрывает как рассадник якобинских настроений. Затем он возвращается на несколько месяцев в Монпелье, слушает курсы по меди­цине и физиологии в университете этого города и вновь уезжает в Париж, где зарабатывает на жизнь уроками математики.

Следующий важный этап в жизни Копта — 1817—1824 гг., когда он рабо­тает секретарем Сен-Симона, являясь и его сотрудником и другом. В этот пе­риод Копт печатает несколько небольших статей, касающихся различных со­циальных проблем. Одна из них — «План необходимых научных работ,



Часть I. Классический этап


чтобы реорганизовать общество». Она стала базой для первого крупного тру­да — «Система позитивной политики». Первая часть первого тома этой рабо­ты была продана Сен-Симону и опубликована им в 1824 г. без подписи авто­ра в серии «Катехизис промышленников». Этот факт послужил причиной для протеста Конта и его ссоры с патроном, от которого он уходит.

В 1825 г. Конт заключил брак «по благородному расчету» с бывшей проституткой Каролин Массэн. Он оказался недолговечным и позже был признан самим Контом самой серьезной ошибкой его жизни. Жена уходи­ла от него несколько раз, что оказалось глубоким потрясением для Конта. Последующие два года его жизни омрачены серьезным психическим забо­леванием и даже попыткой самоубийства. Ценой невероятных внутренних усилий, придерживаясь сурового режима как умственной, так и физичес­кой деятельности, Конт все же выходит из кризиса.

С 1829-го по 1842 г. он пишет главный труд своей жизни «Курс пози­тивной философии» в шести томах. Первый том вышел в 1830 г. В этой книге он разрабатывает принципы классификации наук, позитивной фи­лософии и социологии. Отметим, что в последних трех томах «Курса» из­лагаются основы «социальной физики» (социологии). В четвертом томе говорится о необходимости изучения социологических законов, а в пятом и шестом формулируется главный (по Конту) из них — закон трех стадий.

В 1844 г. социолог публикует «Рассуждение о духе позитивной филосо­фии», в 1848—1851 гг. — «Рассуждение о позитивизме в целом», в 1851 г. — «Позитивистский катехизис» (наставление, поучение, чаще всего в виде вопросов и ответов), в 1851—1854 гг. — «Систему позитивной политики». В 1848 г. Конт создает «Позитивистское общество», задачей которого было обучение и воспитание народа в духе позитивистского мировоззрения. В последние годы жизни он часто выступает с лекциями для рабочих, в ко­торых в резкой форме осуждает революционные действия парижского про­летариата. Умер Конт 5 сентября 1857 г. в Париже в окружении учеников в доме на улице Месье-ле-Прэнс.

§ 3. Предмет и задачи социологии, ее место в классификации наук

Одна из главных теоретических задач, которую О. Конт ставил перед собой, заключалась в создании новой классификации наук, охватывающей все сфе­ры знания. Им даже был сформулирован специальный «закон классифика­ции», касавшийся шести основных наук: математики, астрономии, физики, химии, биологии, социологии. Основаниями для такой классификации яви­лись, по Конту, два главных условия — догматическое и историческое. «Пер­вое, — писал он, — состоит в расположении наук согласно их последователь­ной зависимости, так, чтобы каждая опиралась на предыдущую и подготовляла следующую; второе предписывает располагать их сообразно


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма... 31

ходу их действительного развития, переходя всегда от более древних к более новым» [Дух позитивной философии. 1996. С. 85].

В современных терминах мы назвали бы эти условия историческим фактором (время и последовательность возникновения той или иной на­уки, возрастающая сложность предмета исследования по мере движения от одной к другой) и логическим фактором (восхождение от абстрактного к конкретному в процессе перехода от математики к астрономии, от послед­ней — к физике и т.д., вплоть до социологии). Кроме того, Конт пишет о ха­рактере связи науки с практикой (чем абстрактнее наука, тем меньше она связана с практикой, и наоборот). С учетом этих критериев социология оказывается самой новой, сложной, конкретной и практичной наукой из тех шести, которые охватываются «законом классификации».

Конт подчеркивал особую роль социологии по отношению к другим на­укам. В приведенной выше классификации она «возвышается» над осталь­ными науками, «законодательствует», потому что определяет «гуманитар­ную» цель каждой из них. Поскольку, по Конту, социология занимается изучением общества как целого, она относится к нему как социальному ор­ганизму. Социальный, как следует из его трактовки, означает обществен­ный, коллективный.

Отсюда вытекает, что все, связанное с индивидом, автоматически исклю­чается из сферы интересов социологии и становится объектом внимания биологии. Так, из контовской социологии «исчез» индивид как субъект со­циального действия, реальный источник общественной активности. Строго говоря, он даже не исчез, поскольку вообще не появлялся и не рассматри­вался автором самостоятельно, изолированно от общества, изначально не составляя особого предмета исследования. По существу можно говорить об антииндивидуализме всего «позитивного учения» французского социолога.

Чем была вызвана необходимость конституирования новой науки? От­вет на этот вопрос может быть получен с учетом специфики общественно­го контекста, в котором жил и работал Конт. Он воспринимал состояние общества, в котором находился, как кризисное. Причем сам этот кризис рассматривался им комплексно — и в социальном, и в нравственном, и в ин­теллектуальном отношениях. Причин кризиса было несколько, но для Кон-та главной выступали разрушение старых социальных институтов, норм и связей и несформированность новых.

Основным средством преодоления кризиса французский мыслитель счи­тал создание и распространение новой, «позитивной» науки об обществе. Ее особенности виделись Конту в реальности и ненадуманности социологии (по­следнее было не характерно для многих теорий общества вплоть до 1830-х гг.), с одной стороны, и во включенности ее в общую научную картину и соответ­ствующую классификацию наук — с другой. Новую позитивную науку об об­ществе он назвал сначала социальной физикой, а позднее (в 1839 г.) социо­логией. Введение нового слова, точнее говоря, научного термина автор



Часть 1. Классический этап


объяснял не своей приверженностью к неологизмам, а необходимостью со­здания специальной науки (которой до сих пор, по его мнению, не было) для выявления и описания фундаментальных законов общества.

Конт полагал, что с помощью новой позитивной науки об обществе удастся его изменить. Он был убежден, что социальное устройство и вся его деятельность основаны на общественном мнении. Об этом говорят даже на­звания некоторых глав его работы «Общий обзор позитивизма»: «Нравст­венная и политическая сила преобразованного общественного мнения», «Организация общественного мнения», «Философские органы обществен­ного мнения», «Необходимое сочетание трех элементов общественного мне­ния: доктрина, сила и орган». Как видно, разум превращен социологом в ос­новной инструмент общественного прогресса.

Главный методологический принцип, который использует Конт при изу­чении мира и общества, — целостный и системный подход. Общество высту­пает как своего рода организм, социальная система, элементы которой вы­полняют специфические функции и служат ее требованиям. Социология же призвана открывать законы функционирования и развития этой системы. Однако, говоря о них и пытаясь их формулировать, Конт имеет в виду зако­ны умственного, точнее, духовного и нравственного развития общества, по никак не касается его социально-экономической организации, особенностей труда и гроизводства, профессиональной структуры. Было бы неверно ут­верждать, что социология Конта игнорирует вообще проблематику труда. Он, в частности, пишет о разделении труда, но видит его не в развитии эко­номических связей (поскольку не они, по мнению социолога, создают ста­бильность общества), а в укреплении солидарности классов, социальных групп и даже семей. Спустя полстолетия этой идеей усиления социальной солидарности через процесс общественного разделения труда воспользуется еще один классик мировой социологии — Э. Дюркгейм.

§ 4. Социальная статика и социальная динамика

Вся социология (до 1839 г., в терминологии О. Конта — социальная физика) делилась им на две части — социальную статику и социальную динамику (по аналогии с физикой, где в качестве основных разделов выделяются ста­тика и динамика). Социальная статика изучает общество в состоянии устой­чивого равновесия всех социальных элементов, дает его синхронный срез. Социальная динамика обращается к анализу развития общества. Основной закон социальной статики формулируется Контом как закон социальной гармонии, устанавливающий в качестве естественного состояния социаль­ного строя гармонию классов.

Конт начинает анализ социальной статики с семьи, рассматривая ее как основную клеточку социального организма. Семья — это то, что находится


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма... 33

между обществом и человеком и сближает их. «Только благодаря семей­ным обязанностям, — писал Копт, — человек изменяет своему первоначаль­ному себялюбию и может надлежащим образом подняться к конечной сту­пени, к общественности» [Система позитивной политики. 1996. С. 220).

Распад семьи будет означать распад общества. Семья, по Конту, выпол­няет самые важные функции в обществе: сохраняет культурное наследие, устанавливает эмоциональные и моральные связи между людьми, опреде­ляет баланс, равновесие между устремлениями разных поколений. По­скольку семья — это первичная, складывающаяся на основе чувств, их си­ле форма объединения людей, именно из нее вырастают другие формы объединения людей — племена, народы и т.д.

Интересно отметить, что французский социолог не рассматривал эконо­мическую функцию семьи, которая в его времена играла значительную роль. Впрочем, здесь нет ничего удивительного, если учесть, что экономическая жизнь общества, начиная с производства, по существу не затрагивала его на­учных и личных интересов. Что волновало Конта, так это прежде всего про­блемы морального характера, в том числе применительно к семье.

Все рассуждения Конта о семье, и особенно о женщине, окрашены в архаичные и консервативные топа. Он оправдывает неравенство между мужчиной и женщиной, доказывает, что женщина в интеллектуальном отношении слабее мужчины; вместе с тем она являет собой силу любви, Значащую гораздо больше, чем тщеславное превосходство разума. Пре­красна формула, выдвинутая Контом: «Пресыщает любая деятельность и даже мысль, но никогда не пресыщает любовь».

Социальная динамика характеризовала развитие мысли, духа и обще­ства в рамках трех последовательно сменяющих друг друга фаз (стадий, состояний). Первую главу своей книги «Дух позитивной философии» Копт назвал «Закон интеллектуальной эволюции человечества, или За­кон трех стадий», и начинает он ее следующим образом: «Согласно моей основной доктрине все наши умозрения, как индивидуальные, так и родо­вые, должны неизбежно пройти, последовательно, через три различные теоретические стадии, которые смогут быть здесь достаточно определены обыкновенными наименованиями — теологическая, метафизическая и научная...» [1996. С. 7-8].

По утверждению Конта, эти стадии проходят в своем развитии, возвы­шаясь от низшей к высшей, как через индивидуальное человеческое созна­ние, так и сознание всего человечества (имеются в виду его история и культура). Первая — теологическая — отмечена господством религиозно-мифологического сознания, вторая — метафизическая — является чисто разрушительной и поэтому негативной, кризисной и переходной, посколь­ку она характеризуется господством абстракций и оторвана от реальности. Только третья, позитивная (научная), стадия означает полное и оконча­тельное утверждение нового взгляда на природу и общество. Все три ста-

2 - 2740



Часть I. Классический этап


дии (фазиса, по выражению Конта) предстают у социолога как историчес­ки сменяющие друг друга типы социальной организации человечества.

Особенно важно отметить, что и в социальной статике, и в социальной динамике духовный фактор главенствует. И в первой, и во второй изме­нения в духовной сфере сопровождаются переменами в остальных облас­тях общественной жизни. Так что все духовное социально в самом широ­ком и общем смысле.

Рассмотрим чуть подробнее каждую из трех стадий. Теологическая ста­дия в развитии сознания, а следовательно, и общества означала, что все яв­ления рассматривались как результат действия сверхъестественных сил. Ее хронологические рамки — древность и раннее Средневековье. В рамках этой стадии выделялись три периода — фетишизм, политеизм, монотеизм. Период фетишизма связан с приписыванием жизни внешним предметам, в которых люди видели богов, поклонением неодушевленным предметам, на­делявшимся сверхъестественной магической силой. Период политеизма (что означает веру во многих богов), особенно ярко проявившийся в Древ­ней Греции и Риме, был связан с формированием поэтического мировоз­зрения, развитием художественного творчества. Поэтому, считает Конт, материальная культура в Древнем мире развивалась слабо. Что касается периода монотеизма, то он был характерен для обществ, где господствова­ла религия одного бога. Типичный пример — христианство.

Метафизическая стадия характеризовалась направленностью на раз­рушение в ходе Реформации, Просвещения, революций, войн и т.д. ста­рых верований, составлявших фундамент общественного порядка в эпоху Средневековья. В упадок приходят все авторитеты того времени: власть, религия, господствующие классы.

Что касается позитивной стадии, то ее смысл состоит в коренном преоб­разовании мыслительных ориентиров, определяющих характер общества. Появляется индустриальный (промышленный) строй, приходящий на смену военному и теологическому состоянию. Характерные черты позитивной эпо­хи: быстрое развитие материальной культуры (обеспечивающее более лег­кую и приятную Жизнь), рост социальных чувств, солидарность, справедли­вость и мир. Человеческая мысль стремится теперь объяснить все на основании открываемых законов, представляющих собой наблюдаемые свя­зи между явлениями.

Говоря о социальной статике и социальной динамике, нельзя не отме­тить соотношение двух узловых понятий в социологии Конта — порядка и прогресса. Они являются главными проявлениями общественного це­лого. Первый больше присущ социальной статике, второй — социальной динамике.

Большое внимание проблеме соотношения порядка и прогресса Конт уделяет в «Системе позитивной политики». Прежде всего он формулирует девиз позитивизма: порядок и прогресс. Прогресс для Конта оказывается


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма...



прежде всего развитием порядка. Французский социолог выступает как ав­тор теории, в которой различаются и анализируются четыре вида прогресса: материальный, физический, интеллектуальный и моральный. Последний больше всего способствует поддержанию порядка, совершенствованию об­щества и человека. Система человеческого совершенствования включает в себя последовательные четыре ступени, соответствующие видам прогресса. Это вначале материальное, затем физическое, вслед за ним интеллектуаль­ное и, наконец, моральное (нравственное) совершенствование. Другими словами, выстраивается своего рода иерархия видов общественного про­гресса и человеческого совершенствования [Конт. Система позитивной по­литики. С. 230—233].

§ 5. Методы социологии

Проблеме методов в социологии О. Конт уделял особое внимание в связи с особенностями позитивизма как учения, основанного на сборе точных фак­тов и их проверке. Для того чтобы социологическое знание было точным, строгим, объективным, научным, соответствующим критериям должны от­вечать инструменты и средства его получения, т.е. методы.

Основным методом исследования в социологии Конт считал наблюде­ние социальных фактов. При этом под ними понималось прежде всего на­блюдаемое физическое поведение людей. Именно социальное наблюдение должно было поставить социологию в ранг науки, придать анализируемому материалу характер объективности — точно так, как это имело место в фи­зике. Не будем забывать, что социология субъективно оставалась для Конта всю жизнь социальной физикой, т.е. наукой, основанной на естественно­научном способе изучения фактов. Другое дело, что в реальности он не су­мел воплотить в социологии естественно-научный тип (способ) получения знания. Но здесь мы имеем дело с противоречием или, как утверждают не­которые исследователи, парадоксом контовской социологии [Громов, Мац-кевич, Семенов. 1996. С. 27].

Чтобы быть надежным источником получения знаний, наблюдение со­циальных фактов должно опираться на законченную теорию (у Конта это позитивная философия), иначе есть риск запутаться в их бесконечном многообразии. Это — первое условие эффективности применения метода наблюдения. Второе условие заключается в том, что социальное наблюде­ние предполагает четкое разделение его субъекта и объекта. По Конту, в социологии возможно наблюдение только «со стороны» (подобное тому, какое существует в науках о природе). Метод «включенного наблюдения», который в эмпирической социологии XX в. стал одним из популярных, Конту был неизвестен. Зато он признавал большое значение, и это следу­ет особо подчеркнуть, косвенного наблюдения, состоявшего в описании

2'



Часть I. Классический этап


нравов, обычаев, традиций изучаемых народов. Третье условие эффектив­ности социального наблюдения, согласно учению Конта, определяется не­обходимостью преодоления иллюзии легкости наблюдения в социологии, поскольку исследователь является как бы сам участником событий. Осно­ватель социологии считает, что «наблюдатель» должен уметь уходить от давления личного и группового интереса, не поддаваться ему, равно как и влиянию определенных предрассудков.

Вторым по значимости методом социологии Конт считал эксперимент — наблюдение за изменением явления под влиянием специально созданных для целей исследования условий. Он различал непосредственный и опосре­дованный эксперимент. Чаще всего, по его мнению, применяется послед­ний, выступающий как наблюдение за переменами, кризисами, патологиче­скими отклонениями в обществе, наконец, за резкими социальными потрясениями. Такое наблюдение (опосредованный эксперимент) помогает лучше понять нормальное состояние общества. Что касается непосредствен­ного эксперимента, то возможности его ограничены ввиду сложности осу­ществления контроля и искусственного изменения социальных факторов.

Третий метод в социологии, о котором Конт много писал, — сравнитель­ный, состоящий в сопоставлении жизни народов и деятельности государств. Социолог говорит о трех основных видах сравнения: а) сравнение нравствен­ных и интеллектуальных факторов, оказывающих влияние на жизнь обществ, народов и государств; б) сравнение различных обществ, сосуществующих синхронно, но не влияющих друг на друга, что позволяет обнаружить общее в развитии различных народов; в) сравнение различных состояний одного и то­го же общества, социального положения различных классов и групп — для то­го, чтобы выявить определенные этапы развития этого общества.

Отсюда следует интерес Конта еще к одному, четвертому методу — ис­торическому. Именно этот метод способен, но его мнению, поднять науку до уровня позитивной. Задача исторического метода состоит в том, чтобы сравнить последовательные состояния общества с учетом связи прошлого, настоящего и будущего. Исторический метод направлен на выявление тенденций и закономерностей развития общества.

В связи с рассмотрением методов в социологии важным положением учения Конта стало требование строгой эмпирической проверки социаль­ных фактов. При этом, как считает социолог, следует руководствоваться тремя основными принципами социологии — эмпиризмом, позитивизмом и физикализмом. «Эмпиризм, — писал Конт, — означает, что единствен­ным источником истинной науки о мире является опыт. Позитивизм — что предметом его являются только факты... Физикализм — ...что самыми совершенными понятиями являются те, которые создала физика, и что к ним можно и нужно сводить все научное значение»1.

Родоначальники позитивизма. СПб., 1910. С. 214.


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма... 37

§ 6. Позитивная политика

В социологии О. Конта стремление к реформированию научного знания тесно сочеталось с намерением использовать его для позитивного совер­шенствования общества. Не случайно он претендует на создание системы позитивной политики и пишет работу под аналогичным названием, разви­вая в то же время активную практическую деятельность по преобразова­нию общественного сознания. Следует отметить, что и теоретическая, и практическая деятельность в области «позитивной политики» приходится на последний период жизни Конта (конец 1840-х — 1850-е гг.). По сущест­ву, это было определенное подведение итогов того, что удалось сделать, и стремление успеть что-либо еще совершить в интересах человечества. Со­циолог вторгается в сферу социальной политики и пытается создать для ее изменения позитивную программу, которая помогла бы лучше обустроить общество, причем речь идет не только и даже не столько о конкретной стране — Франции, но о Человечестве в целом.

Смысл этого обустройства — установление гармонии всех классов в об­ществе на основе сохранения частной собственности, достижение консен­суса между ними. Прообразом консенсуса классов выступает для Конта консенсус, существующий в семье между ее членами на основе господства альтруистических социальных чувств. Именно эти чувства противопостав­ляются эгоистическим, разъединяющим И членов семей, и классы. Альтру­истические социальные чувства, наоборот, способствуют их объединению и укреплению общественной солидарности. (Небезынтересно отметить, что Кот был одним из первых среди тех, кто ввел и активно использовал понятие альтруизма.) Суть нравственного учения позитивизма и соответ­ствующей ему позитивной социальной политики Копт видит в возвыше­нии альтруизма над эгоизмом, общественных интересов над личными.

Только такой порядок может привести к социальному прогрессу. Социолог резко выступает против всякого рода революций и считает, что преобразование общества должно осуществляться путем нравственного и духовного обновления каждого его члена.

Особое внимание он уделяет пролетариату, считая, что этот класс спо­собен «стать опорой для духовной власти», потому что «более всякого дру­гого класса общества естественным образом приспособлен понимать и в особенности чувствовать действительные нравственные начала, хотя он и не is состоянии их привести в стройную систему» (Конт. Общий обзор по­зитивизма. 1996. С. 127]. Для достижения этой цели — превращения про­летариата в опору для духовной власти — необходимо, по мнению Конта, привести в действие нравственную и политическую силу преобразованно­го общественного мнения. Его «благотворное влияние... неизбежно станет важнейшей опорой нравственности (не только социальной, но также част­ной и даже личной) среди тех народов, у которых каждый человек должен



Часть I. Классический этап


будет жить все более и более на виду у всех, что позволит обществу дейст­вительно контролировать деятельность каждого» [Там же. С. 129].

Здесь мы сталкиваемся с одним из противоречий контовской социоло­гии. С одной стороны, в ней заметен определенный либерализм, стремле­ние к реализации его в социальной политике по отношению к беднейшим слоям и классам населения, в первую очередь пролетариату, проявление заботы о нем как в материальном, так и, в особенности, в нравственном плане. С другой стороны, нельзя не отметить тенденции авторитаризма и даже тоталитаризма в связи с провозглашением необходимости установ­ления контроля за поведением людей, которое должно быть «на виду у всех». Конт, по существу, отрицает гражданские права и свободы личнос­ти и настаивает на вмешательстве властей (государства) не только в обще­ственную, но и в личную жизнь.

Одно из направлений позитивной политики Конта было связано с его попыткой создать «позитивную религию» (в связи с этим следует отме­тить, что полное название его работы о позитивной политике сформули­ровано так: «Система позитивной политики, или Трактат о социологии, устанавливающий религию Человечества»). Разочаровавшись в возмож­ностях просветительской деятельности, которая сыграла бы решающую роль в преобразовании общества, Конт прибегает к попытке создать но­вую «мировую религию» — религию Человечества, в основе которой бы­ли бы все те же принципы позитивизма. В этой религии нет Бога, но вме­сто него выступает общество, которому индивид должен поклоняться и которое должен почитать как «Верховное существо», поскольку в жизни человека все зависит именно от этого существа.

Конт даже ставил вопрос о создании позитивистской церкви, в которой роль священников и блюстителей нового культа будут играть ученые и акте­ры. В этой церкви должны были совершаться обряды, которые Конт разрабо­тал сам. Их цель состояла в том, чтобы сопровождать человека на протяже­нии всей его жизни — от рождения до смерти. Конт даже сам крестил и женил своих учеников, стремясь показать на практике смысл этих обрядов.

Конечно, превращение позитивистской социологии в определенную фор­му религии («религиозный позитивизм») было способом утопического ре­формирования общества, искусственно насаждаемого им среди небольшой группы людей. Утопизм был присущ и другим действиям Конта, связанным, в частности, с попыткой создания позитивистской федерации народов с штаб-квартирой в Париже, задача которой состояла в обеспечении вечного мира па Земле и объединении представителей самых разных наций и этносов.

Говоря в целом о позитивной политике Конта как составной части его социологии, можно утверждать, что она является, пожалуй, наиболее кон­сервативной и утопической во всем учении французского мыслителя. Бо­лее того, именно в. ней обнаруживается стремление превратить объектив­ные законы общественного развития в «субъективные» факторы, которые


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма... 39

могут и должны быть использованы в деятельности по управлению пове­дением людей. Как справедливо отмечает один из исследователей творче­ства Конта в отечественной науке А.Б. Гофман, «в его "субъективной" со­циологии намерение использовать социальные законы и стихийные, самопроизвольно развивающиеся тенденции перерастает в намерение за­менить эти законы и тенденции целенаправленной деятельностью, управ­лением, проектированием некой группы людей, понимающих и выражаю­щих общественное благо. Естественные законы, будучи "познанными", как бы перестают действовать и становятся управляемыми, а человек, "познавший" их, становится демиургом. "Субъективный" фактор выходит на первый план, подчинение законам сменяется безграничным произво­лом, а наука превращается в проектирование, причем ориентированное не на реальность, а на идеал. Так происходит у Конта превращение социоло­гии из науки в утопию» [Гофман. 1995. С. 85].

§ 7. Проблемы образования и воспитания

С проблемами позитивной политики О. Конта оказываются органично свя­занными характеристики образования и воспитания, вне которых осуще­ствление принципов позитивизма становится невозможным. Он говорит в основном о народном образовании, сводимом им к образованию пролета­риата. Одну из глав «Общего обзора позитивизма» он прямо называет: «Необходимость в новой системе образования для разрешения социальных проблем». Смысл контовского понимания реформы образования состоит в отказе от католической системы обучения и воспитания, которая могла быть пригодна только в Средние века. Конт критикует средневековую сис­тему и за то, что тогда воспитание преобладало над образованием, восхища­лись же реальной мудростью весьма невежественных рыцарей.

Новое образование (он его называет высшим народным образованием) должно быть в первую очередь всеобщим и общедоступным. В «Духе пози­тивной философии» французский мыслитель пишет, что «образование име­ет своим прямым предназначением всеобщее воспитание, необходимо изме­няющее, вопреки всякой противной тенденции, его характер и направление». И далее: «...всеобщее распространение главных приобретений положитель­ного знания назначено теперь... для удовлетворения потребности, уже весьма резко выраженной у широких кругов общества, которое все более и более со­знает, что науки вовсе не созданы исключительно для ученых, а существуют преимущественно и главным образом для него самого» [Конт. 1996. С. 71].

Конт считает, что необходимо в первую очередь распространение в мас­сах реальных знаний. Именно таким образом общество окажет новой шко­ле услугу, которая станет равноценной той, которую оно само от нее полу­чит. На базе такого широкого, всеобщего, народного образования станет


40 Часть I. Классический этап

возможным взаимодействие и даже установление союза между пролетари­ями и философами, без которого, был убежден Конт, позитивного общест­ва не создать. При этом необходимо поднимать образовательный уровень пролетариата до осознания им задач и проблем позитивного общества.

Все образование человека (а оно в трактовке Конта охватывает период от рождения до совершеннолетия) делится им на две части. Первая связана с обучением и социализацией в семье, развитием эстетического вкуса, нача­лом обучения ремеслу и завершается с появлением половой зрелости. Вто­рая часть не может быть только домашней, так как она требует школьного преподавания, в котором большинство родителей сможет принимать только второстепенное участие. Однако при этом ребенка нельзя лишать семейной жизни, без которой невозможна нравственная эволюция личности. Значи­тельный вклад в пополнение образования, считает Конт, могли бы внести путешествия, польза от которых весьма велика.

Содержанием второй части образования должно стать изучение прежде всего тех шести наук, которым Конт уделяет особое внимание в своей клас­сификации. Правда, в «Общем обзоре позитивизма» он специально подчер­кивает роль еще одной, крайне важной для образования пролетариев, на­уки — истории. Преподавание, по мнению Конта, должно быть независимым от влияния какой-либо официальной доктрины и правительства. Поскольку пролетарии не питают более никакого доверия к теологии, полагает он, ее преподавание не следует включать в систему их образования.

Французский социолог считает, что в деле развития и распростране­ния образования особую роль играет государство, причем речь идет об об­разовании исключительно для пролетариев. Об образовании для осталь­ных классов и слоев общества Конт не говорит.

§ 8. Значение социологических идей 0. Конта

Говоря о значении социологического творчества французского мыслителя, уместно привести слова американского социолога А. Боскова о том, что О. Конт дал социологии имя и программу. Соглашаясь с такой оценкой, нуж­но признать, что одного этого уже достаточно, чтобы считать его основопо­ложником и одним из классиков мировой социологии. Исторически первое направление в ней (выражаясь современными терминами, первая парадиг­ма) — позитивизм — был определен Контом в философском (онтологичес­ком и эпистемологическом), социологическом, этическом, политическом срезах. Развитие социологической науки в XIX и частично в XX в. находи­лось под довольно сильным влиянием позитивизма. Основным результатом этого влияния было стремление развивать социологию по пути естественно­научного знания. Переоценить роль идей Конта и его вклад в этом отноше­нии невозможно.

ТАа


Глава 2. Зарождение социологии позитивизма...



Французский социолог обосновывал.идею строгого отбора социаль­ных фактов для осмысления общественной реальности и постоянно стре­мился к этому сам. Это был тот путь, который он использовал, чтобы та­ким образом показать, как следует анализировать общество, преодолевая спекулятивно-умозрительный подход к нему. Здесь следует сказать о взглядах Конта на общество как на органическое целое, о его функцио­нальном анализе, о доказательстве стабильности, социальной интеграции и присущей этому организму постоянно реализующейся идее развития.

Значение социологической концепции Конта определяется его много­численными попытками найти критерии общественного порядка и социаль­ного прогресса в самом обществе, не выходя за его пределы. В последующем мировая социология, после некоторых колебаний и стремления искать ключ к развитию общества за его границами, в конце концов избрала в каче­стве магистрального путь, предложенный Контом.

Наряду со значительными достижениями, сильным влиянием Конта на последующее развитие социологической мысли как в XIX, так и в XX в. в его социологии содержалось немало консервативного, противоречивого и уто­пического. Именно такой характер имел общественный идеал Конта, оказав­шийся тесно связанным в последние годы жизни с религиозными исканиями социолога. Бросалось в глаза противоречие между провозглашенными соци­ологом объективными законами общественного развития и его стремлением «усилить» их за счет введения в науку «субъективного фактора».

Можно еще искать и описывать элементы ограниченности социологии Конта. Однако задача анализа его творчества определяется прежде всего стремлением увидеть «позитивное», т.е. положительное, сохраненное по­следующим развитием науки и используемое социологами в изучении как общества в целом, так и его конкретных подсистем. Социология Кон­та жива и сегодня, а это — главное.

Вопросы и задания

1. Определите сущность позитивизма и позитивистской социологии.

2. Что такое редукционизм? С чем связано его появление в социологии?

3. В чем видел О. Конт особую роль социологии по отношению к другим наукам?

4. Как Конт определял предмет социологии? В чем он видел ее назначение?

5. Что понимал под социальной статикой и социальной динамикой Конт? Дайте харак­теристику основных законов социальной статики и социальной динамики.

6. Почему проблеме методов социологии Конт уделял особое внимание? Назовите эти методы и раскройте их существо.

7. Что означала позитивная политика в социологии Конта?

8. Как характеризовал существо и направленность образования и воспитания Конт?

9. Какие основные идеи Конта, с вашей точки зрения, имели в социологической науке наибольшее значение?


42 Часть I. Классический этап

Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Волков ЮТ., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.;

Ростов н/Д., 1999. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб.,

1996. История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999. История теоретической социологии: В 4 т. М., 1997. Т. 1. Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000. С. 137—157. Кон И.С. Позитивизм в социологии. Л., 1964. Конт О. Дух позитивной философии. Курс положительной философии. Общий обзор

позитивизма. Система позитивной политики // Западно-европейская социология

XIX века: Тексты. М, 1996. Култыгин В.П. Французская классическая социология XIX — начала XX веков. М., 1991. Култыгин В.П. Классическая социология. М, 2000.

Глава 3

Эволюционная социология Г. Спенсера

Один из крупнейших представителей классического этапа в развитии социо­логии — английский ученый Герберт Спенсер (1820—1903). Родился в Дер­би, в… В 17 лет Спенсеру пришлось пойти работать. Четыре года он работал тех­ником на… Став кабинетным ученым, имея достаточные финансовые средства для занятий наукой, не желая занимать академические посты…

Ш


Глава 3. Эволюционная социология Г. Спенсера



рой половине XIX в. были достаточно сильны различные теории социализ­ма, касавшиеся обустройства будущего общества и резко противопостав­ленные капитализму, английский социолог не мог пройти мимо них и вы­разил свое отношение, которое можно сформулировать в лаконичной форме как их резкое неприятие.

В работе «Основания социологии» в разделе, посвященном промыш­ленным институтам, имеется глава под названием «Социализм». В ней ав­тор рассматривает экономические основы этого общества, делая акцент па проблемах управления производством. Главное, против чего он выступает, — централизация и монополизация власти и управления при социализме, если он будет реализован в том виде, в каком его представля ют теоретики нового общества. Эти социальные характеристики неминуемо ведут к при­нуждению, последнее же никогда еще не способствовало подлинной эф­фективности деятельности людей.

Спенсер рассматривал социализм как своеобразную форму рабства. Ос­нованием для такого отождествления послужило для него главное сходство, которое существовало, по его мнению, между рабством и социализмом: на­личие принуждения. Раб отдает все или почти все из произведенного собст­венным трудом своему господину, и член социалистического общества бу­дет делать это же самое, только для него в качестве господина выступит не какой-то конкретный человек, а государство.

Английский социолог видит ошибку социализма в том, что последний в качестве своего главного врага рассматривает предпринимателей, их свое­волие и эгоизм, направленные против рабочих. Именно против них и долж­на быть направлена, по мнению социалистов, монополизированная центра­лизованная власть, устанавливающая принуждение как главный способ своего существования. Но такая позиция в корне неверна, считает Спенсер, потому что она направлена против свободы как принципа жизни каждого человека и, таким образом, по существу, против большинства населения.

Известно, какое большое позитивное значение придавал Спенсер функ­ционированию семьи в обществе. Тем более неприемлемыми казались ему коллективистские доктрины социалистов и коммунистов, касающиеся се­мьи. Главное, в чем видел их ошибочность ученый, заключалось в том, что в этих доктринах не делалось различий между этикой семейной жизни и этикой жизни вне семьи. Нельзя, по мнению английского социолога, рас­пространять семейный режим жизни на все общество, и наоборот, нормы социальных отношений на семью. По существу, это было неявное выступ­ление Спенсера против «коллективизации» семьи. Последующий ход со­бытий, имевший место в Советском Союзе после социалистической рево­люции 1917 г., точнее говоря, новые концепции «коллективизации» семьи показали, что английский социолог не зря высказывал тревогу и опасения.

Спенсер был убежден в конечной неосуществимости социализма, но очень боялся его временных побед, считая их неизбежными и полагая, что



Часть I. Классический этап


они будут сопряжены с самыми резкими формами деспотизма. По его мнению, социализм будет препятствовать развитию всяких стран — как достигших высокого уровня, так и стремящихся к нему. Такое убеждение было основано на точке зрения, согласно которой социализм означает вмешательство в жизнь людей, классов, государства в результате плани­рования их деятельности. Социализм и планирование неотъемлемы друг от друга. Коль скоро это так, индивидуальная свобода, возможность сво­бодной конкуренции становятся почти невозможными.

В чем-то социализм казался Спенсеру близким к военному обществу или даже его разновидностью. В самом деле, если вспомнить некоторые черты военного общества, такие как властное принуждение, принуди­тельная кооперация, достаточно жесткая регуляция деятельности, суще­ствование индивида для государства, предопределенность и фиксация статуса, вида занятий и другие, то сходство между ним и социализмом, действительно, оказывается немалым.

По мнению социолога, в социализме не заинтересован ни один класс промышленного общества, причем рабочие даже больше, чем предприни­матели. Дело в том, что при социализме рабочие не сумеют противиться ог­раничению собственной свободы и принуждению со стороны государства, для этого у них не будет возможностей в виде активных профессиональных союзов, которые стали бы их защищать. В условиях же свободного рынка труда и добровольной (а не принудительной, как при социализме) коопера­ции антирабочая деятельность предпринимателей может встретить силь­ное сопротивление профсоюзов.

В чем значение социологического творчества Спенсера? Конечно, в первую очередь в показе исторической неизбежности, закономерности и неодолимости социальной эволюции и использовании для этой цели обоснованных научных аргументов. Благодаря такому анализу широкий круг мыслителей второй половины XIX в. проникся социальным опти­мизмом и уверенностью в прогрессе человечества, являющемся конкре­тизацией общей идеи социальной эволюции.

Мировая социология получила целый «букет» хорошо разработанных понятий (социальный организм, система, структура, функции, социальный институт и др.), без которых стало невозможным ее дальнейшее развитие. Спенсер показал социологической науке обширные возможности исполь­зования сравнительно-исторического метода, который явился одним из ос­новных инструментов изучения общества как социального организма. Ан­глийский социолог разработал типологию общества, которая и сегодня не оставляет равнодушными социологов, изучающих его различные структу­ры и классификации. Он сделал новый и очень важный шаг на пути превра­щения социологии в весьма значимую и престижную область научной дея­тельности.


Глава 3. Эволюционная социология Г. Спенсера 57

Вопросы и задания

1. Почему социологию Г. Спенсера называют эволюционной?

2. В чем видел Спенсер различия между своим и контовским учением в понимании предмета социологии?

3. Что значит трактовать общество как организм? В чем видел Спенсер основные сходства и различия между биологическим и социальным организмами?

4. Как представлял структуру общества Спенсер?

5. Дайте характеристику основных социальных типов общества (по Спенсеру).

6. Охарактеризуйте сущностные черты эволюционизма как направления обществен­ной мысли. Как вы полагаете, с чем связаны его появление и популярность?

7. Какие виды и факторы эволюции рассматривает Спенсер? Охарактеризуйте их вслед за английским социологом.

8. Что такое, по Спенсеру, социальный институт? Какие задачи в обществе призваны решать социальные институты?

9. Назовите основные разновидности социальных институтов и расскажите о каждой из них.

10. Раскройте отношение Спенсера к социализму. В чем вы видите актуальность этого подхода в наши дни?

11. В чем состоит значение социологического творчества Спенсера?

Литература

Волков ЮГ, НечипуренкоВ.Н., Самыгин СМ. Социология: история и современность. М; Ростов н/Д„ 1999.

Громов ИЛ., Мацкевич А.Ю., Семенов В А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

История теоретической социологии: В 4 т. М, 1997. Т. 1.

Капитонов В.А. История и теория социологии. М., 2000.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997.

Спенсер Г. Основания социологии. Социология как предмет изучения // Западно-евро­пейская социология XIX в.: Тексты. М., 1996.


Глава 4

Натурализм в социологии

§ 1. Понятие натурализма в социологии

Под натурализмом в социологии будем понимать направление, или сово­купность концепций, авторы которых опирались в изучении общества и че­ловека на познавательные средства и методы естественных наук. Для пред­ставителей натурализма характерно и заметно стремление выработать объективную и строгую систему знания об обществе, о социальных явлени­ях, такую же, как в развитых естественных науках — механике, физике, био­логии — о природе. Но в результате подобной ориентации социологи часто приходили к прямым аналогиям общественных процессов с природными (натуральными), отсюда сам термин «натурализм». Сложная диалектика социальных отношений и процессов, как правило, ими игнорировалась.

Развитию натурализма в социологии во второй половине XIX в. способ-ствовали в значительной мере успехи естествознания. Наряду с достижени­ями в области физики заметную, а подчас и главную роль начинает играть биология с ее наиболее выдающимся открытием того времени — эволюцион­ной теорией Ч. Дарвина. Вследствие серьезного воздействия на социологию со стороны естествознания в ней сложились две линии натурализма — соци­альный механицизм (определяющее влияние физики, механики) и социаль­ный биологизм (доминирующее воздействие биологии). Постепенно вторая линия стала господствовать в натуралистическом направлении социологии. Однако, прежде чем говорить о ней, коротко охарактеризуем существо соци­ального механицизма.

Социальный механицизм выступает как проявление (иногда пишут — крайняя форма) позитивизма, а его сущность заключается в характерис­тике общественных законов, открываемых и изучаемых социологией, как разновидности законов механики и физики. Общество рассматривается в качестве механического агрегата, а социальные процессы и структуры сравниваются с процессами и структурами неорганического мира.

Возникает одна из первых форм редукционизма в социологии, состоя­щая в выходе исследователей за пределы этой научной дисциплины в об­ласть механики и физики, в которой используются несоциологические ме­тоды изучения и познания. Например, немецкий ученый В.. Оствальд

 


Глава 4. Натурализм в социологии



рассматривал культурный процесс как преобразование свободной энергии в связанную: чем больше получено полезной связанной энергии в таком пре­образовании, тем значительнее прогресс культуры. Влияние механического и физического редукционизма в социологии проявляется также в том, что в ней активно используется естественно-научная, прежде всего физическая, терминология и фразеология.

Положительным здесь является то обстоятельство, что таким образом социологи пытались преодолеть субъективистские, религиозные, ненауч­ные трактовки общественных проблем. Но эти попытки рассматривать со­циальные процессы с естественно-научных позиций обусловили, с другой стороны, их сведение к механической, физической, химической основе, т.е. появление механического, физического, химического редукционизма, что явно ограничивало познавательные возможности исследователей.

У социального механицизма было немало сторонников, среди них в пер­вую очередь франко-бельгийский социолог и статистик А. Кетле и итальян­ский социолог В. Парето. Об их творчестве в дальнейщем будет специально сказано. В целом же следует отметить, что в сравнении с социальным меха­ницизмом социальный биологизм оказался развит значительно больше.

Два ответвления этой линии требуют своего рассмотрения — социальный органицизм и социал-дарвинизм. Поскольку первый наиболее ярко был представлен в рассмотренном уже творчестве Г. Спенсера, обратимся в этой главе к подробному рассмотрению второго ответвления — социал-дарвиниз­ма. Он развивался в XIX в. активнее, чем социальный органицизм, и оказал более серьезное влияние на последующее развитие социологической мысли.

§ 2. Социал-дарвинистское направление в социологии. Взгляды Л. Гумпловича и Г. Ратценхофера

Под социал-дарвинизмом чаще всего понимают направление (иногда пишут «школа» или даже «парадигма») в социологии, провозгласившее в качестве определяющих факторов общественной жизни принципы естественного от­бора и биологической эволюции и рассматривающее их как принципы соци­ального отбора и социальной эволюции. Представители этого направления исходят из посылки, согласно которой все социологические выводы долж­ны соответствовать естественнонаучным законам, а в основе общественных структур лежат природные особенности человека.

Для социал-дарвинизма характерно применение дарвиновской теории борьбы за существование к рассмотрению социальной жизни, т.е. определе­ние последней как арены непрерывной и повсеместной борьбы, столкнове­ний, конфликтов между индивидами, социальными общностями (группами) людей, целыми обществами. При этом представители социал-дарвинизма приписывают социальным конфликтам статус естественности (подобно то-



Часть I. Классический этап


му как в органической природе естественной является внутривидовая и меж­видовая борьба). При таком подходе очевидно, что социал-дарвинизму при­сущ биологический редукционизм. Наиболее яркими выразителями идей со-циал-дарвинизма стали польско-австрийский социолог Л. Гумилович и его австрийский последователь Г. Ратцснхофер, американские социологи А. Смолл и У. Самнер. Рассмотрим коротко существо их взглядов и позиций.

Людвиг Гумилович (1838—1909), один из известнейших европейских социологов XIX в., написал ряд крупных работ по общим проблемам со­циологии. Некоторые из них были переведены на русский язык1.

Гумилович рассматривал социологию как науку, занимающуюся изуче­нием социальных групп и отношений между ними. Так что понимание им предмета социологии и по сей день не потеряло своей актуальности. «Ис­тина в том, — писал он, — что социальный мир с самого начала, всегда и по­всюду движется только группами, группами приступает к деятельности, группами борется и стремится вперед... В гармоническом взаимодействии социальных групп лежит единственно возможное решение социальных во­просов, насколько оно вообще возможно» [1996. С. 35].

В реальности же основное состояние отношений между фуппами, соглас­но Гумиловичу, — непрерывная и беспощадная борьба, которая является главным фактором их социальной жизни. В качестве основного социального закона социолог объявляет «стремление каждой социальной группы подчи­нять себе каждую другую социальную группу, встречающуюся на ее пути, стремление к порабощению, господству» [1895. С. 159]. Нетрудно обнару­жить, что в основу концепции Гумпловича положен дарвиновский закон борьбы за существование, примененный им к рассмотрению общественных отношений, главными среди которых социолог считает групповые.

Важно, однако, отметить, что в основе межгрупповых конфликтов лежат, по мнению социолога, стремления людей к удовлетворению материальных потребностей. Следовательно, борьба — групповая, а интересы — индивиду­альные. И это положение вошло в теоретический банк социологических идей, которые затем были взяты на вооружение некоторыми исследователя­ми. Нужно только уточнить одно существенное обстоятельство: обращая внимание на социальные конфликты как основу общественной жизни, со­циал-дарвинисты (в первую очередь Гумилович) не имели в виду классовую борьбу. Связь между групповым противоборством и классовыми, более ши­роко, социальными отношениями вообще не принималась ими в расчет.

Гумплович выступал противником простых аналогий между живой природой и обществом как объясняющего принципа социологии (что мож­но было найти, к примеру, у Спенсера). По его мнению, использование би­ологических сравнений, сопоставлений и даже в ряде случаев аналогий с

1 Гумплович Л. Социология и политика. М., 1895; Его же. Основания социологии. СПб.,1899; Его же. Очерки истории социологии. СПб., 1899; Его же. Социологические очерки. Одесса, 1899.


Глава 4. Натурализм в социологии



общественными процессами и явлениями только лишь помогает более яс­но и доходчиво попять последние. Но реального и подлинного знания со­циальной жизни таким образом получить нельзя. По существу, Гумплович приходит к положению о принципиальной несводимости общественных явлений к биологической природе индивида.

Сам индивид рассматривался в концепции социолога лишь как следст­вие, результат группового взаимодействия, влияния окружающей среды. Гумплович считал, что «в человеке мыслит совсем не он, — но его социальная группа, источник его мыслей лежит не в нем, но в социальной среде, в кото­рой он живет, в социальной атмосфере, которой он дышит, он может мыслить только так, как необходимо его заставляют концентрирующиеся в его мозгу влияния окружающей его социальной среды» [1996. С. 35].

Поскольку центральным в социологии Гумнловича является изучение социальных групп, постольку имеет смысл выяснить предлагаемую им их классификацию. В первую очередь он делил все группы на простые и сложные. К простым социальным группам относились прежде всего при­митивные человеческие сообщества с ярко выраженными антропологиче­скими и этническими характеристиками (орды, племена, роды и т.д.). Сложные группы, или группы второго порядка, отличались своей много­мерностью и структурой, наличием целого ряда социальных характерис­тик и выполнением многочисленных функций. К сложным группам Гумплович относил сословия, государства, классы. Говоря о последних, он пишет: «...существует три больших общественных класса, отличаю­щихся друг от друга своим экономическим положением, а именно: класс дворян, среднее сословие торговцев и ремесленников и крестьянское со­словие» [Там же. С. 42].

Еще одна классификация социальных групп, предложенная Гумплови-чем, заключается в выявлении среди них господствующих и подчиненных. Собственно говоря, стремление превратиться из подчиненной в господст­вующую, т.е. борьба за власть, и является источником межгрупповой борь­бы и конфликтов.

Здесь необходимо сказать о той роли, которую играет в жизни общест­ва и индивида, с точки зрения Гумпловича, наличие определенных потреб­ностей и различные возможности их удовлетворения. Он считает, что, на­ряду с сохранением жизни, удовлетворение потребностей, прежде всего естественных, «образует важнейшее содержание человеческих стремле­ний». Вслед за естественными потребностями возникают экономические, политические и культурные потребности. «Экономические потребности ведут человека в политическую область, так как государство должно до­ставлять одним средства за счет других, удовлетворять их высшие эконо­мические и культурные потребности без вреда для них» (Там же. С. 78]. Основным регулятором деятельности по удовлетворению потребностей Гумплович считает экономическое положение индивида, поскольку оно



Часть 1. Классический этап


«принуждает его к известному образу жизни и будит в нем связанные с этим последним идеи и воззрения» [Гумплович. 1996. С. 42].

Большое место в социологии Гумшювича занимает учение о конфликтах. Рассматривая взаимоотношения социальных групп, прежде всего простых (примитивных), он доказывает неизбежность конфликтов, которая имеет, таким образом, глубоко исторический характер. В конфликтах выражается прежде всего общественное неравенство групп, а внутри них — индивидов. В свою очередь само это неравенство определяется неравенством рас. Более сильная раса стремится подчинить слабую.

Но здесь необходимо отметить, что стоит у Гумпловича за понятием и термином «раса». Он дает не традиционную, «обычную» характеристику расы как социальной общности людей с определенными биологическими признаками, а считает, что расы — это нации или народы, находящиеся в состоянии биосоциального неравенства. Отсюда «расовая борьба» — это борьба наций, государств, этнических общностей.

Идейно близок к Гумпловичу был сторонник социал-дарвинизма авст­рийский социолог Густав Ратценхофер. Он (подобно Гумпловичу) считал, что в обществе действуют такие же закономерности, какие имеют место в органической природе. Как и у Гумпловича, в центре его интереса была со­циальная группа. В качестве основных социальных явлений и процессов он рассматривал борьбу за существование, расовую расчлененность общества, враждебные отношения между расами и др. Основной социологической ка­тегорией для австрийского социолога выступал интерес, который движет поведением групп и индивидов. Поэтому конфликты между группами и людьми — это прежде всего конфликты интересов.

Ратценхофер предложил классификацию интересов, включающую пять типов. Это: ирокреативные интересы, стимулирующие деятельность по продолжению рода; физиологические интересы, реализующиеся в пи­тании; индивидуальные-интересы, в которых воплощается стремление к самоутверждению; социальные интересы, выражающиеся в стремлении к родственным и групповым связям; трансцендентные интересы, означаю­щие связь с религией и стремление к ней.

§ 3. Социологические идеи А. Смолла и У. Самнера

Категории конфликта, интереса, стремления, желания, разрабатываемые социологами в контексте их близости к обществу, социальной группе, че­ловеку, связанным с биологическим миром, были достаточно характерны для социал-дарвинизма. Некоторые из этих узловых понятий, в первую очередь категории конфликта, интереса и желания, оказались централь­ными для творчества американского социолога Альбиона Смолла (1854— 1926), который испытал на себе влияние идей Ратценхофера (основная


Глава 4. Натурализм в социологии



работа Смолла, «Общая социология», опубликована в 1905 г.). Именно эти категории, имевшие в первую очередь биологическую природу, вы­ступали, по его мнению, как движущие силы социального поведения.

Интерес для Смолла был не чем иным, как «неудовлетворенной способ­ностью», а в социологии он являлся такой же основной и неделимой кле­точкой, какой в физике был атом. Смолл выделял шесть классов интересов, связанных со сферами здоровья, благосостояния, общения, познания, кра­соты, справедливости. Первый класс интересов касается пищи и сексуаль­ных отношений, второй — богатства и владения вещами, третий — связей между людьми, четвертый — знания и науки, пятый — наслаждения эстети­ческим, шестой — правоты.

Каждый из этих классов (групп) интересов претендует на доминиро­вание среди других, в результате возникает постоянный конфликт между ними, который проявляется в действиях людей. Строго говоря, конфликт, по Смоллу, имеет место не столько между самими интересами, сколько между людьми, которые стремятся удовлетворить собственные интересы за счет других индивидов. Ведь жизнь человека — это процесс приспособ­ления и удовлетворения его интересов. Следует отметить, что идею кон­фликта интересов социолог заимствовал из социал-дарвинизма.

Однако конфликт для Смолла не был единственной и универсальной формой отношений между людьми и социальными группами. Он считал, что главное состоит в умении найти переход от социального конфликта к соци­альному согласию. В связи с необходимостью поиска такого перехода он под­черкивал значение социологии, которая, по его мнению, выступая не только теоретической, но и практической дисциплиной, должна быть использована в целях установления нормальных отношений (значит, отношений согласия) между социальными группами.

Социальные связи, отношения, процессы, конфликты Смолл тесно связывал с психическими проявлениями личности. Хорошо известен его знаменитый афоризм: «Нет ничего социального, что не являлось бы пси­хическим». Как видно, в социал-дарвинизме уже начинает отчетливо про­слеживаться линия на психологизацию социальных отношений, что вы­разилось наиболее полно в возникновении и развитии психологического направления в социологии (его детальному рассмотрению будет посвя­щена специальная глава).

Смолл известен в социологической науке не только как теоретик, рабо­тавший в рамках социал-дарвинистского направления и создавший важ­ные предпосылки для утверждения психологического направления. С его именем связано появление одной из первых кафедр социологии в США — в Чикагском университете. Он был основателем и руководителем первого социологического факультета в стране как раз в этом университете, перво­го социологического журнала, автором первого учебника по социологии (совместно с Дж. Винсентом), одним из создателей Американского социо-



Часть 1. Классический этап


логического общества, наконец, одним из отцов-основателей Чикагской социологической школы. Однако об этих сторонах его деятельности будет специально сказано в главе, посвященной итогам развития классического этапа социологии и появлению первых социологических школ.

Сейчас мы перейдем к рассмотрению творчества американского социо­лога, сторонника социал-дарвинизма Уильяма Самнера (1840—1910), счи­тающегося одним из наиболее крупных представителей этого направле­ния. Его главная работа — «Народные обычаи» — опубликована в 1906 г. По мнению американского социолога, обычаи являются продуктом четы­рех главных мотивов человеческих действий и поступков: голода, сексу­альной страсти, честолюбия и страха. В основе этих мотивов лежат много­образные человеческие интересы.

Свои главные идеи Самнер сформулировал на основании социологи­ческого анализа большого этнографического материала. Именно поэтому он считал народные обычаи и нравы определяющим фактором в развитии общества. Самнер рассматривал нравы и обычаи как способ сознания и поведения, как образ жизни людей. Он уделил большое внимание анали­зу механизма возникновения обычаев и привычек. Самнер считал, что способы деятельности людей, вырабатывающиеся ими для удовлетворе­ния потребностей, постепенно превращаются в повседневные, рутинные, становятся привычками и обязательным элементом образа жизни.

В качестве основного объекта социологического изучения Самнер рассматривает не общество в целом либо человека, а социальную группу. Общество же есть совокупность, конгломерат конкурирующих, соревну­ющихся групп. В центре этой борьбы оказывается каждый конкретный индивид, который в своей реальной жизни и деятельности связан с опре­деленной совокупностью социальных групп, т.е. с обществом. Именно та­ким, считал Самнер, представлялось последнее конкретному человеку. Следовательно, и социология должна рассматривать проблему «общест­во — социальная группа — индивид» в аналогичном ракурсе.

Самнер находился под сильным влиянием идей Г. Спенсера и Ч. Дарви­на, по.этому считал основными принципами социологии социальный эволю­ционизм, естественный социальный отбор и борьбу за существование, кото­рую социальные группы ведут между собой. Каждый из этих принципов, выделенный в ходе анализа реальных социальных процессов, содержит в ка­честве собственного основания фактор межгруппового неравенства, начи­ная с имущественного и кончая духовным.

Признавая группы основным фокусом исследовательского интереса, Самнер предложил их оригинальную классификацию, которая затем ши­роко использовалась в социологии в'рамках его психологического направ­ления, а также в психологической науке. Он разделил все группы па «мы-группа» и «они-груипа». В первом типе групп отношения характеризую гея сплоченностью и солидарностью, во втором - преобладает враждебность.


Глава 4. Натурализм в социологии



Согласно Самнеру, «мы-группа» (или собственная группа) представляется человеку центром притяжения всех интересов и действий, что по существу выступает как принцип этноцентризма. Это понятие было введено Гумпло-вичем, а вслед за ним использовано и Самнером. Оно означает свойство че­ловека воспринимать все возникающие и складывающиеся межличност­ные и общественные отношения в масштабе социокультурных ценностей той этнической группы, к которой он принадлежит.

Подводя итог рассмотрению социал-дарвинизма как направления со­циологической науки, следует отметить, что он оказал определенное вли­яние на ее развитие. Это было сделано за счет постановки и анализа таких проблем как социальный отбор, социальная эволюция, социокультурная адаптация, межгрунновыс отношения, конфликты в них, борьба социаль­ных групп за существование и др. В целом социал-дарвинизму оказался присущ натурализм при рассмотрении социальных явлений и процессов, который выразился в форме сведения общественных закономерностей к биологическим. Именно этим в первую очередь объясняется постепенное снижение его влияния на развитие социологической науки, особенно в XX в., когда оно (влияние) практически перестало восприниматься как сколько-нибудь существенное.

§ 4. Расово-антропологическое направление в социологии

Расово-антропологическое направление, бывшее популярным в социоло­гии во второй половине XIX — начале XX в., является разновидностью натурализма. Наиболее известные представители этого направления — Ж. Гобино, III. Летурно, Ж. Ляпуж (Франция), X. Чемберлен (Англия), О. Аммон (Германия). Суть этого направления — в определении влияния биологической природы человека, его расовых черт и генотипа на жизнь общества.

Основными положениями расово-антропологического направления являются следующие: а) социальное поведение людей целиком обуслов­ливается их биологической наследственностью; б) социальная жизнь вы­ступает следствием и результатом расовых и антропологических факто­ров; в) расы не равны между собой, что определяет не только социальное, но и культурное неравенство между группами людей; г) смешения рас вредны для обществ в целом и для отдельных людей в особенности.

В своей четырехтомной работе «Опыт о неравенстве человеческих рас» (1853, 1855) Гобино (1816—1882) стремился объяснить ход общественно-исторических изменений на основе действия расово-биологического фак­тора как главного и определяющего этот процесс. Лишь господство белой расы, и при этом достижение «чистоты» такого доминирования за счет за­претов на смешение рас, обеспечивает устойчивое развитие общества, счи-

3 - 2740



Часть I. Классический этап


тал французский социальный философ и социолог. Белая раса является уникальной в силу того, что гармонически соединяет в себе данные от при­роды ее представителям ум, силу и красоту.

Правда, следует отметить, что белая раса, по мнению Гобино, неодно­родна, поскольку включает в себя три вариации людей, которые ведут се­бя по-разному по отношению к желтой и черной расам. Это «семиты», «хамиты» и «яфетиды». Лишь последние оказались, с точки зрения исто­рического процесса, наиболее «стойкими» и не смешивались с желтой и черной расами. «Семиты» и «хамиты» не сумели сохранить свою расовую чистоту. Отсюда Гобино сделал вывод, что человечество все свои надеж­ды должно связывать только с «семейством арийцев», происходящим от «яфетидов». Именно ему присущи высокая активность, созидательная энергия, подлинное бесстрашие и творческий гений.

Что касается двух других рас — желтой и черной, то их доминирова­ние не может принести обществу желаемого результата в силу изначаль­но присущих каждой из них черт ограниченности и недостаточности. Так, желтая раса «страдает» утилитаризмом, ее представителям по природе не присуща героика поступков и высокие достижения в деятельности. Гово­ря о черной расе, Гобино считает, что негры, ее представляющие, опять же по своей биологической, физиологической и психической природе, не­способны к рациональному самоконтролю, а стало быть, к длительным, осмысленным целенаправленным действиям.

Следует отметить, что эти откровенно расистские идеи, связанные с попыткой доказать превосходство одной расы над другими, оказались ба­зовыми для фашизма и нацизма. Если учесть к тому же, что для их обос­нования Гобино прибегал к чудовищному искажению фактов реальной истории, допуская самый настоящий исторический произвол, становится понятным, почему его теория была подвергнута резкой и беспощадной критике, как только она появилась. Первым это сделал французский со­циолог и политический деятель XIX в. Алексис де Токвиль, который су­мел показать реакционную сущность расово-антропологических взглядов Гобино незадолго до своей смерти.

Идеи, близкие по своему содержанию к рассмотреным выше, хотя и не имеющие такого обширного исторического обоснования, сформулировал французский социолог Шарль Летурно. Его небольшая по объему книга «Социология» (переведена на русский язык) была написана не столько на историческом, сколько на этнографическом материале. Таким обра­зом, расово-антропологическое направление в социологии получило «поддержку» со стороны еще одной науки.

В своей книге Летурно стремится доказать, что нет существенной раз­ницы между человеком и всем остальным животным миром, к которому он принадлежит: «Человек есть ничто иное, как животное, стоящее лишь на более высокой ступени развития, чем другие животные, живущие на


Глава 4. Натурализм в социологии 67

земле»1. Коль скоро это так, Летурно считает своим долгом «заявить прежде всего, что мы не смотрим на человека, подобно некоторым антро­пологам-метафизикам, как на какое-то особое существо, и не разделяем того мнения, что этот, далеко не совершенный представитель позвоноч­ных (здесь автор явно отстал от достижений современного ему естество­знания, уже доказавшего, что человека следует относить к более высоко­му биологическому классу млекопитающих. — Г.З.) образует на земле свое особое царство, отделенное целой пропастью от остального животно­го мира»2.

Далее автор говорит о том, что в зависимости от степени совершенства организма человека на земле возникли расы, которые делятся на избран­ные и отверженные. Это деление осуществляется Летурно, как он сам гово­рит, с анатомической и социологической точек зрения и предполагает диф­ференциацию человеческих типов на три главные группы: черная, желтая, белая раса. С социологической точки зрения они далеко не равны, и самый низший тип среди них — черный человек3. Еще одна позиция, которую от­стаивает социолог, состоит в стремлении доказать, что расовые отличия в общественном развитии играют большую роль, чем природные условия4.

Расово-антропологическое направление оказалось представленным и в других европейских странах, в частности в Германии. К концу XIX в. в этой стране возникла так называемая антропосоциология, одним из самых яр­ких представителей которой был Отто Аммон (во Франции ее основателем и наиболее рьяным сторонником был Ж. Ляпуж). Суть этой своеобразной «отрасли» социологии заключалась в проведении антропометрических ис­следований, ложном истолковании их результатов и теоретических выво­дах из них относительно соответствующих количественных параметров той или иной расы. Так, одним из основных антропометрических парамет­ров была величина так называемого головного указателя — процентного от­ношения наибольшей ширины головы к ее наибольшей длине. В соответст­вии с такими измерениями самой аристократической, «высшей» расой оказалась нордическая. Не случайно Гитлер широко использовал работы Аммона. В главной из них — «Общественный порядок и его естественные основы» (1895) — немецкий антропосоциолог пытался анализировать об-щественные институты в Германии сквозь призму соединения принципов расизма и социального дарвинизма.

Еще одним известным теоретиком расизма был Хаустон Чемберлен, сменивший британское подданство на германское и писавший свои работы на немецком языке. Одна из его центральных идей (изложена в работе «Ос­новы девятнадцатого столетия», 1899), за которую он уже после своей

1 Летурно Ш. Социология. СПб., 1895. С. 60.

2 Там же. С. 1.

3 Там же. С. 5.

4 Там же. С. 35.

з-



Часть I. Классический этап


смерти был провозглашен ггацистами пророком Третьего рейха, — создание «тевтонской культуры», базирующейся на превосходстве «арийцев» над «не-арийцами». Чемберлен воспроизводит основные позиции расово-ант-рожлогического направления о превосходстве одной расы над другими и является едва ли не наиболее последовательным сторонником детермина­ции общественного устройства биологической наследственностью, харак­теризующей сознание и поведение господствующих социальных сил.

Нельзя сказать, что представители расово-антропологического направ­ления не изучали влияние факторов социальной среды, воспитания, раз­личных общественных воздействий на анализируемые ситуации, однако факторам антропологического характера отдавалось явное предпочтение. В этом смысле расово-антропологическое направление было не столько со­циологическим, сколько, как справедливо отмечает А.Б. Гофман, внесоцио-логическим или даже аитисоциологическим [История... 1997. С. 309]. Кро­ме того, оно было (вместе с географическим направлением, о котором чуть ниже пойдет речь) теоретическим обоснованием одной из самых реакцион­ных политических доктрин — немецкой геополитики.

Расово-антропологическое направление в социологии нельзя опреде­лить как подлинно научное, поскольку в нем абсолютизируются расовые и этнические предрассудки, пропагандируются социальные мифы, имеющие явно выраженный тенденциозно-идеологический характер. По мере акти­визации фашистских и нацистских взглядов и действий, которая время от времени имеет место в современном обществе, их сторонники пытаются ре­анимировать духовный и идейный фундамент самого реакционного в мире учения, представленного расово-антропологическим направлением в соци­ологии. Однако у него, как и раньше, немного сторонников.

§ 5. Географическое направление в социологии

Под географическим (иногда его называют социогеографическим) направ­лением в социологии принято понимать натуралистические концепции и теории, в которых факторы географической среды рассматриваются как определяющие по отношению к ходу экономических, социальных и поли­тических процессов. При этом понятие географических факторов включа­ет в себя самые разные аспекты, подчас плохо стыкующиеся между собой. Здесь и климат, и ландшафт, и длина береговой линии, и реки, и флора, и фауна, и урожайность, и земля с ее разнообразными особенностями, и ми­неральные богатства, и продукты питания, и водные рессурсы, и горы...

Географическое направление связано с недооценкой материальной и ду­ховной общественно-исторической деятельности людей, социальных общно­стей, институтов, населения целых стран, направленной на преобразование природной, в том числе географической среды, и превращение ее потенциа-


' Глава 4. Натурализм в социологии



ла в реальный фактор общественного развития. Представители этого направ­ления не учитывают всех сложностей взаимодействия человека, различных социальных структур со средой обитания. В этом смысле в рамках данного направления из многочисленных географических факторов не вполне кор­ректно выводятся особенности социального устройства и жизни народов.

Например, в связи со спецификой климата, рельефа местности и ланд­шафта рассматриваются характер нации (либо какого-нибудь этнического образования) и траектория ее развития. Горы и пространственная изоляция развивают у населения узкий национализм и нежелание что-либо менять, жизнь у моря (океана) либо на равнине, наоборот, пробуждает стремление к овладению новыми пространствами, стало быть, к завоеваниям. Для этого нужна централизованная, сильная власть — таков один из вариантов рас­суждений представителей географического направления в социологии.

Это направление получило распространение и развитие в ряде европей­ских стран: Англии, Германии, Франции, Швеции. Его наиболее известные основатели и представители — Г. Бокль (Англия), К. Риттер, Ф. Ратцель, К. Хаусхофер (Германия), Ю. Челлен (Швеция), Ж. Реклю, П. Видаль (Франция). Рассмотрим коротко взгляды названных представителей гео­графического направления из Англии, Германии, Франции.

Генри Бокль (1821 —1862), английский историк и социолог, представитель позитивизма, находился под сильным влиянием О. Конта. В работе «История цивилизации в Англии» (переведена на русский язык и издана в Санкт-Пе­тербурге в 1895 г.) Бокль доказывал, что развитие человеческого общества за­висит в значительной мере от действия физических причин, к которым он от­носил в первую очередь климат, ландшафт, почву и пищу. Главные — почва и климат, ибо от них зависит и потребляемая в стране пища. Почва определяет богатство населения и его численность. Чем лучше и плодороднее почва, тем больше продовольствия в обществе, а это ведет к росту народонаселения. Что касается климата, то он влияет на энергию людей.

Бокль бол ыное внимание уделял анализу ландшафта и его типов. Есть ландшафты, способствующие развитию рассудочной, логической дея­тельности. Они характерны в основном для Европы, в которой доминиру­ющим направлением развития было подчинение природы человеку. Что касается южного континента, то там ландшафт выполнял иную роль, воз­буждая воображение человека и подчиняя его природе. Такое противопо­ставление двух типов ландшафтов помогало Боклю объяснить, почему страны Европы достигли больших успехов в своем развитии, чем государ­ства на остальных континентах.

Пожалуй, наиболее активно географическое направление развивалось в Германии. Здесь заметную роль играл первоначально Карл Риттер (1779—1859), которого затем сменил (с точки зрения значимости и влия­ния) самый известный и видный представитель географического направ­ления Фридрих Ратцель (1844—1904). Значение Риттера, который всегда



Часть 1. Классический этап


подчеркивал особую роль географии в деятельности, воспитании и само­воспитании человека, определялось прежде всего его попытками органи­чески соединить географию и социологию. После Риттера, под влиянием его идей возникла дифференциация географии на физическую и социаль­ную, последней же — на экономическую, политическую, историческую, культурную, статистическую, каждая из которых могла и должна была быть использована для объяснения многих процессов развития отдельных стран, а в них — отдельных групп населения.

Ратцель выдвинул целый ряд идей, многие из которых вызвали дискус­сию еще при его жизни. Это было связано с тем, что он явился основате­лем политической географии как особой науки, или отрасли географичес­кой науки (одна из его главных работ так и называлась — «Политическая география», издана в 1897 г.). Ратцель отстаивал принципы географичес­кого детерминизма, в соответствии с которыми он доказывал определяю­щее воздействие пространственно-природных факторов на ход истории и процессы принятия политических решений правящими кругами. Так, он пытался выстроить причинные связи, их цепочки между характером при­родной среды, типом местности и деятельностью государства.

При этом Ратцель абсолютизировал, фетишизировал влияние природ-но-географической среды на особенности политического устройства, ха­рактер международных отношений и конфликтов, внутреннюю и внеш­нюю государственную политику, доказывая, что для ее усиления, равно как и для увеличения могущества страны, нужны новые территории, ко­торые, в свою очередь, для их освоения потребуют роста народонаселе­ния. Обоснованию этого положения были посвящены сформулирован­ные Ратцелем семь законов «пространственного роста государств».

Немецкий исследователь различал понятия границ государства, его про­странства и местоположения. Развитие наций и их культур связано с необ­ходимостью изменения и расширения названных параметров. Эти идеи имели явно выраженный геополитический характер и пали на хорошо удо­бренную для них в Германии почву. Однако, что особенно важно отметить, несмотря на активное использование его идей в Германии в XX в., сам Рат­цель никогда не был ни шовинистом, ни расистом. Более того, он высоко оценивал вклад многих народов в мировую культуру.

В связи с этим велика и хорошо известна роль Ратцеля как одного из создателей диффузионизма — принципа, суть которого состояла в при­знании значимости для социального развития общества процессов заим­ствования, проникновения и распространения культуры. В соответствии с принципом диффузионизма главной становится проблема культурных инноваций (нововведений), проникающих во внутреннюю жизнь общест­ва под воздействием внешних факторов. Этот принцип у Ратцеля был противопоставлен принципу эволюционизма, согласно которому внеш­ние факторы влияния играют второстепенную роль, основное же значе-


Глава 4. Натурализм в социологии



ние приобретают процессы роста и усложнения внутренних структур, а культура является следствием их развития. Становится понятным, поче­му ученый основное внимание уделял анализу колонизации, торговли, войн и других факторов диффузионизма.

Ряд положений географического направления в социологии нашел свое отражение во взглядах Карла Хаусхофера (1869—1946), которого характе­ризуют как основателя реакционной немецкой геополитики. Его считают идеологом, стратегом и теоретиком экспансионистской политики фашист­ской Германии. Некоторые идеи географического направления он довел до крайности, использовав понятие жизненного пространства в целях обосно­вания его дефицита в Германии и неестественности ее границ. Особеннос­тью позиции Хаусхофера было стремление соединить наиболее консерва­тивные положения расово-антропологического (в том числе обоснование расизма) и географического направлений.

Во Франции на появление географического направления в социологии большое влияние оказали взгляды известного философа эпохи Просвеще­ния Ш. Монтескье. Его центральная идея, сыгравшая заметную роль в появ­лении этого направления, состояла в том, что климат, почва и состояние земной поверхности определяют дух народа и характер общественного раз­вития. Конечно, французская социогеографическая школа не является столь известной, как немецкая, тем не менее взгляды Ж. Реклю и П. Видаля важны для того, чтобы ознакомить с ними людей, изучающих историю со­циологии.

Жан Жак-Элизе Реклю (1830—1905) заимствовал ряд идей у Риттера, у которого учился в Берлине. Главная его работа, принесшая ему мировую славу и известность, — девятнадцатитомная энциклопедия «Новая всеоб­щая география. Земля и люди», которую он писал и издавал 20 лет (1875— 1894). За эту работу он был награжден золотой медалью Парижского геогра­фического общества. В фокусе внимания Реклю — влияние внешней, в основном географической, среды на общество. Однако он рассматривал это влияние не только в «одностороннем» порядке, но и обращал внимание на взаимодействие двух сред — социальной и географической. По мнению Рек­лю, чтобы оно было плодотворным, необходимо содействовать реализации принципов гуманизма и братства народов. В целом вся социальная геогра­фия Реклю была пронизана его прогрессивными общественно-политичес­кими устремлениями. Он воспевал свободу личности (иногда понимаемую анархистски), идею общественного прогресса как развития и оптимального использования обществом лучших качеств людей.

Поль Видаль де Ла Блаш (1845—1918) справедливо считается одним из основателей французской географической школы в социологии. Он не оставил после себя крупных работ (как Реклю), но был хорошо известен в научных кругах. На него оказали большое влияние работы немецких ис­следователей, прежде всего Ратцеля.



Часть I. Классический этап


Видаль рассматривал в качестве главной для своего творчества пробле­му взаимодействия самых различных социальных групп с географической средой, в первую очередь с таким фактором этой среды, как ландшафт. Особенность его подхода состоит в том, что он уделял большое внимание процессам изменения географической среды под воздействием деятельно­сти социальных групп-. Сам ландшафт — это не только продукт природных изменений, но и трудов человека, социальных групп. Задача социологов и социогеографов, по мнению Видаля, состоит не только в том, чтобы опре­делить, что данная географическая природная среда предполагает тот или иной образ жизни, но и в том, чтобы выявить воздействие на нее этого об­раза жизни и изменения в самой среде в результате такого процесса.

Подводя итог развитию натурализма в социологии XIX — начала XX вв., следует отметить, что это направление является достаточно сложным по сво­ей структуре. Оно включает в себя на первый взгляд весьма разнородные на­правления, течения и школы, такие как социальный механицизм, социал-дар­винизм, расово-антропологическая школа, географическое направление. Однако при более пристальном рассмотрении взглядов их представителей выясняется наличие целого ряда совпадающих характеристик. Это: ориента­ция исследователей на естественные науки (механика, физика, химия, биоло­гия, антропология, география и др.) и их методы; редукционизм, означающий сведение социологического знания к тем или иным естественно-научным трактовкам, а общественных закономерностей — к природным; проведение аналогий (зачастую прямых) между социальными и природными процесса­ми; игнорирование качественного своеобразия общественных процессов и за­кономерностей. Однако натурализм сыграл в целом позитивную роль, по­скольку стремился прибегать к научному объяснению социальных явлений и привлек внимание исследователей-обществоведов к достижениям естествен­но-научного знания.

Вопросы и задания

1. С чем связано появление натуралистической ориентации в социологии?

2. В чем состоят, по вашему мнению, прогрессивные идеи натурализма? В чем его огра­ниченность?

3. Дайте общую характеристику социал-дарвинистского направления в социологии. Что для него наиболее характерно?

4. Охарактеризуйте социологические воззрения Л. Гумиловича. Какие его идеи кажут­ся вам наиболее значимыми для дальнейшего развития социологии?

5. Расскажите об основных социологических идеях А. Смолла. Какие категории были центральными в его творчестве? Как он их трактовал?

6. В чем суть социологического подхода У. Самнера? Почему его считают представите­лем социал-дарвинистского направления в социологии?

7. Проанализируйте основные идеи расово-антропологического направления. Можно ли назвать его представителей идеологами расизма? Ответ аргументируйте.


Глава 4. Натурализм в социологии



8. Что собой представляет географическое направление в социологии? Как вы считае­те, связано ли географическое положение той или иной страны с ее социальным и по­литическим развитием?

9. Охарактеризуйте взгляды сторонников географического направления в рамках трех национальных школ — британской, германской и французской.

Литература

Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность). Екатеринбург; Бишкек, 1997.

Волков ЮГ., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д., 1999.

Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М, 1995.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

Гумплович Л. Социология и политика. М, 1895.

Гумплович Л. Основания социологии // Западно-европейская социология XIX — нача­ла XX веков: Тексты. М., 1996.

История социологии. Минск, 1993.

История теоретической социологии: В 4 т. М„ 1997. Т. 1.

Капитонов Э.А. История и теория социологии. М, 2000.

Култьиин В.П. Ранняя немецкая классическая социология. М, 1991.

Култыгин В.П. Французская классическая социология XIX — начала XX веков. М., 1991.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Натурализм в социологии XIX — начала XX веков // История буржуазной социологии XIX - начала XX веков. М., 1979.


Глава 5

К. Маркс и его роль в социологии

§ 1. Краткий биографический очерк и основные этапы творчества

Карл Маркс (1818—1883) родился в Германии в небольшом городе Трире, был вторым ребенком из девяти детей адвоката Генриха Маркса, выходца из семьи раввинов, обратившегося в 1816 г. в протестантизм. С 1830 по 1835 г. учился в гимназии этого города, окончив которую продолжил образование в университетах Бонна и Берлина. В молодости исповедовал революционно-демократические убеждения, находясь под влиянием сначала философии Ге­геля и Фейербаха, а затем младогегельянцев. В 1841 г. Маркс получил доктор­скую степень на философском факультете Иенского университета за диссертацию, посвященную сравнительному описанию философии Демокри­та и Эпикура. В 1842 г. стал редактором демократической «Рейнской газеты» в Кёльне, после закрытия которой в 1843 г. переехал в Париж. В том же году женился на Женни фон Вестфален. В Париже летом 1844 г. познакомился с Фридрихом Энгельсом, дружба с которым продолжалась всю жизнь. В этом городе в течение 1844—1845 гг. встречался с Гейне, Прудоном, Бакуниным, многими другими известными людьми того времени. В 1845 г. по настоянию прусского правительства был выслан из Парижа и переехал в Брюссель.

В этот начальный, ранний период творчества (1841—1848) появляются первые работы, написанные совместно с Энгельсом, — «Святое семейство» и «Немецкая идеология». Важное значение для последующего творчества Маркса имели «Философско-экономические рукописи 1844 года», в кото­рых впервые была изложена его концепция отчуждения. В рамках раннего периода творчества постепенно формируются основные идеи, связанные с обоснованием революционного ниспровержения капитализма и руководя­щей роли пролетариата и его коммунистической партии в этом процессе — процессе, который должен был завершиться, по убеждению Маркса, пост­роением социализма и коммунизма.

Эти идеи впервые были четко изложены в «Манифесте Коммунистичес­кой партии», написанном совместно с Энгельсом в 1848 г. по поручению Сою­за коммунистов — первой коммунистической партии. Появлению названной работы предшествовали (и стимулировали ее написание) арест Маркса бель­гийским правительством и высылка его (после начала революции во Фран-


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



ции). Он снова едет в Париж, занимается революционной деятельностью, фор­мирует новый состав ЦК Союза коммунистов. В 1849 г. Маркс опять уезжает в Кёльн, где становится редактором «Новой Рейнской газеты». Однако и ее прусское правительство закрывает и в этом же году высылает Маркса из стра­ны. Он уезжает в Париж, а оттуда — в Лондон, где живет до конца жизни.

В начале 1850-х гг. выходят две очень важные работы Маркса — «Клас­совая борьба во Франции» (1850) и «Восемнадцатое брюмера Луи Бона­парта» (1852), написанные под непосредственным влиянием революцион­ных событий 1848 г. во Франции. В них прослеживается значительное усиление теоретических позиций Маркса в том, что касается концепции классов, классовой борьбы и диктатуры пролетариата как основного усло­вия победоносной схватки с буржуазией. В 1852—1857 гг. его теоретико-исследовательская деятельность временно прекращается (особенно в обла­сти политической экономии) в связи с необходимостью зарабатывать средства на жизнь журналистской работой. Однако в конце 1850-х гг. у не­го снова наблюдается повышенный интерес к экономической теории.

Его следствием стала публикация в Берлине работы «К критике полити­ческой экономии» (1859) — одной из основных в рамках зрелого периода творчества Маркса. В 1867 г. в Гамбурге выходит первый том «Капитала» — главного труда всей его жизни. В 1860-х гг. он ведет не только теоретичес­кую, но и практическую работу по организации международного рабочего движения. В 1867 г. под его руководством создается Международное това­рищество рабочих (I Интернационал).

Анализ событий Франко-Прусской войны и Парижской коммуны (1870—1871) приводит к появлению одной из последних крупных работ Маркса — «Гражданская война во Франции» (1871), а изучение процессов, происходивших в рабочем и социалистическом движении, — к написанию книги «Критика Готской программы» (1875). В это же время публикуется на французском языке первый том «Капитала». Вслед за первым он пишет остальные тома «Капитала», однако их удалось опубликовать Энгельсу по­сле смерти друга. Второй том был издан в 1885-м, а третий — в 1894 г.

Выделяя два основных периода в творчестве Маркса, необходимо учи­тывать, что первый из них (до 1848 г.), называемый в литературе периодом молодости (молодого Маркса), был, по существу, философским. Другими словами, основные работы и идеи этого периода имели философский ха­рактер. Последовавшие после 1848-го годы, называемые периодом зрелос­ти (зрелого Маркса), имеют иную доминанту — социолого-экономическую, о чем свидетельствуют в первую очередь две его работы — «К критике по­литической экономии» и самый фундаментальный труд — «Капитал».

Не все его исследователи и последователи это признают. Воздавая долж­ное Марксу-экономисту, многие авторы не считают его социологом (тем бо­лее, что для этого есть некоторое формальное основание — в своем творчест­ве он практически ни в одной работе не использовал понятие и термин



Часть I. Классический этап


«социология»). Но со временем многие вещи становятся более понятными и зримыми. Растущее число последователей и исследователей воззрений мыс­лителя приходят к выводу о том, что он был блестящим социологом, оставив­шим нам в наследство собственную методологию социального анализа, кото­рую необходимо знать, а при желании и необходимости — использовать. Далее о ней будет специально сказано.

Вряд ли творчество кого-либо из классиков мировой социологии ста­новилось предметом столь ожесточенных споров, а порой и настоящих ба­талий, как творчество Маркса. В значительной степени они проистекали из того, что его идеи, в отличие от других мыслителей, были прямо и непо­средственно использованы в социальной практике, в процессе подготовки и осуществления революций и строительства нового общества (от его оценки мы умышленно уходим). Поскольку новый социальный строй как конкретное воплощение идей Маркса многими воспринимался негативно, постольку отношение к обществу распространялось на самого мыслителя.

На протяжении ряда десятилетий в XX в. предпринимались неоднократ­ные попытки противопоставлять «раннего» и «зрелого» Маркса. При этом доказывалось, что «подлинным», «аутентичным», настоящим гуманистом был молодой Маркс, написавший «Философско-экономические рукописи 1844 года», зрелый же период творчества, период «Капитала» был изменой самому себе и уходом от реального гуманизма. Таким образом, шел процесс «домысливания», а по существу такого истолкования Маркса, которое сме­щает акценты в анализе его творчества.

Уместно ли соглашаться с подобной постановкой вопроса? Любого ис­следователя, тем более масштаба классика науки, нужно принимать таким, каким он был, не добавляя и не убавляя ничего существенного. Маркс отно­сился к числу тех мыслителей, которые печатались достаточно много и про­бовали себя в разных жанрах, оставаясь при этом чрезвычайно требователь­ными к тому, что писали. Диапазон его публикаций — от газетных статей До «Капитала». Если же какие-то из написанных материалов он не собирался доводить до сведения широкой общественности (как, например, многочис­ленные философские и экономические рукописи), предавая их «грызущей критике мышей», значит, у него на то были серьезные основания. И не учи­тывать это обстоятельство нельзя. Теперь обратимся к характеристике со­циологической концепции Маркса.

§ 2. Материалистическое понимание истории как основа социологической концепции К. Маркса

В противоположность О. Копту, Г. Спенсеру, представителям эволюциониз­ма, натурализма и других течений социологии, Которые обнаруживали ис­точники социальных изменений за пределами общества и человека и рассма-


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии 77

тривали их в виде многочисленных естественных факторов воздействия на социальные процессы, К. Маркс в своих социологических воззрениях при­шел к совершенно иным выводам. Если эволюционисты и натуралисты иска­ли ключ к пониманию современного социального организма в исследовании примитивных структур жизни людей и даже животного мира, то он считал, что законы трансформации общества наиболее полно раскрываются именно в условиях его развитого состояния.

Основой выводов относительно общественного развития и его законов для Маркса стало материалистическое понимание исторического процесса. Сущность нового подхода состояла в доказательстве определяющей общест­венное развитие роли экономического фактора. Маркс выделил в качестве главного вида общественных отношений отношения экономические, наибо­лее сильно влияющие на все остальные структуры жизрги общества.

В рамках материалистического понимания истории центральное место занимало учение об общественной формации. По существу это была одна из первых в истории социологии системных концепций общества, в которой да­ется его объяснение и показываются перспективы социального развития. В основе теории общественной формации находится использование большо­го фактического материала. Понятием «формация» Маркс охватил весь ком­плекс явлений и процессов общественной жизни в рамках исторически опре­деленного этапа социального развития.

«Ядром» общественной формации у Маркса выступает способ производ­ства материальной жизни, включающий в себя две основные стороны: произ­водительные силы и производственные отношения. Первые представляют собой отношение людей к преобразуемой ими природе, в том числе человека сего знаниями, трудовыми навыками и умениями, производственным опы­том (личный элемент) и средства труда (вещный элемент). Производствен­ные отношения выступают как вторая сторона общественного способа про­изводства, имеющая составной частью отношения между людьми в процессе их производственной деятельности. Именно они в своей совокупности и со­ставляют сущность той или иной общественной формации, выступающей как исторически определенная ступень развития общества.

Маркс чаще пишет всего о пяти сменяющих друг друга общественных формациях (первобытно-общинной, рабовладельческой, феодальной, капи­талистической, коммунистической). В ряде работ им высказывается сообра­жение об особом типе общества, названном азиатским способом производст­ва и включающем в себя типологические характеристики нескольких формаций, причудливо и одновременно сочетающиеся в жизни ряда азиат­ских стран. Главная среди этих характеристик — зависимость всех трудящих­ся (рабов, крепостных, наемных рабочих) в первую очередь от государства, а не классов, владеющих средствами производства.

Все формации у Маркса делятся на две группы — базирующиеся на част­ной или общественной форме собственности. Общество начинает свое раз-



Часть I. Классический этап


витие с системы, основанной на общественной собственности (первобытнооб­щинная формация), и возвращается на самом высоком этапе своего развития (коммунистическая формация) к этой же форме собственности. Важно отме­тить, что формационная структура общественного развития имеет для Марк­са особое значение. Она позволяет ему выстраивать весь процесс восхожде­ния общества от его предыстории к подлинной истории. При этом предыстория как раз охватывает формационную структуру развития челове­чества (включая капитализм), а подлинная история начинается с победы и окончательного установления коммунистических общественных отношений.

Из всех общественных формаций наиболее глубокому и детальному ана­лизу в творчестве ученого был подвергнут капитализм. Он дал глубокое со­циологическое обоснование экономических законов и механизмов его функционирования и эволюции (эксплуатации, прибавочной стоимости и др.), доказывал, что существование и развитие капиталистического, как и всякого иного, общества «соткано» из противоречий.

Здесь следует отметить, что в социологической концепции Маркса понятие общества выступает как ансамбль, взаимосвязь (иногда переводят как совокуп­ность) общественных отношений, главными среди которых выступают произ­водственные отношения. Далее покажем общий результат, к которому, по его словам, он пришел и который затем послужил руководящей нитью во всех его дальнейших исследованиях. В «Предисловии» к «К критике политической эко­номии» Маркс пишет: «В общественном производстве своей жизни люди всту­пают в определенные, необходимые, от их воли независящие отношения — про­изводственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития материальных производительных сил. Совокупность этих производ­ственных отношений составляет экономическую структуру общества, реаль­ный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Спо­соб производства материальной жизни обусловливает социальный, политичес­кий и духовный процессы жизни вообще» [Т. 13. С. 7].

Между производительными силами и производственными отношениями, по Марксу, имеют место постоянные противоречия, связанные с более по­движным и быстрым развитием первых, которое время от времени сдержива­ется не соответствующим им характером развития вторых. Эти противоречия вызывают обострение классовой борьбы, поскольку за производственными отношениями всегда скрываются интересы тех или иных классов и социаль­ных сил. Предельное обострение классовой борьбы приводит к осуществле­нию социальной революции в интересах прогрессивного развития производи­тельных сил и соответствующих им производственных отношений, а следовательно, и определенных классов общества. Таким образом, смена фор­маций происходит, по Марксу, вследствие разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями на основе усиления классовой борьбы и осуществления социальной революции.


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



§ 3. Противоречия в социологической концепции К. Маркса

Однако в этих казавшихся прозрачными логических посылках кроется не­сколько противоречий, вскрытых практикой дальнейшего общественного развития. По Марксу, производственные отношения, базирующиеся на ча­стной собственности, сковывают развитие производительных сил, и, наобо­рот, общественная собственность открывает простор для их развития. Исто­рический процесс этого не подтвердил. Далее, как он считал, с развитием производительных сил при капитализме классовое противоборство должно усиливаться, ибо оно (это развитие) означает расслоение общества, усиле­ние бедности подавляющего большинства населения и его борьбу за соци­альное равенство. Однако и это не подтвердилось.

На самом деле процессы оказались другими: производительные силы развивались в одних случаях при частной собственности, в других — при общественной, но там, где они были более развитыми, революций не проис­ходило. Эти противоречия Р. Арон (давший, кстати, очень высокую оценку творчеству Маркса) назвал «двусмысленностями марксистской социоло­гии» [Арон. 1993. С. 189-199].

Социологическая теория Маркса, основанная на материалистическом по­нимании исторического процесса, была глубокой и охватила целый ряд кате­горий и понятий, используемых и по сей день: производительные силы и про­изводственные отношения, базис и надстройка (получившие в западной литературе названия субструктуры и суперструктуры), общественное бытие и общественное сознание, способ производства и общественная формация и др. Однако возможности использования этих категорий в XX в. в том смыс­ле, которы й 11 ридавал им Маркс применительно к анализу предп юствовавших социально-экономических процессов, оказались ограниченными. В соотно­шении названных выше понятий обнаруживаются противоречия, как только мы их «прикладываем» к современной практике. Это свидетельствует о том, что социологическую теорию Маркса нельзя универсализировать, считать ее «истиной в последней инстанции», годной на все времена и для всех народов (как это еще недавно делалось его ортодоксальными последователями).

Об этом же свидетельствует еще одна его социологическая концепция — теория государства. Государство характеризовалось им как инструмент классового господства. Поэтому политический строй, существовавший в той или иной стране, рассматривался как определявшийся классом, которо­му принадлежала власть. Между тем в социологической теории Маркса бу­дущее (коммунистическое) общество представляет собой отрицание клас­совых антагонизмов и классового господства в связи с исчезновением классов как элементов социальной структуры и созданием общества соци­альной однородности. Отсюда делался вывод о ненужности государства в этом обществе («Критика Готской программы»). Как считал Маркс, между капитализмом и будущим коммунистическим обществом лежит период ре-


So


Часть I. Классический этап


волюнионного превращения первого во второе, и государством этого перио­да не может быть что-либо иное, кроме диктатуры пролетариата. Она есть усиление государства накануне его полного исчезновения.

Здесь возникает серия вопросов: может ли исчезнуть государство вооб­ще? как тогда будут осуществляться общие функции управления и власти? что станет с решением административных задач? кто и как будет занимать­ся централизованным планированием? На них нельзя найти ответы в рам­ках Марксовой концепции государства. Сегодня для всех очевидно, что го­сударство не может исчезнуть ни в одном обществе, какого бы уровня развития оно не достигло. Что касается диктатуры пролетариата, то ее опыт в бывшем СССР и некоторых других «социалистических» странах показал: это была диктатура над пролетариатом, по сути — над всем обществом, осу­ществлявшаяся режимом личной власти,

В рамках материалистического понимания истории Маркс пытался со­здать стройную, непротиворечивую концепцию общественного развития, ко­торая завершилась бы на практике «хэппи-эндом» в образе коммунизма. Ком­мунистическая утопия приобрела у него форму научного коммунизма — идеологической концепции, базирующейся на принципе уничтожения част­ной собственности и замены ее общественной, ликвидации классовой структу­ры и замены ее бесклассовым социально однородным обществом, реализации принципа «от каждого — по способности, каждому — по потребности». Одна­ко эту идеологическую концепцию, равно как и всю теорию социального раз­вития Маркса, нельзя сводить только к экономическому детерминизму, в соот­ветствии с которым любые процессы в обществе объясняются исключительно решающей ролью экономического фактора в его жизни. Немалое место в твор­честве Маркса занимает социальный детерминизм, в рамках которого рассма­тривается не только взаимосвязь социального и экономического факторов об­щественного развития и влияние первого на второй, но и взаимодействие общества и личности.

§ 4. Взаимодействие общества и личности в социологическом творчестве К. Маркса

К. Маркс уделял большое внимание анализу социального детерминизма, объ­ясняющего механизм взаимодействия общества и личности. Его подход ока­зался вполне историчным. Он заключался в том, что этот механизм не явля­ется раз навсегда данным для всех времен и народов. На каждом этапе исторического развития взаимодействие общества и личности имеет особый характер, обусловленный совокупностью жизненных обстоятельств конкрет­ной общественной формации и ее экономического базиса. При этом человек рассматривался Марксом не только как объект социального действия, но и как его субъект, способный активно видоизменять свою среду.


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



Для социологии имеет большое значение акцент на изучении не обще­ства вообще, человека вообще, а конкретного общества, конкретного чело­века. Именно такой подход был сформулирован Марксом и неоднократно применен в процессе социально-теоретического анализа. В этой связи для последующего развития социологии ценность и интерес представляют Марксовы идеи, касающиеся изучения человека. В «Немецкой идеологии» можно найти следующее суждение: «Условия, при которых происходит об­щение индивидов..., представляют собой условия, относящиеся к их инди­видуальности, и не являются чем-то внешним для них; это — условия, при которых эти определенные, существующие в определенных отношениях индивиды только и могут производить свою материальную жизнь и то, что с ней связано; следовательно, они являются условиями самодеятельности этих индивидов, и создаются они этой их самодеятельностью»1.

Такие рассуждения позволили Марксу прийти к выводу о том, что, раз условия своей жизни человек меняет сам, нужно сделать их действитель­но человеческими, т.е. преобразовать в корне весь социальный мир. Во­прос в том, как это сделать. Маркс считал, что основной способ должен быть революционным. Однако эта позиция вызывает серьезные возраже­ния. Опыт показал, что все без исключения революции, несмотря на гу­манные лозунги и задачи, которые они ставят, оказываются антигуман­ными в плане средств их реализации. Можно, следовательно, говорить о противоречии между целями и средствами их достижения при решении проблемы переустройства общества в учении Маркса.

Рассматривая проблему взаимодействия общества и личности в исто­рии человечества, он видел несколько вариантов ее решения. Один из них исключительно в интересах общества, другой, наоборот, в интересах лич­ности, третий должен был уравновесить эти интересы. Поскольку в об­щей концепции Маркса примат отдавался общественному (общественной собственности на средства производства, коллективному труду, установ­лению, с одной стороны, равенства между всеми людьми, с другой — гос­подства большинства над меньшинством и т.д.), постольку предпочтение во взаимосвязи общества и личности отдавалось первому.

Почему проблема взаимодействия общества и личности была решена в его пользу? Ведь Маркс немало писал о счастье людей, необходимости создания условий для его обеспечения, о развитии личности, которое должно стать самоцелью, более того, не просто о развитии, а его особом качестве, которое было названо всесторонним и гармоническим развити­ем личности. Был провозглашен принцип, согласно которому свободное и всестороннее развитие каждого является условием свободного и всесто­роннего развития всех. Создание коммунистического общества считалось невозможным без реализации этого принципа.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 72.


82 Часть I. Классический этап

Однако личный (частный) интерес и права отдельного человека никог­да не ставились Марксом во главу угла общества и государства как его ос­новной структуры. Центральная идея его концепции состояла в том, чтобы сначала построить тотальное общество, общество для «всех» (или, по край­ней мере, для большинства), в котором будут создаваться необходимые ус­ловия для развития «всех». Это означало признание того, что личность есть следствие, результат, продукт общества как первоначальной и главной ре­альности, которое Маркс рассматривал как ансамбль (совокупность) обще­ственных (в основе производственных) отношений. Отсюда вытекало под­чинение личности широко понимаемым социальным приоритетам и признание справедливым лозунга «что хорошо для общества, то хорошо для каждого его члена». Иллюзорность и ущербность этого лозунга в усло­виях советского общества сегодня всем хорошо понятна. Но он следовал из всей Марксовой концепции взаимодействия общества и личности.

§ 5. Взаимосвязь социального и экономического в анализе К. Марксом социальной структуры

Взаимосвязь экономического и социального в творчестве К. Маркса на­шла свое наиболее яркое воплощение в анализе капитализма и его соци­альных образований, прежде всего социальной структуры данного типа общества. Вообще из всех этапов общественного развития наиболее глу­боко оказался рассмотренным именно капитализм, которому был посвя­щен основной труд Маркса — «Капитал».

Он анализирует проблемы социальной структуры капиталистического общества, исходя из его экономической характеристики и противоречий, ему присущих. Социальная структура этого общества рассматривается им в двух ракурсах — широком и узком. В первом — это система устойчивых свя­зей и отношений между основными сферами общественной жизни, это сис­тема взаимосвязанных форм деятельности людей, социальных групп (клас­сов), организаций и институтов. В узком ракурсе социальная структура — это выявленные Марксом в обществе различные группы и связи между ни­ми. Причем главными из групп он считал классы, а среди последних — про­летариат, капиталистов и земельных собственников.

В основу разделения общества на классы был положен основной эконо­мический принцип — владения собственностью на средства производства и источника получения доходов. Именно этот фактор оказывает, по мнению Маркса, решающее воздействие на все стороны общественной жизни. Ста­ло быть, социальная структура общества является в своей основе достаточ­но жестким слепком с экономической структуры.

В этой связи в «Капитале» читаем: «Собственники одной только рабочей силы, собственники капитала и земельные собственники, соответственными


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



источниками доходов которых являются заработная плата, прибыль и зе­мельная рента, следовательно, наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших класса современного общества, базиру­ющегося на капиталистическом способе производства»'. Понятно, что разли­чия между этими классами в данном контексте выступают как различия эко­номических источников доходов: труд — заработная плата, капитал — прибыль, земля — земельная рента.

В ходе анализа социальной структуры капиталистического общества основ­ное внимание уделялось пролетариату — классу, который интересовал Маркса гораздо больше, чем всякий иной, поскольку именно с его приходом к власти, с его исторической миссией он связывал будущее человеческого общества.

Рабочий класс явно им идеализировался, особенно тогда, когда он про­возгласил интересы пролетариата масштабом и гарантом общественного прогресса и истинности социального знания. Конечно, здесь сыграли роль и политические пристрастия, которые помешали объективному анализу ре­альной роли пролетариата.

Характеризуя положение классов в условиях капитализма, Маркс не мог не поставить проблему класса вообще, его универсального и обобщающего поня­тия. Тем не менее странно, что он нигде так и не дал исчерпывающего определе­ния класса, хотя подошел к нему вплотную. Что же такое, но Марксу, класс?

Общественный класс представляет собой прежде всего большую груп­пу людей, занимающую определенное место в процессе производства. Он характеризуется тем или иным отношением к средствам производства (владеет собственностью-на них либо нет), схожими экономическими усло­виями, общностью деятельности, интересов, способов мышления, образа жизни, образования. Эти идеи были выдвинуты Марксом в «Манифесте Коммунистической партии», а также в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»: «Поскольку миллионы семей живут в экономических ус­ловиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов, — они образуют класс»2. В других работах, и это очень важно от­метить, Маркс подчеркивал, что для выделения класса необходимо осозна­ние его представителями единства, ощущение отличия от других общест­венных классов и даже враждебности по отношению к ним.

Следовательно, класс в строгом смысле слова не совпадает с любой об­щественной группой. Помимо общности интересов и образа жизни, он предполагает осознание этой общности вначале в национальных (а затем и в интернациональных) рамках и волю к совместным действиям. Например, промышленные рабочие ведут образ жизни, предопределенный их судьбой в буржуазном обществе. Они осознают общность своих интересов, свой ан-

1 Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. 2. С. 457.

2 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.
Т. 8. С. 208.


S4


Часть 1. Классический этап


тагонизм по отношению к другим классам, прежде всего к буржуазии. Та­ким образом, они составляют в полном смысле слова общественный класс.

Эти положения теории класса Маркса не вызывают возражений и вопро­сов, когда речь идет о XIX в. Но так ли это сейчас? Не изменилась ли ситуа­ция во второй половине XX в.? Насколько ощущают себя классом, враждеб­ным буржуазии, рабочие в западных странах на рубеже XX—XXI вв.? Готовы ли они, так же как 150—100 лет назад, отстаивать свои интересы, да еще и оружием в руках? Многие из этих вопросов кажутся сегодня риторическими.

Есть ряд положений Марксовой теории классов, с которыми полемизиро­вали и продолжают это делать социолога середины и второй половины XX в. Некоторые из них полагают, что Маркс ставит знак равенства между восхож­дением буржуазии и восхождением пролетариата. Буржуазия развивала про­изводительные силы в лоне феодального общества, пролетариат делает это точно также в лоне капиталистического общества. Однако, считает, например, Р. Арон, буржуазия была привилегированным меньшинством, тогда как про­летариат является не привилегарованным меньшинством, а совсем наобо­рот — огромной массой людей без всяких привилегий. Он не создает новых производительных сил или производственных отношений в недрах капитали­стического общества, поскольку рабочие — это исполнители в системе произ­водства, управляемого либо капиталистами, либо специалистами [Арон. 1993. С. 1981. Поэтому, полагает Арон, уподобление восхождения пролетариата вос­хождению буржуазии с точки зрения социологии ложно [Там же. С. 199].

Вряд ли можно согласиться с представленной выше позицией ряда за­падных социологов (в том числе и Арона). Конечно, разница между двумя типами классового «восхождения» существует. Однако нельзя.считать, что рабочий класс не принимает участия в создании новых производительных сил и — тем более — производственных отношений. Дело в том, что, по оп­ределению, производительные силы и производственные отношения (кате­гории, обоснованные и введенные в широкий научный оборот Марксом) имеют «двуклассовый» или «межклассовый» характер. Они не могут в ре­альности создаваться только одним классом. Можно спорить о «вкладе» буржуазии и пролетариата в процесс их формирования, о том, как это дела­ется, какие механизмы используются в данном процессе. Одно очевидно: новые производительные силы и производственные отношения никогда не могут быть следствием деятельности лишь одного класса.

Как уже отмечалось, Маркс стремился к глубокому и конкретному изу­чению реальных социальных образований, прежде всего рабочего класса, интересовавшего его как революционера, идеолога этого класса гораздо больше, чем иные элементы социальной структуры общества. В конце кон­цов он подошел к необходимости конкретно-социологического исследова­ния пролетариата, О чем свидетельствует составленная им «Анкета для ра­бочих» (к сожалению, опрос по ней не был проведен). В ней 99 вопросов, которые можно объединить в четыре группы: 29 вопросов первой группы


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



направлены на получение информации об условиях работы, использовании детского труда, об охране труда рабочих и др.; 16 вопросов второй группы дают возможность узнать о продолжительности рабочего дня взрослых и де­тей, о возможности работающих детей учиться; 36 вопросов третьей группы касаются отношения рабочих к предпринимателям, системы оплаты труда и уровня зарплаты, проблем бюджета семьи, обеспечения в старости; 18 во-просов четвертой группы направлены на получение информации об органи­зациях рабочих, профсоюзах, стачках и их целях, отношениях правительст­ва И предпринимателей к рабочим [Маркс, Энгельс. Т. 19. С. 233—240].

Конечно, с точки зрения сегодняшнего состояния социологии нетрудно увидеть методическое несовершенство этого инструмента (по существу, все вопросы открытые, т.е. не предполагают возможных вариантов ответов, а сами ответы полностью записываются опрашиваемыми либо интервьюера­ми; многие вопросы задаются «в лоб» и т.д.). Однако не следует забывать, что во времена Маркса методика и техника конкретного исследования бы­ли совершенно не разработаны. С этой точки зрения имеет смысл говорить скорее не о недостатках, а о достижениях ученого в данной области. Собст­венно, в таком качестве выступает уже сама попытка использовать социо­логический инструмент для получения конкретных данных о рабочем классе. Аналогичными могут быть суждения, касающиеся исследования им отчетов заводских инспекторов, предпринятого в «Капитале». Конечно, анализ положения рабочего класса и способов, использованных для дости-жепия этой цели в трудах Маркса, не мог не оказать положительного влия­ния на дальнейшее развитие конкретных социологических исследований.

Говоря о значении творчества Маркса для последующего развития со­циологической науки, имеет смысл обнаружить не только принципиаль­ные методологические подходы к трактовке общества, его экономичес­ких, социальных, идеологических институтов, классовой и иной структуры' и т.д., но и постановку и анализ конкретных явлений и процес­сов, имеющих выраженный социологический характер. В качестве образ­ца (примера) можно рассмотреть Марксов анализ проблем образа жизни и социального (рабочего и свободного) времени.

§ 6. Проблемы образа жизни и социального времени

Известно, что К. Маркс характеризовал образ жизни как «определенный способ деятельности данных индивидов, определенный вид их жизнедея­тельности»1. Осмысление того, что образ жизни — это способ деятельно­сти людей, стало одним из определяющих обстоятельств при изучении его проблем. По существу был сформулирован деятельностный подход к анализу образа жизни, когда последний стал рассматриваться сквозь

' Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 19.



Часть I. Классический этап


призму различных аспектов и характеристик деятельности (способ, фор­ма, вид и т.д.). Их использование позволяет получить конкретное пред­ставление о том или ином образе жизни, элементах, составляющих его си­стему, характере и типе связей между ними. Стало быть, способ, форма, вид, сторона, сфера и т.д. деятельности могут выступать средством опера-ционализации образа жизни, т.е. перевода этого понятия на язык, с помо­щью которого можно получить его конкретное знание.

Но этим значение подхода Маркса к образу жизни не исчерпывается. Включая его в контекст широких социальных связей и отношений (с про­изводством, обществом, личностью и др.), Маркс обнаруживает наличие зависимости между способом деятельности и социальным временем. Путь анализа этой связи состоял в том, чтобы, учитывая примат деятель­ности, характеризовать ее и время друг через друга.

Концептуально у Маркса деятельность в единстве со временем ее осу­ществления составляет основу образа жизни человека. Это позволяет по­следнему осознавать ценность времени, овладевая которым он становит­ся богаче. Ведь время — это тот вид богатства, которым человек может располагать лишь в определенных условиях, главным среди которых яв­ляется свобода. Как бы помогая индивиду осмыслить этот вид богатства, Маркс формулирует один из основных законов общественного (да и лич­ностного) развития, который носит название закона экономии времени. Согласно ему, «всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени!»1. Открытие этого закона тесно связано с пониманием того фун­даментального положения, что «время есть пространство человеческого развития»2. Именно так, сквозь призму объективной потребности лично­сти в совершенствовании, прогрессе, самореализации, рассматривал вре­мя Маркс.

Известно, что социальное время как целостная категория нашло у него массу своих конкретных выражений. Имеется в виду целый спектр, «набор» таких временных понятий, как рабочее время, свободное время, необходимое и прибавочное рабочее время, живое и овеществленное рабочее время, рабо­чий день, досуг и др. В этих понятиях конкретизируется время общества, а са­ма дифференциация осуществляется не только за счет выделения во време­ни общества какой-то его сферы, которая получает название рабочего, свободного времени, досуга, избыточного времени и т.д. Главный путь кон­кретизации временных понятий — соответствие их определенным видам де­ятельности. В «Экономических рукописях 1857—1859 годов» Маркс пишет: «Деятельность измеряется временем, которое поэтому становится также и мерой объективированного труда»3.

1 Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е
изд. Т. 46. Ч. 1.С. 117.

2 Маркс К. Заработная плата, цена и прибыль // Там же. Т. 16. С. 147.

! Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 гг. // Там же. Т. 46. Ч. 2. С. 112.


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



Время выступает в единстве со всякой деятельностью, но в первую очередь с трудовой. Поэтому важнейшим элементом социального време­ни выступает рабочее время. Оно есть «непосредственное наличное бы­тие человеческой деятельности как таковой». Если рабочее время — не­посредственное выражение деятельности, ее непосредственная мера, то свободное время «отстоит» несколько далее от непосредственного бы­тия. Это время, «которым можно свободно располагать за пределами времени, затрачиваемого на непосредственное производство»1.

Анализ проблемы свободного времени занимает в творчестве ученого особое место, поскольку именно его величину, содержание и характер ис­пользования он считал одним из базовых критериев прогресса общества и его подлинного богатства, которым в полной мере люди сумеют восполь­зоваться лишь в коммунистическом обществе. В рукописях, предварив­ших появление «Капитала», у Маркса есть целый параграф, посвященный роли свободного времени при капитализме и в условиях коммунистичес­кой формации. В нем доказывается, что в капиталистическом обществе свободное время является фактором эксплуатации и получения прибавоч­ной прибыли, тогда как при коммунизме оно станет простором подлинно­го расцвета всех сил и способностей личности. По всей видимости, такой подход также можно отнести к «двусмысленностям марксистской социо­логии», особенно, если учесть его идеологическую направленность.

Нас же больше интересует социологическая сторона творчества Марк­са. В этом отношении для последующего развития социологии представ­ляет интерес предложенная им структура свободного времени. «Свобод­ное время, — писал Маркс, — представляющее собой как досуг, так и время для более возвышенной деятельности, — разумеется, преврапдает того, кто им обладает, в иного субъекта, и в качестве этого иного субъекта он всту» пает затем в непосредственный процесс производства»2. При этом, как с очевидностью вытекает из всего Марксова подхода к свободному времени, под первой его составной частью — досугом — подразумеваются занятия, непосредственно относящиеся к отдыху, развлечению, разрядке, восста­новлению затраченных на работе сил. Более возвышенная, чем досуг, дея­тельность включает в себя то, что направлено прежде всего на развитие личности,— творческие занятия, любительский труд, общественную ак­тивность, физические упражнения.

Обращает на себя внимание, что Маркс не сортирует эти занятия по их значению для человека, считая и досуг, и более возвышенную деятельность одинаково важными, но выполняющими разные социальные функции. Ес­ли досуг реализует преимущественно функции восстановления сил, отды­ха, развлечения, семейного и товарищеского общения, то лейтмотив более возвышенной деятельности — развитие человека.

1 Там же. С. 115.

2 Там же. С. 221.


нн


Часть I. Классический этап


§ 7. Значение идей К. Маркса для последующего развития социологии

Несмотря на то что К. Маркс не был социологом в строгом и узком значении этого слова, более того, ни разу даже не использовал сам этот термин, значе­ние его идей для развития социологии сегодня общепризнано, причем не только отечественными, но и зарубежными учеными. Многими из них еди­нодушно подчеркивается его громадное влияние на последующее развитие социологической мысли. При этом четко проводится идея: без Маркса не бы­ло бы многих социологических направлений, школ и парадигм, не было бы целого ряда крупных исследователей, в том числе таких гигантов социологи­ческой науки, как М. Вебер и Э. Дюркгейм. И это несмотря на то, что далеко не все социологи приняли его учение. С именем Маркса связывается прокла­дывание столбовой дороги социологии.

То обстоятельство, что представители отечественного обществозна-ния подчеркивали выдающееся значение Маркса как социолога, вполне понятно и очевидно. Весь путь развития советского общества (вплоть до 1990-х гг.) напрямую и жестко связывался с реализацией его идей в прак­тике строительства социализма и коммунизма, а лидеры СССР поочеред­но провозглашались достойными наследниками и проводниками осново­полагающих идей вождя мирового пролетариата (хотя подавляющее большинство из них вряд ли имело какие-либо представления о социоло­гической науке). Впрочем, в отечественной науке достаточно часто сме­шивались представления о Марксе как социологе и политике, идеологе нового общества, коммунистической партии, пролетариата.

Что касается оценок Маркса как социолога в зарубежных работах, то они чаще всего очень высоки и выявляют значения тех сторон и аспектов его уче­ния, которые оказали наиболее глубокое влияние на последующее развитие со­циологической науки. Приведем типичную в этом отношении точку зрения американского социолога Кристофера Дуба: «Во-первых, в работах Маркса подчеркивалось значение экономических факторов, определяющих социаль­ную жизнь... Вторая ключевая идея Маркса состоит в том, что системы веры и мысли — это продукты той эпохи, в которой они локализованы... Третья глав­ная идея — это концепция отчуждения труда. Столетие спустя после того, как Маркс писал об этом, социологи продолжают использовать его концепцию»1.

Нельзя не согласиться с подобной точкой зрения, добавив при этом, что со­циологи продолжают использовать и иные теоретические и концептуальные идеи Маркса, понимая, однако, что их не следует абсолютизировать, но нужно видеть применимость значительной части из них не столько к рубежу XX— XXI вв., сколько к более ранним этапам развития капитализма. Главное состо­ит в том, чтобы осознавать в полной мере вклад Маркса в становление и разви­тие социологтга, рассматриваемой в тесной связи с экономической наукой.

Doob Chr. Sociology: An Introduction. N.Y., 1985. P. 9.


Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии



В заключение приведем высказывание о нем французского социолога Р. Арона, с которым полностью солидарны: «Маркс был, бесспорно, соци­ологом, но социологом ярко выраженного типа, социологом-экономис­том, убежденным, что нельзя понять современное общество, не усвоив ме­ханизма функционирования экономической системы, и нельзя понять эволюцию экономической системы, не принимая в расчет теорию дея­тельности» [Арон. 1993. С. 152].

Вопросы и задания

1. Можно ли назвать К. Маркса социологом? Ответ следует аргументировать.

2. Почему материалистическое понимание истории выступает как основа социологи­ческой концепции Маркса? Раскройте его существо.

3. Р. Арон в работе «Этапы развития социологической мысли» пишет о «двусмыслен­ностях» марксистской социологии. В чем они состоят? Разделяете ли вы точку зре­ния Арона?

4. В чем существо Марксова подхода к анализу взаимодействия общества и личности?

5. Раскроите сущность понятия «экономический детерминизм». Можно ли приме­нять это понятие при характеристике социологической теории Маркса?

6. Как соотнося гея в творчестве Маркса экономический и социальный детерминизм?

7. Охарактеризуйте взгляды Маркса на социально-классовую структуру капиталис­тического общества.

8. Внимательно ознакомьтесь с «Анкетой для рабочих» Маркса. Проанализируйте ее и попробуйте произвести группировку вопросов по выделенным вами основаниям.

9. В чем суть трактовки категории «образ жизни», которую дает Маркс?

10. Как характеризует проблематику социального (рабочего и свободного) времени Маркс?

11. Какие социологические взгляды Маркса, с вашей точки зрения, были искажены или

излишне идеологизированы его последователями и противниками, а какие не поте­ряли актуальности и сегодня?

12. Оцените вклад Маркса в развитие социологического знания.

Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.;

Ростов н/Д., 1999. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995. История социологии в Западной Европе и США. М., 1999. Кат/тонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф.

Соч. 2-е изд. Т. 13. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Там же. Т. 42. Маркс К. Анкета для рабочих // Там же. Т. 19. Попова ИМ. Был ли Маркс социологом? // Социол. журн. 1995. № 3.


Глава 6

Психологическое направление в социологии

§ 1. Понятие психологического направления в социологии

Натуралистические теории не могли сколько-нибудь долго удовлетво­рять потребности быстро развивающейся социологии, которая, как губка, впитывала в себя все новейшие научные открытия и достижения и живо реагировала на них появлением новых направлений, школ и даже пара­дигм. Натурализм упрощал объяснение и анализ многих социальных про­цессов и явлений и не позволял увидеть iio-настоящему роль человека в единстве его психической деятельности и поведения. Поэтому уже в не­драх натурализма зрело недовольство им и стремление социологов выйти на уровень психосознательных факторов человеческого поведения. Акти­визировался поиск нового ключа к разгадке многих общественных явле­ний и процессов, его видели все чаще в сфере психики человека, мотива­ции его действий, выявлении потребностей, интересов, желаний.

Ближе к концу XIX в. в социологии возникает психологическое направ­ление, оказавшее сильное влияние на развитие ее как науки. Появление но­вого направления было связано с успехами психологии, особенно экспери­ментальной. Кроме того, психология, которая еще в начале XIX в. изучала лишь индивида, к концу столетия исследует социальные процессы и пове­дение групп (общностей) людей. Своеобразный биологический редукцио­низм, сведение многообразия социальных явлений к биологическим более не устраивало социологию. Как реакция на неудовлетворенность этим ре­дукционизмом, с одной стороны, и как появление интереса к проблемам мотивации человеческого поведения и его психологическим механизмам, с другой, возникает психологическое направление в социологии.

Некоторые исследователи объясняли явление психологизации социоло­гических теорий стремлением социологов увести общественное сознание от обострившихся реальных противоречий общественного развития, особенно в сфере производства, и направить его в сторону социально-психологических факторов. Нам кажется, что такое объяснение имеет больше идеологический, чем научный характер, и должно быть поставлено под серьезное сомнение. Нужно иметь в виду логику развития социологической науки, которая испы-тывала воздействие теоретической мысли в целом. И если в рамках послед-


Глава 6. Психологическое направление в социологии



ней психология добилась во второй половине XIX — начале XX в. определен­ных результатов, то это не могло не сказаться на развитии пограничной с ней области научного знания — социологии. Именно тогда началось их совмест­ное движение к новым успехам, продолжающееся и по сей день.

Психологическое направление в социологии, сформировавшееся на рубе­же веков, имело сложную структуру. Выделим психологический эволюцио­низм, групповую психологию, психологию подражания, психологию народов, инстинктивизм, интеракционизм (направление, изучающее межличностное взаимодействие). Читателя не должны смущать эти названия, содержащие по преимуществу психологическую терминологию. Речь ведь идет о таком направлении (и его ответвлениях), которое возникло на «стыке» двух наук, преимущество же в названии оказалось за более «сильной» стороной, т.е. пси­хологией. Но название — это еще не все. Главное состоит в том, каково содер­жание проблематики, рассматриваемой в главе. Оно же имеет, как в этом не­трудно будет убедиться, несомненно, социологический ракурс.

Все вышеназванные ответвления в рамках психологического направле­ния объединяет стремление искать ключ к объяснению всех социальных яв­лений и процессов в психических факторах развития человека и общества. Важным моментом для исследователей в этой сфере научного поиска оказа­лось то, что представители психологической социологии обратили внимание на проблему соотношения общественного и индивидуального сознания как наиболее значимую. Вообще, следует сказать, что для сторонников этого на­правления основными категориями являются сознание и самосознание.

В литературе часто говорят не только о психологическом направлении в социологии конца XIX — начала XX в., но и о психологизме как черте дру­гих направлений социологии и о психологическом подходе к анализу соци­альных и индивидуальных явлений. Под психологизмом социологии при­нято понимать ориентацию ее отдельных представителей и направлений (течений, школ) на объяснение социальных явлений и процессов лишь с помощью данных психологической науки. По существу, это психологичес­кий редукционизм (полное или частичное сведение многообразных соци­альных явлений и процессов к действию тех или иных психических факто­ров), поскольку при таком подходе внимание обращается прежде всего на психологические механизмы человеческого поведения и межгрупповых, а также внутригрупповых отношений. Более того, не допускается рассмотре­ние социальных систем (подсистем) и институтов вне психологических со­ставляющих индивидуальной (групповой) деятельности.

Что касается самого психологического подхода (а не психологизма как черты социологии), то различают три его разновидности: индивидуалист­скую, групповую, социетарную. Первая разновидность означает, что соци­альные явления и процессы обусловлены действием индивидуальных пси­хических факторов, поэтому следует постоянно обращаться к анализу психики индивида и в ней искать причины того, что происходит в общест-



Часть I. Классический этап


ве. Вторая разновидность — групповая — ориентирует на поиск причинно-следственных связей в объяснении общественных явлений и процессов в психологии групп (рода, племени, семьи, коллектива и др.) и их поведе­нии. Согласно третьей разновидности, объяснение социальной жизни и деятельности должно осуществляться с позиций общественной психоло­гии, а психику индивида следует рассматривать как продукт общества.

При наличии общего для всего психологического направления и объе­диняющего его сторонников принципа, согласно которому только психиче­ская жизнь и психические процессы могут объяснить общественную жизнь и общественные процессы, существует значительная разница между тече­ниями и ответвлениями этого направления. Рассмотрим некоторые из них.

§ 2. Психологический эволюционизм в социологии. Взгляды Л. Уорда

Психологический эволюционизм представляет собой течение социологиче­ской мысли конца XIX — начала XX в., представители которого рассматри­вали процесс развития общества как часть космической эволюции, имею­щей направленный характер, как переход от простых этапов к сложным на основе развития сознательного начала, т.е. разумного управления социаль­ными процессами. При этом каждый новый этап вбирает в себя лучшие до­стижения предшествующего благодаря организованной психической дея­тельности человека. Наиболее крупные представители психологического эволюционизма — американские социологи Лестер Уорд (1841 — 1913) и Франклин Гиддингс (1855—1931).

Уорд, выходец из бедной семьи, участник Гражданской войны в США, по образованию и специальности геолог и палеоботаник, пришел в социологию уже в зрелом возрасте. Главные его работы — «Динамическая социология» (1883, русский перевод — 1891), «Психические факторы цивилизации» (1893, русский перевод — 1897), «Очерки социологии» (1898, русский перевод — 1901), «Чистая социология» (1903), «Прикладная социология» (1906). Уорд был основателем и первым президентом Американского социологического общества, впоследствии Американской социологической ассоциации (1906— 1908). Демократизм и выступления Уорда против засилья монополий не раз навлекали на него гнев реакционеров, в том числе и в России. Русский пере­вод второго тома «Динамической социологии» в 1891 г. был сожжен по спе­циальному решению царского кабинета министров. Книгу сочли подрывной и вредной, хотя на самом деле Уорд не посягал на устои капитализма, предла­гая мирно устранить классовое неравенство и достичь всеобщего согласия, что вполне выглядело как очередная социальная утопия.

Основные идеи социальной эволюции излагаются Уордом в полемике с позицией Спенсера. Он критикует британского социолога за «обезличен-ность» процесса социальной эволюции, в котором не находится места созна-


Глава 6. Психологическое направление в социологии 93

тельной и целенаправленной деятельности людей. Социальная эволюция, считает Уорд, не может быть явлением чисто природным, биологическим (как ее трактует Спенсер), поскольку в обществе живут и действуют люди, наделенные сознанием, психикой. Следовательно, в основу социологическо­го анализа социальной эволюции нужно положить прежде всего психологи­ческие, а не биологические принципы, психологические, а не биологические механизмы общественной жизни.

Подход Уорда к пониманию социальной эволюции состоит в том, что не­обходимо видеть в эволюционном процессе природное, спонтанное развитие, названное им генезисом, и осознанные, целенаправленные действия челове­ка в обществе, приводящие к его развитию, что было названо американским социологом телезисом. Генезис и телезис в социологии Уорда выступают как две составные и взаимосвязанные части эволюционного процесса.

При этом генезис оказывается предметом исследования чистой, или тео­ретической, социологии, которая изучает предпосылки развития социаль­ных явлений и процессов. Телезис становится предметом прикладной, или практической, социологии, поскольку речь идет об эволюции уже самого об­щества за счет сознательного воздействия людей на социальные процессы. Как видно, Уорд стремится объединить изучение природного и социально­го в социологической науке. Соединительным звеном при этом становится человек - наполовину природное, наполовину общественное существо.

В первом случае — с генезисом — социолог имеет в виду естественный, природный прогресс, во втором случае — с телезисом — речь идет о прогрес­се, связанном с деятельностью людей. В основе этой деятельности лежат оп­ределенные силы, называемые социологом и социальными, и психическими.

В учении Уорда концепция социальных сил, которые он характеризует как «психические силы, действующие в коллективном состоянии человека», стала центральным звеном. Социальные силы определяют поведение чело­века. Раз они психологизируются Уордом, то понятно, что базой социоло­гии служит не биология, как у критикуемого им Г. Спенсера, а психология.

Первичной социальной силой оказываются желания, прежде всего го­лод, жажда, половые потребности, обеспечивающие продолжение рода. На их основе возникают более сложные, вторичные, — интеллектуальные, моральные и эстетические силы — желания. Если первичные желания объясняют индивидуальное, личное поведение человека, то вторичные могут быть использованы для анализа поступательного, эволюционного развития общества, в основе которого они лежат. Главной среди вторич­ных социальных сил является интеллект. Пока желания «живут» «внут­ри» индивида, они являются психическими силами. Как только желания осознаются, они становятся интересами и таким образом превращаются в социальные силы.

Базой для удовлетворения первичных желаний выступает труд. Но он не всегда может решить эту задачу, ибо не все зависит от человека. Отноше-



Часть I. Классический этап


ния, в которые он включен, оказываются зачастую «выше» его самого. Так, не всегда с помощью труда человек может обеспечить себе хлеб насущный. Когда он не может сделать это обычным путем, то вынужден прибегать к помощи обмана, который подчас необходим так же, как и труд. Обман су­ществовал всегда. Раньше человек обманывал животное и убивал его. Те­перь же вынужден обманывать другого человека, чтобы завладеть его иму­ществом, ограбить и решить таким образом свои проблемы. Итак, обман выступает как разновидность труда. Сегодня эта идея Уорда может быть весьма своеобразна интерпретирована. Некоторые исследователи творче­ства американского социолога полагают, что таким путем он подводит «психологическую базу» под право частной собственности.

Поведение человека, в соответствии с концепцией Уорда, может опре­деляться, помимо желаний, также репродуктивными силами, к которым он относил в первую очередь любовь, выступающую в самых различных формах — сексуальной, романтической, супружеской, материнской, кров­ной. В природе этих сил он видел источник неравенства, поскольку они базировались на неравенстве мужчины и женщины.

Все то, о чем писалось выше, — это стимулы индивидуального поведе­ния, включающие в себя желания и репродуктивные силы. Но Уорд гово­рил еще и о психических факторах цивилизации, которые он подразделял на три группы: субъективные, объективные и социально синтезированные. Субъективные факторы — это различные проявления души: чувства, воле­вые акты, эмоции и т.д. Объективные факторы — это интуиция, способ­ность к изобретению, интеллект, проявление творческого духа. Факторы социального синтеза — это экономия ума, экономия природы, социальные аспекты воли и интеллекта. Нетрудно понять, что социологическая теория в творчестве Уорда изрядно психологизируется.

Психологический эволюционизм американского социолога — это ре­зультат столкновения психической природы индивида с общественными условиями его жизни. Социальный прогресс общества обеспечивается осо­быми социогенетическими силами (по Уорду социогения — высшая сту­пень эволюционной лестницы, являющаяся синтезом всех природных и со­циальных сил). Эти силы подразделяются им на интеллектуальные и моральные. Наиболее значимыми являются первые, т.е. интеллектуальные. Они лежат в основе стремлений людей приобретать знания и образование. Последнему же Уорд уделял особое внимание.

Он считал, что образование выступает стимулом и самой надежной фор­мой социальных преобразований, средством изменения организационной структуры капиталистического общества. Поэтому введение всеобщего рав­ного и обязательного образования, необходимость которого защищал и от­стаивал Уорд, будет, по его мнению, иметь весьма благоприятные результа­ты. Это был один из «реформаторских» тезисов американского социолога, в соответствии с которым без введения всеобщего образования в условиях ка-


Глава 6. Психологическое направление в социологии



питалистического общества трудно рассчитывать на эффективную органи­зацию всей общественной жизни.

Также в свете реформаторских идей Уорда следует рассматривать со­зданное им утопическое учение об идеальном обществе — социократии, глав­ным признаком которой является научный контроль социальных сил через «коллективный разум общества». Американский социолог поддерживал профсоюзное и рабочее движение, с сочувствием относился к пролетариату, доказывал необходимость улучшения его положения, настаивал на введении обязательного образования прежде всего для него. Как и многим социаль­ным учениям конца XIX в., социологии Уорда был присущ гуманизм.

Общий вывод, который следует из рассмотрения социологической кон­цепции Уорда, состоит в выявлении двух взаимосвязанных позиций, подчер­кивающих характерные особенности его учения. Это психологизация соци­альных процессов плюс утопизм социальных преобразований. В целом же Уорд внес заметный вклад в развитие социологии прежде всего стремлением доказать, что в социальной эволюции, имеющей активный характер, веду­щую роль играет психология человека и его воля.

§ 3. Социологическое творчество Ф. Гиддингса

Франклин Гиддингс, так же как и Л. Уорд, является одним из основателей американской социологии и крупнейший представитель ее психологическо­го направления. Он был создателем первой кафедры социологии (1894) в Колумбийском университете, избирался президентом Американского соци- -ологического общества (1908). Главный труд первого периода творчества Гиддингса, рассматриваемого в этой главе, периода, когда он развивал идеи психологического эволюционизма, был написан в 1896 г. и получил назва­ние «Принципы социологии»'. Им были написаны и другие работы: «Эле­менты социологии» (1898), «Индуктивная социология» (1901), «Описа­тельная и историческая социология» (1904), «Исследования по теории человеческого общества» (1922), «Научное исследование человеческого об­щества» (1924), «Цивилизация и общество» (1933).

В соответствии с идеями Гиддингса социология — это наука, которая стремится понять общество в целом и объяснить его посредством космиче­ских законов и причин. В отличие от психологии, изучающей простые выра­жения индивидуального разума, социология касается более сложных его проявлений, наблюдаемых в объединениях людей друг с другом. Для Гид­дингса не подлежит сомнению психологическое «происхождение» социоло­гии. Точно также как психология выделилась из биологии, социология сде­лала это по отношению к психологии.

Русский перевод: Гиддингс Ф. Основания социологии. М., 1898.


%


Часть I. Классический этап


Но при этом он видит различия между ними. Если психология — зто на­ука об элементах и происхождении умственных явлений, то социология яв­ляется учением об умственных явлениях в их наиболее обширных осложне­ниях и реакциях и об искусственной эволюции социальной среды. «Социология является попыткой, — пишет Гиддингс, — объяснить возник­новение, рост, строение и деятельность общества действием физических, жизненных и психологических причин, действующих совместно в процессе эволюции» [1996. С. 294].

Итак, социология исследует прежде всего процессы эволюции общества. Однако как наука она обладает и другими особенностями. По мнению Гид-дингса, «истинная социология должна соединить в себе как субъективное, так и объективное объяснения. Она должна свести каждое из них через все социальные отношения» [Там же. С. 298]. В связи с этим американский со­циолог говорит о трех главных задачах социолога, которые он должен попы­таться решить: во-первых, открыть условия для агрегации и соединения лю­дей; во-вторых, открыть «закон субъективного процесса» (который управляет социальным выбором); в-третьих, открыть «закон объективною процесса» (который управляет естественным отбором и осуществлением вы­боров) [Там же. С. 303]. Основная же особенность социологии состоит в том, что ее представители объясняют социальные явления посредством использо­вания причин психического характера. Как пишет американский социолог, «социология является истолкованием социальных явлений посредством психической деятельности, органического приспособления, естественною отбора и сохранения энергии» [Там же. С. 3121.

Поскольку одно из основных понятий для социологии — общество, представляет интерес его трактовка Гиддингсом. Тем более, что характе­ристику предмета социологии как науки он связывает с пониманием об­щества, чему в значительной мере посвящается первая глава «Оснований социологии». Он прямо говорит об обществе как о психическом явлении, обусловленном физическим процессом [Там же. С. 303]. Общество, утверждает американский социолог, в первоначальном смысле слова озна­чает сотоварищество, ассоциацию, общую жизнь, которые он рассматрива­ет как социальные факты, психические по своей природе [Там же. С. 2911. Вместе с тем «под обществом надо разуметь естественно развивающуюся группу сознательных существ, в которой агрегат переходит в определен­ные отношения, преобразующиеся с течением времени в сложную и проч­ную организацию» [Там же. С. 292|.

Один из вопросов, возникший под влиянием идей Г. Спенсера и за­данный Гиддингсом в отношении общества: является ли оно организмом? Если общество есть организм, размышляет социолог, отвечая на постав­ленный вопрос, оно должно описываться как психофизическое явление — психический организм па физическом основании. Но общество есть не­что большее, чем организм, подобно тому как организм сложнее и выше,


Глава 6. Психологическое направление в социологии



чем неорганическая материя. Значит, «общество ecu, организация, отчас­ти создание бессознательной эволюции, отчасти результат сознательного плана. Организация есть комплекс из психических отношений. Однако подобно организму она может проходить через все фазы эволюции» [Там же. С. 313]. Кроме того, общество выступает для Гиддингса как организа­ция, союз различных взаимосвязанных групп и ассоциаций, благодаря че­му производятся и воспроизводятся социальные отношения.

Центральная теоретическая идея Гиддингса — идея «себенодобного со­знания» (родового сознания), т.е. это чувство тождества, которое испытыва-ется одними людьми по Ътношению к другим. На этом базируется один из основных социологических постулатов, который Гиддингсом формулирует­ся следующим образом: «...первичный и элементарный субъективный факт в обществе есть сознание рода. Под этим подразумеваю такое состояние со-знапия, в котором всякое существо, какое бы место оно ни занимало в при­роде, признает другое сознательное существо принадлежащим к одному ро­ду с собой» [Там же. С. 301].

Гиддингс полагал, что в процессе социальной эволюции действуют две силы — бессознательная и сознательная. К первой он относил природные, следовательно, объективные факторы. Ко второй - сознательной — силе он относил факторы субъективно-психологического характера. Причем послед­ние он не сводил к личностным проявлениям, а считал ими прежде всего описанное выше «сознание рода», предопределяющее поведение индивидов.

Это понятие является одним из центральных и активно используемых Гиддингсом. «Сознание рода», или «социальный разум», означает духовное единство разумных существ, что делает возможным их сознательное взаимо­действие друг с другом при сохранении индивидуальности каждого. Назван­ное понятие выполняет в его концепции, где приоритет в анализе любой со­циальной проблемы отдается психологическому фактору, цементирующую рол ь. Даже рассмотрение социальной и классовой структуры капиталистиче­ского общества несет на себе отпечаток наличия «сознания рода» («социаль­ного разума») как показателя развитости чувства солидарности.

В самой же социальной структуре, весьма необычную трактовку кото­рой предлагает Гиддингс, им выделяются три группы классов: «жизнен­ные классы», которые различаются по срокам жизни, темпам смертности и рождаемости; «классы личностей», различающиеся по такому психоло­гическому критерию, как степень одаренности (здесь выделяются гени­альные, талантливые, обычные, уродливые люди); «социальные классы».

В основу классификации последних положены не объективные призна­ки, а степень развитости чувства солидарности («сознание рода»), которое скрепляет большие группы людей. Он различает, исходя из этого критерия, социальный класс, несоциальный класс, псевдосоциальный класс и антисо­циальный класс. К первому Гиддингс относит людей, активно защищаю­щих свое общество, свой социальный строй и стремящихся его улучшить.

1 - 2740



Часть 1. Классический этап


Несоциальный класс представляют люди, равнодушные к делам общества и тяготеющие к индивидуалистическим проявлениям жизни. Псевдосоци­альный класс составляют бедные люди, стремящиеся жить за счет общест­ва. Наконец, к антисоциальному классу он причисляет преступников — лю­дей, ненавидящих данное общество и его институты1.

В более поздних работах, написанных уже после Первой мировой вой­ны, Гиддингс частично пересмотрел свои прежние позиции и обратился к несвойственным ему ранее проблемам. Он изучал возможности примене­ния статистических методов в социологии, стал принимать участие в эм­пирических исследованиях.

Современники отмечали крайнюю теоретическую и даже идеологичес­кую нетерпимость Гиддингса к противникам, говорили о его расизме, анти­семитизме, антибольшевизме; при этом они подчеркивали большие адми­нистративные возможности социолога и давление, которое он оказывал на коллег благодаря им.

Подводя краткий итог рассмотрению психологического эволюционизма в социологии (идеи Уорда, Гиддингса), следует отметить, что его влияние на по­следующее развитие социологической мысли не было слишком значительным и сохранилось в целом в рамках концепции эволюционизма. Это направление дополнило биолого-эволюционную схему, созданную Спенсером, выявлением и изучением психологического фактора развития общества. Несмотря на внешнее «противостояние» Спенсеру представителей психологического эво­люционизма и его критику ими, реального разрыва с эволюционными идеями не произошло. Более того, они были усилены за счет использования в ходе ана­лиза усложнения форм общественной жизни «сознательного начала», т.е. фак­тора разумного управления социальными процессами.

§ 4. Инстинктивизм в социологии

В связи с развитием психологического направления в социологии, актив­ным влиянием психологии на осмысление социальных процессов в конце XIX в. идут активные поиски таких внутриличностных факторов (детерми­нант), которые могли бы объяснить одновременно поведение и человека, и социальной группы. Введенное психологами в научный оборот понятие ус­тановки преследовало цель объяснить внутренние, скрытые механизмы де­ятельности сознания. Наряду с ними специалистов интересовали процес­сы, характеризовавшиеся как неосознанные и даже неосознаваемые.

Социальные явления начинают трактоваться в терминах неосознан­ных «инстинктов», «импульсов», «стремлений». Появляется теория нн-стинктивизма, основателем которой был английский исследователь, пере­ехавший в 1921 г. в США, Уильям Мак-Дугалл (1871—1938). Его главная

1 Гиддингс Ф. Основания социологии. М., 1898. С. 136—137.


Глава 6. Психологическое направление в социологии 99

работа, в свое время очень популярная и выдержавшая ряд переизданий (первое — в 1908 г.), — «Введение в социальную психологию»1.

Мак-Дугалл стремился создать такую психосоциальную систему общест­венных наук, в которой базисом была бы психология, а все остальные, вклю­чая социологию, историю, философию, экономику и другие, надстраивались над ней. При этом главной «надстроечной» наукой он считал социологию. «Смешивая» ее с психологией, он разрабатывал социально-психологическую теорию личности. В ней в качестве основной движущей силы поведения ин­дивида он рассматривал неосознаваемые инстинкты, стремления, импульсы.

Понятие инстинкта для Мак-Дугалла было ключевым. Под ним он под­разумевал «врожденное психофизическое предрасположение, которое за­ставляет индивида обращать внимание на определенные объекты и испы­тывать при этом эмоциональное возбуждение, действовать по отношению к этим объектам определенным образом или по крайней мере ощущать им­пульс к такому действию». Мак-Дугалл рассматривал инстинкты как на­следственно обусловленные каналы разрядки нервной энергии, непосред­ственно определяющие поведение человека. В этом смысле инстинкты характеризовались как первичные.

С первичными (простыми и неразложимыми) инстинктами тесно связаны такие же эмоции. Каждый из них может быть соотнесен с соответствующей группой эмоций. Например, родительский инстинкт проявляется в эмоциях нежности, инстинкт бегства — в эмоциях самосохранения, инстинкт драчливо­сти — в эмоциях страха и гнева, инстинкт любопытства — в эмоциях удивления, инстинкт строительства — в эмоциях созидания, инстинкт воспроизведения че­ловека — в эмоциях сексуальной ревности и т.д. Всего Мак-Дугалл насчитывал 18 базовых инстинктов человека, причем вначале их было у него 11, затем — 14. Кстати, сторонники инстинктивизма количество базовых инстинктов оценива­ли по-разному. У. Джемс насчитывал их 38,3. Фрейд сводил к двум основным («эрос» — инстинкт жизни и «танатос» — инстинкт смерти).

Наиважнейшее значение Мак-Дугалл придавал инстинкту стадности (ему соответствуют эмоции принадлежности), поскольку именно он удержи­вает людей в совместной жизни и деятельности и является основой многих социальных процессов (например, войн, развития производства) и институ­тов (семьи, торговли и др.). Стадный инстинкт проявляется в коллективном производстве, в совместном проведении свободного времени, в росте горо­дов, в возникновении и функционировании семьи, в массовых сборищах, де­монстрациях, толпах и т.д.

Особо следует сказать о представлениях Мак-Дугалла в отношении эмоциональной сферы жизни человека. По его мнению, простые эмоции объединяются в сложные, иерархически соотносящиеся группы, на основе которых происходят (возникают) чувства. Он специально выделял «эго-

' Русский перевод: Мак-Дугалл В. Основные проблемы сощгальной психологии. М., 1916.

4-


100 Часть I. Классический этап

тическое» чувство (от лат. ego — я), что подчеркивало его доминирующую роль в характере человека.

По Мак-Дугаллу, любое общественное явление, любой социальный про­цесс опирается на тот или иной инстинкт (группу либо комбинацию ин­стинктов). С этой точки зрения интересен его анализ причин войн, возник­новения религии, развития промышленного производства и накопления общественного богатства в его процессе. Войны, по мнению английского пси­холога и социолога, возникают вследствие предрасположенности людей (их диспозиции) к инстинкту драчливости. Религия появляется как результат комбинированного действия инстинктов самоуничижения, любопытства и эмоционального возбуждения. Развитие капиталистического производства и рост общественного богатства имеет место в процессе действия инстинктов скупости и стяжательства. Мы взяли лишь три примера из работы Мак-Ду-галла, вообще же таких рассуждений в ней достаточно много.

Собственно говоря, в обозначенной выше его позиции и обнаружива­ется своеобразная подмена социологического подхода к общественным явлениям и процессам психологическим инстинктивизмом. По существу это еще одна форма редукционизма, на сей раз — психологического, вы­полненного в рамках теории инстинктов.

Весьма специфической была трактовка Мак-Дугаллом причин социаль­ного поведения. Кроме признания того, что в их качестве выступают врож­денные инстинкты, устанавливалось, что они выражают стремление к до­стижению некоей биологически значимой цели. Это стремление, желание рассматривалось как некая движущая телеологическая сила интуитивного характера, являющаяся главным признаком живого и названная греческим словом «гормэ» (в переводе термин означает стремление, желание, порыв).

Мак-Дугалл пытался создать «гормическую» концепцию поведения, в соответствии с которой человек наделен витальной (жизненной) энергией, реализующейся в действиях инстинктов. Трактовка социального поведе­ния как врожденного стремления к достижению определенных целей абсо­лютизировала роль бессознательных влечений в качестве главной движу­щей силы человеческих поступков, что тормозило развитие научных представлений как о личности, так и об обществе.

Инстинктивизм в развитии социологии сыграл свою роль. Он пробу­дил интерес к изучению психики и стимулировал внимание к не поднятым до того времени проблемам сознания. Поэтому не случайно под флагом разработки проблемы инстинктов стали писать об установках, аффектах, потребностях, интересах, привычках и т.д. В теориях инстинктивизма де­лался акцент на важных сторонах человеческой психики как основы пове­дения людей. Более того, они привлекли внимание исследователей к нео­сознаваемым аспектам психики и их роли в общественной жизни.

Однако теоретическая основа этого направления оказалась довольно шаткой и уязвимой, поскольку социально-исторические тенденции и об-


Глава 6. Психологическое направление в социологии



щественные закономерности, на раскрытие которых претендовал ин-стинктивизм, подменялись индивидуально-психическими факторами функционирования человека и общества. По меткому замечанию Пити-рима Сорокина (одного из крупнейших социологов XX в., о творчестве которого в дальнейшем будет подробно рассказано), инстинктивистские концепции представляли собой род «рафинированного анимизма».

§ 5. Психология народов

Психологическое направление в социологии представлено на уровне разных субъектов деятельности. Если психологический эволюционизм связан в пер­вую очередь с исследованием общества, а инстинктивизм личности, то по­следующие три «разновидности» психологической социологии (психология народов, психология групп, психология подражания) имеют-дело с субъекта­ми деятельности, занимающими промежуточное положение между общест­вом и личностью.

Одно из таких направлений в рамках психологической социологии — пси­хология народов. Оно возникло и оказалось наиболее развитым в Германии второй половины XIX — начала XX в. Самые известные представители — М. Лацарус, X. Штейнталь. В. Вупдт. Психология народов — направление, возникшее на стыке социологии и социальной психологии. Суть его состоит в том, что основной движущей силой исторического процесса является народ, этнос, который характеризуется активным началом в виде «народного духа», проявляющегося в культуре, религии, языке, мифах, обычаях, нравах. Этот «народный дух» определяет индивидуальное сознание, психику людей, явля­ющихся представителями данного народа (этноса). Он («народный дух») имеет специфические общие моменты, присущие этносу, проявляется в сход­ных структурах национальной культуры, тех или иных совпадающих чертах характера. На основании анализа «народного духа» допустимо нарисовать оп­ределенный социально-психологический портрет данного этноса, который будет включать его мифологию, народные обычаи, национальную культуру и таким образом может подлежать конкретному исследованию.

Наиболее предметно психологию народов проанализировал Вильгельм Вупдт (1832—1920), посвятивший этому главный (десятитомный) труд спо­ен жизни — «Психологию народов» (1900—1920). Сокращенное изложение основных идеи этой работы было опубликовано на русском языке1. Десяти­томник содержит богатейший не только и даже не столько теоретический, сколько эмпирический материал об особенностях психологии разных паро­дов и этносов, о специфических проявлениях их «народного духа» в культу­ре, искусстве, языке, мифах, обычаях, нравах, привычках и др. Вундт был из-

Виндт В. Проблемы психологии народов. М., 1912.



Часть 1. Классический этап


вестей как своими научными трудами, так и тем, что создал в Лейпциге в 1879 г. первую в мире психологическую лабораторию, превратившуюся в международный центр экспериментальной психологии. За заслуги перед мировой, в том числе российской, наукой в 1902 г. он был избран в Петер­бурге почетным членом Академии наук. В мире за ученым закрепилась сла­ва основателя эмпирической этнопсихологии.

Вундт рассматривал психические процессы в тесной связи с физически­ми, полагая, что они составляют две стороны одного реального бытия, кото­рое извне проявляется как тело, а изнутри — как душа. Изучая сознание пу­тем самонаблюдения его явлений и фактов, он пришел к выводу, что многие психические процессы, прежде всего мышление, речь, воля, недоступны экс­перименту. Их следует изучать с помощью культурно-исторического метода, тем более что они относятся к сфере не индивидуальной психологии, а пси­хологии народов.

Он полагал, что «психология народов -г самостоятельная наука наряду с индивидуальной психологией, и хотя она пользуется услугами последней, од­нако и сама оказывает индивидуальной психологии значительную помощь» [Вундт. 1996. С. 23]. Он не согласился с предложенным Лацарусом и Штейн-талем противопоставлением индивидуальной психологии психологии наро­дов, полагая, что они взаимосвязаны между собой, последняя же в этой взаи­мосвязи выступает как сложный творческий синтез индивидуальных сознаний [Там же. С. 6—7].

По мнению Вундта, психология народов охватывает три большие облас­ти и три основные проблемы, требующие специального психологического исследования: язык, мифы, обычаи. Они «представляют собой общие духов­ные явления, настолько тесно сросшиеся друг с другом, что одно из них не­мыслимо без другого» [Там же. С. 26]. Исследование их взаимодействия со­ставляет важную задачу психологии народов. Другой ее важной задачей является стремление психологически познать сущность духа народа и от­крыть законы, по которым протекает его духовная деятельность.

Язык, мифы и обычаи, как пишет Вундт, есть непосредственный продукт творчества духа народа, причем они являются не какими-то фрагментами этого творчества, а представляют собой «сам этот дух народа в его относи­тельно еще не затронутом индивидуальными влияниями отдельных процес­сов исторического развития виде» [Там же. С. 27]. Вундт стремится доказать, что язык, мифы и обычаи не зависят от индивидуального сознания и инди­видуальных волевых актов. Более того, это сознание и эта воля испытывают на себе влияние духа народа как содержания его психологии. Поэтому пси­хология народов — первична, а психология индивидов — вторична по отно­шению к ней.

Вундт рассматривает язык, мифы и обычаи не только в совокупности, в «компании», во взаимосвязи, но и порознь, давая характеристику каж­дому из этих трех основных компонентов «духа народа». Он пишет:


Глава 6. Психологическое направление в социологии



«Язык содержит в себе общую форму живущих в духе народа представле­ний и законы их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание этих представлений в их обусловленности чувствованиями и влечения­ми. Наконец, обычаи представляют собой возникшие из этих представле­ний и влечений общие направления воли» [Там же. С. 25]. Как видно, и язык, и мифы, и обычаи толкуются в сугубо психологическом духе, как элементы сознания, духовной жизни людей, связывающие индивидов оп­ределенным образом между собой. Поэтому не случайно Вундт утвержда­ет, что между психологией и тремя вышеуказанными областями исследо­вания взаимоотношения осуществляются в полном объеме.

Рассматривая психологию народов как часть общей психологии, ученый полагает, что ее развитие дает достаточно много для индивидуальной психо­логии, потому что язык, мифы и обычаи предоставляют материал о душевной жизни индивидов. «Так, например, — пишет Вундт, — строй языка, который, взятый сам по себе, является продуктом духа народа, проливает свет на пси­хологическую закономерность индивидуального мышления. Эволюция ми­фологических представлений дает образец для анализа созданий индивиду­альной фантазии, и история обычаев освещает развитие индивидуальных мотивов воли» [Там же. С. 22—23].

Вундт стремился придать психологии народов более конкретный, реали­стический вид за счет предложенной им программы эмпирических исследо­ваний языка, мифов, обычаев ряда этносов. Этим самым он создавал своего рода социологию обыденного сознания. Подобное предложение впоследст­вии оказалось как нельзя кстати при возникновении феноменологической социологии и этнометодологии и провозглашении в качестве объекта их ис­следовательских интересов повседневной, обыденной жизни людей и этно-сов. Реализация программы эмпирических исследований должна была пре­вратить психологию народов в описательную научную дисциплину, изучающую внутренние, глубинные особенности их духовной жизни.

Следует отметить, что в целом психология народов сыграла положи­тельную роль, поставив ряд социологических проблем духовной жизни эт­носов и сумев привлечь к их изучению лингвистов, историков, этногра­фов, филологов, а главное — психологов и социологов. Это была одна из первых попыток изучения взаимодействия культуры и индивидуального сознания. Но теоретической концепции этого взаимодействия создано не было. Что же касается большого описательного материала, использован­ного психологами, то он был далек от того, чтобы его можно было употре­бить при создании объяснительных концепций. Исследования, выполнен­ные в рамках психологии народов, имели немалое значение для процесса Возникновения и сближения таких отраслей знания как историческая пси­хология, этнопсихология, культурная антропология, психолингвистика. Однако социология получила от психологии народов гораздо меньше, чем Названные выше научные дисциплины.



Часть 1. Классический этап


§ 6. Групповая психология. Взгляды Г. Лебона

Параллельно с работами в области психологии народов проводились ис­следования в рамках еще одного направления — групповой психологии, связанные прежде всего с именем известного французского социолога, социального психолога, публициста, врача Гюстава Лебона (1841 —1931). Некоторые отечественные специалисты по истории социологии считают его представителем рассмотренного выше направления — психологии на­родов. Основанием для такого утверждения является, несомненно, назва­ние в русском переводе одной из главных работ Г. Лебона — «Психология толп», опубликованной в 1895 г. Однако представляется более верной по­зиция И.С. Кона, считающего его создателем направления групповой психологии в социологии |История... 1999. С. 65—66]. Здесь имеет место тот случай, когда требуется сопоставление взглядов представителей пси­хологии народов по вопросу о ее предмете (выше они были изложены) и концепции Лебона, к рассмотрению которой мы переходим. Читателю не­трудно будет самому убедиться, что идеи Лебона имеют совершенно иную направленность.

В последней трети XIX в. особое внимание исследователей привлек­ли массовые движения. Это были революции, протестные выступления экономического, социального и политического характера, охватившие ряд европейских стран. Наиболее рельефно они дали о себе знать во Франции (чего стоила одна только Парижская коммуна!), поэтому не случайно именно в этой стране возникли концепции, в центре которых находился анализ поведения больших групп людей — «массы», «тол­пы». Именно этой проблеме и посвятил в значительной части свои рабо­ты Лебон.

По его мнению, «толпа», или «масса» — это большая группа людей, со­бравшихся в одном месте, воодушевленных общими чувствами и готовых следовать куда угодно за своим лидером. Совладать с ней не может ника­кая рациональная сила. Ход мыслей каждого человека в толпе направля­ется ее общим настроением. В толпе человек теряет свое индивидуальное мышление, заражаясь этим общим настроением. Он превращается из про­стого человека в «человека толпы». И индивид теряет чувство реальнос­ти и оказывается подверженным влиянию лидера значительно сильнее, чем в обычных условиях. Причем чем дольше по времени человек нахо­дится в толпе, тем больше он теряет себя, подвергаясь влиянию и толпы, и лидера, и тем слабее у него становится чувство реальности.

Лебон делил толпу на однородную и разнородную. Разновидностями первой являются, по его мнению, классы, касты, секты, второй — парла­ментские собрания, уличные толпы и др. В любом случае толпа для него — разрушительная, иррациональная, бессознательная сила, ее поведение ре­гулируется законом «духовного единства толпы».


Глава 6. Психологическое направление в социологии



Характеризуя толпу как группу людей, охваченных общими чувствами, стремлениями и настроениями, социолог выделял следующие ее черты: за­раженность общей идеей, сознание непреодолимости собственной силы, ут­рата чувства ответственности, нетерпимость, догматизм, восприимчивость к внушению, предрасположенность к импульсивным действиям, готовность к бездумному следованию за лидерами, неспособность обдумывать, отсутст­вие рассуждения и критики [Лебон. 1996. С. 140—141,143].

В толпе происходят, по Лебону, деперсонализация и деиндивидуализа-ция людей. Каковы бы они ни были, как бы ни различались, в толпе у них появляется «коллективная душа». На базе этого понятия ученый сформу­лировал закон «духовного единства толпы». В толпе человек превращается в некий безвольный автомат с подавленными рациональными началами, поскольку в ней всегда преобладает бессознательное. Отсюда делается вы­вод о том, что толпа способна как на героические поступки, так и на разру­шительные действия, имеющие зачастую преступный характер. Весь во­прос в том, что ей будет «предписано» лидерами в каждой конкретной ситуации. По существу, это уже социологический анализ группового пове­дения, который является частью социологической концепции Лебона.

Другой ее частью стали социологические взгляды французского мыс­лителя относительно расовой проблемы, к которой он испытывал также значительный интерес. Несмотря на ее кажущуюся дистанцированность от проблемы группового поведения, рассмотренной в рамках психологии толпы, на деле они не так уж удалены друг от друга. Более того, у Лебона существует узловое понятие, постоянное использование которого позво­ляет обнаружить близость расовой проблемы и проблемы поведения тол­пы. Им является «коллективная душа» (в ряде случаев он использует тер­мин «коллективное сознание»).

Применительно к расе (нации, народу — они у Лебона часто созвучны по содержанию) это определенные моральные и интеллектуальные психологи­ческие особенности, составляющие то, что называют национальным характе­ром [Там же. С. 100—101]. Применительно к толпе ее душа — это то бессоз­нательное, что заставляет чувствовать, думать и действовать индивидов в ней «совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чувствовал каждый из них в отдельности» [Там же. С. 138].

Душа расы «управляет всей эволюцией народа», а душа толпы — ее пове­дением. При этом интеллект и нравственность отдельных людей в толпе ус­редняются и превращаются во вторичный фактор их поступков. Вводя такое фундаментальное по своему значению понятие, как «коллективная душа», Лебон стремится с его помощью объяснить и деятельность народов (рас), и групповое поведение. Вместе с тем нельзя не отметить определенной произ­вольности, абстрактности и неопределенности «коллективной души» (души рас, души толпы). Это понятие постулируется как существующее изначад ь-но, априорно, но конкретных и реальных доказательств его не приводится.



Часть I. Классический этап


Что касается непосредственно трактовки расовой проблемы, то здесь Ле-бон занимал откровенно реакционные позиции. Все расы (народы) он делит на четыре группы: первобытные, низшие, средние и высшие. Первобытные — это те, «которые остановились на эпохе первобытной животности» (напри­мер, фиджийцы, австралийские аборигены). Низшие расы представлены не­грами, поскольку у них существуют только зачатки цивилизации. К средним расам социолог относит китайцев, японцев, а также семитские народы, кото­рые создали высокий тип цивилизации. Наконец, к высшим расам относятся только индоевропейские народы, оказавшиеся «способными к великим от­крытиям в сфере искусства, науки и промышленности» [Лебон. 1996. С. 107— 108]. Высшие расы отличаются от низших как характером, так и умом. Наи­более важными чертами характера высших рас Лебон считает настойчивость, энергию, способность владеть собой (волю), а также нравственность. Само со­бой разумеется, что другие расы не обладают такими качествами и оказыва­ются, следовательно, аутсайдерами исторического процесса.

Лебон отстаивал идею расового детерминизма в развитии цивилизации. По его мнению, фундаментом социальной эволюции является не разум, а иррационально-волевая, эмоциональная сфера психической жизни — чув­ства и верования. Основой познания истории выступает психология, а пси­хологические свойства рас определяют лицо цивилизации. Лебон писал, что «психологические черты рас обладают большой устойчивостью и что из этих черт вытекает история народов» [Там же. С. 123].

Завершая анализ социологических взглядов Лебона, нельзя не сказать о его отношении к идеям социализма. Своей антисоциалистической кон­цепции французский социолог посвятил целую работу1. Социализм, счи­тал он, может воцариться только как «коллективная трагедия», посколь­ку социалистические теории противоречат законам современного мира. Он полагал, что при социализме в результате неизбежного расширения прав государства произойдет уничтожение свободной конкуренции и уравнивание заработка, а это обязательно приведет к разорению страны. Отсюда следовал совершенно парадоксальный призыв Лебона к тому, чтобы хоть одна страна пошла по пути социализма. «Пожелаем, — писал он, — чтобы это испытание прежде всего выпало на долю наших врагов». Для других это был бы «хороший» пример того, как не надо делать2.

Не принимая основной концептуальной линии ученого, отождествляв­шего народ с иррациональной толпой, мы вместе с тем должны скачать о по­становке им теоретических проблем анонимности, психического заражения и внушаемости человека, находящегося в толпе. Эти проблемы не только не потеряли актуальности, но оказались одними из важных в условиях демокра­тизации общества, в том числе и нашего (имеется в виду российское общест­во конца. XX — начала XXI в.), когда многочисленные формы «митинговой»

1 Лебон Г. Психология социализма. СПб., 1908.

2 Там же. С. 372.


Глава 6. Психологическое направление в социологии 107

активности получили в нем широкое распространение. Многие современные западные исследователи истории социологии в целом и творчества Лебона в частности отмечают, что его «Психология толпы» и по сей день одна из са­мых серьезных работ о коллективном поведении групп людей. Вместе с тем необходимо видеть ограниченность социологического подхода французско­го исследователя: его «идеальная толпа» как аморфное и случайное скопле­ние индивидов, представляющее социально значимую силу, в жизни встре­чается крайне редко.

§ 7. Теория подражания. Идеи Г. Тарда

Появление и утверждение психологии подражания прочно связывают с именем французского социолога и криминолога Жана Габриеля Тарда (1843—1904). Его перу принадлежит ряд известных не только в конце XIX — начале XX в., но и сейчас работ. Среди них: «Законы подражания» (1892); «Общественное мнение и толпа» (1902); «Социальные этюды» (1902); «Личность и толпа» (1903); «Социальная логика» (1901, 1996).

Как всякий оригинальный мыслитель, Тард строил свою концепцию на основе критического анализа предшествующих достижений социальной мысли. Он отверг бывшие долгое время популярными натуралистические теории, в которых проводились аналогии общества с механическим агрега­том (социальный механицизм) и биологическим организмом (социал-дар­винизм). Не принял он и эволюционистские теории (как биологические, так и психологические). Вместо них французский социолог предложил аналитический подход. Среди идей и взглядов, отвергнутых Тардом, нахо­дятся те, что постулируют существование «души толпы», «коллективного (группового) сознания», т.е. неких самостоятельных духовных сущностей.

Социология рассматривалась им как коллективная, йнтерментальная психология, изучающая самые различные социальные процессы. Такая со­циология возможна потому, что основана на передаче одним сознанием другому необходимых элементов. Так образуется течение мнений, возника­ют массовые импульсы, традиции, национальные обычаи и другие социаль­ные силы, структуры и процессы. Под последними Тард понимал прежде всего межличностные, интериндивидуальные процессы и отношения.

Он считал, что предмет и возможности социологии как науки следует изучать в тесной связи с психологическими явлениями, например таки­ми, как верования и желания. Например, в «Социальной логике» он пи­сал, что нет ни одной отрасли социологии, «которая не представлялась бы нам двойственно, в зависимости от того, рассматривается ли ее предмет со стороны, предполагающей желание, или со стороны, предполагающей верование» [Тард. СПб., 1996. С. 29]. Надо сразу отметить, что при таком подходе к пониманию социологии как интерментальной, интериндивиду-



Часть I. Классический этап


альной психологии из поля зрения мыслителя исчезала макросоциальпая структура общества, в рамках которой и формировались реальные меж­личностные отношения.

Тремя основными типами социальных процессов Тард считал повто­рение (подражание), противоположение (оппозицию), приспособление (адаптацию). Соответственно основными социальными законами он на­зывал законы подражания, приспособления, оппозиции. Но все же в каче­стве самого главного социального процесса (и соответствующих ему зако­нов) Тард рассматривал подражание (законы подражания), которое он характеризовал как своего рода гипнотизм. Теорию подражания он рас­пространял на все сферы межличностных и групповых взаимодействий. Наиболее типичным видом социального подражания он считал подража­ние низших слоев высшим.

Подражание рассматривалось ученым в качестве основного объясни­тельного принципа всей жизни — как индивидуальной, так и общественной. Он характеризовал его как «постоянное, всемирное социальное явление» [Тард. 1996. С. 334]. Продуктом подражания являются рост государства, экономическое развитие, язык, религия, другие феномены и процессы соци­ального мира [Там же. С. 288]. Социальное познание — это прежде всего по­знание того, как происходит подражание. Оно имеет внутренние (логичес­кие) и внешние (внелогические) причины. Среди последних он особо выделял социальные причины, к которым относил религиозные, экономи­ческие, политические, эстетические, лингвистические и другие влияния.

Французский социолог настаивал на том, что все главнейшие акты человеческой и общественной жизни совершаются как следствие приме­ра (подражания). В этом смысле все многообразие социальных взаимо­действий имеет в своей основе отношение «учитель — ученик». Под вли­янием психологии подражания Тарда его последователи-социологи стали утверждать, что в обществе реализуются три основных типа подра­жания: взаимное подражание, подражание обычаям и образцам, подра­жание идеалу.

Тард рассматривал подражание в тесной связи с взаимовлиянием людей друг на друга. Теория подражания выходит за рамки отдельно взятого инди­вида и обращается к анализу процесса межличностного взаимодействия. Общество, по мнению исследователя, это продукт взаимодействия индиви­дуальных сознаний через передачу людьми друг другу и усвоение ими веро­ваний, убеждений, желаний, намерений и т.д.

Тард, как и Г. Лебон, уделял большое внимание проблемам гру 111 ювого по­ведения. Он также обращался к характеристике толпы, но постоянно сравни­вал ее с публикой. В отличие от толпы, психическое единство которой созда­ется в первую очередь физическим контактом, публика — это ■«чисто духовная общность», в рамках которой индивиды физически рассредоточены. Публи­ка — это интеллектуальная общность. Если в толпе личность нивелируется, то


Глава 6. Психологическое направление в социологии 109

в публике она получает возможность самовыражения. Тард прослеживал эта­пы становления публики, считая ее продуктом времени. Предпосылки воз­никновения публики конца XIX в. он видел в салонах и клубах XVIII в. Од­нако реальную ее историю он связывал с появлением массовых газет.

Толпу Тард считал зародышем общества в городе, тогда как зародышем общества в деревне называл семью. Он рассматривал толпу как форму орга­низации жизни общества на стадии развитой городской культуры. Занима­ясь проблемами толпы, Тард характеризовал общие черты ее участников, та­кие, как вера, страсть, наличие цели, эгоизм, «коллективное самолюбие», односторонняя иррациональная подражательность. Тард предложил свою классификацию толп, в основу которой положен критерий ее отношения к возможности собственной деятельности. Он писал о выжидающих, внимаю­щих, заявляющих о себе, действующих толпах.

Тард внес свой вклад в учение о методах эмпирического социологическо­го исследования. В качестве основных методов социологии французский те­оретик выделял археологический и статистический. Первый базируется на анализе исторических документов, второй используется для получения ин­формации о процессах подражания. Для этого Тард составлял кривые рас­пространения подражательных актов и потоков. Использование второго ме­тода позволило ему осуществить социально-статистические исследования по проблемам преступности (о них подробнее будет сказано в специальной главе, посвященной историческим истокам эмпирической социологии), ко­торые получили высокую оценку его современников. На основании данных этих исследований он утверждал, что человек не рождается преступником, а ста1 ювится им, причем в полном соответствии с законами подражания и при­способления. Сам же закон подражания использовали в криминалистике и криминологии, а Тарда считали одним из основоположников криминалисти­ческого направления в западной социологии. В этом смысле значение его идей простирается не только на социологию, но и на криминалистику.

Один из основных источников социального прогресса Тард видел в изобретении (нововведении), начиная от технических новшеств и кончая оригинальными общественно-политическими идеями. Изобретение, так­же как и подражание, являлось у него предметом социологического изу­чения и при этом «психологизировалось». Более того, изобретение и под­ражание оказывались тесно связанными между собой, потому что адаптация и внедрение новшества могли осуществляться только в резуль­тате повторения и подражания.

Тард писал, что изобретение является матерью как верования, гак и жела­ния. Он характеризовал изобретения как первичную причину богатства, рас­сматривая их как результат индивидуального творчества и подчеркивая, что только благодаря им и подражанию осуществляется общественный прогресс в виде развития экономики, политической жизни, искусства, языка, религии И др. [Там же. С. 382-383].


110 Часть I. Классический этап

Французский социолог одним из первых обратил внимание на возраста­ние роли коммуникативных средств: печати (газет), телефона, телеграфа. Он рассматривал их, особенно газеты, как важный фактор интеграции и со­циального контроля. Другая значимая функция газет заключалась в осуще­ствлении просветительства. Тард хорошо понимал, что появление и быстрое распространение газет способствовало формированию публики и росту уровня самосознания людей. Кроме того, как верно отмечал ученый, они иг­рали значительную роль в возникновении и развитии политических партий и религиозных сообществ, равно как способствовали формированию опре­деленного общественного мнения.

Впоследствии эти и другие идеи французского мыслителя, касающиеся средств массовой информации, получили развитие в социологических ис­следованиях общественного мнения, массовых средств коммуникации, тео­риях «массового общества», в становлении новой науки — социальной пси­хологии, одним из создателей которой по праву считают Тарда. Значение его творчества для последующего развития социологии нельзя недооцени­вать. Его работы сыграли большую роль в проводившихся в XX в. исследо­ваниях проблем политической социологии, психологии экономической де­ятельности людей, логики, моды, толпы, публики, преступности и других социологических и социально-психологических явлений.

Что же касается его главного «изобретения» — теории подражания, то — парадоксально, но факт — она не оказала сколько-нибудь заметного воздей­ствия на последующее развитие социологической мысли. Более того, ряд ее основных положений был подвергнут критике. Так, В. Вундт обращал вни­мание на туманность и неопределенность подражания. Критиковал эту тео­рию и Э. Дюркгейм, утверждая, что нельзя любые повторяющиеся дейст­вия характеризовать только с позиций подражания, а людей рассматривать подобно панурговым баранам. Речь шла о некоторой вульгаризации про­цесса подражания, которая иногда допускалась под влиянием этой теории Тарда. Современные исследователи видят ее слабость в том, что она допус­кала лишь подражание «изнутри наружу» и таким образом выводила акт поведения из осознанного мотива. Но «нередко подражание или усвоение нового образца начинается как раз с внешних, поверхностных черт, а созна­ние лишь впоследствии подстраивается под уже сложившуюся экспрессив­ную форму» [История... 1999. С. 71].

§ 8. Зарождение интеракционизма. Творчество Ч. Кули

В рамках теории подражания был совершен постепенный переход от ин­дивида как предмета исследования к межличностному взаимодействию, которое трактовалось больше как механическое и внешнее. Превращение межличностного взаимодействия в действительный предмет социологи-


Глава 6. Психологическое направление в социологии 111

ческого исследования, проникновение в суть межиндивидуальных связей и отношений оказалось связанным с направлением интеракционизма (в переводе с английского языка термин означает «взаимодействие»).

Социологический аспект проблемы межличностного взаимодействия исследовал на первом, раннем этапе интеракционизма (под поздним или зрелым этапом мы подразумеваем символический интеракционизм, рассмо­трение которого не входит в нашу задачу в этой главе, но станет предметом специального анализа во второй части учебника) американский ученый, профессор Мичиганского университета Чарльз Хортон Кули (1864—1929). Кули провел большую часть жизни в Анн-Арборе, штат Мичиган. Вся его профессиональная карьера была связана с преподавательской деятельнос­тью в Мичиганском университете, где он работал с 1982 г. до самой смерти. Основные работы Кули, написанные на раннем этапе интеракционизма: «Человеческая природа и социальный порядок» (1902), «Социальная орга­низация» (1909), «Социальный процесс» (1918).

Свои первые две книги Кули посвятил изучению индивидуального, личностного аспекта «живого социального процесса». В них общество рассматривалось как социальное целое. Основное внимание американ­ский социолог уделял общественному сознанию, несводимому к созна­нию отдельных индивидов. В этом смысле общественное сознание явля­ется более широким по объему, чем индивидуальное.

Кули выступил против инстинктивизма и теории подражания. По его мнению, нельзя придавать инстинктам значения универсальных мотивов социального поведения. Нет единого закона, который управлял бы поступ­ками человека. Человеческая природа пластична, динамична, и одни лишь инстинкты мало могут помочь в ее познании. Столь же неудовлетворитель­ны, считает американский социолог, попытки интерпретировать поступки личности с помощью принципа подражания.

Кули называет свой подход «органическим», поскольку исходит из признания единства организма, представляющего собой взаимодействие личности и общества. «Личность» и «общество» — не две разные сущнос­ти, а разные аспекты процесса человеческого взаимодействия: Вместе с тем общество раскрывается индивиду в виде социальных аспектов его собственной личности. Кули писал, что «общество и индивиды — неотде­лимые аспекты какого-то одного общего целого, так что где бы мы ни об­наруживали индивидуальный факт, мы можем отыскать и сопутствую­щий ему социальный факт» [Кули. Первичные группы. 1996. С. 332].

Истинно общественное существо, по Кули, обладает социальным со­знанием, что означает в первую очередь способность выделять себя из группы, сознавать свое «Я», свою личность. Речь идет о самосознании, проявляющемся в общении с другими людьми и усвоении их мнения. По­этому «Я» и «Мы» всегда связаны, и эта связь есть социальное действие (интеракция).



Часть 1. Классический этап


Каждый акт социального сознания есть одновременно акт самосознания. Но социальное сознание индивида не совпадает с социальным сознанием об­щества. Последнее выходит за пределы внутреннего мира человека. Это бо­лее широкое сознание (larger mind), которое Кули в противовес индивиду­альному иногда называет термином «общественное сознание» (public mind).

В трактовке Кули существует как минимум три аспекта сознания, кото­рые полезно и необходимо различать. Во-первых, это самосознание, или что я думаю о себе. Во-вторых, это общественное сознание (в его индивидуаль­ном аспекте), или что я думаю о других людях. В-третьих, это публичное со­знание, или коллективная точка зрения людей, организованных в коммуни­кативные группы. Все эти три аспекта представляют собой уровни единого целого. Приведенная трактовка сознания в творчестве ученого оказалась связанной с его представлением о личности.

Подход к ней был сформулирован в теории «зеркального "Я"» (looking-glass self), одним из авторов которой явился Кули. В соответствии с ней личность представляет собой совокупность психических реакций человека на мнения о нем окружающих. «Я» человека — это воспринятое им зеркаль­ное отражение впечатлений, которые, по его мнению, он произвел на окру­жающих его людей. Кули следующим образом раскрывает существо «зер­кального "Я"»: «Самопредставление такого рода, очевидно, имеет три основных элемента: образ нашего облика в представлении другого челове­ка, образ его суждения о нашем облике и какое-то самоощущение, напри­мер гордость или унижение» [Кули. Социальная самость. 1996. С. 319|.

Из трактовки личности, ее взаимодействия с людьми и обществом, со­отношения общественного и нндшждуального сознания, сознания и са­мосознания, теории «зеркального "Я"» следует еще одна, крайне важная линия социологического анализа Кули, которая касается его учения о первичных и вторичных группах, прежде всего первичных (ибо им он уделял основное внимание). В отечественной литературе учение Кули о группах излагается иногда как самостоятельное. Между тем оно совер­шенно логично вытекает и является продолжением трактовки им приро­ды межличностных взаимодействий, социального генезиса «Я», в целом проблемы личности. Он рассматривает человеческую природу как про­дукт коммуникации, «не разрывает» индивидов в их отношениях друг с другом, а, наоборот, стремится показать эту взаимосвязь через понятие «Мы». Одним из основных средств такого анализа у него выступает уче­ние о первичной группе.

«Под первичными группами, — писал Ч. Кули, — я подразумеваю груп­пы, характеризующиеся тесными, непосредственными связями (associa­tions) и сотрудничеством. Они первичны в нескольких смыслах, но главным образом из-за того, что являются фундаментом для формирования социаль­ной природы и идеалов индивида. Результатом тесной связи в психологиче­ском плане стало определенное слияние индивидов в некое общее целое, так


Глава 6. Психологическое направление в социологии



что даже самость индивида, по крайней мере во многих отношениях, оказы­вается общей жизнью и целью группы. Возможно, наиболее простой способ описания этой целостности — сказать, что они есть некое "мы"; она заключа­ет в себе тот тип сопереживания и взаимного отождествления, для которого "мы" являемся естественным выражением. Человек живет, погружаясь в эту целостность ощущения, и обнаруживает главные цели своей воли именно в этом ощущении» [Кули. Первичные группы. 1996. С 328].

В приведенном фрагменте из книги Кули «Социальная организация» раскрывается ключевое понятие его концепции, оказавшей впоследствии значительное влияние на развитие социологической науки. Что следует из процитированного фрагмента и его последующей конкретизации в этой работе?

Прежде всего, первичные группы первичны потому, что они дают инди­виду самый ранний и наиболее полный опыт социального единства. Кули подробно рассматривает процесс социализации детей в первичной группе и доказывает, что, действительно, первое и самое фундаментальное освоение опыта отношений между людьми осуществляется в первичной группе. При­чем наиболее интересно он это делает на материалах собственного наблюде­ния за процессом социализации его малолетней дочери. Далее, первичные группы мало подвержены изменениям. Они выражают всеобщую природу человека, считает он, и являются источниками жизни как для индивидов, так и для социальных институтов (выступающих в качестве вторичных групп). Наконец, эти группы распространены во всех обществах, являясь повсеместными и универсальными.

К первичной группе Кули относит кооперацию и ассоциацию индиви­дов, непосредственно взаимодействующих друг с другом по принципу «ли­цом к лицу» (face to face). Под ней он понимает небольшой круг людей, под­держивающих устойчивые тесные отношения, которые, как правило, отличаются взаимной симпатией и пониманием. Наиболее распространен­ные первичные фуппы, которые подробно анализирует Кули, — это семья, детская игровая группа, соседи и общинная группа старших. Кроме них, он пишет о клубах, братствах, школах, объединениях рабочих одной профессии и т.п., основанных на сходстве, которое может привести к реальной близос­ти [Там же. С. 330].

Американский социолог стремится доказать, что первичные группы независимы от макросоциальных структур (хотя временами подвержены их влиянию). Один из главных аргументов при этом состоит в том, что та­кие группы существуют в любом обществе, начиная от первобытного, примитивного и кончая современным, индустриальным. Некоторые из образцов первичных групп он рассматривает подробно, например, сель­ские общины в России и Германии, выделяя такие их особенности, как доминирование непосредственных родственных, дружеских или сосед­ских связей и отношений, единогласие при принятии решений, наличие


114 Часть I. Классический этап

прямой демократии. Осуществляя такой анализ, он противопоставляет эти первичные группы господству вторичных групп, характерных для крупных индустриальных городов, в которых происходит распад тесных социальных и межличностных связей, составляющих главную особен­ность первичных групп. Исследователи творчества Кули верно отмечают его близость в этом вопросе концепции немецкого социолога Ф. Тенниса (подробно будет рассмотрена в следующей главе), в которой проводится противопоставление общины и общества.

Что касается вторичных общественных групп, то к ним Кули относил институты, образующие социальную структуру общества и выражающие его организацию. Среди них он называл и характеризовал правительство, церковь, язык, образование, промышленные системы, собственность. Кули считал их институтами, так как они являются продуктом реализации по­стоянных потребностей человеческой природы. В них царят безличные, формализованные отношения, а индивид оказывается не более чем носите­лем определенных функций. Вторичные группы по своим размерам могут значительно превышать первичные, но отличают их не только количест­венные параметры. Они создаются людьми сознательно в строго опреде­ленных «деловых» целях, эмоциональные отношения и взаимодействия между их членами уходят на задний план. В этом смысле вторичные груп­пы противостоят первичным.

Несмотря на терминологические попытки выходить на уровень соци­ального, по существу, социальное взаимодействие у Кули выступает как межличностное общение. Ограниченность подхода американского социо­лога к проблеме социального взаимодействия проявляется в том, что он ис­ключает из этого общения его предметно-материальную начинку — прежде всего труд и отношение к макросоциальной системе, т.е. к обществу.

Между тем, любая первичная группа есть часть общества, однако по--следнее выступает не только как совокупность первичных и вторичных групп. Для ученого взаимоотношения индивидов по принципу «лицом к лицу» оказываются более значимыми, чем производственные отношения. Даже последователь Кули Дж.Г. Мид, высоко ценивший его теорию, от­мечал неправомерность сведения социального взаимодействия индиви­дов к обмену их мнениями друг о друге.

Несмотря на ряд ограничений и недостатков социологической концеп­ции Кули, связанных прежде всего с абсолютизацией субъективно-лично­стных аспектов социальных процессов и игнорированием материальной, производственной, трудовой сферы отношений и взаимодействий между людьми, значение его идей не следует принижать. Они сыграли большую роль в появлении одной из первых парадигм социологии — символическо­го интеракционизма, дали толчок развитию социальной психологии, сти­мулировали возникновение Чикагской социологической школы (о ее воз­никновении и начальном этапе развития далее будет рассказано).


Глава 6. Психологическое направление в социологии





Подводя в целом итоги возникновения и развития психологического на­правления в социологии во второй половине XIX — начале XX в., следует отметить, что это был важный шаг на пути приближения к целостному ана­лизу конкретных проблем личности, социальной группы, общества. Это на­правление отразило интерес социологии к внутреннему миру человека, к со­циально-психологическим отношениям между общностями. В рамках психологического направления был преодолен биологический редукцио­низм. В отличие от социал-дарвинизма и органицизма представители пси­хологического направления видели в усложнении форм общественной жиз­ни результат развития сознательного начала, т.е. разумного управления социальными процессами.

Сторонниками психологического направления в социологии были по­ставлены и проанализированы важные проблемы общественного, группово­го (коллективного) и индивидуального сознания, касающиеся его природы, механизмов, структуры, функций. Они во многом способствовали более строгому, чем раньше, объяснению группового и индивидуального поведе­ния, причем для этого были использованы и проанализированы явления психического заражения, внушения, подражания. Были созданы предпосыл­ки для исследования, и начато изучение общественного мнения, средств мас­совых коммуникаций. Теоретические концепции представителей психологи­ческой социологии становились все более аналитическими, что в немалой степени способствовало появлению новой науки на «стыке» социологии и психологии — социальной психологии. Широкие социальные проблемы по­лучали свое конкретное рассмотрение на уровне группового (межгруппово­го) и межличностного взаимодействия. Все это означало важный шаг на пу­ти перехода от макросоциологической к микросоциологической парадигме.

Однако на смену биологическому пришел новый вид редукционизма — психологический, сводивший всю совокупность социальных связей, отноше­ний, процессов, взаимодействий к психическим. Это означало отказ от иссле­дования общества в институциональном разрезе, от полномасштабного изу­чения социальной структуры, социальной динамики, социальных общностей в их единстве и взаимосвязи. Нужны были принципиально новые взгляды на социологию как науку, ее предмет, возможности и перспективы. Значитель­ную роль в этом плане сыграла классическая немецкая социология и ее вы­дающиеся представители — Ф. Теннис, Г. Зиммель, М. Вебер.

Вопросы и задания

1. Чем вы можете объяснить усиление психологических тенденций в социологии в конце XIX в.?

2. Раскройте существо психологического направления в социологии и охарактеризуй­те основные самостоятельные ответвления в его структуре. Подчеркните отличи­тельные особенности каждого ответвления.

 


 

Часть I. Классический этап


3. Какие разрабатываемые психологическим направлением проблемы особенно aiciy-
альны в современных условиях?

4. В чем состоят особенности учения Л. У орда о социальных силах? Расскажите о нем
подробно.

5. Почему Ф. Гиддишта считают одним из наиболее крупных представителей психо­
логической социологии? Аргументируйте свой ответ.

6. Что дал социологии инстинктивизм как одно из ответвлений в структуре психологи­
ческого направления? Охарактеризуйте социологические взгляды У. Мак-Дугалла.

7. Как бы вы раскрыли особенности психологии народов в учении В. Вундта?

8. Дайте характеристику групповой i геихологии й выявите существо взглядов Г. Лебо-
на. Молено ли его считать представителем социологии? Ответ аргументируйте.

9. Чем теория подражания Г. Тарда отличается от других течений психологической) на-

правления в социологии? Охарактеризуйте творчество французского мыслителя.

10. Покажите процесс зарождения интеракционизма. Почему Ч. Кули считают его ос­
нователем?

11. Проанализируйте учение Ч. Кули о первичных и вторичных группах.

Литература

Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1996.

Бараз/ова Е.С Американская социология (традиции и современность). Екатеринбург; Бишкек, 1997.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.П., Самьиии СИ. Социология: история и современное! ь. М.; Ростов п/Д., 1999.

Вупдт В. Проблемы психологии народов // Западно-европейская социология XIX — на­чала XX веков: Тексты. М., 1996.

Гиддишс Ф. Основания социологии // Американская социологическая мысль. М., 1996.

Громов ИЛ., МацкевичА.Ю., Семенов В А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М.,1999. '

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1997. Т. 1.

Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000.

Кули Ч. Социальная самость. Первичные группы // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.

Кули Ч.Х. Человеческая природа и социальный порядок. М., 2000.

Култыгж В.П. Французская классическая социология XIX — начала XX веков. М., 1991.

Култыгип В.П. Классическая социология. М., 2000.

Лебон Г. Психология народов и масс // Западно-европейская социология XIX — нача­ла XX веков: Тексты. М., 1996.

Лебон Г. Психология масс. Минск; М., 2000.

Тард Г. Социальная Логика // Западно-европейская социология XIX — начала XX веков: Тексты. М„ 1996.

Тард Г. Социальная логика. СПб., 1996.


Глава 7

Классическая немецкая социология.

Социологическое творчество Ф. Тенниса

§ 1. Понятие и общие черты классической немецкой социологии

I la рубеже XIX—XX вв. появились новые, крайне важные социологические концепции, которые привели к профессионализации и ипституциопализа-ции социологии, выходу ее на принципиально иной уровень теоретического развития. Значительную роль в данном процессе сыграло творчество круп­нейших немецких социологов этого периода Ф. Тенниса, Г. Зиммеля, М. Ве-бера. Несмотря па значительные различия между их концепциями, есть и немало общего, того, что позволяет рассматривать идеи названных авторов в рамках единого направления — классической немецкой социологии.

В этом названии видна явная аналогия с немецкой классической фило­софией, представленной именами И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Ге­геля, Л. Фейербаха. То, что сотворили «великие немцы» в конце XVIII — первой половине XIX в. для философской науки, возможно, не в той степе­ни, но было воспроизведено (по уровню и силе воздействия) в социологиче­ской пауке почти па столетие позднее. Но здесь необходимо учитывать, что при всем интеллектуальном влиянии классической немецкой философии, да и не только се, а в целом философской науки на «остальных» социальных мыслителей, она встречала с их стороны определенное, порой сильное идей­ное сопротивление. В первых рядах «сопротивляющихся» находились сто­ронники зарождающейся пауки социологии.

Далеко не все философские концепции принимались социологами. И уж конечно, встречало резкое неприятие со стороны последних негативное в своей основе отношение философов к социологической пауке. Не следу­ет забывать о том, что в университетах Германии преподавание всех соци­альных паук сосредоточивалось на кафедрах философии и было целиком под контролем представителей этой дисциплины. Сразу после революции 1848 г. наметившийся консервативный поворот в философии Германии оказался направленным против специальной науки об обществе. Ее разви­тие считалось вредным и недопустимым, поскольку она могла выступить с критикой прусской государственной идеи, содержащей в себе призыв к национальному объединению в рамках Германской империи.



Часть I. Классический этап


 


■i

А i

^

I i


Поэтому, даже несмотря на то, что становящаяся на ноги немецкая социо­логия была тесно связана с философскими концепциями и являлась в основе своей теоретико-методологической, а не эмпирической дисциплиной, она вос­принималась консервативной социальной наукой как «инородное тело». Ре­акция его отторжения была, пожалуй, наиболее типичной для немецких уни-1 верситетов. В этих условиях утверждение немецкой социологии в качестве самостоятельной и автономной науки, ее институционализация проходили достаточно сложно и длительно.

Соединяя в одно целое творчество Тенниса, Зиммеля, Всбера, необхо­димо понимать определенную условность такого единства. Внутри этой великой «троицы», вероятно, имеет смысл выделить создателей формаль­ной социологии Тенниса и Зиммеля (Вебер также тяготел к ней, но не столь явно).

Что это такое — формальная социология? Ее сторонники придавали особое значение форме, структурированию, классификации обществен­ных явлений и процессов. Они стремились рассматривать социальные процессы и отношения в рамках многообразных и детальных классифи­каций социальных форм, «укладывая», «упаковывая» в них самые раз­личные общественные структуры, действия и тенденции.

Итак, мы назвали две общие черты классической немецкой социоло­гии, представленные в творчестве Тенниса, Зиммеля, Вебера. Это ее тео­ретико-методологическая нацеленность на постановку и изучение широ­ких социальных проблем и «формальный» характер. И та, и другая черта далее будут конкретно раскрываться на материалах, характеризующих творчество всех трех социологов.

Помимо сказанного, следует отметить, что классическая немецкая со­циология была антипозитивистской по своей направленности и содержа­нию (исключая, пожалуй, творчество Тенниса, который следовал ряду требований и принципов позитивизма и, что уж совершенно точно, не подвергал его «остракизму»). Ближе к концу XIX в. в адрес позитивист­ской социологии стало раздаваться все больше критических замечаний в связи с тем, что в теоретических исследованиях ее представителей игно­рировались особенности социальных явлений и процессов. Наиболее сильная реакция на «засилье» позитивизма, рассматривавшего их как часть природы, последовала со стороны немецких социологов. В их кон­цепциях общество как объект исследования и в особенности человек чет­ко противопоставлялись природе.

Конечно, в антипозитивистской направленности немецкой социоло­гии значительную роль сыграли гносеологические традиции немецкой философии — как классической, так и неокантианской. Наиболее видные представители философии конца XIX в. В. Дильтей, Г. Риккерт, В. Вин-дельбанд, под сильным влиянием идей которых находились немецкие «классические» социологи, вообще ставили под сомнение существование


I


Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое творчество.. 119

и необходимость социологии как науки — на том основании, что извест­ная им ее позитивистская разновидность претендовала на роль обобще­ния исторического процесса развития общества и человека. По их мне­нию, ни человек, ни общество не могут быть поняты и осмыслены через их включение в природный мир на правах его части.

Несмотря на теоретико-методологическую ориентированность класси­ческой немецкой социологии, она оказалась серьезной основой для возник­новения и развития эмпирической социологии в XX в. Более того, Теннис и Вебер сами были участниками эмпирических исследований. В этом так­же общая черта, присущая немецкой классической социологии.

Еще одна свойственная ей и достаточно типичная характеристика — акцепт на исследовании социального действия и взаимодействия (осо­бенно это было присуще Зиммелю и Веберу), которые, но существу, пре­вратились в основную «клеточку» при изучении общества и человека. Многочисленные классификации и типологии, главная среди которых — выделение четырех типов социального действия Вебером, сыграли замет­ную роль не только в концепциях самих немецких «классиков», но и в по­следующем развитии социологической науки.

Завершая рассмотрение общих черт, присущих классической немец­кой социологии, нельзя не отметить подлинной энциклопедичное™ ее наиболее выдающихся представителей, их чрезвычайно широких науч­ных интересов и глубокого следа, который они оставили как в социоло­гии, так и в смежных общественных и социально-гуманитарных науках (исторической, экономической, правовой, религиоведческой, философ­ской и др.). Благодаря их усилиям социология а Германии сделала реша­ющие шаги в направлении институционализации, широкого обществен­ного (государственного) признания и превращения в одну из наиболее значимых форм социальной деятельности.

Научные труды и практическая работа Тёшшса, Зиммеля, Вебсра про­будили громадный интерес к социологии, способствовали формированию социальной потребности в ее развитии и в дальнейшем — высокой общест­венной оценке их деятельности. Один лишь, казалось бы, незначительный факт, но он представляется в высшей степени важным. В Мюнхене, где про­шли последние годы жизни и работы в университете Вебера, одна из цент­ральных площадей и станций метро названа его именем. Нам неизвестен другой такой же случай, связанный с данью памяти какого-либо социолога (исключая Маркса в бывших странах социализма, где возводились памят­ники, назывались его именем центральные улицы и площади городов; но в данном случае речь шла о нем не как о социологе, а как об основателе ком­мунистической идеологии). Тем значимее приведенный факт, который, среди многих других, свидетельствует о том, что классической немецкой социологии, ее наиболее выдающимся представителям удалось реализо­вать поставленные задачи.



Часть I. Классический этап


 


4 1 I

ii i


§ 2. Социологическое творчество Ф. Тенниса Основные вехи жизненного пути

Фердинанд Теннис (1855 — 1936), один из основателей формальной социо­логии, родился в Германии в семье богатого крестьянина. В молодости по­лучил хорошее образование, изучал историю, философию, археологию, экономику, статистику, классические языки. В 1872 г. поступил в универ­ситет г. Страсбурга, завершил образование в 1875 г. в Университете г. Тю­бингена, защитив диссертацию по классической филологии. Главная рабо­та, содержащая основную социологическую концепцию и принесшая Теннису впоследствии мировую известность и славу, - «Общность и об­щество» (1887). Другие работы — «Преступность как социальное явле­ние» (1909), «Мораль» (1909), «Критика общественного мнения» (1922), «Собственность» (1926), «Прогресс и социальное развитие» (1926), «Вве­дение в социологию» (1931).

Академическое призвание пришло к Теннису поздно, свидетельством чего явилось приглашение его на работу па должность профессора Киль-ского университета в 1913 г. С 1921-го по 1933 г., т.е. вплоть до прихода фа­шистов к власти, он читал лекции по социологии в этом университете. В 1933 г. новый правящий режим уволил демократически мыслящего про­фессора и врага этого режима с работы. В 1909 г. во Франкфурте состоя­лось учредительное заседание Немецкого социологического общества, од­ним из основателей которого (вместе с Зиммслем, Зомбартом, Вебером) был Теннис. В этом же году он был избран его президентом и оставался им бессменно до 1933 г., когда нацисты разогнали общество. Вплоть до по­следних дней жизни Теннис боролся с национал-социализмом.

До этого он активно участвовал в поддержке социал-демократического и рабочего движения, выступил в защиту Кильской стачки (j 896—1897), отстаивал свободу слова и право на образование профсоюзов. Чисто прак­тическая, социальная и политическая деятельность Тенниса характеризо­вала его не только как ученого, но и как демократа и антифашиста, консти­туционалиста и социал-реформиста. В последние годы жизни, работая в условиях фашистского режима, он, в отличие от многих коллег, покинув­ших Германию, остался в стране и мужественно отстаивал антифашист­ские позиции. Бесстрастный ученый и яростный политик — таким Теннис запомнился людям, которые с ним общались и хорошо его знали.

Далее будет охарактеризована концепция и основные взгляды прора­ботавшего в социологии более 50 лет немецкого ученого с использовани­ем в качестве первоисточника и материала для ссылок статьи Тенниса «Общность и общество», написанной для «Настольного словаря но со­циологии» в 1931 г. В отличие 6т одноименной книги (где социологичес­кая концепция автора приведена в довольно сложной форме), эта статья отличается относительной простотой и доступностью изложения и, по су-


Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое творчество... 121

ществу, воспроизводит все основные положения и понятия главного тру­да его жизни.

Предмет социологии

Необходимо начать с того, что Теннис понимает под социологией. «Социо­логия, - пишет он, — :ж> исследование человека, но не его телесного, душев­ного, а его социального существа, стало быть, телесного и душевного лишь постольку, поскольку оно обусловливает социальное» [1998. С. 207]. Соци­ология изучает различия в отношениях между людьми. Немецкий социолог пишс'1 о таких из них, как различия между знанием и незнанием (знакомос-тыо и чуждостью в терминологии Тенниса), симпатией и антипатией, дове­рием и недоверием. Но главный тин (или форма) различий характеризует­ся наличием или отсутствием связанности между людьми.

Теннис говорит о том, что у социологии как особой пауки есть свои спе­цифические предметы. Эго — «вещи», имеющие место только в социальной жизни. «Они, — пишет социолог, — продукты человеческого мышления и существуют только для человеческого мышления, но в первую очередь — для мышления самих социально связанных людей...» [Там же. С. 214]. Эту «связанность» людей (т.е. различные формы социальных связей между ни­ми) и изучает социология.

По существу, речь идет об исследовании взаимозависимости и взаи­модействия людей. В качестве простейшего случая социальной связанно­сти Теннис анализирует обмен. Он говорит, чго «если всякую взаимную деятельность и всякое взаимное содействие понимать как обмен, то оче­видно, что любая совместная жизнь также есть беспрерывный обмен вза­имной деятельностью и взаимным содействием — и тем в большей мере, чем эта совместная жизнь интимнее...» |Там же. С. 213].

Но, конечно же, социальные связи не ограничиваются только обменом. Они гораздо более многообразны, а их типы и формы положены в основу со­циологической концепции Тенниса. Он сопоставляет (а в известной мере, и противопоставляет) два типа связей и соответствующих им типа общества. Первый тин социальных связей он определяет как общинные (общностные), второй — как общественные. Общинные (общностью) связи обусловливают­ся такими психологическими характеристиками как душевная близость, склонность людей друг к другу, наличие эмоций, привязанности, личных пе­реживаний. Общественным связям присущи характеристики рационального плана: обмен, торговля, выбор. Первый тип отношений свойствен преимуще­ственно патриархально-феодальным обществам, второй — капиталистичес­ким. Общинные (общностные) отношения включают в себя родовые отноше­ния, отношения соседства и дружбы. Общественные отношения имеют вещную природу и строятся в рамках принципов и структур рациональности.

В общине (социальной общности) доминируют чувства, инстинкты, органические человеческие отношения. В обществе превалируют расчет-



Часть I. Классический этап


 


4

I


ливый разум, абстракции, механические рациональные отношения. 064, щина (общность) выступает как неформальная социальная группа, обще-| ство — как совокупность формальных социальных групп.

Эти два ряда связей — общинные (общностные) и общественные — ха-1 рактеризуют отношения людей не только друг к другу, но и к обществу.' В общине (общности) социальное целое логически предшествует частям, в обществе, наоборот, социальное целое складывается из частей. Разли­чие общины (общности) и общества — это различие органической и меха­нической связи (солидарности) составляющих социальное целое частей. Впоследствии эту идею широко использовал французский социолог Дюркгейм в своей концепции социальной солидарности, базирующейся па его теории разделения общественного труда.

В социологической концепции Тенниса два типа отношений, соответст­венно, два типа организации социальной жизни тесно связаны с двумя тина- ^ ми воли — естественной, инстинктивной и рассудочной, рациональной. Первый тип воли является фундаментом общинных (общностных) связей, 1 второй — общественных связей. Немецкий социолог уделял большое значе-' ние проблеме волеиия. «Это общечеловеческое воление, — писал Теннис, — способность хотеть, понимаемая нами как естественная и изначальная, ис­полняется в способности мочь и существенно обусловлена взаимодействи­ем с ней» [Теннис. 1998. С. 216]. Социальная связанность между людьми ос­нована на том, что воля одного влияет на волю другого, либо стимулируя, либо сковывая ее.

В отношении понимания воли Теннисом есть две точки зрения. Предста­вители первой полагают, что тот большой интерес, который уделялся не­мецким социологом проблеме воли (воления), свидетельствует о исихоло-; гизме его концепции. Однако есть и другая позиция, согласно которой воля вряд ли трактуется ученым как психологический фактор. Скорее всего, она отождествляется в его концепции с разумом. Отсюда побуждение к соци­альному взаимодействию, которое идет, по мнению социолога, от воли, име­ет не столько психологический, сколько рациональный характер.

Учение о формах социальной жизни

Общность и общество выступают у Тенниса как основные критерии клас­сификации социальных форм. Сами формы социальной жизни подразде­ляются социологом на три типа: а) социальные отношения; б) Группы, со­вокупности; в) корпорации, или соединения, союзы, объединения, товарищества. Названные типы форм социальной жизни характеризуются историками социологии как одна из самых первых попыток рассмотреть социальную структуру общества.

«Социальное отношение, — говорит Теннис, — самая общая и простая со­циальная сущность, или форма. Но у него и самые глубокие корни; ибо оно зиждется отчасти на первоначальных, естественных, действительных обсто-


Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое творчество... 123

ятельствах жизни как причинах взаимной связи, взаимной зависимости и взаимной привязанности между людьми, отчасти — на глубинных, наиболее общих, необходимейших человеческих потребностях» [Там же. С. 219]. Со­циальные отношения имеют объективный характер. Они существуют тогда, когда не только чувствуются и осознаются участвующими в них людьми, но и признаются ими в качестве необходимых для осуществления взаимных действий. Теннис подчеркивает, что следует различать социальные отноше­ния товарищеского тина, социальные отношения по типу господства и сме­шанные отношения. Каждый из этих типов отношений имеет место как в ор­ганизации общности, так и в общественной организации.

Совокупность социальных отношений между более чем двумя участни­ками являет собой «социальный круг». Это ступень перехода от социальных отношений к группе или совокупности. Совокупность — второе понятие формы (после социальных отношений); «сущность социальной совокупно­сти заключается в том, что естественные и душевные отношения, образую­щие ее фундамент, сознательно принимаются, а стало быть, их сознательно хотят. Это явление наблюдается повсюду, где происходит народная жизнь, в многообразных формах общностей, например в языке, укладе жизни и обычаях, религии и суевериях...» [Там же. С. 223]. Группа (совокупность) образуется тогда, когда объединение индивидов рассматривается им как не­обходимое для достижения какой-то специфической цели.

Далее Теннис продолжает: «К совокупности также применимы понятия общности и общества. Социальные совокупности имеют общностный ха­рактер постольку, поскольку те, кто в них входит, мыслят их данными от природы или сотворенными сверхъестественным волением; самым простым и наивным образом это выражается в кастовом устройстве Индии» [Там же. С. 219]. К этой второй форме (совокупности, группе) тоже (как в случае с со­циальными отношениями) применяется классификация человеческих от­ношений по критерию «господство — товарищество».

Третья форма, рассматриваемая ученым, — корпорация. Она возни­кает тогда, когда социальная форма обладает внутренней организацией, т.е. те или иные индивиды выполняют в ней определенные функции. «Ее (корпорации. — Г.З.), — пишет социолог, — отличительной чертой является способность к единому волению и деянию — способность, ко­торая наиболее явно представлена в способности к принятию реше­ний...» [Там же. С. 224]. Корпорация может возникнуть из естественных отношений (Теннис приводит в качестве примера кровно-родственные связи), из общего отношения к земле, из совместного проживания и вза­имодействия как в сельской местности, так и в городе. Применительно к корпорации имеет место та же самая процедура рассмотрения челове­ческих отношений по критерию «товарищество — господство» с после­дующим членением типов социальных связей на общностные (общин­ные) и общественные.


124 Часть I. Классический этап

Как видно, предложенная классификация социальных форм, включаю-1 щая три перекрещивающиеся «группировки» понятий (первая: социальные отношения, совокупности, корпорации; вторая: товарищество, господство; третья — общность (община), общество), является достаточно сложной для понимания и объяснения исторического развития и актуального «среза» со­циальной действительности. Она позволяет лишь описагь с позиции социо­логического «формализма» (увлечения формой, иногда в ущерб содержа­нию) некоторые изменения изучаемой социальной реальности.

Еще одна классификация Тенниса касается социальных норм, дейп вую-щих в каждом типе социальной организации. Все нормы, по мнению немец­кого социолога, делятся на: 1) нормы социального порядка; 2) правовые нор­мы; 3) моральные нормы. Первые основаны на общем согласии, они определяются нормативной силой фактов. Вторые создаются либо на базе формального законодательства, л ибо во:л i икают из обычаев. Трс i ьи ус i ai шв-ливаются религией либо общественным мнением. Все три вышеназванных типа норм, в свою очередь, делятся па общинные (присущие только общине) и общественные. Таким образом, в трактовке проблемы норм и их i ипов дей­ствуют те же правила, что и в классификации основных социальных форм.

Основываясь на различиях социальных форм, Теннис утверждает, что по мере их развития от первоначального базиса совместной жизни возни­кает индивидуализм, который является провозвестником перехода от общ­ности к обществу. Один из вариантов описания такого перехода, связанно­го с появлением индивидуализма, выглядит следующим образом: «...убавляется не просто социальная жизнь, а общиостпая социальная жизнь — развивается, приобретает все большую власт ь, и, наконец, получа­ет превосходство другое, новое взаимодействие, происходящее из потреб­ностей, интересов, желаний, решений действующих личностей. Таковы ус­ловия «гражданского общества»» как радикальной формы разнообразных! явлений, которые охватываются социологическим понятием общее! ва и iiq своей тенденции безграничны, космополитичны и социалистичиы» [Tein пис. 1998. С. 226]. Это общество — по существу речь идет о капиталист ич ском обществе — представляет собой совокупность семей и индивидов пре­имущественно экономического характера.

Учение о социальных формах является предметом рассмотрения чистой, или теоретической, социологии. Об этом следует специально сказать, учиты-. вая, что Теннис пытался создать в социологии единую и логически стройную систему понятий, представить эту науку как многоуровневую. Он различал" чистую (теоретическую), прикладную и эмпирическую социологию. Первая анализирует общество в состоянии статики, вторая — динамики, третья ис­следует факты жизни современного общества па основе статистических дан­ных. Поэтому эмпирическая социология была названа им социографией.

Сам Теннис проводил эмпирические (социографические) исследова­ния, касающиеся преступности, самоубийств, развития промышленности,


Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое творчество...



демографических изменений, деятельности политических партий и др. Как видно, круг интересов немецкого социолога к эмпирическим пробле­мам был достаточно широким. Причем некоторые из его исследований были весьма скрупулезными.

Соотношение социологии и политики

Интерес в творчестве Тенниса представляет проблема соотношения социо­логии и политики. Он следовал в этом вопросе в фарватере позитивистских постановок. Это значит, что социология, во-первых, должна постоянно ос­таваться объективной, во-вгорых, независимой от практической социаль­ной деятельности, в-третьих, свободной от политики и политических реше­ний рассмафивасмых в социологии вопросов.

Социолог не ставил цель полностью отделить и отдалить их друг от друга. Более того, выступая за независимость социологии от политики, он не считал, что точно так же,следует поступать и в политике. Ее необходи­мо постоянно «онаучивать» за счет усвоения политиками социологичес­ких знаний и использования их в практике политической деятельности, считал Теннис. Следует сказать, что его взгляды на поставленную пробле­му на годы, даже десятилетия вперед определили позицию в этом вопросе многих социологов, особенно тех, кто проявлял высокую общественную активность в практической деятельности и оставался «чистым» теорети­ком в сфере научных исследований.

Проблема взаимодействий между социологией и политикой имеет в своей основе другое, более широкое отношение — между социальной тео­рией и социальной практикой. Здесь вступает в силу ценностный аспект проблемы. Суть его в том, как относиться социологу к использованию оценок, ценностных суждений и социальных ценностей. Ценностных суждений и оценок необходимо по возможности избегать, а социальные ценности — изучать, потому что без них оказывается очень трудно иссле­довать научно обоснованные формы политической деятельности. Такова была точка зрения Тенниса.

Значение социологического творчества Ф. Тенниса

Оценивая значение творчества Тенниса для последующего развития социо­логии, нужно иметь в виду, что оно способствовало ее самоопределению и институционализации. Это плодотворная попытка и интересный пример разработки социологии как пауки, рассматривающей свой предмет незави­симо от его содержательных характеристик посредством использования многообразных аналитических построений. Стремление с помощью слож­ных классификаций формализовать социологическое знание было неодно­кратно воспроизведено в истории мировой социологии XX в.

Вместе с тем позиция и влияние Тенниса противоречивы. Это касает­ся идеализации общности (общины), которую он зачастую иротивопос-



Часть I, Классический этап


 


i i i t


тавлял современному ему капиталистическому обществу, чья культура| оценивалась им достаточно пессимистически. Социальные отношения общинного (общностного) типа рассматривались социологом исключи­тельно в рамках понятий взаимопонимания, согласия, дружбы, сотрудни­чества и других сугубо положительных характеристик. Конфликтные же отношения в общине он игнорировал, равно как и факторы принуждения, которые, конечно же, не могли в ней не действовать.

Специалисты, исследовавшие творчество Тенниса, безусловно, заметили довольно резкую грань (а временами и пропасть) между общиной (общнос­тью) и обществом. Несмотря на обилие самых разнообразных форм и клас­сификаций, они не «схватывают» всей сложности, постепенности, поэтапно­сти перехода от общины к обществу. Критика Теннисом последнего в лице современного ему капитализма и его культуры не требовала от социолога по­иска диалектического перехода от общности к обществу. Ему достаточно бы­ло показать плюсы первой (общины) и минусы второго (общества). И хотя социальное развитие от общины к обществу представляло собой процесс воз­растания рациональности как становление последнего, его подлинная дина­мика осталась где-то втуне.

Непосредственное влияние Тенниса на Зиммеля, Дюркгейма, Вебера оче­видно. Он выдвинул оказавшую на них серьезное воздействие идею аналитиче­ского построения социологаи (в противоположность историческому), что спо­собствовало осознанию социологией самой себя как науки. В целом нельзя недооценивать социологическое творчество Тенниса, которого отдельные ис­следователи относят к «классикам второго эшелона» [Шпакова. 1995. С. 139]. В какой эшелон зачислять ученого — первый или второй — вопрос спорный; что же касается отнесения его к весьма немногочисленному кругу классиков соци­ологии, то здесь предмета для дискуссий, похоже, не существует.

Вопросы и задания

1 Что 1акое классическая немецкая социология? Назовите ее основные особенности Чем классическая немецкая социология отличается от классической немецкой фило­софии?

2. Охарактеризуйте понятие «формальная социология». Кто был ее наиболее ярким
представителем? Почему она так называлась?

3. Как понимал предмет социологии Ф. Теннис? В чем суть его социологической кон­
цепции?

4. Какие уровни социологической науки выделял ученый и почему?

5. Каким образом и почему Теннис различал общность (общину) и общество? Какие ти­
пы связей и отношений им рассматривались?

6. Раскройте содержание учения Тенниса о формах социальной жизни. Назовите эти
формы и дайте краткую характеристику каждой из них.

7. Какие типы социальных норм выделял немецкий социолог? Как они соотносились с
формами социальной жизни, отношениями в общности и обществе?


Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое творчество...



8. Как понимал Теннис соотношение социологии и политики? Какое значение он при­
давал этому вопросу?

9. Охарактеризуйте значение социологического творчества немецкого ученого.

Литература

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д., 1999.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1997. Т. 1.

Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000.

Култыгин В.П. Ранняя немецкая классическая социология. М., 1991.

Култыгин В.П. Классическая социология. М, 2000.

Теннис Ф. Эволюция социального вопроса // Западно-европейская социология XIX — на­чала XX веков: Тексты. М, 1996.

Теннис Ф. Общность и общество // Социол. журн. 1998. № 3/4.

Шпакова Р.П. Фердинанд Теннис. Забытый социолог? // Социол. исслед. 1995. № 12.


Глава 8

Формальная социология Г. Зиммеля


I I I I

I

ii


§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика творчества

Георг Зиммель (1858—1918) родился в Берлине н еврейской семье, закон­чил в этом же городе классическую гимназию и затем поступил на философ­ский факультет Берлинского университета. Его преподавателями были зна­менитые в то время обществоведы историки Моммзеп, Дройзеп, Трейчке, психологи Лацарус, Бастиан, Штсйнталь, философы Харм, Целлер. Именно этими предметами — историей, психологией, философией — Зиммель боль­ше всего интересовался в университете. В 1881 г. он получил докторскую степень за диссертацию о Канте. В 1885 г. стал приват-доцентом Берл инско-го утгиверситета, а в 1901 г. — его экстраординарным, т.е. внештатным, про­фессором. Находясь па этой должности, он по получал никакого жалованья, кроме студенческих взносов за лекции, им читаемые, llliai пую должность профессора он получил лишь в 1914 г. в провинциальном университете г. Страсбурга, где наряду с социологией читая курсы истории философии, философии религии, этики, социальной психологии, философии искусства.

Как видно из приведенных кратких биографических данных, значитель­ная часть жизни Зиммеля была связана с Берлином и его упиверсите i ом. 11е-риод конца XIX — начала XX в. прошел в Берлине под знаком мощного ду­ховного роста и превращения этого города в одну из крупнейших полип мира, чему в значительной степени способствовало сосредоточение в нем крупных интеллектуальных сил, ученых, мыслителей с громадным диапазо­ном творческих интересов и способностей. Далеко не последнее место среди них занимал Зиммель. Он сам неоднократно отмечал, какую большую роль в его профессиональной деятельности, да и в жизни в целом, сыграла научно-творческая и культурная среда Берлина.

Основные сферы его научной деятельности, помимо социологии, - фи­лософия, история культуры, социальная психология, с которыми социоло-, гические взгляды и теории Зиммеля были тесно связаны. В этом смысле со­циология была частью его общего интеллектуального творчества. Его перу принадлежат 30 книг. Сейчас в Германии, начиная с 1989 г., издается полное собрание его сочинений в 24 томах. Основные работы социологического ха­рактера: «О социальной дифференциации» (1890; русский перевод: Зим-jj


Глава 8. Формальная социология Г Зиммеля



мель Г. Социальная дифференциация. М., 1909), «Философия денег» (1900), «Социология» (1908), «Основные вопросы социологии» (1917).

Профессиональный путь Зиммеля демонстрирует совершенно парадок-< альную ситуацию. С одной стороны, он был широко известен и популярен и академических кругах своими опубликованными трудами и международ­ными связями как ученый. Наиболее тесные контакты он поддерживал с французскими и американскими социологами. С другой — его профессио­нально-педагогическая карьера явно не удалась, о чем свидетельствует при­веденное выше обстоятельство: место штатного профессора он получил вес-ю за 4 года до смерти. Объяснений этой неудавшейся карьеры обычно приводят два: антисемитизм немецких чиновников и сомнительный статус социологии в академических кругах. Поэтому не случайно Зиммелю прихо­дилось читать в Берлинском и Страсбургском университетах в качестве ос­новных не социологические, а философские курсы.

Как преподаватель и лектор он пользовался большим успехом, был одним из популярнейших социологов не только в Германии, по и в Евро­пе. В значительной мере это объяснялось широким кругом его социологи­ческих интересов, которые включали в себя теорию социологии, изучение культуры, социологию искусства, власти, конфликта, религии, пола, на­уки, семьи, города, проблемы социальной дифференциации общества, мо­ды. Несмотря па то что сам Зиммель не вел эмпирических исследований, он мог дать глубокий и развернутый анализ конкретных социальных про­блем и показать, как их следует изучать.

§ 2. Предмет формальной социологии

Социологию Г. Зиммеля принято называть формальной. Главным в его творчестве было понятие формы, хотя он осознавал, что она возникает на основе связанного с ней содержания, которое, однако, без формы сущест­вовать не может. Форма выступала у Зиммеля как универсальный способ воплощения и реализации содержания, которое являло собой историчес­ки обусловленные мотивы, цели, побуждения человеческих взаимодейст­вий. В связи с этим он писал: «Во всяком наличном социальном явлении содержание и общественная форма образуют цельную реальность; соци­альная форма так же не может приобрести существования, отрешенного от всякого содержания, как прос гранственная форма не может существо­вать без материи, формой которой она является. В действительности, все это неразрывные элементы всякого социального бытия и бывания; инте­рес, цель, мотив и форма или характер взаимодействия между личностя­ми, через посредство которых или в образе которых это содержание ста­новится общественной действительностью» [Проблема социологии. 1996. С. 419-420].



Часть I Классический этап


 


гь


T


Из приведенных суждений становится понятным, что проблема соотнс шения формы и содержания не могла его не волновать. Он хорошо понима их диалектику, особую роль формы в ней, когда она способна ломать изоля-i цию частей целого. В ряде случаев он противопоставляет форму содержанию,! в других же — видит тесную связь между ними, прибегая в анализе каждый! раз к сравнению с геомегрическими формами в связи с их противоречивым! соответствием определенным телам, которые можно рассматривать как со­держание этих форм. По этому поводу он пишет: «Прежде всего, должно ока­заться, что одна и та же форма обобществления появляется при совершенно различном содержании, для совершенно различных целей, и обратно, что toTj же самый по содержанию интерес облекается в совершенно различные фор­мы обобществления, являющиеся его носителями или типами реализации: так одинаковые геометрические формы встречаются на различных телах, и одно тело представляется в самых разнообразных пространственных формах, и так же обстоит дело между логическими формами и материальными содер­жаниями знания» [Проблема социологии. 1996. С. 421J.

Одним из базовых в социологической теории Зиммеля было понятие ' взаимодействия. Его немецкий социолог считал основной «клеточкой» об­щества. Он писал, что «общество вообще представляет собой взаимодейст­вие индивидов. Взаимодействие всегда складывается вследствие опреде­ленных влечений или ради определенных целей. Эротические инстинкты, деловой интерес, религиозные импульсы, защита или нападение, игра или предпринимательство, стремление помочь, научиться, а также множество иных мотивов побуждают человека к деятельности для другого, к сочета­нию и согласованию внутренних состояний, т.е. к оказыванию воздействий и, в свою очередь, их восприятию. Эти взаимные воздействия означают, чт из индивидуальных носителей побудительных импульсов и целей образу ется единство, "общество"» [1984. С. 170—171].

Подчеркивая ключевую роль взаимодействия в социологическо концепции Зиммеля, достаточно сказать, что центральная категория циологии — общество — рассматривалась им как совокупность взаимс действий формы и содержания. В этом отношении большое значен* приобретает следующее положение социолога, ставшее, по существ^ хрестоматийным: «"Общество", в каком бы смысле теперь ни употребля лось это слово, становится обществом, очевидно, только благодаря ука занным видам взаимодействия. Известное число людей образуют обще-1 ство не потому, что в каждом из них живет какое-либо конкретно определенное или индивидуально движущее им жизненное содержание; лишь в том случае, если жизненность этих содержаний приобретает фор­му взаимных влияний, если происходит воздействие одного из них на другого — непосредственно или через посредство третьего, — из чисто пространственного соседства или временной смены людей рождается об- ( щество» [Проблема социологии. 1996. С. 420].


Глава 8 Формальная социология Г Зиммеля



Однако общество немецкий социолог рассматривал не только в связи с взаимодействием. Еще в своей первой крупной социологической работе «О социальной дифференциации» он подробно анализирует проблему соотно­шения общества и индивидов, считая при этом подлинной реалией лишь последних; что же касается общества как такового, то его понятие как объ­екта науки «улетучивается». Процитируем на этот счет самого Зиммеля: «Если общество есть такое соединение отдельных людей, которое пред­ставляет собой только результат нашего способа рассмотрения, а настоя­щими реальностями являются эти отдельные люди, то они и их поведение образуют настоящий объект науки, и понятие общества улетучивается. И это, видимо, действительно так и есть. Ведь ощутимо только существова­ние отдельных людей, их состояния и движения; поэтому речь может идти лишь о том, чтобы понять их, тогда как возникшая только в результате иде­ального синтеза совершенно неощутимая сущность общества не может быть предметом мышления, направленного на исследование действитель­ности» [Избр. 1996. Т. 2. С. ЗП]. Следовательно, основной акцент социоло­гия должна делать на изучении индивидов, их взаимодействий, которые и позволят представить в своей совокупности общество.

Зиммель акцентировал внимание в социологическом анализе общества на формах социального взаимодействия, имеющих «сквозной» для человече­ства характер. Рассматривались прежде всего такие формы, как конфликт, конкуренция, подчинение, главенство, подражание, разделение труда, обра­зование ,партий, авторитет, представительство, договор. Универсальность этих форм обосновывалась также их наличием в самых различных сферах жизни и деятельности. Вот лишь один, но достаточно типичный образец, ка­сающийся конкуренции. По поводу этой всеобщей формы социальных свя­зей социолог пишет: «О конкуренции, например, мы узнаем из самых раз­личных областей: политика, как и народное хозяйство, история религий, как и искусство, рассказывают бесчисленные случаи ее. На основании этих фак­тов нужно установить, что означает конкуренция как чистая форма челове­ческих отношений, при каких обстоятельствах она возникает, как она разви­вается, какие модификации вызывает в ней своеобразие ее объекта, какие одновременные, формальные и материальные условия общества усиливают или ослабляют ее, чем отличается конкуренция личностей от конкуренции между группами, — словом, что представляет она как форма отношения лю­дей между собою...» [Там же. Т. 2. С. 425].

Коль скоро речь зашла о зиммелевской трактовке общества, необходимо отметить два основных значения этого понятия. Во-первых, общество, как подчеркивает социолог, — это «комплекс обобществленных личностей», «об­щественно-оформленный человеческий материал». Во-вторых, оно представ­ляет собой сумму тех форм отношений, благодаря которым из личностей и об­разуется общество в указанном выше смысле слова [Проблема социологии. 1996. С. 422—423]. Общество непрерывно порождается взаимодействием. Ин-



Часть I. Классический этап


 


дивиды соединяются в общество, т.е. «обобществляются». Таким образом, < термином «общество» у немецкого социолога тесно связан другой ключевой*1 термин — «обобществление». Отдельные отечественные исследователи твор­чества немецкого социолога, например автор многих работ о нем Л.Г. Ионин, используют вместо обобществления другой термин — «социация»; нам он представляется не очень удачным вследствие неясности его содержания.

Задача социологии как науки и состоит, по Зиммслю, в том, чтобы изу­чать различные формы обобществления, классифицировать и анализиро­вать формы социальной жизни. Если есть паука, предметом которой явля­ется общество, и ничто другое, — а таковая есть, считает он, и эта наука имеет название социологии, — то ее единственной целью может быть толь­ко исследование взаимодействий, видов и форм обобществления. «Все про­чее, — утверждает ученый, — что еще находится внутри "общества" и реали­зуется благодаря ему или в его рамках, это не само общество, а только содержание, которое вырабатывает себе такую форму сосуществования (или которое вырабатывается этой формой), хотя, конечно, оно лишь с нею вместе создает реальное образование, называемое "обществом" в широком и обычном смысле слова. Что оба эти элемента, в действительности нераз­рывно соединенные, разделяются в научной абстракции, что формы взаи­модействия или обобществления объединяются между собой в логической отрешенности от содержаний, которые лишь через них становятся общест­венными, что эти формы методически подчиняются цельной научной точ­ке зрения, — в этом обстоятельстве, кажется, и заключается единственная и притом полная возможность обоснования специальной науки об обществе, как таковой» [Проблема социологии. 1996. С. 420|. Понятно, что в приве­денном выше фрагменте речь шла о социологии и ее предмете.

Почему предметом социологии должно быть изучение форм социальной жизни, а не ее содержания? Дело в том, что, по Зиммелю, социальное содержа­ние не требует специального социологического рассмотрения, потому что явля­ется предметом внимания многих наук об обществе. Изучением же социальных форм они не занимаются. Поскольку социология возникла позднее, чем боль­шинство из этих наук, ей осталось (и досталось) именно это предметное ноле.

Помимо приведенной, у социолога есть еще и другие трактовки предме­та социологии. Так, в одной из них немецкий мыслитель рассматривает в этом качестве социальные отношения в их динамической и противоречи­вой природе, причем характеризуются не общество как система, не его структуры и институты, а процессы их становления и воспроизводства. Та­кой метод, подход к их изучению, связанный с выявлением форм этих про­цессов, Зиммель также обозначил термином «обобществление».

Обобществление как процесс характеризуется рядом признаков. Один из них — количество участвующих. Обобществление возможно, если во взаимодействии участвуют два или более индивидов, если они соответст­вующим образом относятся друг к другу. Здесь Зиммель проводит идею,


Глава 8. Формальная социология Г. Зиммеля



которая очень похожа па гешшсовскую, о гом, что каждое взаимодеист-ние может быть понято и истолковано как обмен. Он, правда, идет даль­ше, доказывая, что взаимодействие — понятие более широкое, чем обмен. Последний является изначальной формой и функцией межипдивидуаль-иых отношений. Еще один признак обобществления состоит в том, что оно требует своей локализации в определенном пространстве.

Анализ процессов обобществления должен привести, по мнению Зимме-1я, к вычленению в социальных явлениях ненаблюдаемых в чистом виде факторов. Эти «чистые формы обобществления» и становятся предметом социологии. «Обобществление, следовательно, — писал он, — есть в беско­нечно разнообразных видах осуществляющаяся форма, в которой па основе них — чувственных или идеальных, мгновенных или длительных, созна-1сльных или бессознательных, причинно движущих или телеологически влекущих — интересов личности срастаются в некоторое целое и внутри ко-юрою .)ти интересы находят свое осуществление» |Там же. С. 419J.

Немецкий ученый отмечал, что социологический метод вычленяет из социальных явлений момент обобществления так, как грамматика отде­ляет чистые формы языка от содержания, в котором эти формы живут. Социология должна не только выявлять эти чистые формы, но и система-i изировать их, давать их психологическое обоснование и описание в ис­торическом изменении и развитии. Именно таким образом социология превращается в понимающую социологию.

Зиммель рассматривал понимающую социологию как социологичес­кую теорию познания, как теорию исторического понимания. С ее позиций требуется выяснить, как связано изучаемое явление с интересами самого исследователя или социальной группы, которую он представляет. В рамках теории понимания (понимающей социологии) особое внимание обращает­ся па роль субъективных компонентов познания в социальных науках, т.е. па роль исследователя, творчески и заинтересованно рассматривающего динамичные, развивающиеся социально-исторические явления.

Немецкий исследователь различал общую и чистую, или формальную социологию. Под общей социологией он понимал применение социологи­ческого метода в различных общественных науках. Что касается формаль­ной социологии, то она рассматривалась как описание и систематизация чистых форм обобществления. Кроме того, в систему социологического знания Зиммель включал социологическую теорию познания и социаль­ную философию (он ее называл социальной метафизикой).

§ 3. Классификация социальных форм

Выше уже говорилось, что формальная социология сопряжена с выявлени­ем определенных форм, их классификацией и анализом. Будучи ярким




Часть I. Классический этап


 


I

I t i


представителем формальной социологии, Г. Зиммель в ряде работ стремит­ся конкретизировать свое учение об обществе с помощью классификаций социальных форм и их детального рассмотрения. Образцы такой классифи­кации и анализа он дает в «Социологии». Исследователи творчества немец­кого социолога отмечают, что одна из них включает в себя социальные про­цессы, социальные типы и модели развития.

К социальным процессам Зиммель относит подчинение, господство, примирение, соревнование и др. Вторая категория социальных форм охва­тывает социальные типы, означающие систематизацию некоторых сущно­стных характерных качеств человека, не зависящих от взаимодействий между людьми (аристократ, бедняк, циник, кокетка, купец, женщина, чу­жой, буржуа и т д.). Третья группа социальных форм включает в себя моде­ли развития и характеризует социальную дифференциацию, взаимосвязи группы и индивидуальности. Зиммель пишет, что усиление индивидуаль­ности ведет к деградации группы (чем меньше группа, тем ее члены менее индивидуальны и, наоборот, с увеличением группы ее члены становятся более непохожими друг на друга).

В рамках названных выше форм социальной жизни (социальные про­цессы — социальные типы — модели развития) ученый дает очень инте­ресный и глубокий анализ многих социальных процессов. Например, в качестве одного из них он исследует моду. Ей посвящено блестящее эссе, которое до сих пор не потеряло своей актуальности и читается так, будто написано только сегодня. «Сущность моды состоит в том, — пишет Зим­мель, — что ей следует всегда лишь часть группы, группа же в целом на­ходится только на пути к ней. Как только мода полностью принята, т.е. как только то, что первоначально делали только некоторые, теперь дейст­вительно совершается всеми без исключения, что и произошло с некото­рыми элементами одежды и форм общения, это больше не называют мо­дой» [Избр. 1996. Т. 2. С. 274].

Мода, считает Зиммель, одновременно предполагает и подражание, и индивидуализацию. Невозможность моды без индивидуализации он дока­зывает на примере примитивных обществ, где социальная однородность де­лала всех равными и не обусловливала стремления выдвинуться из общей массы. Точно также венецианские нобили, относящиеся к правящей оли­гархии, не желая демонстрировать свою исключительность перед всеми ос­тальными гражданами, ходили только в черном. Социолог говорит о двух конститутивных характеристиках моды — отличиях одной группы (одного круга, одного слоя) от другой и потребностях в соединении (объединении) людей, без чего моды быть не может [Там же. С. 273).

Очарование моды состоит в том, что она одновременно нова и преходя­ща. Мода дает ощущение настоящего, течения времени. Как только что-ли­бо становится модным (одежда, вещи, манеры, идеи, выражения и т.д.), оно тут же начинает «выходить из моды». Однако, несмотря на преходящий ха-


Глава 8. Формальная социология Г. Зиммеля 135

рактер той или иной конкретной моды, сама она как форма социальной жизни постоянна, существует всегда, во все времена.

Раскрывая содержание такой формы, как социальный тип, Зиммель ис­пользует пример аристократа. Так, бытие аристократа представляет собой единство двух взаимоисключающих характеристик. С одной стороны, он целиком поглощен своей социальной группой, ее фамильной традицией, отнесением к аристократическому роду. С другой — он абсолютно отделен от этой группы, ибо каждый аристократ стремится осознать свою собствен­ную автономность, силу, могущество и не хочет ощущать зависимость от определенного круга лиц.

Зиммель много писал о так называемых игровых формах. Они «чисты», поскольку лишены конкретного содержания, например «наука для науки», «искусство для искусства». Люди занимаются этими видами деятельности как самоцелью, и именно для того, чтобы получать наслаждение от занятий ими, а не для достижения каких-либо конкретных целей и результатов в сферах научного творчества либо искусства.

В качестве еще одной игровой формы он рассматривает свободное обще­ние («общение ради общения»). У этой формы только одна цель — дать воз­можность насладиться общением, побыть с другими. Это — абстрактная мо­дель социального процесса, не наполненная каким-либо реальным, конкретным содержанием. Люди включаются в такое общение как «фор­мальные» индивиды, «на равных». Средством обеспечения этого равенства служит «такт» (тактичное поведение). Он ограничивает некоторые стремле­ния и импульсы участников общения. Например, бестактно говорить на ве­чере о делах, демонстрировать свое богатство и т.д. Такт, следовательно, есть игровая форма социальных норм.

Зиммель рассматривает и такую игровую форму социальных отношений, как флирт. В данном случае речь идет об особом типе социальных контактов и связей — сексуальных отношениях. Флирт, или кокетство — это игровая форма, не наполненная каким-либо реальным эротическим содержанием. Главное в этой форме — не тема, не содержание разговоров между людьми, а наслаждение, удовольствие, получаемое от свободного общения, общения ради общения. Анализируя подобным способом игровые формы, в первую очередь свободное общение, Зиммель таким образом наиболее полно и по­следовательно продемонстрировал идею чистой, формальной социологии.

§ 4. Анализ капиталистического общества

Выработанный метод получения формального знания немецкий социолог применил к анализу капиталистического общества. В этом вопросе он в ряде случаев шел за К. Марксом. На Г. Зиммеля оказала глубокое влияние Марк-сова концепция отчуждения при капитализме. Он также доказывает наличие



Часть I. Классический этап


 


4

I


всеобщего отчуждения в этом обществе, используя концепцию денег. Саощ идеи на сей счет он развил в книге «Философия денег» (ее объем — 600 стр ниц), которую считают его самой «социологической» работой. Небелы нте| ресно отметить, что при жизни ученого далеко не все специалисты обратt внимание на «социологический» характер книга, исходя из ее названия, ко! торое на первый взгляд представляется философско-экономическим. «Фи* лософия денег», изданная на рубеже двух веков и двух тысячелетий (1900)ji по существу, открыла серию трудов о капитализме, его «духе», кризисе, буду-1 щем; вслед за ней были опубликованы работы В. Зомбарта «Современный капитализм», М. Вебсра «Протестантская этика и дух капитализма», чуть позже — О. Шпеиглера «Закат Европы» и др.

Зиммель, показывая наличие всеобщего отчуждения в обществе, стре­мился доказать, что оно сопровождается ростом индивидуальной свободы. Главная его идея в этом анализе состоит в том, чтобы убедить читателя в тес­ной и неразрывной связи отчуждения и свободы, которые выступают, по его мнению, двумя сторонами одной медали, называемой обществом. В «Фило­софии денег» он писал: «Если свобода есть независимость от воли другого вообще, то прежде всего она предполагает независимость от воли определен­ного другого. Независим не одинокий отшельник германских или американ­ских лесов - независим в позитивном смысле слова человек современного большого города, который, хотя и требует для себя бесчисленного количест­ва производителей, доставщиков, помощников, соединен с ними лишь вещ­ным, т.е. деньгами опосредуемым, образом» [История... 1999. С. 132].

Формирование и развитие капитализма сопряжено с наличием двух ос­новных его характеристик: интеллекта и денег. Социолог рассматривает их как находящиеся в ряду главных форм обобществления, которые тесно свя­заны с ростом свободы и усилением тенденции индивидуализации членов общества. Эти формы позволяют Зиммелю подробно анализировать разви­тие денежного хозяйства и интеллектуализма как социального явления.

В связи с проведенным анализом социальной функции денег ученый обнаруживает, что их господство определяет совокупность социальных яв­лений современного ему капитализма. На самом деле все обстоит как раз наоборот: деньги выполняют ту роль, которую им предписывают соответст­вующие общественные отношения. Говоря о том, что власть денег приво­дит к отчуждению, немецкий социолог подчеркивает, что в этом процессе всеобщего, универсального отчуждения люди теряют свои индивидуаль­ные, специфические качества, переходят в «одномерное» состояние.

Символом межчеловеческих отношений в таких условиях становится проституция. Зиммель считал, что природа денег и природа проституции аналогична. Деньги, как и женщины легкого поведения, никак не связаны с каким-либо одним субъектом. Деньги покидают его с такой же завидной легкостью, с какой женщины определенного поведения, исключая всякое сердечное движение, уходят от своих клиептов. Так же без особого труда и


Глава 8. Формальная социология Г. Зиммеля 137

безразлично деньги переходят к своим новым временным хозяевам, как «де­лают» это женщины соответствующего поведения. Приведенное сравнение стало уже хрестоматийным в социологической литературе и позволяет луч­ше понять пс только социальную роль и функции денег, особенности их ис­пользования в капиталистическом обществе, но и специфику общественных отношений в нем, на которую деньги накладывают глубокую печать.

§ 5. Социальная группа и индивид

Еще одна социологическая проблема, которую Г. Зиммель ставил, начиная с первой социологической работы «О социальной дифференциации», и к ко­торой неоднократно обращался в последующих трудах («Социология» и «Основные вопросы социологии»), — социально-групповая структура обще­ства и место в ней индивида. Здесь он сформулировал ряд очень важных по­ложений, которые впоследствии сыграли значительную роль в становлении социальной психологии и социологической теории групп. Немецкий социо­лог рассматривал социальную дифференциацию общества под углом зрения существующих и развивающихся в нем социальных групп (социальных кру-юи) и включения в них индивида.

Сама социальная дифференциация представляла основную модель раз­вития в социологической теории Зиммеля. В пей он указывал, что с увеличе­нием размеров группы ее члены все более разнятся между собой, поскольку получают возможности для проявления индивидуализма. Малая группа стесняет индивида как жестким контролем, так и своей численностью. Зим­мель писал, что «более широкая группа предъявляет нам меньше требова­ний, меньше заботится об отдельных людях и поэтому ставит меньше пре­пятствий для полного развития даже самых извращенных влечений, чем более узкая группа» [Избр. 1996. Т. 2. С. 356).

Немецкий социолог считал, что число различных групп, к которым при­надлежит тот или иной человек, является показателем высоты культуры. Чем больше групп, в жизнь которых включен (или может быть включен) че­ловек, тем более развитым является общество. Сам же индивид вход и г во множество групп и оказывается на их скрещении. «Если современный чело­век, — писал Г. Зиммель, — принадлежит прежде всего к семейству своих ро­дителей, потом к семье, основанной им самим, а вместе с тем и к семье сво­ей жены; если, далее, он принадлежит своему профессиональному кругу, что уже само по себе часто включает его в несколько кругов с различными инте­ресами... если он осознает себя гражданином своего государства, сознает свою принадлежность к определенному социальному сословию, если он, кроме того, — офицер запаса, состоит членом нескольких союзов и общает­ся с людьми самых различных кругов, — то это является уже очень большим разнообразием групп...» [Там же. С. 412].



Часть I. Классический этап


 



< t

<


Но дело не только в показателях культуры общества. Расширение гов социальных отношений, т.е. количества социальных групп, в которые вовлечен человек, делает его более свободным, дает возможность выбора, выражения собственной воли. Другими словами, увеличиваются возмож­ности проявления индивидуальности, что и является главным критерием свободы по Зиммелю. Проблема свободы была одной из доминирующих в его социологическом творчестве. Но он не успел о ней написать специаль ной крупной работы. Исследователи Зиммеля отмечают, что эта работа бы ла последней из задуманных им и начатых, но к моменту смерти он пап: сал всего 30 рукописных страниц.

Изложение основных социологических позиций немецкого учено: будет неполным, если не коснуться проблемы конфликта в его творчсс ве. Зиммеля считают одним из основоположников социологии конфлик та. Он стремился доказать, что социальные конфликты являются всеоб­щими и универсальными, пронизывая все сферы жизни общества. Ему принадлежит так называемый «парадокс Зиммеля», согласно которому наиболее эффективное средство сдержать конфликт заключается в том, чтобы выяснить сравнительную силу конфликтующих сторон. Если сде­лать это до наступления фактического конфликта, то антагонистические интересы можно урегулировать бесконфликтным способом.

Конечно же, социолог не мог не говорить в первую очередь о конфлик­те между формой и содержанием, в качестве последнего у него на самом об­щем уровне выступали жизнь и культура. Он считал, что во многих явлени­ях «обнаруживается конфликт, неизбежный для жизни, культурной в широком смысле слова, т.е. активно творящей или пассивно воспринимаю­щей. Жизнь должна или создавать формы, или развиваться в определен­ных формах. Мы — сами жизнь, и с этим связано неописуемое чувство бы­тия, силы и известной ориентации, по мы ощущаем это лишь в определенной форме. ...Таким образом возникает противоречие с самым существом жизни, динамикой ее вечного движения, ее судьбами и неудер­жимой дифференциацией каждого отдельного ее момента» [Избр. 1996. Т.1. С. 513]. Это же касается конфликта жизни и культуры, поскольку он изначально заложен в природу отношений между ними.


§ 6. Значение социологического творчества Г. Зиммеля

В заключение необходимо коротко определить значение творчества Г. Зиммеля. Оно (творчество) оказалось емким и многообразным. Немец­кий мыслитель выступал по очень широкому спектру проблем, что порой создавало у его современников впечатление отсутствия единой и строй­ной концепции. Это мнение стойко держалось благодаря весьма противо­речивым оценкам творчества Зиммеля со стороны крупных социологов


Глава 8. Формальная социология Г. Зиммеля 139

конца XIX — начала и середины XX в. М. Вебера, Э. Дюркгейма, П. Соро­кина.

Сам Зиммель при жизни пользовался большой известностью — и в Европе, и в США. Однако после смерти в Европе о нем стали быстро за­бывать, в Америке его ценили гораздо больше. Особенно это касается Чи­кагской социологической школы, наиболее видные представители кото­рой — А. Смолл, Р. Парк, Э. Бёрджесс и другие — активно использовали (то идеи, в том числе касающиеся социологии города, социальной дезор­ганизации, динамики человеческих групп.

Сейчас же интерес к социологии Зиммеля резко возрос вновь. По сло­вам известного современного американского социолога Л. Козера, Зим­мель «продолжает стимулировать социологическое воображение столь же мощно, как Дюркгейм или Вебср»1.

Его значение в социологии сое гоит в том, что он одним из первых при­влек внимание к микросоциальным процессам (на уровне межличностного, группового взаимодействия), из которых, собственно говоря, и складывают­ся макросоциалъные, крупномасштабные образования. Изучение этих про­цессов он считал одной из важнейших задач социологии. Зиммель оказался гонким и наблюдательным социальным психологом, теоретиком взаимодей­ствия, его различных видов. Немецкий социолог блестяще проанализировал процесс дефадации культурных норм и образа жизни в условиях капитализ­ма, причем этот процесс описал изнутри, как его участник. Вклад Зиммеля в развитие социологии дал основание многим исследователям поставить его в один ряд с Вебером.

Вопросы и задания

1 Почему социологию Г Зиммеля принято считать формальной? Подробно аргумен­
тируйте свой ответ.

2 Почему Г. Зиммель основной «клеточкой» общества считал взаимодействие? Как
он трактовал его роль?

3 Какие формы социального взаимодействия выделял и характеризовал Зиммель?

 

4. Расскажите, как немецкий социолог рассматривал общество, какое содержание
вкладывал в него

5. Как определял предмет и задачи социологической науки Зиммель? Чго означала
общая и чистая (формальная) социология в его понимании?

6. Что нового, по вашему мнению, внес Зиммель в теорию и методологию социально­
го познания по сравнению с предешвлениями позитивизма и органицизма в социо­
логии?

7 Дайте (вслед за Зиммелем) интерпретацию таких форм социальной жизни, как со­циальные процессы, социальные типы, модели развития.

8. Что вы могли бы рассказать о зиммелевской трактовке моды? Почему мы ее счита­ем глубоко современной?

1 CoserLA. Masters of Sociological Thought. N.Y., 1977. P. 215.



Часть I. Классический этап


9. О каких игровых формах социальных отношений писал Зиммель? Наловите пеы
торые из них и расскажите, что вам известно на этот счет.

10. Каким образом Зиммель рассматривал социально-групповую структуру обществ^
взаимодействие с ней индивида?

11. Зиммеля по праву считают одним из основоположников социологии копфлик
Почему? Ответ аргументируйте.

12. Проведите — вслед за немецким социологом — анализ капиталистического общей
ва, используя для этого понятия отчуждения, свободы, денег.

13. Раскройте значение социологического творчества Зиммеля.


4 4


Литература

Волков ЮТ., Нечипурепко В.Н., Самы/ип СИ. Социология: история и сопременпость. М.;| Ростов н/Д., 1999.

Громов И.А., Мицкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая соцнолошя. СПб., 1996.

Зиммель Г. Общение: пример чистой или формальной социологии // Социол. исслед. 1984. № 2.

Зиммель Г. Как возможно общество? Человек как праг // Социол. жури. 1994. № 2.

Зиммель Г. Избранное: В 2 т. М., 1996.

Зиммель Г. Социальная дифференциация. Проблема социологии. Конфликт современ­ной культуры// Западно-европейская социология XIX — начала XX веков: Тексты М, 1996.

Зиммель Г. Философия денег // Теория общества. М., 1999.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М, 1999.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998. Т. 2.

Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000.

Култыгин В.П. Ранняя немецкая классическая социология. М., 1991.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Левин Д. Некоторые ключевые проблемы в работах Зиммеля // Социол. журнал. 1994. № 2. \


Глава 9

Социологическое творчество М. Вебера

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика социологического учения

Великий немецкий социолог Макс Вебер (1864—1920) родился в Эрфурте. Его отец был юристом, выходцем из семьи промышленников и купцов, за­нимавшихся в Вестфалии текстильным делом. Мать была высокообразо­ванной и культурной женщиной, много занималась проблемами религии и социальными вопросами. До самой смерти (умерла за год до кончины Ве­бера, в 1919 г.) она сохраняла тесный духовный контакт со своим сыном, постоянно стимулируя его потребность в религиозной вере. Когда Максу исполнилось пять лет, семья переехала в Берлин. Этот город, как и в жиз­ни Г. Зиммеля, сыграл большую роль в судьбе Вебера. Здесь он избирался в муниципальный сейм, затем в сейм Пруссии и рейхстаг. В салоне своих родителей молодой Вебер познакомился со многими представителями творческой интеллигенции — философами, историками, экономистами, правоведами, психологами. Среди них были Дильтей, Моммзен, Трейчке, Зибель. Несомненно, эти знакомства и встречи способствовали пробужде­нию поистине энциклопедических интересов будущего ученого.

В 1882 г. Вебер поступает на факультет права в один из лучших немецких университетов того времени — Гейдельбергский. Наряду с юриспруденцией он изучает философию, историю, экономику, теологию, т.е. те дисциплины, в рамках которых он впоследствии будет заниматься научным творчеством, причем очень серьезно в каждой из них. Это затем позволит утверждать эко­номистам, что Вебер был крупным экономистом, правоведам — то же самое в отношении права, соответственно философам, историкам, теологам — что он достойно представлял в мире науки их сферы знания. В студенческие годы он принимал также активное участие в жизни студенческой корпорации. Проучившись три семестра, Вебер был призван на военную службу. Он про­ходил ее в течение года в Страсбурге сначала солдатом, а затем офицером им­перской армии, чем всегда очень гордился. В 1884 г. он возобновляет учебу — сначала в Берлинском, а затем в Геттингенском университетах.

В 1886 г. Вебер сдает первые университетские экзамены по юриспру­денции. Вслед за этим он начинает активно заниматься политикой, вступив



Часть I. Классический этап


 


< <

4 «


в Общество социальной политики, куда входили представители универси-1 тетской интеллигенции, интересовавшиеся соответствующими вопросами! жизни общества. В 1890— 1892 гг. по просьбе Общества Вебер i фоводит эм-1 лирическое социологическое исследование — опрос о положении крестьян и сельскохозяйственных рабочих в Восточной Пруссии. Он показывает, что крупные землевладельцы ради сокращения расходов на заработную плату не стеснялись ввозить в свои поместья русских и поляков, принуж­дая таким образом к миграции на западные земли и в индустриальные го­рода коренных немцев. Вебер проводил идею о дегерманизирующей вос­точную часть Пруссии деятельности юнкеров. При этом сам характер исследования и написания отчета не содержал в себе оценочных суждений, тем более — эмоциональных аспектов, связанных с трудным положением сельскохозяйственных рабочих. Проблемы их жилья, заработной платы, бытового устройства волновали Вебера меньше всего, главным было выяс­нение тенденций развития немецкой нации и того, как процессы в восточ­ных землях способствуют (препятствуют) этому.

В 1889 г. он защищает в Берлине диссертацию, посвященную истории тор­говых обществ в Средние века. Это была его первая диссертация. Через два го­да он пишет и защищает еще одну, на тему « Римская аграрная история и ее зна­чение для государственного и частного права». Блестящая защита сыграла важную роль в приглашении Вебера на должность профессора одной из ка­федр факультета права Берлинского университета. В 1893 г. он женился на Марианне Шнитгер, а в 1894 г. стал профессором кафедры политической эко­номии Фрайбургского университета. В этом же году вышла его книга по мате­риалам исследования 1890—1892 гг. под названием «Тенденции к изменению положения сельскохозяйственных рабочих Восточной Германии». В 1896 г. он принимает руководство кафедрой в Гейдельбсргском университете.

Следующий год в жизни Вебера омрачился тяжелым нервным расст­ройством. Его причиной, вероятно, стало бурное объяснение с отцом, кото­рого после разговора с сыном поразил инсульт. Четыре года Вебер не рабо­тает, чтобы обрести душевный покой. Он путешествует по Италии, Швейцарии, Корсике. В 1902 г. возобновляет преподавательскую деятель­ность в Гейдельбергском университете, а в 1903 г. вместе с В. Зомбартом со­здает журнал «Архив социальной науки и социальной политики».

В 1904 г. состоялась поездка Вебера в США, в г. Сент-Луис, где он участ­вовал в конгрессе социальных наук и выступил с лекцией о капитализме и сельском обществе в Германии. США производят на него очень глубокое впе­чатление. В этом же году в созданном им журнале Вебер публикует первую часть «Протестантской этики и духа капитализма», в следующем году — вто­рую часть этой работы. Внимание немецкого социолога привлекает русская революция 1905 г., и, чтобы знакомиться с материалами о ней в оригинале, он изучает русский язык. В 1906 г. в свет выходит серия его статей, посвященных России (о буржуазной демократии, мнимом конституционализме и др.).


Глава 9 Социологическое творчество М. Вебера



В 1907 г. Вебер получает наследство и возможность полностью посвя-i ить себя науке. Он создает свой салон в Гейдельберге, который посещает большинство известных немецких ученых (философов, социологов, истори­ков, экономистов) того времени: Виндельбанд, Зиммель, Трельч, Зомбарт, Иауман, Теннис, Михельс и др. В 1908 г. Вебер организует Немецкую ассо­циацию социологов и издает серию работ по социальным наукам. В 1909 г. он начинает писать свою главную социологическую книгу «Хозяйство и об­щество», которая будет издана после смерти ученого его женой. В 1910 г. участвует в конгрессе Немецкого общества социологов (возглавляемого Теннисом) и выступает на нем с четкой антирасистской позицией. Вебер из­бирается в состав руководящего комитета общества, однако в 1912 г. выхо­дит из него из-за теоретических расхождений по вопросу «о свободе от оцен­ки» (он отстаивал необходимость такой свободы для социолога). В 1913 г. была опубликована очень важная с точки зрения теоретической социологии статья ученого «О некоторых категориях понимающей социологии».

С началом Первой мировой войны Вебер поступает на военную служ­бу, став руководителем группы госпиталей Гейдельбергского района (вплоть до конца 1915 г.). В 1916—1917 гг. он выполняет ряд различных официальных миссий в столицах европейских государств — Вене, Буда­пеште, Брюсселе, стремясь убедить руководителей Германии в необходи­мости избегать расширения войны, однако считает, что страна не должна уступать своих лидирующих позиций в мировой политике.

В годы войны ученый пишет и публикует очень значимые работы, касаю­щиеся прежде всего социологии религии. Это «Хозяйственная этика мировых религий» (1915), несколько глав «Социологии религии» (1916). Вообще все социологические исследования религии у Вебера были объединены в трех­томник, в котором рассматривались протестантизм, иудаизм, буддизм, конфу­цианство, даосизм, индуизм. Он планировал выпустить четвертый том, посвя­щенный исламу, но смерть помешала сделать это.

В 1918 г. Вебер едет в Вену читать лекции на летних курсах университета, в которых излагает свое понимание социологии политики и религии. Зимой того же года он получает приглашение сделать два доклада в Мюнхенском универ­ситете: «Наука как призвание и профессия» и «Политика как призвание и про­фессия». В следующем, 1919 г. он принимает кафедру общественно-экономиче­ских наук в эгом университете и руководит ею до середины 1920 г. В Мюнхене социолог продолжает работать над книгой «Хозяйство и общество», первые ча­сти которой были отпечатаны осенью 1919 г., а весь текст — в 1922 г. В универ­ситете он читает студентам лекции, посвященные социологическому учению о категориях, а также курс «История хозяйства» (напечатан в 1924 г. в виде от­дельной работы). Их (лекций) содержание было опубликовано в качестве ввод­ной части в книге «Хозяйство и общество». В июне 1920 г. Вебер умирает.

Круг научных интересов Вебера был необыкновенно широким. Это ан­тичная, средневековая и новая история; история хозяйства, права, религии



Часть I. Классический этап


 


и даже искусства; природа и история капитализма; капиталистическая ур низация и история города; социология религии; хозяйственная этика; ме дология социального познания; общие проблемы социологии, ее попил ния; теория социального действия и учение об идеальных типах. В учебнике! будет представлена лишь социологическая часть творчества Вебера.

Осмыслить ее не так просто, ведь немецкий ученый не настаивал па не­обходимости институционализации социологии так, как это делали неко­торые его коллеги (Тёпнис, Зиммель). Отсюда — позиция части «веберо-ведов», считающих, что творчество ученого нужно рассматривать только как цельное и целостное, видеть многослойность его мышления и следо­вать ей, не выделяя специально в качестве предмета изучения исключи­тельно социологические взгляды. Нам представляется более предпочти­тельной иная позиция, которая позволяет вычленять отдельные стороны (социологическую, правовую, историческую, экономическую и др.) дейст­вительно многослойного творчества Вебера в качестве предмета самостоя­тельного изучения. Поэтому перейдем к анализу конкретных аспектов со­циологического учения выдающегося немецкого ученого.

Возникает вопрос: с чего Вебер начал и как он пришел к необходимости ра­ботать в области социологии? Находясь под влиянием И. Канта, его последова­телей — неокантианцев Г. Рикксрта (непосредственного учителя Вебера) и В. Випдельбанда, с одной стороны, и К. Маркса — с другой, он начал с изучения экономической истории (о чем свидетельствует его диссертация). Исследуя про­блемы взаимоотношения экономики с другими сферами человеческой дея гель-ности — политикой, правом, религией и т.д., Всбер пришел к выводу о необхо­димости специально заняться социологией, в основном социологией экономического поведения людей. Причем его интересовала деятельность не­больших групп людей, а индивидов, именно их экономическое поведение и его мотивация. Это поведение он и считал социальным действием. Так родилась идея необходимости создания одной из наиболее фундаментальных концепций социологической науки за все время ее существования — теории социального действия как инструмента для объяснения поведения различных типов л юдей.

§ 2. Теория социального действия

Анализируемая теория представляет собой «ядро» социологии М. Вебе­ра. По его мнению, социология должна рассматривать в качестве исход­ного пункта своих исследований поведение индивида или группы инди­видов. Отдельный индивид и его поведение является как бы «клеточкой» социологии, ее «атомом», тем простейшим единством, которое само уже не подлежит дальнейшему разложению и расщеплению.

Вебер четко связывает предмет этой науки с изучением социального дей­ствия: «Социология... есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять соци-


I


Глава 9. Социологическое творчество М Вебера



алытое действие и тем самым каузально объясни i ь его процесс и воздействие» [Вебср. 1990. С. 6021. Далее, правда, ученый утверждает, что «социология за­нимается отнюдь не одним "социальным действием", но оно являет собой (во всяком случае, для той социологии, которой мы здесь занимаемся) ее цент­ральную проблему, конститутивную для нее как для науки» [Там же. С. 627].

Понятие «социальное действие» в трактовке Вебера производно от действия вообще, под которым понимается такое человеческое поведе­ние, в процессе которого действующий индивид связывает с ним или, точ­нее, вкладывает в пего субъективный смысл. Стало быть, действие — это осмысление человеком его собственного поведения.

Вслед за этим суждением сразу же следует разъяснение того, что такое со­циальное действие: «"Социальным" мы называем такое действие, которое по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с действием других людей и ориентируется на пего» [Там же. С. 603]. Значит, социальное действие не просто «самоориентировано», оно ориентировано прежде всего на других. Ориентацию на других Вебер назы­вает «ожиданием», без которого действие не может считаться социальным. Здесь важно уточнить, кого следует относить к «другим». Конечно, это инди­виды, но не только. Под «другими» понимаются «социально общие» струк­туры, такие как государство, право, организации, союзы и т.д., т.е. те, на кого может и реально ориентируется индивид в своих действиях, рассчитывая на их определенную реакцию по отношению к ним.

Всякое ли действие является социальным? Нет, утверждает Вебер и при­водит ряд конкретных ситуаций, убеждающих читателя в справедливости его три нательного ответа. Например, не является социальным действием молитва (поскольку она не рассчитана на се восприятие другим человеком и его ответное действие). Если на улице идет дождь, приводит еще один при­мер «несоциалыюго» действия Вебер, и люди одновременно раскрывают зонты, то это вовсе не означает, что индивиды ориентируют свои поступки на действия дру1 их людей, просто их поведение в равной мерс вызвано потреб­ностью спрятаться от дождя. Значит, нельзя считать социальным действие, если оно определяется ориентацией на какое-либо природное явление. Вебер не считает социальным и чисто подражательное действие, совершаемое ин­дивидом в толпе как ее «атомом». Еще один образец «несоциалыюго» дейст­вия, который он приводит, касается действия, ориентированного на ожида­ние определенного «поведения» со стороны не других индивидов, а вещественных предметов (явлений природы, машин и др.).

Попятно, следовательно, что социальное действие включает в себя два момента: а) субъективную мотивацию индивида (индивидов, группы лю­дей); б) ориентацию на других (другого), которую Вебер называет «ожида­нием» и без чего действие не может рассматриваться как социальное. Его ос­новным субъектом является индивид. Коллективы (группы) социология может рассматривать только как производные от составляющих их индиви-


146 Часть I. Классический этап

дов. Они (коллективы, группы) представляют собой не самостоятельные ре­альности, а, скорее, способы организации действий отдельных индивидов. J

Социальное действие у Вебера выступает в четырех тинах: целеращгональ- 1 пом, ценностно-рациональном, аффективном, традиционном. Целерациопаль-1 ное действие — это действие, в основе которого «лежит ожидание определенно- | го поведения предметов внешнего мира и других людей и использование этого \ ожидания в качестве "условий" или "средств" для достижения своей рациональ­но поставленной и продуманной цели» [Вебер. 1990. С. 628]. Рациональное по '> отношению к цели, целерациоиальное действие — это действия: инженера, ко- ' торый строит мост; спекулянта, который стремится заработать деньги; генерала, | который хочет одержать военную победу. Во всех этих случаях целерациональ- ■ ное поведение определяется тем, что его субъект ставит перед собой ясную цель и применяет соответствующие средства для ее достижения.

Ценностно-рациональное действие основано «на вере в безусловную — эс­тетическую, религиозную или любую другую — самодовлеющую ценность оп­ределенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет» [Там же. С. 628]. Рациональный по отношению к ценности, ценностно-рацио­нальный поступок совершил, например, капитан, который утонул, отказавшись покинуть свое судно при крушении, или немецкий социалист Ф. Лассаль, уби­тый на дуэли. Оба этих поступка оказались ценностно-рациональными не пото­му, что были направлены на достижение определенной, внешне фиксирован­ной цели, а вследствие того, что покинуть тгагуший корабль или не принять вызова на дуэль было бы бесчестием (ценностью здесь выступает честь). Субъ­ект поступает рационально, идя на риск не ради достижения внешне фиксиро­ванного результата, а из верности собственному преде гавлению о чести.

Аффективное действие — это действие, обусловленное аффектами или
эмоциональным состоянием индивида. Как считает Вебер, аффективное дей­
ствие «находится на границе и часто за пределом того, что "осмысленно", осо­
знанно ориентировано; оно может быть не знающим препятствий реагирова­
нием на совершенно необычное раздражение» [Там же. С. 6281. Действие,
поведение, поступок, которые Вебер называет аффективными, обусловлены
исключительно душевным состоянием или настроением индивида. Мать мо-
же! ударить ребенка, потому что тот невыносимо себя ведет. В этом случае
поступок определяется не целью или системой ценностей, а эмоциональной .
реакцией субъекта в определенных обстоятельствах. ;

И наконец, традиционное действие — это действие, основанное на длитель­ной привычке. Вебер пишет: «Большая часть привычного повседневного пове­дения людей близка данному типу, занимающему определенное место в систе­матизации поведения...» [Там же. С. 628]. Традиционное поведение диктуется обычаями, верованиями, привычками, ставшими второй натурой. Субъект действия поступает по традиции, ему нет нужды ни ставить перед собой цель, ни определять ценности, ни испытывать эмоциональное возбуждение, он про­сто подчиняется укоренившимся в нем за долгую практику рефлексам.


Глава 9. Социологическое творчество М. Вебера



Рассматривая веберовские четыре типа действия, необходимо отме­тить, что последние два из них не являются в строгом смысле слова соци­альными, поскольку мы не имеем здесь дела с осознанным смыслом аф­фективного и традиционного поведения. Вебер говорит, что они находятся «на самой границе, а часто даже за пределом того, что может быть названо "осмысленно" ориентированным действием».

Приведенная классификация типов социального действия оказалась «сквозной» для всего творчества Вебера. Ее можно рассматривать примени­тельно к анализу современности, а можно использовать для трактовки исто­рического процесса. Основным направлением последнего является рациона­лизация социального действия. Вебер доказывает, чго роль первого типа — целерационального действия — непрерывно усиливается. Это проявляется в рациональной организации хозяйства, управления, образа жизни в целом. Возрастает социальная роль науки, представляющей наиболее чистое вопло­щение принципа рациональности. Все прежние, докапиталистические, типы обществ Вебер считает традиционными, поскольку в них отсутствует фор­мально-рациональное начало. Его наличие связано с веберовским понимани­ем капитализма, с тем, что поддается точному и строгому учету и исчерпыва­ется количественной характеристикой.

Вместе с тем Вебер понимает, что его классификация типов поведения в определенной степени ограниченна и не исчерпывает всех вариантов и видов действия. В этой связи он пишет: «Действие, особенно социальное, очень редко ориентировано только на тот или иной тип рациональности, и самая эта классификация, конечно, не исчерпывает типы ориентации действия; они являют собой созданные для социологического исследова­ния понятийно чистые типы, к которым в большей или меньшей степени приближается реальное поведение или — что встречается значительно ча­ще — из которых оно состоит» [Там же. С. 630].

Степень распространенности каждого из названных выше типов соци­ального действия в эмпирической реальности ясна не в полной мерс. По­нятно, что целерациональный тип не является преобладающим, равно как и то, что традиционный встречается повсеместно и постоянно. Однако выявление соотношения, пропорций всех четырех типов между собой в конкретном обществе — задача социологического исследования. «Для пас доказательством их целесообразности, — как считает Вебер, — может слу­жить только результат исследования» [Там же. С. 630].

§ 3. Понимающая социология М. Вебера

Свою социологию М. Вебер, а за ним его последователи и исследователи, определяет как понимающую. Почему? Идея немецкого социолога состоит в следующем. Объясняя явления природы, люди прибегают к суждениям,



Часть I. Классический этап


 


4


подтвержденным человеческим опытом, чтобы иметь ощущение тою, что они их понимают. Здесь понимание достигается через определение понятий и установление связей между ними, так сказать, «опосредованным» путем. Тем более, что сами эти явления природы, как таковые, смысла не имеют.

Другое дело — человеческое поведение. Здесь понимание оказывается непосредственным: профессор понимает поведение студентов, слушающих его лекции; пассажир поЕшмает, почему шофер такси не едет па красный свет. Человеческое поведение, в отличие от «поведения» природы, представ­ляет собой внешне проявленную осмысленность, связанную с гем фактом, что люди наделены разумом. Социальное поведение (социальное действие) содержит осмысленное построение, которое социологическая паука в состо­янии понять и исследовать.

Принцип понимания оказывается критерием, с помощью которою сфе­ра, важная для социолога (имеющая, для пего сущеп венное значение, реле­вантная), отделяется от той, что не может быть предметом его исследова­ния. Поведение индивида социолог понимает, а «поведение» клетки — пет. В равной степени, по Веберу, социолог не понимает «действия» парода или народного хозяйства, хотя вполне может понять действия составляющих парод индивидов. Другими словами, возможности социологического пони­мания ограничиваются действиями и поведением индивидов.

Речь идет о том, что специфическим объектом понимающей социоло­гии Вебер провозглашает не внутреннее состояние или внешнее отноше­ние человека как таковое, взятое само по себе, а его действие. Действие лее — это всегда понятное (либо понимаемое) отношение к тем или иным объектам, отношение, которое характеризуется тем, что оно предполагает наличие определенного субъективного смысла.

Раскрывая главные особенности понимающей социологии, Вебер останав­ливается па трех из них, характеризующих наличие объясняемого поведения человека и придаваемого ему смысла. В этой связи он пишет: «Специфически важным для понимающей социологии является прежде всего поведение, кото­рое, во-первых, по субъективно предполагаемому действующим лицом смыслу соотнесено с поведением других людей, во-вторых, определено также этим его осмысленным поведением и, в-третьих, может быть, исходя из этого (субъек­тивно) предполагаемого смысла, понятно объяснено» (1990. С. 497].

Понимание в чистом виде имеет место там, где есть целерационалыюе действие. Но здесь возникает вопрос: что именно мы понимаем в случае этого действия — смысл действия или самого действующего индивида? До­пустим, мы видим человека, который рубит в лесу дрова. Мы можем сде­лать вывод, что он делает эго либо для заработка, либо для того, чтобы за­готовить себе топливо па зиму, либо чтобы помочь кому-то, либо отдыхая от других дел и т.д. [Там же. С. 608]. Рассуждая таким образом, мы стре­мимся понять смысл действия, а не самого лесоруба. Если индивид сам яс­но осознает поставленную им цель и только стремится скрыть это от дру-i


Глава 9 Социологическое творчество М. Вебера



гих, го это нетрудно понять: такую ситуацию вполне можно подвести под схему цслерациопалыюго действия. Но если речь идет о таком поведении, когда индивид не отдает себе отчета в том, чго он делает, тогда возникает вопрос: имеет ли социолог достаточные основания утверждать, что он по­нимает дейс'1 вующего индивида лучше, чем тот понимает сам себя?

В цслерациопалыюм действии для Вебера смысл действия и самого действующего совпадает: попять смысл действия — это и значит в данном случае попять действующего индивида, а понять его — значит понять смысл его поступка. Такое совпадение Вебер считал идеальным случаем, от которою должна отправляться социология как паука.

В понимающей социологии Вебера важное место занимает проблема ценности и оценки. В этом вопросе на пего оказали значительное влияние неокантианцы, в первую очередь Г. Риккерт. Вебер разграничивает два ак­та — отнесение к ценности и оценку. Оценка имеет субьсктивпую природу, тогда как ценность превращает наше индивидуальное мнение в объектив-нос и общезначимое суждение. Наука, по Веберу, должна быть свободна от оценочных суждений. Но значит ли это, что социолог (или иной ученый) должен вообще отказаться от собственных оценок и суждений? Нет, не зна­чит, но они не должны «вторгаться» в его собственный научный анализ, а высказывать их он может лить как частное лицо (но не как ученый).

Отсюда у Вебера родилось понятие ценности как интереса эпохи. Что такое интерес эпохи и установка эпохи как ценность? Это нечто более ус­тойчивое и объективное, чем частный интерес того или иного социолога. Это некий «абсолют» времени. Каждое время рождает свои ценности, свои «абсолюты». В этом смысле они историчны, изменчивы и относительны.

Разграничивая оценочное (ценностное) суждение и отнесение к цен­ности, Вебер имел в виду, что первое — это субъективное утверждение мо­рального или жизненного порядка, тогда как второе — содержание объек­тивной пауки. В этом разграничении можно увидеть разницу между политической и научной деятельностью и одновременно — общность ин­тересов политика и ученого. Па индивидуально-личностном уровне, в рамках собственной жизненной судьбы Вебер хотел быть ученым, по в то же время он стремился и к политической деятельности.

Поскольку узловой категорией понимающей социологии является по­нимание, представляет интерес его веберовская трактовка. В ней выделяет­ся пепосредст венное понимание и объясняющее понимание. Первое означа­ет рациональное непосредственное понимание мыслей и предполагаемого смысла дейст вия. Мы непосредственно понимаем действие дровосска,*рубя-щего лес, или охотника, прицеливающегося, чтобы выстрелить в зверя. Объ­ясняющее понимание означает выявление мотивационного смысла дейст­вий. Мы понимаем действия того, кто рубит дрова или прицеливается перед выстрелом, не только непосредственно, но и мотивационно, объясняя, для чего человек делает это, а не то, делает так, а не иначе и т.д.



Часть I. Классический этап


Трактуемое таким образом понимание, считает Вебер, означает интерпре­тирующее постижение: а) реально предполагаемого в отдельных случаях (ес­ли речь идет об историческом анализе событий); б) предполагаемого, взятого в среднем и приближенном значении (если речь идет о социологическом рас­смотрении массовых явлений); в) смысла или смысловой связи в научно кон­струируемом чистом типе какого-либо часто повторяющегося явления. Далее Вебер указывает: «Подобными идеально-типическими конструкциями слу­жат, например, разработанные чисто теоретическим экономическим учением понятия и "законы". Они показывают, каким было бы определенное человече­ское поведение, если бы оно носило строго целерациональный характер, было бы свободно от заблуждений и аффектов и если бы оно ориентировалось на со­вершенно однозначную цель (экономику). Реальное поведение чрезвычайно редко (например, в ряде случаев на бирже), и то только приближенно, соответ­ствует конструкции идеального типа» [1990. С. 609].



§ 4. Учение об идеальных типах

Как видно, понимание в социологии М. Вебера тесно связано с категори­ей идеального типа, выступающей в качестве базовой для всей системы научных понятий, которыми оперирует ученый. Идеальный тип — это проявление своеобразного «интереса эпохи», мыслительная конструк­ция, своеобразная теоретическая схема, которая, строго говоря, не извле­кается из эмпирической реальности. Поэтому не случайно Вебер называ­ет идеальный тип утопией. Он указывает: «По своему содержанию данная конструкция носит характер утопии, полученной посредством мысленно­го усиления определенных элементов действительности» [1990. С. 389].

Идеальный тип не встречается в самой повседневной действительнос­ти (например, капитализм, город, христианство, экономический человек и т.д.). Он создается ученым как инструмент для познания исторической реальности и современного мира. Для Вебера образование абстрактных идеальных типов выступает не как цель, а как средство научного позна­ния и понимания. В этом отношении значительный интерес представляет следующее рассуждение немецкого социолога: «В исследовании идеаль­но-типическое понятие — средство для вынесения правильного суждения о каузальном сведении элементов действительности. Идеальный тип — не "гипотеза", он лишь указывает, в каком направлении должно идти образо­вание гипотез. Не дает он и изображения действительности, но представ­ляет для этого однозначные средства выражения» [Там же. С. 389].

Идеально-типические конструкции имеют особое значение для эмпиричес­кой науки, и это обстоятельство Вебер подчеркивает специально. Он указывает на необходимость отказаться от претензии идеального типа на выполнение функции долженствования, точно также как от этого отказывается эмпиричес-


Глава 9. Социологическое творчество М. Вебера 151

кая социология. «Эмпирическая наука никого не может научить тому, что он должен делать, она указывает только на то, что он может, а при известных обсто­ятельствах на то, что он хочет совершить» [Там же. С. 350J. Аналогичен подход социолога к идеальному типу в вопросе о его значении для эмпирической соци­ологии, который он поднимает в связи с трактовкой понятия капиталистичес­кой культуры. «Прежде всего следует подчеркнуть, — пишет он, — что надо пол­ностью отказаться от мысли, будто эти "идеальные" в чисто логическом смысле мысленные образования, которыми мы здесь занимаемся, в какой бы то ни бы­ло мере носят характер долженствования, "образца". Речь идет о конструирова­нии связей, которые представляются нашей фантазии достаточно мотивиро­ванными, следовательно, "обьективно возможными"...» [Там же. С. 391].

Из сказанного выше становится понятной одна из причин тога, поче­му идеальный тип нужно отличать от оценочных суждений. «"Идеальный тип" в нашем понимании... есть нечто, в отличие от оценивающего сужде­ния, совершенно индифферентное и не имеющее ничего общего с каким-либо иным, не чисто логическим "совершенством"» [Там же. С. 399].

Конечно, Всбер понимал, что идеальный тип является определенным упро­щением и идеализацией социальных явлений и процессов. Но он шел на это совершенно сознательно. Более того, он считал, что чем более абстрактным и нереалистичным является идеальный тип, тем лучше он способен выполнить свои методологические функции, тем полезнее использовать его в качестве средства классификации конкретных явлений и процессов как в историческом разрезе, так и в особенпосги в изучении актуального общества: «Идеальный тип определенного общественного состояния, сконструированный посредст­вом абстрагирования ряда характерных социальных явлений эпохи, может — и это действительно часто случается — представляться современникам практи­ческим идеалом, к которому надлежит стремиться, или, во всяком случае, мак­симой, регулирующей определенные социальные связи» [Там лее. С. 395].

Вебер на нескольких примерах и рассуждениях стремится показать, как образуются, создаются и оказываются взаимосвязанными идеальные тины. Один из таких примеров соединяет три идеальных типа: «ремесло», «капи­талистическое хозяйство», «капиталистическая культура». Вначале созда­ется в виде утопии «идея ремесла» за счет соединения определенных черт, диффузно встречающихся у ремесленников самых различных эпох и наро­дов и доведенных до их полного логического предела в едином идеальном образе. «Далее, — рассуждает Вебер, — идеальному типу "ремесла" можно, абстрагируя определенные черты современной крупной промышленности, противопоставить в качестве антитезиса идеальный тип капиталистическо­го хозяйства и вслед за тем попытаться нарисовать утопию "капиталистиче­ской" культуры, т.е. культуры, где господствуют только интересы реализа­ции частных капиталов. В ней должны быть объединены отдельные, диффузно наличные черты материальной и духовной жизни в рамках совре­менной культуры, доведенные в своем своеобразии до лишенного для наше-



Часть I. Классический этап


 


4 i

I


го рассмотрения противоречий идеального образа. Это и было бы попыткой создать "идею" капиталистической культуры...» [1990. С. 390—391J. В ней отражены, продолжает свои рассуждения Всбер, извест пые, значимые в сво­ей специфике черты культуры капитализма, взятые из действительное!и и объединенные в идеальном образе.

Одна из главных и противоречивых проблем неберонской социологии состоит в ответе на вопрос: как конструируется идеальный тип — из со­знания или из эмпирической реальности? С одной стороны, ученый гово­рит, что идеальный тип — это утопия, паша фантазия (в том смысле, что его нет в конкретном, индивидуальном виде; кто, например, видел капи­тализм в «натуральную величину»?). С другой — идеальные типы берут­ся из самой действительности за счет выделения, усиления таких сторон, которые кажутся исследователю типическими. Например, К. Маркс, ха­рактеризуя капитализм, выделял в качестве его основных черт наличие эксплуатации, частной собственности на средства произволе! па и др.

Чтобы разрешить противоречие, касающееся происхождения идеаль­ных типов (из сознания или из реальности), ученый вводит их разграниче­ние на исторический и социологический. Первый имеет дело с живой исто­рией, из которой и выводятся «идеально-типические» понятия, второй — социологический идеальный тип — означает выведение понятий в качестве теоретических конструкций непосредственно из мышления ученого.

Социологические идеальные типы Вебер называл чистыми социальны­ми тинами. Они имеют более общий, чем исторические типы, характер, служат инструментом социологического исследования. Чистые тины при­годны в исследовании тем больше, чем они «чище», т.е. чем дальше отстоят от действительных, эмпирически существующих явлений. Один из самых фундаментальных примеров, даже образцов чистого идеального типа — це-лсрациональцое действие. Как идеальный тип, оно в чистом виде редко встречается в действительности. Но это не эмпирически всеобщее явление.

Иное дело исторические, или генетические, идеальные типы. Вот лишь некоторые из них, рассматриваемые Вебером: средневековый город (но не город вообще, поскольку это — социологический идеальный тип), культура капитализма, ремесло, христианство, кальвинизм и др. Истори­ческие идеальные типы образованы благодаря подчеркиванию, выделе­нию одной из сторон эмпирически данных фактов. Эти идеальные типы служат средством раскрытия генетической связи исторических явлений.

Как видно, генетические идеальные типы отличаются от социологиче­ских (чистых) не только по природе, характеру происхождения, но и по степени общности. Генетический тип применяется локально во времени и пространстве, тогда как социологический имеет универсальную, а не ло­кальную применимость; первый служит средством выявления связей, ко­торые имели место разово или несколько раз, тогда как второй использу­ется для Выявления связей, существующих всегда.


B


Глава 9. Социологическое творчество М Вебера 153

Таким образом, можно сказать, что противоречия, возникшие у Вебе­ра в связи с образованием идеально-типических понятий, связаны с раз­личными функциями и различным происхождением идеальных гинов в истории и социологии. В социологии идеальный тип выполняет функцию обнаружения типического, закономерного в явлениях и процессах.

§ 5. Учение о типах господства

М. Вебер внес большой вклад в развитие социологии управления и соци­ологии власти и сделал это прежде всего благодаря разработке учения о содержании и типах господства. Под господством он понимал взаимное ожидание: тех, кто приказывает, — того, что их приказы будут выполнять­ся, а им будут повиноваться; тех, кто повинуется, — того, что приказы бу­дут имет ь характер, соответствующий их ожиданиям. Отсюда все рассуж­дения ученого о господстве — это рассуждения о легитимном господстве, г.е. таком, которое признается управляемыми индивидами.

Вебер говорит о трех типах легитимного господства, выделяемых в соот­ветствии с тремя основными мотивами повиновения. Первый мотив — ин­тересы повинующихся, т.е. их целсрациональные соображения. Это основа называемого Вебером «легального» типа господства, которое можно встре­тить в развитых буржуазных государствах — Англии, Франции, США и др. В них подчиняются не личности (скажем, президента и других должност­ных лиц), а законам, притом подчиняются все — управляемые и управляю­щие (чиновники). Здесь господствует «формально-правовое» начало.

Самым чистым типом легального господства является бюрократия. Ве­бер первым в научной литературе разработал это понятие. Он рассматри­вал бюрократическое управление как господство посредством знания, в чем и заключался его (управления) специфически рациональный характер. При этом он идеализировал бюрократию, считая ее машиной, не подвер­женной коррупции, дешевой и не имеющей каких-либо особых интересов. Он писал о ней: «Никакая машинерия мира не может работать с такой чет­костью, как эта человеческая машина, и к тому же стоить так дешево!»

Бюрократическое господство у социолога означало власть чиновни­ков, причем повсюду: в хозяйственной жизни, политических движениях, но главное — в управлении обществом. Поскольку бюрократия рассмат­ривалась им как аппарат легитимной власти, к ее (бюрократии) деятель­ности предъявлялись определенные требования. Это были своего рода за­поведи бюрократии. Вот некоторые из них. Должностные лица являются лично свободными людьми и выполняют лишь определенные функции. Они отбираются на основе профессиональных качеств. Они назначаются, а не избираются. Чиновники вознаграждаются фиксированной зарплатой в деньгах и получают право на пенсию. Чиновник не имеет никакой соб-



Часть I. Классический этап


 


i

I


ственности на средства администрации и работает без пожизненного npij
своения своей позиции. Он подчиняется строгой дисциплине и контрол)
за поведением на службе. Предусматривается система профессионалы»:
го продвижения чиновника по службе (карьера). Как видно, многие ас
пекты деятельности бюрократии как разновидности легального типа гос­
подства Вебером были детально расписаны и регламентированы. |

Второй тип легитимной) господства основан на иной мотивации повино-1 вепия — вере не только в законность, но даже в священность издавна сущест­вующих порядков и властей. Он базируется на повседневных нравах, привыч­ках к определенному поведению. Этот тип Вебер называет традиционным господством. Самый чистый тип такого господства (идеальный тип по Вебе-ру) — патриархальный («господин» — «подданные» — «слуги»). Патриар­хальный тип во многом сходен со структурой отношений господства — подчи­нения в семье. Сходство традиционного тина господства и отношений в семье определяется также личной верностью и преданностью. Дело в том, что при традиционном типе господства в любой сфере деятельности при назначении на должность характер отношений всегда сугубо личный.

Третий тип господства имеет аффективную основу мотивации, он по­лучил у Вебера название харизматического. Понятие харизмы у немецко­го социолога очень широкое. Он писал: «"Харизмой" следует называть ка­чество личности, признаваемое необычайным, благодаря которому она оценивается как одаренная сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по меньшей мере, специфически особыми силами и свойствами, недоступными другим людям. Она рассматривается как посланная богом или как образец» [1988. С. 139]. Таким образом, означая в переводе с древнегреческого «божий дар», харизма представляет собой особую спо­собность, выделяющую индивида среди остальных, причем не просто личную способность, а то, что как бы даровано от бога, дано судьбой. Ха­ризматические качества — это во многом магические качества, к числу ко­торых можно отнести пророческий дар, выдающуюся силу слова и мысли.

Харизмой обладают герои, полководцы, пророки, маги, выдающиеся политики и государственные деятели, основатели мировых религий (Будда, Иисус, Магомет). Харизма, по Веберу, это великая революцион­ная сила, на которой держится господство и управление. Он исследует ха­ризму безотносительно того содержания, которое за ней стоит. Пооюму харизматиками являются и Перикл, и Александр Македонский, и Цезарь, и Чингисхан, и Наполеон. Такое методологически аморфное рассмотре- ■ ние тина господства, когда форма довлеет над содержанием, приводит и к политической противоречивости позиции Вебера.

Немецкий социолог видит общее и различное между харизматичес­ким и традиционным типами легитимного господства. Общее состоит в том, что и тот, и другой опираются на личные отношения между господи­ном и подчиненными. В этом плане оба типа противостоят первому —


i


Глава 9. Социологическое творчество М Вебера



формально-рациональному, где царят безличные отношения. Различия между двумя названными типами господства заключаются в том, что, ес­ли традиционный тип основан на привычке, привязанности к раз и на­всегда заведенному, то харизматический опирается на нечто необычай­ное, никогда ранее не признававшееся. При харизматическом господстве нет установленных (рационально или но традиции) правил, решения по всем вопросам выносятся на основании личного примера, творчества, деяния, от случая к случаю. В этом смысле харизматический тип легитим­ного господства авторитарен, он базируется на силе харизматика.

Три типа господства приблизительно соответствуют трем из четырех типов социального действия. Легальный тип господства соотносится с це-лерациональным действием, традиционный — с традиционным действи­ем, харизматический — с аффекшвным действием. Случайно ли это? Ве­роятно, нет, поскольку в основе и типов господства, и типов действия лежит мотивация. Что касается ценностно-рационального действия, то это понятие иногда фигурирует как одно из оснований легитимности (на­пример, честь), но не присутствует в типологии видов господства, по­скольку не является абстрактным типом.

Итак, существуют достаточные основания говорить о корреляции двух основных классификаций Вебера — идеальных типов и типов госнодства. Последние по существу также являются идеальными типами, но не столь универсальными, сколь исторические (генетические) и особенно — социо­логические. Типы господства реализуются лишь в сфере политической влас­ти, управления и поэтому не могут быть столь же широкими и универсаль­ными, как те идеальные типы, о которых шел разговор чуть выше.

§ 6. Принцип рациональности и теория капитализма М. Вебера

Как известно, М. Вебер расположил четыре описанных им типа социаль­ного действия в порядке возрастания рациональности — от чисто тради­ционного к целерациональному [Вебер. 1990. С. 628—629]. Сделал он это, конечно, не случайно. Социолог был убежден, что рационализация соци­ального действия — это тенденция самого исторического процесса. Что она означает? Прежде всего то, что рационализируются способ ведения хозяйства, управление во всех областях жизни, образ мышления людей.

В результате действия тенденции рационализации в Европе впервые возник новый тип общества, который современные социологи определили как индустриальный. Главный его признак, по Веберу, — господство фор­мально-рационального начала, т.е. того, чего не было во всех предшествовав­ших капитализму традиционных обществах. Стало быть, основной крите­рий, позволяющий отличать докапиталистические типы общества от капиталистического, согласно Веберу, состоит в отсутствии формально-



Часть I. Классический этап


 


4 4 4


рационального начала. Формальная рациональное! ь — это рациональность как самоцель, взятая сама по себе, рациональность ни для чего конкремпо и вместе с тем для всего в целом. Формальной рациональности iipoi нпостоит «материальная» рациональность как рациональность для чего-либо, для ка­ких-то целей, лежащих за пределами экономики.

Как считает Вебер, в направлении формальной рационализации дви­жется весь исторический процесс. Понятие формальной рациональности — это идеальный тин, и в эмпирической реальности в чистом виде встречает­ся крайне редко. Формальная рациональность соответствует преоблада­нию целерациопалыюго типа действия над другими. Она присуща не толь­ко организации хозяйства, управления, образа жизни в целом, по и характеризует поведение индивида, социальной группы. Таким образом, формально-рациональное начало становится основным принципом капи­талистической организации общественной жизни. Учение о формальной организации — это, но существу, веберовская теория капитализма. Она гес-но связана с теорией социального действия и учением о тинах господа на.

Эпоха поставила перед ученым центральный вопрос о том, чго такое современное капиталистическое общество, каково его происхождение и в чем состоят пути развития, какова судьба индивида в этом обществе. На поставленный вопрос он ответил характеристикой тина целсрациопаль-ного действия. Наиболее чисшм его образцом и конкретным проявлени­ем он считал поведение индивида в экономической сфере. И примеры це-лерационального действия он приводит, как правило, из .л ой сферы. .г)то или обмен товаров, или биржевая игра, или конкуренция на рынке и 1.д.

Главное в капитализме для Вебера — это способ, тип ведения хозяин ва. «Капиталистическим, — пишет он, — мы здесь будем называть 1акое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использова­ния возможностей обмена, т.е. мирного (формально) приобрстательп ва» [1990. С. 48]. Поскольку такое ведение хозяйства имело место, по Веберу, в древности и в Вавилоне, и в Индии, и в Китае, и в Риме, можно говорить о пер­вом этапе (типе) развития капитализма. Однако возникший на Западе в XVI в. капитализм оказался иной организацией общественной жизни, поскольку по­явились новые фбрмы, типы и направления его развития. Они оказались свя­занными с торговлей, деятельностью капиталистических авантюристов, де­нежными операциями и т.д. Это был второй этап (тип) капитализма. I laKoiien, современный Веберу этап (тип) его развития характеризуется тем, чем никог­да ранее не мог бьп ь отмечен, рационалы юй капиталистической организацией свободного (формально) труда |Там же. С. 50—51J.

Современная рациональная организация капиталисгического предприя­тия ориентирована на товарный рынок. Она, по мнению Вебера, «немысли­ма без двух важных компонентов: без господствующего в современной эко­номике отделения предприятия от домашнего хозяйства и без iccho связанной с этим рациональной бухгалтерской отчетности» |Там же. С. 51J.


Глава 9. Социологическое творчество М Вебера 157

Не случайно формально-рациональное начало, по Веберу, — это то, что под­дается количественному учету и без остатка исчерпывается количественной характеристикой. Но точная калькуляция, по мнению немецкого социолога, возможна л ишь при использовании свободного труда. Поэтому понятно, по­чему Вебер в качестве одной из основных характеристик капитализма рас­сматривает рациональную организацию именно свободного труда.

Говоря о веберовской теории капитализма, следует отметить, что она включает в себя в качестве важнейшей составляющей рассмотрение немец­ким ученым социальной структуры общества вообще, капиталистического — в особенности и в первую очередь. Нужно сказать, что в социологии сущест­вует много концепций и теорий, объясняющих природу, причины возникно­вения, характер и другие аспекты социальной структуры. Но только две из них (Маркса и Вебера) дали начало основным подходам (парадигмам), кото­рые условно можно назвать классовым и стратификационным. Условно по­тому, что Маркс не отвергал существования в социальной структуре общест­ва определенных слоев, тем более Вебер не отрицал наличия классов. Однако главными элементами социальной структуры для Маркса выступали классы, и вся его концепция общества базировалась на признании их в качестве ос­новы этой структуры. Для Вебера же, наряду с наличием классов в их Марк-совом понимании, определяющую роль играли статусные, престижные, вла­стные (наличие или отсутствие власти), материальные (связанные с получаемым доходом) и иные различия между слоями общества.

Вебер характеризовал классовые проблемы как чрезвычайно важные для разработки теории социальной структуры, однако марксовое деление общест­ва па классы считал узким, экономическим, не отражающим сложности и глу­бины реальной социальной дифференциации. Принимая концепцию Маркса об экономических факторах как наиболее важных в образовании и существо­вании классов, он полагал, ч го последние нельзя рассматривать только в зави­симости от отношений собственности на средства производства.

Источники экономических различий в социальной структуре включают
в себя, по Веберу, профессиональное мастерство, квалификацию, знания, на­
выки, которые ценятся весьма высоко и оказывают существенное влияние на
место и положение человека (группы) в обществе. А это означает, что под­
линные профессионалы своего дела могут получать большие доходы, даже не I ц
обладая собственностью на средства производства (скажем, юристы, менед­
жеры, врачи), вследствие чего они попадают в группы с высоким статусом. ■ I

Таким образом, согласно Веберу, профессиональные знания, умения,
навыки, наличие диплома, ученой степени определяют уже не столько
классовые, сколько слоевые различия, или различия между стратами (от I I

лат. stratum — слой, пласт; термин, который ранее использовался в геоло­гии и географии для описания структуры земной коры, а затем получил применение и в социологии для характеристики структуры общества; от­сюда название подхода — стратификационный). Они имеют в значитель-



Часть I. Классический этап


 


4 4 4


ной мере статусный характер. Сам статус определяется через различия между индивидами и социальными группами по социальному престижу, которым они обладают относительно друг друга.

Из приведенных выше положений вытекают сравнения между классо­выми и статусными различиями. Если первые даны объективно, то вто­рые зависят от субъективных оценок людьми социальных различий. Если классы берут начало в экономических факторах, связанных с собственно­стью и доходами, то статусы зависят от различных образов жизни, кото­рые ведут тс или иные индивиды либо их группы1.

Концепция социальной структуры Вебера была тесно взаимосвязана с его теорией социального действия. В соответствии с ней развитие обще­ства есть процесс рационализации действий индивидов, усиления целера-ционалыюго типа поведения, одним из основных компонентов которого является достижение профессионального мастерства и соответствующего статуса. Немецкий социолог делает вывод о быстром росте слоя людей, не имеющих собственности, но обладающих высоким профессионализмом, позволяющим им получать большой доход. Этот слой и создает основу «среднего класса».

Отсюда — неприятие Вебером идеи Маркса об усилении поляризации классов в условиях капитализма. Наоборот, по его мнению, увеличение удельного веса целерационального типа действия ведет не к размежева­нию классов и групп, а к их сотрудничеству. Впоследствии этот аргумент нашел очень сильное практическое подтверждение в лсизни развитых ка­питалистических стран. Появившийся в них мощный средний класс включает в себя и собственников средств производства, и людей, не обла­дающих ими, но получающих значительный доход в силу собственной профессиональной компетентности и успешной ее реализации в произ­водственной или иной деятельности.

Практическое доказательство справедливости и истинности идей Ве­бера привело к тому, что его концепция социальной структуры оказала очень большое воздействие на развитие социологии. С определенными модификациями идеи этой концепции используются и сегодня.

Не следует думать, что Вебер идеализировал капиталистическое об­щество. Он осознавал его многомерность, сложность и противоречивость, особенно классовых и групповых отношений. Вебер анализировал соци­альные группы, в первую очередь по признакам их престижа, власти и статуса, и описывал конфликты между ними. Он видел усиление чинов­ничества и бюрократического аппарата и предсказывал установление их диктатуры, полемизируя в то же время с положением Маркса о перспек­тивах диктатуры пролетариата.


1 Подробнее о стратификационном подходе Вебера, трактовке им классовых и ста-тусных различий см • Вебер М. Основные понятия стратификации // Социол. исслед. 1994. №5 С 147-156.


Глава 9. Социологическое творчество М Вебера



§ 7. Социология религии

Капиталистическое общество, отношения в нем и хозяйственная деятель­ность рассматриваются Вебером в тесной связи с религией. Если для по­давляющего большинства предшественников и современников немецкого ученого анализ религии принимал самодовлеющий и самодостаточный ха­рактер, то в его творчестве социологическая наука впервые столкнулась с выявлением тесной связи между религией и общественной, прежде всего экономической организацией жизни людей. Веберовский социологический анализ религии требует специального изучения в силу его необычности, оригинальности, глубокого влияния на последующее развитие социальной мысли, а главное — вследствие сохранения его актуальности и по сей день.

В работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1904) Вебер впервые устанавливает связь между религией и экономикой. Он показывает, как воз­действуют религиозно-этические установки па характер и способ осуществле­ния экономической деятельности, на ее мотивацию и как те или иные типы ве­дения хозяйства изменяют религиозно-этические принципы. Он стремится доказать, что именно религиозные убеждения, религиозная этика оказались основными стимулами развития капиталистической экономики и обеспечили формирование таких черт личности как трудолюбие, бережливость, расчетли­вость, честность, активность. Не случайно сегодня западная социология обна­руживает большой интерес именно к этой стороне творчества Вебера. В разви­тых капиталистических странах многие считают, что дух капитализма и религиозной этики утрачивает свой стимулирующий потенциал, и обращают­ся к наследию ученого в поисках рецептов реанимации этого духа.

Действительно, в социологии религии Вебера четко выражена соотне­сенность духа капитализма и духа протестантизма. Одна из основных за­поведей последнего состоит в том, что в этом греховном мире верующий должен трудиться во благо дела Божьего. Этика труда протестантизма и потребности развития капиталистического общества совпадали по суще­ству. Моральная и религиозная ответственность становились весьма близкими. Обнаружение и анализ связи между ними является характер­ным для всей социологии религии Вебера.

Немецкий социолог противопоставляет протестантизм в качестве ан­титрадиционной религии католицизму как традиционной форме религи­озности. Различие здесь в том, что протестантизм возлагает на индивида общение с Богом без посредников и без магического элемента. Человек здесь самостоятелен и должен лишь следовать основной заповеди: «Ра­ботай и молись, молись и работай!» Религия протестантизма помогает понять экономическое поведение людей и вписывается очень органично в «ткань» поведения людей в обществе в целом. И хоть религиозное вос­приятие мира получает у Вебера самостоятельное, самоценное и самодо­статочное значение, тем не менее оно (религиозное толкование мира)



Часть I Классический этап


 


I'


становится у него частью общей картины поведения людей в обществ»} В этом смысле рассмотрение протестантизма было своего рода моделью' социологического анализа религии, которую Всбер затем удачно исполь­зовал при изучении индуизма, иудаизма, конфуцианства, буддизма, ис­лама, христианства.

На протяжении всего творчества немецкого социолога идея взаимо­влияния религии и экономики сохраняет свое значение, более того, уси­ливается от первой крупной работы в области социологии религии «Про­тестантская этика и дух капитализма» к последней — «Хозяйственная этика мировых религий» (1916—1919). При этом автора интересуют не только различные формы христианства (в первую очередь, конечно, про­тестантизм), но и, по существу, все развитые мировые религии.

Поскольку религиозно-этические принципы (в плане их реализации в хозяйственной и экономической жизни) в них были разными, важно бы­ло найти основание для сравнения. В этом качестве выступила степень рационализации экономической деятельности, допускаемая го и или иной религиозной этикой. Вебер сумел доказать (особенно убедительно он это сделал в «Хозяйственной этике мировых религий» на материалах сравни­тельного анализа различных религий), что степень рационализации об­ратно пропорциональна силе магического элемента, в разной мере при­сутствующего в каждой религии.

Учение о религии становится у Всбера не чем-то прикладным, допол­нительным в его общей концепции понимающей социологии, а ее важней­шей составной частью, очень близкой к теории социальною действия. Именно с помощью социологии религии ученый пытался раскрыть суть этой теории, поскольку и в той и в другой предметом рассмотрения явля­ется субъективно подразумеваемый смысл, вкладываемый людьми в свои действия и поступки, и его понимание (постижение). Гак же как в общей концепции Вебера интересовало прежде всего понимание поведения ин­дивида, при исследовании религии он исходил из принципа изучения от­дельного индивида и его переживаний, целей, представлений.

Он характеризует религию и религиозную этику не только в связи с экономической и хозяйственной жизнью и деятельностью, но и с нравом, искусством, философией, наукой, властью и т.д. Главное здесь для социо­лога — понять смысл совершаемых индивидом действий, т.е. мотивов че­ловеческого поведения с учетом религиозного момента. При этом Вебера интересуют только те мировые религии, которые предполагаю! сравни­тельно высокий уровень социальной дифференциации, значительное ин­теллектуальное развитие людей.

С чем связан такой избирательный интерес к религиям? Несмотря на то что в религиях развитых обществ, как и в иных, неразвитых, также со­держится немало обрядов и ритуалов, в них все же возрастает значение догматических и этических элементов. А это значит, что ослабевает роль


Глава 9 Социологическое творчество М. Вебера 161

фуппового начала и усиливается значение индивидуального. Здесь Ве­бер па основе эмпирических наблюдений и сопоставлений дает глубокий сравнительный анализ высокоразвитых форм религиозной жизни, пока­зывая, где и среди каких социальных и профессиональных групп домини­рует ритуальное, обрядовое, культовое начало, либо интеллектуалыю-догмагическое содержание. Так, он доказывает, что магические элементы характерны больше для земледельческих народов, для крестьянства, вера в судьбу присуща религии пародов-завоевателей и военного сословия, ра-ционалисгический характер отличает религию городских сословий и ре­месленников, которые меньше зависят от внешних, природных условий и больше — от ришически, рационально организованного трудового про­цесса.

Вебер характеризовал индивидуальный облик мировых религиозно-этических систем и давал их классификацию в соответствии с тем, какие социальные слои были главными носителями этих систем. Носителем конфуцианства он считал организующего мир бюрократа, носителем ин­дуизма - упорядочивающего мир мага, носителем буддизма — стране! ву-ющего по миру монаха-созерцателя, ислама — покоряющего мир воина, хрип иапства — бродячего ремесленника.

Одна из центральных в религиозной этике проблем, интересовавших Вебера, — спасение. «Потребность в спасении, — пишет социолог, — со­знательно культивируемая в качестве содержания религиозности, всегда и повсюду возникала как следствие попытки систематической практиче­ской рационализации реальностей жизни, хотя такое соотношение не во всех случаях было одинаково различимо» [1990. С. 338].

Вебер анализирует религиозно-этические установки в зависимости от гого, какие способы спасения они предлагают. Здесь речь идет о двух ва­риантах: один — спасение через собственные действия (например, буд­дизм), другой — с помощью посредника-спасителя (иудаизм, ислам, хри­стианство). В первом случае методами спасения являются культовые действия, церемонии, социальные акции (например, благотворитель­ность), самоусовершенствование. Во втором — спасение осуществляется через веру (иудаизм, лютеранство), милость предопределения (ислам, кальвинизм), принадлежность к церкви (католицизм, православие). На­конец, в рамках проблемы спасения стоял еще один вопрос, рассматри­вавшийся Вебером, — о путях спасения. Он различал два главных: либо через активное этическое действие, либо через мистическое созерцание.

Как видно, социологический анализ религии позволил ученому рас­смотреть не только ее внутренние проблемы, но и выйти на уровень ши­роких социальных связей и взаимодействий религии с общественными институтами, явлениями и процессами, в первую очередь экономически­ми и хозяйственными. Именно через последние Вебер «выводил» рели­гию на все остальные формы общественной жизни.


Часть I Классический этап

§ 8. Значение социологического творчества М. Вебера



Подводя итог рассмотрению социологических идей и взглядов М. Вебер следует отметить, что они, пожалуй, как никакие другие из наследия ко! ца XIX — начала XX в., привлекают внимание современных ученых. В< бер не оставил после себя, как Э. Дюркгейм, школы, у него не было ли1 ных авторитетных учеников, которые развивали бы его взгляды. Но сам по себе понимающая социология, учение об идеальных типах, теория со циального действия, идея связи экономики, этики и религии оказали! настолько созвучными задачам общества и времени, что имя Вебера npo4i но вошло в социологическую науку, заняв в ней достойное место.

Его идеи оказали огромное влияние на развитие социологии в XX в. С ди них: анализ социального поведения и социального действия, их типо. гая, учение об идеальных типах и типах господства, сравнительная xapai ристика различных экономических, хозяйственных, политическ религиозных, этических, культурных систем и многие другие. Трудовая эти-, ка, прописанная Вебером в тесной связи с анализом религиозно-этических принципов протестантизма, в наше время имеет не только теоретическое, но и практическое значение, особенно в связи со снижением трудовой мотива­ции, наблюдающимся повсеместно в развитых странах капитализма.

Вебер является сегодня одним из наиболее цитируемых социологов всех времен и народов. Несмотря на то что прошло уже более трех четвер­тей века после его смерти, интерес к его творчеству не ослабевает. Все это дает основание присоединиться к выводу, который делают сегодня мно­гие социологи: Вебер — наш современник. Именно так назвал заключи­тельный раздел своего очерка о нем один из блестящих его знатоков и ин­терпретаторов Р. Арон [Арон. 1993. С. 562].

Когда в 1964 г. в Гейдельберге проводился конгресс, организованный Немецкой социологической ассоциацией по случаю 100-летия со дня рож­дения Вебера, один из трех заглавных докладов о его творчестве делал Арон (два других принадлежали также крупнейшим социологам середины — вто­рой половины XX в. Т. Парсонсу и Г. Маркузе). Арон справедливо утверж­дал, что Вебер еще больше наш современник, чем Э. Дюркгейм или В. Паре-то. «Он является им прежде всего потому, что его творчество, как и всех великих мыслителей, настолько богато и двусмысленно, что каждое новое поколение прочитывает его, изучает и истолковывает по-разному. Его труд, возможно, уже превзойден, но остается актуальным» [Там же. С. 569].

Многие положения социологии Вебера получают разную интерпретацию среди социологов. Например, отдельные авторы указывают, что его полити­ческие взгляды и политическая практика не соответствовали друг другу. Од­ни считают, что Вебер теоретически предсказал появление тоталитарных ре­жимов и предостерегал относительно его возможных последствий; другие обвиняют его в том, что он косвенно, теоретически способствовал возникно-


Глава 9 Социологическое творчество М Вебера



вению этих режимов, в первую очередь, конечно, фашизма. Отдельные соци­ологи, в том числе Арон, полагают, что практическая деятельность Вебера необязательно соответствует его теории. Особенно это касается разграниче­ния между оценкой и отнесением к ценности. Вызывает сомнение, считает Арон, что сам Вебер всегда воздерживался ог оценочных суждений.

Но дело, в конце концов, не в этом. Без разных позиций не бывает ни со­циологии, пи социологов, поскольку они имеют дело с насыщенной противо­речиями действительностью. Главу о Вебере хотелось бы завершить словами Арона, в которых, как нам кажется, схвачена суть творчества немецкого соци­олога. Он пишет, что социология Вебера принадлежит «человеку, который беспрестанно задавался важнейшими вопросами: (^взаимоотношении зна­ния и веры, о науке и практической деятельности, о церкви и пророчестве, о бюрократии и харизматическом вожде, о рационализации и личной свободе; который благодаря своей исторической, можно сказать чудовищной, эруди­ции искал в наследии всех цивилизаций ответы на свои собственные вопро­сы и оказывался в результате такого рода поисков (а они по своему характе­ру не могли быть завершенными в одиночестве) разрываемым сомнениями относительно выбора своей собственной судьбы» [Там же. С. 570].

Вопросы и задания

1. Почему теория социального действия представляет собой «ядро» социологии

М. Вебера? Изложите существо этой теории. 2 Какие типы социальных действий называл Вебер? Дайте характеристику каждого

из них.

3. Почему Вебер (и его последователи также) определял свою социологию как пони­
мающую? Раскройте проблему ценности и оценки в понимающей социологии Ве­
бера.

4. Что такое, по Веберу, идеальный тип'' Как вы считаете, это априорная конструкция
или эмпирическое обобщение? Охарактеризуйте исторический и социологический
идеальные типы.

5. О каких типах господства говорил в своей социологии Вебер? Определите каждый
из них. Обратите особое внимание на анализ Вебером бюрократии и покажите его
современное значение.

 

6 Оцените вклад Вебера в создание теории социальной стратификации. Какие его
идеи и методологические подходы наиболее ценны, с вашей точки зрения? Аргу­
ментируйте свой ответ

7 В чем сходство и принципиальное различие позиций К. Маркса и М. Вебера в ана­
лизе социальной структуры общества?

 

8. В чем сугь веберовского анализа капитализма? О каких типах экономического по­
ведения людей говорит немецкий социолог?

9. Расскажите о концепции рациональности Вебера.

10. Обратите особое внимание на основные положения работы Вебера «Протестант­
ская этика и дух капитализма». В чем смысл связи, обнаруженной немецким социо­
логом, между религией и экономикой?



Часть I. Классический этап


 


I

I i


 

11. Раскройте социологическое содержание веберовского учения о религии. Почему о:
занимался изучением мировых религий?

12. Р. Арон назвал М. Вебера нашим современником. Можете ли Вы согласиться с
ким утверждением? Ответ аргументируйте.

13. Охарактеризуйте значение социологического творчества М. Вебера.

Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Вебер М. Харизматическое юсподство // Социол. исслед. 1988. № 5.

Вебер М. Избр. произв. М, 1990.

Вебер М. Класс, статус и партия // Социальная cipai ификация. Вып. 1. М., 1992

Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

Вебер М. Основные социологические понятия. О некоторых какториях понимающей

социологии // Западно-европейская социология XIX — начала XX пеком: Тексты.

М., 1996. Волков Ю Г, Нечипуренко В.Н., Самыгин С И. Социология: история и современность. М ,

Ростов ц/Д., 1999. Гайдепко П.П, Давыдов Ю Н. История и рациональность: социология Макса Вебера и

веберианский ренессанс. М., 1991. Громов И.А, Мацкевич А.Ю, Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб.,

1996.

Давыдов Ю.Н. Веберовская социология капи гализма // Социол. исслед. 1994 № 8—9,10 Ионии JI Г. Понимающая социология. М , 1984 История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999. Исшрия теоретической социологии: В 4 т. М , 1998. Т. 2. Кравченко А.И. Социология Макса Вебера: труд и экономика. М., 1997. Кравченко А И. Концепция капитализма М. Вебера и трудовая мотивация // Социол.

исслед. 1997. № 4

Култыгин В П. Ранняя немецкая классическая социология. М., 1991. Култыгин В.Л. Классическая социология. М., 2000. Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. М., 1992.


Глава 10

Социологическое творчество Э. Дюркгейма

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика социологического учения

Один из выдающихся представителей социологической пауки Э. Дюркгеим (1858- 1917) родился во французском г. Эпипаль в семье раввина. Здесь он закончил коллеж, отсюда отправился для продолжения обучения в Париж, где пропел большую чаем ь жизни, написал многие труды, создал кафедру со­циологии Сорбонны и умер (прямо по французскому афоризму. «Поэты рождаются в провинции, а умирают в Париже»). В парижском Лицее Людо­вика Великого Дюркгейм готовился к конкурсному экзамену для подготов­ки в Высшую нормальную школу, куда поступил в 1879 г. В это время в пан­сионе Жоффрс он познакомился с Ж. Жоресом, будущим руководителем Французской социалистической партии, страстным борцом против колони­ализма, милитаризма и войны. В Высшей нормальной школе, одном из наи­более сильных учебных заведений Франции, он слушал лекции знаменитых ученых того времени — историка Ф. де Кулапжа и философа Э. Бутру. Сдав в 1882 г. экзамен па звание преподавателя философии, он на три года уехал преподавать эту дисциплину в Сапе и Сен-Кантеп.

В 1885—1886 гг., взяв годовой отпуск для занятий общественными наука­ми, Дюркгейм, как говорят в наше время, «повышал квалификацию» в Пари-лее, а затем в Германи и у известного социального психолога В. Вундта. Это поз­волило ему в течение следующего года написать и опубликовать сразу три статьи, после чего в 1887 г. решением министра он был назначен профессором педагогики и социологии в университете г. Бордо. Курс, который читал здесь Дюркгейм, был первым курсом социологии во французских университетах. И еще одпо обстоятельство нужно здесь отметить: именно с этого периода соци­ология и педагогика оказались тесно связанными в теоретической и практиче­ской (педагогической) деятельности французского ученого. В конце 1880-х — начале 1890-х it. Дюркгейм продолжает преподавать и пишет статьи на самые разные темы: об убийстве и рождаемости, о дефиниции социализма и др.

Последнее десятилепие XIX в. можно определить как самый плодотвор­ный — с точки зрения написания работ крупной формы — этап в творчестве Дюркгейма. В 1893 г. он защищает докторскую диссертацию на тему «О раз-



Часть I Классический этап


 


4


делении общественного труда» — вместе с диссертацией на латинском j «Вклад Монтескье в становление общественной науки». Первая диссертаци была опубликована в этом же году в виде книги. Вслед за ней, в 1895 г., он из- \ даст следующую свою монографию — «Правила социологического метода» (в1 русском переводе книга получила название «Социологический метод»), а еще' через два года, в 1897 г. — новую работу под названием «Самоубийство». По-! мимо трех наиболее фундаментальных своих работ (как выяснилось впослед­ствии) Дюркгейм написал и опубликовал несколько крупных статей в «Фи­лософском обозрении» и основанном им в 1896 г. «Социологическом ежегоднике». Так что, действительно, десятилетие (а, точнее, семилетие, начи­ная с 1893 г.) стало необыкновенно результативным в творческом отношении.

Новый этап в деятельности, прежде всего педагогической, начинается с 1902 г., когда его приглашают внештатным сотрудником в Сорбонну па ка­федру педагогики филологического факультета. Помимо вопросов образо­вания и воспитания, которые его очень привлекают не только как теорети­ка, но и практика-педагога, он все больше и больше занимается религиозной проблематикой. Многолетний интерес к последней в конце концов находит свое отражение в еще одном фундаментальном произведении — «Элемен­тарные формы религиозной жизни» (1912), которое многие специалисты по творчеству социолога считают самой значительной его работой. С 1906 г. он становится штатным профессором и руководителем названной выше кафе­дры, где преподает и социологию, и педагогику. В 1913 г. кафедра получает название кафедры социологии Сорбонны.

Все эти годы Дюркгейм посвящает много времени социологическим проблемам морального сознания, образования и воспитания. В этой свя­зи следует назвать его знаменитую лекцию «Педагогика и социология» (изданную отдельной работой), сообщение во Французском философ­ском обществе «Детерминация морального факта», лекционный курс в Коллеж де Франс «Выдающиеся педагогические учения во Франции на­чиная с XVIII в.», выступление на философском конгрессе в Болонье на тему «Суждение о реальности и ценностное суждение».

Начавшаяся в 1914 г. мировая война приносит Дюркгейму горе и стра­дание. В 1916 г. погибает на Салоникском фронте его единственный и го­рячо любимый сын, подававший большие надежды молодой социолог, в котором отец видел продолжателя своего дела. Смерть сына усугубила болезнь и ускорила кончину Дюркгейма. Это произошло в ноябре 1917 г.

Французский ученый остро чувствовал кризис буржуазного общества и стремился противопоставить ему, снять его отрицательное влияние с помо­щью социологического обоснования планов общественного переустройства. Для достижения этой цели он активно использовал популярный в конце XIX — начале XX в. лозунг общественной солидарности, уделив немало внимания его теоретическому обоснованию. Будучи настроенным антиреволюционно и реформаторски, Дюркгейм приветствовал создание и организацию професси-


Глава 10. Социологическое творчество Э Дюркгейма 167

ональных корпораций, которые, по его мнению, существенно улучшают обще­ственную мораль. Работая многие годы в области теории и практики педаго­гики, он считал, что существенной перестройке должна подлежать вся систе­ма образования и воспитания. Значительную положительную роль в этом процессе, по его мнению, призвана была сыграть социология.

Исследования Дюркгейма в области религии, развивавшиеся параллель­но с изучением воспитания и обучения, привели его к пониманию необходи­мости борьбы против церковного влияния на школьное и университетское образование, против засилья клерикалов. Он внес немалый вклад в обосно­вание политики отделения церкви от государства и школы от церкви. Эта борьба, в которой ученый участвовал непосредственно, увенчалась успехом: во Франции в 1905 г. был принят соответствующий закон.

Дюркгейм создал и оставил после себя мощную школу социологов, ко­торая просуществовала вплоть до начала 1930-х гг. Его учениками были та­кие известные исследователи, как М. Мосс, М. Хальбвакс, Ф. Симиан, Э. Леви-Брюль, А. Юбер, А. Герц и др. Французский мыслитель был не чужд политических страстей, о его связях с французскими социалистами и дружбе с их вождем Ж. Жоресом много говорилось и писалось в свое вре­мя. Но его отношение к социализму как учению было неоднозначным. До­статочно сказать, что Дюркгейм рассматривал социализм как исключи­тельно ошибочное экономическое учение, к тому же не уделяющее должного внимания моральным проблемам. Что же касается конфликта между классами, проблему которого социалисты считали едва ли не самой главной в обществе, то по этому вопросу французский социолог имел иное мнение. Он считал, что улучшение жизни рабочих наступит в результате реформ общественного устройства, которые будут приняты вследствие осознания их необходимости всеми классами общества, и, таким образом, оно окажется вне сферы социальных конфликтов. Теперь перейдем к рас­смотрению конкретных проблем социологического творчества Дюркгейма.

§ 2. Предмет социологии и трактовка общества

В понимании Дюркгейма («Правила социологического метода») социология есть исследование главным образом социальных фактов, а также их научное объяснение. Ученый стремился доказать, что социология может и должна су­ществовать как наука объективная, предметом которой является социальная ре­альность, имеющая особые, присущие только ей одной качества. Элементы этой социальной реальности, по Дюркгейму, — социальные факты, совокупность ко­торых составляет общество. Эти факты и составляют предмет социологии.

Что такое социальный факт? Именно так называется первая глава «Со­циологического метода» Дюркгейма. В конце ее французский социолог да­ет следующее определение: «...социальным фактом является всякий спо-



Часть I. Классический этап


соб действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение; или иначе: распространенный па всем протяжении данного общества, имеющий в то лее время свое собственное существова­ние, независимое от его индивидуальных проявлений» [1991. С. 4211.

Для того чтобы выделить и рассматривать социологию как особую на-.■ уку, необходимо, по Дюркгейму, соблюдение как минимум двух условий: | а) она должна обладать особым предметом, отличающимся от предметов ] других наук; б) этот предмет должен быть доступен наблюдению и подда­ваться объяснению так и настолько, как и насколько оказываются наблю­даемыми и объяснимыми факты, с которыми имеют дело другие пауки.

Из этого своеобразного двойного «социологического императива» следуют две знаменитые формулы учения Дюркгейма:

— социальные факты следует рассматривать как вещи;

-- эти факты обладают таким основным отличительным признаком, как принудительное воздействие па индивида.

Дюркгейм говорит, что до него социология почти исключительно рассуж­дала о понятиях, задача же заключается в том, чтобы перейти от них к изуче­нию и характеристике социальных фактов, которые могут быть «приравнены» к вещам вследствие их объективности, независимости от индивида. В качестве социальных фактов следует рассматривать обычаи и законы, правила поведе­ния, религиозные верования и обряды, язык, денежную систему и т.д., т.е. то, что человек застает готовым при рождении и что существует и функциониру­ет независимо от него. Эти социальные факты оказывают на человека извест­ное давление, принуждают его к определенным действиям и поступкам. Из та­ких социальных фактов и состоит влияние социальной среды, в структуру которой Дюркгейм включает как материальные, так и идеальные факторы.

Говоря о социальных фактах, Дюркгейм выделяет две группы. С одной стороны, это морфологические факты, выступающие как формы обществен­ного бытия. С другой — он говорит о фактах коллективного сознания, т.е. кол­лективных представлениях, являющихся сущностью морали, религии, права.

Социология выступает у Дюркгейма как сложное структурное образова­ние, включающее три основные части: социальную морфологию, социаль­ную физиологию и общую социологию. Задача первой состоит в изучении структуры общества и его материальной формы (социальной организации , народов, географической основы их жизни, народонаселения, распределе­ния его по территориям и т.д.). Задача второй характеризуется как изучение конкретных проявлений общественной жизни (религии, морали, нрава, эко­номики и др.). Что касается третьей — общей социологии, то она, по замыс­лу Дюркгейма, должна устанавливать, раскрывать наиболее общие законы жизни общества и синтезировать их в единое целое.

В концепции французского ученого особое место занимает вопрос о соот­ношении социологии с другими общественными науками, в первую очередь с философией. Социология занимает в его системе центральное место, посколь-


Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма



ку вооружает все другие общественные науки методом и теорией, на базе ко-юрых могут и должны вестись исследования в различных областях общест­венной жизни. Задача социологии в том, считает Дюркгейм, чтобы объеди­нить представителей различных социально-гуманитарных дисциплин с помощью общей точки зрения на характер социальных фактов, совпадающих критериев их оценки, единого метода исследования. Только в этом случае со­циология перестанет быть абстрактной, метафизической наукой, а другие об­щественные дисциплины станут своеобразными ветвями, разделами социо­логического знания, изучающими коллективные представления в их конкретной форме — моральной, религиозной, экономической, правовой и др.

В вопросе о взаимосвязях социологии и других общественных наук особое значение имеет ее соотношение с философией. Дюркгейм исходит из того, что влияние социологии на философию должно быть не меньшим, чем филосо­фии — на социологию. Это влияние имеет сугубо позитивную направлен­ность, поскольку нацелено па освобождение философии от ее спекулятивно­го и умозрительного характера и придание ей определенной конкретики, т.е. того качества, которое присуще социологии как науке. Такая постановка во­проса имела место едва ли не впервые и принадлежала именно Дюркгейму. По существу он ставил задачу поиска новых форм и видов связей между со­циологией и философией. Однако нельзя не обнаружить и иного требования французского ученого — об отделении социологии от философии и придании ей статуса совершенно самостоятельной науки. По всей видимости, можно го­ворить об определенной противоречивости трактовки соотношения социоло­гии и философии во взглядах Дюркгейма.

Центральное методологическое место в его творчестве занимает теория общества, получившая название «социологизма». Два основных положения характеризуют «социологизм» Дюркгейма. Во-первых, это примат общест­венного над индивидуальным. Общество рассматривается как более богатая и значимая реальность, чем индивид. Оно выступает как определяющий дея­тельность человека фактор, а социальные факты при таком нодходе должны «находиться» вне их индивидуальных проявлений. Поэтому Дюркгейм пи­шет, что, «когда социолог предпринимает исследование какого-нибудь класса социальных фактов, он должен стараться рассматривать их с той стороны, с которой они представляются изолированными от своих индивидуальных проявлений» [Там же. С. 446].

Понятие общества было настолько значимым для Дюркгейма, что он его буквально обожествлял — не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Социолог называл общество Богом, подчеркивал его свя­щенный характер, наделяя при этом чертами одухотворенности. Тем са­мым он выражал, с одной стороны, идею всяческого превосходства обще­ства над индивидом, с другой — подчеркивал земные, социальные корни религии (о чем далее еще будет сказано). Что касается отношений между индивидами в обществе, то они рассматривались социологом в виде отно-



Часть I. Классический этап


шений ассоциации, в результате которой возникает новое качество — ее циальная жизнь как процесс деятельности.

В соответствии с трактовкой соотношения общественного и индивщ ального Дюркгейм проводил четкое различие между коллективным и индг видуальным сознанием. «Совокупность верований и чувств, общих в сред^ нем членам одного и того же общества, — писал он, — образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь; ее можно назвать коллектив­ным или общим сознанием» [1991. С. 80]. Коллективное, или общее, созна­ние он называл психическим типом общества и рассматривал условия его су­ществования и способ развития, несводимый к материальной основе. Чтобь обозначить эмоционально окрашенные верования и идеи, Дюркгейм вве.1 термин «коллективные представления». Различая коллективное и индиве дуальное сознание, французский социолог считал, что группа думает, чувс вует, действует совсем не так, как делают это ее отдельные члены. Если исхо­дить только из индивидуального сознания, мы никогда не поймем, утверждал Дюркгейм, того, что происходит в группе.

Второе главное положение «социологизма» формулируется как принцип объективного научного подхода к социальным фактам, связанный с требова­нием объяснять одни из них другими, но не сводить к биологическим либо психологическим явлениям и процессам. В этом смысле можно говорить о критике Дюркгеймом биологического и психологического редукционизма.

Но это вовсе не означает, что французский социолог недооценивал роль естественных наук. Скорее наоборот, будучи представителем пози­тивизма (здесь он следовал за О. Контом, чье творчество оказало на него сильное влияние), Дюркгейм стремился разрабатывать социологию по аналогии с естественными науками. Не случайно он особо выделял роль двух методов исследования — индуктивного и объективного наблюдения, которые наиболее активно использовались в то время в естественных на­уках. Эти методы должны были, по мнению социолога, наиболее полно способствовать реализации принципа объективного научного подхода к социальным фактам, т.е. второго главного положения «социологизма». В связи с этим Дюркгейм особое внимание обращал на правила сбора эм­пирических данных, выявление эмпирически установленных отношений между социальными фактами, подчеркивал важность выдвижения гипо­тез и приведения их доказательства.

§ 3. Правила социологического метода Э. Дюркгейма

Будучи позитивистом, Э. Дюркгейм уделял много внимания рассмотрению и применению конкретных методов научного исследования. Но они высту­пали у него не как самоцель, главное заключалось в том, чтобы с их помо­щью можно было реализовать социологический подход, или социологичес-


Глава 10 Социологическое творчество Э. Дюркгейма



кий метод изучения социальных фактов. Для этого французским ученым были сформулированы специальные правила социологического метода.

В его работе под таким названием (мы на нее уже неоднократно ссыла­лись) приводятся многочисленные правила и дастся их классификация. Со­циолог выделяет пять групп правил, относящихся: к наблюдению социаль­ных фактов; к различению нормального и патологического; к построению социальных типов; к объяснению социальных фактов; касающихся доказа­тельств. Среди этих многочисленных правил есть несколько основных.

Одно из них гласит: социальные факты нужно рассматривать как ве­щи, что на самом деле означало признание в первую очередь их независи­мого от субъекта существования и, стало быть, обеспечивало объектив­ный подход к социальной действительности. По существу, так же следует относиться к коллективным состояниям сознания (идеям, верованиям и т.д.), о них можно судить на основании объективных данных о различ­ных формах поведения групп людей и деятельности социальных институ­тов. Социология, таким образом, стремится «объективировать» общест­венное сознание, т.е. выразить его в объективных показателях.

С этим положением связано и второе правило, в соответствии с кото­рым социолог должен изучать не отдельные и разрозненные социальные факты, а целые их классы. Дюркгейм сформулировал принцип, согласно которому «социальные факты тем легче могут быть представлены объек­тивно, чем более полно освобождены они от индивидуальных фактов, в которых они проявляются» [Дюркгейм. 1991. С. 445]. При изучении же классов социальных фактов социолог должен стремиться к их рассмотре­нию вне индивидуальных проявлений тех или иных из них.

Описание и упорядочение социальных фактов — это только начало соци­ологического исследования. Главное — установить между ними более глубо­кие причинные связи и законы, что и составляет суть третьего основного пра­вила. Реализуя его, социология становится вровень с другими науками, в первую очередь с естественными. Причинные связи касаются прежде всего анализа зависимости социальных явлений от социальной среды. Задача соци­ологии, но Дюркгейму, состоит в том, чтобы находить свойства этой среды, оказывающие наибольшее воздействие на социальные явления.

Наконец, четвертое основное правило социологического метода за­ключается в том, чтобы социология, описывая и объясняя социальные факты, стремилась к их сравнительному, сопоставительному анализу. Дюркгейм считал, что сравнительная социология — это социология как таковая [Там же. С. 522]. Если она не будет стремиться к сравнению и на этой основе — к объяснению социальных фактов, то потеряет способность к их причинному анализу. Французский социолог постоянно сравнивал сам социальные явления в разных обществах и разных временных пара­метрах, без чего социологическое исследование, по его мнению, теряло свой смысл и научное значение.



Часть I. Классический этап


 


4 4

I


Говоря о понимании Дюркгеймом метода в социологии, нельзя не ко путься его отношения к статистике. Он считал, что статистические данные i могают раскрыть неуловимые иным путем «течения» новседпенпой жили: В статистических закономерностях (числа самоубийств, заключения браков колебаний рождаемости и т.д.) социолог видел самое важное доказательства проявлений некоего коллективного состояния. Не случайно он уделял мног времени и внимания сбору статистических материалов. Без этого, конечно! никогда бы не появилось «Самоубийство», да и многие другие рабо гы.

Для рассмотрения и объяснения социальных фактов Дюркгейм исполь­зовал два вида анализа: причинный и функциональный. О первом уже упоминалось чуть выше. Функциональный же анализ был сопряжен у со­циолога с выявлением соответствия трактуемого социального явления об­щественной потребности в нем. Функция разделения труда состояла в изу­чении его соответствия общественной потребности в данном явлении.

Дюркгейм одним из первых в социожм ии обосновал и использовал структурно-функциональный анализ. В этом ему помогла аналогия общест­ва с организмом, которое он рассматривал как наиболее совершенную сис­тему органов и выполняемых ими функций. Такой анализ помог ему опре­делить понятия нормы и патологии, которые он затем применил к интерпретации ряда аномальных социальных явлений — преступности, кризисов и иных форм социальной девиации (социальной дезорганизации).

Но здесь он приходил в ряде случаев к совершенно парадоксальным за­ключениям. Например, поскольку он характеризовал норму как нечто об­щепринятое и широко распространенное, постольку ему пришлось при­знать преступление нормальным явлением, раз оно имело место во всех или в подавляющем большинстве обществ. Вместе с тем рост числа само­убийств в конце XIX в., некоторые типы экономического кризиса рассмат­ривались Дюркгеймом как патология, потому что не имели Статистически подтвержденного широкого (повсеместного) распространения.

Заканчивая рассмотрение социологического метода Дюркгсйма, мож­но сделать вывод о том, что его основные правила и постулаты исследова­ния сохранили свое значение до настоящего времени. Они оказали суще­ственное влияние на последующее развитие социологической пауки, ее методологию. Что касается структурно-функционального анализа, обос­нованного французским ученым, то он положил начало одной из первых социологических парадигм под аналогичным названием.


 


Tl


§ 4. Общественная солидарность и разделение труда

Центральная проблема творчества Э. Д юркгейма, прошедшая через всю его жизнь, — социальная, или общественная, солидарность. Один из главных вопросов, который постоянно интересовал французского социолога, состо-


Глава 10. Социологическое творчество Э Дюркгейма 173

ял в том, чтобы выяснить, каким образом люди объединяются в общество, что заставляет их это делать. Ответ на этот вопрос был найден им в движу­щей силе их поведения, которую он определил как социальную солидар­ность. Последнюю Дюркгейм рассматривает в тесной связи с таким важ­нейшим социальным явлением, как разделение общественного труда.

Он говорит, что силой, создающей общественное целое, является разделе­ние труда: «Разделение труда состоит на самом деле в разделении функций, бывших ранее общими» [Дюркгейм. 1991. С. 258]. Под ним он понимает преж­де всего профессиональную специализацию. Разделение труда — признак раз­витого общества, поскольку в нем существует необходимость обмениваться результатами деятельности, выполнять взаимодополняющие функции. «Дей­ствительно, — читаем у Дюркгейма, — с одной стороны, каждый тем теснее за­висит от общества, чем более разделен труд, а с другой — деятельность каждо­го тем личностнее, чем она более специализирована» [Там же. С. 127].

Следовательно, разделение труда объясняет различия между индиви­дами, превращение каждого в личность. Сознание того, что любой чело­век зависит от другого, что все связаны единой системой общественных отношений, создаваемых разделением труда, вызывает у людей не только чувство зависимости друг от друга, но и понимание своей связи с общест­вом, т.е. социальной солидарности.

Таким образом, связь между социальной солидарностью и разделени­ем труда определяется прежде всего тем, что второе является источником первой. «Чтобы разделение труда производило солидарность, — считал Дюркгейм, — недостаточно... того, чтобы каждый имел свое занятие; необ­ходимо еще, чтоб это занятие ему подходило» [Там же. С. 348]. Социолог доказывает сформулированные выше положения достаточно четко. Заня­тия различных людей (социальных групп) теми или иными видами тру­да, необходимость выполнения многообразных функций в этой сфере де­ятельности заставляют людей солидаризироваться, объединяться для поддержания нормальной жизни. Социальная солидарность, по Дюркгей-му, явление чисто моральное, не поддающееся само по себе ни точному наблюдению, ни особенно измерению. Но это не просто моральное явле­ние. Социальная солидарность — высший моральный принцип, высшая ценность, которая является универсальной, потому что признается всеми членами общества.

Дюркгейм пишет о двух формах социальной солидарности — механи­ческой и органической, каждая из которых характеризует различные типы связей и отношений между людьми. Механическая солидарность, соглас­но его терминологии, — это «солидарность по сходствам», т.е. вследствие сходства между людьми. Она существует в неразвитом, архаичном обще­стве, тогда, когда индивиды мало чем отличаются друг от друга. Механи­ческая солидарность возможна за счет поглощения и даже подавления ин­дивидуальности коллективом, общиной.



Часть I. Классический этап


В развитом обществе на смену механической приходит органическая лидарность. Она возникает и существует в условиях развивающегося разде. ния труда, усиления дифференциации и различий между людьми. Она по, черкивает индивидуальность и личностное начало. Ученый назвал эту форму солидарности органической, потому что в развитом обществе каждый человек выполняет какую-либо специальную функцию в соответствии с разделением труда — подобно тем процессам, которые происходят в организме, когда каж­дый орган выполняет присущую лишь ему функцию. Следовательно, сравне­ние развитого общества со сложным организмом, имеющим свои особые структурно-функциональные характеристики, привело Дюркгейма к терми­нологической характеристике этой формы солидарности как органической.

I

Как становится возможным переход от одной формы солидарности к другой? Ответ социолога однозначен: на основе возникающего разделе­ния труда. Его причиной социолог считал рост народонаселения и усили­вающуюся в связи с ним интенсивность социальной жизни. Разделение; труда становится едва ли не единственным средством и фактором сохра­нения и упрочения общества, которое происходит благодаря появлению социальной солидарности нового типа — органической. Профессионали­зация труда и специализация функций ориентируют общество в целом и конкретные социальные группы на стремление к единству.

Рассматривая органическую солидарность в условиях современного ему капиталистического общества и характерного для него разделения труда, Дюркгейм уходит от экономических характеристик последнего, от рассмот­рения присущих капитализму противоречий между трудом и капиталом, пролетариатом и буржуазией. Зная работы Маркса и его идеи относительно принудительного характера труда при капитализме, французский социолог не следует им. Более того, он отказывается от Марксовой методологии ана­лиза капитализма и присущего ему общественного разделения труда.

Дюркгейм исследует разделение труда с моральных, а не с экономических позиций, т.е. с той точки зрения, которая позволяет ему в утратившем свое единство капиталистическом обществе показать его возможности и перспек­тивы. Они заключаются, по мнению Дюркгейма, в установлении социальной (классовой) солидарности как той желательной общественной связи, которая преодолевает и компенсирует все недостатки, связанные с разделением труда.

Таким образом, возникая на основе общественного разделения труда, соци­альная солидарность становится стержнем его дальнейшего развития. Анал связи разделения труда и социальной солидарности логично привел ученого отказу от глубокого изучения экономической жизни капиталистического об' щества. Он, мягко говоря, подвергал сомнению основополагающий характер экономического фактора общественной жизни, прочность и устойчивость око-| номических связей как «сцепляющего» эту жизнь механизма.

Однако все это не означает, что Дюркгейм не видел кризисных явлений! капитализма и его болезней. К ним он относил в первую очередь социаль-


Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма 175

ное неравенство, неадекватную организацию разделения труда и аномию. Под последней социолог понимал такое общественное состояние, при кото­ром отсутствует четкая моральная регуляция поведения людей, а боль­шинство членов общества относится к существующим социальным нормам негативно или равнодушно. Аномия возникает тогда, когда социальные функции в обществе не приспособлены друг к другу, между ними сущест­вует «разлад». Что касается социального неравенства, то, по мнению Дюрк­гейма, оно появляется в результате установления такой «неотлаженной» системы отношений, которая отнимает у многих трудящихся возможность реализовать свои способности и занять достойное место в обществе.

Таким образом, все эти «ненормальные» формы разделения труда (аномия, социальное неравенство) возникают как результат недостаточ­ной отрегулированности отношений между основными классами капита­листического общества. Отсюда становится понятным ответ Дюркгейма на вопрос, что делать и как быть с болезнями капитализма. Со всей оче­видностью из его позиции следует, что преодолевать эти болезни можно и нужно мирным, нереволюционным путем, на основе сохранения частной собственности и укрепления социальной солидарности между классами.

Некоторые исследователи творчества Дюркгейма спорят с такой пози­цией, обвиняя его в утопизме и отсутствии, как у Маркса, экономическо­го детерминизма в объяснении общественного разделения труда, аномии и социального неравенства при капитализме. Но не следует забывать, что развитие капитализма подтвердило справедливость многих соображений Дюркгейма о возможности установления солидарности между различны­ми социальными слоями в условиях общества разделенного труда.

§ 5. Социологическая концепция морали Э. Дюркгейма

Из изложенных выше суждений Э. Дюркгейма видно, какое значение он придавал моральным обстоятельствам, моральным правилам, в целом фак­тору морали в жизни общества и конкретных индивидов. Мораль неотде­лима от социальной солидарности, а разделение труда выполняет нравст­венную функцию в качестве наиболее значимой. Раскрывая проблему моральной ценности разделения труда, социолог отмечает: «Благодаря ему индивид начинает сознавать свое состояние зависимости по отношению к обществу; именно от него происходят сдерживающие и ограничивающие его силы. Словом, так как разделение труда становится важным источник ком социальной солидарности, то оно вместе с тем становится основанием морального порядка» [1991. С. 371—372]. Эта идея взаимосвязи социаль­ной солидарности, морали и разделения труда оказалась центральной для всей книги «О разделении общественного труда» и нашла наиболее кон­центрированное свое выражение в ее «Заключении».



Часть I. Классический этап


 


i

I

\

А 4

I


Раскрывая проблему связи нравственности и солидарности, Дюркгешу
отмечает: «...характерная черта моральных правил заключается в том, чт(
они выражают основные условия социальной солидарности. ...Моральней
молено сказать, все то, что служит источником солидарности, все, что застав­
ляет человека считаться с другими, регулировать свои движения не только'
эгоистическими побуждениями. И нравственность тем прочнее, чем сильнее
и многочисленнее эти узы» [1991. С. 369]. Как видно из приведенной цита- <
ты, социолог достаточно жестко определяет критерий нравственного: это то, j
что служит источником социальной солидарности. Поскольку движение к
ней всегда связано с определенными ограничениями, Дюркгсйм выступает ,
против определения нравственности через свободу и полемизирует с подоб­
ной точкой зрения, имеющей место в литературе. '.

Далее он подходит к проблеме морали с другой стороны — взаимосвя- ■ зи нравственности, общества и индивида: «...человек моральное существо * только потому, что он живет в обществе, ибо нравственность состоит в том, чтобы быть солидарным с группой, и она изменяется вместе с этой солидарностью» [Там же. С. 370]. Он характеризует нравственность как реалию, которая «встречается только в общественном состоянии и изме­няется только как функция социальных условий».

Но затем социолог переходит от рассуждений о социальном характере нравственности к выявлению существа ее индивидуальных проявлений,; связывая их с выполнением обязанностей человека по отношению к об- \ ществу. В тексте книги читаем: «Обязанности индивида по отношению к | самому себе суть в действительности обязанности по отношению к обще­ству; они соответствуют известным коллективным чувствам...; в этом и заключается вся сущность так называемой индивидуальной нравственно­сти» |Там же. С. 370—371].

Дюркгейм рассматривал мораль как систему объективных правил пове­дения, отличительной чертой которых была их императивность, принуди­тельность, необходимость выполнения. Основным признаком морали он считал долг, следование которому делает поведение человека моральным. Источником и объектом морали выступает общество, превосходящее инди­вида по своей силе и авторитету. Именно оно требует от индивида проявле­ния моральных качеств, особо важными среди которых, а, следовательно, обязательными компонентами морали считались готовность к самопожерт­вованию и личное 'бескорыстие. Французский социолог отмечал: «Люди не могут жить вместе без взаимных соглашений и, следовательно, взаимных жертв, без того, чтобы не соединяться друг с другом сильным и продолжи­тельным образом. Всякое общество — моральное общество» [Там же. С. 215|.

Дюркгейм трактовал мораль как реальную, действенную, практичес­кую силу. Она оказывалась таковой потому, что любые социальные реше­ния, поступки и действия были окрашены в «моральные» тона, т.е. содер­жали в себе важные нравственные стороны и основания. Те решения и


Глава 10 Социологическое творчество Э. Дюркгейма



действия были наиболее эффективными, которые затрагивали глубинные нравственные ценности общества.

Этот вывод Дюркгейма имеет сегодня в высшей с гепени актуальное значе­ние. Среди политиков и экономистов идут нескончаемые споры о том, что важ­нее и приоритетнее — политика или экономика. Но мало и редко кому прихо-'п 11 в голову, что любой проект, любое преобразование, любая реформа, любой мкон имеют колоссальное нравственное значение. Моральные (а нередко, к со­жалению, и аморальные) последствия этих шагов требуют постоянного учета и навешивания — таков один из важных выводов, который может быть сделан из учения Дюркгейма о морали и который не потерял своего значения по сей день.

Трактовка моральных проблем современного ему капиталистического общества опиралась у социолога на его теорию двойственности человече­ской природы. Он считал, что биологическая природа человека, его им­пульсы, биологические функции, способности, страсти и др. находятся в противоречии с его социальной природой, создаваемой путем воспитания с помощью моральных и религиозных норм, ценностей, идеалов. Вследст­вие этого в человеке, а стало быть, и в обществе поддерживается постоян­ная напряженность. Общество, по Дюркгсйму, должно предпринимать непрестанно усилия для того, чтобы сдерживать биологическую природу человека, вводить ее в определенные рамки с помощью морали и религии.

В противном случае возникает дезинтеграция общества и индивида, i .е. то, что Дюркгейм определил термином «аномия». Аномия — это преж­де всего моральный кризис, когда в результате социальных потрясений перестает нормально функционировать система общественного регули­рования потребностей человека. Как следствие такого процесса, личность 1еряет равновесие. Создаются предпосылки для девиантного (отклоняю­щегося) поведения.

Противоположностью аномии, по мнению социолога, являются мо­ральный порядок, моральное регулирование, моральный контроль, т.е. то, что характеризует нормальное состояние общества. Дюркгейм верил (иногда эта вера приобретала утопический характер) в возможность регу­лировать общественные и индивидуальные потребности с помощью мо­рали, поскольку она выступала для него основным фактором, соединяю­щим человека с обществом и, наоборот, общество с индивидом. Не случайно он рассматривал мораль как основной регулятор механизма вы­хода общества из кризиса.

В этой связи обращает на себя внимание самый последний вывод, ко­
торым завершается книга «О разделении общественного труда». Ученый
указывает: «...наш первейший долг — создать себе нравственность. Такое
дело невозможно осуществить посредством импровизации в тиши каби­
нета; оно может возникнуть только самопроизвольно, постепенно, под
давлением внутренних причин, благодаря которым оно становится необ­
ходимым» [Там же. С. 381]. '



Часть I. Классический этап


 


4 4 4 I


§ 6. Мораль и религия в социологическом творчестве Э. Дюркгейма

4

Концепция морали в социологическом творчестве Э. Дюркгейма тесно свя­зана с его концепцией религии, систематическому изложению которой он по­святил одну из четырех своих крупных работ («Элементарные формы рели­гиозной жизни»). Здесь нельзя не сказать о личном отношении социолога к религии, связанном с его биографией. В изложении основных вех жизни уче­ного уже отмечалось, что он был сыном раввина. В детстве он изучал Талмуд, древнееврейский язык и готовился повторить жизненный путь отца. Однако это желание владело им недолго, и уже в школе он отказался от первоначаль­ного стремления связать свою жизнь со служением религии. Став социоло-; гом, Дюркгеим сделал предметом своего научного интереса и исследования социальную и нравственную функции религии. Что же касается веры, то она ' была связана в его жизни с наукой, прежде всего социологической. Будучи j человеком глубоко нравственным, в служении ей он видел долг своей жизни.

Для Дюркгейма религия — это прежде всего явление, имеющее глубокую общественную детерминацию и функциональные социальные последствия. Она выступает в концепции социолога как один из важнейших элементов кол­лективного сознания, в котором находили свое воплощение определенные спе­цифические представления людей о социальной реальности. Дюркгеим рас­сматривал религию как продукт социальной среды, что предполагало выявление причинной связи и зависимости между обществом и религией. При этом приоритет, как и в случае с моралью, солидарностью и другими социаль­ными явлениями, отдавался обществу. В этом смысле Дюркгеим характеризо­вал религию в качестве инструмента, средства деятельности определенных со­циальных сил, которые в специфической форме подчиняли себе индивидов.

Дюркгеим был сторонником подчеркивания социальных аспектов ре-лигии. Трактуя ее как систему верований и обрядов, относящихся к свя-щенным, т.е. запретным, вещам, он связывал эти верования и обряды с ка­кими-либо значимыми социальными объектами. В данном случае проявлялся его подлинно социологический подход к религии, в процессе реализации которого он стремился рассматривать ее в рамках широкого социального контекста, а не замыкать на сугубо внутренние, догматичес­кие аспекты. Поэтому саму религиозную деятельность он трактовал прежде всего как обрядовую и культовую. Главным компонентом рели­гии становилось коллективное отправление обрядов.

Что же касается функций религиозной деятельности, то Дюркгеим вы­делял следующие: цементирующую (состоит в укреплении социального единства среди верующих); воспроизводящую (заключается в осуществле­нии передачи социального наследства новому поколению); эйфорическую (реализуется в процессе создания радостного чувства социального благо­получия); дисциплинарную (сводится к принуждению и контролю за дей­ствиями верующих). Главный же вывод Дюркгейма, который следует из


Глава 10 Социологическое творчество Э. Дюркгейма



анализа этих функций религиозной деятельности, состоит в том, что все они служат укреплению социальной солидарности, так же как и мораль.

Очень важной в дгоркгеймовском анализе религии была постановка во­проса о ней как о символической системе, как о совокупности символов и знаков, на основе которых осуществлялись ее главные функции инструмен­та интеграции общества и средства передачи культуры. Дюркгейм доказы­вал, что религия активно способствует поддержанию социальной солидар­ности. В этом смысле она, как и мораль, выступает фактором, соединяющим личность (человека, индивида) с обществом. Перейдем к рассмотрению этой проблемы творчества французского социолога.

§ 7. Личность и общество

При всей приоритетности общества над индивидом, признание которой было характерно для Дюркгейма, он стремился показать в своем анализе их взаимо­зависимость, когда каждая из сторон оказывается заинтересованной в разви­тии другой. Смысл его подхода заключался в подчеркивании того, что общест­во не может развиваться и процветать, если человек угнетается и низводится до уровня машиЕ1ы. Превращение индивида в придаток машины — явление в высшей степени нежелательное для общества, считал французский социолог.

Поэтому он выступал за проявление индивидуальных способностей каж­дого человека. Именно в создании условий для этого, по мнению ученого, должна заключаться подлинная дифференциация общества. Она должна осно­вываться не на социальных привилегиях, а на возможностях многообразных индивидуальных проявлений личности. По мнению Дюркгейма, «быть лично­стью — это значит быть самостоятельным источником действия. Человек при­обретает это качество только постольку, поскольку в нем есть нечто, принадле­жащее лично ему и индивидуализирующее его...» [Дюркгейм. 1991. С. 374].

С одной стороны, человек становится свободным в своем собственном поведении и независимым от влияния окружающей социальной среды вследствие разделения труда. Как отмечает социолог, последнее «проника­ет» в личность, и «индивид все более становится независимым фактором своего собственного поведения. Разделение труда само способствует этому освобождению, ибо индивидуальные натуры, специализируясь, становятся сложнее и, в силу этого, отчасти избавлены от коллективного воздействия и от наследственных влияний...» [Там же. С. 374—375].

С другой стороны, демонстрируемая человеком деятельность — «не его деятельность. Это общество, раса, действующая в нем и через него; он юлько посредник, через которого они осуществляются. Его свобода толь­ко кажущаяся, а его личность заимствована» [Там же. С. 375]. Как видно, проблему взаимодействия общества и личности Дюркгейм связывает с диалектикой свободы и несвободы последней, а роль связующего звена



Часть I. Классический этап


между ними играют разделение труда и социальная солидарность. Эти общественные явления (а также отражающие их соответствующие науч­ные категории) и здесь выступают ключевыми.

I

Постоянно подчеркивая ведущую роль общества в его отношениях с лич­ностью, французский социолог тем не менее стремился к выявлению реаль­ного места человека в системе его взаимосвязей с многочисленными соци альными институтами. Более того, он говорил даже о существовании культа; человека и возвеличивании личности. Дюркгейм считал, что «так как возве­личивание личности является единственной целью, которую можно пресле довать коллективно, то она не может не приобрести в глазах всех исключи­тельной важности» [1994. С. 330]. Но при этом он постоянно предупреждав! о недопустимости эгоистического индивидуализма и отрыва личности от об­щества. Крайний индивидуализм, по его мнению, не только благоприятству­ет возникновению причин, вызывающих самоубийство, по может сам счи­таться одной из причин такого рода. «Дело идет ведь не о том, — пишет он чуть ниже, — чтобы сосредоточить каждую отдельную личность на самой се­бе и на ее личных интересах, но о том, чтобы подчинить ее всеобщим интере­сам человеческого рода» [Там же|.

Взаимоотношение между обществом и личностью социально по своей природе, а характер его таков, что может способствовать либо укреплению, либо разрушению социальных связей. Первое осуществляется па базе дейст­вия разделения труда, моральных факторов, принципов социальной солидар­ности. Разрушение социальных связей происходит в процессе общественных болезней. В качестве одной из них Дюркгейм анализировал самоубийство.


§ 8. Проблема самоубийства

Его рассмотрению была посвящена специально большая работа француз­ского социолога. Самоубийство исследуется социологом прежде всего как не индивидуальное, а социальное явление. «Так как самоубийство но само­му своему существу носит социальный характер, — пишет Дюркгейм, — то следует рассмотреть, какое место занимает оно среди других социальных явлений» [1994, С. 318]. И хотя первая часть социологического этюда «Са­моубийство» (так определил жанр своей работы французский ученый) по­священа анализу факторов внесоциалыгого характера, приводящих к само­убийству, основное внимание в книге уделяется социальным явлениям и процессам, ведущим к нему.

Дюркгейм отмечает, что «процент самоубийств зависит только от со­циологических причин и что контингент добровольных смертей опреде­ляется моральной организацией общества» [Там же. С. 287]. Он говорит о том, что не следует относить эту социальную болезнь к «частному раз­ряду фактов», поскольку вопросы самоубийства «совпадают с самыми


I


I


Глава 10 Социологическое творчество Э. Дюркгейма 181

нлжными практическими проблемами современности. Ненормальный рост самоубийств и общее шжслое состояние современных обществ име-Ю1 общие причины. Это небывало огромное число самоубийств доказыва-(м, что цивилизованные общества находятся в состоянии глубокого пре­образования, и свидетельствует о серьезности недуга — можно даже сказать, что она измеряется этим числом» [Там же. С. 390—391].

Прежде всего следует отметить, что в соответствии с общей концепци­ей Дюрк1 епма самоубийство рассматривается в качестве социального факта. Главной его причиной как одного из наиболее ярких примеров раз­рушения социальных связей является негативное воздействие социаль­ной среды па поведение личности и целых общественных групп.

Своим социологическим этюдом «Самоубийство» Дюркгейм демонст­рирует блестящий образец использования официального статистического материала, который систематизируется строго определенным образом и позволяет выявить связи и зависимости между самоубийством и различны­ми социальными факторами, воздействующими на него. Среди последних — факторы пола, семьи, религии, социального статуса, национальных и полц-шческих отношений и ряд других. Другими словами, процент самоубийств французский социолог рассматривает как функцию многих социальных пе­ременных. Главной их чертой является степень социальной интеграции ин­дивида в систему социальных связей и отношений, которая становится ос­новным противостоящим самоубийству заградительным барьером.

Вместе с тем Дюркгейм писал о факторах несоциального порядка, кото­рые влияют па совершение самоубийств. Это психопатические состояния че­ловека, а также различного рода физические факторы: климат, время года, возраст и т.д. По мнению социолога, они оказывают на процент самоубийств только косвенное влияние, «проходя» через состояние социальной среды.

Конкретный анализ воздействия различных факторов на процент само­убийств позволяет Дюркгейму открыть и сформулировать некоторые зако­номерности и тенденции частного характера, касающиеся самоубийств. Их процент выше среди мужчин, чем среди женщин; одинокие, вдовые, разве­денные делают ото чаще, чем женатые; солдаты чаще, чем гражданские ли­ца; протестанты чаще, чем католики; процент самоубийств выше летом, чем зимой, и т.д. Приведем в качестве примера одно из суждений социолога, ка­сающееся coo i ношения самоубийств у мужчин и женщин и выявления при­чин подобной ситуации: «Если число женщин, покончивших с собой, гораз­до меньше, чем число мужчин, то это происходит оттого, что первые гораздо меньше соприкасаются с коллективной жизнью и поэтому менее сильно чувствуют ее дурное или хорошее воздействие» |Там же. С. 286].

Дюркгейм выделяет три основных вида самоубийств: эгоистическое, альтруистическое и аномическое. Эгоистическое самоубийство возникает на почве социальной разобщенности, одиночества, безысходности, пустоты, социальной тоски. Альтруистическое самоубийство (типичное прежде все-



Часть I. Классический этап


го для древних обществ, по мнению Дюркгейма, но, как нам кажется, стано­вящееся особенно популярным в наше время среди отдельных религиозных конфессий) связано с выполнением определенных ритуалов, обычаев, когда человек приносит себя в жертву (в древности это были самосожжения жен после смерти мужей, самоубийства рабов после смерти хозяина и т.д.). С этим видом самоубийств связаны и так называемые фаталистические са­моубийства, вызванные необходимостью выполнять требования жесткой дисциплины, регламентации поведения. Это действие в условиях отсутст­вия выбора его варианта. Аномические самоубийства связаны с периодами крупных общественных потрясений, кризисов, когда человек не может адаптироваться к новым социальным условиям жизни.

Нетрудно обнаружить, что выявленные и описанные Дюркгеймом виды самоубийства и их причины характерны и для нашего времени. Исследование французским ученым самоубийства представляет собой своеобразную мо­дель изучения отклоняющегося поведения, что подтвердило дальнейшее раз­витие социологии. Доказательство этому — исследование различных форм аномии и девиантного (отклоняющегося) поведения, осуществленное извест­ным американским социологом Р. Мертоном под влиянием идей Дюркгейма.

§ 9. Воспитание и образование как социологическая проблема

Как уже указывалось выше, одна из проблем, которая привлекала внимание Дюркгейма на протяжении большей части его творческой жизни, — воспита-1 ние и образование. Источником многих его научных работ в этой области со- i циологического знания была преподавательская деятельность, а отдельные i труды рождались из лекционных курсов. Последние читались с большим успе- <; хом, пользовались у студентов популярностью. Лекции Дюркгейма, как и его научные труды, отличались глубокой логикой, четкостью и ясностью изложе­ния, а по форме часто напоминали своего рода социологические проповеди.

Трактовка социологом проблем образования вытекала из рассмотре­ния им общества как сферы солидарности, сплоченности, согласия, од­ним из основных средств достижения которых он считал воспитание. В контексте всей концепции Дюркгейма оно трактуется очень широко, рассматривается как социальный институт и, по сути дела, включает в се­бя образование. Проблематика воспитания становится у него ядром пред­метного поля социологии образования, дополняясь идеями социализации молодого поколения, поскольку она осуществляется, по мнению фран­цузского ученого, именно через образование. Еще в работе «Самоубийст­во» Дюркгейм рассматривает воспитание «не больше как образ и подобие общества. Оно подражает ему, его воспроизводит, но не создает его. Вос­питание бывает здоровым, когда сами народы в здоровом состоянии. Но оно портится вместе с ними и не может измениться собственной силой».


Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма 183

11 далее: «...воспитание может реформироваться лишь тогда, когда рефор­мируется само общество» [1994. С. 369—370].

В соответствии со своей общесоциологической концепцией Дюркгейм рассматривает образование и воспитание в тесной связи с потребностями социального развития, общественного разделения труда и достижения ор-ишической солидарности в обществе. Две стержневые методологические пинии тесно переплетаются в творчестве Дюркгейма, когда речь заходит об образовании и воспитании, — институционализм и функционализм.

В первом случае образование и воспитапие изучаются как социальные институты, что вполне понятно, исходя из общего представления Дюркгей­ма о социологии как науки об «институтах, их генезисе и функционирова­нии» [Дюркгейм. 1991. С. 405). Что касается функционализма, то он прояв­ляется у Дюркгейма при рассмотрении образования и воспитания с точки .(рения выполнения ими определенных функций в обществе. Главной среди них является направленность этих институтов на достижение социальной солидарности, обеспечение в обществе согласия, сплоченности, порядка.

Французского социолога молено с полным основанием считать одним из основателей такой отрасли социологического знания, как социология обра-.ювания. (Строго говоря, сама эта отрасль оформилась, конституировалась спустя четверть века после разработки Дюркгеймом проблем образования и носпитания.) Основная его идея, определившая в значительной мере разви-i ие социологии образования, — тесная связь педагогики и социологии, зави­симость первой от второй. Во вступительной лекции курса, прочитанного в Сорбонне в 1902 г. (текст лекции под названием «Педагогика и социология» был опубликован в январе 1903 г. в журнале «Метафизическое и моральное обозрение»), Дюркгейм подчеркивал: «... я считаю как раз основой всякого i еоретического построения в педагогике положение о том, что воспитание — явление главным образом социальное как но своим функциям, так и по про­исхождению, и, следовательно, педагогика зависит от социологии сильнее, чем от любой другой науки» [1995. С. 245].

Ученый просит обратить внимание на эту фундаментальную аксиому, поскольку она, как правило, не признается. Он говорит о том, что вплоть до самого последнего времени воспитание рассматривалось как явление глав­ным образом индивидуальное, а педагогика — как непосредственное и пря­мое следствие, результат только психологии. «В качестве очевидной исти­ны утверждалось, — читаем у Дюркгейма, — что существует одно, и только одно, воспитание, которое, исключая любое другое, подходит одинаково ко всем людям, каковы бы ни были исторические и социальные условия, от которых они зависят; и именно этот абстрактный и единственный идеал те­оретики воспитания стремились определить» [Там лее. С. 246].

С этим положением французский социолог в корне не согласен. Он утверж­дает, что «не бывает воспитания, повсеместно пригодного для всего человечес­кого рода; более того, не бывает, в известном смысле, общества, где бы различ-



Часть I. Классический этап


пые педагогические системы не сосуществовали и не функционировали пара, i лелыю» 11995. С. 247|. Французский социолог доказывает, что во всех цивилн зованных странах воспитание имеет тенденцию дифференцироваться и спецп ализироваться, и эта специализация посгояппо пановится все более ранней.

Воспитание характеризуется определенным педагогическим идеалом, который, в свою очередь, объясняется социальной структурой общества Воспитание, делает вывод Дюркгейм, «отнюдь не имеет единственной и главной целью индивида и его интересы, оно есть прежде всего средство, с помощью которого общество постоянно воспроизводит условия своего собственного существования» [Там же. С. 254J.

Поскольку любой человек, по Дгоркгсйму, выражает определенное со­циальное существо, постольку цель воспитания - сформировать его и каждом из пас. В этом смысле воспитание состоит прежде всего в целена­правленной социализации молодого поколения. Педагогу, следовательно, далеко недостаточно иметь в качестве ресурса одну лишь психологию, по­скольку главную роль в определении целей воспитания играет социоло­гия. Более того, не только цели, по и средства, которыми эти цели могуч быть достигнуты, необходимо должны иметь тот же социальный харак­тер, а, следовательно, также определяться с помощью социологии.

Воспитательные институты Дюркгейм сравнивает с социальными и при­ходит к выводу, что пет ни одного из первых, который нельзя было бы упо­добить вторым. В качестве примера рассматривается школа, которая вос­производит в уменьшенной форме и как бы сокращенно черты социального института. В школе существует дисциплина, так же как и в обществе. Пра­вила, определяющие обязанности школьника, подобны правилам поведения взрослого человека. Наказания и поощрения, связанные с выполнением обязанностей школьником, сходны с аналогичными санкциями взрослого.

Для Дюркгсйма школьная жизнь — это только зародыш социальной жизни. Раз последняя — лишь продолжение и развитие первой, то основные способы функционирования одной обнаруживаются в другой жизни. «Можно, стало быть, ожидать, — считает Дюркгейм, — что социология, на­ука о социальных институтах, поможет нам понять, чем являются, или пред­положить, чем должны быть воспитательные институты. Чем лучше мы зна­ем общество, тем лучше мы сможем объяснить себе все, что происходит в •том социальном микрокосме, каковым является школа» [Там же. С. 2611.

Примечателен подход французского социолога к рассмотрению coothJ шения педагогических целей, средств (методов) и социальных состояний] обществе. Он рассматривает две крайние ориентации общества — па мир видуализм и коллективизм, характеризуемый им как жесткий копфо]| мизм. Если общество ориентируется в направлении индивидуализма, воспитательные средства доллсны быть, по логике, отвергнутыми, посколУ ку каждое из них будет означать насилие над индивидом, непризнание eij внутренней свободы. Если же, наоборот, общество почувствует необход


Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма 185

мость навязать всем более жесткий конформизм, тогда все, что может вы­пить интеллектуальную инициативу сверх меры, будет запрещаться.

Отсюда папраншнаегся вывод, который сам Дюркгейм не делает в работе: крайности одинаково нежелательны для общества и педагогики. Что касается умозаключения ученого, то оно выглядит следующим образом: «Итак, с какой бы стороны мы ни рассматривали воспитание, оно везде обнаруживает один и i от же характерный признак. Идет ли речь о преследуемых им целях или об ис­пользуемых им среда вах, оно отвечает социальным потребностям, оно выра­жает коллективные идеи и чувства. Конечно, сам индивид находит это выгод­ным для себя. Мы ясно признали, что воспитанию мы обязаны лучшим в себе. Но дело в том, что эга лучшая часть нас самих имеет социальное происхожде­ние. Поэтому следует всегда обращаться к исследованию общества; только в нем педагог может найти принципы своих теорий» |Там же. С. 262—263].

С этой центральной идеей всей концепции воспитания Дюркгейма пере­кликается, а скорее всего тесно связан, заключительный парафраз его «Педа­гогики и социологии». Если бы не знать, что приводимые ниже рассуждения имели место в 1902 г., их вполне можно было бы счесть за сегодняшние, при­чем на том же, а может быть, даже на более высоком уровне актуальности. Дюркгейм говорит «Глубокие трансформации, которые испытали или испы­тывают современные общества, требуют соответствующих трансформаций в сфере национального воспитания. Но хотя мы хорошо понимаем, что измене­ния необходимы, мы плохо знаем, какими они должны быть. Каковы бы ни были убеждения отдельных индивидов или партий, общественное мнение продолжает пребывать в состоянии нерешительности и беспокойства. Поэто­му мы не можем решать педагогическую проблему так же безмятежно, как люди XVII в. Речь теперь идет не о том, чтобы пускать в ход уже усвоенные, идеи, а о том, чтобы найти идеи, которые бы пас направляли» |Там же. С. 263].

Вопрос состои'1 в юм, как же их обнаружить. Дюркгейм считает, что су­ществует только один способ сделать это: обратиться к обществу как источ­нику воспитания. По что это значит? По мнению социолога, это означает не­обходимость знать и удовлетворять потребности общества. «Обращать наши взоры только внутрь самих себя, — говорил Дюркгейм, — это значит отвра­щать их от той самой реальности, которую нам нужно постигнуть; это значит сделать для нас невозможным что-либо понять в движении, которое увлека­ет за собой окружающий нас мир и пас вместе с ним» [Там же. С. 264J.

С учетом такой четко зафиксированной позиции, которая многим сего­дня покажется весьма спорной, Дюркгейм делает вывод о необходимости се­рьезной социологической подготовки для воспитателя. Он считает, что соци­ология в состоянии дать воспитателю систему ведущих идей, «которые способны одухотворить пашу практику и быть ее опорой, придать смысл на­шей деятельное! и и основательно связать нас с ней; а это составляет необхо­димое условие для того, чтобы эта деятельность была плодотворной» [Там же). Верой в такую возможность Дюркгейм завершает работу, посвященную



Часть I. Классический этап


связи педагогики и социологии, а по существу — анализу проблем образов ния и воспитания с точки зрения социологического подхода к ним.




§ 10. Значение социологического творчества Э. Дюркгейма

Говоря в целом о значении социологического творчества французског ученого, следует отметить, что он оставил после себя цельную и стройну социологическую систему, которая не потеряла актуальности и в наши дни. Как отмечает один из лучших отечественных исследователей творче­ства Э. Дюркгейма и переводчик ряда его работ А.Б. Гофман, идеи социо лога «могут оказаться весьма полезными и сегодня, особенно в общее i вах, находящихся в переходном состоянии, переживающих бурные социальные изменения и радикальное обновление социальных институ тов»1. Как известно, к числу таких стран в конце XX — начале XXI в. полной мере^относится Россия. Поэтому для нашей страны анализ ко! цепций и идей Дюркгейма представляет особый интерес, в том числе'] когда речь заходит о различных проявлениях аномии, аморальных явл< ниях, разругцениях социальных связей, дефиците социальной солидарщ сти, социальных болезнях (например, самоубийстве) и др.

Но актуальность и значение творчества Дюркгейма определяются только и даже не столько этим обстоятельством. Главное в том, что ни одн из направлений социологической науки, ни одна из ее школ, ни один из с< циологов не могли не испытать на себе влияния целостной концепции oi щества французского мыслителя, принципов его «социологизма», теор: разделения общественного труда и социальной солидарности, правил со: ологического метода, идей морали и религии, образования и воспитания.

Дюркгейм оставил социологии разработанную целостную систе: Главными се характеристиками, и это особенно важно, были: а) пони ние общества как саморегулирующегося, обладающего структурой и и иолпяющего определенные функции организма (что означало провозгл; шение и конституирование структурного функционализма как одной первых социологических парадигм); б) анализ в качестве основы этого морегулирующегося организма разделения общественного труда и баз: рующейся на нем социальной солидарности; в) трактовка социального п| рядка как нормального состояния общества; г) рассмотрение в качест; главного регулирующего механизма общества морали и признание ве, щей роли в его функционировании социальных институтов воспитания.

Значение творчества Дюркгейма для последующего развития социо- * логии и влияние на нее определялись не только его работами, но и мощ-> ной школой исследователей, которая осталась после него и просущество-

1 Гофман А.Б. О социологии Эмидя Дюркгейма // Дюркгейм Э. О разделении об­щественного труда. Метод социологии. М., 1991. С. 559.


I


Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма



нала без малого три десятилетия. Идеи учителя и учеников — и по сей день в активе социологической науки.

Вопросы и задания

I В чем видел предмет социологии Дюркгейм? Как он характеризовал социальный факт?

2. Расскажите о правилах социологического метода Дюркгейма.

3. Как вы трактуете смысл понятия «социологизм»?

4. Почему проблема социальной солидарности оказалась центральной в социологиче­
ском творчестве Дюркгейма?

5. В чем вы видите взаимосвязь между общественной солидарностью и разделением
труда в концепции Дюркгейма?

6. Раскройте существо социологической трактовки морали у Дюркгейма и ее взаимо­
связь с его концепцией общества.

7. В чем заключался подход Дюркгейма к религии? Почему она оказалась тесно свя­
занной с моралью в творчестве французского социолога?

8. Как вы полагаете, не потеряли ли своей актуальности идеи Дюркгейма о социальной
солидарности как высшем моральном принципе в обществе? Ответ аргументируйте.

9. В чем видел Дюркгейм основную социальную причину социальных отклонений?
Можно ли объяснить этой причиной и возрастание девиаций (отклонений) в совре­
менном российском обществе?

10. Охарактеризуйте взгляды Дюркгейма на образование и воспитание.

11. Почему рабога Дюркгейма «Самоубийство» вызывает и сегодня повышенный интерес?

12. Сформулируйте основные социологические идеи Дюркгейма. Какие из них, на ваш
взгляд, выглядя г сегодня особенно актуальными?

13. В чем состоит значение социологического творчества Дюркгейма?

Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.;

Ростов н/Д., 1999.

Гофман А Б. Эмиль Дюркгейм в России. М., 2001. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. М., 1994. Дюркгейм Э. Социология. М., 1995. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. Самоубийство //

Западно-европейская социология XIX — начала XX века: Тексты. М., 1996. Дюркгейм Э. Социология образования. М., 1996. История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999. История теоретической социологии: В 4 т. М., 1997. Т. 1.

Култышн В.П. Французская классическая социология XIX — начала XX веков. М., 1991. Култьиин В.П. Классическая социология. М., 2000. Осипова Е.В. Социология Э. Дюркгейма. М., 1978.


Глава 11

Социологическая система В. Парето

Вильфредо Парето (1848—1923), известный итальянский социолог род иле в Париже в знатной семье. Его отец, итальянский маркиз, был выслан из Ита лии… Следующий период жизни Паре го прошел во Флоренции, куда ег пригласили на… В 1891 г. произошло знакомство Парето с работами двух крупнейши итальянских экономистов того времени — М. Панталеопи и…

I

I

I I 4


действия имеют как логический, так и нелогический характер (логичес кие и нелогические действия). Первые (логические) действия являются предметом и содержанием естественных наук, технологий, юриспрудеп ции, экономической науки и некоторых других областей знания, посколь ку они характеризуются рациональным выбором средств, наиболее под ходящих для достижения поставленной цели.

Но большинство действий имеет нелогический характер, они-то и высту пают предметом и содерлсанием социологической науки. Поэтому главная социологическая концепция Парето получила название теории иелогическо го действия. Нелогическими являются такие действия, которые основаны i« на научном методе и принципах рационального мышления, а на чувствах Итальянский социолог писал: «Чувства и интересы постояннее всего, и пото­му они — самые важные составляющие сущности явлений» [Трансформа­ция... 1996. С. 156]. Чувства обусловлены психическим складом людей и слу­жат источником функционирования общества как системы. Собственно, общество, по Парето, и есть система взаимодействия индивидов, наделенных чувствами. В нелогических действиях людей есть тоже своя логика — логик.i чувств. Эту логику и сами нелогические действия изучает социология.

В процессе совершения нелогических действий, считает Парето, люди не могут установить объективные связи между многими фактами и явлениями и поэтому не в состоянии логически соединить цель действий и средства ее достижения. Когда же они пытаются это делать, то соединение оказывается иллюзорным и не отражающим его действительную суть. Например, чтобы получить от Бога в качестве его милости дождь (цель), люди использую! жертвоприношения (средство). Но для настоящей науки очевидно, что та­кое соединение цели и средств надуманно. Социология как раз призвана по­казать людям нелогичность их поведения.

Чтобы преодолевать домыслы и предубеждения людей, она должна стать логико-экспериментальной наукой. Социолог пишет в этой связи: «Люди смотрят на факты сквозь собственные предубеждения. ...Больше того, для них естественно высказывать домыслы о том, почему и как что-то происходит. Ло­гическая экспериментальная наука позволяет нам отвечать на вопросы в оп­ределенных рамках. Но люди презирают случайности и отказываются прини­мать такие рамки. С тех пор как люди редко стали изучать общества экспериментальным путем, настоящую науку заменяет псевдонаука в поис­ках абсолютных ответов, которых страстно иселают люди. Толкование фактов определяется чувствами, желаниями, предрассудками и интересами, которые очень часто незаметно для человека мотивируют его действия» [Там же).

Возлагая надежды на логико-экспериментальный метод как средство преодоления псевдонаучных теорий, Парето тем не менее не абсолютизи­рует его возможностей, поскольку изначально, по определению они огра­ниченны. Например, социолог с помощью этого метода не может вскрыть сущностные связи между изучаемыми им социальными фактами. Строго


Глава 11 Социологическая система В Парето 195

i оворя, установление таких связей и не является задачей социологии, по­скольку выходит за пределы описания функциональных связей между фактами, в качестве которых чаще всего выступают чувства.

Их анализу Парето уделяет очень большое внимание. Все рассматривае­мые чувства (нслогические действия) он классифицирует, выделяя среди них неизменные, постоянные и производные. Социальное равновесие в обществе определяется именно первой группой чувств (нелогических действий), кото­рые были названы социологом «резидуями», в отличие от производных, полу­чивших название «дериватов». Термины, прямо скажем, необычные и могу­щие показаться странными. У первого («резидуи») происхождение явно «химического» характера (итал. residuo означает «осадок», т.е. то, что выпада­ет в результате химической реакции и определенное время сохраняется в не­растворимом виде). Что касается «дериватов» (от лат. derivatio — отклонение, отведение), то они рассматриваются как производные от чувств и нужны для юго, чтобы скрывать истинные побудительные мотивы действий.

Парето выделял шесть классов «осадков» (они же остатки, «резидуи»). Строго говоря, это не сами чувства и эмоции, а их врожденная, естественная основа. «Осадки» детерминируют социальное поведение человека. К перво­му классу «осадков» он относил остатки «инстинкта комбинаций». Это склонность человека собирать, комбинировать вещи, лежащая в основе всех социальных изменений. Второй класс «осадков» получил название «На­стойчивость в сохранении агрегатов». Остатки «постоянства агрегатов» — это консервативное чувство, касающееся неприятия новых связей и измене­ний и стремления сохранить старые. Третий класс «осадков» связан с чувст­вом собственности (он называется «Потребность в проявлении своих чувств посредством внешних актов»). Четвертый класс — это «Осадки, связанные с социальностью». Пятый класс «осадков» («Единство индивида и того, что ему принадлежит») характеризуется стремлением проявлять свои чувства в общественных действиях и поступках. Шестой класс связан с половым ин­стинктом («Сексуальный осадок»).

Следует отметить, что столь неординарная, мягко говоря, классифика­ция «осадков» не вызвала большого энтузиазма у западных социологов, она оказалась непопулярной и не воспринятой научным социологичес­ким сообществом того времени. Если учесть, что каждый класс «осадков» содержит в себе многочисленные их подклассы, ясно, что создается очень громоздкая система, практическое применение которой для анализа нело­гического поведения людей явно затруднено.

Как отмечалось выше, другим центральным понятием теории нелогичес­кого действия стали «деривации» — «производные», представлявшие эквива­лент того, что определяют как идеология или оправдательная теория. «Произ­водные» происходят от «осадков» и через них связаны с «чувствами», но при этом, указывает Парето, первые строго не соответствуют вторым. Более того, особенность «производных» состоит в том, чтобы скрывать породившую их


 
 


196 Часть I. Классический этап

основу. «"Дериваты", — пишет социолог, — могут быть очень разными. Они часто разноцветны н переливаются всеми цветами радуги. Они одновременно и олицетворяют, и затемняют социальные факты» [Трансформация... 199(5 С. 1571. «Производные» как бы еще более субъективны, чем «осадки», на ко торых они базируются. По существу, они и нужны для того, чтобы скрываи. истинные побудительные мотивы действий людей.

Парето делит все «деривации» на четыре класса. К первому классу отно
сятся абсолютные истины, аксиомы или догмы. Это простые утверждения
типа: «так надо, потому что так надо». Так мать говорит своему ребенку, трс
буя от пего послушания. Второй класс «дериваций» содержит в себе неком
петентные суждения и аргументы, опирающиеся па какой-то авторитет (лич
ности, обычая, традиции). Это — убеждение авторитетом. Например, мать
наставляет ребенка: «Ты должен слушаться, потому что этого хочет папа».
Третий класс «производных» содержит апелляции к общепринятым прин­
ципам или воле сверхъестественных сил. Здесь возникают запреты и импера­
тивы. Продолжая серию примеров обращения матери к ребенку, можно при­
вести относительно третьего класса «дериваций» следующее: «Нельзя так
делать, потому что Дед Мороз обидится, рассердится, не ггоздравит тебя, не
даст подарка». Наконец, четвертый класс «дериваций» — ото чисто словес-
> ные доводы, вербальные доказательства, не имеющие объективного эквива-

лента. Например, определенный политический режим объявляется демокра-
Щ тическим, потому что он действует в интересах народных масс.

Такие «производные» нелогического характера имеют место сплошь

(| да рядом и базируются на весьма сомнительных политических заявлени-

ях лидеров стран и партий. Но реальных доказательств подлинного демо-

g кратизма подобных режимов, как правило, нет. Собственно говоря, вся

| пропагандистская работа часто строится на использовании таких «произ-

f водных», именно в этом состоит механизм манипулирования массовым

* ; сознанием. Кстати, эти «производные» широко используются не только н

политике, но и в судопроизводстве.

$ «Деривации» четвертого класса имеют значение постольку, поскольку, го-

ворил Парето, они охотно принимаются каждым человеком, даже самым

| большим невеждой, который готов повторять приводимые аргументы снова и

снова. Не случайно эту идею очень активно использовали фашистские режи­мы в Италии и Германии и их пропагандистские машины. Именно они созда­вали многочисленные идеологические мифы, которые сыграли заметную со­циальную и политическую роль, хоть и не соответствовали действительности. Итальянский исследователь считал, что идеология — это теоретическая форма маскировки и сокрытия нелогического характера действия, которая часто облачена в демагогические одежды. Наличие многочисленных идео­логий, которые, как правило, рождаются господствующим классом (здесь Парето намного опередил идеи немецкого социолога К. Маннгейма, выска-j заиньге в его главном труде «Идеология и утопия»), но мнению итальянскс


Глава 11. Социологическая система В. Парето



к) социолога, вызвано существующими общественными потребностями. Они заключаются в необходимости скрыть, затушевать, закамуфлировать подлинную сущносП) политики, религии, морали. Поэтому Парето относит iщеологии к чет вертому классу «дериваций». Понимая и подчеркивая их ло-1ическую несостоятельность, он не мог не показа! ь социальную ценность и (паче! i ие этих идеологи й как для общества в целом, так и для отдел ьных со-циальных групп и слоев, в первую очередь для правящего класса — элиты.

§ 4. Концепция элиты

В соответствии с учением В. Парето в обществе существует социальная не­однородность (гетерогенность), определяемая изначально неравенством ин­дивидов. Оно проявляется в физической, интеллектуальной, нравственной, психической сферах жизни. Существующую социальную неоднородность ученый считал естественным и очевидным социальным фактом. В силу это­го обстоятельства в каждой сфере есть группа людей, обладающая наиболее высокими показателями деятельности. Это и есть элита.

В обществе все его члени относятся либо к элите, либо к остальному, не­элитарному массиву населения. Сама элита, в свою очередь, делится также на две части — ту, которая управляет обществом («правящая элита», «пра­вящий класс»), и неуиравляющую элиту, занятую преимущественно в пауке и художествен!го-творческой сфере деятельности. Как видно, социальная ст рук тура общества выглядит у Парето достаточно просто. Если ее сравнить с пирамидой, го верхушку составит немногочисленная элита, все остальное пространство займет основная масса населения — не-элита.

Элита отличается от остального населения прежде всего своими каче­ствами: умением убеждать людей, опираясь на человеческие чувства и эмоции; способностью применять при необходимости силу; высокой сте­пенью самообладания; умением использовать для достижения своих це­лей слабости людей и др. Некоторые из этих качеств противоречат друг другу, например умение убеждать и способность применять силу. Имен­но эти два качества Парето считал важнейшими, и если у действующей элиты их нет, она должна уступить место другой элите.

Процесс обновления элиты происходит регулярно, социолог называет его циркуляцией. Без циркуляции («круговорота») элиты общество не в состоянии поддерживать социальное равновесие, вне которого социальный организм обречен на разрушение. Элита и есть тот слой, а ее циркуляция — ют механизм общества, который поддерживает последнее в нормальном, функционирующем состоянии. Циркуляцию элиты Парето считает одним из основных законов существования человеческого общества.

Согласно концепции итальянского социолога, каждой элите соответству­ет свой стиль правления, базирующийся на доминировании одного из двух



Часть I. Классический этап


 


i

I 4 f


названных выше главных ее качеств — умении убеждать и умении принуж дать силой. Первое из этих качеств основывается на «инстинкте комбинаций» («осадки» первого класса), второе — на «постоянстве агрегатов» («осадки» второго класса). Тот тип правителей, у которых преобладает умение убеждать, Парето называл «лисицами», ту же часть элиты, которая действует силой, -«львами». Не трудно понять, что «лисицы» — это символ хитрости, коварст -ва, вероломства, «львы» — силы, мужества, непримиримости.

Если «львы» и «лисицы» характеризовали два типа элиты в политичес­ком отношении, то в экономическом и финансовом плане каждому из них соответствуют типы рантье и спекулянтов. Рантье — это вкладчики, живу­щие на фиксированные доходы, боящиеся совершить опрометчивые шаги и финансовом вопросе, спекулянты — это бизнесмены, комбинаторы, пред­приниматели, ловкие воротилы. Парето считал, что преобладание в стране спекулянтов обусловливает ее экономическое и социальное развитие, доми­нирование же рантье — свидетельство стабилизации общества, переходя­щей затем в его загнивание, поскольку в этом случае не создается необходи­мых условий для активного экономического и финансового развития.

Важно отметить, что концепция элиты у Парето оказывается связанной с теорией нелогического действия, о чем свидетельствует использование им понятия «осадков» и их классификации для обоснования типологии элиты.^ В начале каждого периода развития того или иного конкретного общества i власти приходит элита первого типа, в основе деятельности которой «осадки» первого класса. Это означает, что она властвует на основе убсжде| ния, подкупа, обмана, иногда прямого одурачивания масс (власть «лис») Происходит, следовательно, усиление «осадков» первого класса и ослабле ние «осадков» второго класса.

Как указывает Парето, на этом этапе господства элиты первого тиг материальные интересы довлеют над идеальными, интересы индивида над интересами социальных групп, интересы ближайшего будущего — на интересами отдаленного будущего. Это означает, что правящая элита пер-| вого типа заботится о настоящем больше, чем о будущем. Такая ситуацк постепенно вызывает неудовлетворенность ее деятельностью. Эта неудов-1 летворенность усиливается, доходит до высшей точки и в результате поли-j тической революции на смену элите первого типа приходит элита второг типа (власть «львов»), в основе деятельности которой — «осадки» второг класса. Характерными становятся агрессивность, авторитарность, упорст-| во и др. Таким образом, описывая круговорот элит, Парето говорит о по-1 степенной замене «лис» «львами», которые, в свою очередь, в определен-1 ных обстоятельствах сами окажутся смещенными с пьедестала власти| «лисами».

Основным состоянием общества, как уже отмечалось, итальянский со-| циолог считал равновесие. Его обеспечение — цель властвующей элиты,! которая ради этого может и должна использовать любые средства. Паре-1


Глава 11. Социологическая система В. Парето 199

го любил повторять афоризм итальянского политического мыслителя конца XV — начала XVI в. Н. Макиавелли: «Цель оправдывает средства».

Чтобы осуществлять успешное управление обществом, правящий класс, по мнению социолога, должен постоянно заботиться о своем обнов­лении за счет здоровых сил и лучших представителей низшего класса. Необходима социальная мобильность, которая должна проявляться в из­гнании из правящего класса наиболее разложившихся членов и переходе в его состав энергичных и жизнеспособных людей из не-элиты. Только в этом случае действующая элита окажется способной'К длительному гос­подству. Иначе ей обеспечена деградация и, как следствие, наступление политической революции.

Парето полагал, что политические революции осуществляются в ре­зультате замедления круговорота элиты и создания таких негативных ус­ловий, при которых наиболее достойные представители низших классов не в состоянии перейти в правящий класс. Это происходит исключитель­но вследствие действия самой правящей элиты, которая начинает себя оберегать от появления в ее составе новых, чужеродных элементов. Таким образом, причиной разложения и гибели действующей элиты является поведение самого правящего класса. Суть политической революции, по Парето, — в насильственной замене одной правящей элиты другой.

Не следует думать, будто социолог считал, что процесс циркуляции, круго­ворота элит является результатом изменений личного характера либо борьбы группировок за власть. Этот процесс отражает наиболее важные потребности общества в радикальных изменениях своих основных структур — профессио­нальных, социальных, духовно-идеологических. Поэтому смена властвующих элит является отражением процесса чередования экономических и политиче­ских циклов в развитии общества. С этими циклами Парето связывает и раз­витие циклов духовного производства (религиозного, художественного, ин­теллектуального и др.). Здесь гакже происходит циклическая смена периодов веры и скепсиса, в основе которых лежат «остатки» чувств.

В отличие от концепции нелогического действия, теория элит оказала большое влияние на последующее развитие социологии. Она дала воз­можность исследовать механизмы власти с новых теоретических пози­ций, обращаясь к психологии человека и социальных групп. Популярной была идея социолога о манипулировании сознанием групп людей с помо­щью идеологий, создаваемых правящими элитами и направленных па ма­скировку и сокрытие подлинных их намерений.

§ 5. Значение социологических взглядов В. Парето

В целом значение социологического творчества В. Парето достаточно ве­лико, хотя и не было сразу осмыслено мировой социологией. Признание



Часть J. Классический этап


к сто работам стало приходить после 1935 г., когда впервые был издан нщ английском языке «Трактат но общей социологии». Немало способство­вал росту интереса к творчеству итальянского мыслителя американский социолог Т. Парсонс, пытавшийся реанимировать некоторые его идеи си­стемного и структурно-функционального подхода к обществу и придать им универсальное значение. Сейчас Парето безоговорочно относят к чис­лу классиков мировой социологии.

Итальянский ученый создал в социологии свой весьма специфиче1 кий, неповторимый стиль анализа и изложения материала, что позвол| ло ему запять особое место в мировой общественной науке. Этому сп| собствовали по меньшей мере два обстоятельства. Во-первых, Паре отличался негативным отношением ко всей предшествующей социол| гической мысли, начиная с О. Конта и Г. Спенсера. Во-вторых, тем , мым он добился того, к чему стремился изначально, — теоретической са" моизоляции.

Парето мало волновало, насколько его идеи будут поняты и приняты мировым сообществом социологов. Он ставил цель создания своей собст­венной социологической схемы (модели), и именно стремление к ее до­стижению позволяло ему строить вычурные наукообразные конструкции (типа теории нелогического действия с «резидуями» и «дериватами»),

Тем не менее значение социологического наследства Парето сегодня очевидно. Оно сводится по меньшей мерс к трем главным позициям.

1. Была сформулирована концепция социальной системы, базирую­
щейся на динамическом равновесии элементов общества, ее составляю­
щих (это положение явилось одним из основных для обоснования пара-^
дигмы структурно-функционального анализа).

2. Была создана теория элиты, своеобразно объясняющая социальную!
структуру общества, закономерности его политической жизни и измене-»
ний в ней.

3. Социологии как науке был придан критически-негативистский па­
фос, а ее основной функцией считалось не только (а иногда и не столько)
утверждение нового, но и разоблачение социальных и политических на­
мерений, поступков, снятие с них покровов, их «верхней одежды», крити­
ка практических действий. Данное обстоятельство определяло пессимис­
тический в значительной степени характер всего учения Парето.

В этой связи симптоматичным и знаменательным оказалось его от­ношение к фашизму. Оказав ему идеологическую поддержку, социолог предупреждал его представителей (как и течение в целом), рвавшихся к власти, об опасности милитаризма, военных авантюр, репрессий, санк­ций в области свободы и демократии. В этом сказалось непонимание j итальянским теоретиком фашизма, поскольку то, против чего он высту| пал, было сутью его (фашизма) идеологии и политики. Ниспроверга всю жизнь различные теории и идеологии с позиций концепции нелоги-1


Глава 11. Социологическая система В. Парето



ческого действия, социолог в конце концов сам совершил такое деист-пие, оказавшись в плену одного из самых чудовищных изобретений лю­дей — фашизма.

Парето не возлагал больших надежд, подобно Дюркгейму, на роль и воз­можности социологии в преобразовании общества. Согласно его точке зре­ния, эта наука в лучшем случае может поставить диагноз, но не в состоянии подсказать, как излечить больное общество. «Я не буду убеждать буржуа­зию, — писал Парето, — пойти по другому пути или проповедовать рефор­мы обычаев, вкусов или предрассудков. Так же, и даже в большей степени, я не буду заставлять людей верить, будто у меня есть рецепт исцеления от той болезни, которой страдает буржуазия и, шире, все общество. Как раз на­оборот. Я открыто объявляю, что пи одно такое лекарство, выдуманное для того, чтобы поспорить, мне совершенно неизвестно. Я похож па врача, ко­торый распознал, что у пациента чахотка, но не знает, как излечить его. ...Пока общественные пауки не продвинутся вперед, эмпиристы и люди-практики будут иметь больше мнений о том, как излечить общественный организм, чем врачи и ученые...» [Трансформация... 1996. С. 158|.

Остается только добавить, что со времен Парето социология значи­тельно продвинулась вперед, однако болезни общества, норой весьма тя­желые и смертоносные, время от времени поражают его, заставляя каж­дый раз искать все новые и новые лекарства для исцеления. Социологи старательно стремятся их найти и «прописать» «больному» обществу, но к сто лечению их, как правило, не допускают.

Вопросы и задания

1 В чем суть трактовки общества итальянским социологом? Согласны ли вы с харак-(ерисгикой общества как динамичной системы?

2. Как понимал предмет и задачи социологии В. Парето? За что он критиковал
О. Конта и Г. Спенсера?

3. Раскройте содерлсание и дайте анализ концепции нелогического действия Парего.
Воспроизведите его классификацию нелогических действий.

4. Разделяете ли вы идею Парето об алогичном характере человеческих действий? Ар­
гументируйте свой ответ.

5. Почему концепция элигы Парето вызвала значительный интерес не только у социо­
логов-теоретиков, но и у политиков-практиков? Покажите существо этой концепции.

6. О каких типах элиты говорит итальянский социолог? Насколько созвучными на­
шей эпохе вы их считаете?

7. Какой политико-экономический строй предпочитал Парето?

8. Идеологи фашизма при обосновании своих человеконенавистнических идей ссыла­
лись на теорию олигархического правления Парето и использовали его аргументы.
Как вы полагаете, молено ли считать Парето одним из идеологов фашизма?

9 Как вы считаете, почему Парето оказался на некоторое время забыт в мировой со­циологии, а затем вновь «восстановлен в правах» классика? 10. В чем состоит значение социологических идей Парето?



Часть I. Классический этап


 


4


Литература

Арон Р. Этапы развития социологической мысли М., 1993.

Волков Ю.Г, Нечипуренко В Н., Самыгин СИ. Социология, история и современность. М,

Ростов н/Д., 1999.

Гофман А Б. Семь лекций по истории социологии М., 1995. История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США М., 1999 История теоретической социологии: В 4 т М., 1998. Т 2 Култыаш В П. Классическая социология М , 2000. Парето В. Трансформация демократии // Западно-европейская социология XIX — начала

XX веков: Тексты. М., 1996. Парето В О применении социологических теорий // Социол. исслед. 1995. № 10, Там же

1996 №1,2,7,10.


Глава 12

Исторические истоки эмпирической социологии

До сих пор, рассматривая основные направления развития социологии в XIX — начале XX в. и идеи ее наиболее крупных и известных представителей, мы… Однако социологическая наука — это не только теоретические, но и эмпи­рические… Уже в XVII—XVIII вв. осознавалась необходимость сбора статистиче­ского материала, проведения переписей населения,…

Попросы и задания

I Что такое эмпирическое социальное исследование?

'! Расскажите о первых исследованиях эмпирического характера в XVII—XVIII вв. Поче­му мы их характеризуем как предысторию и предпосылку эмпирической социологаи?

I Какие проблемы ставились и изучались в ходе первых эмпирических социальных исследований? Охарак геризуй ге роль статистических и демографических данных в этих исследованиях.

1 Определите роль социальной статистики в возникновении эмпирической социологии.

') В чем состоят ислуги А. Кегле перед социологией? Какие методологические прин­ципы'изучения социальной статистики он сформулировал?

(! Что такое моральная статистика и социальная гигиена? Почему их появление и раз­витие было важным для развития эмпирических социальных исследований'

I Что вы можете рассказать о творчестве Ф. Ле Пле и его значении для эмпирической
социологии? Что собой представлял мошлрафический мегод, обоснованный им
при изучении семьи? Какие тины семей выделял французский исследователь?

К Какова роль Г. Тарда в развитии эмпирических социальных исследований?

') Раскройте особенности деятельности Ч. Бута, имевшие наиболее важное значение для эмпирической социологии

10, Охарактеризуйте эмпирические социальные исследования, проводившиеся в Гер­мании во второй половине XIX — начале XX вв Назовите их авторов.

I1 Что вам известно об эмпирических исследованиях, проводившихся М. Вебером и
Ф. Теннисом?

12 Постарайтесь обобщить эмпирические социальные исследования, имевшие место в XVII — начале XX вв., покажите их значение и объясните, почему без них не могла бы появиться эмпирическая социология.

Литература

Полков Ю.Г., Нечипуренко В.Н, Самыгип СИ. Социоло! ия: история и современное гь. М.;

Ростов п/Д., 1999.

Iромов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996. Добренькое В.И, Кравченко А.И. Социология: В 3 i. М, 2000. Т. 1. Капитонов Э А. История и 1еория социологии. М., 2000. Кцлтьиип В П. Ранняя немецкая классическая социология. М., 1991. Култыгип В.П. Французская классическая социология XIX — начала XX веков. М., 1991. Кцлтыгин В П. Классическая социология. М, 2000.


Глава 13

Значение истории западной социологии XIX - начала XX в.

Для дальнейшего развития социологической науки

Эга глава посвящена подведению итогов первого, классического этап становления и институционализации социологической науки на Западе выявлению его… Рассмотрение процесса становления и утверждения социологии как науки в XIX —… Почему XIX — начало XX в. считают классическим этапом в станов.! нии и развитии мировой социологической науки?

I


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в....



речь идет о трех основных парадигмах, которые определили последующее развитие социологической науки: позитивизме, марксизме, веберианстве.

Во-вторых, потому, что на этом этапе социологии появились и получи­ли научно-статусное утверждение ее основные понятия и категории. К их числу могут быть отнесены: общество, социальный факт, социальная связь, социальное отношение, социальная система, социальное действие, социальное поведение, социальный институт, социальная группа, соци­альная структура, социальное взаимодействие, социальная общность, со­циальная функция и др. Подавляющее большинство названных понятий и категорий появилось, и это нетрудно обнаружить, путем прибавления сло­ва «социальный» — на чисто этимологическом уровне, а в содержательном плане — в силу необходимости изучать проблемы действия, поведения, функционирования и т.д. различных субъектов деятельности в системе со­циальных связей и отношений. Следует отметить, что в XX в. упомянутые понятия и категории были обогащены новым содержанием.

Названные выше понятия и категории рассматривались в основном в рамках теоретической социологии, которая оставалась на протяжении всего классического этапа доминирующим направлением развития. Од­нако они уже содержали в себе возможность их использования в процес­се перехода к эмпирическим исследованиям. Именно это произошло в 1920—1930-е гг., когда эмпирическая социология стала очень активно ут­верждать себя в десятках, сотнях конкретных изысканий.

В-третьих, потому, что в процесс становления и развития мировой соци­ологии оказались вовлеченными, иногда независимо друг от друга, различ­ные страны «классического» капитализма. Это в первую очередь Англия, Франция, Германия, затем — Италия, Австрия, США. Процессы возникно­вения и институционализации социологии проходили в них относительно синхронно, но они различались между собой. В одних случаях их патрони­ровало государство, в других — благотворительные организации и спонсо­ры, одни университеты приветствовали создание социологических струк-iyp, в других не хотели даже слышать и принимать термин «социология».

Так, в конце XIX — начале XX в. появились первые социологические ка­федры и факультеты в Чикагском университете (США), Сорбонне (Фран­ция), Лондонском университете (Англия). Они возглавлялись соответствен­но А. Смоллом (Чикаго), Э. Дюркгеймом (Париж), Л. Хобхаузом (Лондон). Ксли в США (там уже в 1901 г. курсы социологии предлагались студентам в 169 университетах и колледжах) и во Франции создание кафедр и факульте­тов социологии осуществлялось путем их государственной поддержки, то появление в 1907 г. кафедры социологии в Лондонском университете и ут­верждение академического статуса этой дисциплины происходило за счет благотворительной деятельности. Вместе с тем в этой же Англии в универси-1етах Кембриджа и Оксфорда социологические подразделения открылись i ораздо позднее, поскольку предпочтение было отдано антропологии и этно-



Ч


 

Часть I. Классический этап

графии. Социологические курсы стали читаться в них с большим опоздани­ем — в сравнении со многими другими университетами.

Что касается Германии, то в ней ситуация с преподаванием социоло гии выглядела еще хуже, поскольку на философских факультетах (;i именно там было сосредоточено изучение всех гумапитарпых паук) суще ствовало «табу» на эту науку. Несмотря па работы Ф. Тенниса, Г. Зимме ля, М. Вебсра, имевшие аптипозитивистскую направленность, в целом и университетах Германии социология воспринималась как исключитель но позитивистская дисциплина, к тому же связанная с пропагандой соци алистических взглядов, а это было недопустимо в условиях крайнего тео ретико-идеологичсского консерватизма.

В упомянутых выше европейских странах и США возникали первые центры социологических исследований: Лондонское социологическое об щество — 1903 г., Немецкое социологическое общество — 1909 г., Американ­ское социологическое общество — 1905 г. Это способствовало социологиче­скому сближению различных стран и созданию способов и форм и\ международного сотрудничества. В 1894 г. в Париже состоялся первый кон­гресс Международного института социологии, на котором было провозгла­шено создание этого учреждения (Международный институт социологии существует и сейчас и, так же как и раньше, проводит свои кошрессы). На первом конгрессе присутствовали Ф. Теннис, Г. Зиммель, Л. Уорд, Л. Гумп-лович, Г. Тард, А. Смолл, Ф. Гиддингс, русский социолог М. Ковалевский и др. У института был свой печатный орган — «Международное социологи­ческое обозрение» («Revue Internationale de Sociologie»), впервые опубли­ковавшее свои материалы в 1893 г.

В-четвертых, потому, что в рамках рассматриваемого .папа происхо­дило формирование идентичности европейской социологии. Именно в это время складываются, как говорит об этом французский социолог Р. Будон1, специфические особенности европейской социологии, харак­теризующие ее в качестве определенной единой и идентичной системы, имеющей общее направление развития. Это те особенности, которые от­личали европейскую социологию от американской. В качестве главной из них молено назвать интерес к выявлению закономерностей развития об­щества, его глобальным теоретическим проблемам.

Чтобы лучше понять значение классического этапа социологической науки для последующего ее развития, можно попробовать провести неко­торую аналогию между процессами, которые происходят в социологии и иных науках, прежде всего естественных. Возьмем для примера физику. Современные ее представители практически никогда не ссылаются на И. Ньютона, сформулировавшего основные физические законы для мак-


I


1 Boudon R. European Sociology: The Identity Lost? // Sociology in Europe In Search of Identity. Berlin; N.Y, 1993. P. 28.


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в. .„ 221

1>омира (законы механики), крайне редко ссылаются на А. Эйнштейна, ав-юра теории относительности и многих открытий в области квантовой те­ории спета. I Io представить физика наших дней, который не изучал бы то-к> и другого, невозможно. Оба ученых, их труды и открытия — в том 1 амом золотом запасе физической науки, которым определяется станов-ш'пие ее потенциала.

Нечто похожее происходит сегодня и в социологической науке, хотя, к примеру, Копта по его значению для нее трудно сравнить с Ньютоном и по местом в физике, а, скажем, Всбсра с этой же точки зрения — с Эйн­штейном. Копта в социологии цитируют пока еще значительно чаще, чем 11ьютопа — в физике, а без ссылок на Вебера редко когда обходится серь-г.шая социологическая публикация. Но, вероятно, в социологии наступит 1акое время (судя но тенденциям ее развития, это может произойти в нер­пой половине XXI п.), когда Конта, действительно, будут вспоминать очень мало и редко. Однако его идеи, прежде всего сформулированные им положения и принципы позитивизма, навсегда останутся неотъемлемой частью золотого запаса науки, которой он посвятил всю свою жизнь.

§ 2. Основные направления западной социологии в рамках ее классического этапа

Подводя итоги классического этапа развития социологии, следует оста­новиться в первую очередь на характеристике сложившихся в его грани­цах основных направлений (парадигм) с точки зрения их значения для последующего развит ия этой науки. Начнем с позитивизма как одного из основных направлении, течений, как одной из парадигм, моделей подхо­да к изучению социальных явлений, появившейся в социологии раньше других, и именно в границах классического этана се развития.

Это значение определяется стремлением вывести социологию на уро-нень естественных и даже точных наук. Попытки применить различные ме-|оды естественных наук (в том числе математические) к анализу социаль­ных явлений и процессов, имевшие место в XIX — начале XX в., активизировались в социологии XX в. Противопоставление этих методов (наблюдения, эксперимента, сравнительного) методам получения абстракт­ного, зачастую спекулятивного, умозрительного знания (обеспечивающего лишь общие рассуждения об обществе), появившееся на классическом эта­пе развития социологии, усилилось в XX в.

В границах классического этапа развития социологии позитивизм (иногда его называют ранний позитивизм) означал в то же время редук­ционизм, проявлявшийся в натурализме, органицизме, эволюционизме. В одних формах редукционизма акцентировалось статичное состояние общества (органицизм), в других — динамичное (эволюционизм), в тре-


222 Часть I. Классический этап

тьих проводились излишне жесткие, иногда даже вульгарные аналогии между обществом и биологическим организмом (социальный дарви низм), обществом и механическим агрегатом (социальный механицизм)

Одновременно и параллельно с позитивизмом утверждала себя в рам­ках классического этапа социологии еще одна модель видения общества -марксизм, которой также суждено было сыграть значительную роль в XX в., причем не только в рамках теоретических истолкований, но и прак­тического применения. Речь идет о реализации идей марксизма в осуще­ствлении социалистических революций и создании социалистических го­сударств. Однако в наши задачи рассмотрение этого аспекта марксизма не входит. Мы ограничимся его характеристикой как определенного социо­логического направления, социологической парадигмы, оказавшей значи­тельное влияние на развитие науки об обществе в XX в.

Суть марксистской модели подхода к изучению общества состоит в материалистическом истолковании общественно-исторического процес­са, базирующемся на признании приоритета экономического базиса его развития. Положив в основу социологического анализа общества эконо­мические факторы, связанные с развитием общественного производства,] марксизм теоретически определил тесную зависимость от пего социаль*| ной, в первую очередь классовой структуры, а также духовной жизни.

Еще одно направление марксистского социологического анализа, пред-1 ложенное науке, заключалось в признании жесткой логики развития про- ] цессов: от прот иворечий между производительными силами и производст-' венными отношениями, которыми всегда наполнено общественное бытие, к классовому противоборству, являющемуся отражением этих противоре­чий на уровне отношений между классами, разрастанию этого противо­борства до состояния конфликта между ними и его разрешению в ходе со­циальной революции. Марксизм первым среди течений общественной мысли и социологических направлений провозгласил социальный кон­фликт основным типом межгрупповых и классовых взаимодействий в ясизии общества, базирующихся на различных отношениях их субъектов к средствам производства.

Поскольку здесь речь идет о марксизме как о направлении социологи­ческой науки классического этапа ее развития, следует сказать о разных взглядах ученых на признание этого обстоятельства. Среди и отечествен­ных, и зарубежных специалистов бытует точка зрения, в соответствии с ко­торой неправомерно считать К. Маркса представителем социологической науки, а марксизм — ее направлением и тем более — парадигмой. Основные аргументы, выдвигаемые в защиту этой позиции, состоят в том, что, во-пер­вых, сам Маркс никогда не считал себя социологом, во-вторых, он реши­тельно противопоставлял свое учение буржуазной социологии, в-третьих, многие последователи и сторонники марксизма открещивались от своей причастности, тем более принадлежности к миру этой науки.


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в. ..



Полемизируя с данной позицией, следует отметить, что главный пункт противоречий между разными подходами к вопросу о признании Маркса (оциологом, а марксизма — особым направлением социологической науки иа самом деле заключается не в субъективном отношении Маркса и его по-(ледова!елей к социологии как предмету собственной научной деятельно-(i и. Можно пс считать себя социологом, но ставить и изучать социологиче-( кие проблемы, более того, показывать пути их решения, что в полной мере характеризует i ворчество Маркса и его сторонников, т.е. тех, кого относят к марксистскому направлению в общественной мысли. При такой поста­новке вопроса вполне корректно считать многих приверженцев этого на­правления, и в первую очередь его основателя — самого Маркса, представи-i елями социологической науки. Ведь проблемы общества, основных моделей, законов, тенденций и факторов его развития, социальной структу­ры, отношений между классами и группами людей, социальных противоре­чий и конфликтов и многие другие — это проблемы социологические. Да и сам их теоретический анализ имеет также социологический характер.

Рассмотрим еще одно основное направление социологической мысли, позникшее в рамках классического этапа становления и функционирова­ния социологии и оказавшее существенное влияние на последующие про­цессы в пей, — веберианство. Оно явилось закономерным результатом ан-i ипозитивистской линии развития социологии, сначала и прежде всего в I ермании, а затем за ее пределами, где идеи Вебера были восприняты и изяты на вооружение.

Центральное теоретическое положение веберианства состоит в том, ■Iго основной сферой социологического интереса является социальное поведение, которое должно стать предметом исследовательского понима­ния. Со времен Вебера его последователи стали трактовать социологию как науку о социальном поведении, которое необходимо понять и истол­ковать. Именно на понимании смысла и значения того, что думают и де­лают люди, т.е. их социальных действий, основывается творчество социо­лога. Сама социология должна быть понимающей потому, что действие индивида, как правило, им осмысливается, и науке, следовательно, необ­ходимо «войти» в этот смысл, понять его. Отсюда — «понимающая соци­ология» как главная линия веберианства.

Другая его линия связана с концепцией социального действия и его
i ипологией. Введение и обоснование Вебером понятия социального дей-
сгвия и его типологии, включающей целерациональное, ценностнорацио-
иальное, аффективное и традиционное действия, сыграло значительную
роль в развитии социологической науки XX в. Одна из наиболее разрабо-
1анных социологических теорий — концепция социального действия
Т. Парсонса (ее рассмотрение выходит за пределы классического этапа
социологии и будет осуществлено во второй части учебника) — содержит
is качестве базовых основные веберианские положения. '



Часть 1. Классический этап

Третья основная линия веберианства связана с социологическим ан| лизом механизмов власти и бюрократии. Он оказался сопряженным с bJ явлением трех типов господства — легального (легитимного), традицию] ного и харизматического, соответствующих основным типам социаль действия. Политическая социология XX в., а в значительной мерс и пек торые другие отрасли социологии (экономическая социология, социол гия организаций) испытали и продолжают испытывать по сей день сил нос воздействие веберианства.

Анализ влияния идей Вебера молено применить и при рассмотрении инь отраслей социологического знания, активно развивавшихся в XX в.: социол! гии религии, социологии права, социологии культуры, социологии исторг и т.д. Более того, этот анализ может быть распространен па соседние с соц] логией сферы научного исследования: философию, этику, эстетику, истори право, экономику, политику и др. Все это свидетельствует о мощном методе логическом потенциале веберианства и его значительных возможностях.

Рассмотренные три основных направления классического этапа разви тия социологии — позитивизм, марксизм, вебериапство — стали ее нервы ми парадигмами, основными моделями и подходами к исследованию как общих, так и конкретных проблем социальной жизни. Не случайно в ХХ| все они обновлялись, модернизировались. Перед названиями этих напра лений появилась сначала приставка «нео» (что означало новый позит| визм, новый марксизм, новое веберианство), затем — приставка «пост» (ч значило уже развитие каждого направления после его очередного обнов ния). При очередной теоретической модернизации в XX в. от содержат] этих направлений, утвердившихся в социологии XIX — начала XX в., ост валось все меньше и меньше исходных, базовых положений. Тем не мен охарактеризованные выше парадигмы и сейчас признаются как имеюга значение в социологической науке.

Определив и рассмотрев три направления в качестве основных для < циологии XIX — начала XX в., необходимо осознавать, что они находили| не в идейном вакууме, не в ситуации, когда каждое из них «консервироЕ| лось в собственном соку». Названные выше направления онределеннь образом «относились» друг к другу. Общая характеристика этих «взаиъ отношений» может быть обозначена как неприятие в целом каждым дру го на уровне их лидеров. Кроме того, можно много говоришь о конфронт, ции с социологическими воззрениями Маркса (но при этом в осповш] уважительном отношении к его фундаментальным идеям), о взаимном i желании Э. Дюркгейма и М. Вебера признавать значение идей другого! негативном отношении В. Парето к своим социологическим предшесгвег? никам и современникам и полном отрицании им концепций Дюркгейма, Тенниса, Зиммеля, Вебера и т.д. Вероятно, для последующего развития со­циологии такая ситуация тоже имела значение в плане того, как не нужно относиться к социологическому творчеству других.


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в. ...



f § 3. Общие черты западной социологии в границах ее классического этапа

()(мако при всем при этом «классикам» мировой социологии (отнесем к ним в первую очередь О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, Ф. Тенниса, I Лиммсля, М. Вебсра, Э. Дюркгейма, В. Парсто) были присущи общие черты. Конечно, они по-разному проявлялись в их творчестве с точки зре­ния глубины, выраженности, влияния на социологическую концепцию в иг/юм. Тем не менее некоторые общие черты можно назвать.

В первую очередь речь должна идти о высоком уровне теоретического мышления, который проявился в историко-эволюционном подходе каждо-К1 социолога к анализу общества в целом (как системы) и его конкретных подсистем - политики, экономики, религии, культуры, идеологии, морали, образования. Этот подход у многих социологов (особенно у Маркса, Тёп-миса, Вебсра, Дюркгейма, Парсто) часто сопрягался со структурным анали-юм общества, в ряде же случаев имели место попытки дополнить послед­ний эмпирическими исследованиями (Теннис, Дюркгейм, Вебер).

К тому же не следует забывать, и это тоже общая черта «классиков», 'по все они были по существу энциклопедистами, специалистами во мно-iiix областях знания: истории, экономике, праве, философии, религии, политике, культуре, педагогике, антропологии, этнографии и др. Не слу-'мйпо в смежных с социологией отраслях знания ее представителей счи-|ают собственными «классиками»: Маркса и Парсто — в политэкономии, Кота — в философии, Вебера — в религиоведении, истории, экономике, праве, Дюркгейма — в педагогике, этике, религиоведении и т.д.

Практически все «классики» характеризуются в своей методологичес­кой ориентации па науку, на достижение объективности, па использование уже апробированных методов научного познания и исследования. Вместе с гем по существу все наиболее крупные представители социологии XIX — начала XX в. считают недостаточным использование только этих методов как простой экстраполяции па процесс изучения социальной реальности и выступают за создание собственно социологической методологии.

С названной общей чертой тесно связана еще одна: социологи-клас­сики» (исключая Маркса) были сторонниками организационного «отде­ления» социологии от философии, разрыва «пуповины», их связываю­щей, исключительно в целях провозглашения и институциоиализации первой как самостоятельной науки. Но они вовсе не выступали за отказ от анализа философской проблематики в изучении социальной реально­сти, в том числе таких вопросов, как взаимоотношения общества и лично­сти, природа общества, специфика социального познания и др.

Еще одна общая черта наиболее выдающихся представителей классичес­кого этапа социологии, о которой нельзя не упомянуть, — их критическое от­ношение к капитализму, разочарование в его видимых достижениях и вера и



Часть I. Классический этап


надежда в светлое будущее этого социального строя (последнее положен)к абсолютно не характерно для Маркса, который надежды общества связывал < ликвидацией капитализма и победой коммунизма). Теннис отмечал разруп к ние общинных связей при капитализме и в этом смысле — наличие кризш ,\ отношений между людьми и их группами, Зиммель обращал особое вниман i к на кризис культуры, Маркс — на жестокую эксплуатацию трудящихся, Дюрк гейм много писал о проявлениях аномии при капитализме, Парето — об ирр.1 циональных характеристиках социального поведения и т.д.

Развитие социологии в XIX — начале XX в. показало наличие своей рода «сквозных» проблем, характерных для основных направлений школ, творчества ведущих ученых. Такими сходными, а подчас единыл оказались проблемы общества, его классификации и структуры, деятели ности различных социальных институтов и организаций, социально общности (в том числе группы), личности. Разумеется, способы аналк и решения социальных, системно-структурных, институциональных «общностных» и личностных проблем были весьма дифференцированы Но важно отметить другое: в рамках классического этапа социология пи степенно, сначала как бы «ощупью», затем все более уверенно поднимала эти вопросы в качестве центральных. Свою «стержневую» содержатель ную роль они будут выполнять и в дальнейшем.

§ 4. Первые школы в социологии

Значение классического этапа в развитии социологической науки заклюЧ| лось в том, что уже в его рамках стали возникать первые социологически школы. Здесь необходимо сказать о двух — французской социологически школе Э. Дюркгейма и Чикагской социологической школе (США).

За всю более чем полуторавековую историю социологии существова ло всего лишь несколько крупных школ. Значительная научная школа -явление в социологии не такое уж частое и распространенное. Для ее воз никновения необходимо наличие нескольких совпадающих по времени, месту, содержанию и направленности обстоятельств. Речь идет о каком-то конкретном периоде и его определенной продолжительности. Как пра­вило, он занимает не менее 20 лет; это тот срок, в течение которого школа должна сформироваться как некоторое объединенное на основе общих методологических принципов и подходов научно-творческое неформаль­ное сообщество и проявить себя соответствующим образом в социологи­ческой деятельности. Школа характеризуется наличием ярко выражен­ного лидера (лидеров), институционального статуса (к примеру, принадлежность к университету), центра для обмена научными идеями и творческих встреч (теоретический семинар, издание журнала), общих профессионально-этических установок ее представителей. Именно эти:

 


Глава 13 Значение истории западной социологии XIX — начала XX в. 227

фгбованиям отвечали появившиеся в границах классического этапа две упомянутые выше школы.

Французская социологическая школа Э. Дюркгейма

При рассмотрении творчества Э. Дюркгейма уже отмечалось, что он оста-иил после себя многочисленных учеников, часть которых после его смер-i п (а некоторые — еще при жизни) стали известными не только во Фран­ции, но и далеко за ее пределами исследователями. У школы был центр, но крут которого объединились ее представители. Им оказался журнал «Социологический ежегодник», созданный по инициативе Дюркгейма и подаваемый при его жизни в период с 1898 по 1913 гг. (после смерти ос­нователя школы журнал пытались восстановить — в 1925—1927 гг., а роль ••с лидера перешла к ученику Дюркгейма М. Моссу). В состав школы вхо­дило до 15 социологов, среди них такие известные, как Л. Леви-Брюль, С. Бугле, М. Хальбвакс, Р. Герц, А. Юбер, П. Фоконне, Ж. Дави, П.Фавр п др. Эта школа начала свою деятельность на рубеже XIX^XX вв., а рас­палась уже в 1930-х гг.

Особенности французской социологической школы состояли в следую­щем. В теоретическом плане ее представителей сближало использование в качестве методологии социологического анализа позитивизма. Централь­ной, интегрирующей идеей стала концепция социальной солидарности Дюркгейма и стремление ее реализовать в либеральных позициях социал-реформаторского характера (мирное разрешение классовых противоречий, учет интересов беднейших слоев населения, антиклерикальная направлен­ность). С точки зрения определения векторов деятельности заслуга школы состояла в институциоиализации социологии во Франции. Сам Дюркгейм, как известно, работал в Сорбонне, там же работали многие его последова-1сли, но некоторые из них заведовали кафедрами и были профессорами 1юрдоского, Тулузского и других университетов. Деятельность школы в конечном счете привела к тому, что в 1923 г. изучение социологии стало обязательным во всех вузах Франции, готовивших педагогов.

Основными направлениями исследований школы были: общая социо­логия, ее теоретические проблемы, особенно социальная морфология (структура общества); социология религии; социология права; социоло-i ия морали. Ее представители тесно сотрудничали с экономистами, пра-моведами, лингвистами, историками культуры и т.д. В этом нашла свое отражение реализация замысла Дюркгейма о превращении социологии в систему социальных наук. Для школы был характерен не только высокий уровень научной интеграции (хотя не все идеи Дюркгейма разделялись в полной мере участниками творческого сообщества), но и наличие друже­ских связей и регулярного общения между ее представителями.

Школа организовала и провела ряд серьезных научных дискуссий: о предмете социологии как науки, о социологических проблемах религии,


228 Часть I. Классический этап

образования, экономики, политики, права, сравнительных исторических исследований и т.д. Специалисты, изучавшие деятельное п> школы, свидс тельствуют о бойцовском, прямо-таки задиристом характере ее предстл вителей, проявлявшемся в ходе дискуссий. Дюркгеймовское движение как часто называли школу за рубежами Франции, вызывало большой ип тсрес, а в Сорбонну и иные университеты, где работали социологи, нрие.1 жали учиться из США, Германии, других европейских стран.

Чикагская социологическая школа

В США социологической школой, начавшей свою деятельность во вре\ классического этапа и продолжившей ее уже за его границами, была Чик екая. Под Чикагской школой принято понимать направление научной сон ологической деятельности теоретических и преимущественно эмпирически исследователей, сотрудничавших на кафедре социологии (социологическо| факультете) Чикагского университета в период между 1892-м и 1935 В рамках этого периода в деятельности школы можно выделить два этапа;* подготовительный и этап активного функционирования, на который падает ник ее творчества. Рассмотрение второго .папа, связанного с возникновени­ем и развитием зарубежной эмпирической социологии в 1920—1930-е гг., бу­дет осуществлено в специальной главе второй части учебника.

Здесь же предлагается характсрип ика лишь первого этапа, связанно­го с появлением Чикагской социологической школы (1892—1915), т.е. момента основания социологического факультета Чикак-кого универср тета до оформления центральных идей эмпирической социологии лиде рами школы Р. Парком и Э. Бёрджессом. Небезынтересно отметить, чт| термин «Чикагская социологическая школа» появился во время приблв жающегося ее кризиса, в 1930 г., принадлежит" он исследователю рабо| школы Л. Бернарду, сами же основатели и наиболее яркие представителе этого направления «школой» себя не называли.

Рассматриваемый этап существования Чикагской школы характсризу! ется стремлением к созданию единой исследовательской программы, кото! рую, однако, сформулировать полностью так и не удалось. Зато были реше| иы другие задачи, которые позволили собрать вокруг кафедры социолог! и социологического факульгета университета немало сторонников соедине пия теоретических и эмпирических исследований. Так, в 1895 г. был созда первый в мире социологический журнал — «Американский журнал социо-| логии» («American Journal of Sociology»). В отличие от «Социологичсског ежегодника», выходившего во Франции, периодичность американское журнала составила один номер в месяц. Следует отметить, что этот журнал' под таким же названием продолжает выходить и сейчас и является, таким образом, старейшим социологическим периодическим изданием в мире. Че­рез 10 лет после выхода его первого номера, в 1905 г., возникло Американ­ское социологическое общество, впоследствии Америкатгская социологиче-


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в....



i кая ассоциация (ЛСА). Она также продолжает свою работу по сей день. 11срвым ее президентом и основателем был известный американский соци-11 юг Л. У орд. Затем на этом посту побывали почти все известнейшие амери-i .шские социологи XX в. (по положению, президенты ассоциации избира-Ю1СЯ па каждый год новые).

На возникновение и деятельность Чикагской социологической школы польшое влияние оказали идеи американской философии прагматизма. . )ю были концепции Ч. Пирса, У. Джемса, Дж. Дьюи. Кстати, интересно in мстить, что первой Чикагской научной школой в области социального шания была не социологическая, а философская школа прагматизма и инструментализма, которую возглавлял Дьюи. Его взгляды, особенно в области развития личности, образования, воспитания, оказали значи-к'льное воздействие па содержание социологических трактовок многих (оциальпых проблем. В частности, одна из центральных идей Дьюи за-к/попалась в том, что общество молено создавать и развивать только по­средством воспитания людей, цель же последнего — формирование у чс-иовека стремления к достижению успеха как универсального образца поведения. Для молодой американской социологии эта теоретическая по-1НЦИЯ стала одной из ключевых, особенно с учетом того обстоятельства, что развитие США па рубеже веков было тесно связано со стремлением всего общества, каждого конкретного человека к практической полезнос-i и действий и достижениям в любой сфере деятельности как самоцели.

В рамках первого, или подготовительного, этапа школы тон задавала 1ак называемая «большая четверка» отцов-основателей: А. Смолл (осно­ватель социологического факультета), Ч. Хендерсон, Д. Винсент, У. То­мас. Из этой четверки на последующем этапе развития и расцвета школы лишь Томас усилил свое влияние благодаря написанию совместно с поль­ским социологом Ф. Знанецким ставшей впоследствии знаменитой пяти­томной работы «Польский крестьянин в Европе и Америке».

Поскольку деятельность школы группировалась вокруг социологиче­ского факультета Чикагского университета, необходимо сказать хотя бы кратко о се направленности и подготовке социологов-профессионалов, которая здесь велась. Уже на подготовительном этане школа отличалась стремлением к постановке, анализу и решению конкретных социальных проблем, поскольку именно в этом состояла потребность бурно развива­ющегося американского индустриального общества, переживавшего на рубеже веков мощный экономический подъем, приток громадного коли­чества эмигрантов и ярко выраженные процессы урбанизации.

Руководители созданного в конце XIX в. Чикагского университета и прежде всего его основатель У. Хариер считали, чю в первую очередь не­обходимы эффективные социальные реформы, направленные па оптими­зацию жизни быстро растущего города Чикаго. Поскольку половину его населения составляли эмигранты (ирландцы, итальянцы, поляки, немцы,



Часть I. Классический этап


 


скандинавы, евреи и т.д.), переживавшие серьезные трудности адаптаци] к абсолютно новым для них условиям жизни, постольку нужны были, одной стороны, меры социального контроля, с другой — усилия по уста3 новлению согласия между различными группами населения. Отсюда вы текала суть проблемы, стоявшей перед социологами, — прояснить и объ яснить до конца ситуацию и наметить пути ее оптимизации.

На выработку реформистского подхода к решению этих задач была на; целена подготовка и деятельность социологов. Здесь проявилась еще одш существенная особенность зарождающейся Чикагской школы: академиче| ское образование, обучение студентов тесно увязывалось с проведением ис! следований под руководством профессоров. По существу, процесс обуче­ния в значительной своей части осуществлялся в ходе подготовки и проведения исследований, обработки полученных данных и написания со­ответствующих материалов. При этом исследования, что было обязатель­ным требованием к ним, посвящались исключительно конкретным пробле­мам жизни города и социальных общностей (групп), обитавших в нем. Но, несмотря на эмпирический характер многих исследований, о проблемах со­циологической теории также не забывали, уделяя им определенное, хотя и не такое, как конкретным изысканиям, внимание.

Этому способствовали опубликованные отцами — основателями Чи­кагской школы книги и статьи, в том числе и первый учебник по социоло­гии, изданный в 1894 г. в Чикаго (авторы — Смолл и Винсент). Он был небольшим но объему, написан в виде брошюры, в которой излагались в основном теоретические взгляды Смолла. Следующие, более фундамен­тальные учебники появились спустя более чем четверть века (в частнос­ти, книга Парка и Бёрджесса «Введение в науку социологию» была изда­на в 1921 г.).

Уже на подготовительном этапе Чикагской школы стали практико­ваться социологические семинары, в которых участвовали не только пре­подаватели и студенты факультета, но и заинтересованные в изучении конкретных проблем лица. Это могли быть работники государственных и муниципальных структур, члены политических партий и движений, биз­несмены, представители спонсорских, благотворительных и филантропи­ческих фондов и т.д. Постепенно складывался прообраз творческого со­дружества, который в полной мере реализовался уже в рамках второго этапа работы Чикагской социологической школы.

В результате в ходе подготовительного этапа удалось добиться глав­ной цели — привлечь внимание американского (и не только, но его в пер­вую очередь) общества к социологии, реализовать задачу ее ииституцио-нализации и создать все необходимые предпосылки для плодотворных творческих исследований на следующем этапе деятельности школы. На раннем этапе были сформулированы профессионально-этические уста­новки социологической деятельности и обучения ей. Американская соци-


 


Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в....



ология (в лице Чикагской школы) оказалась подготовленной к появле­нию, вслед за теоретической линией развития, эмпирической ветви ис­следований в качестве самостоятельного их направления. Благодаря ра­ботам школы в этот период американская, а вслед за ней и мировая социология оказались на пороге нового витка развития, связанного с пол­номасштабным проведением конкретных эмпирических исследований и разработкой методологии, методики и техники их осуществления. Соци­ологическая наука постепенно вступает в новый этап своего развития.

Вопросы и задания

1. Какой этап возникновения и развития социологии считают классическим и почему?

2. Дайте общую характеристику классического этапа социологии и расскажите, что
означает ее институционализация.

3. Какие национальные центры развития социологии в Западной Европе и США вам
известны? Охарактеризуйте их деятельность.

4. Назовите основные направления в западной социологии XIX — начала XX в., рас­
сматриваемые как ее парадигмы. Почему эти направления выступают именно в та­
ком качестве?

5. Вспомните общую характеристику позитивизма, которая давалась в самом начале
изучения курса. Какие дополнительные знания этого направления у вас появились
к концу изучения западной социологии XIX — начала XX в.?

6. Что главное, существенное вы можете выделить в марксизме как социологической
парадигме?

7. Почему веберианство рассматривают как одну из наиболее значимых парадигм и в
то же время одно из самых фундаментальных направлений в социологии?

8 Назовите и охарактеризуйте общие черты западной социологии XIX — начала XX в.

9. Что означает понятие социологической школы? Какие социологические школы
конца XIX — начала XX в. вам известны?

10. Расскажите о социологической школе Э. Дюркгейма во Франции.

11. Как и почему зародилась Чика1ская социологическая школа? Охарактеризуйте ос­
новные особенности этой школы и ее деятельност ь на начальном этапе возникнове­
ния и функционирования.

Литература

Арон А. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.

Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

История социологии и история социальной мысли' общее и особенное («круглый

стол») // Социол. исслед. 1996. № 10; № 11. История теоретической социологии: В 4 т М., 1997 Т. 1. Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000. Култыгин В П. Классическая социология. М., 2000.


Глава 14

Особенности становления и развития социологической

мысли в России в конце XIX - начале XX в.

§ 1. Исторические условия и предпосылки возникновения социологии в России

Социология в России возникает во второй половине XIX в., после рефор­мы 1861 г., провозгласившей отмену крепостного права и означавшей на­чало повой эпохи в развитии не только экономических, но и социальных, политических, духовных процессов в жизни страны. В экономической сфере была открыта дорога развитию индустриального производства и капиталистических отношений. Стал возникать новый тип экономики как в городе, так и в деревне, потребовавший особого теоретического ос­мысления, поскольку западные концепции развития капитализма не вполне подходили для российской действительности. Наличие сильных остаточных феодально-крепостнических явлений, господство сельской общины как основы экономических и социальных отношений и многое другое привели к необходимости специальных научных трактовок. В них fJ нуждалось и объяснение процессов усложнения и изменения социальной структуры российского общества в связи с появлением новых классов и слоев городской и сельской буржуазии, городского и сельского пролета­риата, разночинцев и т.д.

Произошло значительное оживление социальной жизни, связанное с появлением революционных демократов, народников и иных обществен­ных движений, как противостоявших правящему царскому режиму, так и поддерживавших его. В качестве важного социального явления возника­ет общественное мнение, изучать и учитывать которое становится необ­ходимым для всех господствовавших и оппозиционных структур. Таким образом, оказываются налицо социально-экономические и политические предпосылки появления повой для России науки — социологии.

К ним в полной мере должны быть «добавлены» естественнонаучные и идейно-теоретические предпосылки, без которых ее возникновение было бы невозможным. В качестве первых необходимо назвать крупнейшие научные открытия середины XIX в. Это эволюционная теория Ч. Дарвина, клеточная теория Т. Шваниа и М. Шлейдена, некоторые значительные достижения в


Глава 14 Особенности становления и развития социологической мысли...



области физики, астрономии, математики и химии. Открытие целого ряда фундаментальных законов природы, использование при этом строгих и точ­ных методов получения естественнонаучного знания не могли не поставить аналогичных вопросов в отношении общества и методов его изучения.

Главную роль в возникновении социологии в России сыграли идейпо-георетические предпосылки, выразившиеся в существовании и влиянии отдельных социальных концепций, имевших как отечественное, так и за­рубежное происхождение. Вначале коротко скажем о зарубежном идей­но-теоретическом влиянии, а затем значительно подробнее остановимся на цредсоциологическом этапе развития российской социальной мысли.

Одна из особенностей возникновения отечественной социологии со­стоит в том, чго в России этот процесс происходил тогда, когда в Запад­ной Европе социология уже активно развивалась благодаря трудам О. Копта, Г. Спенсера, К. Маркса и многих других представителей назван­ной науки, непринадлежащих к числу классиков, но внесших значитель­ный вклад в ее копституирование. Временной лаг, отделяющий появле­ние российской социологии от ее западноевропейской «старшей сестры», составляет приблизительно 30 лет.

Следовательно, работы поименованных выше социологов не могли не оказать влияния па тс или иные концепции в России. Так, известно, что пер­вым познакомил российского читателя с идеями Копта В.Н. Майков, опуб­ликовавший в 1845 г. статью «Общественные пауки в России», в которой вслед за французским социологом поставил задачу формирования новой общественной науки о законах социальной жизни людей и народов. Правда, в этой статье он оспаривал нужность термина «социология», используя вме­сто него другой термин — «социальная философия». Но в данном случае значение имеет не это, а другое обстоятельство: стала внедряться в сознание общества идея плодотворности новой науки об обществе.

§ 2. Предсоциологический этап. Взгляды П.Я. Чаадаева и К.Д. Кавелина

Теперь рассмотрим те отечественные идеи и теории, которые подготовили возникновение социологии и составили содержание ее так называемого предсоциологического этапа. Во временном отношении — это XVIII и пер­вая половина XIX в. Именно в XVIII в., который принято в литературе на­зывать веком просветительской философии, закладывались основы соци­альной мысли России. Конечно, в этом сыграли свою значительную роль петровские преобразования в стране. Их противоречивое влияние на по­следующее развитие общественной мысли очевидно. Главная проблема, которая была поставлена в «повестку дня» и которая, кстати сказать, по сию пору не «снята», — по какому пути развиваться России: должен ли это




Часть I Классический этап


быть национальный, самобытный, отечественный путь или необходимо использовать в первую очередь европейский социальный опыт.

В XVIII в. предлагались различные варианты развития России, преж де всего в плане ее социально-политического устройст ва, характера влас ти и роли государства в жизни общества. Существовали идеи укрепления этой роли, вплоть до признания необходимости авторитарного и деспота ческого социально-политического управления (Ф. Прокопович, В.Н. Та- , тищев). Этим взглядам противостояли идеи либерального характера, ' сформулированные Д.С. Аничковым, СЕ. Десницким, Я П. Козельским, А.Н. Радищевым. Они акцентировали внимание на отдельных сторонах ■ развития России, связанных с деятельностью общины (Аничков), хозяй­ственными, экономическими и трудовыми процессами (Десницкий), ; уничтожением крепостничества и самодержавия (Радищев) и др.

В первой половине XIX в. формулируются новые концепции, сыграв­шие немалую роль в появлении социологии. Они касаются обоснования идеи историзма (Н.И. Надеждин), революционного преобразования обще­ства как необходимого условия его прогрессивного развития (П.И. Пес­тель), наконец, введения новой позишвной науки об обществе — социоло­гии (В.Н. Майков).

Одной из ключевых фигур в социальной мысли России в первой поло­вине XIX в. был Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856), внесший своим знаменитым философическим письмом 1829 г. заметный вклад в направ- , ление социологического поиска. Оно было первым среди восьми писем, написанных в 1829—1831 гг. и ходивших в рукописном варианте на фран­цузском языке по стране. В 1836 г. письмо было переведено на русский язык и опубликовано в журнале «Телескоп», вызвав при этом гнев и ярость императора Николая I. Журнал был запрещен, все, имевшие отно­шение к его выпуску, строго наказаны, самого же автора письма объяви­ли сумасшедшим и заключили под домашний арест. Какие же идеи вы­звали столь непримиримую реакцию власть имущих?

В письме Чаадаев рассматривал роль и место русского народа в истории цивилизации, давая ему крайне негативную и низкую оценку. Он писал: «Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не при­надлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к За­паду, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не рас­пространилось... То, что у других составляет издавна самую суть общества и жизни, для нас еще только теория и умозрение» [1989. С. 18].

Автор письма стремится доказать, что у России нет традиций, что все в этой стране основано на подражании и заимствовании, что она живет без правил и убеждений. В этом смысле она выпадает из единства историческо­го процесса и находится в стороне от общечеловеческого прогресса, сущест­вует вне мировых традиций, без прошлого и будущего. «Мы живем, — писал


Глава 14. Особенности становления и развития социологической мысли



он в этой связи, — лишь в самом ограниченном настоящем, без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя... выделенные по странной воле судь­бы из всеобщего движения человечества, не восприняли мы и традицион­ных идей человеческого рода. А между тем на них основана жизнь народов, и.) этих идей вытекает их будущее и происходит их нравственное развитие. Ксли мы хотим, подобно другим народам, иметь свое лицо, мы должны сна­чала как-то переначать у себя все воспитание человеческого рода. К нашим услугам — история народов, и перед нашими глазами — итоги движения ве­ков» [Там же. С. 20]. Трагическая и безысходная каргина жизни России до­полняется фиксацией ее полного одиночества в мире, бесцельности бытия в нем: «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содей­ствовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили» [Там же. С. 25]. Трудно нарисовать более мрачную реальность, из которой в то время Чаадаев не видел выхода. Прав­да, в последующем он занял более оптимистическую позицию, утверждая, ч го у России есть возможность правильного социального выбора, связанно-1 о с решением проблем социального порядка и использованием плодотвор­ных идей, накопленных человечеством.

Значение критических воззрений Чаадаева состоит в том, что они да­ни толчок для появления двух основных направлений социальной мысли в России — западничества и славянофильства, направлений, не только противостоявших друг другу на арене идейного столкновения и конфлик-ia, но и превратившихся в тот духовно-теоретический стержень, вокруг которого стали впоследствии формироваться многие социологические концепции. Главный пункт противоборства состоял в понимании сущно­сти и путей социального развития России.

Авторы западнических концепций признавали приоритет общечеловече­ских социальных образцов и моделей на основе рационалистического запад­ного идеала и доказывали необходимость их насильственного внедрения. Ав­торы славянофильских теорий, наоборот, огрицая такой путь, убеждали в необходимости естественного и органического развития отечественной куль­туры за счет доминирования национальных ценностей, образцов, идеалов и традиций. Наиболее яркие представители первого (западнического) направ­ления — В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, второго (славяно­фильского) — К.С. Аксаков, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков.

Нас эти направления интересуют не столько в плане их роли в духовной жизни России, сколько с точки зрения выявления содержавшихся в них идей, имевших социологическое значение. Говоря о таких взглядах западников, от­метим среди них: рассмотрение в качестве основного субъекта социально-пре­образовательных процессов народов и классов; акцент на революционном ха­рактере изменений в обществе (особенно со стороны революционного крыла западничества); подчеркивание роли социальных конфликтов в жизни обще-



Часть I. Классический этап


сгва; стремление выявись единство мировой истории и онредели'1 ь ее закон
мерности и др. Что касается славянофилов, то для социологической пауки
России имели особое значение такие их идеи как: признание особой роли д(
ховной детерминации социального поведения людей; подчеркивание сами
бытности культурных типов; характеристика общины как основной эконом11
ческой, социальной и культурной формы жизни в обществе; рассмотрен!и
социальной эволюции как наиболее органичного типа развития и переходи
общества от одного состояния к другому. щ

Различия в позициях западников и славянофилов попытался преодД леть Константин Дмитриевич Кавелин (1818-1885), и в этом его главней значение па пути «собирания» социологии и России. Стремясь преодолев недостатки и ограниченность каждого из двух основных направлений отечйи ствепной социальной мысли, он своими идеями но существу завершает! предсоциологический этап и создаст необходимые предпосылки для непо*1 средствеппого перехода к копституироваиию социологической пауки. Его! главная мысль состоит в необходимости нахождения таких форм и путей1] развития России, которые позволили бы органически сочетать лучшие до-| стижения человечества (они в работах ученого выступают как европейские) ] и национальный опыт. То и другое, взятое порознь, ведет к неппивпым ре­зультатам. В статье «Наш умственный строй» Кавелин писал: «Принимая из Европы без критической проверки выводы, сделанные ею для себя из своей жизни, наблюдений и опытов, мы воображаем, будто имеем перед со­бой чистую, беспримесную научную истину, всеобщую, объективную и не­изменную, и тем парализуем собственную свою деятельность в самом корне, прежде чем она успела начаться» [1989. С. 316|. Чтобы этого не было, необ­ходимо развивать самобытное начало собственной жизни, придающее «отличную от всех других физиономию», стремиться к высокой нравствен* поста народа. «Только когда у нас разовьется индивидуальное начало, ког4 да народится и на Руси нравственная личность, может измениться и паша печальная ежедневная действительность» [Там же. С. 318|.

С личностью, прежде всего с ее внутренним саморазви гием, правственно-J стыо и культурой, связывал общественный прогресс Кавелин. Исслсдовате* ли его творчества справедливо отмечают, что именно в трактовке прогресса1! как внутреннего саморазвития личности (а не изменения внешних социаль-f ных форм) оказался заложен переход к субъективной социологии, кот орая | стала одним из доминирующих направлений развития этой науки в России.

§ 3. Периоды развития российской социологии во второй половине XIX - начале XX в.

В чуть более полувековом развитии российской социологии (1860 1910— 1920-е гг.) можно условно выделить три периода: первый — 1860-


Глава 14 Особенности становления и развития социологической мысли...



1890-е гг., второй — 1890-е гг. — начало XX в., третий — начало 1900-х — рубеж 1910 -1920-х гг.

Первый период: господство субъективной социологии и позитивизма

11ервый период российской социологии, как и на Западе, был тесно связан с господством позитивистских идей. С ними близко соотносились положе­ния субъективной социолоши, составлявшей «российскую специфику». I) канале ощущалось довольно сильное влияггие концепции О. Копта (рабо-и,1 П.Л. Лаврова, В.В. Лесевича, Д.И. Писарева), по затем оно оказалось преодоленным. На рубеже 1860—1870-х гг. появляются первые «чисто» со­циологические работы, выполненные в духе субъективной социологии и позитивизма. Они принадлежали П.Л. Лаврову и Н.К. Михайловскому. С этого времени, пишет известный российский социолог II.И. Кареев (о ко­тором да/гее подробно будет сказано), у пас «началось развитие социологи­ческой литературы» [ 1997. С. 32].

К появлению субъективной социологии и позитивизма как самостоя­тельных направлений в российской социологии следует относиться, по-иидимому, неоднозначно. С одной стороны, нельзя отрицать влияния за­падно-европейских его основателей и принятия целого ряда их позиций. Это видно из работ российских авторов и в первую очередь из рецензии Лаврова 1868 г. на книгу «О. Конт и положительная философия». С дру­гой стороны, ряд положений «классиков» позитивизма подвергался ими критике.

Что привлекало российских исследователей в позитивизме? В первую очередь стремление его сторонников создать новую науку об обществе, синтезировать научное знание, активно иснолъзовать методы естественных паук для анализа социальных процессов и явлений. Социология, вслед за Контом, рассматривалась как высшая паука в системе научного знания о мире, призванная открывать и разрабатывать наиболее общие социальные .иконы. Поэтому не случайно был проявлен громадный интерес к исполь­зованию самых разнообразных эмпирических данных о социальных про­цессах. Однако при этом объект и предмет социологии российскими иссле­дователями не был выявлен достаточно четко, в результате чего социология и социальная философия оказались «неразмежевавшимися», а зачастую и просто причудливым образом соединенными.

В рамках первого периода российской социологии сложилось несколь­ко направлений исследований. Это были: субъективная социология и тес­но связанное с ней психологическое направление (Н.И. Кареев, Н.М. Кор-кунов, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, С.Н. Южаков); позитивизм М.М. Ковалевского; натурализм в его различных формах (Н.Я. Данилев­ский, П.Ф. Лилиснфельд, Л.И. Мечников, А.И. Стронин), среди которых выделялись географический детерминизм и органицизм; экономический материализм и ортодоксальный марксизм (Г.В. Плеханов).


238 Часть I Классический этап

Второй период: господство неокантианства

В конце 1880-х — начале 1890-х гг. российский позитивизм (как ранее I западноевропейский) столкнулся с рядом трудностей и противоречии связанных с натуралистическим и психологическим редукционизмом [ социологии. В связи с этим были подвергнуты критике попытки сблш ния социологии с естествознанием и объяснения социальных процесса с помощью естественнонаучных методов. Возникает антипозитивис^ ское течение в социальной мысли России, «ядром» которого с гало нео­кантианство.

В его теоретико-методологических рамках, наряду с критикой вульгар ного натурализма, эволюционизма и механицизма, доказывалось, что об щественную жизнь в целом, в России в частности нельзя рассматривать кап разновидность естественного, природного процесса. В ней необходимо ви деть, с точки зрения неокантианства, в первую очередь культурно-ценное i ные аспекты человеческого поведения, обладавшие уникальными, пеповто римыми особенностями. С подчеркиванием именно этой позиции были связано отрицание единства гуманитарного и естественнонаучного знания и признание доминирующего значения первого. Наиболее яркими предста­вителями неокантианства в российской социологии были Б.А. Кистяков-ский, П.И. Новгородцев, Л.И. Петражицкий, В.М. Хвостов.

Возникновение неокантианства в российской социологии, впрочем, во­все не означало отказа многих авторов, разделявших позиции позитивизма и субъективной социологии, от своих научных убеждений и взглядов. Но в результате появления философско-социологического «антипода» позити­визма — неокантианства стала усиливаться научная аргументация этих взглядов, что в конечном итоге способствовало идейно-теоретическому обогащению российской социологии. Продолжают успешно работать Н.И. Кареев, М.М. Ковалевский, П.Ф. Лилиенфельд, Е.В. де Роберти, сто­ронники экономического материализма и др.

Трудности поджидали российскую социологию совсем с другой сто-; роны, они касались ее общественного признания и институционализации. Новая наука в правящих кругах была встречена настороженно, если не сказать враждебно. Одна из основных причин — ее тесная связь с событи­ями и оценками политической жизни в стране и за рубежом и попытки включения в непосредственную политическую деятельность ряда социо­логов, особенно тех, кто требовал революционного ниспровержения су­ществующего строя. Кстати, именно тесной связью с реальными полити­ческими процессами и действиями отличалась российская социология (по крайней мере, ряд ее представителей, что бросало «тень» на всю на­уку) от западной, поскольку последняя формировалась в постреволюци­онных условиях и не была ориентирована па радикальное преобразова- ■ ние власти.


Глава 14. Особенности становления и развития социологической мысли..



У российской социологии долгое время не было своих журналов, ка­федр в университетах, профессиональных сообществ и учреждений. Имеете с тем печатались книги социологов — при условии благополучно-m прохождения ими цензуры. Переводились на русский язык и издава­лись работы зарубежных социологов — также при соблюдении эгого ус­ловия. Однако, если обнаруживалось их «враждебное действие на умы», книги могли быть изъяты и уничтожены. Ранее, в главе о психологичес­ком направлении, уже писалось о судьбе' русского перевода второго тома «Динамической социологии» Л. Уорда, сожженного по специальному решению царского правительства, члены которого сочли эту книгу под­рывной и враждебной его устоям. Сам Уорд, по словам Ковалевского, был уверен в том, что поводом к сожжению послужило смешение «дина­мизма» с динамитом.

Многие представители российской социологии были вынуждены ра­ботать и публиковаться за рубежом. В исследовании «Социология на За­паде и в России» Ковалевский описывал случай, имевший место с ним на i ранице в начале XX в. при его возвращении на Родину. Жандармский полковник обратился к нему со словами: «Нет ли у вас книг по социоло-i ии? Вы понимаете... в России — это невозможно» [Кареев. 1997. С. 102]. Когда в 1908 г. при создании частного Психоневрологического институ-ia (во главе с академиком В.М. Бехтеревым) в нем была открыта первая I! России кафедра социологии (ее возглавляли сначала М.М. Ковалев­ский, затем Е.В. де Робсрти, позднее — П.А. Сорокин и К.М. Тахтарев), министр народного просвещения Шварц заявил на приеме, что социоло-i ия — это предмет, который компрометирует учебное заведение. Термин «социология» так и не прижился в дореволюционной России. Чтобы преподавать эту дисциплину в рамках учебного плана и включать ее в программы учебных заведений, для социологии подыскивались слова-заменители.

Тем не менее результаты работы российских социологов были налицо. Они получили общественное признание за рубежом, где не только изда­вались их книги, но и проходили под эгидой Международного института социологии первые международные социологические конгрессы с учас­тием российских ученых. Трое из них — Ковалевский, Лилиенфельд, Со­рокин — избирались в разное время президентами института. Это свиде­тельствовало о международном признании российской социологии. Росту ее популярности и авторитета способствовало создание Ковалев­ским и де Роберти в 1901 г. в Париже Высшей Русской школы обществен­ных наук. Обязательным предметом в ней была социология, занятия же вели ведущие российские и западные ученые. В деятельности школы, по существу, отрабатывалась первая модель российского социологического факультета. Но школа, к сожалению, просуществовала недолго (до 1905 г.) и по требованию царского правительства была закрыта.



Часть I. Классический этап


Третий период: господство неопозитивизма

В границах третьего периода развития российской социологии ведущим направлением становится неопозитивизм (А.С. Звоницкая, П.А. Сорокин, К.М. Тахтарев). Его представители считали необходимым исследование и первую очередь социальною поведения, социальных связей, социальной! взаимодействия, социального общения. Они ратовали за превращение со циологии в описательную науку'с предельно обьективным и точным изу чением как па теоретическом, так и эмпирическом уровнях самых различ пых сторон социального поведения и взаимодействия.

Наряду с неопозитивизмом возникает так называемая «хрис гианская со циология» (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С .Л. Франк). В качестве предмет;! ее представителями, равно как и неопозитивистами, берется рассмотрение социального. Это позволяет социологии отмежеваться от других наук выйти па уровень предметного самоопределения. Усиливается развитие! легального, так и ортодоксального марксизма и экономического материа лизма (Г.В. Плеханов, П.Б. Струве, М.И. Туган-Бараповский, В.И. Улья| нов). По существу сохраняются все остальные ранее утвердившиеся паправ ления социологической мысли в России. Продолжает издаваться) отечественная социологическая литература, и публикуются переводы н^| русский язык социологических трудов зарубежных ученых. Заметным яв ленисм становятся четыре выпуска сборника «Новые идеи в социологии» подготовленные кафедрой социологии Психоневрологического ипаитута.!

Таким образом, развитие российской социологии во второй половина XIX — начале XX в. шло по нуги наращивания научного потенциала и услож{ нения структуры за счет появления все новых и новых направлений и теченг-Тенденция к нарастанию была заметной и относительно процесса институций опализации социологической науки. В 1912 г. была открыта социологическ секция на историческом факультете Петербургского университета. В 1916 i учреждается Русское социологическое общество им. М.М. Ковал свского| В 1917 г. вводится ученая степень по социологии, создаются кафедры социоло гии в Ярославском и Петроградском университетах. В 1920 г. в последнем от-1 крывастся факультет общественных наук (первый в России), включавший : себя социологическое отделение во главе с П.А. Сорокиным.

Однако новая тоталитарная социальная система не нуждалась в социоло-] гической науке. После высылки Сорокина за рубеж в 1922 г. по указании В.И. Ленина начался разгром российской социологической науки, который был довершен И.В. Сталиным. Отечественная социология погрузилась черную ночь забвения (подробнее об этом см. во второй части учебника).

Выше были охарактеризованы периоды исторического развития отечест-] венной социологии, в ходе краткого обзора которых обращалось внимание на появление направлений, течений и отдельных социологов, сыгравших замет-1 цую роль в становлении и конституировапии этой науки в России. Сейчас!


Глава 14. Особенности становления и развития социологической мысли...



речь пойдет о ее содержательном рассмотрении, которое будет осуществлено в рамках трех ориентации, хронологически совпадающих с периодами исто-рического развития социологии [Миненков. 2000. С. 25—28].

Первая из ориентации в литературе получила название синтетической. I [оскольку она совпадает с господством позитивизма в российской социоло-|ии, постольку ее содержание определяется стремлением к синтезу естест­веннонаучного и социального знания. Синтетическая ориентация получила отражение в создании позитивистской модели общества как целостного ор-i анизма. При этом особое внимание в российской социологии обращалось на i акие аспекты жизни общества, как его культура, моральная среда, политиче­ский и этический идеал. В центре внимания социологов оказываются про­блемы соотношения индивида и общества, индивида и группы, индивида и социальной среды, вопросы социального действия и взаимодействия.

В конце XIX в., в связи с актуализацией антипозитивизма и распростра­нением неокантианства, в российской социологии усиливается аналитичес­кая ориеп кщия. Общество рассматривается уже не как организм, а в качест-ise организации духовно-нормативного характера, для изучения и развития которой необходим социокультурный анализ и знание ценностей. Расширя­ются круг социологических проблем и фактологическая база науки, по­скольку приобретает интерес изучение социальной структуры, типов соци­ального поведения и социальных институтов. Основными проблемами становятся: соотношение индивида, нормы, культуры; мотивация социаль­ного действия; взаимосвязь реального и идеального в обществе.

Наконец, третья ориентация — аиалитико-синтетическая — возникла как взаимодополнение первых двух (синтетической и аналитической) на эгане развития российской социологии в начале XX в. Известно, что кри­тика позитивизма (на первом этапе) неокантианством (второй этап) пока­зала ограниченность каждого из них. Это стало ясно в ходе развития неопо­зитивизма и христианской социологии (третий этап). Внешне не принимая друг друга, оба направления стремились к одной и той же цели — определе­нию статуса социологии и ее границ как науки. В результате синтеза реа­лизма и номинализма, стремления к методологическому объективизму, описания общества как целостного организма, в котором все элементы свя­заны функционально, российская социология достигла большего уровня зрелосч и, вышла на новые рубежи теоретического анализа, пришла к осо­знанию необходимости интеграции социального знания.

§ 4. Российская и зарубежная социология XIX - начала XX в.: специфика взаимосвязи

Рассмотрев предпосылки возникновения, периоды развития и ориентации российской социологии во второй половине XIX — начале XX в., мы имеем



Часть I. Классический этап


необходимые основания для характеристики в целом ее особенностей в э 111 шесть — семь десятилетий. Их можно смело рассматривать как классичес кий этап в развитии российской социологической науки. В ходе этого эта па оказались сформулированными основные социологические идеи, синте зировавшие лучшие достижения мировой (европейской) социологии ( концептуальными положениями отечественных исследователей, в которых был дан анализ специфических социальных проблем российского общее i-ва. Классический этан оказался непродолжительным по времени, но бога­тым по содержанию. В сравнении с классической западно-европейской со­циологией российская «классика» оказалась не столь протяженной (в Европе этот период продолжался на 30 лет больше) и менее насыщенной социологическими открытиями, событиями и исследованиями.

Укажем в этой связи, что процессы институционализации в россий­ской социологии так и не осуществились в полной мере, в результате че­го не удалось добиться настоящей университетской подготовки кадров профессиональных социологов. Российская социология оказалась обде­ленной проведением эмпирических исследований (хотя бы на примитив­ном уровне). В ней не сложилось предпосылок для появления настоящих научных школ. Наконец, Россия не дала человечеству ни одного социоло­га крупного, «классического», мирового масштаба. Вряд ли можно отнес­ти к их числу Питирима Сорокина, достигшего такого уровня, работая многие годы уже не в России, а в США.

Одна из особенностей российской социологии состояла в односторон­нем характере ее связей с западной социологической наукой вплоть до на­чала XX в., пока ситуация не стала понемногу меняться в лучшую сторо­ну. Если работы западных исследователей в России активно переводили и публиковали, то деятельность российских социологов была мало изве­стна их коллегам на Западе. Исключение составляли Г.Н. Вырубов, М.М. Ковалевский, Я.А. Новиков, Е.В. де Роберти, подолгу жившие за границей. Дело в том, что они писали и публиковали свои работы (по крайней мере, отдельные) на французском, немецком, английском язы­ках. Вырубов, помимо этого, вместе с учеником О. Конта Э. Литтре изда­вал во Франции с конца 1860-х гг. журнал «Позитивная философия» (его ввоз в Россию до 1881 г. был запрещен). В нем иногда публиковались ра­боты российских социологов. В остальном же их достижения не были из­вестны западным ученым. Плохая информированность за рубежом о со­стоянии российской социологии не способствовала росту ее авторитета и развитию в своем отечестве.

В результате определенной изоляции, а также вследствие негативного отношения со стороны правящего режима социология в России длитель­ное время развивалась благодаря активной деятельности отдельных уче­ных, подлинных энтузиастов новой науки. Круг социологических про­блем, исследовавшихся ими, оказался тем же самым, что и у западных


Глава 14 Особенности становления и развития социологической мысли... 243

ученых: предмет, методы, понятийный аппарат социологии, ее соотноше­ние и взаимодействие с другими науками, в первую очередь с психологи­ей, проблематика социальной структуры общества и социального поведе­ния. Так же, как и на Западе, велась активная полемика по поводу позитивизма, его перспектив в социологии.

Здесь сделаем одно маленькое «отступление в будущее». Сказанное вы­ше о российской социологии XIX в. удивительно напоминает ситуацию «сто лет спустя». С учетом этого обстоятельства можно говорить: о таком же тридцатилетнем отставании отечественной социологии в конце XX в.; о многочисленных препятствиях, которые чинили социологам власти в стра­не на протяжении нескольких десятилетий; об одностороннем характере связей с зарубежной социологией, работы представителей которой гораздо лучше известны в России, чем достижения отечественной науки — заграни­цей; о тех же общих для мировой и отечественной социологии проблемах; об отсутствии в России социологических «звезд первой величины» и т.д. Воистину повторяется не только история, но и история социологии. Весь вопрос — в каком виде: трагедии, комедии, фарса или еще как-то.

Специфика российской социологии второй половины XIX — начала XX в. проявлялась в возникновении новых направлений и течений, не ха­рактерных для западного научного мира. Среди них — народничество, ле­гальный (неортодоксальный) марксизм, христианская (православная) социология. Были в отечественной социологии и темы (проблемы), не привлекавшие внимания на Западе, но получившие широкое поле для дискуссии в России. Это проблемы интеллигенции, социализма, полити­ческой истории, политического идеала и некоторые другие.

В качестве примера рассмотрим эволюцию взглядов российской социо­логии на интеллигенцию. Еще Д.И. Писарев определил ее как «мыслящий пролетариат». Затем интеллигенцию рассматривали как внеклассовую и даже надклассовую социально однородную группу, призванную выпол­нить роль лидера в духовном и социальном прогрессе страны. Далее появ­ляется концепция «критически мыслящей личности» П.Л. Лаврова, в кото­рой интеллигенции отводится особое место в жизни общества и его преобразовании. Наконец, российские социологи рассматривают взаимо­действие интеллигенции с другими классами и социальными слоями обще­ства. Небезынтересно отметить, что тема интеллигенции оказалась вообще сугубо российской, она так и не привлекла внимания западных социологов, зато «сто лет спустя» в отечественной социологии превратилась в одну из наиболее дискутируемых.

Строго говоря, процессы запаздывания социологического развития в России в сравнении с Западом были как бы «запрограммированными» в си­лу ее отставания в сфере промышленного производства и развития экономи­ческих отношений, присущих капиталистическому обществу. Конечно, пря­мой и жесткой связи между экономическими характеристиками общества и



244 Часть I. Классический этап

состоянием социологической науки в принципе не существует, но в рамкач данного исторического контекста экономическое отставание, общества таи или иначе сказалось на развитии социологии. Тем более, что в России в сере дине — второй половине XIX в. наблюдалось причудливое сочетание, даже переплетение экономических и социальных отношений индустриального и патриархального типа, тормозившее в целом развитие капитализма, что не могло не сказаться на общем состоянии социальной мысли.

§ 5. Особенности социологии в России во второй половине XIX -начале XX в.

Обозначенная выше ситуация в значительной мере обусловила процессы становления российской социологии как чрезвычайно самобыпгоп пауки, взращенной на отечественной почве и несшей па себе особенности социально-экономических, политических и культурных отношений it стране. Данное обстоятельство привело ее к стремлению моделировать различные варианты развития общества, два из которых оказались основ­ными — западный и свой, отечественный, национально-специфический.

Как следствие, возникла еще одна особенность российской социологии, связанная с рассмотрением в качестве центральной проблемы прогресса в об­ществе. Что считать прогрессом: развитие общества либо человека и как к не­му идти: революционным или эволюционным путем — эти два вопроса были характерными для российской социологии. В связи с поиском «формулы прогресса» и путей его достижения особое значение российские социологи уделяли вопросам социальной мотивации, социального поведения, социаль­ного взаимодействия. Отсюда в качестве постоянно присутствующей про­блема взаимоотношения личности и группы. Здесь российская социология воспроизводила одну из центральных линий развития мировой социологии.

Постановка названных выше проблем сама по себе свидстельствуе: еще об одной валеной особенности российской социологии — ее тесной связи и, ио существу, переплетении с социально-философским анализом. Россий­ская социология в своей национально-специфической форме прошла путь, характерный в целом для мировой социологии: от философии к социальной философии и далее через социальную теорию к теоретической социологии.

Особенность российской социологии заключалась в постоянном про­тивоборстве двух тенденций — реалистической и утопической. Каждая из них получала свое воплощение не только в теоретических аргументах, но и в политических программах целых общественных движений — либера­лизма и радикального народничества. Реалистические идеи либералов находили свое социологическое выражение в концепции мпогофакторно-го развития общества, в рамках которой общество рассматривалось в со­стоянии сложного динамического равновесия между социальными субъ-


Глава 14. Особенности становления и развития социологической мысли... 245

гктами и основными социальными формами их жизни. В названной кон­цепции получили отражение идеи социального плюрализма, равнознач­ности и равноценности общества и личности, необходимости установле­ния между ними отношений солидарности.

Что касается утопических идей, то социологи, утверждавшие их в сво­их работах и в практике деятельности на стороне революционного народ­ничества, исходили из одномерного представления об обществе как агре­гате, который требует своего социального переустройства. Для этого нужно, ко их мнению, создание хорошего научного социального проекта революционного преобразования общества, которое можно осуществить исключительно на основе активности субъективного фактора, т.е. воли и желания людей изменить мир. При этом речь шла об активности не столь­ко общества в целом, сколько группы наиболее мыслящих социальных субъектов, к тому же обладающих палеными для достижения этой задачи чисто личностными качествами: храбростью, неустрашимостью, последо­вательностью в реализации поставленных целей, волей и т.д.

Нельзя не сказать о довольно сильном влиянии на российскую социоло­гию христианской философии, без чего особенности становления первой не будут попят: ы до конца. В России, как хорошо известно, воздействие религи­озного мировоззрения было весьма значительным и не могло не сказаться па развитии социологии. В этом плане достаточно назвать лишь несколько «знаковых» имен: Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С.Л. Франк, определивших возникновение христианской социологии. Несомненно, под влиянием рели­гиозной философии и социологии происходило обращение к жизненному миру конкретного человека, выражавшееся в стремлении описать структуру его сознания на базе применения методов «понимающей» науки.

Отсюда может быть выведена еще одна особенность российской социоло­гии - - наличие в ней двух парадигм: объективной и субъективной. В запад­ноевропейский классической социологии эти парадигмы, как известно, были связаны с именами наиболее ярких их выразителей — Э. Дюркгейма и М. Ве-бера. В российской социологии ситуация оказалась более сложной и не столь заметно выраженной — как с точки зрения персоналий, так и в плане социо­логического анализа. Правда, па начальном этапе возникновения социоло­гии дихотомия «объективизм — субъективизм» была весьма заметной, что объяснялось исходной ориентацией этой науки в России на общественную практику и обслуживание ее интересов. Отсюда субъективная парадигма бы­ла представлена гораздо сильнее. Но по мере развития социологической на­уки и движения ее к поиску национально-особенного пути развития общест­ва обе парадигмы стали сближаться в рамках тенденции их синтеза.

Так сформировалась еще одна особенность российской социологии, которую в литературе характеризуют в качестве органического подхода к обществу. Речь идет о стремлении представить мир «как некое иерархи-зированное целое, где общество и человек хотя и своеобразные, но только



Часть I. Классический этап


элементы системы. Этим определялась склонность российских мыслите лей к широчайшим социологическим обобщениям на основе принцип;! единства микрокосма и макрокосма и включения социальной эволюции н общемировую» [Миненков. 2000. С. 14].

Несмотря на теоретический и практический интерес к миру и общест­ву как его органичной части, центром притяжения социологического вни­мания в российской науке всегда оставался человек. Проблема человека традиционно считалась ключевой. Антропологизм как один из основных методологических принципов составлял важную особенность российской социологии. Отсюда в ней проявлялся большой интерес к этическим про­блемам жизни общества, которые в работах социологов были тесно связа­ны с поведением человека.

Завершая главу, отметим, что российские ученые внесли свой достой­ный вклад в развитие социологической науки. Он еще не очень хорошо изучен, плохо известен и нам, и Западу. Но можно с уверенностью ска­зать, что в России было несколько течений и направлений в социологии, которые, взаимодействуя, хотя и весьма своеобразно, с западноевропей­ской и американской наукой, сумели отличиться «лица необщим выраже­ньем». В работах российских социологов отражались взгляды различных классовых и идейно-политических сил — от революционно-демократиче­ских до консервативных. При этом нужно отличать мыслителей, в миро­воззрении которых социологические взгляды существовали наряду с иными, от стремившихся работать в области социологии профессиональ­но. Мы будем обращаться преимущественно к творчеству последних.

Теперь перейдем к рассмотрению основных направлений российской социологии. Среди них особое внимание обращается на субъективную со­циологию, позитивизм, натурализм, неокантианство, неопозитивизм как ' наиболее развитые и влиятельные течения российской социологии XIX — начала XX в.

Вопросы и задания

1. Раскройте исторические условия возникновения социологии в России.

2. Когда, как и почему возникла отечественная социология?

3. Охарактеризуйте идейно-теоретические предпосылки возникновения социологи
в России. Назовите представителей «предсоциологического» этапа.

4. Почему идеи П.Я. Чаадаева считаются одними из важнейших среди тех, которые(
обусловили появление социологии в России? Проанализируйте эти идеи.

5. Какими идеями обогатили процесс формирования молодой российской социоло-|
гии теоретические положения «западников» и «славянофилов»?

6. Покажите, в чем состоит значение идей К.Д. Кавелина для конституирования рос-!
сийской социологии.

7. Дайте краткую характеристику основных периодов развития российской социоло-1
гии во второй половине XIX — начале XX в. Назовите доминирующие в границах


Глава 14. Особенности становления и развития социологической мысли...



каждого из них направления и течения социологической мысли, а также их наибо­лее ярких представителей.

|. В чем состоит суть основных теоретических ориентации российской социологии в рамках всех трех периодов ее развития?

|. Как бы вы охарактеризовали специфику взаимосвязей российской и зарубежной со­циологии в XIX — начале XX в.? Что вы можете сказать о влиянии этих связей на характер развития отечественной социологии?

10. Назовите и охарактеризуйте основные особенности российской социологии во вто­
рой половине XIX — начале XX в.

11. Согласны ли вы с тем, что российская социология в XIX — начале XX в. оказалась
«опаздывающей» по отношению к достижениям этой науки на Западе? Если это
так, то каковы причины ее отставания?

12. Как бы вы определили в самом общем виде вклад российской социологии XIX — на­
чала XX в. в мировую науку?


Литература

Голосенко И.А., Козловский В.В. История русской социологии XIX—XX вв. М., 1995.

История социологии. Минск, 1993.

Кавелин К.Д. Наш умственный строй. М., 1989.

Кареев Н.И. Взгляд на современное состояние социологии // Социология в России XIX — начала XX веков. Тексты. М, 1997. Вып. 1.

Ковалевский М.М. Социология на Западе и в России // Социология в России XIX — на­чала XX веков: Тексты. М, 1997. Вып. 1.

Кукушкина ЕМ. Русская социология XIX — начала XX в. М., 1993.

Кукушкина Е.И Социологическое образование в России XIX — начала XX в. М., 1994.

Култышн В.П. Классическая социология. М., 2000.

Медушевстй А.Н. История русской социологии. М., 1993.

Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии. Минск, 2000.

Новикова С.С. Социология: история, основы, институционализация в России. М.; Воро­неж, 2000.

Сорокин Л.А. Русская социология в XX в. // Социология в России XIX — начала XX ве­ков: Тексты. М, 1997. Вып. 1.

Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989.


\


Глава 15

Субъективная социология в России

В российской социологии одним из наиболее развитых направлений, н^ ряду с позитивистским, было субъск'1 ивнос. С конца 1860-х i г. - времен его… Чтобы ответить па поставленные вопросы, необходимо дать самую об Шую… Вначале несколько слов о самом названии этого направления. В литера туре его называют по-разному — и субъективной…

Вопросы и задания

1. Когда и в какой ситуации возникли идеи субъективной социологии?

2. Охарактеризуйте субъективное направление в российской социологии и его осо­
бенности. Кто из социологов наиболее ярко представлял это направление?

3. Почему субъективная социология оказалась наиболее тесно связана с народничест­
вом?

4. Как бы вы охарактеризовали общее и отличное между субъективным направлени­
ем и позитивизмом в российской социологии?

5. Дайте трактовку предмета субъективной социологии и покажите разные точки зре­
ния на него отдельных представителей этого направления.

6. В чем суть субъективного метода? Каковы его сильные и слабые стороны? За что
его чаще всего критиковали? Попытайтесь определить собственное отношение к
этому методу, аргументируйте свою позицию.


Глава 15. Субъективная социология в России



7. В чем суть теории личности Н.К. Михайловского?

К. Расскажите о трактовке проблемы личности П.Л. Лавровым и Н.И. Кареевым.

I). Почему теория прогресса стала одной из центральных для представителей субъек­тивной социологии? Охарактеризуйте взгляды на прогресс, принадлежащие Лав­рову, Михайловскому, Карееву, Южакову.

10 Почему социологическое учение Лаврова и Михайловского пользовалось большой популярностью в российском обществе в 1860—1880-е гг.?

11. Можно ли утверждать, что субъективное направление и есть национальная россий­
ская социология? Аргументируйте свои суждения.

12. Почему, на ваш взгляд, традиции субъективного направления не получили заметно­
го развития в российской социологии XX в.?

13. В чем вы видите значение субъективного направления в российской социологии?

14. В чем вы усматриваете связь между субъективным и психологическим направлени­
ями в российской социологии?

15. Охарактеризуйте социологические взгляды Е.В. де Роберти. Почему его считают на­
иболее видным представителем психологического направления в российской соци­
ологии?

16. Как вы оцениваете попытки де Роберти найти синтез субъективной и объективной
социологии, психологического направления и позитивизма?

Литература

Де Роберти Е.В. Современное состояние социологии // Социология в России XIX — на­чала XX веков: Тексты. М., 1997. Вып. 1.

Де Роберти Е.В. Задачи социологии // Там же. М., 1997. Вып. 2.

История социологии. Минск, 1993.

Кареев Н.И. Происхождение социологии. О. Конт как основатель социологии. Взгляд ' на современное состояние социологии. Позитивизм в русской литературе // Соци­ология в России XIX — начала XX веков: Тексты. М., 1997. Вып. 1.

Кареев Н.И. Основы русской социологии. М., 1996.

Кукушкина Е.И. Русская социология XIX — начала XX века. М., 1993.

Лавров ПЛ. Философия и социология // Избр. произв.: В 2 т. М., 1965. Т. 2.

Лавров П.Л. Позитивизм и его задачи // Социология в России XIX — начала XX веков: Тексты. М., 1997. Вып. 1.

Лавров ПЛ. О методе в социологии // Там же. М., 1997. Вып. 2.

Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993. Гл. 5.

Миненков ГЯ. Введение в историю российской социологии. Минск, 2000.

Михайловский Н.К. Герои и толпа // Избр. труды по социологии: В 2 т. СПб., 1998.

Новикова С.С. История развития социологии в России. М.; Воронеж, 1996.

Хвостов В.М. Русская субъективная школа // Социология в России XIX — начала XX ве­ков: Тексты. М., 1997. Вып. 1.

Южаков СМ. Задачи социологии. Субъективный метод в социологии // Там же. М., 1997. Вып. 2.


Глава 16

Позитивизм и натурализм в российской социологии

§ 1. Жизнь и творчество М.М. Ковалевского

В двух предшествующих главах говорилось о том, что позитивизм был очень влиятельным направлением в российской социологии. Рассматри­вая взгляды П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, Н.И. Кареева, мы доказы­вали, что они испытали на себе сильное влияние идей О. Копта, Г. Спенсе­ра, да и в целом принципов позитивизма (хотя далеко не со всем и не всегда соглашались, более того, полемизировали и подвергали критике не­которые его положения). Творчество этих российских мыслителей вполне могло быть отнесено к позитивистскому течению, несмотря па го, чю ха­рактеризовалось в рамках субъективного направления социологии. Обра­тим вновь внимание, что среди особенностей российской социологии в те­ориях отдельных се представителей имеет место наличие взглядов и идей, относящихся к различным направлениям этой пауки. В данной главе мы еще раз найдем подтверждение указанной выше особенности, в частности, при рассмотрении творчества М.М. Ковалевского, которого считают в ли­тературе представителем и объективной социологии, и позитивизма.

Максим Максимович Ковалевский (1851 — 1916) родился в Харькове в состоятельной дворянской семье. Окончил в 1872 г. Харьковский универ­ситет, затем продолжал образование в Западной Европе (1873—1877), где готовился к магистерскому экзамену. За границей познакомился и систе­матически встречался с Г. Спенсером и К. Марксом, российскими позити­вистами Г.Н.Вырубовым, П.Л.Лавровым и Е.В. де Роберги, активно включился в позитивистское движение. В 1877—1887 гг. стал профессо­ром Московского университета. Выезжал за границу для преподавания права, истории и социологии. Стал неформальным лидером молодой мос­ковской профессуры, а его лекции пользовались колоссальным успехом у студентов и коллег.

Деятельность Ковалевского вызывала серьезные нарекания со сторо­ны властей, в конечном счете без всяких объяснений он был уволен из университета. Затем в течение 17 лет преподавал за рубежом в ведущих университетах Европы и США. В Париже стал одним из основателей Высшей русской школы общественных паук и се лектором. В 1905 г. вер-


Глава 16. Позитивизм и натурализм в российской социологии



иулся в Россию, преподавал в ряде вузов Петербурга (университете, по­литехническом и психоневрологическом институтах). Стал депутатом первой Государственной думы, активно включившись в политическую деятельность. Был членом Государственного совета. В 1914 г. его избрали академиком Российской академии наук. В 1909—1916 гг. издавал журнал «Вестник Европы». Пользовался в стране непререкаемым авторитетом и i ромадной популярностью. Его смерть была воспринята интеллигенцией России как национальная утрата.

Социологическое творчество Ковалевского чрезвычайно разнообраз­но. Оно включает в себя анализ места и роли социологии в жизни обще­ства и ее соотношения с другими науками, характеристику сравнительно-исторического метода, теорию прогресса в контексте генетической социологии, учение о факторах общественного развития и его закономер­ностях. Основные труды по социологии: «Теория заимствования Тарда» (1903), «Этнография и социология» (1904), «Современные социологи» (1905), «Социология» (в 2 т., 1910), «Развитие социологии на Западе и в России» (1913). В современной России недавно был издан двухтомник социологических работ Ковалевского [Ковалевский. Соч.: В 2 т. 1997].

Предмет и метод социологии

Будучи сторонником и последователем Конта и Спенсера, Ковалевский ирипимаеч общую позитивистскую трактовку предмета и задач социоло­гии как науки. Он считает, что даже спустя три четверти века после того как Копт впервые дал понятие социологии, его позиция не устарела. Глав­ным в ней является признание порядка и прогресса человеческого обще­ства как нредмета этой науки. Сам Ковалевский в своей двухтомной «Со­циологии» так определяет ее предмет: «Социология, в отличие от истории, необходимо отвлекается от массы конкретных фактов и указы­вает лишь общую их тенденцию, никогда не теряя из виду основной сво­ей задачи — раскрытия причин покоя и движения человеческих обществ, устойчивости и развития порядка в разные эпохи в их преемственной и причинной связи между собой» [Ковалевский. 1997. Вып. 2. С. 20]. Вмес-ге с тем, он вводит некоторые уточнения в контовскос понимание предме­та социологии (на основании работ других авторов), полагая, что вместо порядка лучше говорить об организации, а вместо прогресса точнее ис­пользовать термин «развитие».

Большое внимание Ковалевский уделяет рассмотрению вопроса о со­отношении социологии с другими науками, в первую очередь с историей, затем — с философией, этикой, психологией, биологией, этнографией, статистикой, политэкономией, государствоведением. Смысл подхода рос­сийского ученого к этому соотношению базируется на соблюдении пра­вил «обмена услуг»: «...конкретные пауки об обществе, поставляя социо­логии материал для ее умозаключений, в то же время должны опирать



Часть I. Классический этап


свои эмпирические обобщения на те общие законы существования и ра вития, какие призвана установлять социология как наука о порядке прогрессе человеческих обществ ...» [1997. Вып. 2. С. 39].

С самых первых шагов своего научного творчества Ковалевский проя лял громадный интерес к сравнительному анализу изучаемого материала ] вместе с тем, к историческим явлениям и процессам. В итоге это привело его'] к использованию в качестве одного из основных методов научного исследо­вания сравнительно-исторического. Суть его — в параллельном изучении < общественной эволюции различных народов, как древних, так и современ­ных, на основе которого возможно дагь общую формулу поступательного ' движения общественной жизни.

При этом Ковалевский говорит о необходимости эмпирической про­верки любых выводов, полученных в ходе использования сравни гельно-исторического метода. Поскольку оно возможно лишь на основе обнару­жения определенного сходства в общественной жизни народов, его волновали источники этого сходства. Он отмечал наличие четырех таких источников: а) чистую случайность, б) единство происхождения, в) заим­ствование и подражание, г) общность культурных условий и стадий раз­вития. Сходство четвертого типа представляет для социолога, по мнению Ковалевского, особый интерес.

Помимо сравнительно-исторического метода, российский ученый го­ворил об использовании и других, тесно связанных с ним, способов и при­емов анализа. Он писал о «методе пережитков», который базируется на наличии в поздних социально-культурных формах следов предшествую­щих форм и порядков. Изучая эти остаточные формы («пережитки»), со­циолог может делать выводы о предшествующих стадиях развития. Еще один «близкий» к этому метод — этнографический, связанный с изучени­ем жизни и быта народов. Но ни один из названных методов, включая и статистический, полагал Ковалевский, не способен решить проблем соци­ологического анализа сам по себе, без взаимосвязи с другими.

Чтобы сравнительно-исторический метод был эффективно использо­ван, необходимо соответствие его ряду требований: 1) основа для сравне­ния и сопоставления социальных фактов должна быть максимально ши­рокая, включая не только европейские страны, но и США, страны Азии и Африки; 2) сравнение должно базироваться на представлении о систем­ном характере общественной жизни, предполагающем взаимосвязь всех ее сторон; 3) необходимо использовать материалы, предоставляемые все­ми науками в отношении анализа интересующей проблемы, при этом они должны быть сопоставлены с целью обнаружения в них повторяемости; 4) наконец, на основании применения сравнительно-исторического мето­да следует стремиться к выявлению общих закономерностей развития и получению практических рекомендаций, направленных на улучшение уп­равления процессом укрепления человеческой солидарности.


Птава 16 Позитивизм и натурализм в российской социологии



Генетическая социология и теория прогресса

(' использованием сравнительно-исторического метода тесно связано раз­витие так называемой генетической социологии Ковалевского, по существу по теории эволюционного развития. «Генетической социологией, — писал он, — называют ту часть науки об обществе, его организации и поступатель­ном ходе, которая занимается вопросом о происхождении общественной жизни и общественных институтов, каковы: семья, собственность, религия, ! осударство, нравственность и право, входящие на первых порах в состав од­ного и того лее понятия дозволенных действий в противоположность дейст-ниям недозволенным» [1997. Вып. 2. С. 361]. Российский социолог говорит об особом интересе к проблеме происхождения и развития общественных институтов в России, поскольку в стране накоплен чрезвычайно богатый эт­нографический материал для изучения этого вопроса.

Генетическая социология призвана выявлять стадии социальной эво­люции и законы, лежащие в ее основе. На этом базируется обращение Ко-иалевского к теории прогресса. Она всегда составляла «ядро» всей его со­циологии (равно как и позитивизма в целом). Сущность социального прогресса он усматривал в развитии солидарности как универсального средства сближения классов, социальных групп, народов, государств. Зада­ча социологии, по мнению ученого, состоит в анализе солидарности, ее сущности, форм и видов. Наряду с объективными процессами укрепления солидарности существуют и субъективные процессы усиления чувства со­лидарности, которые проходят три ступени: сознание родового единства, патриотизм, космополитизм. Результирующей роста социальной солидар­ности выступает у ученого расширение равенства и свободы личности.

Делая акцент на солидарности, российский социолог негативно отно­сился к революции как источнику прогресса. Он считал революцию пато­логией, для прогресса чем-то случайным, не вытекающим из его природы и потребностей, своеобразным «искусственным перерывом». Если прави­тельство идет по пути продуманных реформ, страна вполне может обой­тись без революции, что для нее всегда к лучшему.

Рассматривая в рамках генетической социологии социальную эволю­цию, Ковалевский исследовал ее этапы и фазы, начиная с древнейших. При этом он сам был непосредственным участником полевых исследова­ний обычаев и нравов народов Кавказа. Занимая должность профессора Московского университета, ученый три года подряд летом ездил туда с этнографическими экспедициями; полученный материал был им пре­красно описан и использован в работе «Генетическая социология как уче­ние об исходных моментах в развитии семьи, рода, собственности, поли­тической власти и психической деятельности» (1910).

Ковалевский анализировал в рамках историко-сравнительного иссле­дования основные организации и институты эволюции, где первым зна-



Часть I. Классический этап


чился род, затем — семья и, наконец, община. Он выделял три вида общи­ны: родовую, семейную, сельскую. В отличие от многих российских соци­ологов, Ковалевский рассматривал общину как исторически обреченную социальную форму жизни. Но он не считал нужной ее насильственную ломку, тем более что в ней он видел образец социальной солидарности.

На смену сельской общине приходит следующий этап социальной эво­люции — феодальная организация общественной жизни, которая заменяет­ся капитализмом. Рассматривая социальную эволюцию сквозь призму ее; основных этапов, социолог обращался к анализу изменений во всех основ­ных подсистемах общественной жизни — экономической, политико-право­вой, нравственно-духовной. Он доказывал, что каждой стадии .жопомичес-1 кой эволюции соответствует определенная политическая форма и связанное с ней нравственное регулирование. Например, родовой стадии экономической эволюции соответствует племенное княжество, феодаль-1 пой — сословная монархия и характерные для них нормы морали.

Теория факторов

С анализом эволюционных процессов общества тесно связанной оказа­лась проблема факторов, влияющих на них. Она вообще была традицион­ной для российской социологии. Суть проблемы формулируется следую­щим образом: существует ли один, главный фактор, определяющий социальные процессы, их ход, структуру, трансформации или речь долж­на идти о целом ряде причин (факторов), их обусловливающих. Ковалев­ский в своих работах делал акцент на втором подходе и тем самым обос­новывал принцип плюралистической социальной причинности.

Он полемизировал с представителями ряда течений и направлений российской социальной мысли, отстаивавшими монистический подход и подчеркивавшими определяющую роль в общественной жизни какого-либо одного фактора. Это были в первую очередь сторонники географи­ческого направления, органицизма, экономического материализма. Так, рассматривая экономический материализм, Ковалевский писал, что его представители не стремятся вскрывать зависимость экономического раз­вития, производства, техники от процессов умственных, нравственных, религиозных. Он выступал против того, чтобы все задачи социологии сводить к решению «уравнения с одним неизвестным», т.о. искать один определяющий фактор. В этой связи представляет интерес следующее его суждение: «... говорить о факторе, т.е. о центральном факте, увлекающем за собой все остальные, для меня то же, что говорить о тех каплях речной воды, которые своим движением обусловливают преимущественно ее те­чение» [Ковалевский. Соч. 1997. Т. 1. С. 22-23J.

Вместе с тем, все это не означает, что сам социолог не стремился видеть среди факторов социального развития более значимые и менее значимые. Одним из наиболее важных факторов, влияющих на социальный прогресс,


Глава 16 Позитивизм и натурализм в российской социологии



для него всегда выступал демографический, позволявший обнаруживать зависимость между ростом народонаселения и формами экономической жизни. Рассматриваемый фактор он, с целью его глубокого анализа, изо-шропал, выделял из других, но, что называется, «не зацикливался» на нем, а выстраивал целую цепь других, касающихся различных экономических, социальных, политических, духовных, нравственных процессов. Эта цепь г. одном из вариантов выглядела так: рост населения — плотность населе­ния — формы производства — распределение и порядок влечения — соци­альный порядок и т.д. В обозначенном подходе и состоял смысл плюрали­стической модели Ковалевского.

Методология миогофакториого анализа того или иного эволюционно-ю процесса с i роилась российским социологом по следующей схеме: 1) определялся ведущий фактор (главная причина) эволюции анализиру­емого объекта; 2) для обоснования этого определяющего значения ис­пользовались различные методы (сравнительно-исторический, статисти­ческий, этнографический и другие); 3) выявлялись иные факторы, клиявшие па эволюционный процесс; 4) устанавливалась иерархия этих факторов. Отсюда, считал ученый, нужны в первую очередь не схемы, а монографические, всеобъемлющие, широкие исследования тех или иных эволюционных процессов.

Идея плюрализма в социологии была не новой. Она формулировалась еще О. Коптом и Г. Спенсером. Но у Ковалевского эта идея получила наи­более полное воплощение. Он не только утверждал, что социологическое исследование социальных процессов требует учитывать множество фак-юров и связей между лими, по и последовательно реализовывал этот принцип в своих работах.

Значение социологического творчества Ковалевского нельзя недо­оценивать. Он выступил против субъективизма в социологии, обращая внимание па необходимость открывать объективные законы и тенденции социальною развития, исследовать причины совершенствования обще­ства, его устойчивости в разные эпохи. Как никто другой, он доказал на­личие тесной связи между социологией и историей. В глазах современ­ников Ковалевский был социологом среди историков и историком среди социологов. У пего учились и считали себя сами его учениками многие видные и даже выдающиеся впоследствии социологи и экономисты: П.А. Сорокин, Н.Д.Кондратьев, К.М. Тахтарев. Несмотря на то, что дол­гие годы Ковалевский жил и творил за пределами России, он всегда ос­тавался российским социологом, стремившимся, с одной стороны, при­дать отечественной науке европейские формы, с другой — развивать в ней многочисленные направления исследований, касающиеся чисто на­циональной проблематики. Вместе с тем до конца жизни он оставался верным принципам позитивистского эволюционизма и теории много­факторного развития общества.



Часть I. Классический этап


§ 2. Органицизм в российской социологии

Также как и позитивизм, натурализм составлял содержание раннего эта па развития социологии. Одной из его основных форм стал органицизм Органическое течение в российской социологии было характерным для 1860—1870-х гг., а его наиболее яркими представителями справедливо считаются Александр Иванович Стронин (1826—1889) и Павел Федоро­вич Лилиенфельд (1829-1903).

Творчество А. И. Стронина

А.И. Стропин окончил историко-филологический факультет Киевского* университета, активно занимался просветительской деятельностью. За так* называемый «украинский сепаратизм» был сослан в административную ссылку в Архангельскую губернию, где находился в период с 1863-го по 1869 гг. Стронин изложил свое учение об обществе в работах «История и ме­тод» (1869), «Политика как наука» (1872), «История общественности (1886).

Он полагал, что учение об обществе должно быть подобно учению о би­ологической природе или, точнее, учению о биологическом организме. Ос­новной метод, который следует применять при изучении общества, — метод «социального естествознания». Смысл этого метода — трансформировать, переносить в обществоведение готовые и известные законы и аксиомы есте­ственных наук. Если по отношению к природному миру действует, к приме­ру, закон тяготения, то применительно к обществу он будет проявлять себя как закон стремления к единению и взаимодействию.

Рассматривая общество как некую целостность, единый организм^ Стронин изображал его в виде пирамиды, в которой существуют три яру­са (класса): нижний (большинство общества, земледельцы, ремесленни­ки), средний (капиталисты), высший (меньшинство общества, аристокра­тия, судьи, законодатели, власть). Каждый социальный слой, по его' мнению, реализует в своей деятельности те или иные конкретные задачи (по аналогии с биологическим организмом). Так, исключительной зада-' чей аристократии является создание нравственных и интеллектуальных1 ценностей. В каждом обществе, как и в биологическом организме, суще­ствует определенный запас, ресурс сил, который рано или поздно должен иссякнуть. Социальный организм представляет собой высший тип биоло­гического организма. Калсдой части тела, каждому органу, нерву, мускулу и т.д. соответствуют аналогичные общественные органы.

Несмотря на определенную упрощенность (кто-то скажет — прими­тивность) такой аналогии, она позволила Стронину одним из первых в социологии осуществить попытку структурно-функционального анализа общества, рассмотреть его как взаимосвязанную совокупность элементов, зависящих и влияющих друг на друга, выявить пути достижения согла­сия между ними, социального равновесия. Аналогия с биологическим ор-


Глава 16 Позитивизм и натурализм в российской социологии



ганизмом привела ученого к социальному структурированию, выделению U обществе определенных социальных классов, групп и слоев.

Находясь под влиянием западноевропейского позитивизма и натура­лизма, Стронин выделяет и рассматривает три общих закона функциони­рования и развития общества («социального тела», как в ряде случаев он (ч о называет): общий биологический закон, общий социологический закон и общий политический закон. Первый определяет условия жизни и смер­ти всякого общества. Он связан с выявлением периодов существования, развития, застоя, вырождения и смерти всякого общества. Все эти состоя­ния определяются соотношением сил организма — общества и его среды. Вопрос в том, что перевешивает, выглядит явно сильнее: если организм — он оказывается в состоянии развития, если среда, то он деградирует.

Общий социологический закон выступает у Стронина как закон соедине-11 ия и разделения труда. Его действие определяет социальную иерархию в об­ществе, соотношение классов и групп. Интерес здесь представляет попытка мыслителя доказать, что процесс изменения и развития состоит из движения не вперед и назад (либо вправо и влево), а в глубину и в высоту. Влияют на >го движение прежде всего субъекты социальных колебаний — обществен­ные партии. В качестве типичных он называет радикалов, либералов, консср-наторов, ретроградов, обскурантов (мракобесов, враждебно относящихся к прогрессу, просвещению, науке). С точки зрения общего социологического .«кона Стронин рассматривает причины болезней общества и видит их в на­рушении социального равновесия, норм социальной иерархии. Чтобы этого не было, необходимо вырабатывать и соблюдать правила «социальной гиги­ены». Из общего контекста его учения со всей очевидностью вытекает, что он был ярым противником революций, радикальных изменений, переворотов и сторонником нормального, спокойного хода событий с помощью реформ.

Третий — общий политический — закон (закон «впечатления и ре­флексии») направлен на характеристику реального социального взаимо­действия между людьми и определение его «продуктов». Речь идет о вы­явлении последствий политических процессов, связанных с развитием права, нравов, гражданских возможностей. Рассматривая действие этого закона, Стронин обращает особое внимание на формирование среднего класса (вспомним среднее звено его пирамиды) и связывает действие за­кона прежде всего с ним. Будущее России, по его мнению, зависит от это­го класса, интеллигенции, а также состояния просвещения и образования.

Социологические идеи П.Ф. Лилиенфельда

Идеи органицизма получили свое отражение также в работах П.Ф. Лили­енфельда, не только исследователя, но и видного государственного деяте­ля России (он был сенатором, вице-губернатором С.-Петербурга, губер­натором Курляндии). Основная работа, опубликованная на русском языке, — «Мысли о социальной науке будущего» (1872).



Часть I. Классический этап


Задачу социологии как науки Лилиепфсльд видел в исследовании социальных и духовных процессов на базе знания биологических законе Он ставил цель изучить воздействие этих процессов на основные форл деятельности в обществе, которое он определял как прямое 'продолжен| жизни природы в виде наиболее совершенного живого организма. Сами < ществепные явления, по его мнению, определяются психикой человека.

В работе «Мысли о социальной пауке будущего» ее автор задавал во-' прос:«... к какой области человеческого знания относится социология; наука" ли она по преимуществу умозрительная или же реальная?». Отвечая па не­го, он писал: «Если человеческое общество входит в состав окружающей нас природы, то социальная наука должна составить часть естествознания и к ней должен быть применен метод индуктивно-опытный; если напротив то­го общество основано преимущественно на началах нравственно-духовных,, то социальная наука должна быть причислена к наукам умозрительным и к, ней должен быть применен метод дедуктивно-синтетический» [1997. С. 7]. Для социолога приемлемым оказывается первое «если», а для социологии как науки применим лишь индуктивный метод.

Что нужно, чтобы общество стало предметом социологической) изуче­ния? «Для этого необходимо, — пишет П.Ф. Лилиепфельд, — чтобы в осно­вании явлений природы и общественной деятельности лежали одни и те же общие законы, чтобы между причиной и следствием в проявлениях вещест­ва и человеческого общества существовала постоянная связь, доступная че­ловеческому наблюдению и пониманию» [Там же.].

Он часто проводил прямые аналогии между обществом и живым орга­низмом, утверждал, что общество состоит из клет ок — человеческих инди видов — так же, как из них (клеток) состоит любой живой организм. Мея ду клетками существует «междуклеточная ткань», которая представляй собой естественную среду (климат, почва, полезные ископаемые) и все т| что создали сами люди (мы могли бы назвать это «второй природой»).

Развитие общества характеризовалось Лилиенфельдом в рамках nd нятий, присущих живым организмам и типичных для них (рождени| рост, смерть, болезни и т.д.). Отдельные общественные структуры такя имели аналогии с биологическими органами: например, правительств рассматривалось как мозг с точки зрения выполнения им своих осповньй функций, экономическая сфера оказывалась аналогичной системе крове) обращения, право играло роль нервной системы. Экономическая и ноль тическая деятельность в обществе отождествлялась с физиологической | морфологической деятельностью живого организма.

Говоря об органицизме Лилиснфельда, нужно иметь в виду «ирисв(| ение» им обществу всех основных черт организма: его целостности единства и взаимосвязи органов, их специализации на выполнении о4 дельных функций, накопления запасов и потенциальных сил и т.д. Та_ ким образом, органицистский подход у него был еще более выражен, че|


Глава 16. Позитивизм и натурализм в российской социологии



V Г. Спенсера (не говоря уже о А.И. Стронине). Вполне понятно, что при шком подходе социолог излагал теорию общества в понятиях «социаль­ной физиологии».

Поскольку социолога постоянно волновало состояние социального организма, он не мог по ставить вопросы о его социальном здоровье и со­циальных болезнях. И здесь мы встречаемся с постоянными аналогиями между обществом и организмом. Болезни общества сравнивались с состо­янием людей, характеризующихся различными заболеваниями: больная .жопомика рассма! риналась как слабоумие, больное правительство — как паралич, больное право — как бредовое состояние. В этом контексте ос­новное впимапие Лилиепфельд уделял проблемам предотвращения бо-мезпей, т.е. терапевтическим мероприятиям, к которым необходимо по­стоянно прибегать обществу и власти.

Главное - не доводи! ь дело до разложения и распадения частей (точь-в-точь как в организме), иначе наступит смерть. Поскольку разложение в обществе вызывается как внутренними, гак и внешними факторами, тре­буется постоянное отслеживание и внимательное наблюдение за их дей­ствием. Здесь значительную роль играют степень организованности об­щества, его культура и образованность, знания, существующие в нем и являющиеся достоянием широких социальных слоев.

Как и все российские социологи, Лилиенфельд обращался к идее про­гресса и его критериев. Главный среди них — мера свободы общества (да­же не индивида!), под которой понималась и экономическая, и политиче­ская, и правовая свобода действовать властям от его имени в целях укрепления социального организма.

§ 3. Географическое направление в российской социологии. Социологические представления Л.И. Мечникова

Одним из весьма распространенных направлений натурализма в россий­ской социологии было географическое. Это обстоятельство имело ряд причин. Главной среди них было, по всей видимости, геополитическое по­ложение России. Рассмотрим основные позиции географического направ­ления, или географического детерминизма, как его часто называют в лите­ратуре, па примере творчества Льва Ильича Мечникова (1838—1888).

Он родился в Петербурге, в дворянской семье, детство провел в Харь­кове. Получил медицинское образование, характерное для его семьи (брат Л.И. Мечникова, И.И. Мечников был знаменитым врачом и биологом). Знал более 10 иностранных языков. Служил переводчиком, торговым агентом в странах Ближнего Востока, что позволило ему детально изучить их историю и использовать полученные материалы при написании главно­го труда жизни — «Цивилизация и великие исторические реки» (опубли-


278 Часть I. Классический этап

кована после смерти автора сначала на французском языке, почти чере i 10 лет — на русском).

Мечников много путешествовал, участвовал в революционной борьбе гарибальдийцев в Италии. В течение двух лет жил в Японии, где занимал­ся организацией университета (в этой стране до сих пор о нем вспомина­ют с благодарностью). Последние годы жизни провел в Швейцарии, в Не-вшательской академии, где преподавал сравнительную географию и статистику. Помимо названной выше книги, для социологии представля­ют интерес еще две его работы: «Вопросы общественности и нравственно­сти» (1879) и «Школа борьбы в социологии» (1884).

Для Мечникова социология была наукой, изучающей явления соли­дарности. Ее установление и развитие в обществе было основным крите­рием прогресса. Солидарность, но его мнению, выступала в различных формах кооперации в зависимости от того, была она добровольной или осуществлялась по принуждению. Отличие здесь имело место в связи с разной степенью свободы индивидов. Чем выше мера свободы, тем добро­вольнее кооперация между людьми. Вместе с тем, добровольная коопера­ция обеспечивала более высокий уровень свободы человека.

Солидарность в обществе вытесняла борьбу за существование, харак­терную для живой природы. Солидарность рассматривалась Мечнико­вым в рамках теории эволюции и развития органического мира. Здесь он проводил определенные аналогии между солидарностью в обществе и со­лидарностью в живой природе Однако в целом российский ученый вы­ступал против сведения социологических законов к законам природы и считал недопустимым основывать социологию на дарвиновском законе борьбы за существование — точно так же, как немыслимо разрешить во­прос о солнечных пятнах на основании теоремы Пифагора. Использова­ние биологических законов не дает возможности объяснить с их помо­щью социальные явления и процессы, равно как механические законы не позволяют понять особенности органического мира.

Мечников считается по праву создателем одной из наиболее ориги­нальных концепций географического детерминизма. Он стремился рас­смотреть историю человечества в целом, а историю развития отдельных обществ — сквозь призму влияния на них географической среды. Причем это влияние, по его мнению, имеет скорее опосредованный, чем непосред­ственный характер. Он не старался (как некоторые представители геогра­фического направления, например Г. Бокль или Ф. Ратцель) выявлять прямое воздействие географической среды на психологию и поведение человека. Смысл подхода Мечникова — в показе этого влияния на соци­альную жизнь, в которой происходит формирование личности. Он счи­тал, что «... различная физико-географическая среда оказывает влияние на судьбы народов, предоставляя некоторым из них верховенство над ( другими народами» [Мечников. 1997. С. 275.].


T


Глава 16 Позитивизм и натурализм в российской социологии 279


Среди многих факторов воздействия географической среды на эволюцию общества и его историческое развитие он выделял как наиболее значимый иодный фактор, гидросферу. Все цивилизации в истории человечества воз­никали на берегу рек, морей и океанов. Они определяли развитие человечес­кой культуры, ее содержание и особенности. Мечников не пытался вывести черты человеческого характера из ландшафта, специфики водной среды и др. Но он доказывал, что эта среда приводит к необходимости солидарности между людьми, установления отношений кооперации, без чего ни одно обще-(! во не сумело бы выжить. Жизнь вдоль рек (а затем на берегах морей и оке­анов) требовала от людей объединения их труда. Необходимо было возво­дить дамбы, рыть каналы, иначе люди столкнулись бы с большими i [роблемами. Реки, моря, океаны были кормильцами и врагами одновремен­но. Людям, а потом и странам нужно было объединять свои усилия, коопери­роваться для использования всего положительного потенциала гидросферы и защищаться от действия стихийных факторов, с ней связанных.

Мечников выводит закон грех фазисов исторического развития. Пер-иый связан с речной эпохой (четыре древнейших великих культуры — египетская, ассиро-вавилонская, индийская и китайская — возникли на берегах рек: Нил, Тигр, Евфрат, Инд, Ганг, Хуанхэ, Янцзы). Второй фа-,шс связан с морской (или Средиземноморской) эпохой (финикийская, греческая, римская культуры возникли на морском побережье). Нако­нец, третий — с океанической эпохой, являющей собой новое время. «Это разделение человеческой истории, — пишет Мечников, — представ­ляющей в действительности единый процесс, вполне соответствует так­же и трем последовательным фазисам социальной эволюции и трем вос­ходящим ступеням органической эволюции в природе» [Там же].

В историю российской социологии Мечников вошел как ученый, попы-[авшийся на интересном и оригинальном материале связать развитие обще­ства, его различных сфер (в первую очередь материальной) с воздействием на него географической (прежде всего гидрологической) среды. Несмотря па определенный натурализм и известную односторонность в трактовке со­циального процесса, выразившуюся в явном гипертрофировании роли од­ного его фактора, такой анализ позволил ему весьма своеобразно обосновать идею поступательности и эволюционное™ социального прогресса и вы­явить некоторые важные закономерности общественного развития.

§ 4. Социологические взгляды Н.Я. Данилевского

К начальному этапу российской социологии (1860—1890-е гг.), характе­ризующемуся доминированием позитивизма и натурализма, можно с оп­ределенной долей условности отнести творчество Николая Яковлевича Данилевского (1822—1885). Он окончил Царскосельский лицей, затем физико-математический факультет Петербургского университета. Науч-



Часть I. Классический этап


иыс интересы его были достаточно широки и включали изучение статш тики, этнографии, широких социальных проблем и даже ... ботаники, кли матологии и ихтиологии. Основная работа Данилевского - «Россия и Ен роиа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мири к ромапо-германскому» — писалась в 1865—1868 гг. и была опубликован,! в 1869 г. Переиздание этой книги было осуществлено в 1991 г. |Данилеи ский. 1991]. Еще одна крупная двухтомная работа, посвященная критике теорий Ч. Дарвина, — «Дарвинизм» — осталась незаконченной.

Социологические воззрения Данилевского отличались заметным своеобразием, их трудно отнести к конкретному направлению. Так, он считал, что существование какой-либо целостной и с i ройной теории об щества невозможно в связи с тем, что социальные обьекты оказываются очень разными. Поэтому должна иметь место не единая общая теория, ,\ лишь сравнительная трактовка разных типов обществ. Отсюда общест вознанис может (и должно) быть исключительно национальным по сво ему характеру.

В основе этого положения лежит представление об обществе как сово кушюсти (сумме) национальных социальных организмов, развивающих ся по собственным законам и относительно устойчивых но отношению к окружающей их и изменяющейся среде. С такой позицией связана и кри тика дарвинизма, доказывавшего генетическое родство форм и видов, и\ единство и наличие исходной базы для всего живою. Данилевский пола­гал, что в обществе, как и в живой природе, не существует «общего знаме­нателя». Все виды живой природы и общественные формы являются, по его мнению, исключительно самобытными.

Одна из основных особенностей социологических взглядов ученого со­стояла в том, что, в отличие от господствовавшего в российской социоло­гии эволюционизма, они характеризовались антиэволюциопизмом. Об этом свидетельствовало его главное теоретическое детище — концепция культурно-исторических типов. По его мнению, история человечества не является единой целостностью, а «складывается» из крупных форм (в оп­ределенной мерс аналогичных организмам). Эти формы и есть культурно-исторические типы. Они имеют обособленный, локальный характер, струк­турны, внутри каждого происходит собственное движение. Также типы характеризуется своеобразием социального, религиозного, бытового, поли­тического, научного, промышленного, художественного развития. По су­ществу, культурно-исторический тип — это совокупность взаимосвязан­ных признаков крупного социального организма, характеризующегося в качестве основного интегративного показателя национальной культурой.

Каждый культурно-исторический тип проходит стадии, типичные для любого живого организма: рождение, возмужание, дряхление, смерть. Дани­левский рассматривает эти стадии как четыре периода в развитии типа: эт­нографический, государственный, цивилизационный, период конца культу-


Глава 16 Позитивизм и натурализм в российской социологии



I вы. В течение первого создается запас сил для будущей активной деятельно­сти народа, складывается национальный характер. Второй период — госу­дарственный - состоит в строительстве сильного государства как условия независимого самобытного развития. Третий, самый короткий, заключается it культурном творчестве в рамках цивилизации и постепенных растратах накопленного запаса. Наконец, четвертый означает возникновение неразре­шимых противоречий и гибель культурно-исторического типа.

Данилевский называет и исследует 10 основных культурно-историчес­ких типов: египетский, ассиро-вавилонский, индийский, китайский, иран­ский, еврейский, греческий, римский, аравийский, европейский (германо-ро­манский). Особое место занимает славянский тип. Все они выполняют в истории общества очень важную роль, обеспечивая его прогресс. Хоть Дани-исвский и говорит об относительно автономном развитии культурно-истори­ческих типов, тем не менее он видит и преемственность между некоторыми и.) них; не случайно он разделяет их па «уединенных» и «преемственных». Историю общества социолог рассматривает как историю борьбы культурно-исторических типов между собой и с окружающей средой.

В основе развития каждого исторического типа лежит культурная дея­тельность (культура), которая включает в себя четыре главных вида, конкре-i изирующих ее. Во-первых, это религиозная деятельность, составляющая ос­нову нравственной деятельности; во-вторых, это политическая деятельность, пьтражающая взаимоотношения людей как членов народного целого; в-тре-i ьих, это общественно-экономическая деятельность, в которой проявляются отношения людей к предметам внешнего мира и условиям пользования* им и; наконец, в-четвертых, это собственно культурная деятельность в строгом и узком смысле слова, в которой находят свое выражение отношения людей к науке, искусству, промышленности.

На основе такого подхода к культуре Данилевский, рассматривал на­званные выше культурно-исторические типы. По его мнению, они могут быть одноосновными (если в основе типа - какой-либо один вид куль­турной деятельности), двухосновными (если два вида), трехосновными (если три). Лини» славянский тип является четырехосновным, поскольку в нем «присутствуют» все четыре вида культурной деятельности и впер-пые — общественно-экономический, который не был присущ ни одному из названных 10 культурно-исторических типов. Этим самым Данилев­ский стремится доказать исключительность славянского типа и его са­мый высокий уровень в сравнении с другими.

Славянский культурно-исторический тип, по мнению социолога, наи­более ярко был воплощен в русском народе. Идеи славянофильства автор концепции доводил до крайне консервативных выводов и призывов к борьбе русского народа и российского государства с другими народами для утверждения славянского типа. Не случайно либеральная социологи­ческая критика в России (Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев) увидела в



Часть 1. Классический этап


этом учении отход от гуманистических традиций российской обществен' ной мысли и культуры.

В концепции Данилевского ставится вопрос об общественном про1 грсссе. Есть ли он? По всей видимости, да, только понятие прогресса у ав' тора достаточно специфично. В соответствии с его точкой зрения «про1 гресс состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности чело­вечества, исходить в разных направлениях...» [Данилевский. 1991. С. 87] Следовательно, каждый культурно-исторический тип вносит свою лепту в общий прогресс человечества.

Работы Данилевского представляют собой одну из первых и оригинала ных попыток предложить новый подход к пониманию истории как нели1 нейного многовариантного процесса и дать социологическую трактовку не1 которым его аспектам. Далеко не все и во времена создания концепции, и сегодня в этой попытке устраивает. Но она дала толчок для теоретикО1 социологического исследования исторического процесса в рамках особогс подхода, который впоследствии неоднократно применялся мыслителями

Вопросы и задания

1. В чем сосюяли причины популярности позитивистской социологии в российское
обществе второй половины XIX в.?

2. Какие разновидности позитивистской социологии получили наибольшее распрост
ранение в России? Почему?

3. Как бы вы могли охарактеризовать роль М.М. Ковалевского в развитии российско:
социологии? Какие основные проблемы социологии он разрабатывал?

4. В чем суть генетической социологии Ковалевского? Почему она тесно связана с а
теорией прогресса?

5. Раскройте существо теории факторов Ковалевского. В чем состоит отличие социо|
логического плюрализма от социологического монизма?

6. Какие методы изучения общества использовал Ковалевский? Почему его назыв;
историком в социологии и социологом в истории?

7. Почему в России в рамках натурализма получили развитие органицизм и географа
ческое направление, а не социал-дарвинизм и расово-антропологическое направлю
нис?

8. Охарактеризуйте социологические взгляды А.И. Стронина и П.Ф. Лилиенфельда.

9. В чем состоит оригинальность концепции географического детерминизм
Л.И Мечникова?

10. Почему социологическую концепцию Н.Я. Данилевского трудно отнести к какому
либо одному конкретному направлению в социологии? Раскройте содержание ег
социологических идей.

11. Благодаря чему позитивизм стал магистральным направлением развития россий
ской социологии во второй половине XIX — начале XX в.?

12. Сравните позитивистские взгляды и идеи О. Копта, Г. Спенсера и других западно
европейских авторов и их российских коллег. Что вы вынесли из этого сравнения!

иян

J


Глава 16. Позитивизм и натурализм в российской социологии



Литература

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М, 1991.

История социологии. Минск, 1993.

История теоретической социологии: В 4 т. М.,.1997. Т. 1.

Ковалевский ММ. Природа социологии. Отношение ее к философии истории, этике и психологии. Социология и учение о социальной жизни животных. Социология и статистика. Понятие генетической социологии и ее метод // Социология в России

XIX - начала XX веков: Тексты. М„ 1997. Вып. 2.

Ковалевский ММ. Социология на Западе и в России. Две жизни. Географическая шко­ла в социологии // Там же. М., 1997. Вып. 1.

Ковалевский ММ. Сочинения. В 2 т. СПб., 1997.

Кукушкина Е.И. Русская социология XIX — начала XX века. М., 1993.

Кцлтыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Нилиенфелъд П.Ф. Социология // Социология в России XIX — начала XX веков: Текс­ты. М., 1997. Вып. 2.

Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.

Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. М., 1995.

Мечников Л.И. Великие исторические периоды // Социология в России XIX — начала

XX веков: Тексты. М., 1997. Вып 1.

Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии. Минск, 2000. Новикова С.С. История развития социологии в России. М.; Воронеж, 1996.


Глава 17

Неокантианство в российской социологии

§ 1. Общая характеристика направления

На рубеже XIX—XX вв. в теоретической мысли России получило широ| кое распространение неокантианство. Идеи Г. Рикксрта и В. Випдельбан! да, наиболее ярких его представителей, относительно специфики соци| ального познания и необходимости использования теории ценностей нашли благодатную почву среди российских социальных мыслителей — 1 историков, философов, правоведов, полит.жономов, социологов, которые; привнесли немало своего в трактовку общества и различных с юрой его] жизни. Суть проблемы состояла в том, как осуществля i ь обобщающее со-j циальное познание, когда в общественной жизни все имеет ипдивидуаль| ный характер.

В российской социологии неокантианство отличал ряд особенное гей Прежде всего, его появление было связано не только с общими причина ми научного интереса к нему, по и с положением дел в самой социологи» где господствовали позитивизм и натурализм. Некоторые социологи вь ступили против сближения социологии с естествознанием, против иссле дования общества с помощью естественно-научных меюдов, утвержда что у социальной науки должны быть свои особые подходы к изученш] реальности, свои методы познания.

Отсюда — неокантианская критика ситуации в социальной паую признание ее кризиса в области методологии. Речь шла о том, ч го позити вистская и натуралистическая социология, опираясь лишь на факты, и| наблюдение, фиксацию, описание и объяснение, неспособна понять, чт за ними скрывается. Этот кризис усугубляется тем, считали нсокантиан цы, что стремление социологов к целостному охвату общества приводил к забвению его отдельных сторон, в первую очередь человеческого пов^ дения, игнорированию его культурно-ценностного аспекта. Цель и( дования, утверждали они, состоит не в объяснении явлений, а в их оцег] ке, осуществляемой с учетом прежде всею абсолютной ценпост нравственного долженствования. Таким образом, па передний план вь двигалась ценность личности. Что же касается различных проектов сощ| ального переустройства общества, то их следует оценивать с точки зренЕ


Глава 17 Неокантианство в российской социологии



■•личносч ной» направленности, т.е. возможности использовать результа-i ы общественных преобразований для совершенствования личности.

Отсюда становится понятной еще одна особенность российской нео­кантианской социологии — ее психологизма, акцента па изучении соци­ально-психологических взаимодействий, к которым зачастую сводилась ися социальная реальность. Неокантианство в социологии было связано с се психологическим направлением гораздо более тесно, чем с другими те­чениями социологической мысли России.

Если общество, по словам одного из наиболее известных российских со­циологов неокантианского направления П.И. Новгородцева, существует юлько в лицах в качестве единственной социальной реальности, то отноше­ния между ними, неизбежно приобретающие нормативный характер, долж­ны соответствующим образом изучаться. Так возникает еще одна особен­ность российского социологического неокантианства — повышенное цнимание, уделяемое ключевой категории — норме. Не случайно среди пред-сгавителей этого направления оказалось много очень известных российских правоведов: Б.А. Кистяковский, П.И. Новгородцев, Л.И. Пстражицкий, 15.М. Хвостов. Обратимся к характеристике их социологических взглядов.

§ 2. Социологические воззрения В.М. Хвостова

В.М. Хвостов (1868—1920), известный российский социолог, правовед, исто­рик, окончил юридический факультет Московского университета, с 1889 по 1911 гг. был профессором этого же университета. В 1911 г. вместе с группой профессоров вышел в отставку в знак протеста против ущемления правитсль-пвом университетской автономии. Вернулся в университет в 1917 г. Основ­ные работы, в которых рассматривались проблемы социологии: «Обществен­ное мнение и политические партии» (1906), «Нравственная личность и общество. Очерки по истории и социологии» (1911), «Социология. Т. 1» (1917), «Основы социологии» (1920). Научные интересы Хвостова отлича­лись значительным диапазоном, включая теорию и метод социологии, законо­мерности общественной жизни, проблемы личности и социальной груцпы, попросы этики, культуры, психологии (в том числе психологии женщин) и др. Социологию Хвостов рассматривал как одну из наиболее общих наук об обществе по отношению к таким частным наукам как экономика, пра-1ю, политика (подобно тому как биология является столь же общей отно­сительно ботаники, зоологии, анатомии, физиологии). Ее предметом яв­ляется общество. «Обществом в самом широком смысле этого слова, — писал Хвостов, -- можно назвать всякое взаимодействие живых существ, ныражающееся в происходящем между ними в той или иной форме обме­не духовными содержаниями и в совершении на этой почве совместных пктов и поступков» [Предмет и значение... 1997. С. 115].



Часть I Классический этап


Не меньшее значение для социологии имеет исследование человек.1 Однако оно может осуществляться только в связи с изучением обществи, поскольку человек по своей природе является общественным существом Коль скоро это так, «вне общественных групп люди никогда не существо вали и существовать не могли. Самая разумность человека... создалась h.i почве общественности и общество, можно сказать, древнее человеческом личности в том смысле, что разумная и сознающая себя личность, разви тая индивидуальность выросла только на почве общественных процессом в результате благоприятных для этого условий общественной жизни» [Там же. С. 116]. Итак, личность и общество с точки зрения социологии следует рассматривать в единстве и не противопоставлять друг другу. Но при этом главное в личности принадлежит духовному.

Еще одна часть предметного поля социологии — культура, которая по является рядом с миром природы как мир, переработанный человеческим сознанием. Хвостов говорит о том, что при изучении общества и человек.1 необходимо проводить различие между натурой (природой) и культурой Здесь «вмешивается» в анализ психологический аспект проблемы, пото му что «правильная постановка вопроса о природе человеческого общесп ва... возможна только на психологической почве».

Отсюда следует дополнительная расшифровка в духе психологизма то го, что такое общество. «Под именем общества, — объясняет социолог, — мы разумеем единый процесс общения, который происходит между индивиду альными процессами духовной жизни, именуемыми душами отдельных лю дей. Ввиду присущей процессу духовного общения и взаимодействия само­стоятельной закономерности, он может быть рассматриваем как особая цельность и составляет предмет особого изучения. Вот почему должна су­ществовать особая социологическая наука» [Там же. С. 122].

В свете изложенного о социологии как науке, ее предмете становится понятной трактовка Хвостовым социальных законов как общих схем по­рядка протекания человеческого общения. По существу, они тождественны законам социальной психики, а сама социальная психология рассматрива­ется с учетом этого обстоятельства как составная часть социологии. Соци­альное познание отражает мир не как таковой, а с точки зрения определен­ной теории, построенной на сформулированных социологом законах.

Не меньше, чем проблема предмета, волновал ученого вопрос о методе со­циологии. Он считал социологию обобщающей наукой, се задача — «вскрыть для нас ту общую закономерность, которая проявляется в общественной жизни, формулировать те законы природы, которым подлежит ход общест­венных процессов» [Хвостов. Метод социологии 1997. С. 276]. Метод социо­логии но сути одинаков с методом любой обобщающей науки. Наряду с тео-регическими абстракциями и положениями, социология должна располагать фундаментом из фактов для получения обобщений, но в достаточной степе­ни еще его не имеет, в чем исследователь усматривает ее слабость.


Глава 17. Неокантианство в российской социологии



Эти факты социология может получать из исторических источников, данных этнографического характера (т.е. результатов наблюдений за жизнью и бытом пародов). Наконец, говорит Хвостов, «социолог должен произво­дить и непосредственные наблюдения над фактами социальной действитель­ности... в форме простого присутствования при общественных процессах ... или же они собираются путем опроса лиц, переживавших известные события или близко к ним стоявших» [Там же. С. 280]. Что касается использования 1акого метода, как эксперимент, то в социологии, считает ученый, он мало применим, поскольку общественные процессы слишком сложны для того, ч гобы его можно было правильно ставить в большом масштабе; в более же скромной форме эксперимент в социологии возможен.

Следует отметить, что учение Хвостова о методах социологии как на­уки весьма близко к современным трактовкам и значительно отличается от представлений о методике исследований, господствовавших в россий­ской социологии на рубеже XIX—XX вв., не говоря уже о более ранних. Вместе с тем, он говорил и о другой методике, скорее психологической, нежели социологической, касающейся изучения процесса и возможнос­ти психологического вживания в исследуемую ситуацию — на основа­нии того, что о чужом «я» мы судим сообразно собственному «я».

Одна из «сквозных» проблем российской социологии — ее отношение к прогрессу. Хвостов воспринимал негативно это понятие на том основании, что критерии его не ясны и оно не вполне научно. Поэтому он предложил исполь-.ювать вместо прогресса понятие духовного процесса, взятого в его динамике и развертывании и проходящего циклы собственного развития во временном и пространственном аспектах. В развертывании духовного процесса социолог видел три стадии: а) скрытое состояние новой идеи за порогом общественного сознания; б) появление у идеи большого числа сторонников (возникновение их «критической массы»); в) победа духовной инновации в борьбе с традици­ей. На этой последней фазе идея трансформируется и достигается ее компро­мисс с традицией. Появляется новый общественный идеал («дух времени»), который определяет дальнейшее развитие духовного процесса.

В целом Хвостов создал концептуальную схему развития социологии как на се теоретическом (макросоциологическом), так и микросоциологи­ческом уровнях. Остается сожалеть, что он не сумел реализовать весь свой замысел, и второй том его «Социологии» так и не увидел света.

§ 3. Социологические взгляды П.И. Новгородцева

Павел Иванович Новгородцев (1866—1924) известен больше как юрист и философ (преподавал юридические дисциплины в Московском универ­ситете с 1904 г.), нежели социолог. Более того, зачастую он весьма песси­мистически оценивал перспективы и возможности социологии как науки.



Часть Г. Классический этап


Тем не менее в своих работах («Нравственный идеализм в философии права», 1903; «Социальные науки и право», 1916; «Об общественном идс але», 1917) высказал ряд положений, имеющих социологический хараь тер в рамках их неокантианской трактовки.

Новгородцев известен своей резкой критикой позитивистской социо логии за се акценты на необходимости изучения общества, за утвержде ние об объективном характере изучаемых социальных фактов и связен между ними, за засилье в пей (вместо нравственно-правового и культур лого) исторического подхода. Применение последнего, полагал мысли тсль, ведет к исчезновению личности как объекта исследования и превра щению в таковой масс, социальной среды.

Между тем, основным объектом исследования, по его мнению, должна бь именно личность, рассматриваемая сквозьпризму индивидуалы ю-психичесв го и нормативно-этического подходов. Социологии, считал Новгородцев, еле-' дует превратиться из пауки об изучении, описании, объяснении обьективныч социальных фактов (социальный факт не есть дюркгеймовская «вещь») в наук\ об исследовании ценности данных фактов. А ого превращает социологию п • «объективной» в «субъективную» область получения нового знания.

В работах ученого хорошо видно его несогласие с редукцией обществ,! социального к живой природе, биологическому. По его мнению, человечен кое общество отличается от мира живой природы прежде всего тем, что и нем существуют нормы как первоначальные задатки всеобщего долженп вования. Эти нормы составляют нравственную основу струк!уры личнос­ти, поскольку человек живет именно но ним. Раз мы с этим согласны, и> должны признать, что нормы являются основой также общества и культу ры. Справедливости ради, отметим, что Новгородце» не отождеемвлял об щество и культуру, более того, резко выступал против попыток такою отождествления у некоторых исследователей неокантианского юлка.

Нравственность, по Новгородцеву, — не только то, что существует но oi ношению к личности как нечто внешнее (совокупность действующих в об ществе норм), но это внутренняя для человека абсолютная ценность. On.i позволяет личности быть не пассивным продуктом социальной среды, ,i единственным и основным источником сознательных решений и акт ивны\ действий. Поэтому общество есть ничто иное как совокупность сознаний и действий отдельных людей.

Нравственная сфера, в соответствии с позицией Новгородцева, авто­номна, самодостаточна, независима и самостоятельна. Он считал, что не­обходимо признание самостоятельного значения за нравственным нача­лом и нормативным рассмотрением социальных и личностных — и первую очередь — проблем. Позитивизм в отличие о г неокантианства не в состоянии решить нравственную проблему, потому чго этические нор­мы, лежащие в ее основе, являются априорной прерогативой нравствен­ного сознания. Главным в социологической проблематике должно стать


Глава 17 Неокантианство в российской социрлогии



изучение механизмов морально-правовой регуляции в различных обще­ственных сие i омах. Для этого необходимо изучать и знать структуры ин­дивидуального сознания (внутренних психологических переживаний) и внешних по от ношению к человеку социальных и культурных систем, по­нимаемых как совокупность нравственных и правовых норм.

Рассматривая период начала XX в., Новгородцев считал его временем кри­зиса и крушения всяческих утопий, особенно социалистического характера. Анализ марксизма и многочисленных социалистических концепций того пе­риода убедил его принципиальной невозможности создания справедливых форм обществе! того уст ройства и разумных средств их появления. Все обще­ственные формы, реально существующие и еще не родившиеся, будущие, не могут по своей природе совместить, реализовать в своей деятельности требо­вания справедливой и, равепа ва и свободы. Однако в основе этих форм дол­жен лежать принцип соблюдения интересов личности. Выход из кризиса об­щества и социальной пауки, с точки зрения Новгородцева, состоит в учете :жж) принципа и обеспечении свободы бесконечного развития человека. Ин­дивид i гуждается пев yroi i ическом проекте светлого будущего, а в вечном иде-<ше добра, в основе которого — самоценность человеческой жизни.

Говоря об общественных формах, в которых реализуется этот абсолют­ный идеал, Новгородцев указывает па самые исторически ранние — род и племя и современные - государство, церковь, семья, нация, культура. На них он возлагает основные надежды по расширению границ дейст вия нравствен­ных норм. Задача социолога, по его мнению, состоит в изучении возможнос­тей решения этой проблемы в названных выше общественных формах. Для человека же главное следовать нравственному идеалу и нести его в себе как тот мир, в котором он живет. Таким было credo Новгородцева.

§ 4. Социологическое наследие Б.А. Кистяковского

Б.А. Кистяковский (1868—1920) родился в Киеве в семье профессора права Киевского университета. Пошел по стопам своего отца, став крупным уче­ным в области права, философии, социологии. Учился в Киевском, Харь­ковском, Дернтском университетах, был исключен из каждого за участие в революционной деятельности. Завершил образование в Германии, где зани­мался в семинарах Г. Зиммеля и В. Виндельбанда, одного из основателей нсокат панства. В 1899 г. опубликовал па немецком языке одну из главных своих работ — «Общество и индивидуальность». Другая важная работа, со­державшая социологические идеи, — «Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права» (1916). Препода­вал I! московских и киевских высших учебных заведениях.

Кистяковский считал, так же как и другие неокантианцы, что общество и социальное познание находятся в состоянии кризиса. Если причины кризиса



Часть I Классический этап


 


I

О


общества лежали в процессах социально-экономических и — особенно — в по­литических, То обоснование кризиса социального познания российский мыс литель видел в явлениях методологического порядка. Он связывал этот кризис с господством субъективизма и релятивизма социальной науки, давлением на нее позитивизма и меюдов естествознания, игнорированием специфики соци ального познания в целом, социологического в частности. Кроме того, причи ной кризиса социального познания он считал слитность, неразделейность со циологии и социальной философии и господство в последней психологазма Другими словами, кризис социальных наук имел чисто гносеологический ха рактер, и выход из него следовало искать именно в сфере методологии.

Главная задача социологии — исследовать причинную связь между ставшими необходимыми социальными фактами, причем делать это бес­пристрастно, вне влияния их нравственных оценок. В связи с таким пони­манием поставленной задачи Кистяковский писал: «Социолог должен в этом случае поступать так же по отношению к социальным явлениям, как врач, который лечит больного, не спрашивая, хороший ли это или дурной человек, нравственен ли он или безнравственен. Может быть перед ним лежит величайший злодей, преступник, убийца, загубивший много жиз­ней, но врач справляется только со своей наукой и спасает больному жизнь, не спрашивая, достоин ли он или не достоин жить по нравствен­ным соображениям. Так же точно социолог не должен расплываться и нравственных осуждениях или предаваться благородному гневу по пово­ду исследуемых им социальных явлений, а спокойно исследовать при­чинную связь их» [«Русская социологическая школа»... 1997. С. 264].

Однако это вовсе не означает того, что Кистяковский игнорировал по­нятие нравственности и нравственных оценок тех или иных социальных явлений. Он связывал его с другой категорией, которой всегда уделял зна­чительное внимание, — справедливостью: «О каждом общественном явле­нии мы можем судить с нравственной точки зрения. Всякий раз, когда мы имеем факт из общественной жизни, мы можем спрашивать: удовлетво­ряет ли он идее справедливости, или нет?» [Там же. С. 263]. Категорию справедливости как оценочную ученый противопоставляет категории не­обходимости как научно-познавательной, поскольку последняя одинако­во применяется при анализе и естественных, и социальных явлений, а первая — только лишь в суждениях о социальном мире.

Некоторые исследователи творчества Кистяковского рассматривают трактовку им справедливости как сердцевину его социологической кон­цепции [Миненков. 2000. С. 240]. При этом доказывается, что категория справедливости связана у российского исследователя с понятием должен­ствования, нормативностью и ценностью. Стремление к осуществлению справедливости присуще людям как естественное, считал Кистяковский.

Российский ученый рассматривал общество как психическое, взаимо­действие людей, процессы в котором существенно отличаются от физичес-


Глава 17. Неокантианство в российской социологии 291

ких и количественно неизмеримы. Поэтому исследовать его можно лишь на основании специальных социальных законов, которые не могут пред­ставлять собой аналогий физическим, биологическим и иным естественно-i тучным законам. Для того чтобы открыть такой специфический социаль-пый закон, необходимо изолировать однородные социальные явления, которые состоят в причинной связи между собой. Знание нескольких пере­секающихся рядов причин даст возможность открыть социальный закон.

В работах Кистяковского последовательно проводилась идея о том, что социология должна выделять в социальных явлениях безусловно достовер­ное, тогда главным для нее станет установление необходимости, а не опре­деление различных возможностей. Нигилистическое отношение ученого к категории возможности бросалось в глаза, и вряд ли с такой позицией в со-i дологической науке молено согласиться. Социология не должна пренебре­гать этой категорией, особенно при разработке различных вариантов (сце­нариев) развития процессов, а также в ходе статистических исследований.

Будучи правоведом и обосновывая нормативно-социологический под­ход, российский ученый обращал особое внимание на роль права в разви­тии человека и социальных процессов. Он доказывал, что право дисцип­линирует индивида гораздо больше, чем что-либо иное, даже управление собственной волей. Внутренняя свобода человека достигается благодаря праву. Значение работ Кистяковского в этом аспекте его творчества за­ключается в подчеркивании роли прочного правосознания людей, являю­щегося условием нормального развития и общества, и личности.

Завершая рассмотрение социологических взглядов Кистяковского, от­метим, что он, как и многие ученые того времени, ставил вопрос об отправ-iIom пункте социального процесса, его начале. Что им является — общество или личность? В отличие от многих своих коллег, «выбиравших» что-либо одно, Кистяковский полагал, что вряд ли таким путем можно найти верный ответ на этот вопрос. Оба начала, полагал ученый, одновременны и взаимо­действуют настолько тесно, что любой выбор в этом случае всегда будет не­корректным. Тем более что в практическом плане самоцелью являются и личность, и общество. Самое же главное в социальном мире — успех дол­женствования, реальных норм и подлинных ценностей. Именно этому должна содействовать вся социальная наука, в том числе и социология.

§ 5. Социологическая теория Л.И. Петражицкого

Лев Иосифович Петражицкий (1867—1931) — один из наиболее извест­ных российских юристов и социологов неокантианского направления. Окончил Киевский университет, учился в Германии. Является основате­лем психологической школы права в России. В течение 20 лет (1898— 1918) работал профессором Петербургского университета. Избирался в



Часть I Классический этап


состав первой Государственной думы. С 1918 г. жил в эмиграции, руково дил кафедрой социологии Варшавского университета. Основные работы, содержавшие социологические идеи: «Введение в изучение права и нрав­ственности» (1905), «Теория права и государства в связи с теорией нрав­ственности» (в двух томах, 1907).

Творчество Петражицкого связывают и с позитивизмом, и с натурализ­мом, и с психологическим направлением, и с неокантианством. Это свиде­тельствует о сложности и «пограничном» характере взглядом мыслителя Рассмотрим основные из них, имеющие непосредственное отношение к со­циологической I [ауке.

Социологию он характеризует как научную теорию социалыю-психичс ских процессов. Ее предназначение — изучать участие человека в процессах социальной жизни. При этом под таким участием ученый понимает психи ческую деятельность индивидуального характера. Она проявляется в сло­вах, сообщениях, действиях, поступках человека.

Главным методом социологии Петражицкий считал психологическую дедукцию, основой которой является наблюдение социальных фактов. Наблюдение может быть внешним (по отношению к физическим явлени­ям и процессам оно осуществляется благодаря органам чувств) и внут­ренним. В последнем случае оно превращается в самонаблюдение, стано­вится, как говорит Петражицкий, интроспекцией, психологическим методом внутреннего наблюдения. Такое наблюдение есть, по существу, переживание социального факта, социального явления. Это переживание и становится объектом познания и предметом интерпретации.

Отсюда существенное значение приобретает способность человека вос­принимать и трактовать социальные явления и процессы. Таким путем можно определить процесс конструирования узнаваемого нами социально­го мира, который (это следует из приведенных рассуждений) оказывается зависимым от того, как мы ею интерпретируем. Подобный подход к позна­нию социального мира стали особенно активно применять в 1920-е i г. пред­ставители феноменологической социологии.

Центральными понятиями социологии, согласно концепции Петражиц­кого, должны стать еоциалыгое поведение и его мотивы. Традиционно основ­ная категория социологии — общество — не привлекала особого внимания ученого. Оно выступало для пего как некая надындивидуальная действитель­ность, не имеющая особого статуса и не существующая реально в психике то­го, кто изучает то или иное конкретное социальное явление. Социология изу­чает лишь го, что существует в психике и интерпретируется индивидом.

Общество не вызывало интереса у Петражицкого и в силу его оторван­ности от нормативных и мотивационных характеристик поведения, кото­рые он называл «нормативными переживаниями» и «импульсиями» [Пе­тражицкий. 1997. С. 281]. Для получения этих характеристик требуется обращение к психологии, которая должна создать для гуманитарных на-


Глава 17. Неокантианство в российской социологии 293

ук, в том числе и для социологии, прочный фундамент. Так, Петражиц-кий считаем, что социологическое понятие «мотив» (хотя па самом деле оно скорее психологическое) имеет в качестве психологического аналога (синонима) попят ис «эмоция». Не случайно он разрабатывает детальную классификацию эмоций, создавая «эмоциональную теорию эстетических и этических явлений».

Индивидуальные эмоции, в соответствии с этой теорией, выступают причинами социального поведения, они выражаются как в слове, так и в действии, а их понимание становится задачей социологии. Однако такой подход, базировавшийся на индивидуальных эмоциях, оказался недостаточ­ным для носiроения научной социологии, поскольку не содержал выхода в систему социальных отношений. Поэтому Петражицкий обращается к по­нятию «народная психика», связывая его с конкретным поведением через социальные нормы, обусловливающие определенные типы поведения.

Разработка 1еории социальных норм — одно из его серьезных научных достижений Петражицкого. При этом он рассматривал их в тесной связи с обязанностями — как моральными (нравственными), так и правовыми (юридическими). Нравственные нормы у ученого — переживание долга и его выполнение, юридические — это понимание долга как обязанности по отношению к другому. Любые нормы выполняют две функции — мотива-ционные (импульсивные) и педагогические. Первые стимулируют одни действия и сдерживают другие, вторые способствуют развитию определен­ных психических склонностей, предрасположенностей людей.

Общса ненпый прогресс Петражицкий связывал с достижением идеа­ла совершенного социального характера. Этот идеал достигается посте­пенно, по мере перехода от одной социальной системы к другой, более действенной и соответствующей состоянию народной психики, что в свою очередь обеспечивает более высокую степень социально-разумного поведения граждан.

Подводя итог развитию неокантианского направления в российской со­циологии, следует отмстить, что его представители обращали особое внима­ние на методологию исследования и социального познания, выработку по­нятийного аппарата общественной науки, обращение к личности, ее внутреннему психическому миру. Особенно активно ставились проблемы долженствования, нормативности, ценности в связи с характеристикой по­ведения человека. Взаимодействия между субъектами социальных процес­сов рассматривались в рамках нравственно-психологических отношений.

Неокантианство в российской социологии, критикуя позитивизм и на­турализм, сделало шаг, с одной стороны, в направлении к неопозитивизму, с другой — еще больше приблизило социологию к психологии. Вместе с тем, оно не сумело решить полностью тех задач, которые ставило перед со­бой: подорвать научное и интеллектуальное доверие к социологическому позитивизму. Последний сохранился и даже усилился, занявшись поис-



Часть I Классический этап


ком новых форм и ликвидацией слабостей в своей методологии за сче* большего дистанцирования от естествознания и его методов и усиление гуманитарной составляющей в создаваемом научном знании.

Вопросы и задания

1. Почему в российской социологии появилось неокантианство?

2. Что вы можете рассказать о влиянии на него идей Г. Риккерта и В. Виндельбанда?

3. Каковы особенности неокантианства в российской социологии?

4. Как трактовал предметное поле социологии В.М. Хвостов?

5. Раскройте учение Хвостова о методах социологии.

6. В чем состоят заслуги П.И. Новюродцева перед социологической наукой?

7. Как характеризовал проблемы развития нравственной сферы общественной жизни '
Новгородцев?

8. Почему Б.А. Кистяковокий рассматривал общество и социальное познание находя­
щимися в состоянии кризиса?

9. В чем Кистяковский видел главную задачу социологической науки?

10. Охарактеризуйте суть социологической теории Л.И. Пстражицкого.

11. Почему центральным понятием социологии Пегражицкий считал социальное пове­
дение?

12. В чем состояло значение неокантианского направления в российской социологии'

Литература

История социологии. Минск, 1993.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998. Т. 2.

Кштяковский Б Л. Проблема и задача социально-научного познания. «Русская социо-лошческая школа» и категория возможности при решении социально-эшческих проблем. Необходимое и должное в культурном творчестве // Социология в Рос­сии XIX — начала XX веков: Тексты. М., 1997. Вып. 2.

Кукушкина ЕЙ. Русская социология XIX — начала XX века. М., 1993.

Култыгин В П. Классическая социология. М., 2000

Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.

Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии. Минск, 2000.

Новгородцев ПИ. Об общественном идеале. М., 1991

Новикова С.С. История развития социологии в России. М.; Воронеж, 1996.

Петражицкий Л.И. Основные положения эмоциональной теории эстетических и .этиче­ских явлений. Два вида обязанностей и норм // Социология в России XIX — нача­ла XX веков: Тексты. М., 1997. Вып. 2.

Хвостов В.М Предмет и значение социологии. Метод социологии. Науки об общем и науки об индивидуальном // Там же.


Глава 18

Неопозитивизм в российской социологии

Неокантианская критика позитивизма, стремление представителей послед­него модифицировать свои взгляды в сторону большей адаптированности к уровню… В содержательном плане неопозитивизм характеризуется переносом акцептов с… Методологическая программа неопозитивизма требовала замены априо­ризма наблюдением и строгим описанием полученных…

ЧАСТЬ II СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП



 


Глава 19

Социология XX в.: общая характеристика, предмет,

Периодизация

Начиная разговор о социологии XX в. как о современной дисциплине, не­обходимо в первую очередь разобраться с понятием современности в на­уке. В… Рассмотрим с этой точки зрения понятие современности в науке при­менительно к… В социологи и есть и иное отношение к понятию современности, сторонни-ки которого сводят ее к последним десятилетиям…

I



Часть II. Современный этап


столько от дельных людей, их способы деятельности и образ жизни, скольJ ко социальные общности, социальные действия, социальные струюурь социальные институты, наконец, социальные системы.

§ 3. Периодизация социологии XX в.

Характеризуя социологию XX в. как современный этап этой пауки, необ­ходимо ясно понимать, что он является достаточно сложным, неоднород­ным, включающим в себя целый ряд периодов ее развития. Как и в случае с периодизацией классического этапа социологии, будем использовать гри взаимосвязанных ее критерия: временной, пространственный, содер­жательный с учетом персоналистического подхода к каждому направле­нию, течению, к каждой парадигме.

Выделим следующие1 периоды в рамках современного этапа социоло­гии: 1920-1930-е гг., 1940-1960-е гг., 1970 - первая половина 1980-х гг., вторая половина 1980-х—1990-е гг. — и дадим их краткую характеристику.

Первый период (1920- 1930-е гг.)

Первый период определяется мощным наступлением эмпиризма и его до­минированием в социологической теории и практике. Причины активного распространения эмпиризма в социологии следует искать в развитии как общества, так и самой науки, в выходе ее па новый, более высокий уровень, в приближении к зрелому состоянию. Развивающееся в экономическом и социальном отношениях общество, ориентирующееся на быстрый прогресс, не могло не обратиться к эмпирической социологии, ее лучшим работам, выводам, позволяющим анализировать и решать конкретные проблемы со­циальной жизни. Именно так и произошло в 1920-х гг., когда при наличии разных подходов и взглядов на эмпирические исследования, их задачи и предмет сами они получили широкое распространение. Работы социологов по конкретным социальным проблемам по-другому осветили открывающи­еся перспективы и общества, и социологии как пауки.

Начало первому периоду современного этапа социологии было положе­но ставшей впоследствии классической и хрестоматийной работой У. То­маса и Ф. Знапсцкого «Польский крестьянин в Европе и Америке». Центр,, развития социологии достаточно быстро перемещается из Западной Евро­пы в США, где в этот период господствует Чикагская социологическа школа во главе с Р. Парком и Э. Бсрджессом. Хоторнский эксперимент проведенный под руководством Э. Мэйо и Ф. Ретлисбергера (о котором : специальной главе будет подробно сказано), послужил толчком для актив ного развития индустриальной социологии, социологии труда и социоло гии менеджмента. Несмотря па экспансию эмпирических и прикладных и< следований во второй половине 1920-х—1930-е гг., в США ноявляютс.


Глава 19 Социология XX в.- общая характеристика, предмет, периодизация



i лубокие и имеющие существенное значение для дальнейшего развития на­уки социологические i сор и и П. Сорокина и Т. Парсопса.

Что касается социологии Западной Европы 1920—1930-х гг., то в ней преобладали исследования теоретического характера. Во Франции они бы­ли связаны с работами представителей школы Э. Дюркгейма, в Германии конца 1920-х - начала 1930-х гг. — с появлением Франкфуртской социоло-тической школы. Большое влияние на развитие социологии этого периода (особенно западноевропейской) оказали идеи психоанализа. Нельзя не на­звать такого важного направления западноевропейской социологии этого периода, как социальная антропология, развивавшаяся в первую очередь в Британии в трудах Л. Рсдклифф-Брауна и Б. Малиновского.

Еще одна крайне важная особенность этого периода в развитии социоло­гии состояла в том, ч m именно в это время произошло зарождение трех ве­дущих для социологии XX в. парадигм: символического интеракционизма (Дж. Г. Мид), феноменологии (М. Шелер, А. Шюц), структурного функци­онализма (Иарсонс). Развитие этих парадигм, их широкое использование в социологии вышло далеко за пределы рассматриваемого периода.

Нельзя не отметить и такой существенной черты социологии, как по­явление и конституирование целого ряда ее отраслей. Выше уже называ­лись некоторые из них (индустриальная социология, социология труда, социология менеджмента). С деятельностью Чикагской школы было свя­зано возникновение и бурное развитие социологии города. Формируются и получакп развитие социологии образования, знания, культуры, меди­цины, досуга и многие другие.

Весьма значимым период 1920—1930-х гг. был не только для американ­ской и западноевропейской, но и для отечественной социологии. Последняя развивалась вначале под знаком противоборства немарксистских и марк­систских взглядов, но после 1922 г. (высылки из страны Сорокина среди большой группы российской творческой интеллигенции) победа марксист­ской линии в социологии была достигнута достаточно быстро. Она была свя­зана с четкой направленностью социологии на «обеспечение» победы социа­лизма. Здесь сыграли значительную роль работы Н.И. Бухарина, в которых социология отождествлялась с историческим материализмом.

Помимо развития теоретической социологии, заметных успехов до­стигли отдельные отрасли социологического знания, в первую очередь социология труда и социология деревни. Проводились эмпирические ис­следования большого числа проблем: труда, производства, повседневной деятельности в самых различных сферах жизни и др. Определенные ре­зультаты были получены также в области методики, техники и процеду­ры изучения целого ряда актуальных проблем.

Однако в конце 1920-х — начале 1930-х гг. социологические исследова­ния свертываются. Этому способствовало несколько обстоятельств. Сначала социология была объявлена составной частью диалектического и историчес-



Часть II. Современный этап


кого материализма, и тем самым сразу был поставлен под сомнение вопрос ( ее самостоятельном статусе как науки. Более того, среди идеологов страны возникла «антисоциологическая» линия, отрицавшая вообще право социо­логии на существование. Этим «аргументом» немедленно воспользовался Сталин, которому социология как наука, раскрывающая противоречия об­щественных процессов, была не нужна. Тоталитарная система вполне могла обойтись без их изучения. Социология объявляется буржуазной лженаукой, а теоретические и эмпирические исследования подвергаются запрету, равно как и само название науки. На ближайшие 30 лет для отечественной социо­логии наступают «черные дни» и «темные ночи». Целое поколение людей оказалось лишенным всякого представления о возможностях этой науки.

Второй период (1940- 1960-е гг.)

Второй из рассматриваемых периодов современного этапа социологии охватывает, как указывалось выше, 1940—1960-е гг. Активизация эмпири­ческих исследований нанесла определенный урон теоретической социоло­гии. Ведь этот процесс был связан с уходом либо уклонением от ответов на острые вопросы широкого социального звучания. Окончание Второй ми­ровой войны и послевоенное развитие общества таких вопросов постави­ли более чем достаточно. Настало время, когда проблемы социологичес­кой методологии и теории должны были занять более достойное место.

Понятно, следовательно, почему второй период характеризуется значи­тельным усилением теоретико-методологических построений, оказавшимся своеобразной реакцией на доминирование (а порой и подавляющее влияние) в социологии эмпирической линии. Эмпирическая социология развивалась и экстенсивно, и интенсивно, зачастую проявляя полную самодостаточность и не обращаясь к «большой теории». В итоге это привело ее к глубокому кризи­су (в рамках данного же периода), проявившемуся в первую очередь в усиле­нии «ползучего эмпиризма» и мелкотемья конкретных исследований.

Мировым центром социологии в 1940—1960-х гг. продолжают оста­ваться США, что вполне понятно, учитывая разрушительные последст­вия Второй мировой войны для Европы. В этой стране, наряду со значи­тельным количеством эмпирических исследований в самых различных сферах общественной и личной жизни, активно развивается социологи­ческая теория. Наиболее крупными теоретиками этого периода были П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон. К числу самых значительных теорий, созданных ими в этот период, следует отнести: концепцию социокультур­ной динамики, теорию интегрального типа личности и общества (Соро­кин), теории социальной системы и социального действия, структурно-функциональный анализ, концепцию неоэволюционизма (Парсонс), теории функционального анализа и среднего уровня (Мертон). Необхо­димо отметить также большую роль в развитии методологии эмпиричес­ких исследований таких социологов, как П. Лазарсфельд, С. Стауффер,


Глава 19. Социология XX в.' общая характеристика, предмет, периодизация 327

I'. Мак-Айвер. Основными социологическими центрами в США стано-нятся Гарвардский и Колумбийский университеты (вместо доминировав­шего ранее Чикагского университета).

В западноевропейской социологии первых послевоенных десятилетий, наряду с развитием собственных теоретических традиций французской, британской, немецкой, итальянской социологии, начинают активно про-иодиться конкретные эмпирические исследования (не без влияния амери­канских работ в этой сфере социологической деятельности). Они охваты-пают прежде всего промышленные предприятия, касаются трудового поведения работников, их отношения к производственной деятельности, мотивации и профессионально-ценностных ориентации, взаимодействия различных групп занятых, проблем совершенствования управления соци­альными процессами. Среди крупных европейских социологов, осуществ­лявших такие исследования, — Ж. Фридман, А. Турен (Франция), Дж. Голдторп, Д. Локвуд (Великобритания) и др.

Серьезно сказалось на состоянии западноевропейской, особенно немец­кой, социологии «возвращение домой» Франкфуртской школы, ведущие представители которой в военные и первые послевоенные годы жили и рабо­тали в США. Радикально-критические взгляды этих мыслителей как в отно­шении капитализма, так и ряда его теорий (в том числе марксизма) сыграли значительную роль в инициировании многих общественно-политических процессов 1960-х гг., особенно протестных молодежных выступлений во Франции, Германии, США и чехословацких событий 1968 г. Окончание это-ю периода знаменовало собой, таким образом, впервые четко обнаруженную зависимость между социологическими идеями и их непосредственным вос­приятием и преломлением в поведении определенной части общества.

Возникшие в предшествующий период (1920—1930-е гг.) социологи­ческие парадигмы символического интеракционизма, феноменологии, структурного функционализма успешно развиваются в 1940—1960-х гг. Здесь следует назвать работы И. Гоффмана (в области символического интеракционизма), П. Бергера и Т. Лукмана (в области феноменологиче­ской социологии). Особенно популярным благодаря работам Т. Парсонса и Р. Мертона становится структурный функционализм. В это же время появляются и получают широкое распространение и иные парадигмаль-ные построения. Речь идет о теориях обмена (Дж. К. Хоманс, П. Блау), конфликта (Л. Козер, Р. Дарендорф), этнометодологии (Г. Гарфинкель).

Период 1940—1960-х гг. ознаменовался созданием Международной социологической ассоциации (в сентябре 1949 г. под покровительством ЮНЕСКО) и проведением первых всемирных социологических конгрес­сов. В рамках рассматриваемого периода прошло шесть конгрессов, из них лишь один — пятый — проводился в 1962 г. в США (Вашингтон), все остальные — в городах Западной Европы (Цюрих, Льеж, Амстердам, Ми­лан, Эвиан). Сам этот факт свидетельствует о том, что, с нашей точки зре-


Часть II. Современный этап


I



ния, происходи! постепенное ослабление американской «социологичес­кой гегемонии».

Третий период (1970-е - первая половина 1980-х гг.)

Третий период современного этана социологии охватывает примерно полто­ра десятилетия: 1970-е — первая половина 1980-х гг. Для .зарубежной (амери­канской и западноевропейской) социологии он означал стремление к суще­ственному обновлению теоретического арсенала в рамках ряда появившихся концептуальных направлений — постиндустриализма (Д. Белл, А. Турен),. структурализма и постмодернизма (К. Леви-Стросс, М. Фуко, Ж. Деррида,] Ж. Лакан), модернизации (С. Айзепштат, М. Леви, У. Мур), пеофункциона-| лизма (Дж. Алсксапдер, П. Коломи) и др. Структурный функционализм по­лучает свое дальнейшее развитие в творчестве Н. Лумана. Систем пый анализ ■] исторического действия и концепцию общества, построенную па нем, демон-1 стрирует А. Турен. Ему же принадлежит социологическая теория социаль-пых движений. Теорию коммуникативного действия создаст Ю. Хабермас.

Многие из названных и иных зарубежных исследователей стремятся как можно резче on ородитъея от классических идей социологии, заявляя о поиске принципиально новых путей развит ия этой пауки. Тем не менее , преемственность в развитии социологии в рамках третьего периода как с | предшествующими двумя периодами, так и с классическим этапом про­сматривается достаточно очевидно. Что же касается теоретического кон- • струировапия в социологии, то оно, конечно же, имело место и было свя-1 зано прежде всего с развитием прежних и созданием новых парадигм. Продолжая использование таких типов парадигм, как структурные и ин-терпретативные, социологи особое внимание начинают обращать па инте-гративные и объединительные парадигмы (рассмотрению всех основных типов и наиболее активно используемых парадигм в различных главах учебника будет уделено соответствующее внимание).

В 1970 — начале 1980-х гг. заявляет о себе первыми крупными работами повое поколение социологов-теоретиков (Э. Гиддепс, Дж. Алсксапдер, Дж. Ритцср, Р. Будон, П. Бурдьс, Ю. Хабермас и др.), которому в рамках сле­дующего периода будет суждено сыграть главную роль в развитии академи­ческой теоретической социологии. Существенно усиливается влияние запад­ноевропейской социологии (начавшееся еще в конце 1950-х — 1960-х гг.). Намечается постепенный переход к социологии постмодерна. Именно в рам­ках третьего периода зарождается социологический интерес к созданию ин­тегрированных теорий и концепций, который затем в полной мере проявит­ся уже в конце 1980-х — 1990-е гг.

Усиливается роль всемирного социологического сообщества, возглав­ляемого Международной социологической ассоциацией. Заметными собы­тиями в его жизни становятся международные социологические конгрес­сы. За период с 1970-го по 1986 г. их состоялось пять (VII конгресс, 1970,


Глава 19. Социология XX в/ общая характеристика, предмет, периодизация 329

Варна; VIII конгресс, 1974, Торонто; IX конгресс, 1978, Упсала; X конгресс, 1982, Мехико; XI конгресс, 1986, Нью-Дели). Если на предшествующих Варнепскому шести конгрессах количество учасшикоп варьировало ог не­скольких сотен до 2 тыс. (на конгрессе в Эвианс, 1966), а наибольшее коли­чество представленных стран равнялось 51, то, начиная с Варны, числен­ность участников не опускалась ниже 3 тыс. социологов, количество же представленных государств превышало 80—90, достигая иногда рекордных цифр (130—140 стран, как это было в Упсалс и Мехико).

Теперь коротко охарактеризуем — в рамках второго и третьего перио­дов современного этапа — развитие отечественной социологии. Говоря о пей, нужно сказать, что она стала проявлять первые признаки жизни (по­сле грех десятилетий забвенья) лишь в конце 1950-х — начале 1960-х гг., т.е. во время так называемой «хрущевской оттепели». Начинается новый период 13 развитии социологии, который продолжался вплоть до середи­ны 1980-х гг. В границах этого периода социология добилась заметных результатов. Прежде всего она стала легально развиваться и как теорети­ческая, и как эмпирическая паука. В начале периода были проведены важ­ные исследования культурно-технического уровня рабочего класса, науч­но-технического прогресса, отношения рабочих к труду, бюджетов времени различных категорий населения, брака и семьи, молодежи и др.

Первые конкретные исследования и работы с их анализом и обобщени­ем проводились (азатем публиковались в книгах и статьях) в четырех цен­трах — Москве, Ленинграде, Новосибирске, Свердловске. Однако статус социологии в СССР был явно принижен, в лучшем случае она рассматри­валась как конкретный раздел философской науки, не имеющий своего са­мостоятельного предмета и нацеленный на сбор эмпирического материала для его теоретического обобщения в рамках исторического материализма, который и рассматривался как общая социологическая теория.

В 1969 г. был создан Институт конкретных социальных исследований АН СССР (с 1972 г. — Институт социологических исследований, с 1990 г. — Институт социологии АН СССР, с 1992 г. — Институт социологии РАН). С 1974 г. стал издаваться журнал «Социологические исследования». Появи­лось немало ярких ученых, среди которых известными не только в нашей стране, но и за рубежом стали Б.А. Грушин, Т.И. Заславская, А.Г. Здраво-мыслов, Л.Н. Коган, И.С. Кои, Ю.А. Левада, Г.В. Осипов, А.Г. Харчев, О.И. Шкаратан, В.Э. Шляпентох, В.Н. Шубкин, В.А. Ядов и др.

Однако на состоянии социологии не мог не сказаться общий дух пери­ода «застоя». Науке с большим трудом приходилось преодолевать сопро­тивление командно-административной системы. Партийно-бюрократи­ческому аппарату социология если и была нужна, то только лишь как инструмент апологетики его деятельности. Поэтому со стороны аппарата постоянно чинились препятствия талантливым ученым, выводы ряда ин­тересных исследований не были опубликованы вследствие остроты ана-



Часть II. Современный этап


лизируемых проблем. Некоторые социологи были подвергнуты гонени ям, отдельные ученые вынуждены были уехать за рубеж.

Четвертый период (вторая половина 1980-х - 1990-е гг.)

Вторая половина 1980-х — 1990-е гг. — четвертый и, возможно, заключи тельный период современного этапа социологии (хотя очевидных, явньц предпосылок к этому, с нашей точки зрения, пока не видно). Он характе ризуется попытками вывести социологическую науку на новый уровеш теоретического осмысления процессов как в реальной жизни, так и в са мой социологии. Основная особенность четвертого периода — стремл^ ние к интеграции во всех сферах и проявлениях социологической науки J практики. Именно эту черту в качестве наиболее характерной для лерио да 1980—1990-х гг. называет и подробно раскрывает Дж Ритцср1.

Четвертый период характеризуется также переходом к постклассическо му развитию социологии, одна из основных особенностей которого состоит в теоретическом акцентировании активной роли социального субъекта. Именно в таком ключе следует рассматривать несколько созданных в рам ках периода значительных теорий, получивших широкую известность как в социологическом мире Запада, так и нашей страны. Среди них: теория структурации Э. Гидденса, теория постмодернизма 3. Баумана, теории мета-теоретизирования и макдональдизации Дж. Ритцера, многомерная социоло­гия Дж. Александера, теория социального поля (пространства) П. Бурдье,. теории социальных изменений и культурной травмы П. Штомпки и др.

Международное социологическое сообщество во временных границах] четвертого периода продолжало успешно работать, собираясь раз в четы ре года на всемирные конгрессы (XII — в Мадриде, 1990; XIII — в Биле фельде, 1994; XIV — в Монреале, 1998). Очередной XV конгресс прошел^ летом 2002 г. в австралийском Брисбене. В перерывах между конгрессами регулярно (один-два раза в год) заседают исследовательские комитеты, которых в Международной социологической ассоциации около 50.

На конгрессах фиксировались серьезные сдвиги, происшедшие в раз­витии общесоциологической теории, в понимании социальных измене­ний в мире, в исследованиях глобальных и региональных процессов. От­мечалось, что, возможно, не стоит стремиться к созданию единой общесоциологической теории, которая могла бы удовлетворительно объ­яснить многообразие происходящих в различных культурах и регионах социальных процессов. Стало быть, нужен целый ряд социологических теорий для анализа социальных изменений, что является доказательст­вом своеобразного социологического плюрализма. Обосновывалась пози­ция, согласно которой требуется не интеграция социологической теории, а консолидация различных подходов, концепций, культур, образов жиз­ни. В идее консолидации, в многообразии равноправных социологачес-

1 Ritzer G. Modern Sociological Theory. N.Y., 1996



 



 



 


Глава 20

Американская эмпирическая социология и ее развитие

в 1920-1930-х гг. Чикагская социологическая школа

§ 1. Появление и характерные особенности эмпирической социологии

Понятие эмпирической социологии и причины ее появления

При изучении классического этана развития социологии выявлялись ис­торические истоки эмпирической социологии. Речь шла о первых эмпи­рических исследованиях в XVII—XIX вв. Специально рассматривались: проблемы смертности в их эмпирическом изучении Дж. Грауптом, стати­стические работы У. Петти, И. Зюсмильха, становление социальной ста­тистики в трудах А. Кетле, изучение семьи Ф. Ле Пле. Был дан анализ развития эмпирических исследований во Франции (работы Г. Тарда, Э. Дюркгейма), в Англии (труды Ч. Бута), в Германии (материалы А. Ваг­нера, А. Левенштайна, Ф. Тенниса, М. Вебера). Подчеркивалась значи­мость этих исследований для конкретного анализа капиталистического общества эпохи его становления и развития.

Обращалось внимание на то, что это были эпизодические, разрознен­ные исследования, не делавшие в социологии «погоду» и не имевшие в то время определяющего значения для ее развития. В XVII—XIX вв. не су­ществовало разработанной методологии и методики их подготовки и про­ведения. Социологические теории, с одной стороны, не формировали ус­ловий для проведения конкретных эмпирических исследований в силу достаточно абстрактного характера первых, поскольку в этих теориях ста­вилась прежде всего задача создания глобальных историко-эволюцион-ных схем. С другой — эти теории, опять же вследствие названной выше их специфики, не нуждались в проверке и конкретной, эмпирической аргу­ментации. Вместе с тем подчеркивалось, что без названных выше эмпири­ческих исследований не было бы и значительных теоретических выводов, особенно у таких социологов, как Теннис, Дюркгейм, Вебер.

На рубеже 1910—1920-х гг. появляются исследования, сыгравшие судьбоносную роль в развитии социологии и открывшие принципиально новую ее эпоху (называемую современным этапом этой науки). Прежде всего отметим работы в области эмпирической социологии представите-


Глава 20 Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920— 1930-х гг . 335

лей Чикагской школы. Это в первую очередь «Польский крестьянин в Ев­ропе и Америке» У. Томаса и Ф. Знанецкого и социологические исследо­вания города (проблем социальной экологии), выполненные под руко­водством Р. Парка и Э. Бёрджесса. Однако для того, чтобы говорить о них как о начале современной эмпирической социологии, необходимо дать развернутое и точное ее понятие.

Будем понимать под ней область развития социологической науки, свя­занную с получением фактографического знания в результате проведения специальных эмпирических исследований. В то же время эмпирическое ис­следование означает изучение конкретных социальных проблем, направ­ленное на решение как теоретических, так и практических задач, регулиро­вание межгрупповых и внутригрупповых отношений и социальных процессов. Проведение эмпирического исследования предполагает исполь­зование специальных методов количественного и качественного характера, включая письменные и устные опросы (анкетирование и интервьюирова­ние), социологическое наблюдение, эксперимент и т.д.

Эмпирическая социология — особая сфера, даже вид профессиональ­ной деятельности социолога, который иногда выступает как синоним вся­кой социологической деятельности. На самом деле это не так, поскольку последняя включает в себя не только проведение эмпирических исследо­ваний, но и другие виды работы, в первую очередь научное обобщение и анализ информации, создание и развитие теорий различного уровня.

Появление эмпирической социологии в начале XX в. было тесно связа­но со стремлением отдельных ученых изменить характер социологической науки в целом в соответствии с принципами позитивизма, которые впервые были провозглашены О. Контом, но не доведены им до своего логического завершения. Как известно, он выступал против абстрактного метафизичес­кого теоретизирования на темы об обществе вообще, за превращение социо­логии в разновидность науки, дающей точное (по образцу естественных паук) знание, за использование для достижения этой цели строгих и обосно­ванных методов, за новую роль социологии в деле совершенствования соци­альных процессов и отношений. Однако Конту не было суждено ни добить­ся этого самому, ни увидеть новые возможности социологии в теории и практике конкретных исследований. Эти возможности и перспективы ока­зались реализованными лишь в эмпирической социологии XX в.

Принципы и постулаты позитивизма в эмпирической социологии

Какие основные принципы и постулаты позитивизма были использованы в социологии (особенно эмпирической) на современном этапе развития этой науки? В первую очередь это положение о том, что общественная ре­альность, изучаемая социологией, подвержена действию социальных зако­нов, подобно тому как действию естественных законов природы подверже­ны неорганический и органический миры. При этом законы природы и


#


Часть II. Современный этап

общества рассматриваются в единстве, как содержащие немало общег между собой.

Поскольку позитивизм признает сходство законов природы и общества, постольку этот постулат распространяется и па методы изучения природно­го и социального миров. Иными словами, методы социологического иссле­дования должны быть уподо'блены методам естественных наук в таких сво­их характерных чертах, как строгость, точность, объективность и отсутствие оценок идеологической направленности. Для достижения этой цели долж­ны использоваться прежде всего математические и статистические методы. Их применение способно обеспечить репрезентативность, достоверность, доказательность, обоснованность (валидиость) сделанных выводов и пред­лагаемых рекомендаций, имеющих соответственно как теоретический, так и практический характер.

Что касается истинности получаемых результатов, то, с точки зрения представителей эмпирической социологии, она может быть установлена лишь на основании применения определенных научных процедур вери­фикации, т.е. проверки истинности высказываемых положений путем опытного, эмпирического сопоставления их с реальной действительнос­тью. Этому способствует процедура кваптификации изучаемых социаль­ных объектов, состоящая в выражении их качественных характеристик в количественной форме.

Эмпирическая социология стремится к объективности. Последняя оп­ределяется не только используемыми методами социологического иссле­дования, но и рядом других факторов: непредубежденной и независимой позицией социолога, публичностью, общедоступностью социологической деятельности, с результатами которой люди постоянно знакомятся через средства массовой информации, эффектом критического анализа матери­алов со стороны своих коллег.

Однако здесь есть свои сложности. Ведь суждения социологов об объ­ективности базируются на изучении субъективных мнений людей. Полу­чается, что на основе сбора мнений, субъективных по своей природе и ха­рактеру, формируется объективное знание. Нет ли здесь противоречия? Конечно, в определенной степени есть. Но в том-то и состоит специфика эмпирической социологии, что она использует такие методы сбора ин­формации и ее обработки, которые позволяют разрешать это противоре­чие. Вместе с тем само по себе его наличие предупреждает пас об опасно­сти абсолютизации социологического знания, прежде всего той его части, которая базируется на материалах эмпирических исследований.

Далее, в соответствии с постулатом позитивизма эмпирическая социо­логия должна иметь дело не с целостным изучением и объяснением обще­ства, а с анализом его конкретных сфер, структур, явлений и процессов, поскольку в основе этого принципа (назовем его принципом конкретнос­ти) лежит убеждение в невозможности описать и объяснить социум в це-


Iлава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг .. 337


ЮМ. Однако, но мнению сторонников ее, снижение масштаба проблем не означает уменьшения их значимости. Более того, в практическом отноше­нии принцип конкретности приобретает оптимальную эффективность, потому что усовершенствовать все общество сразу невозможно, а решать его отдельные проблемы на основе их предварительного эмнирико-соци-ологичеекого изучения вполне посильно.

Специфика эмпирического социологического знания

15 связи со сказанным возникает вопрос еще об одной особенности эмпи­рической социологии, связанной с проблемой научной специфики зна­ния, ею получаемого. Здесь могут возникнуть по меньшей мере два аспек-ia этой проблемы. Первый — способно ли эмпирическое социологическое знание быть подобным строгому естественно-научному знанию, нахо­диться с ним в одном ряду? Второй — может ли эмпирическое знание да­вать такой же точный результат в изучении социальных объектов, какой дает естественно-научное в исследовании природных?

Ответы па поставленные вопросы содержат и положительные, и отри­цательные суждения. Поскольку эмпирическая социология использует общенаучные меюды, количественные оценки, логические доказательст­ва, а также ма гериал т акпх паук, как математика, теория вероятности, ста-1истика и др., она может обеспечить получение точного результата и рас­сматриваться в качестве разновидности строгой, не уступающей в Этом отношении естествознанию, науки.

Вместе с тем эмпирическая социология имеет дело не с физическими объ­ектами, а с людьми, социальными общностями, их деятельностью и субъек­тивными мнениями. Известно, что такие социальные объекты отличаются в своем поведении самопознанием, цслеполаганием и вследствие этого значи­тельными флуктуациями (случайными отклонениями, колебаниями, измене­ниями) в деятельности и поведении. Поэтому нельзя говорить о совершенно строгом и точном социологическом описании и анализе человеческого бытия и социальной реальности — таком же, которое дается в естественных пауках применительно к природным процессам.

Это обстоятел ьс пю хорошо понимали уже на заре рождения эмпирической социоло1 ии, и в первую очередь ее классики У. Томас и Ф. Зпанецкий. Во вве­дении к своей совместной работе «Польский крестьянин в Европе и Америке»1 они отмечали «одно существенное различие между природной и социальной действительностью, которое состоит в том, что в то время как следствие физи­ческого фе1 юмепа целиком зависит от объективной природы этого феномена и может быть просчитано па основе его эмпирического содержания, то следствие социального феномена зависит к тому же и от субъективной позиции, занима­емой личностью или группой относительно данного явления, и может быть

Thomas W., Znamecfo F, The Polish Peasant m Europe and America. Boston, 1918—1920.



Часть II. Современный этап


просчитано, если мы знаем не только объективное содержание предполагае­мой причины, но также и значение, которое она имеет в данный момент для данных мыслящих существ» [Томас, Знанецкий. 1996. С. 345].

Разновидности эмпирической социологии

Эмпирическая социология имеет, несомненно, глубоко позитивное значение, поскольку дает конкретное, научно обоснованное знание о многих, часто очень важных социальных проблемах и способах их решения. Эмпирические иссле­дования придают социологии характер не только теоретической, по и практиче­ской сферы деятельности, способной принести ощутимый, полезный результат, который зачастую может измеряться даже экономическим эффектом — сбере­жением средств либо их более рациональным использованием.

В данном случае имеется в виду такая разновидность эмпирической со­циологии, которую принято называть прикладной. Именно она выполня­ет функции социальной инженерии. В основе социологической социоин-женерной деятельности лежат два основных принципа — эмпиризм и прагматизм, которые свидетельствуют о ее направленности на получение конкретного, реально ощутимого результата. Речь идет в первую очередь о связи этого результата с изучением человеческого поведения в определен­ных, диктуемых социальной ситуацией, условиях, а также прогнозирова­нии последнего с целью оптимального и эффективного управления им.

Инженер-социолог проводит маломасштабные исследования (чаще всего опросы), разрабатывает проекты изменения небольших по размеру социаль­ных общностей и групп (бригада, цех на производстве, молодежные группи­ровки, коллективы в учебных заведениях, фирмах, учреждениях, группы лю­дей, проводящих вместе свободное время, и т.д.). Прикладная социология разрабатывает конкретные программы и рекомендации, социальные техноло­гии, ориентированные на практическое применение. По существу, прикладные исследования — это исследования для тех, кто выступает как конкретный за­казчик и прямо и непосредственно платит за проводимую социологом работу.

Наряду с прикладной существует другая разновидность эмпирической социологии, называемая академической. Она развивается в университетах, относительно независима от заказчика (часто им выступает государство, госбюджет). Эмпирические исследования академического характера могут касаться проблем, решение которых не сулит экономических выгод, по крайней мере прямо и непосредственно. Академическая социология в отли­чие от прикладной, ориентирующейся в первую очередь на практический результат, нацелена прежде всего на развитие науки, на прирост знания.

Причины «американизации» эмпирической социологии

Если иметь в виду обе разновидности эмпирической социологии — акаде­мическую и прикладную, то сначала появилась первая. Именно с универ­ситетских исследований в США произошло становление эмпирической


1лава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг 339

социологии. Мы назвали страну, которая по справедливости считается родоначальницей эмпирической социологии. Почему именно США? Это интересный и важный вопрос, ответ на который поможет прояснить мно-1ие обстоятельства появления и развития эмпирической социологии.

Среди причин общего характера в первую очередь нужно назвать бур­ные темпы американского экономического развития в начале XX в. (вплоть до конца 1920-х гг. — появления кризиса и Великой депрессии), с которы­ми не могла сравниться ни одна европейская страна. В США оказались со­средоточенными громадные капиталы, стимулировавшие экономический и материально-технический прогресс. Вместе с подъемом экономики столь же быстро повышался уровень материального благосостояния работников .« счет интенсификации их труда и роста его производительности. Разви­тие крупной промышленности и концентрация капитала приводили к уг­лублению социальной дифференциации, усилению социальной несправед­ливости, коррупции и другим негативным социальным последствиям, с которыми традиционно связано развитие капитализма.

Заметно росли американские города. Массовый наплыв иммигрантов из европейских, азиатских, африканских и латиноамериканских стран, стремившихся осесть в городах, придал им новый облик. Наряду с деловым центром (даун-таун) появились районы, освоенные населением с разным цветом кожи и разных национальностей, получившие соответствующие на­звания («белые», «черные», «желтые», итальянские, китайские, польские и др.), возникли так называемые гетто (в которых селились дискриминиро­ванные национальные меньшинства, в первую очередь это были негритян­ские гетто), пригородные жилые зоны и т.д.

' Каждый из четырех основных процессов, происходивших в американ­ском обществе начала XX в., — бурная индустриализация и мощная кон­центрация капитала, массовая иммиграция, стремительная урбанизация, рост материального благосостояния населения и его увеличивающаяся дифференциация — наряду с позитивными достижениями вызвал боль­шое количество конкретных, локальных проблем, к решению которых стремились подключиться самые разные социальные и интеллектуаль­ные силы. Одной из них оказалась эмпирическая социология.

Вся экономическая, социальная, политическая атмосфера американ­ского общества того периода была в высшей степени благоприятной для развития конкретной науки о конкретных проблемах жизни общества. Это был своеобразный «питательный бульон» для эмпирической социо­логии. Как учебная дисциплина она получила доступ не только в высшие, но и в средние учебные заведения, колледжи.

Быстрому прогрессу эмпирической социологии и «вживаемости» ее в ткань американского общества способствовало также сильное влияние идеологии и философии прагматизма и инструментализма, акцентиро­вавших внимание на практической стороне любой деятельности, которая



Часть II. Современный этап


должна была привести к достижению полезных и измеряемых эффектив­ных результатов. Именно это направление исследований и было харак­терно для эмпирической социологии.

Изначально, с 1920-х гг., эмпирической социологии была присуща аб­солютизация собственной роли. Она проявилась в следующих характер­ных чертах: а) отрыве от теории и провозглашении собственных.резуль­татов наиболее достоверными и научными; б) сведении любой научной социологии к эмпирической, отождествлении с ней; в) увлечении матема­тическими методами и поистине слепой вере в их безукоризненность; г) отказе от крупных теоретических обобщений; д) увлечении чисто соци­ологическими методами исследования и недооценке общенаучных.

Понятно, что в целом для социологии .эти черты имеют скорее нега­тивный, чем позитивный характер. Однако они позволили в короткий срок (полтора — два десятилетия) за счет противопоставления эмпириче­ских исследований социологическим теориям вытеснить последние с авансцены социологической пауки в целом, сформировав у определенной (преимущественно деловой) части членов американского общества убеж­дение в том, что будущее этой науки — именно за эмпирической социоло­гией. Впрочем, к вопросу о соотношении эмпирической и теоретической социологии мы будем неоднократно возвращаться по ходу анализа основ­ных периодов современного этана развития этой науки.

§ 2. Развитие эмпирической социологии в США в 1920-1930-х гг.

Уже отмечалось, что работой, положившей начало эмпирической социо­логии, традиционно и повсеместно считается книга У. Томаса и Ф. Зна-иецкого «Польский крестьянин в Европе и Америке» (1918—1920). Она характеризуется специалистами как хрестоматийная, классическая рабо­та эмпирической социологии. Что дает основания для таких суждений?

Во-первых, в основу работы положена конкретная и локальная про­блема, взятая в качестве предмета исследования. Речь идет о польской крестьянской эмиграции в США в начале XX в. и о сравнительном описа­нии (анализе) положения польских крестьян, оставшихся в своей п ране и переехавших на новое место жительства. Во-вторых, во главу угла по­ставлено использование методов эмпирического конкретно-социологиче­ского исследования, главным среди которых оказался метод изучения личных документов. В-третьих, работа отличается практическим и при­кладным характером выводов и заключений авторов, направленных на оптимизацию возникающих социальных процессов, связанных с ми: ра­цией и адаптацией отдельных социальных общностей к новым условиям жизни, преодоление конфликтов (либо их недопущение) в связи с ука­занными явлениями.


1лава 20. Американская эмпирическая социологии и ее развитие в 1920—1930-х гг. ... 341

Вехи творческого пути У. Томаса и Ф. Знанецкого

Прежде чем подробно характеризовать названную работу Томаса и Зна-мецкот, обратимся к рассмотрению основных вех их творческого пути, поскольку каждый из них выступал знаковой фигурой начального перио­да современного этапа социологии.

Уильям Томас (1863—1947) учился в университетах США (Теннесси) и Германии (Геттингсн, Берлин). Во время поездки по Европе он посетил Польшу, i до и познакомился со Знанецким. С 1893-го по 1918 г. был про­фессором Чикагского университета. В 1927 г. избран президентом Амери­канской социологической ассоциации. Значительную часть своей жизни Гомас занимался соцшшмическим и социально-психологическим изуче­нием социально! о поведения, его мотивации. В 1923 г. он опубликовал кни-i у «Неприспособленная девушка», в 1928 г. — работу «Ребенок в Америке» (совместно с Дороти Томас). Его последний труд, написанный за 10 лет до смерти, -- «Примитивное поведение: к введению в социальные науки» (1937). Томас исследовал проблему ситуативного поведения через изуче­ние установок и ценностей, совокупность которых он определял как ситуа­цию. Отсюда сформулированное им знаменитое положение, которое вошло is науку (с «легкой» руки Р. Мсртоиа) как «теорема Томаса»: «Если люди определяют ситуации как действительные, то они действительны по своим последст виям». Американский ученый изучал и использовал методы соци­ологического исследования, прежде всего — анализ личных документов. Применив его для сбора материала по проблемам эмиграции населения из европейских стран в США, он написал совместно со Знапецким самый из­вестный груд всей своей жизни — «Польского крестьянина...». Его союз с польским социологом был сравнительно недолгим и через некоторое время после завершения пятитомной работы распался.

Флориап Знанецкий (1882—1958) родился в Польше, обучался в гимна­зиях Варшавы и Ченстохова, высшее образование получал в университетах Варшавы, Женевы, Цюриха, Парижа. Владел семью языками, причем анг­лийский и русский изучил самостоятельно. В 1909 г. защитил докторскую диссертацию в Кракове. Преподавал в Чикагском университете, во время пребывания в нем и проводил совместные с Томасом исследования, нашед­шие отражение в названной выше книге. В 1920 г. возвратился в Польшу, в Познань, где занимался преобразованием в университете этого города кафе­дры философии в кафедру социологии. Основывает социологический ин­ститут и издает социологический журнал. До Второй мировой войны жил в Польше, но постоянно ездил в США читать лекции. Во время фашистской оккупации его жена и дочь были брошены в концлагерь. После войны, не приняв новую Польшу, Знанецкий остался в США. Преподавал в ряде аме­риканских университетов, в том числе в Колумбийском. В 1953 г. был из­бран президентом Американской социологической ассоциации. Известен



Часть II. Современный этап


как представитель гуманистического направления в социологии. Активно занимался социологией знания, социологией города. Много внимания уде­лял изучению установок и ценностных ориентации (аттитюдов), что и сбли­зило его с Томасом. Знанецкий — социолог, очень почитаемый в современ­ной Польше. Для польских социологов он значит примерно то же, что П.А Сорокин — для российских. Основные работы Знанецкого (в переводе их названий на русский язык): «Культурная реальность» (1919), «Метод соци­ологии» (1934), «Социальные действия» (1936), «Социальные отношения и социальные роли» (1965), «Гуманистическая социология» (1969).

Общая характеристика и проблемное поле «Польского крестьянина...»

Фабула книги, как уже отмечалось, связана с анализом иммиграции поль­ского крестьянства в США в начале XX в. В исследовании такого рода были заинтересованы многие социальные работники США, занятые по роду своей профессиональной деятельности обустройством жизни поль­ских крестьян, переехавших жить в эту страну и доставлявших массу хло­пот американскому обществу. Причинами возникающих трудностей и противоречий были характерные для иммигрантов незнание языка, от­сутствие необходимой квалификации, бедность, проституция и т.д. Остро стояла проблема адаптации польских крестьян к новым условиям жизни. Исследователям и практическим (социальным) работникам в США необ­ходимо было выявить не только статистические характеристики иммиг­рации, но и социальное самочувствие переселенцев, особенности воспри­ятия ими новой жизни, новых ценностей.

В работе У. Томаса и Ф. Знанецкого активно применялся метод изучения документов личного характера (дневники, автобиографии, воспоминания, письма крестьян из Америки в Польшу и ответы им — всего 754 письма). Ин­тенсивно использовались также данные польских архивов, материалы прессы, документы американских социальных агентств по миграции, так называемые «глубокие» интервью. Одно из них, проведенное с польским крестьянином ^ Владеком, дополнило его автобиографическое жизнеописание и составил<| вместе с текстами интервью целый том в 300 страниц.

Важно отметить, что в пятитомной работе Томаса и Знанецкого первыеi тома являют собой теоретическое обобщение и анализ эмпирического матери-] ала, который представлен в последующих трех томах, так что читатель име полную возможность проникнуть в творческую лабораторию социологов и со-| поставить авторские рассуждения и размышления с конкретными документа-j ми. В истории социологии это первый (и в целом, к сожалению, не часто вс чающийся) случай такого подхода к сочетанию теоретических умозаключен с конкретным материалом, на основании которого они делаются.

Анализ жизни людей в новых условиях на базе выявления их субъектив-1 ного мнения и объективных обстоятельств бытия позволил социологам оп-| ределить несколько главных проблем их исследования: индивидуализации!


Глава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг. .. 343

(как она совместима с социальной сплоченностью), эффективности (каково соотношение между индивидуальной и социальной эффективностью, лич­ностной и профессиональной успешностью), аномального (дсвиантного, от­клоняющегося) поведения (преступность, бродяжничество, проституция, алкоголизм), занятости, отношения между полами, социального счастья (базирующегося на удовлетворенности деятельностью социальных инсти­тутов и организаций), борьбы рас (национальностей) и культур, идеальной организации культуры [Томас, Знанецкий. 1996. С. 354—3551. Всего, как видно, Томас и Знанецкий называют восемь основных проблем, с которыми они столкнулись при изучении польских крестьян.

Подходы к изучению и решению проблем

Как решать выявленные проблемы? Это главный вопрос, который задают себе и обществу социологи. Есть ли такая совершенная форма организа­ции социальной жизни, которая соединила бы широчайший индивидуа­лизм (а именно в нем видели дух и менталитет американской нации То­мас и Знанецкий) с действиями эффективных общественных структур, что дало бы в качестве результата гармонию эффективности и счастья? Не имея окончательного ответа на этот вопрос, ученые полагали, чш не­обходимым способом разрешения поставленных выше проблем является систематическое социологическое изучение различных культур.

В контексте сказанного нельзя не обратить внимания на две фундамен­тальные практические проблемы, которые выдвигают социологи, говоря о том, что они составляют ядро рефлексирующей социальной практики во все времена. Это: «1) проблема зависимости индивида от социальной ор­ганизации и культуры и 2) проблема зависимости социальной организа­ции и культуры от индивида...» [Томас, Знанецкий. 1996. С. 341]. По суще­ству, мы видим стремление Томаса и Знанецкого рассматривать не только в теоретическом, но и в практическом плане единство и взаимозависи­мость индивида, общества (социальной организации) и культуры.

Для решения указанных нроблем общество должно способствовать удовлетворению основных желаний индивида путем его инкорпорирова­ния в собственные структуры. Томас и Знанецкий называют четыре таких желания: желание нового опыта и свежих стимулов", желание признания (общего социального одобрения, сексуального отклика и т.д.); желание властвовать (на основе стремления к собственности, домашней тирании, политическому деспотизму и т.д.); желание безопасности. В реальности общество является агентом подавления многих желаний, но оно же вы­ступает единственной средой их удовлетворения [Там же. С. 353—354J.

В анализируемой работе очень много социально-психологических ас­пектов, что в дальнейшем становится характерным для всей эмпиричес­кой социологии. Большое внимание уделяется типологии социального характера. Томас и Знанецкий рассматривают три тина характера, кото-



Часть II. Современный этап


рые называют соответственно филистерским (мещанским), богемпы творческим (креативным), причем эти типы, по мнению ученых, имек универсальное значение и применимы к анализу не только эмигрировав ших польских крестьян. Первый тип объединяет конформистов, или диционалистов, не принимающих новации и неожиданности, а ожидак щих стабильности и проторенных путей развития. Второй тип богемный — отличается спонтанностью поведенческих реакций в изме нившихся условиях жизни, когда не сложились еще новые постоянны* социальные ориентиры. Наконец, наиболее ошимальным и социальна эффективным является креативный тип, поскольку человек ищет новы| ситуации для создания более перспективных социальных сип ем. К этол типу относится наиболее «продуктивная» часть членов общества.

Ключевым для социологов (п первую очередь для Томаса; чтобы утвер-| диться в этом мнении, вспомним еще раз его теорему) было поня тис ситуации, рассматриваемой ими как «набор ценностей и установок, с которыми индивид или социальная группа имеют дело в процессе деятельпости и гю от ношению к которым планируется эта деятельность и оцениваются ее результаты» [То­мас, Знапецкий. С. 352]. Ситуация, по мнению социологов, включает в себя три вида данных: 1) объективные условия; 2) предшествующие установки индиви­да или социальной группы, которые в данный момент оказывают влияние на' их поведение; 3) определение ситуации, т.е. ясная концепция условий и осозна­ние установок [Там же. С. 3521. J [оиятис ситуации выступало для социологов как основное для объяснения поведения человека или социальной группы.

Оценивая значение пионерской работы Томаса и Знанецкого, эмериЛ канский социолог Дж. Маккини отмечал, что «она знаменует собой ^ рыв классиков-энциклопедистов со спекулятивной социологией и вступ-] ление ее в период эмпирического развития со всем его методическим техническим оборудованием»1.

Бурное развитие эмпирической социологии в США

Эмпирическая социология вступает в пору своего бурного развития. Оно про-1 явилось в растущем интересе к методике, технике и процедуре исследования.1 Социологам (да и не только им) стало казаться, что они moijt располагать са-1 мыми надежными инструментами для получения объективно истинного зна-1 ния. Распространению этой иллюзии способствовала проблематика социоло-| гических исследований 1920-х гг. Она касалась наиболее острых проблем) жизни и поведения социальных групп, связанных с девиациями.

Об этом свидетельствуют лишь некоторые перечисляемые ниже рабо-| ты. Мы умышленно выбрали те, названия которых достаточно красноречи-1 вы и часто говорят сами за себя: «Шайка» Ф. Трешсра (написана в 1927 г.,1 посвящена описанию жизни молодых преступников); «Гетто» Л. Вирта!

1 Цит. по: Беккер Г., Бесков А. Современная социологическая теория в ее преемст-1 венности и изменении. М., 1961. С. 643.


I пава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920— 1930-х гг. .. 345

(написана в 1928 г., в ней раскрываются особенности образа жизни населе­ния в изолированных — для определенных, часто дискриминированных, национально-этнических групп — частях города; эмпирическое исследова­ние было посвящено анализу судеб еврейских иммигрантов в Чикаго и проведено в еврейском гетто); «Бродяга» Н. Андерсона (написана в 1923 г., и ней характеризуются результаты эмпирических исследований среди без­домных, выражаясь современными отечественными терминами — бом­жей); «Неприспособленная девушка» У. Томаса (год издания книги — 1923-й, в пей исследуются особенности поведения, профессиональные за­нятия, социальные отклонения, в том числе и проституция, молодых жен­щин, в основном иммигранток); «Золотой берег и трущоба» X. Зорбо (на­писана в 1929 г., в книге па материалах конкретных исследований показываются разительные контрасты между богатыми, расположенными и центральной части Чикаш, кварталами и нищенскими районами города).

Многие ил этих исследований касались иммигрантов — не только по-ияков (как зго уже показывалось на примере работы Томаса и Знанецко-i о), но и выходцев из Ирландии, Италии, Германии, Китая, Японии, Мек­сики, скандинавских государств, а также евреев, негров, мулатов, метисов ил африканских и латиноамериканских стран и др. Перед всеми этими людьми стояли одни и тс же проблемы — трудоустройства, иного, по срав­нению с прежним, образа жизни, освоения новых социальных связей и от­ношений, социальной, культурной, языковой и иной адаптации. Над «плавильным котлом» американской нации клубился мощный пар, в ко-юром пытались что-либо увидеть и понять исследователи.

Социологов (в первую очередь представителей Чикагской школы) вол­новали вопросы городской жизни, социального неравенства среди различ­ных слоев населения, усиливающихся контрастов между богатством и бед­ностью, преступности, различного рода девиаптпого и делинквентного поведения, связанные зачастую именно с названными выше социальными и национально-этническими группами. С целью анализа и выявления спо­собов решения поставленных проблем и проводились эмпирические иссле­дования. Государство некоторое время субсидировало такие работы, одна­ко быстро свернуло их финансовую поддержку, увидев в разоблачающих материалах социологов определенную угрозу устоям общественного строя.

Но помешать развитию эмпирической социологии было уже нельзя. Социологи-эмпирики, получив ограниченные возможности в области изучения девиантного (отклоняющегося) поведения, «перекинулись» в сферу исследования коллективного поведения, социальных и межлично­стных отношений в городах (сначала крупных, а затем средних и мелких), на промышленных предприятиях, а потом и в иных областях социальной жизни (образование, культура и т.д.). 1920—1930-е годы становятся пери­одом быстрого и активного распространения эмпирической социологии, популярность ее необыкновенно возрастает. Эти два десятилетия харак-



Часть II Современный этап


тсризует и начало институционализации отраслевых социологии (социо­логии города, индустриальной социологии, социологии труда, социоло­гии менеджмента, социологии культуры, социологии образования, соци­ологии знания, социологии медицины и т.д.).

Что касается территориально-пространственного аспекта эмпиричес­кой социологии, то в основном она развивалась в США. В Европе активное распространение эмпирических исследований падает на период после Вто­рой мировой войны. Но что интересно и важно отметить, все (или почти все) американские социологи, прежде чем стать эмпириками, как правило, проходили серьезную школу философско-социологической теоретической подготовки в европейских университетах, чаще всего немецких, слушая лекционные курсы ведущих профессоров в Берлине, Геттингене, Гейдель-берге и других городах. Поэтому есть достаточные основания утверждать, что американская эмпирическая социология, а именно она и была долгое время законодателем моды в этой области производства научного знания, испытала на себе серьезное влияние европейской теоретической социоло-1 ии и социальной философии.

Почему эмпирические исследования становятся предметом самого при­стального научного и практического интереса? С чем связана «экспансия» этих исследований? Эмпиризм в социологии распространяется в силу расту­щей потребности в нем, причем потребности двух видов — как социальной, так и собственно научной. В первом случае все больше ощущают необходи­мость в развитии эмпирической социологии промышленные предприятия, поскольку на них возникают конкретные производственные и социальные проблемы, которые можно решать только с помощью эмпирических исследо­ваний. Во втором случае, в рамках сугубо внутренних потребностей самой социологической пауки, использование принципов эмпиризма становится одним из важнейших необходимых условий ее дальнейшего развития, появ­ления новых теорий и обоснованных гипотез. Степень зрелости социологии как науки в целом становится все более зависимой от степени зрелости эм­пирической социологии.

Итак, нужны были новые теории с гипотезами, подлежащими эмпири­ческой проверке и, как отклик на них, соответствующие эмпирические исследования. Одной из первых откликнулась на возникшие потребнос­ти и общества, и социологии Чикагская школа.

§ 3. Чикагская школа в социологии, ее основные этапы, достижения, значение для последующего развития социологии

В первой части нашего учебника Чикагская социологическая школа была определена как направление научной и практической деятельности ис­следователей, сотрудничавших на кафедре социологии (социологическом


I лава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг... 347

факультете) Чикагского университета в период между 1892 и 1935 гг. и осуществлявших теоретические и эмпирические проекты. Отмечалось, ■нов деятельности школы принято выделять как минимум два этапа — подготовительный и этап активного функционирования, на который при­ходи гея пик творчества ее наиболее крупных представителей. Воспроиз-кедем коротко содержание первого этапа, чтобы дать развернутый анализ результатов работы школы на втором, основном этапе ее деятельности.

Подготовительный этап деятельности Чикагской школы

I [ервый, подготовительный, этап охватывает период с 1892-го по 1915 г., т.е. с момента создания социологического факультета Чикагского университета i,o оформления центральных идей эмпирической социологии лидерами школы Р. Парком и Э. Бёрджессом на основном этапе ее деятельности. Не-(мотря на то что на этом этапе не удалось создать единой исследовательской программы, без чего школы как таковой не существует, решались другие важные задачи ее формирования. Прежде всего, удалось собрать вокруг ка­федры социологии и социологического факультета университета немало (торонников соединения теоретических и эмпирических исследований. Да-чее, начал выходить в свет с 1895 г. первый в мире социологический журнал («American Journal of Sociology»), было создано в 1905 г. Американское со­циологическое общество (впоследствии Американская социологическая ас­социация). В 1894 г. А. Смолл и Дж. Винсент издали первый учебник по со­циологии в виде небольшой по объему брошюры.

Руководящую роль на подготовительном этапе деятельности школы играли А. Смолл (основатель социологического факультета), Ч. Хендер-сон, Дж. Винсент, У. Томас. Заслуга этих отцов-основателей школы (их часто называют именно так потому, что большинство из них были раньше протестантскими проповедниками) заключалась в привлечении внима­ния американского общества к социологии, подготовке его к восприятию материалов эмпирических исследований, пропаганде возможностей и перспектив социологической науки. «Большая четверка» активно способ­ствовала превращению либерализма и принципов свободы в основную идейную доктрину социологии в целом, социологического факультета Чикагского университета — в частности. На подготовительном этапе уда­лось решить проблему институционализации социологии в США. Так, уже в самом начале XX в. курс социологии преподавался в 169 универси­тетах и колледжах страны. Начали активно проводиться эмпирические исследования и пропагандироваться их результаты.

Основной этап деятельности Чикагской школы

Второй этап развития Чикагской школы (1916—1935), который можно назвать основным, начинается с того времени, когда Р. Парк и Э. Бёрд-жесс постарались сформулировать центральные, принципиальные поло-


       
   
 
 


Часть II. Современный тип

желия, касающиеся развития социологии и конкретных эмпирических исследований. Этап включает в себя проведение значительною колпчеа ва исследований, публикацию десятков крупных pa6oi, расширяющееся влияние на социологический мир в США и Европе. 13 ли время создав! ся мощное социологическое сообщество единомышленников во iлаве i признанными ими лидерами Парком и Бёрджессом. ,г)тап завершаете я кризисом и распадом школы, прекращением ее глубокого влияния на pa.i витие эмпирической социожнии.

Разумеется, приведенные временные рамки являююя условными равно как и «функционирование» школы, потому что никаких оргапиза ционных структур конституировано не было, разве чт возпикптес по инициативе Парка в 1920 г. «Общество социальных исследований». Од нако оно имело неформальный характер и было создано для объединения интеллектуальных социологических сил в самом Чикак-ком упиперсите те и за его пределами, охватывая преподавателей, студентв и выпускнн ков университета, работавших в иных городах и штагах страны. По сути дела, это был неформальный теоретческий семинар и центр социологи ческого творчества на протяжении 15 лет, «плоть до от ьезда 11арка из Чи каго в Нэшвилл в 1936 г., явившегося неносредавенным формальным поводом для прекращения функционирования школы в том виде, в каком она просуществовала по меньшей мере с 1920 г.

Поскольку признанными лидерами Чикат-соп школы были Парк (1864—1944) и Бсрджесс (1886—1966), имеет смысл охарактеризовать и рамках краткого биографического очерка жизненный и профессиональ­ный путь каждого из них и той его части, которая была связана с их сов­местным творчеством.

Жизненный и профессиональный путь Р. Парка

Судьба привела Роберта Парка в социологию далеко пс сразу после полу- i чепия им высшего образования. Родившись в нпате Пенсильвания, пер-1 вые 18 лет жизни он провел в штате Миннесота в небольшом городке на] берегу Миссисипи. В школе учился весьма посредственно и не получил от отца средств на получение образования в колледже. Заработав их само­стоятельно трудом на железной дороге, Парк поступил в университет штата Миннесота, через год сменил его на Мичиганский, филологичес­кий факультет которого и закончил в 1887 г. В университете он слушал лекции Дж. Дьюи, оказавшие большое влияние па становление его соци­ально-философских взглядов.

Далее начинается извилистый трудовой путь — от газе того репорте­ра, автора романа и пьесы, затем бакалейщика (бизнес отца, оставленный в наследство) до блестящего социолога, любимца коллег и студентов. Стремясь к социологической профессии, Парк учился философии в Гар­варде (1897—1898), затем — философии и социологии в Германии (1899—


I ива 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг. .. 349

1902). В 1902 г. в Гейдельбсргском университете он защитил диссертацию па тему «Толпа и публика: методологическое и социологическое исследо-пание». Вернувшись в США, Парк два года преподает на философском факультете Гарвардского университета. Однако академическая атмосфе­ра пока его не привлекает (он даже отказался от предложения Смолла преподавать социологию в Чикагском университете).

В течение 7 лет (с 1905 г.) Парк работает в Институте Букера Вашинг-юна, негритянского общественного деятеля, где собирает материал по проблемам отношения к неграм и взаимодействия различных культур. 11ри этом изучение расовой проблемы и положения негров он рассматри-иает как своеобразную лабораторию социальных исследований. В 1912 г. на международной конференции по проблемам негров (Парк занимался се подготовкой) он познакомился с Томасом — тогда профессором соци­ологии в Чикагском университете, который и уговорил его прочесть в лом вузе лекционный курс для студентов. Парк выбрал темой курса про­блемы положения негров в США. Это было в 1914 г., а в 1916 г. он читал, причем с большим успехом, уже четыре лекционных курса.

Естественно, само собой, без каких-либо дополнительных усилий нача-нось создание социологической школы на базе изучения двух основных проблем — расовых отношений и городской жизни. Самое важное направле­ние, привлекавшее Парка в научном плане, — исследование коллективного поведения. На почве совместного интереса к названным выше проблемам в 1916 г. началось его почти тридцатилетнее сотрудничество с Бёрджессом.

В 1921 г. выходит в свет их совместный учебник «Введение в науку со­циологию», который на начальном этапе развития эмпирической социо­логии сыграл роль не меньшую, чем «Польский крестьянин...». По суще­ству, это был первый учебник по эмпирической социологии. Для последующего ее развития имело значение то обстоятельство, что в нем содержательно раскрывался понятийный аппарат, необходимый для про­ведения эмпирических исследований.

Первая крупная совместная работа Парка и Бёрджесса стала наиболее зна­чительным теоретическим обобщением эмпирической социологии 1920-х гг. Учебник был очень большим по объему (порядка 1000 страниц), представ­лял собой собрание или, как мы говорим сейчас, антологию 200 текстов раз­личных авторов, сгруппированных в 14 разделов. Но это была не просто коллекция текстов, в них давалось систематическое изложение основ соци­ологической науки. Тексты были самыми разными — от теоретических до биографических и полухудожественных и принадлежали они Э. Дюркгей-му, Г. Зиммелю, Ч. Кули, Г. Лебону, Г. Спенсеру, Г. Тарду, У. Томасу и др. Книга была настолько фундаментальной, что студенты прозвали ее «Зеле­ная Библия» (обложка книги была зеленой). Социология в учебнике опре­делялась как наука о коллективном (социальном) поведении. Это была принципиальная позиция Парка, а затем и всей Чикагской школы. Таким



Часть II Современный этап


 


I


образом, эмпирическая социология в рамках первого периода своего суще-с i вования связывалась именно с этим предметным полем.

В 1922 г. была опубликована книга Парка «Иммиграционная пресса и ее контроль», а в 1925 г. — монография Парка, Бёрджесса и Маккензи (их уче ника) «Город: предложения по изучению природы человека в городской срс де», имевшая чрезвычайно важное, поистине программное значение для ис­следования города. Она стала, по существу, первой крупной работой, давшей начало целой отрасли социологической науки — социологии города В ней была изложена концепция городского развития сквозь призму его со диалогического видения, о чем чуть дальше будет сказано подробнее. В этом же, 1925 г, Парк избирается президентом Американской социологической ассоциации. В своей «тронной» речи он говорит о необходимости эффек­тивного социального контроля над сложными процессами городской жизни для установления социального согласия и порядка в отношениях между различными видами социальных общностей и группами населения в городе

В 1929—1933 гг. социолог совершает путешествия по странам Азии и Южной Африки с целью исследования взаимодействия различных культур и обогащения собственного научного багажа новым социологическим мате­риалом, касающимся развития рас и народов и отношений между ними. Кро­ме того, его очень интересовала проблема выхода некоторых посещенных им стран из экономической и особенно культурной изоляции. Собранные дан­ные позволили уточнить впервые поставленную им в социологии в ходе ис­следований в Чикаго проблему маргинальной личности как типа человека, живущего одновременно в двух мирах — старом, в котором он родился и рос, и новом, в котором обретает образование, профессию и иной образ жизни.

Вернувшись из поездки в Азию в 1933 г., Парк оставляет преподава­ние на социологическом факультете Чикагского университета и читаем лекции по приглашению других вузов, не связывая себя ни с одним из них постоянными отношениями. В 1936 г., как уже ранее говорилось, он переезжает жить в Нэшвилл (штат Теннесси), где и умирает, не дожив де­вяти дней до своего восьмидесятилетия.

Жизненный и профессиональный путь Э. Бёрджесса

Теперь перейдем к рассмотрению основных вех жизни и творчества Бёрд­жесса, имя которого в истории социологии тесно связано и с Чикагским уни­верситетом (ему он отдал 50 лет верного служения), и с Парком (творческое содружество с ним определило во многом пути развития Чикагской школы). Родился Эрнст Бёрджесс в Тилбери (штат Онтарио, Канада) в семье ан­гликанского священника, который вел не только приход, но и учительство­вал в местной школе. Способности будущего социолога проявились очень рано. Уже в семилетнем возрасте учитель называл его «маленьким профес­сором». Об академической карьере мечтал и сам Эрнст. Когда ему было два с половиной года, семья переехала из Канады в США. В 1905 г. Бёрджесс


I и,ша 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг. .. 351

поступил в колледж, один из профессоров которого, являвшийся выпуск­ником социологического факультета Чикагского университета, рекомендо­вал талантливого молодого человека А. Смоллу, декану этого факультета. 11осле собеседования Бёрджесс был принят в университет. Вообще следует in метить, что все свое образование (в том числе впоследствии и доктор-( кую степень) он получил исключительно в США, не выезжая, в отличие 01 многих американских социологов, в европейские страны.

Чикагская социологическая «большая четверка» (еще раз напомним: Л. Смолл, Дж. Винсент, Ч. Хендерсон, У. Томас) оказала на Бёрджесса очень сильное влияние, причем наиболее глубокое — Томас. В универси-i ете Бёрджесс увлекся изучением расовых и этнических проблем. После его окончания социолог через некоторое время уезжает преподавать в университеты — сначала штата Иллинойс, затем — штата Канзас, потом — niTaia Огайо. Защитив докторскую диссертацию на тему «Функция соци­ализации в социальной эволюции», Бёрджесс в 1916 г. возвращается в Чикагский университет, который более уже не покидает до конца жизни. Здесь он сразу сходится с Парком, плодотворное сотрудничество с кото­рым выразилось уже в 1921 г. в создании упомянутого выше учебника «Введение в науку социологию».

История этого учебника весьма интересна: он родился из вводного лекционного курса Бёрджесса, помощь в составлении программы для ко-юрого ему оказывал Парк. Впоследствии Бёрджесс вспоминал о работе над учебником как об одном из лучших и ярких в творческом отношении периодов своей жизни. Он писал, что процесс создания книги проходил в сплошных дискуссиях по теоретическим и практическим аспектам соци­ологии, так что иногда не оставалось даже времени на обед. Особый инте­рес у него вызвала работа над главами, посвященными характеристике исследовательских методик и техник сбора информации (интервью, на­блюдения, изучение личных документов и социального картографирова­ния) и ее анализа с применением статистических методов. Использова­ние метода социального картографирования в дальнейшем стало «коньком» американского социолога. Применение этого метода сыграло значительную роль в реализации исследовательской программы Парка— Бёрджесса «Город как социальная лаборатория».

Исследователи творчества одного из лидеров Чикагской школы отмеча­ют, что он был менее «теоретичен» в своих научных интересах, чем Парк, зато больше занимаяся эмпирической социологией. Студенты факультета, прежде чем попасть к Парку, «проходили» через конкретные исследования, проводимые при непосредственном участии и под руководством Бёрд­жесса. Среди его (и Парка) учеников можно назвать таких известных впос­ледствии американских социологов, как Л. Вирт, Р. Маккензи, Н. Андер­сон, X. Зорбо, Л. Коттрелл, Ф. Трешер и др. Они, как и многие другие, не названные здесь исследователи, составляют гордость Чикагской школы.



Часть!] Современный лап


В 1925 г. вышли почти одновременно две основные, счашнис классм ческими, работы Бсрджесса: первая, «сольная», - «Рост города: введет и в исследовательский проект», in орая — в соавторстве с 11арком и Маккен зи — «Город». В этих книгах получила отражение одна и;! цен тральных и наиболее плодотворных идей социолога, касающаяся копцетрическт зон города (о чем специально будет сказано чуть ниже). Наряду с этим Бёрджссс рассматривал основные факторы роста города, среди которых особо выделял миграцию (пространственную мобильность) и ее различ пых видах, в том числе и внутри!ородскую. Он исследовал также пробле мы подростков, молодежи, преступности, досуга, семьи.

Последняя заняла особое место в его творчестве. Речь идет' прежде всего о функциях семьи и социально-психологических проблемах ее существования и развития. Интересно в этой связи отметить такой факт из биографии Бёрд-жесса: изучив русский язык, он в 1926 г. посетил СССР с целью анализа вли яния коммунистической идеологии па традиционную форму русской семьи.

Нельзя не отметить большую организаторскую деятельность социолога. Как и Парк, он умел налаживагь хорошие коптакгы с руководителями Чика­го, заинтересовывать их в исследованиях, которые шли друг за другом. Но при этом следует подчеркнуть значительную эффективное! ь проводивших-ся изысканий, приносивших большую пользу городу. Бёрджесс много сделал для Американской социологической ассоциации, в течение 1920—1930-х п он являлся се секретарем, а в 1934 г. был избран президентом. В 1936 1940 гг., фактически уже после распада школы и переезда Парка в Нэшнилл, он работал главным редактором «American Journal ot'Sociology». В последние годы жизни часто болел, умер в Чикаго за несколько дней до наступления 1967 г. Все свои сбережения, все имущество и состояние завещал универси­тету с целью создания Фонда Э. Бёрджесса, предназначенною для помощи студентам и проведения социологических исследований.

Оценки Бсрджесса в американской и мировой социолоши очень вы­соки и почти не уступают тем, что даются в отношении творчеп ва Парка. Так, известный американский социолог I". Блумср отмечал, что Бёрджесс «более, чем кто-либо, способствовал развитию социологии в Соединен­ных Штатах... он был неутомим в формировании и расширении инеч ционалытых основ пашей дисциплины... Бёрджессу принадлежит oipoj| пая заслуга во внедрении и укреплении интересов социологии как общенациональном уровне, так и в Чикагском универешете»1.

Основные содержательные характеристики Чикагской школы

Остановимся на содержательных сторонах развития Чикагской социол] гической школы в период 1916—1935 п. Оно определялось проводиisnnf мися совместно преподавателями и с гудет i гам и исследованиями, когоръ

' Цит. но: Баньковисая СП Эрнст Бёрджссс // Сонремсппая американская социш логия. М., 1994. С. 32


Глава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг . 353

оказали сильное влияние на развитие социологической пауки. Существо­вало он мосителыюе единство взглядов, равно как и неформальное лидер­ство группы ведущих социологов, в первую очередь Парка и Бёрджесса. Появились многочисленные ученики и последователи, среди которых на­иболее значительными фигурами были, видимо, Маккензи и Вирт. Сфор­мировалась единая исследовательская стратегия, связанная прежде всего с развитием социальной экологии. В рамках этой стратегии были сформу­лированы принципы эмпирической социологии.

Одним из центральных среди них стало признание необходимости раз­работки для каждою исследования своей особой программы — с целями, задачами, гипотезами, четко сформулированными объектом и предметом изучения. То, что сегодня делается почти па «автомате» в любом исследо­вании и чему учат студентов — будущих социологов, впервые было сфор­мулировано, доказано, апробировано, реализовано в ходе исследований Чикагской школы. Именно ее методология эмпирического исследования стала одним из основных факторов развития мировой социологии.

На возникновение и развитие Чикагской школы оказали серьезное
влияние идеи американской философии прагматизма, в первую очередь
У. Джеймса и Дж. Дьюи. Кстати, интересно отметить, что первой Чикаг­
ской научной школой в области социального знания была не социологи­
ческая, а философская школа прагматизма и инструментализма, которую
как раз и во.п лавлял Дьюи. Вместе с тем, как отмечалось выше, предста­
вители американской эмпирической социологии, и в первую очередь Чи­
кагской школы, испытали на себе значительное влияние европейских (J
мыслителей. Глава школы Р. Парк четыре года провел в европейских уни- '
верситетах (Берлин, Страсбург, Гейдельберг), где слушал систематичес­
кие курсы лекций Г. Зиммеля и В. Виндельбанда, а под руководством по­
следнем о написал и защитил докторскую диссертацию.

Среди основных достижений Чикагской школы назовем следующие. Большое внимание уделяется разработке и использованию различных методов эмпирического исследования. Выше уже шла речь о методе изу­чения документов — как официальных, статистических, так и в особен­ности личных («Польский крестьянин...»). Исследуются установки и ценностные ориентации (аттитюды) различных социальных групп. Для этою применяется метод опроса — как устного (интервью), так и пись­менного (анкетирование), причем сам метод детально прорабатывается. Впервые ставятся проблемы его достоинств и недостатков.

Значительный интерес наблюдается в отношении использования ка­чественных неформализованных методов исследования, что наиболее ха­рактерно для творчества Бсрджесса. Он вообще одним из первых в соци­ологии использовал метод case study, направленный на всестороннее описание и объяснение отдельного социального факта (случая). Иногда этот метод называют монографическим.



Часть II Современный этап


Однако наибольшие достижения Чикагской школы связаны с иесле[ дованием целого ряда актуальных для того времени социальных проблел Некоторые из них не потеряли своего значения и сейчас. Это проблем^ города, рассматриваемого в качестве социальной среды, причем как круп­ного, так и небольшого. Говоря об исследованиях крупного города, отме­тим, что в их основу легли работы, проведенные в самом Чикаго. Во гла­ву угла этих исследований была положена концепция города, базирующаяся на тесно связанных трактовках социального взаимодейст­вия, социального пространства, социальной мобильности.

Работы Парка и Бёрджесса оказали большое влияние на исследования небольшого города, в частности проведенные за пределами Чикагской школы супругами Еленой и Робертом Линд и описанные в двух их кни­гах: «Миддлтаун. Изучение современной американской культуры» (1929) и «Миддлтаун в переходный период. Изучение культурного кон­фликта» (1937). В этих работах, ставших так же классическими, как и многие труды Чикагской школы, исследовались жизнь общин и пробле­мы социального неравенства в небольшом американском городе. Толчком для названных выше трудов супругов Линд послужило изучение Парком проблем негров в Америке и в целом расовых отношений.

Одними из главных достижений Чикагской школы стали работы в облас­ти социальной экологии (тесно связанные с изучением города). Социальную экологию Чикагской школы иногда называют теорией социального измене­ния, основы которой были сформулированы Парком. В ней речь идет о том, что общество необходимо рассматривать как организм, подверженный эволю­ции. Последняя есть движение от одного порядка к другому, более высокому. Этих порядков Парк называет четыре: экологический (пространственно-территориальный), экономический, политический, социально-культурный.

Условием выживания и развития общества является поддержание в пер­вую очередь экологического, или территориального, порядка. Он есть след­ствие пространственного, физического взаимодействия индивидов. На его основе возникает экономический порядок, являющийся результатом произ­водства, торговли и обмена. На базе достигнутого экономического порядка появляется политический порядок, который может быть реализован с помо­щью политических средств, контроля и регуляции поведения. Наконец, наиболее неформальным видом порядка в обществе становится социально-культурный порядок, который чаще всего испытывает на себе влияние тра­диций.

В основе каждого вида норядка, утверждает Парк, находится свой особый вид социального взаимодействия, позволяющий людям переходить от кон­фликта к согласию. Этот переход в общем и целом происходит как движение от «биотического» (термин Парка, означающий, скорее всего, живое, органи­ческое) к социальному развитию, поскольку общество выступает как извест­ный симбиоз, определенное сочетание биотических и социальных процессов.


Глава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг.... 355

Теперь остановимся на конкретных научных изысканиях, осуществлен­ных в городе под непосредственным руководством Бёрджесса. Эти исследо­вания проводились в самом Чикаго с помощью, как уже говорилось выше, ряда методов, прежде всего метода социального картографирования. Был создан целый ряд социальных карт Чикаго — досуговых мест (танцплоща­док, кинотеатров, театров и др.), мест наиболее активной подростковой пре­ступности, мест расположения тех или иных этнических общин (итальян­цев, немцев, негров, мулатов, китайцев и т.д.). Причем составлением таких карт (картографированием) занимались студенты. Это позволило в рамках программы «Город как социальная лаборатория» (кстати, получившей не­плохое финансирование из разных источников) определить и представить в научном, систематизированном виде определенную структуру города.

Как уже отмечалось, в 1925 г. Бёрджесс опубликовал свою работу «Рост города: введение в исследовательский проект», где им была изложена концеп­ция концентрических зон Чикаго: центральный деловой район (зона бизне­са), промежуточный район вокруг центра (где были деловые конторы и не­большие предприятия легкой промышленности), зона трущоб, зона жилья рабочих промышленных предприятий, затем — более благоустроенные жи-аые районы и, наконец, зона резиденций (особняки для богатых семей). За­вершались концентрические «полукружья» опоясывавшей в районе озер весь город пригородной зоной. Указанные зоны связывались друг с другом (мож­но сказать, и отделялись друг от друга) транспортными артериями, которые создавали пространственные условия для существования транзитных зон.

Чикаго был поделен на 75 различных районов, в которых проживало бо­лее 3000 соседских общин. Все это определяло пространственно-террито­риальную характеристику Чикаго и до сих пор сохранило свои очертания (особенно заметные, когда имеется возможность обозревать город со смот­ровой площадки самого высокого здания в Чикаго, да и во всех США, — Сире Тауэр). Современная телефонная книга Чикаго по сей день сохраня­ет многие названия и классификацию районов, предложенную Бёрджессом на основании изучения им данных переписей населения города в 1930 и 1934 гг. Изучение каждого естественного района (из 75 предложенных Бёр­джессом) должно было включать два основных направления: 1) определе­ние пространственного образа района, размещение общин (соседских, хотя и с этническим уклоном), инфраструктуры, мест отдыха и т.д.; 2) изучение обычаев, стереотипов, образа жизни, культурного облика общин. Интерес­но, что. когда М. Вебер посетил Чикаго в 1904 г., он сравнил этот город с «человеком, с которого содрали кожу так, что видно, как действуют его вну­тренние органы». В этом смысле Вёрджессу было что исследовать, посколь­ку город жил, действительно, своим «пространством».

В основе программы социолога по изучению локальных сообществ Чи­каго лежала социально-экологическая теория Парка, который связывал из­менения в городе с физической, пространственной, социальной, культур-


356 Часть II. Современнйш этап

ной мобильностью. При лом изменение физической среды ставилось iiза| висимопь 01 пространственных отношений между людьми и группам* Бизнес-центр, расположенный в нейтральной части города («дауп-таупс»)!1! рассматривался как сто основной градообразующий фактор.

Анализируя рост города и факторы, обеспечивающие его, Бёрджесс рассматривал различные виды мобильности: индивидов, семей, профес­сиональных групп, даже отдельных городских институтов (структур го­родской и районной (муниципальной) власти). Именно эта мобильность и была содержанием концепции концентрических зон города.

Изучая городскую среду, и Парк, и Бёрджесс, и их ученики рассматри­вали практически всю совокупность социальных явлений и процессов го­родской жизни: локализацию отдельных видов девиантиого поведения, ре­гуляцию взаимодействия различных групп населения и общин, создание эффективных средств социальной помощи и социального контроля и т.д.

Характеристика взглядов У. Отборна и Л. Вирта

Характеристика Чикагской школы будет неполной, если не коснуться хо­тя бы кратко взглядов двух известных ее представителей — У. Отборна и Л. Вирта. Они также много и успешно занимались изучением американ­ского города. Огборн, в противоположность лидерам школы Парку и Бср-джессу, которые стремились органично соединить 'Количественные и ка­чественные методы исследования города, настаивал на необходимости лишь первых. Поэтому не случайно статистическая методология исследо­вания получила в его работах наиболее заметное выражение.

Одна из основных работ Огборпа — «Социальное изменение» - была опубликована в 1922 г. В пей он изложил свою теорию культурного отста­вания, или, как ее иногда называют, культурного лага. Суть ее состоит в том, что изменения в материальной культуре происходят, как правило, бы­стрее и активнее, чем преобразования в нематериальной (адаптивной, как се определял Огборн) культуре. Это означает, что развивающаяся техника, воздействующая в первую очередь па состояние материальной культуры, определяет все остальные социальные изменения. Он стал одним из пер­вых представителей технологического детерминизма в социологии. Одна­ко теория культурного лага подверглась в литературе того времени крити­ке и вызвала дискуссии за противопоставление двух типов культур -материальной и нематериальной. К концу 1920-х гг. влияние Огборна ста­ло заметным, не случайно именно ему как руководителю президент США Э. Гувер поручил проведение в 1930—1933 гг. социологического исследова­ния социальных тенденций развития американского общества.

Если теория Огборпа была связана с изучением города не жестко, то кон­цепция Вирта была самой что ни на есть урбанистической и касалась разра­ботки теории городского образа жизни. Он первым в социологии ввел поня­тие «городской образ жизни», который он противопоставил сельскому.


I лава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг . 357

будучи непосредственным учеником Парка и Бёрджесса, Вирт соединил в своей трактовке анализ пространственной, социальной организации города и особенностей городского стиля (образа) жизни. Рассматривая типичные черты upon ранет венной и социальной организации города, социолог харак-1еризуст такие, как: высокая концентрация населения, его большая числен­ность, значительная социальная неоднородность, наличие поселений в виде i етго (его описанию и анализу была посвящена названная выше и очень по­пулярная в конце 1920-х гг. книга Вирта «Гетто», 1928) и т.д.

Также впервые подробно были описаны особенности городского стиля (образа) жизни: поверхностность контактов, их частота и кратковремен­ность, анонимность, некоюрое снижение роли семьи и в целом социальной сплоченное!и людей, ослабление влияния обычаев, традиций, социального контроля и т.д. Слабым местом концепции городского образа жизни Вирта было теоретическое положение о нем как о результате, продукте простран­ственной и содержательной организации города. Влияние общества на го­родской образ жизни, по существу, игнорировалось. Такой подход социо­лога, его взгляды вызывали дискуссии и даже критиковались. Тем не менее концепция городского образа жизни Вирта и по сей день сохранила свое значение в объяснении многих явлений и процессов большого города.

§ 4. Кризис Чикагской школы и ее значение для социологии Причины кризиса Чикагской социологической школы

Влияние Чикагской школы па развитие социологии вообще, эмпиричес­кой — в особенности сказывалось па протяжении 1930—1940-х гг., после чего инициатива перешла к Гарвардскому и Колумбийскому университе­там. В Гарварде в го время в полную мощь заявил о себе П. Сорокин, к ко­торому па социологический факультет приходили серьезные социологи-эмпирики (хотя, конечно, работали и теоретики, среди которых был Т. Парсопс). В Колумбийском университете также проводились значи­тельные исследования эмпирического характера, где решающую роль в их подготовке и проведении играли П. Лазарсфельд и Р. Мертон. Стано­вится понятным, что в условиях жесткой конкуренции американских университетов в области социологии было крайне трудно поддерживать постоянно высокий уровень работы одному из них — Чикагскому.

Ослаблению влияния Чикагской школы способствовали и другие обсто­ятельства. Прежде всего это был уход из университета Р. Парка. После него наметившиеся ранее противоречия относительно того, как и какие методы применят!) при проведении тех или иных исследований, обострились. Э. Бёр-джесс не сумел заменить Парка на посту неформального лидера школы, тем более что у него в это время была очень серьезная работа (с 1936-го по 1940 г. он был главным редактором «Американского журнала социологии»).



Часть II. Современный этап


После отъезда Парка выяснилось, что ему нет равнозначной замены is области теоретического руководства исследованиями. Наиболее талант­ливые и уже хорошо известные его ученики — Р. Маккензи, Л. Копрелл, Л. Вирт — не компенсировали далее вместе одной этой потери.

Наконец, еще одна крайне важная причина кризиса Чикагской школы и ее постепенного угасания как основного социологического центра и генера­тора новых идей состоит в снижении значения локальных и региональных исследований в целом в период экономической депрессии и обострения проблем общенационального значения. Чикагская школа занималась про­блемами своего города, штата, социальная же потребность американского общества в социологических исследованиях проявлялась все больше как по­требность в изучении общенациональных вопросов. Естественно, что в но­вых условиях жизни американского общества в середине 1930-х гг. акценты в социологических исследованиях неизбежно должны были смещаться в сторону иных проблем и ориентации, к чему представители Чикагской шко­лы не были в полной мере готовы.

Значение Чикагской школы в истории социологии

В целом, подводя итоги деятельности Чикагской школы, необходимо от­метить следующие позиции: а) для Чикагской школы наиболее характер­ным был социально-экологический подход к целостному социальному организму — обществу и его отдельным структурам, главным образом го­родам; б) анализ города и общества как системы осуществлялся социоло­гами на двух уровнях — макросоциологическом (общество, город как ор­ганизм) и микросоциологическом (общество, город как взаимодействие), причем второе иногда оказывалось сильнее, чем первое (как было однаж­ды сказано о Бёрджессе: «он смотрел на социальный лес, а видел социаль­ные деревья»); в) социологи из Чикагского университета глубоко разра­батывали методологию и особенно методику исследования, обращая внимание не только на количественные, но и на качественные методы. Все эти социологические завоевания стали достоянием мировой социоло­гической мысли.

Значение Чикагской школы и в американской, и в мировой социоло­гии состоит в том, что она ориентировала науку, а через нее — и общество в целом на социально-политические реформы, осуществление которых может быть наиболее эффективным на основе разработанных учеными социальных технологий. Благодаря исследованиям представителей Чи­кагской школы авторитет социологической науки замет но вырос.

Роль Чикагской школы обусловлена ее обращением к социально-эко­логической проблематике, означавшей стремление Парка и его сторонни­ков выявить тесную связь между обществом и природой, необходимость поддерживать баланс в экологической системе, в которую включен чело­век. Идея социальной экологии, экологии человека как особого предмета


Глава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие в 1920—1930-х гг ... 359

социологического внимания и исследования стала поистине новаторской и оказала значительное влияние на последующее развитие науки.

Нельзя не отмстить большую роль Чикагской школы в становлении одной из первых отраслей социологического знания — социологии города. Под вли­янием исследований Парка, Бёрджесса, Вирта, Маккензи проводились рабо-1 ы по изучению городов как в американской, так и в европейской социологии. Нельзя не назвать в этом плане сравнительное исследование супругов Линд «Миддлтаун» (1929, 1937), которое испытало на себе сильное воздействие Чикагской школы, а по своим основным характеристикам и значению для со­циологии города вряд ли уступает лучшим работам Парка и Бёрджесса.

В работах социологов-эмпириков, выполненных в рамках методологии Чикагской школы, подчеркивалось значение проблем, составлявших содер­жание повседневной жизни людей. Их исследования были направлены не на создание общей, систематической теории, а на выявление и анализ того кру­га проблем, которыми люди жили, которые их волновали и которые нужно было решать если не каждый день, то достаточно часто и регулярно. Этим са­мым был обеспечен поворот социологии к изучению конкретных нужд, по­требностей и интересов человека. Вместе с тем сотрудничество социологов в рамках Чикагской школы было направлено в русло изучения социальных потребностей общества (города) и создания условий для их реализации.

Значение Чикагской школы состояло в том, что в эмпирических ис­следованиях внимание обращалось не только на «субъективный фактор», т.е. мнения людей по тому или иному вопросу, но и на объективные обсто­ятельства экономического, социального и политического характера, вы­звавшие эти мнения. Таким образом, было обеспечено сочетание объек­тивного и субъективного, общего и частного.

Наконец, характеризуя значение Чикагской школы, нельзя не сказать о ее значительном вкладе в организацию профессионального социологи­ческого образования по совершенно новому образцу. Представители шко­лы, в первую очередь ее лидеры Парк и Бёрджесс, а до них Томас сумели органически соединить подготовку и проведение конкретных эмпиричес­ких исследований с учебным процессом, в котором как его равноправные субъекты участвовали преподаватели и студенты. По существу теорети­ческое обучение осуществлялось непосредственно в ходе проведения эм­пирического исследования. Рождался новый тип университетского про­фессионального социологического образования.

Вопросы и задания

1 Охарактеризуй ге причины появления эмпирической социологии и раскройте ее ха­
рактерные особенности.

2 Почему эмпирическая социология конституируется и институционализируется
прежде всею в США и только потом — в странах Западной Европы?



Часть II. Современный этап


3. Какие основные принципы и постулаты позитивизма используются эмпирической
социологией?

4. Проанализируйте специфику эмпирического социологического знания.

5. Почему исследование У. Томаса и Ф. Знанецкого «Польский крестьянин в Европе!
и Америке» считается тшчалом эмпирической социологии? Даше общую характе­
ристику этой работы и раскройте содержание ее проблемного поля.

6. Назовите наиболее острые социальные проблемы, привлекавшие внимание социо-1
логов-эмпириков в 1920-х гг., и их работы, посвященные анализу этих проблем.

7. Почему Чикагская социологическая школа привлекала к себе пристальное впима-1
пие со стороны и исследователей, и практиков?

8. Расскажите о подготовительном лапе деятельности Чикакчюй социоло! ической
школы.

9. Каковы особенности основного этапа деятельности Чикагской социологической
школы?

10. Почему Р. Парк и Э. Бёрджесс стали признанными лидерами Чикагской социоло­
гической школы? Изложите основные вехи их творчества.

11. Проанализируйте достижения Чикагской социологической школы и проблемы, ко-
горыс решались ее представителями.

12. В чем суть социальной экологии?

13. Охарактеризуйте взгляды У. Огборпа и Л. Вир га.

14. В чем заключались причины кризиса Чикагской социологической школы? Каковы
его последствия?

15. Покажите значение Чикагской социологической школы.

Литература

Банъковская СП. Роберт Парк. Эрнст Бёрджесс // Современная американская социо­логия. М., 1994.

Бараз/ова Е.С. Американская социология (традиции и современность). Екатеринбург; Бишкек, 1997.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.II., Самы/ин СМ. Со] (иология: история и современность. М.;' Ростов н/Д„ 1999.

Зпанецкий Ф. Исходные данные социологии // Американская социологическая мысль. Тексты М., 1996.

История социологии. Минск, \ 993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998. Т. 3.

Капитонов Э.А. Социология XX века. Ростов п/Д., 1996.

Купты/ип В.П. Классическая социология. М., 2000.

Томас У., Знанецкий Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль Тексты. М., 1996.

Фотев Г. Флориап Зпанецкий // Современная американская социология. М., 1994.


Глава 21

Зарождение и начальный этап развития отраслевых

социологии

§ 1. Индустриальная социология и теория человеческих отношений Зарождение индустриальной социологии

Эмпирическая социология, особенно активно развивавшаяся в США, по­сле того как достигла заметного прогресса в исследованиях представителей Чикагской школы на материалах изучения процессов в крупных городах (в первую очередь в Чикаго), постепенно стала утверждать себя в иных сферах социальной жизни. Вполне понятно и объяснимо, что одной из пер--вых среди них оказалась промышленность, индустрия. Материальное про­изводство очутилось под пристальным вниманием социологов. Отсюда и название целой отрасли социологического знания — индустриальная соци­ология. Она стала формироваться со второй половины 1920-х гг., а ее ут­верждение и выход на «передовые позиции» эмпирической социологии бы­ли сопряжены с проведением Хоториского эксперимента на заводах по производству электротехнического оборудования фирмы «Вестерн элект­рик компани» (в окрестностях Чикаго), который проводился в течение почти пяти лет (1927-1932).

Одним из основоположников индустриальной социологии и аналитиком эксперимента, положившего начало массовым исследованиям в промышлен­ности, явился американский социолог и психолог Элтон Мэйо (1880—1949). Он родился в Австралии (г. Аделаида), обучался в университете этике, фило­софии и логике. Заведовал кафедрой философии Квинслендского универси­тета (с 1919 г.). Оказавшись в Шотландии, изучал медицину и психопатоло­гию. Затем он переехал в США, где с начала 1920-х гг. стал профессором Пенсильванского университета. С 1926 г. преподавал в Гарвардском универ­ситете и руководил отделом промышленных изысканий в школе деловой ад­министрации — одном из основных структурных подразделений вуза. Глав­ные идеи научной и практической деятельности Мэйо в социологии изложены в трех его небольших работах: «Человеческие проблемы индуст­риальной цивилизации» (написана в 1933 г. по горячим следам Хоторнского эксперимента), «Социальные проблемы индустриальной цивилизации» (1945), «Политические проблемы индустриальной цивилизации» (1947).



Часть II Современный этап


Приглашению в Гарвардский университет, равно как и проводившемуся под руководством Мэйо Хоторнскому эксперименту, предшествовало одно очень важное и интересное исследование ученого в Филадельфии на текс­тильной фабрике, где он изучал причины высокой текучести рабочих в пря­дильном цехе. Дело в том, что на фабрике она составляла 5—6 %, а в этом це­хе — 25%. Мэйо провел глубокое интервьюирование рабочих и выяснил основные причины такой текучести: низкий престиж профессии и невозмож­ность для работников общаться друг с другом в рабочее время. Он предло­жил ввести некоторые, весьма незначительные изменения: разрешить людям общаться во время работы, останавливать станки по собственному усмотре­нию, установить два десятиминут ных перерыва для расслабления в комнате отдыха, использовать в цехе медсестру с определенными психотерапевтиче­скими функциями в ее деятельности. Последнее нововведение оказалось крайне важным и сыграло впоследствии, в ходе проведения Хоторнского эксперимента, существенную роль (о чем далее будет сказано подробнее).

Результаты превзошли все ожидания. Текучесть кадров сократилась до средней по фабрике, производительность труда выросла на 10%, значи­тельно улучшился психологический климат в коллективе. Филадельфий­ский опыт принес ученому не только широкую известность блестящего социолога-эмпирика, но и послужил своеобразным прологом (иногда го­ворят «пилотажем», т.е. пробным и разведывательным исследованием) Хоторнского эксперимента.

Чтобы была понятнее сущность эксперимента, необходимо коротко оп­ределить ситуацию, имевшую место на предприятиях «Вестерн электрик» ко второй половине 1920-х гг. Здесь работало порядка 30 тыс. рабочих и господствовал старомодный патернализм: рабочим выплачивались премии акциями, существовали хозяйские лавки, время от времени устраивались развлечения за хозяйский счет. Не было никаких профсоюзов, а в течение 20 лет — ни одной стачки. Однако во второй половине 1920-х гг. положение стало напряженным, администраторы жаловались на «ворчание и недо­вольство», на сознательное ограничение выработки рабочими. Стала расти текучесть кадров и падать производительность труда.

Специалисты фирмы пытались использовать для ее повышения гос­подствовавшую в то время в сфере производства концепцию Ф. Тейлора, в соответствии с которой основными факторами, влияющими на рост вы­работки, являются физические, прежде всего — освещенность рабочих мест. Но трехлетние опыты, связанные с усилением (ослаблением) осве­щенности, покраской стен в различные цвета и т.д., не дали никакого эф­фекта. Что касается отношения к работнику, то в рамках концепции Тей­лора—Форда он рассматривался как придаток механизма, призванный его обслуживать, и не более того. На этом, собственно, базировалась ноточно-конвейериая система. Именно такое представление о человеке и его месте на производстве и попытался разрушить Мэйо, доказывая, что иной под-


Глава 21 Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 363

ход сулит не только возникновение новых социальных отношений (на­званных им «человеческими»), но и рост производительности труда.

Последнее как нельзя более соответствовало устремлениям деловых кругов, особенно если учесть специфику периода конца 1920-х — начала 1930-х гг. — времени самого крупного за всю историю капитализма кризи­са Председатель правления «Дженерал фудз корпорэйшн» К. Френсис су­щество нового подхода к человеку выразил так: «Люди состоят из тела, ума и души, и каждая из этих составных частей, особенно душа, должна быть использована для максимального увеличения производительности».

Хоторнский эксперимент

На первом этапе эксперимент на заводах «Вестерн электрик» не имел ни­какого отношения к социологии. Речь шла о том, чтобы доказать справед­ливость гипотезы: чем лучше освещение рабочих мест, тем выше произво­дительность труда. Однако в ходе изменения освещенности эта идея и одна из основных и широко внедрявшихся рекомендаций Тейлора не оп­равдала себя в плане влияния на производительность труда. Тогда стало ясно, что дело в иных факторах, не связанных с влиянием света. Было вы­сказано предположение о возможном воздействии некоторых иных физи­ческих и материальных условий труда. К этому выводу Мэйо «подтолк­нули» результаты и других новшеств, которые он внедрил на первом этапе эксперимента в связи с изменениями размеров перерывов для отды­ха, продолжительности работы и методов оплаты труда.

Вместе со своим постоянным заместителем Ф. Ретлисбергером он стал изучать действие так называемых неконтролируемых факторов, ко­торые могли влиять на рост производительности труда (второй этап экс­перимента). С этой целью от основной массы работающих в цехе по сбор­ке электротехнической аппаратуры была изолирована немногочисленная группа женщин-операторов (6 человек), занимавшихся сборкой реле. Пять работниц собирали реле (каждое из 30 деталей), шестая готовила детали для сборки и складывала уже собранные.

Вместе с девушками-сборщицами в экспериментальной комнате, где они трудились за одним длинным столом, находился ученый-наблюда­тель (взявший на себя и функции надзирателя, супервайзера), работав­ший в лаборатории Мэйо. Он должен был не только фиксировать в спе­циальном журнале все происходящее в течение рабочего дня в бригаде, но и способствовать созданию в ней дружеской атмосферы (вспомним мед­сестру из исследования на Филадельфийской текстильной фабрике). Чтобы у работниц не сложилось впечатления о якобы проводимом над ними эксперименте, им сообщили ложную цель (легенду). Было сказано, что необходимо выяснить влияние на работу таких факторов, как переры­вы в работе, небольшой прием пищи до обеда (второй завтрак за счет ад­министрации), сокращение рабочего времени. Девушкам было также со-



Часть II. Современный этап


общепо, что такой опыт нужен для общества, для пауки и приведем улучшению условий труда на всем предприятии. Им объяснили, что тс работы должен быть умеренным и что стараться обгонять друг друга нужно. Наблюдатель ежедневно вел с девушками неформальные беседы, осуществляя так называемый мягкий сгиль руководства. Беседы каса­лись различных сторон жизни работниц, вплоть до интимных. Главная за­дача супсрвайзера состояла в наблюдении за от ношением к труду каждой сборщицы реле, тем более что в бригаде не было ни мастера, ни старшего мастера.

Второй этап продолжался 2,5 года. За это время производителыюс1Ъ труда каждой работ пины выросла в среднем па 40%. Но внезапно (для ра­ботниц) все льготы (сокращенное время труда, бесплатные завтраки, до­полнительные перерывы) отменили. Это был один из пунктов экспери­мента. Однако, несмотря на ухудшение ряда физических и материальных условий, выработка по-прежнему оставалась высокой. Тогда был сделан вывод, что улучшение условий труда не является основной причиной по­вышения его производительности. Вопрос же о «неконтролируемых фак­торах» так и оставался открытым.

Было сформулировано пять гипотез, объясняющих связь между экс­периментальными переменными (производительность, условия груда, его монотонность, методы работы, утомляемость, время отдыха, зарпла­та). После проведения дополнительных исследований четыре были от­вергнуты, осталась лишь одна, основная, согласно которой па производи­тельность труда влияют прежде всего методы руководства и улучшение взаимоотношений в коллективе.

На третьем этапе эксперимента для подтверждения основной гипотезы! было проведено 20 тыс. интервью (каждое из них занимало от 30 минут до 1,5 часа с отрывом от работы и сохранением зарплаты, так что админист­рация пошла па немалые расходы). Все интервью были направлены на изучение отношений работников к труду и между собой. Выяснилось, что норма выработки определяется не столько добросовестностью и физичес­кими способностями работника, сколько давлением группы, следствием которого становятся его социальная позиция и статуе. Чет иертый этап ис­следований, занявший вторую половину 19,31 г., состоял в переходе от мас­сового опроса к эксперимеи гу с группой рабочих-сборщиков (14 человек), в ходе которого выявлялся стиль руководства и изучалась структура меж­личностных отношений.

Теория человеческих отношений как результат Хоторнского эксперимента

Каков конечный результат эксперимента? Был сделан вывод, что основ- ^ пым условием, влияющим на эффективность производственного пронес-, са и рост производительности труда, является фактор человеческих от но­шений, базирующихся на стремлении членов группы понимать друг


Глава 21 Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии



друга, ощущать себя включенными в нее и при этом чувствовать себя сво­бодными. Это желание человека быть включенным в определенную соци­альную общность Э. Мэйо назвал чувством «социабильности».

Отсюда был сделан еще один вывод, что необходимо стремиться к со­зданию на производстве «социабильных» образований, т.е. в рамках фор­мальных групп (бригад, например) — неформальных отношений, благо­даря которым работники чувствовали бы свою причастность к важным решениям, ощущали собственную необходимость. Для этого нужен был коллектив, сплоченная малая группа значимых друг для друга людей, в котором социальное поведение людей было бы функцией групповых норм, регулирующих его. «Вышло так, — писал Мэйо, — что шесть деву­шек превратились в коллектив, и этот коллектив искренне и стихийно от­дался сотрудничеству в проведении эксперимента. В результате они по­чувствовали себя его участниками и были счастливы, зная, что работают без принуждения сверху и без ограничения снизу»1.

Вывод социолога о необходимости установления человеческих отно­шений между участниками производственного процесса, а именно так эти неформальные отношения и были им названы, имел сугубо практический характер и дал немалый экономический и социальный эффект. Не менее важным был и еще один вывод: руководители производства должны ори­ентироваться не только и даже не столько на выпуск продукции, сколько на человека, его потребности и интересы, стремиться удовлетворить хотя бы часть из них. В итоге это обеспечит эффективную деятельность произ­водства, удовлетворенность индивида своей работой, социальную ста­бильность на предприятиях и в обществе в целом.

Здесь столь подробно говорилось о Хоторнском эксперименте по не­скольким причинам. Во-первых, потому, что это был один из самых пер­вых масштабных социологических экспериментов, равных которому со­циология, по существу, до сих пор не знает. Во-вторых, потому, что он знаменовал собой начало бурного развития индустриальной социологии, а вслед за ней — отпочковавшихся от нее социологии труда, социологии менеджмента и других отраслей социологического знания. В-третьих, по­тому, что он показал большие практические возможности социологии влиять на эффективность многих управленческих решений. Тем самым был дан толчок активному внедрению социологии в деятельность фирм. В-четвертых, потому, что он продемонстрировал тесную связь социоло­гии с социальной психологией и антропологией. Эмпирические исследо­вания в промышленности показали, что социально-психологические и «человеческие» факторы играют большую роль и недооценивать их нель­зя. Это способствовало развитию потребности в кадрах социологов — спе­циалистов нужной, модной и хорошо оплачиваемой профессии.

Mayo E. The Social Problems of an Industrial Civilisation. L., 1949. P. 64.



Часть II. Современный этап


Впоследствии вокруг концепции (или, как ее часто называют, доктри! ны) человеческих отношений было много полемики, тем более что неко| торые выводы Мэйо имели явно идеологический и утопический характер Так, он полагал, что если удастся установить, «внедрить» человеческий отношения в любых группах и коллективах, не только в производствен! ных, но и в детских, студенческих, армейских и т.д., то можно будет со-1 здать принципиально новый тип общества, не знающего конфликтов и | эффективно функционирующего. Как видно, общество в данном случае i рассматривалось в качестве совокупности самостоятельных, автономных,; самодостаточных групп, чего на самом деле, конечно, нет.

В целом теория человеческих отношений сыграла (и продолжает играть) важную позитивную роль в развитии как индустриальной социологии (а также социологии менеджмента, социологии труда), так и практики капи­талистического производства. Значительный прогресс последнего был обес­печен в большой мере за счет нового понимания отношений между участни­ками производственного процесса, осмысления того, что они должны быть действительно человеческими, учитывать интересы и потребности работни­ка, создавать условия для их реализации, причем прежде всего в рамках тру­дового коллектива.

Изучение процесса формирования коллектива, базирующегося не только на формальных, но и на неформальных отношениях между его чле­нами, осуществлявшееся в 1930-х гг., способствовало резкому росту инте­реса к малым группам на уровне их эмпирических исследований и созда­нию для этой цели соответствующих методов и методик. Среди них особое место занимала быстро приобретавшая популярность социометрия.

§ 2. Социометрия и изучение групп в социологии Понятие социометрии, Творчество Дж. Морено

Под социометрией будем понимать отрасль социально-психологических и социологических исследований межличностных отношений в малых груп­пах, осуществляемых с помощью количественных методов. У термина есть иное значение, которое, собственно, и говорит о его происхождении в koh-j це XIX — начале XX в. Социометрия рассматривалась как способ измере-| ния эмоциональных отношений и влияния одних групп людей на других.

Активное внедрение социометрии в практику изучения внутригруппо-1 вых отношений связано с именем Джекоба (Якоба) Морено (1892—1974).! Он родился в Румынии, окончил Венский университет (где изучал фило-1 софию и медицину). Во время учебы находился под сильным влиянием! взглядов 3. Фрейда. Затем испытал на себе сильное воздействие идей! Г. Зиммеля, Ч. Кули. Несколько лет работал врачом, занимался психиатри-1 ческой практикой. Первые свои наблюдения о значимости межличностных


Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 367

внутригрупповых отношении и необходимости их специального исследо­вания сделал еще в 1920-х гг. В 1925 г. Морено переехал в США. Там он ос­новал в 1940 г. Институт социометрии и психодрамы, вошедший в историю как Институт Морено. Под его руководством в период с 1937-го по 1955 г. публиковались известные и популярные в то время периодические изда­ния «Журнал межличностных отношений» и «Социометрия».

Морено активно пропагандировал свои концепции и практическую пси­хотерапевтическую деятельность. Под эгидой ЮНЕСКО он читал лекции во многих странах Европы, был с этой целью и в Советском Союзе. На рус­ском языке издана его «Социометрия» (1958). Среди более чем 300 научных трудов основными работами были «Социометрия и культурный порядок» (1943), «Социодрама» (1944), «Психодрама» (1969). Но, пожалуй, наиболее популярной его книгой стала опубликованная в 1934 г. работа «Кто выжи­вет? Основы социометрии, групповой психотерапии и социодрамы».

Морено исходил из того, что существуют две основные структуры, ко­торые необходимо изучать: на социологическом уровне — макросоциоло-гическую структуру, на социально-психологическом уровне — микросо­циологическую структуру. Если на первом уровне анализируются и рассматриваются все основные социальные проблемы общества, то на втором — межличностные отношения в малых группах. Социолог выстро­ил систему наук и методов, которые должны изучать оба уровня структур и разрешать возникающие проблемы. Это: социономия — наука об основ­ных социальных законах, социодинамика — наука о процессах, происхо­дящих в малых группах, социометрия — система методов выявления и ко­личественного измерения межличностных, эмоциональных отношений Людей в малых группах, социатрия — система методов излечения людей, испытывающих затруднения в поведении в малых группах. Последние две системы имеют прикладной характер и базируются на теоретических представлениях о социальных группах, которые составили основное предметное поле эмпирических исследований в 1930—1940-х гг.

Для Морено и других представителей социометрии объектом исследо­ваний являются реально существующие малые социальные группы. Глав­ное, чем они характеризуются, — это эмоциональные отношения людей друг с другом, составляющие атомарную (атомистическую) структуру об­щества. Простое наблюдение не в состоянии зафиксировать эти отноше­ния, но они могут быть выявлены с помощью специфических методов из­мерения, особой техники опроса и обработки данных, которая включает в себя: социометрический тест, социометрическую матрицу, социограммы, социометрические индексы. Эта техника позволяет определить реальные конфликтные ситуации и предпринять усилия для их ликвидации.

Приведем пример одного из социометрических исследований, прове­денных под руководством Морено в школьном классе, отличавшемся кон­фликтами и между педагогами и учащимися, и внутри самого ученическо-



Часть II. Современный этап


го коллектива. Последнего, строго говоря, не существовало. Успеваемость была низкой, а нарушений дисциплины — более чем достаточно. Морено предположил, что одной из причин сложившегося положения являемся не­желание педагогов учитывать интересы учащихся, в частности, в iai-еой си­туации, как кто с кем сидит рядом на занятиях. С согласия руководства шкалы сотрудники его исследовательской группы пришли в класс и объя­вили школьникам, что они хотели бы выяснить путем письменного опроса, кого каждый из них хотел бы видеть рядом с собой па уроках, чтобы удов­летворить, насколько это будет возможно, их интересы. При этом было ска­зано, что, идя навстречу пожеланиям учеников, исследователи надеются на эффективность «пересаживаний» в классе, которые должны привести к об­щему улучшению успеваемости и дисциплины. (Впоследствии этот факт был использован аналитиками социометрической методики для «обвине­ния» Морено в оказании психологического давления па учащихся.)

Проведя опрос (учеников попросили назвать двух-трех их товарищей, с которыми они предпочли бы сидеть рядом), исследователи составили соци­ометрическую матрицу. Она представляла собой таблицу, в которой были три колонки: кто выбирает, кого выбирают, количество отданных выборов. Благодаря несложной обработке данных опроса были получены результаты, на основе которых педагоги и исследователи провели в классе собрание, а затем осуществили «перестановку» учащихся. Результат оказался достаточ­но впечатляющим: улучшилась успеваемость, снизилось (правда, не очень значительно) число нарушений дисциплины, а конфликты в коллективе стали исчезать. Это исследование получило большой резонанс в 1930— 1940-х гг. и способствовало росту популярности социометрии.

Продолжением социометрии являются психодрама и социодрама, также разработанные Морено. Он создал «терапевтический» (его называют иногда социометрическим) театр, который означает метод группового тренинга, ос­нованный па особенностях межличностного взаимодействия в группах. Со­циодрама — это моделирование и проигрывание различных социальных си­туаций, а психодрама — это моделирование и проигрывание различных ситуаций межличностного общения. Находясь на сцене, люди проигрывают определенные психические состояния и социальные роли, благодаря чему им становится психологически легче и комфортнее. Таким путем ученый ле-i чил неврозы, алкоголизм, смягчал конфликты, выявлял неформальных ли-1 деров, оптимизировал социально-психологический климат в малой группе.

При этом следует отметить, что в социодраме принимают участие (иг-1 рают) естественные группы (семья, тру до вой коллектив, студенческая группа, школьный класс), в которых исполнители могут меняться места­ми (например, подчиненный становится начальником, дочь — матерью, или наоборот). Что касается психодрамы, то здесь создастся эксперимен­тальная группа, выступающая аналогом театральной труппы, поскольку | на сцене проигрываются определенные ситуации поведения людей. Ос-


Глава 21 Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 369

иовнымм участниками психодрамы выступают: профессионально нодго-твлеппый психолог - ведущий (психодраматург); главное действующее <1ицо — «проблемный» человек, показывающий на сцене свою реальную жизненную ситуацию; аудитория — группа присутствующих людей, кото­рые участвуют в действии, играют различные роли, обмениваясь ими с другими людьми на сцепе, в том числе и с самим главным действующим |ицом. Любопытно отметить, что для своего психотерапевтического теа-i pa Морено придумал специальную трехъярусную вращающуюся сцену, которая MOivia создать видимость реального жизненного пространства и возможности перемещения в нем основных участников психодрамы.

Изучение социальных групп в социологии

Начиная с 1920—1930-х гг. проблема социальных групп превращается в ислраничную для двух паук — социологии и социальной психологии. Это обстоятельство способствует их обоюдному развитию, которое продолжа­ется и по сей день в связи с разработками проблематики социальных ipyini. Тем не менее подходы названных выше наук к изучению социаль­ной группы различаются. Социологический подход определяется выяв­лением в первую очередь объективных критериев для анализа многооб­разных реальных социальных групп, тогда как социальную психологию интересует прежде всего «содержательная характеристика таких групп, выявление специфики воздействия на личность конкретной социальной группы» | Андреева. 1996. С. 140].

Несмотря на существующие в литературе теоретические обоснования различий в подходах социологии и социальной психологии к изучению социальных групп, на практике оба они не просто сопряжены, но и тес­нейшим образом переплетаются. И эта ситуация вполне объяснима: под­час очень трудно провести демаркационные линии в исследованиях соци­альных групп и сказать, что здесь кончается одно (социологическое) и начинается другое (психологическое) или наоборот. Такое положение дел в полной мере проявилось в 1930—1940-х гг.

Вообще упомянутые два десятилетия оказались достаточно продук­тивными (может быть, даже самыми продуктивными) в западной социо­логии, разрабатывающей проблематику социальных групп. Именно в этот период их изучение стало «уходить» от самоцельного, самодостаточ­ного процесса (когда главная задача сводилась к разработке теории соци­альных групп, их классификации, выявлению принципов взаимодейст­вия групп и т.д.) и приобретать прикладной характер.

Как уже было показано выше, большой вклад в исследование социаль­ных групп в промышленном производстве внес Э. Мэйо. По существу, он разработал понятие трудового коллектива как разновидности основной социальной группы па производстве. Более того, он обнаружил и показал возможности использования механизма создания и укрепления подоб-



, Часть П. Современный этап


ных социальных групп с помощью теории и практики человеческих отщ шений. Работы Э. Мэйо, Ф. Ретлисбергсра, У. Диксона, Н. Уайтхеда в < ласти изучения социальных групп (прежде всего в сфере промышленнс] го производства) имели преимущественно социологический характер [ отличие от многих других, в частности проектов Дж. Морено (который кстати, неоднократно применял социометрическую матрицу в процесс исследований, проводившихся на промышленных предприятиях), чавшихся своей социально-психологической направленностью.

Последние имели также прикладной характер и известны тем, что в ни нашла свое отражение методика изучения и измерения характера и уровг межличностного взаимодействия в социальной группе. Морено и амерн канский социолог Э. Богардус ввели понятия «социальное расстояние» «социальная дистанция», определяющие социально-психологические ношения внутри группы и между группами. Главной характеристикой «ее циальной дистанции» является отношение взаимопонимания, которое ус танавливается между индивидами и социальными группами.

В конце 1930-х гг. появляется теория групповой динамики (К. Левин]) Это направление в микросоциологии и социальной психологии, включа ющее ряд дополняющих друг друга концепций, объясняющих функцио-* нирование малых социальных групп, законы формирования и развития их структуры, взаимоотношения индивидов между собой в рамках груп­пы, а также взаимоотношения групп с другими группами и социальными институтами. Были выведены два основных принципа теории групповой динамики: а) малые группы могут рассматриваться как целостные обра­зования; б) законы, характеризующие процессы в малых группах, могут экстраполироваться на общество в целом.

Последний принцип является достаточно спорным и не раз вызывал дискуссии в связи с теоретическими попытками провозгласить малую группу микромоделыо общества, которой присущи все его основные чер­ты, процессы и противоречия. Из отстаивания этого принципа следовало, что все сколько-нибудь значимые общественные проблемы могут быть решены на уровне малых групп. В таком случае очевидно, что в теориях групповой динамики явно преувеличивается роль малой группы как со- J циального явления, как своеобразного «сколка» общества.

В 1940-х гг. и далее в разработку теории социальных групп значитель­ный вклад вносят Р. Бэйлз, Т. Ныоком, У. Уайт, Л. Фестингер, Дж. Хоманс и др. Помимо ставших уже классическими теоретических разработок малых и больших, первичных и вторичных, формальных и неформальных и других групп, особое внимание обращается на добровольные ассоциации, харизма­тические группы, бюрократию, другими словами, на те разновидности соци­альных трупп, которые связывают их с социальной организацией.

Сами исследования социальных групп постепенно перестают быть пол­ностью автономными и все теснее переплетаются с изучением социальных


 


Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 371

организаций, подчеркивая социологический ракурс проблематики. Однако ,)ти работы по-прежнему выполняются на «стыке» социологам и социаль­ной психологии, что, как уже отмечалось, в общем-то типично для изуче­ния социальных, особенно малых, групп. Не случайно социальную психо­логию в свое время определяли как науку о социальных группах. И сейчас их проблемы продолжают волновать представителей этой, пограничной с социологией, науки. Данное обстоятельство нельзя игнорировать в ходе ис-торико-социологического анализа процесса изучения социальных групп.

§ 3. Развитие отраслевых социологии в 1930-1940-х гг.

В указанный период происходило быстрое развитие многих отраслей со­циологической науки. Среди них — социология труда, социология ме­неджмента, социология культуры, социология образования, социология знания, военная социология, социология досуга и др. Продолжалось «по­бедное шествие» индустриальной социологии, социологии города. Разви­тие отраслевых социологии было отражением не столько их потребностей в развитии теории, сколько результатом возросшего практического инте­реса в проведении исследований.

Военная социология

Рассмотрим в качестве примера такого интереса и его отражения в разви­тии отраслевой социологии возникновение воешюй социологии (иногда ее называют социологией армии). С началом Второй мировой войны и на про­тяжении всего десятилетия 1940-х гг. проводились серьезные социологиче­ские исследования в американской армии, которыми руководил С. Стауф-фер, один из самых известных социологов в США 1940—1950-х гг., ученик У. Огборпа. Стауффера справедливо считают основателем военной социо­логии. Под его руководством была написана самая, пожалуй, серьезная книга в этой области социологического знания, ставшая затем хрестома­тийной двухтомная работа «Американский солдат» (издана в 1949 г.).

Значительная часть исследований Стауффера была посвящена изуче­нию социальных групп в американской армии. Одна из основных проблем, поставленных в названной книге, касалась выявления механизмов и средств для поддержания высокого морального духа солдат. Особенно тесно эта проблема связывалась с изучением так называемых референтных групп, вы­ступающих для индивидов (в данном случае солдат) в качестве социально­го эталона, с которым он сравнивает себя, свое положение и поведение.

В связи с изучением морально-психологического и боевого духа военно­служащих представляет интерес своеобразная «предыстория» социологиче­ских исследований в американской армии. Когда в конце 1930-х гг. социоло­ги США под руководством Стауффера стали изучать морально-боевой дух



Часть II. Современный этап


в войсках, социальные установки солдат па поведение в условиях войны т боя, их выводы оказались неутешительными. Однако эти заключения проИ тиворечили выводам инспектирующего армию генералитета, по мнению коЯ торого она вполне была готова к активному участию в боевых действиях. I

Нетрудно догадаться, чем грозило такое npoi и вое тояиие i енераличетя
и социологов для последних. Но, как говорится, «не было бы счастья, дя
несчастье помогло». Случилось так, что на американской военной базе ш
Пёрл-Харборе в декабре 1941 г., в период разгромного нападения на нее
японцев, оказались социологи, которые на следующий день после бом-1
бардировки провели опрос солдат и офицеров. Его результаты подтвер-1
дили гипотезы социологов, а обстоятельный отчет об исследовании быЛ
написан очень быстро и направлен в Министерство обороны, произведя
там весьма сильное впечатление. I

После происшедших событий социологи уже не имели никаких пре-1
нятствий для работы в войсках и немедленно воспользовались этим об-1
стоятельством. Всего за годы войны в американской армии было провсде-1
но более 250 исследований. Если же суммировать то, что было сделано!
социологами в ней до и после войны в 1940-х гг., то количество исследо-1
ваний вырастает до весьма внушительной цифры — 400 работ. I

Назовем лишь некоторые проблемы, которые ставились и изучались со-|
циологами в вооруженных силах: отношение солдат и офицеров к войне;!
определение иерархии факторов, влияющих как на боевую подготовку во-1
еннослужащих, так и на их поведение в бою; выявление связи между соци-|
альными установками солдат и их эффективным участием в боевых дсйст-1
виях; анализ установок военнослужащих Hav армейскую карьеру;!
отношения в армии между белыми и неграми; досуговые ориентации воен-|
нослужащих (их стремление определенным образом проводить свободное!
время); отношение военнослужащих к гражданским лицам и т.д. I

Отрасли социологии в сфере производства I

Продолжая разговор о развитии отраслевых социологии в 1930—1940-х гг., I
необходимо сказать о многочисленных исследованиях социологов в индус-1
трии, на промышленных предприятиях. Эти работы были выполнены в!
рамках трех тесно связанных между собой отраслей — индустриальной со-1
циологии, социологии труда, социологии менеджмента (последние две «от-1
почковались» от первой, выделились из нее именно в 1930-х гг.). I

Социология труда имела в качестве своего предмета изучение харак­тера и содержания труда, его социальных условий и организации, выяв-1 ление факторов совершенствования отношения человека к труду — с уче­том доминирующего в то время характера последнего (монотонный, конвейерный труд). По существу, социология труда выступала «ядром» индустриальной социологии. В ее рамках возникла теория и практика гу­манизации труда, преследовавшая цель изучения факторов его совершен-


Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии



егвования с точки зрения компенсации тех потерь, которые человек несет и условиях существовавших в то время типов производства. Основное внимание, естественно, было уделено поточно-конвейерному производст­ву, поскольку именно в ею условиях происходила наиболее сильная дегу­манизация личности и имело место ее разрушение.

Поскольку сам конвейерный труд гуманизировать и сделать интерес­ным, творческим былов принципе нельзя, социологи работали над тем, как скрасить его монотонный, иссушающий ум и душу характер. Именно они рекомендовали в 1930-х гг. специальные, «гуманизирующие» кон­вейерный 1 руд мероприятия, направленные на введение ряда мелких усо-вершенеч новаций: создание вращающихся сидений для рабочих, введе­ние рабочих-заместителей (которые могли бы выполнять операции вмеси) отлучившихся на небольшое время основных работников конвей­ера), организацию подсобного конвейера инструментов, разрешение ку­рить па рабочем месте и кд.

Практические рекомендации социологов касались и эмоционально воз­действующих мероприятий: ликвидации перегородок между рабочими мес-1 ами, ч гобы можно было общаться во время трудового процесса; работы под музыку (ее писали композиторы специально для данного конвейера, она должна была, с одной стороны, своим ритмом совпадать с ритмом конвейе­ра, а с дру! ой - успокаивать); создания так называемых «шоколадных» кон­вейеров (параллельно главному), по которым передвигались бы шоколадки, жевательная резинка, прохладительные напитки и т.д. (цель та же самая — скрасить монотонность повседневного рутинного труда).

^Если социология труда и одна из центральных ее доктрин — гуманиза­ция труда были направлены па анализ характера и содержания непосредст­венной деятельности рабочего, а концепция человеческих отношений — на изучение отношений между рабочими, то социология менеджмента оказа­лась нацеленной на выявление специфики взаимодействий между управ­ленцами (менеджерами) и рабочими. Эта отрасль социологии оказалась весьма значимой для системы производства и быстро развивалась в силу своей большой не только социальной, но и экономической эффективности.

Помимо теоретических разработок проблем управления па предприя­тиях социология менеджмента имела широкую практическую направлен­ность. Она проявилась в регламентации и детализации отношений между менеджером и работником. Не случайно уже в 1930-х гг. социологию ме­неджмента называли «карманной социологией» бизнесмена. Доказыва­лось, что всем своим повседневным поведением менеджер должен пока­зывать близость к рабочим, знание их жизни, заинтересованность в успехах и достижениях не только па производстве, но и в иных сферах де­ятельности. Признаком хорошего «менеджерского» тона считалась пуб­личная, на виду у всех, демонстрация своего детального знания семейной и бытовой жизни отдельных рабочих. Например, социологами рекомен-



Часть П. Современный этап


довалось менеджеру подойти в цехе во время смены к рабочему, тепле ним поздороваться, спросить об успехах сына в школе, пообещать ему че-" рез отца рождественский подарок в случае хорошей успеваемости. Другая рекомендация касалась необходимости вести публичные, демонстратив­ные беседы с рабочими (обязательно, чтобы многим было видно и слышд но) относительно результатов, скажем, бейсбольных матчей, и при зте задавать вопрос о том, как сыграли «наши». Считалось, что таким обра зом устанавливаются неформальные отношения с рабочими и у них мируется ощущение, что они в одной «команде» с боссом.

Основная идея здесь состояла в том, что все, вплоть до последней пугови­цы, должно говорить о близости руководителей к подчиненным. Отсюда и самые различные конкретные рекомендации и регламентации относительно скромных и строгих костюмов, в которых нужно приходить к рабочим, соот­ветствующих марок машин, в которых следует приезжать на работу, и т.д.

По мнению социологов менеджмента, двери кабинета менеджера (ска­жем, начальника цеха) должны быть, как правило, открыты для рабочих. В кабинете рекомендовалось иметь специальный журнальный столик с прохладительными напитками на нем и кресла, в которые могли бы сесть рабочие для того, чтобы поговорить с начальником о производственных проблемах, которые их беспокоят и являются болезненными (начиная от условий труда, в том числе и его оплаты, и кончая настроениями в кол­лективе). При этом исследователи (например, П. Дракер, С. Баркин, У. Диксон) писали, что лучше узнать о возникающих недовольствах от тех или иных рабочих в ходе откровенных разговоров с ними, чем ждать, когда эти отдельные неудовлетворенности выплеснутся в организован­ных коллективных акциях протеста (стачках, забастовках и т.д.).

Развитие многих отраслей социологической науки в 1930—1940-х гг. стало возможным благодаря ее значительным достижениям в области ме­тодологии, методики и техники конкретных исследований.


§ 4. Достижения в области методологии и методики исследований. Социологическое творчество П. Лазарсфельда

Период 1930—1940-х гг. стал главным в развитии методологии и методи­ки социологических исследований, К этому времени был накоплен боль­шой опыт в их организации, подготовке, проведении и обработке материа­лов, стали активно использоваться математические методы в социологии. Существенную роль в процессе ее обогащения новыми достижениями ме­тодологии и методики конкретного эмпирического исследования сыграл Поль Лазарсфельд (1901-1976).

Он родился в Австрии, в Вене, в высококультурной, интеллигентной се­мье. Его мать была психоаналитиком и имела большую практику. Отец за-



Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 375

нимался адвокатской деятельностью. Будущий социолог учился в Венском университете, получив две специальности — математика и психолога. Его образование впоследствии помогло ему в ходе исследований активно ис­пользовать магематические методы. Не случайно в 1925 г. он успешно защи­тил диссертацию по прикладной математике. После нескольких лет препо­давания в колледже Лазарсфельд основал в 1929 г. Институт прикладных социальных исследований. В последующие годы (вплоть до 1933 г.) он па­раллельно преподавал в Венском университете прикладную социологию и занимался разработкой методики и техники эмпирических исследований. Именно в эти годы он участвовал в изучении социальных и психологичес­ких последствий безработицы в небольшом городе Мариенталь. Результаты исследования нашли отражение в ставшей впоследствии очень известной книге «Мариенталь» (1933), в авторском коллективе которой Лазарсфельд играл одну из ведущих ролей. Основными методами, использованными при проведении исследования «Мариенталь», были: анализ биографий, вклю­ченное наблюдение и количественные измерения самой безработицы с про­гнозами на ее существование и развитие.

По материалам исследований в Австрии в 1935 г. появилась еще одна его работа — «Искусство спрашивать "почему"». В ней ставились вопросы изучения потребительского поведения, а но существу, была разработана одна из первых методик, этому посвященная. Впоследствии она неодно­кратно использовалась в сфере не только маркетинговых исследований, но и изучения иных проблем, связанных с анализом изменения ориентации и намерений людей.

, Высоко оцененные специалистами результаты исследования в Мари-ентале позволили Лазарсфельду получить четырехлетний грант Фонда Рокфеллера на проведение научных исследований и попасть таким обра­зом в США. В этой стране он работал во многих университетах: Колум­бийском, Гарвардском, Чикагском и др., где выполнял с неизменным ус­пехом научные проекты, подружился с рядом очень крупных социологов и в конце концов остался, получив американское гражданство. Следую­щие четыре года (1937—1940) известны в творческой биографии ученого как период работы в Бюро по исследованию радио и руководства этой ор­ганизацией. После 1940 г., вплоть до 1950 г., Бюро, находясь в Колумбий­ском университете в Нью-Йорке, значительно активизирует свою дея­тельность как в осуществлении исследований, так и в подготовке кадров для их проведения. Лазарсфельд вместе с Р. Мертоном (дружба с кото­рым продолжалась вплоть до самой смерти) изучает влияние на аудито­рию радио и прессы (сравнивая но ряду параметров их воздействие). За­тем они вдвоем пишут на эту тему книгу «Массовая коммуникация, популярные вкусы и организованное социальное действие» (1948).

О социологическом исследовании радио следует сказать особо, по­скольку в 1930—1940-х гг. оно являлось одним из самых распространенных



Часть II. Современный этап


и эффективных средств массовой информации. Помимо этого, радио вы! ступало мощным средством политического воздействия, возможности | пользования которого волновали многих лидеров западных стран, пример как в Америке, так и в Европе. Работники Бюро по исследованию радио стоя руководством Лазарсфельда изучали аудиторию это) о СМИ, пред почте ния радиослушателей, принципы составления радиопрограмм и т.д.

Попутно отметим, что в 1930— 1940-х гг. проблематика СМИ волиов; ла многих крупных социологов. Одним из них был Г. Лассуэлл (1902-1978), который анализировал проблемы использования СМИ в практик принятия политических решений. Он привлек значительный интерес своим исследованиям очень важным постановочным вопросом, опреде лявшим по существу проблему эффективности СМИ: кю сообщает, сообщает, кому сообщает, но какому каналу и с какой эффективность] Этот вопрос и попытки на пего ответить па многие годы определили ха­рактер эмпирических исследований в сфере СМИ.

Возвращаясь к достижениям Лазарсфельда, интересно подчеркнуть1 одно обстоятельство в его творчестве — стремление находиться па перед­нем крае социальной проблематики, требующей своего эмпирического: изучения. Когда в 1930-х гг. безработица приобрела гигантский размах и определяла многие стороны общественной жизни, он выявлял ее соци­альные последствия. Начали бурно развиваться новые средства массовой1 информации — и он в первую очередь оказался среди их исследователей.! Возник значительный интерес к электоральному поведению (поведений избирателей) — Лазарсфельд вносит свой большой вклад в процесс erJ изучения. Когда группа Стауффсра начала анализировать социально! психологические процессы в американской армии, Лазарсфельд также н$ остался в стороне от этого направления социологической деятельности.

В 1940-х гг. он принял самое активное участие в исследовании измене- \ ния социальных установок американских солдат (вместе со С. Стауффе-1 ром и Л. Гутманом, автором известной в социологии шкалы измерений).1] В этом исследовании, как и в предшествовавших, он особое внимание об-) ращал на разработку и использование самых различных шкал, причем не только порознь, но и в их комбинации. Не случайно его считают одним из | самых горячих поборников применения метода шкалирования в омпири-j ческой социологии.

В ходе исследований Лазарсфельд стремился к обогащению техники nj процедуры их проведения с помощью различных методов. Он внервы^ ввел панельный метод, состоявший в проведении повторного исследова-1 ния одного и того же объекта с определенным временным интервалом пс одной и той же программе и методике. Ученый также первым обрати! внимание на необходимость широкого использования в социологии ла-J тентио-структурного анализа, благодаря которому в соответствии с отве-1 тами респондентов на отдельные вопросы можно выявить их распредсле- ]


Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии



иие по какому-то скрытому (латентному) признаку. По существу, это был один иг! новых методов статистического анализа данных эмпирического исследования. Его использование подсказало впоследствии Мертону идею трактовки латентных функций в социологии (подробнее об этом бу­дет сказано при рассмотрении его концепций).

Лазарсфельд, его коллеги и ученики (Э. Кац, Дж. Коулмен и др.) одними из первых разрабатывали процедуру выборки, которая получила в социоло­гии название «снежного кома». Суть ее состояла в том, что респондентов, опрашиваемых в связи с изучением различных проблем (впервые в исследо­вании электорального поведения в ходе президентской выборной кампании в США в 1940 г.), просили назвать тех, кто определенным образом повлиял па процесс принятия ими решения. Это позволяло увеличивать числеп-пос'1 ь pccuoi |дептов в исследовании данной проблемы — по аналогии с катя­щимся снежным комом, на который налипает все новый снег.

Большое внимание Лазарсфельд уделял не только методике, но и мето­дологии социологического исследования (по мнению некоторых аналити­ков его творчества, даже большее, чем методике). Сам он постоянно подчер­кивал их еди1 id во, говоря о том, что это не две разные сферы социологии, но взаимосвязанные, переходящие одна в другую линии социологического ис­следования. Он стремился оценить методы и процедуры эмпирического ис­следования, выявить смыслы и значения используемых понятий. При этом основным критерием истинности научного знания у него выступал принцип верификации, состоявший в сопоставлении гипотез исследования с реаль­ными фактами. По существу, речь шла о выявлении истинности теоретиче­ской модели путем ее опытной проверки, что означало эмпирическое срав­нение с реальной действительностью. Принцип верификации является типичной принадлежностью позитивизма (неопозитивизма), в парадигме которого постоянно работал Лазарсфельд.

В заключение следует отметить, что Лазарсфельд и возглавлявшаяся им школа в Колумбийском университете сыграли большую роль в разра­ботке методологии и методики эмпирических социологических исследо­ваний. Благодаря деятельности ученого и его школы значительно «раз­рослось» ноле этих исследований. Стало намного понятнее, где и как можно использовать силы и возможности социологов. Потенциал этой науки, особенно в прикладных ее аспектах, вырос.

§ 5. Расцвет и «болезни» эмпирической социологии

В рамках эмпирической, прежде всего прикладной, социологии проводятся исследования, завершающиеся выработкой рекомендаций и созданием со­циальных технологий, в которых нуждаются промышленное производство, политические партии и движения, средства массовой информации, адми-



Часть П. Современный этап


нистративиыс структуры, образование, здравоохранение и др. Эмпирич^ кие исследования проводятся и в рамках академической социологии — подтверждения и уточнения тех или иных теоретических положений, <\ мулирования гипотез, оттачивания методического инструментария, п верки способов и средств социологического измерения, создания новых стов, шкал, коэффициентов и т.д.

Вместе с тем, наряду с важными и актуальными проблемами прикла, ной и академической социологии, эмпирические исследования все ча: касаются вопросов, не всегда значимых с социальной точки зрения вызывает определенную неудовлетворенность общественности, часть к< торой начинает относиться к социологии как к науке, которая мало что дает, к тому же скатывается в ползучий эмпиризм и мелкотемье.

Именно такую тенденцию высмеял в памфлете «Зонтиковедеиие — но­вая наука?» американский исследователь Дж. Сомервилл. Он приводит вы-мышленное письмо некоего «ученого», который уверял, что создал новую отрасль науки — «зоптиковедение». Этот «ученый» будто бы обследо: Манхэттен (район Нью-Йорка) и подсчитал число зонтиков, имеющихся каждой семье, проанализировал их размеры и цвет. Затем он сообщил, собирается сделать это же во всем штате, в стране, наконец, в мире. Ирони-' зируя над эмпирической социологией, Сомервилл выводит законы «зонти-коведения», такие, как, например, «закон возрастания тенденции к приобре­тению зонтиков в дождливую погоду», «закон соответствия цветных, вариаций зонтиков полу их владельцев» (последний фиксирует банальну и всем давно известную истину, согласно которой мужчины предпочига: черные зонты, а женщины — разноцветные) и др. Так Сомервилл высмеив; мелкотемье эмпирической социологии.

Некоторые эмпирические исследования того периода оставляют сме­шанное чувство. Вот, к примеру, работа французских социологов Ж. Фриш-Готье и П. Луше «Голубеводство у шахтеров Севера»1. Она представляет собой эмпирическое изучение роли голубеводства в жизни шахтеров северной Франции. Выполнено оно в полном соответствии с принципами и нормами социологического исследования, на большом и репрезентативном массиве. В книге убедительно доказывается, что разве­дение голубей — один из любимых видов досуговой деятельности шахте- [ ров, который позволяет им хорошо отдохнуть, развлечься, затем присту­пить к работе с новыми силами. Авторы показывают, что голубеводство позволяет снять напряжение жизни и отношений в сфере труда, особенно такого тяжелого, как шахтерский. Рассматривается отношение рабочих к этому виду времяпрепровождения, в целом весьма позитивное. Респон­денты в ходе письменного (анкетного) и устного (интервью) опросов в большинстве своем отвечали, что за этим занятием они забывают об ост-

1 Fmih-GaulhterJ, Louihet P La colombophihe chez le пппеигь du Nord. P., 1961


Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых социологии 379

рых проблемах жизни, о тяготах подземного труда. Глядя ввысь, в небо, действительно, не думаешь о том, что происходит на земле и под землей. Гак что, казалось бы, работа актуальна и подчеркивает значение эмпири­ческой социологии как средства познания проблем, находящихся на ост­рие жизни. Но, читая книгу,.невольно задумываешься над вопросом: не­ужели у шахтеров нет более важных проблем в их жизни, чем разведение голубей? А куда «ушли» проблемы экономического характера, улучше­ния жизненного уровня трудящихся? (Не будем забывать, что исследова­ние голубеводства было проведено в 1957 г., когда и стачки, и забастовки рабочих во Франции имели массовый, нарастающий характер.)

Наконец, появляется еще один вопрос: не выступает ли в этом случае эмпирическая социология средством отвлечения от наиболее острых про­блем, смещения акцентов на второстепенные вопросы? Ведь, проводя ис­следования, публикуя свои работы, социологи тем самым привлекают вни­мание к ставящимся ими проблемам как наиболее акгуальным. Возникают, следовательно, объективные последствия их подходов к определению зна­чимости исследуемого материала и проблематики. Поэтому критики «пол­зучего эмпиризма» и мелкотемья, а зачастую и никчемности некоторых ис­следований, видимо, во многом правы, усматривая причины этих явлений в социологии в отрыве от широких социально значимых проблем, в стрем­лении выдать подчас второстепенные вопросы за ключевые.

Одна из основных причин слабости и названных «болезней» эмпири­ческой социологии (мелкотемья, отрыва от актуальных социальных про­блем, «ползучего эмпиризма» и др.) в 1940—1960-х гг. состояла в относи­тельном параллелизме теории и эмпирии, в отсутствии механизмов их «сцепления». Поиск путей установления тесной связи между ними толь­ко начинался, и первые шаги в этом направлении были сделаны скорее представителями теоретической, чем эмпирической социологии.

Завершая главу, необходимо отметить, что в целом, несмотря на опреде­ленные слабости, эмпирические исследования благодаря новым достижени­ям в методологии, методике и технике их проведения «бросили вызов» со­циологической теории. Последняя не могла не поднять «перчатки». В 1930-х гг. и в последующие десятилетия, уже после окончания Второй ми­ровой войны, последовал ее ответ. В США его авторами явились в первую очередь П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон, в Западной Европе — предста­вители Франкфуртской социологической школы. К рассмотрению теорети­ческой линии развития социологии мы переходим в последующих главах.

Вопросы и задания

1. Почему индустриальная социология и теория человеческих отношений приобрели

большую популярность как среди социологов, так и лидеров западного бизнеса? 2 Расскажите о Хогорнском эксперименте и покажите его значение для социологии.



Часть II. Современный этап


3. Какыы можете истолковать выводы, сделанпые'Мзйо в ходе Хотрпскогоэкспери
мента? Со всеми ли из них вы согласны?

4. Почему в 1930—1940-х гг. изучение групп становится одним из доминирующих на
правлений в социологии? Какие исследования вэтойобласш социологии нам пзве!
стны?

5. Охарактеризуйте социометрию и социологические взгляды ее основателя — Дж. Мо|
репо. Каково ее значение для развития социологии и социальной психолен ин?

6. Проанализируйте развитие отраслевых социологии в 1930- 1940-х п . Какие oipac»?
ли социологии развивались в этот период наиболее активно и почему?

7. Опишите возникновение и развитие военной социологии. \i чем, по вашему мне­
нию, состоит значение этой отрасли социолш ического знания?

8. Что ыы можете рассказать о разнит ии социологии труда, социологии менеджмента,
доктрины гуманизации труда? Сохранилось ли, но вашему мнению, их значение
для современного этапа развития производства и социоло! ической пауки?

9. Покажите достижения социологической науки и области методологии, методики и
техники эмпирического исследования. Какую роль в .>ш\ достижениях сьпрал
П. Лазарсфельд?

10. Почему, характеризуя состояние эмпирической социологии и 1940—1960-х 11., мы
говорим не только о ее расцвете, но и «болезнях»? В чем заключаются эти «болез­
ни»? Как их следовало бы «лечить»?

Литература

Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1996.

Антонович И.И. Пол Лазарсфельд — теоретик эмпиризма // Современная американ­ская социология. М., 1994.

Баразгова Е.С. Американская социология (фадиции и современное и,). Екатеринбург; Бишкек, 1997.

ВолковЮ.Г., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и соиремеппосч ь. М.; Ростов н/Д., 1999.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М, 1999

Култьиин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Морено Дж. Социометрия. М., 1958.

Морено Дж. Социометрия // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.1


Глава 22

Развитие социологической теории:

П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон

§ 1. П. Сорокин: социологические теории американского периода творчества

Жизненный путь и общая характеристика творчества

Питирим Сорокин, русско-американский социолог (1889—1968), переехал в США из Чехословакии осенью 1923 г. по приглашению американских со­циологов (биографический очерк о жизни в России и анализ российского этапа творчества Сорокина см. в первой части учебника). В его автобиогра­фическом романе «Дальняя дорога»1, состоящем из пяти частей, первые три посвящены российскому периоду творчества, четвертая и пятая части — американскому. Автобиография доведена до конца 1962 г. После ее напи­сания Сорокину было отпущено судьбой еще почти 6 лет жизни.

Первые годы американского периода деятельности он работал в универ­ситетах штагов Миннесота, Иллинойс и Висконсин, с осени 1930 г. — в Гар­вардском университете, куда был"приглашен возглавить новый социологиче­ский факультет, открывшийся осенью 1931 г., и где работал до выхода на пенсию. Так что все творчество в США выдающегося социолога XX в. может быть рассмотрено в рамках двух периодов — миннесотского и гарвардского.

В годы миписсотского периода (1923—1930) Сорокин написал две крупные работы: «Социология революций» (1925) и «Социальная мо­бильность» (1927). Заготовки и наброски для этих работ были сделаны еще в России. В 1929 г. вместе с К. Циммерманом он публикует книгу «Основы сельской и городской социологии», заложившей основу целого направления исследований. В последующий, гарвардский период социо­лог создает свою знаменитую четырехтомную «Социокультурную дина­мику» (1937—1941), а также работы «Общество, культура и личность» (1947), «Причуды и слабости современной социологии» (1956), «Совре­менные социологические теории» (1966) и др. В 1964 г. Сорокина в воз­расте 75 лет избирают президентом Американской социологической ассо-

1 Sorokin P. A Long Journey. Now Haven, 1963; русские переводы: Сорокин П. Долгий путь. Сыктывкар, 1991; Сорокин П. Дальняя дорога. М, 1992.



Часть II. Современный этап


циации. В 1968 г., после смерти ученого, она учреждает ежегодную п мию имени П. Сорокина за лучшую книгу но социологии.

Последние два десятилетия своей жизни социолог занимался не толы научным творчеством, публикуя все новые и новые труды, но и практическо] работой в созданном им Гарвардском центре созидательного алыруиз; В его рамках осуществлялись изучение возможностей альтруистического п< ведения (на основе обобщенного опыта соответствующей деятельности) его пропаганда. Материалы рабог центра раулярно публиковались, оказал; определенное влияние на общество в 1950—1960-х гг., однако значительно: интереса, особенно со стороны социологов, не вызвали.

Умер ученый 11 февраля 1968 г. в своем доме на Клифф-стрит, № в i. Винчестере, пригороде Кембриджа, где прожил большую часть свое: жизни в США. Дом этот он очень любил, вокруг него был разбит краси| вый цветник. Разведение цветов было хобби социолога, который, прини! мая гостей, показывал им прежде всего свои розы (считается даже, что о; вывел один из новых сортов) и только потом вел в дом, в котором начи цалось обсуждение интересующих визитеров проблем.

В последние годы жизни Сорокин испытывал сильную ностальгию по родине и мечтал о возможности приехать хоть ненадолго в Советский Союз. Таковая ему однажды предоставилась в начале 1960-х гг. Далее я буду гово­рить об этом со слов члена-корреспондента Академии наук СССР М.Т. Иов-чука, который лично знал Сорокина, встречался с ним в США во время ви зита в эту страну одной из делегаций советских ученых — философов социологов. В 1968 г. Иовчук рассказывал мне, что, приветствуя этих уче ных на банкегс, который он устроил в их честь, Сорокин позволил себе время тоста сказать несколько нелицеприятных слов в адрес американск: президентов, которые, по его мнению, допускали ошибки в своих решениях| потому что плохо знали социологию. Читая курсы в Гарвардском универси тете, он у многих из них принимал экзамен. Как говорил он сам, Дж. Кенне ди получил у него тройку, а Л. Джонсон — даже двойку. «Какое же право о: имеет быть президентом?» — задавал вопрос Сорокин (отметим, к слову, именно в это время Джонсон управлял страной). Как рассказывал Иовчук. при лих словах американские социологи, также приглашенные на банкет; демонстративно встали и ушли из-за стола. Не следует забывать, что это бы период «холодной войны», идеологическое противостояние определяло во (или многие) действия социологов, а приведенное выше высказывание уче ного было расценено его американскими коллегами как оскорбление наци: в целом. Подобную «фронду» ему не простили. Случай же подвернулся са­мый подходящий. Сорокин выполнял определенную работу в рамках дви­жения сторонников мира, а в Москве должен был состояться очередной фо-1 рум участников этого движения. В связи с этим американский социоло: получил приглашение приехать в Москву, Это и была та самая возможность! посетить родную страну, о которой столько лет он мечтал. Сорокин готовил-|


Глава 22 Развитие социологической теории' П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 383

ся к визиту с большим волнением, даже ходил на прием к советскому послу и США. Им тогда был В.Ф. Добрынин, который и рассказал Иовчуку об >том визите. Сорокин спрашивал, в частности, не припомнят ли ему в СССР «ярославские грешки» (он имел в виду свое участие в ярославском мятеже цротив большевиков). Посол его успокоил и пообещал, что он будет принят как высокий гость, которому предоставят возможность посетить родные ме­ста. Сорокин, что называется, уже складывал чемоданы. Но в госдепарта­менте США, куда его пригласили для выдачи визы, ему сказали, что он, ко­нечно, может ехать в СССР, однако гарантировать после этой поездки будущую карьеру его сыновей, которые по характеру работы имели доступ к секретным материалам (один из них был физиком — «атомщиком», дру-юй — микробиологом), будет уже очень трудно. Сорокин оказался перед мучительным выбором и... не поехал.

Основные идеи работы «Социология революций»

Теперь остановимся подробнее на основных идеях и теориях Сорокина, изло­женных им в работах американского периода жизни и творчества. В книге «Социология революций» он доказывает, что революции и сопутствующие им войны, как правило, усиливают и ускоряют дезинтеграцию общества. Цен­ности и идеалы, воспроизводимые в революционный период, чаще всего ил­люзорны. Их анализ позволил социологу сформулировать закон «социально­го иллюзионизма». Для доказательства действенности и жизненности этого закона он сравнивает ряд лозунгов, выдвинутых Февральской и Октябрьской революциями в России 1917 г., с действительностью, наступившей через два-три года. Например, ставилась задача ликвидировать, разрушить пирамиду социального неравенства, но вместо одного неравенства появилось другое — у людей не стало даже формальных прав, включая право на жизнь. Обещали всем хлеба — получили голод и вымирание. Хотели и обещали уничтожить капитализм — разрушили средства производства и обращения.

Как теперь выясняется, закон социального иллюзионизма активно «ра­ботает» в странах, оторванных от достижений мировой цивилизации в об­ласти свободы и демократии. Пример тому — наша страна. Даже если взять послесталинский период ее развития, иллюзии и их постоянная пропаган­да имели место во времена и Н.С. Хрущева, и Л.И. Брежнева, и М.С. Горба­чева. Первый обещал современному ему поколению людей, что они будут жить при коммунизме, а последний — дать каждой семье к 2000 г. отдель­ную квартиру. Чем это все кончилось, хорошо известно. Так что сорокин-ский закон социального иллюзионизма оказался достаточно действенным.

Социолог отмечает, что революции, несмотря на побуждения самих рево­люционеров, изменяют поведение людей не в лучшую сторону, культивируя вражду, ненависть, злобу, обман, разрушение. Освободиться от этих явлений никому не дано, они неизбежны, ибо революции биологизируют и даже кри­минализируют поведение людей. Они приводят к установлению авторитар-



Часть И. Современный этап


ного режима, который держится па культивировании образа врага и поддер­жании дефицита. Сорокин прогнозировал падение власти коммунистов и России в связи с прекращением войны и ропом «сытости» населения, одна­ко ошибся в сроках, полагая, что это произойдет достаточно быстро.

Еще один закон, сформулированный Сорокиным для общества кри­зисного периода, был назван им законом позитивной и негативной поля­ризации. В соответствии с этим законом люди во время кризисов веду i себя неоднозначно: одна часть общества становится более склонной к со­циальной аномии (негативный полюс), другая — к моральному совершен­ствованию и религиозности (позитивный полюс). Индивиды могут-тяго­теть либо к одному, либо к другому полюсу. Это значит, что в обществе может наблюдаться рост ожесточения, криминальных деяний, :>1оизма, самоубийств, тупой покорности судьбе, равно как п активизация творче­ских усилий, альтруизма, стремления жи 11> по моральным заповедям, не-институциопализированпой религиозности и т.д.

Реформы общества в условиях его кризиса должны исходить, по мне­нию Сорокина, из интегральной сущности человека и пи в коем случае не препятствовать его базовым инстинктам. Для :мого, как минимум, необ­ходимо, чтобы: а) сущи ост и человека соответствовала форма производс!-ва и распределения благ; б) государство в конечном счете стимулировало творческую активность населения; в) утвердился морально-правовой по­рядок, единый как для власти, так и для населения. Социолог утверждал в связи со сказанным, что в форму производства должна быть заложена постоянно действующая пружина, именуемая «личным интересом» ра­ботника. Как видно, идеи интегральной сущности человека, которые ста­ли затем одним из лейтмотивов всего творчества Сорокина, были сфор­мулированы еще в ранних работах мыслителя.

Концепция социальной стратификации и социальной мобильности

Важнейшая социологическая концепция, раскрытая Сорокиным в книге «Социальная мобильность» (1927), посвящена анализу и и шокепию основ теории социальной стратификации и социальной мобильности1. 15 книге предлагается следующее определение социальной стражфикации: «...лто дифференциация некой данной совокупности людей (населения) па клас­сы в иерархическом ранге. Она находи! выражение в существовании выс­ших и низших слоев. Ее основа и сущность — в неравномерном распределе­нии прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества» [Сорокин. Человек, цивилизация... 1992. С. 302].^ Говоря о многочисленных конкретных ипостасях социальной стратифика^

' Перевод большой части л ой рабош на русский я.)ы к см is нише. Сорокин II. Че-1 ловек. Цивилизация. Общество. М, 1992; в ней же содержатся неполные переводи pa-jj бот «Социология революций», «Социокультурная динамика».


Глава 22. Развитие социологической теории' П. Сорокин, Т Парсонс, Р. Мертон 385

ции, Сорокин сводит их многообразие к трем ее основным формам: эконо­мической, политической и профессиональной.

Социолог доказывает, что социальная стратификация — это постоян­ная характеристика любо! о организованного общества. Она есть всюду —' в экономике и политике, науке, культуре и образовании, менеджменте и банде преступников. Нсстратифицировапного общества не бывает. Не­возможно рассматривать изменения в положении социальных групп и слоев, если не представлять себе четко сами эти слои (страты).

Столь же нормальным и естественным состоянием общества является социальная мобильность. Под ней Сорокиным понимается «любой пере­ход индивида или социального объекта (ценности), т.е. всего того, что со­здано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной соци­альной позиции 1! другую» [Там же. С. 373]. В соответствии с его концепцией мобильность различается по направленности (горизонталь­ная и вертикальная, последняя рассматривается им в двух плоскостях — как восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуаль­ная), по интенсивности и масштабности. Горизонтальная мобильность предполагает переход из одной социальной группы в другую, но на том же уровне социальной стратификации. Вертикальная мобильность означает перемещения индивида (группы) из одного пласта в другой (если вверх, то это будет восходящая мобильность, если вниз — то нисходящая).

Вертикальная мобильность рассматривается социологом в трех аспек­тах, соответствующих трем формам социальной стратификации, — полити­ческом, экономическом, профессиональном. Он определяет основные ме­ханизмы мобильности, с помощью которых преодолеваются «сита», как бы просеивающие индивидов. Это семья, школа, церковь, армия, всевозмож­ные профессиональные, экономические и политические организации. При рассмотрении названных структур в русле вертикальной мобильности Со­рокин анализирует их в качестве «каналов социальной циркуляции». Так, характеризуя в этом плане школу, он пишет: «В обществе, где школы до­ступны всем его членам, школьная система представляет собой "социаль­ный лифт", движущийся с самого низа общества до самых- верхов. В обще­ствах, где привилегированные школы доступны только высшим слоям населения, школьная система представляет собой лифт, движущийся толь­ко но верхним этажам социального здания, перевозящий вверх и вниз толь­ко жильцов верхних этажей. Однако даже в таких обществах некоторым индивидам из низших слоев все-таки удавалось проникнуть в этот школь­ный лифт и благодаря ему возвыситься» |Там же. С. 396].

Па базе богатого эмпирического материала Сорокин делает вывод, что в любом обществе социальная циркуляция индивидов и их распределе­ние осуществляется не по воле случая, а по необходимости, и при этом строго контролируется разнообразными институтами. При этом он дока­зывает, что «церковь, семья и школа, а также профессиональные органи-



Часть II Современный этап


зации выступают не только средствами образования и перемещения л» дей, но помимо этих функций они выполняют функции социальной се* лекции и распределения индивидов внутри социального здания. Причем эти функции имеют не меньшее социальное значение, чем функции обра­зования и воспитания» [Сорокин. Человек, цивилизация... 1992. С. 423].

Концепция социокультурной динамики

Основные теоретические концепции Сорокина были'направлены на объ­яснение изменений в мире. Среди них центральное место занимает теория социокультурной динамики. В ней заметно стремление социолога проана­лизировать источники и движущие силы социальных изменений и их ди­алектику в обществе. Признавая большую роль теорий, в которых подчер-1 кивается значение географического, биологического и психологического факторов в социокультурном изменении, он считает, что «основные до-J стижения и основной взгляд принадлежат социологическим теориям, ко-! торые рассмотрели различные социальные и культурные факторы как главные движущие силы социокультурного изменения» [Сорокин. Соци­окультурная динамика... 1996. С. 386].

Анализируя общественную реальность в историческом срезе, Сорокин характеризовал ее как иерархию различных социальных и культурных си­стем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и обьемными — супер­системами. Последние существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духов­ной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т.д. В процес­се анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных суперсистем, где главную роль играют ценности. Эта катего­рия занимает в концепции социокультурной динамики одно из централь­ных мест, о чем чуть ниже будет специально сказано.

В каждую историческую эпоху, согласно трактовке социолога, доминиру­ет и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «на­следницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осу­ществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относят­ся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).

Сорокин рассматривал исторический процесс через призму движения типов культур, каждый из которых выступает как определенная целост­ность. Таких основных типов социолог выделяет три: чувственный, рацио­нальный (умозрительный), идеациональный. Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действитель­ности, второй — господством рационального мышления, третий — доми­нантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса.

 


Глава 22. Развитие социологической теории П. Сорокин, Т. Парсонс, Р Мертон 387

Рассматривая процесс перехода от чувственной культуры к идеацио­нальной, Сорокин писал: «Мы как бы ?иходимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, дей­ствуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи «ходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это ве-/шчие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает спускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующий новое поколение — людей будущего» [Человек, цивилизация.,, 1992. С. 427].

В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди так или иначе вступают в систему социального взаимодействия под влиянием це­лого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов. Система последней группы регуляторов есть культурное качест­во. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.

Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сороки­на — ценности. Их классификация представлена четырьмя группами. Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них — истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная — красота), третья касается ценностей соци­альной адаптации и морали (доминанта — добро), четвертая группа предпола­гает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза). Любую социально значимуро человеческую активность и деятельность можно объяс­нить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интег­ральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза.

Интерес социолога к проблемам социокультурной динамики был связан в значительной степени с кризисом современной ему культуры, понимаемой в самом широком смысле слова — вплоть до почти полного отождествления культуры и общества (о чем им написана книга «Кризис нашего века», издан­ная в Нью-Йорке в 1941 г., а затем и еще одна работа — «Общество, культура, личность»). Социолог стремился обосновать возможность преодоления кри­зиса культуры и общества посредством «моральной реконструкции человече­ства», в которой значительная роль уделялась реализации идеи интегрализма.

Идеи интегрализма в социологии П. Сорокина

Сквозь всю теоретическую социологию Сорокина красной нитью проходит идея интегрализма. По сути, она оказалась сквозной для всего творчества уче-рюго, коснувшись различных социальных субъектов, процессов и структур.

13*



Часть П. Современный этап

Наиболее ярко она проявилась, пожалуй, в анализе личности и общества. «Но­вая интегральная теория личности, — писал учений, — не отрицает, что чело­век является животным организмом, наделенным "бессознательным", рефлек-сишто-инстинкгивным механизмом тела, но она подчеркивает, что, помимо этой формы бытия, человек является сознательным, рациональным мыслите­лем и сверх-сознательным творцом или духом» [1993. С. 143J.

Человек интегрален, считал социолог, прежде всего по своей природе, ко­торая складывается под комплексным влиянием ряда факторов космическо­го, биологического, психологического, социокультурного характера. Для по лучения истины, являющейся главной целью деятельности человека, он пользуется тремя основными каналами — чувствами, разумом, интуицией В результате их интегрального использования знание о мире человека стано­вится полным. Процитируем в этой связи самого Сорокина: «Истина, полу­ченная с помощью интегрального использования всех трех каналов позна­ния — чувства, разума и интуиции, — это более полная и более цепная истина, нежели та, которая получена через один из этих каналов. История человечес­кого знания — это кладбище, заполненное неправильными эмпирическими наблюдениями, неправильными рассуждениями и псевдоинтуициями. При интегральном использовании этих трех каналов познания они дополняю! друг друга и контролируют» [Моя философия... 1992. С. 134].

Говоря о теории интегрального типа общества Сорокина, следует отметить, что он стремился представить свой вариант будущего. В 1960-х гг. в ряду кон­цепций конвергенции (сближения, соединения обществ и стран с различным социальным строем) она занимала одно из центральных мест благодаря реали­стическому подходу к пониманию взаимосвязи различных организаций и сис­тем общественной жизни и необходимости использования лучших достиже­ний каждой из них в интересах человечества. В отечественной литературе: 1960— 1970-х гг. эта теория подвергалась критике, подчас огульной и необос-".1 нованной. Между тем ряд положений, касающихся действительных завоева­ний человеческого общества, отражал реализм подхода Сорокина. Это, в част­ности, касается плюрализма форм собственности и политической структуры, стимулирования труда и экономической дисциплины, отношений с другими странами и способов планирования и т.д. Доказательством концептуальной значимости социологической теории является то, что человечество, пусть трудно, медленно, мучительно, но все же продвигается по пути интеграции.

Интегральная теория общества социолога была положена в основу его за­главного доклада VI Всемирному социологическому конгрессу, проходивше­му в 1966 г. во французском городе Эвиане. В это время он уже тяжело болел и не сумел приехать па конгресс. От его имени доклад был зачитан одтгам из членов американской делегации и распространен в письменной форме как документ конгресса для обсуждения его участниками. Доклад был посвящен проблеме единства и многообразия в социологии. В нем Сорокин сравнивал социологию с двуликим Янусом, одно лицо которого — единство, другое —


Глава 22. Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т. Парсонс, Р Мергон 389

разнообразие. В то время призыв ученого к конвергенции социологии, сбли­жению и единению ее представителей из разных стран был воспринят рядом течеп венных авторов, в том числе и участников конгресса, как крайне реак­ционный, и подвергнут резкой критике. Однако прошедшие годы показали, что Сорокин был прав. Время же для действительного единства в социоло­гии при всем многообразии позиций приходит только теперь. Это единство в многообразии становится возможным благодаря возникновению совершен­но повой политической и идеологической обстановки в мире, связанной с окончанием изрядно затянувшегося периода «холодной войны».

§ 2. Теории социального действия, социальной системы и структурно-функционального анализа Т. Парсонса

Жизненный путь и общая характеристика творчества

Талкогг Парсонс (1902—1979) родился в США (Колорадо-Спрингс). Дет­ство провел в спокойной, стабильной, мелкобуржуазной атмосфере Сред­него Запада, где господствовали протестантизм и пуританство. В 1920— 1924 гг. получил образование в Амхсрстском колледже (Гарвард), затем в Лондонской школе экономики, Гейдельбсргском университете (1925— 1926). В этом университете он защитил докторскую диссертацию по эконо­мике. С 1927 г. преподавал экономику в Гарвардском университете. Там же в 1931 г. он перешел работать на социологический факультет, где познако­мился с П. Сорокиным. В этом университете Парсонс проработал 42 года и ушел в 1973 г. на пенсию. В 1944 г. он был назначен деканом социологиче­ского факультета Гарвардского университета. Избирался президентом со­циологического сообщества восточных штатов США, а в 1949 г. — прези­дентом Американской социологической ассоциации. В 1967 г. Парсонс избран президентом Американской академии наук и искусств, причем он был первым из обществоведов, оказавшихся во главе этого очень престиж­ного творческого сообщества. Умер ученый в Мюнхене.

Будущий социолог начинал свою карьеру как экономист. Находясь в Ан­глии, он познакомился с работами А. Маршалла, обучаясь в Германии —-с трудам и Ф. Тенниса, Г. Зиммеля, М. Вебера, также оказавшими на него болыпое влияние. Кстаги, свою первую и, пожалуй, главную книгу «Струк­тура социального действия» (1937) он начинает с вопроса «Кто сейчас чита­ет Зиммеля?». Эта книга считается одним из лучших теоретико-социологи­ческих произведений XX в. Сам Парсонс считал «Структуру социального действия» главным поворотным пунктом в его профессиональной карьере [Парсонс. 1997. С. 214).

Основные работы, помимо названной, — «Социальная система» (1951), «К общей теории действия» (совместно с Э. Шилзом, 1951), «Общества: эволюционные и сравнительные перспективы» (1966), «Социологическая



Часть II Современный этап


теория и современное общество» (1967), «Социальная структура и ность» (1970), «Социальная система и эволюция теории действия» (1977),! «Теория действия и человеческое состояние» (1978). На русском языке из-1 даны две большие работы американского социолога [Парсонс. 1997; 2000], Некоторые переводы Парсонса на русский язык содержатся также в ряде книг1. Его работы сложны для восприятия и пользуются дурной славой трудных для понимания теорий.

Американский социолог в своей жизни, бедной внешними событиями (по существу, почти всю свою творческую жизнь он провел в одном — Гар­вардском — университете), испытал и бремя славы и популярности, когда практически не было крупных работ в социологии, в которых на него не ссылались бы, и полосу сильной критики и принижения значения его тру­дов (1970-е гг.). Но он всегда верил в то, что его идеи и концепции окажут­ся полезными и для социологической науки, и для общества в целом.

Назовем основные концепции, созданные Парсонсом. Это — теории соци­ального действия, социальной системы, структурный функционализм. В ме­тодологическом отношении они тесно связаны между собой, причем первая является базовой. Изложение содержания каждой из этих теорий, не затраги­вающее тех или иных характеристик остальных двух, по существу, невозмож­но. Тем более что в творчестве социолога они исторически «нанизывались» одна на другую именно в той последовательности, в какой выше названы.

В целом социология американского ученого, посвященная анализу об­щества и его эволюционного развития, направлена на обоснование ста­бильности, интеграции, порядка и равновесия в нем. Его творчество пример развития чистой теории, причем носящей достаточно абстракт­ный характер. Когда у Парсонса однажды спросили, почему он занимает­ся такой общей и абстрактной теорией, он полушутя ответил, что к тому времени, когда ему нужно было заниматься изучением общества, все ча­стные области социологической теории были уже разобраны и ему ниче­го не оставалось делать, как заинтересоваться общей теорией.

Продолжая тему шуток в связи с абстрактным характером теорий Пар­сонса, следует отметить, что он (абстрактный характер теорий) неодно­кратно выступал объектом иронии. Приведем один из таких примеров. Он связан с ответом Р. Мертона на вопрос известного отечественного социо­лога и социального психолога Г.М. Андреевой. Как-то раз во время своего визита в Советский Союз (это было в 1960-х гг.) Мертон выступил в Ин­ституте философии АН СССР с докладом о состоянии современной соци­ологической теории. После доклада ему был задан ряд вопросов. Один из-них принадлежал Андреевой и касался трудностей в понимании абстракт­ных теорий Парсонса. Вопрос звучал примерно так: «Господин Мертон! Как вам удается понять смысл и содержание теорий Парсонса? Когда я его

1 Структурно-функциональный анализ в современной социологии М , 1968. Вып 1; Американская социологическая мысль. М., 1994.


Глава 22 Развитие социологической теории П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 391

читаю, то понимаю не больше, чем на 10%». Мертон, с присущим ему чув­ством юмора, незамедлительно отреагировал: «Вы знаете, когда я его чи-i аю, то понимаю не больше чем на 20%, Но я думаю, что когда Парсонс чи-гает сам себя, то понимает свои теории не больше чем на 30%».

Множество теоретиков повлияли на становление взглядов Парсонса. Среди них в первую очередь Э. Дюркгейм и М. Вебер. Особенно это каса­лось теорий социального действия и структурно-функционального анали­за. Но не только они. Нельзя не назвать концепций В. Парето и А. Маршал­ла, когда речь идет о системном подходе к обществу и его структурам. Серьезное влияние оказала на взгляды ученого, касающиеся социокуль­турного развития общества, британская социальная антропология, прежде всего творчество двух ее наиболее известных представителей — Б. Мали­новского и А. Радклифф-Брауиа. Сам Парсонс определял свою социологи­ческую теорию как синтез трех направлений: структурно-функционально­го анализа Дюркгейма, теории социального действия Вебера, социальной антропологии Малиновского и Радклифф-Брауна [Парсонс. 2000. С. 676.].

Выявление идейных истоков «великой теории» Парсонса (как ее чаще всего характеризуют в США) важно для понимания того существенного обстоятельства, что американская социологическая теория (которую, как правило, социологи этой страны называют самобытной, оригинальной, определившей на многие десятилетия вперед развитие теоретической со­циологии в целом во всем мире) возникла на базе европейских теоретиче­ских традиций в социологии, заложенных Дюркгеймом, Вебером, Парето и другими крупными ее представителями.

Основное содержание работ Парсопса составляет, по существу, тот же ряд идей, что был характерен для них. Социолог видел социальный мир в понятиях человеческих идей — ценностей, норм, значений. Он обращал основное внимание на организацию человеческих актов в системы дейст­вия. При этом систему он понимал как совокупность взаимосвязанных частей, несводимых к их простой сумме. В этом смысле он уподоблял об­щество как систему живому организму. Вводя понятия «система» и «функция», Парсонс пытался ответить на вопрос, поставленный еще Т. Гоббсом: «Как возможен социальный порядок?». Основной ответ со­стоял в том, что система стремится к равновесию, сбалансированности ча­стей, сохранению собственной независимости.

Теории социального действия, социальных систем, структурного функционализма

Теперь о существе основных теорий Парсонса. Начнем с первой — теории социального действия, а затем последовательно охарактеризуем идеи, вы­двинутые в концепциях социальной системы и структурного функциона­лизма. Суть этой теории (ее основные положения были изложены впервые в работе Парсонса 1937 г. «Структура социального действия») сводится к



Часть II. Современный этап


следующему. Любое социальное действие предполагает наличие, во-иер« вых, дейст вующего лица (актора), во-вторых, конкретной ситуации, в-тре-Ш тьих, условий действия, состоящих из его цели и нормативных предписав ний. «Действие — это некоторый процесс в системе "субъект действия —1 ситуация", имеющий мотивационное значение для действующего индиви-И да или — в случае коллектива — для составляющих его индивидов», — пи-1 сал американский социолог [Система координат действия... 1996. С. 463].I

Само действие, которому Парсонс придает ключевое значение, высту-1 паст как самоорганизующаяся система, характеризующаяся наличием! символических механизмов регуляции (языка, ценностей и др.), норма-! гивпостыо (зависимостью действия от принятых в обществе норм и цен*1 постей), автономностью (независимостью от условий среды). Действия включает в себя минимум «конкретных элементов» — «конкретную цель,! конкретные средства, конкретные условия (включая институциональные! правила) и конкретную норму, управляющую отношениями между срсд-1 ствами и целью. Собственно говоря, это и есть элементарные единицы! анализа...» |Парсопс. 2000. С. 280—281). В своей совокупности и изаимо-1 связи они позволяют рассматривать социальное действие как сисч'ему. I

Таким образом, всей логикой своего анализа американский социолог! должен был неминуемо прийти от теории социального действия к теории! социальной системы, что и произошло на самом деле. Не случайно вслед! за «Структурой социального действия» появилась другая, пожалуй, не ме-| нее фундаментальная работа «Социальная система» (1951). На разработ-1 ку теории социальной системы серьезное влияние оказали труды основа-1 теля системного подхода Л. Берталанфи и «отца» кибернетики PL Винера.

Главная задача, которая стояла перед социологом при развитии систем­ного подхода применительно к анализу общества, заключалась в обоснова­нии возможности сохранения в нем равновесия, порядка, согласованности -с учетом того доказанного наукой положения, что закрытые системы стре­мятся к росту энтропии (другими словами, беспорядка). Путь анализа, из­бранный Парсопсом, состоял в доказательстве того, что общество является не только закрытой (в определенных смыслах), по и открытой системой, в которой порядок возможно (и необходимо) постоянно поддерживать за счет поиска путей, условий, факторов его взаимодействия с окружающей средой.

Социальные системы у Парсонса предстают как открытые системы, на- Г холящиеся в ситуациях постоянного взаимообмена на входах и выходах в| окружающую среду. Они изначально дифференцированы па различные! подсистемы, которые также постоянно вовлечены в процессы взаимообме­на. В этом смысле социальные системы и подсистемы образуются за счет процессов социального взаимодействия между действующими субъектами | | Парсонс. 1997. С. 18].

В первой главе «Социальной системы» социолог указывает, что «сведен-1 пая к самым простым понятиям социальная система состоит из множества


Глава 22 Развитие социологической теории. П. Сорокин, Т Парсонс, Р. Мертон 393

индивидуальных действующих лиц...». Далее он пишет: «Понимаемая та­ким образом социальная система является всего лишь одним из трех аспек­тов сложной структуры конкретной системы действия. Два других аспекта представляют собой системы личности отдельных действующих лиц и культурную систему, на основе которой строится их действие. Каждая из этих систем должна рассматриваться как независимая ось организации эле­ментов системы действия в том смысле, что ни одна из них не может быть сведена к другой или к их комбинации. Каждая из систем необходимо пред­полагает существование других, ибо без личностей и культуры не может быть социальной системы. ...Система координат действия является общей для всех трех, благодаря чему между ними оказываются возможными опре­деленные трансформации» [Система координат действия... 1996. С. 464].

Как видно, центральное место в теориях социального действия и соци­альной системы занимает понятие «система действия». Под пей Парсопс понимает различные уровни социальной реальности, определенным об­разом взаимосвязанные между собой. В дальнейшем анализе он выделяет уже не три, а четыре основные системы действия: социальную систему, культуру, личность, организм.

По отношению к каждой из названных систем все остальные высту­пают ее средой. Средой социальной системы являются культура, лич­ность, организм; средой личности — соответственно социальная система, культура, организм; средой культуры — социальная система, личность, организм; средой организма — социальная система, культура, личность. Особое значение придавалось социальной системе, поскольку было за­мечено и доказано, что она служит «независимым центром реальной эм­пирической организации действия и теоретического анализа» [Там же. 1996. С. 475].

Важнейшая особенность любой системы — наличие в ней структуры, под которой Парсонс понимает «совокупность относительно устойчивых стандартизированных отношений между элементами. А поскольку эле­ментом социальной системы является актор, то социальная структура представляет собой стандартизированную систему социальных отноше­ний между акторами» [Парсонс. 2000. С. 405].

Чтобы каждая из названных выше систем действия нормально функ­ционировала, необходимо «соблюдение» ими четырех условий, четырех системных требований: а) каждая система должна приспосабливаться к своему окружению (потребность адаптации); б) каждая система должна иметь значения (средства) для достижения целей и мобилизации своих ресурсов (потребность целедостижения или цслеполагания); в) каждая система должна поддерживать свое единство и внутреннюю координа­цию своих частей (потребность интеграции); г) каждая система должна стремиться к состоянию равновесия (потребность к поддержанию и со­блюдению ценностного образца системы).



 


Глава 22 Развитие социологической теории: П Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 395

Общество и его типы

Рассматривая концепцию социальной системы Парсонса, следует остано­виться на его понимании общества. Социолог связывает понятия социаль­ной системы и общества, но не сводит их друг к другу. Он считает, что обще­ство является особым типом социальной системы — социальной системой, достигшей наивысшего уровня самодостаточности, «саморавновесия» в от­ношении к своему окружению. «Общество, — писал Парсонс, — это такой тип социальной системы среди любого универсума социальных систем, ко­торый достигает самого высокого уровня самодостаточности как система по отношению к своему окружению» [Понятие общества... 1996. С. 499].

Что такое «самодостаточность» общества? У социолога это понятие «работает», когда рассматривается отношение общества к окружающей его среде. Он указывает, что «самодостаточность в отношении среды озна­чает стабильность отношений взаимообмена и способность контролиро­вать взаимообмен в интересах своего функционирования» [Парсонс. 1997. С. 20]. Среду в этом контексте социолог рассматривает прежде всего как физическую, она имеет для общества адаптивное значение в том смысле, что является источником материальных ресурсов, которые используются обществом через производственные, технологические и экономические механизмы. У физической среды есть и второй значимый для общества ас­пект, в соответствии с которым «эффективное социетальное целедостиже-ние нуждается в контроле за действиями в пределах определенной терри­тории. Поэтому мы имеем дело с двумя проявлениями самодостаточности общества, которые относятся соответственно к экономическому и полити­ческому функционированию в отношениях с физическим окружением — через технологию и организованное использование силы при исполнении военных и полицейских функций» [Там же].

С точки зрения общей теории действия американского социолога обще­ство не есть совокупность индивидов. Тела и личности людей выступают внешним окружением социальных систем и не могут поэтому включаться в понятие общества. Ядром самой социальной системы выступает, по Парсон-су, система нормативных образцов («структурированный нормативный по­рядок»), посредством которых упорядочивается и организуется совместная жизнедеятельность индивидов [Там же. С. 500]. Главными чертами этой си­стемы являются, в соответствии со взглядами Парсонса, упорядоченность отношений между людьми и коллективность их существования.

Типологию общества американский социолог рассматривает в соот­ветствии с типологией социальных действий, критериями которых вы­ступают четыре пары переменных значений: универсализм — партикуля­ризм, достижение — предписание, эмоциональность — эмоциональная нейтральность, диффузность — специфичность. На перекрестье первых двух пар появляются четыре типа общества: общества универсалистского



Часть II. Современный этап


образца достижения, общества универсалистского образца предписания, общества партикуляристского образца достижения, общества nap'i икуля-ристского образца предписания.

Первый тип — к нему относятся общества универсалистского образца достижения — характеризуется стремлением большей части населения стран этого типа к достижению и успеху. Названные две цели, по сущест­ву, превращаются в самоцель общественного развития, интегрирующую вокруг себя все общество. Характер деятельности общества такого типа определяется прежде всего инструментальными ценностями и действия­ми людей, преследующих получение конкретной пользы. Вся сиаема со­циальной стратификации в нем, «расположение» социальных слоев отно­сительно друг друга обусловлены прежде всего результатами их деятельности, реальными достижениями и успехами. Ими же определя­ются стат усные и ролевые характеристики людей, их шансы на продвиже­ние и карьеру. Нетрудно догадаться, что образцом такой страны Парсопс считает прежде всего США.

Второй тип охватывает общества универсалистского образца предписа­ния, которые характеризуются тенденцией соответствующих стран к уста­новлению тоталитарных и авторитарных режимов, диктующих (предписы­вающих) населению нормы и ценности поведения во всех сферах жизнедеятельности и построенных на действии системы жесткою социаль­ного контроля. Статусно-ролевые характеристики общества этого типа ба­зируются не на признании индивидуальных заслуг и успехов, а на увязыва­нии результатов деятельности отдельных людей с их коллективами. Отсюда проистекает жесткая социальная и идеологическая дихотомия, деление на «тех, кто с нами», и «тех, кто против нас». Отнесение людей к той и другой группе может иметь достаточно произвольный характер, что предполагает возможность постоянного нарушения и даже извращения системы право­вых и моральных норм в обществах такого гипа. Наиболее яркими примера­ми стран, относящихся к этому тину обществ, являются для Парсонса Со­ветский Союз и фашистская Германия, которые он во многих отношениях ставил в один ряд.

К третьему типу относятся общества партикуляристского образца до­стижения. Если в обществах предшествующих двух типов всеобщий, уни­версальный характер приобретали достижения (в первом случае) и пред­писания (во втором случае), то в странах третьего типа имеет смысл говорить о достижениях в каких-то ограниченных сферах жизни. Это мо­гут быть также общества, экономика которых имеет монокультурный ха­рактер. В качестве исторического примера такого типа общества социолог приводил Древний Китай, в котором семейные и общинные связи имели определяющее значение для жизни всей страны, поскольку пронизывали всю структуру и иерархию социальных взаимодействий (вплоть до влас­ти императора). Господствовала строгая субординация отношений, не


Глава 22. Развитие социологической теории. П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 397

принимавшая в расчет ориентацию отдельных людей на достижения и ус­пех к конкретных видах деятельности.

Наконец, к четвертому типу Парсонс относил общества партикулярист-ского образца предписания. В странах этого типа у людей отсутствует ори­ентация на достижения, а предписания имеют ограниченный характер. Для населения особенно характерно пассивное и даже негативное отношение к труду. Длительное сохранение и даже консервация традиций образа жизни приводят к недостаточной выраженности социальной структуры и ее мед­ленному, нединамичному изменению. В таких условиях, считает социолог, возможны узурпация власти и установление диктатуры отдельных режи­мов. Поскольку они не обладают широкой социальной базой и массовой поддержкой населения, являясь к тому лее коррумпированными по своей сути, на смену им могут приходить через незначительный промежуток вре­мени другие аналогичные диктаторские режимы. Типичным примером об­ществ такого типа Парсонс считал многие страны Латинской Америки.

Предложенная американским социологом классификация обществ, построенная на использовании парных «типовых переменных» (универ­сализм — партикуляризм, достижение — предписание), имеет достаточно широкий и абстрактный характер. Вместе с тем, она позволяет увидеть некоторые общие, типичные для ряда стран принципы их функциониро­вания и развития, связанные с их как экономическими, так и политичес­кими характеристиками.

При всей сложности теоретических построений ученого в них проходит лейтмотивом главная задача социологии — исследование структур и меха­низмов, которые обеспечивали бы устойчивость общества как социальной системы. Общество выступает в качестве структуры взаимосвязанных че­тырех основных элементов: ценностей, норм, ролей и коллективных орга­низаций. Ценности Парсонс рассматривает как главный связующий эле­мент социальной и культурной систем. Нормы, в отличие от ценностей, характеризуются им как преимущественно элементы социальной системы. Роли выступают элементом, связывающим личность с обществом, а кол­лективная организация скрепляет внутрисоциальпую структуру.

Каждый из этих элементов, согласно концепции американского социоло­га, может быть соотнесен с основными функциональными категориями. Так, нормы осуществляют преимущественно функцию интеграции, ценности поддерживают образцы функционирования социальной системы, коллек­тивные организации связаны с реальным достижением целей в интересах этой системы, а роли направлены на эффективность адаптации личности [Парсонс. Понятие общества... 1996. С. 512; Его же. 1997. С. 18-19].

Акцентируя в структурно-функциональном анализе первую его часть — структурность (в отличие от Мертона, подчеркивавшего значимость вто­рой стороны — функций социальной системы), Парсонс делал упор на до­казательстве стабильности структуры применительно к рассматриваемым



Часть II. Современный этап


им социальным системам. Определяя понятие стабильности системы в i взаимосвязи со структурой, социолог писал: «Система стабильна или н дится в относительном равновесии, если отношение между ее структурой и процессами, протекающими внутри нее, и между ней и окружением таково, что свойства и отношения, названные нами структурой, оказываются неиз­менными» [Функциональная теория... 1996. С. 479].

На решение задачи обоснования стабильности системы и был направ­лен структурно-функциональный анализ, в соответствии с которым обще­ство и его подсистемы рассматривались сквозь призму их структур с точки зрения выполнения ими определенного набора функций. При этом встре­чаются разные сочетания структурного и функционального аспектов ана­лиза социальных явлений. При структурном подходе объект рассматрива­ется путем дифференциации сто на ряд взаимосвязанных элементов, при функциональном — выявляются связи между элементами в целом.

В 1960-х гг. стало очевидным, что при таком толковании социальных процессов, как у Парсонса, трудно объяснить противоречия, конфликты, дестабилизацию, многие аномальные явления. Появилась необходимость в углублении структурно-функционального анализа. Мертон сделал это за счет широкого использования понятий дисфункций (неблагоприятных по­следствий), явных и латентных функций (осознаваемых и неосознаваемых последствий). Парсонс же искал другие пути усиления своей концепции.

Стадии эволюции обществ

Так возник его неоэволюционизм, связанный с анализом структурной диффе­ренциации общества. С точки зрения эволюционной характеристики она озна­чала поэтапное — от примитивного состояния общества (первый этап) через промежуточное (второй этап) к современному (третий этап) — усложнение со­циальной структуры, уменьшающее стабильность общества и его подсистем. Если в примитивном обществе дифференциация отсутствует, то в промежу­точном типе общества она начинает постепенно проявлять себя, но по-настоя­щему дает о себе знать в современном обществе. «При переходе от первобыт­ного к промежуточному обществу, — писал Парсонс, — ключевую роль играет язык, который является прежде всего частью культурной системы. При пере­ходе от промежуточного к современному обществу такую роль играет институ-ционализация кодов нормативного порядка, присущего социетальной струк­туре и связанного с системой права» [Понятие общества... 1996. С. 522].

Существенную роль при переходе от первобытного общества к проме­жуточному играет письменность, поскольку она «способствует независи­мости культурной системы от более преходящих потребностей общест­ва»; закон же, развившись до необходимого уровня при переходе к современному обществу, «содействует независимости нормативных ком­понентов социальной структуры от принуждения политических и эконо­мических интересов» [Там же. С. 523].


Глава 22. Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 399

Особое внимание ученый уделяет эволюции современного общества, которое в процессе развертывания, перехода от одного этапа к другому ис­пытывает на себе последовательную смену революций. Конечно, речь при этом не идет о Марксовом понимании социальной революции. Парсонс го­ворит о трех революциях современного общества — промышленной, демо­кратической и образовательной. Промышленная революция «отделяет» одну от другой, дифференцирует экономическую и политическую системы общества. Демократическая революция разделяет политическую и соци­альную системы. Образовательная революция преследует цель отделить систему воспроизводства культуры от социальной системы.

Обращает на себя внимание теоретическая постановка проблемы о соот­ношении эволюции и революции в жизни современного общества. В теорети­ческой социологии Парсонс был одним из первых среди тех, кто не просто об­ратил внимание на наличие такой проблемы, а раскрыл реальные механизмы взаимодействия эволюции и революции и показал, как можно их исследовать.

Промышленную революцию он тесно связывает с появлением и развити­ем системы фабричного производства, рыночных и кредитно-финансовых от­ношений. Именно они привели к дифференциации социальной структуры, появлению новых профессиональных ролей, возникновению наций. На базе промышленной революции стала возможной революция демократическая, означавшая значительное возрастание свободы человека, демократического контроля общества над должностными лицами (механизм выборов), появле­ние гражданского общества и правового государства. Наконец, обе названные революции (промышленная и демократическая) привели к необходимости революции образовательной, связанной с предоставлением равных шансов и возможностей каждому человеку получать образование. Результатом этой ре­волюции, по Парсонсу, стало изменение базы для социального расслоения, поскольку теперь решающее значение приобрели способности, знания, обра­зование, а не богатство и власть. С точки зрения хронологической промыш­ленная революция охватывала начальный этап капиталистического развития, его зарождение и становление, демократическая — этап развитого капитализ­ма; образовательная же революция, по мнению американского социолога, ста­новится характерной для второй половины XX в.

Еще при жизни Парсонса вся его социологическая концепция — назо­вем ее парадигмой структурного функционализма — неоднократно под­вергалась критике за консерватизм, стремление уйти от анализа противо­речий и напряжений в обществе. Однако в этом — особенность структурного функционализма, характеризующегося широкой систем­ной ориентацией. Он консервативен не потому, что таков Парсонс, а по своей природе, так сказать, концептуально. И какие бы попытки сделать его более эволюционным, склонным к изменению некоторых взглядов ни предпринимались, он останется концепцией, подчеркивающей общест­венное согласие и стремление к порядку и единству в обществе.



Часть II. Современный этап


§ 3. Социологические концепции Р. Мертона Жизненный путь и общая характеристика творчества

Роберт Кинг Мертои родился в 1910 г. и Филадельфии в семье рабочего. В 1931 г. окончил университет в Темпле, штат Филадельфия. Преподава­тельскую деятельность начал в Гарвардском университете. Там же получил стипендию для написания докторской диссертации, которую защитил в 1936 г. Тема его работы — «Наука, техника и общество в Англии XVII века» • (диссертация была опубликована о г дельной книгой в 1938 г.). I looie трех лет обучения в Гарвардском университеге (где его учителями были II. Сорокин и Т. Парсонс) и двух — в университете Тулана (штат Ныо-Орлеан) Мертон стал профессором Колумбийского университета в Нью-Йорке. Здесь он ра­ботал в течение 38 лет, с 1941-го по 1979 г., после чего ушел на пенсию.

Работая в Колумбийском университете, Р. Мертон вместе с П. Лазар-сфельдом основал и был содиректором Бюро прикладных исследований. В конце 1930-х — 1940-х гг. он принимал активное участие в проведении конкретных исследований в области изучения СМИ, межличностных от­ношений, социологии науки, социологии девиантпого поведения, социо­логии медицины и др. Так, в Гарвардском университете после защиты докторской диссертации он разрабатывал теорию отклоняющегося пове­дения (на основе проведенных конкретно-социологических исследова­ний и полученных на их базе материалов). Это позволило ему выявить типы социальной адаптации (о чем далее будет сказано подробнее).

Участие во многих эмпирических исследованиях вместе с его другом Лазарсфельдом сыграло затем крупную роль в осмыслении необходимо­сти соединить теоретические и эмпирические исследования. И если роль Лазарсфельда состояла в том, чтобы вовлечь Мертона в осуществление конкретных проектов па базе глубокого теоретического осмысления каж­дого из них, то последний свою задачу видел в том, чтобы стимулировать друга и коллегу к разработке методов конкретно-социологического ис­следования как средства построения социологических теорий.

Учитывая значительные заслуги Мертона перед американской и миро­вой социологией, общее собрание Американской социологической ассоциа­ции избрало его президентом этого научного сообщества на 1957 г. В 1968 г. он стаи членом Национальной академии наук. С 1971-го по 1979 г. был пред­седателем Консультативного совета по образованию Фонда Дж.С. Гугенхей-ма. Награжден почетными степенями 21 крупнейшего университета США и Европы. В настоящее время Мертон живет и работает в Нью-Йорке, прини­мая посильное, но достаточно активное участие в академической жизни.

Его работы касаются области общей теории социологии, социологии пауки, социологии отклоняющегося поведения, социологии профессий и др. Основные среди них: коллективный фундаментальный труд под рс- дакцией Мертона «Социальная теория и социальная структура» (1949), в


Глава 22 Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т Парсонс, Р. Мертон 401

котором рассматривается проблема взаимосвязи между общей социоло­гической теорией и эмпирическими исследованиями, намечаются конту­ры теорий среднего уровня, разрабач ываются понятия явных и латентных функций и дисфункций; «На плечах гигантов» (1965), где излагаются до­стижения предшествующей социологической мысли; «Теоретическая со­циология» (1967), посвященная трактовке социологических теорий раз­ных уровней обобщения; «Социальная теория и функциональный анализ» (1969), интерпретирующая особенности структурно-функцио­нальной парадигмы is социологии, а также многие другие работы в облас-чи изучения массового сознания, СМИ, девиаптного поведения, социаль­ной дезорганизации, бюрократии.

Следует специально сказать о трудах Мертона в области социологии науки. Две работы должны быть названы в первую очередь — «Наука, тех­ника и общество Англии XVII в.» (1938) и «Социология науки» (1973). Мертон рассматривает науку как особый социальный институт, представля­ющий собой систему ценностно-нормативных регуляторов. Он говорит о четырех основополагающих институциональных характеристиках науки: «общности», «универсализме», «бескорыстности» и «организованном скеп­тицизме». Кроме того, американский социолог рассматривает связь между научными открытиями и ценностями пуританской религиозной морали (применительно к Англии), находясь в этом вопросе под сильным влияни­ем веберовских идей о зависимости европейского капитализма от норм и ценностей протестантского вероучения. В целом работы Мертона в области социологии пауки являются одними из самых глубоких в этой отрасли со­циологического знания.

' Фрагменты из некоторых его работ переведены на русский язык и опубликованы в книгах «Социология преступности» (1966), «Структур­но-функциональный анализ в социологии» (1968), в журнале «Социоло­гические исследования», в сборнике текстов «Американская социологи­ческая мысль» (1996) и др. Однако, как сегодня становится ясным, для развития профессионального социологического образования этого явно недостаточно. Требуются переводы многих других работ Мертона, явля­ющеюся живым классиком мировой социологической науки.

Разработка теории структурно-функционального анализа

Мертон внес большой вклад в разработку теории структурного функци­онализма. В отличие от Парсонса, подчеркивавшего значимость анализа механизмов поддержания социального порядка, он обратил главное вни­мание на изучение функциональных и дисфункциональных явлений, воз­никающих вследствие напряжений и противоречий в обществе и его со­циальной структуре. Под функциями американский социолог понимает «ie наблюдаемые последствия, которые способствуют адаптации или приспособлению данной системы. Дисфункции — это те наблюдаемые



Часть П. Современный этап


последствия, которые уменьшают приспособление или адаптацию систе­мы» [Мертон. 1996. С. 428]. Мертон предполагает также эмпирическую возможность нефункциональных последствий, которые просто безраз­личны для рассматриваемой системы.

Далее он специально характеризует явные и латентные функции и подчеркивает важность такого выделения. Первые (явные функции) оз­начают объективные и преднамеренные последствия социального дейст­вия, вторые (латентные функции) — непреднамеренные и неосознанные последствия [Там же]. Мертон отмечает, что «разграничение между яв­ными и латентными функциями было введено для того, чтобы исключить то смешивание сознательной мотивации социального поведения с его объективными последствиями, которое часто обнаруживается в социоло­гической литературе» [Там же. С. 439]. Американский социолог преду­преждает об ошибочности отождествления мотивов и функций, посколь­ку первые выступают как субъективные категории, вторые же — как объективные. Мотивы и функции изменяются независимо друг от друга, о чем следует всегда помнить социологам.

Интересен пример, который использует ученый для показа важности анализа явных и латентных функций. Он связан с Хоторнским эксперимен­том и касается выявления отношения между освещенностью и производи­тельностью труда. Речь идет о том, что первоначально и в контрольной, и в экспериментальной группах производительность труда росла, чтобы ни де­лали с освещенностью. У исследователей данного вопроса, как пишет Мер­тон, «отсутствовала специфически социологическая координатная система и они выступали просто как "инженеры"» [Там же. С. 445]. Социологи не учитывали латентной социальной функции, принимая в расчет лишь яв­ную. Они в начале эксперимента не обратили внимания на его социальные последствия для отношений между членами контрольной и эксперимен­тальной групп. В конце концов сложившаяся ситуация заставила социоло­гов задуматься над скрытыми, не очевидными вещами, связанными с отно­шениями между людьми. Таким образом, главная задача социологии — изучение не столько явных, сколько скрытых, латентных функций.

Такой подход существенно расширяет горизонты социологического познания. «Поэтому, — считает Мертон, — открытия в области скрытых функций представляют собой больший прирост социологического зна­ния, чем открытия в области явных функций. Они представляют, следо­вательно, и большие отклонения от знаний о социальной жизни, основан­ных на здравом смысле» [Там же. С. 447].

В работе «Социальная теория и социальная структура» он утверждает, что функциональный анализ является как самым перспективным, так, по-види­мому, и наименее систематизированным направлением среди существующих социологических теорий. Вместе с тем он полагает, что ряд положений, счи­тавшихся фундаментальными для функционализма, оказываются по мень-


Глава 22 Развитие социологической теории П Сорокин, Т. Парсонс, Р Мертон 403

шей мере спорными, а возможно, и ненужными для него. К таковым он отно­сит три основных постулата функционального анализа, которые формулиру­ет и излагает в сжатой форме: а) стандартизованные виды социальной дея­тельности и элементы культуры являются функциональными для всей социальной или культурной системы; б) все элементы социальной и культур­ной системы выполняют социальные функции; в) все эти функции необходи­мы и незаменимы. Первый постулат назван постулатом функционального единства общества, второй — постулатом универсального функционализма, третий — постулатом необходимости [Там же. С. 400—413].

Абсолютность этих постулатов опровергается, по мнению Мертона, конкретными, эмпирическими исследованиями многих социальных явле­ний и процессов. Например, постулат функционального единства обще­ства ставится под сомнение тем, что в развитых странах такого единства просто не существует, что подтверждается, к примеру, наличием религи­озного плюрализма. Постулат обязательности может быть оспорен с по­мощью такого аргумента, как отсутствие в качестве обязательных атрибу­тов общества ряда социальных институтов. Такие институты, как семья, религия, социальная стратификация, существуют не в любом типе обще­ства, считает американский социолог.

Наряду с постулатом функционального единства общества социолог обсуждает основную теорему функционального анализа: точно так же как одно и то же явление может иметь многочисленные функции, так одна и та же функция может по-разному выполняться различными явлениями. Все социологические явления могут подвергаться функциональному ана­лизу. Основное требование здесь состоит в том, чтобы объект анализа пр'едставлял стандартизованные (т.е. повторяющиеся, типизированные) явления, такие, как, например, социальные процессы, социальные роли, культурные стандарты, эмоциональные реакции, институциональные ти­пы, социальные нормы, групповые организации, социальные структуры, средства социального контроля и т.д. [Там же. С. 427J.

Теория структурно-функционального анализа, разрабатываемая Мер-тоном, существенно отличалась по уровню абстрактности от того, что де­лал в этой области социологического анализа Парсонс. По существу, Мертон стремился конкретизировать абстрактные теоретические размы­шления его старшего коллеги, «спустить» их с высоких «теоретических небес» на более низкий и приземленный уровень. Мертона постоянно тя­нуло к теоретизированию иного характера, более тесно связанного с эм­пирическими исследованиями. Решению этой задачи была посвящена разработка теорий среднего уровня.

Теория среднего уровня

Одной из центральных в работах Мертона была идея соединения теоретиче­ского и эмпирического, макро- и микросоциологического уровней знания.



Часть 11. Современный этап


Уже в середине 1950-х it. он считал, что наступил «золотой век» их единст­ва. Однако в то время Мертон выдавал желаемое за действительное. Парал­лельному развитию эмпирической и теоретической социолоши предстоял еще долгий путь. Сам ученый внес немалый вклад в преодоление этою па­раллелизма, этой сложившейся своеобразной социологической дихотомии, и сделал он это прежде всего своей теорией среднего уровня, или среднего ран­га (The theory of the middle range), которая базировалась па его концепции функционального анализа.

Последняя приобретала у американского социолога «полуэмпиричес­кий» характер — в том смысле, что открывала возможности перевода этого анализа в операциональную плоскость, а затем - в плоскость конкретного социологического исследования. Важная особенность функционального анализа как концепции состоит в том, что он позволяет интерпретировать эмпирические данные, применять их для создания обобщающих теорий. Эту особенность очень хорошо видел и использовал при создании теории среднего ранга Мертоп. Ее контуры вырисовывались в его трудах 1940— 1950-х гг., однако принципы создания были детально описаны и системати­зированы в работе «О социологических теориях среднего уровня», опубли­кованной в книге американского социолога «Теоретическая социология» (издана в Нью-Йорке в 1967 г.).

Работа социолога над теориями среднего уровня имела двойственный характер. С одной стороны, она включала в себя обоснование необходи­мости особого типа теорий, специфической аналитической деятельности, которая существенным образом должна была отличаться от других типов теоретизирования (в первую очередь сугубо абстрактного). Это была ра­бота методологического характера, поскольку касалась общей теоретиче­ской ориентации, анализа понятий, логики их построения, связи с интер­претацией получаемых эмпирических данных. С другой стороны, американский ученый трудился над созданием конкретных теорий сред­него уровня в различных областях, точнее говоря, отраслях социологиче­ской науки (об этом подробнее будет сказано чуть дальше).

Согласно анализируемой теории Мертона, существуют три уровня со­циологического знания: широкие социологические теории, теории средне­го ранга, малые рабочие гипотезы, возникающие в изобилии в повседнев­ных исследованиях. Теории среднего ранга выполняют роль связующего звена, мостика между первым и третьим уровнями. Исходя ил этих теорий, Мертон приходит к выводу о необходимости «посредника» между эмпири­ческими исследованиями действительности и теоретическими обобщения­ми закономерностей социального поведения. Теории среднего уровня мо­гут быть как результатом обобщения большой группы социальных фактов, так и средством конкретизации отдельных областей социологии.

Американский социолог считал эти теории единственно реал ьно сущест­вующими и заслуживающими внимания. Социологическая теория в про-


Глава 22 Развитие социологической теории П. Сорокин, Т. Парсонс, Р Мертон 405

гом смысле слова - ого и есть, но Мертопу, теория среднего уровня. Имен­но такая теория позволяет «создать» язык эмпирического исследования. Всеохватывающие системные теории «высшего уровня» представлялись ему достаточно абстрактными, рабочие же гипотезы «низшего уровня» — второстепенными, не имеющими подлинно социологического значения. Ис­ходной какторией анализа в теориях среднего уровня для американского социоло1а выпупала социальная группа, поскольку именно через нее осу­ществляется связь между индивидом и общественными структурами.

Мер гон прекрасно понимал, что в социологии, как и в любой другой науке (а он, как уже было сказано выше, добился заметных результатов в разработке социологии пауки), должны существовать теории разного уровня. Одни используются для объяснения широких социальных про­цессов, дру: ие «обслуживают» более локальные, конкретные. Благодаря пцателыюму описанию и анализу различных теорий Мертон ом в 1960— 1970-х 1 г. наиболее разработанной концепцией социологического знания считалась фехуровпевая. По мерс развития этой концепции прежде все­го обогащалось продет явление о втором уровне социологического знания. Оно, в свою очередь, стимулировало разработку общих социологических теорий и развише конкретных социологических исследований. Теории среднего уровня по сравнению с общей социологической теорией имеют более узкую облай ь применения. Каждая из них в своей предметной об­ласти ограничена относительно автономными сферами общественной жизни, изучением тенденций их развития, механизмов действия.

Вместе с тем ученый показал, что все три уровня социологического зна­ния тесно связаны между собой. Более того, переход от одного к другому открывает перед социологом каждый раз новые возможности. Особое зна­чение имеет переход от общетеоретического к операциональному уровню, результат которого конкретизируется в эмпирическом исследовании. От­носительная самостоятельность уровней и их значимость давали основа­ние Мертопу надеяться, что по мере развития социологии будет усиливать­ся взаимодействие социологов, занятых разработкой каждого из них.

Он разрабат ывал теории среднего уровня в самых различных областях социологического знания: социологии массовых коммуникаций и пауки, военной социологии и социологии медицины, социологии власти и соци­ологии политики. Но, пожалуй, самый глубокий след оставила его теория среднею уровня в сфере изучения отклоняющегося поведения. Здесь на его идеи существенно повлияли взгляды Э. Дюркгейма, изучавшего ано­мию, самоубийство, иные формы девиантпого поведения.

Исследование девиантного поведения и способов адаптации

Изучая дисфункциональные явления, Мсртоп уделил большое внимание анализу различных -типов девиантного поведения, которые он рассматривал как реакцию на деформации и напряжения социальной структуры. Результа-



 


Глава 22 Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон 407

достижения, характерными для данного общества. Мертон не противопо­ставляет их друг другу, точно так же как не считает девиацию исключи­тельно негативным явлением (что делают многие).

Инновационный способ адаптации предполагает согласие с общест­венно одобряемыми целями и в то же время поиск новых средств их до­стижения. В отличие от исключительно позитивной характеристики ин­новационного типа поведения, присущей отечественной социологии, в западных теориях и типологиях отклоняющегося поведения он трактует­ся более широко и многообразно, включая явно выраженные негативные средства достижения цели.

Мертон, например, пишет о таких, как использование мошенничества, рэкета, шантажа для того, чтобы стать богатым человеком (общественно одобряемая цель). Свой анализ инновационного способа отклоняющегося поведения он заключает следующей мыслью: «В обществах, подобных на­шему (имеются в виду развитые капиталистические страны, в первую оче­редь США, но сегодня есть все основания относить к ним и Россию. — Г.З.), культурное акцентирование денежного успеха для всех и социальная струк­тура, слишком сильно ограничивающая практическое использование одоб­ряемых средств большинством, вызывают побуждение к инновационной де­ятельности, отступающей от институциональных норм. Но такая форма приспособления возможна только при несовершенстве социализации инди­видов, позволяющей им пренебрегать институциональными средствами, со­храняя при этом устремленность к успеху» [Мертон. 1992. № 3. С. 110].

Следующий способ адаптации — ритуализм. Он характеризуется при­нятием общественно одобряемых, институциональных средств достиже­ния целей, но отказом от некоторых из самих целей. В частности, это ка­сается безудержного стремления к успеху. Для многих «ритуалистов» характерен афоризм «Высоко взлетишь — больно упадешь», отсюда для них типичны, по мнению Мертона, высказывания «Я стараюсь не высо­вываться», «Не нашего ума дело», «Я играю осторожно» и т.д. Как отме­чает американский социолог, «это тип приспособления индивида, лично стремящегося избежать опасностей и неудач посредством отказа от ос­новных культурных целей и приверженности любому обещающему безо­пасность рутинному распорядку и институциональным нормам» [Там же. С. 111].

Ретритизм как способ адаптации отмечен двумя отказами — и от об­щественно одобряемых целей, и от подобных же средств их достижения. Это такой способ адаптации и одновременно тип отклоняющегося пове­дения, который связан с уходом или даже бегством от реальности жизни (термин «ретритизм» происходит от англ. retreat — бегство). Он характе­рен прежде всего для маргиналов — бродяг, наркоманов, бомжей, душев­нобольных, алкоголиков и т.д. Они создают собственную замкнутую суб­культуру, которая по своей природе чрезвычайно пассивна и не



Часть II. Современный этап


 


направлена открыто протки общества. Зато последнее, как правило, не приемлет ретритизм в достаточно жесткой и афессинпой форме, требуя от государства непримиримой борьбы с ним. Ретритизм презирают пото­му, что относящиеся к этому способу адаптации и типу отклоняющегося поведения люди отказываются от стремления к успеху как главной цели жизни и от принятых в обществе институциональных средств ее дос гиже-ния. По существу, ретритизм означает способ самоизоляции от общества, отказа от взаимодействия с ним.

Наконец, пятый способ адаптации и вмес те с тем тип девиации — мятеж. Он означает отрицание господе твующих в обществе целей и средств и их за­мену новыми. В сравнении с рет риiизмом, который 'также отвергает приня­тые в обществе цели и средства, мятеж как способ отклоняющегося поведе­ния характеризуется внутренней и внешней активностью его субьектов, готовностью изменить общество is корне, даже путем социальной револю­ции. Мятеж — это наиболее радикальный способ адаптации, возникающий тогда, когда существующее общество в каких-то важных аспектах своей жизни исчерпало себя — как с точки зрения целей, так и принятых в нем средств его изменения.

Рассмотренная типология отклоняющегося поведения и способов,инди­видуальной адаптации свидетельствует о том, что личность пытается проти­востоять аномии, вырабатывая определенные приспособительные реакции. Именно эти пять способов адаптации, охарактеризованные Мертоном, и есть основные пути поиска равновесия между личностью и обществом. При­чем важно отметить, что ищет их прежде всего не общество, а индивид. Сво­им положением в обществе озабочен в первую очередь он сам. Задача совре­менных развитых социальных систем — пойти ему навстречу, облегчить поиск взаимопонимания, своеобразного «консенсуса», создать благоприят­ные условия деятельности, которые снизили бы до минимальных пределов возможности социальных отклонений в поведении.

Подведем итог. Развитие социологической теории в iрудах П. Сороки­на, Т. Парсонса, Р. Мертопа сыграло громадную роль и в'американской, и в мировой социологии. Были созданы концепции, которые не только проти­востояли засилью эмпиризма в социологии, по и направлялись па объеди­нение, синтез теорий, методов и социальных фактов, добываемых в ходе конкретных социологических исследований. Концепции и теории, создан­ные названными выше социологами, определили развитие этой пауки на многие годы и десятилетия, оказав существенное влияние па процесс воз­никновения новых парадигм, направлений, течений и школ. Структурный функционализм (несмотря на его критику в 1960— 1970-х гг.) и по сей день остается одной из основных парадигм мировой социологии. Более 'того, многие его идеи оказались использованы пеофункционализмом в 19801990-хгг. Интегральные теории определили тенденции развития социоло­гии в последние 15 лет. Теория «среднего ранга», как и ранее, является хо-


Глава 22. Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т. Парсонс, Р Мертон 409

рошим сродством, предохраняющим, с одной стороны, от излишне абст-paiciiioio юорсмизировалия бел использования материалов конкретных ис­следований, с другой стороны, or «ползучего эмпиризма», от увлечения сбором конкретных данных без их должного теоретического осмысления на уровне рабочих гипотез.

«Великая теоретическая троица» (Сорокин, Парсонс, Мер гон) и сейчас продолжает оставаться великой. Каждый из трех социологов давно «кано­низирован» в мировой социологии и приобрел статус ее классик (причем Мергом, как отмечалось, продолжает оставаться живым классиком). Их творчеству посвящаются книги, сборники научных трудов, материалы на­циональных и международных конференций и семинаров.

Вопросы и задания


Расскажше о жизненном пути и дайте общую характеристику творчества П. Соро­кина в американский период его деятельности.

В чем состой i ( утоп но основных положений рабоил Сорокина «Социология рево­люций»?

Проанализируйте концепцию социальной стратификации и социальной мобильно­сти Сорокина и покажите се современное значение.

Охарактеризуйте концепцию социокультурной динамики Сорокина. Почему соци­ологи уделяют ей особое внимаете в процессе анализа творчест ва ученого''' Объясните, почему идеи интегрализма имеют сквозной характер в социологии Со­рокина. Раскройте существо jrax идей.

Расскажите о жизненном нуш и дайте общую характеристику творчества Т. Пар­сонса.

Проанализируйie содержание теорий социального действия, социальных систем, структурного функционализма Т. Парсопса.

О каких системах действия писал Парсонс? Какие основные условия их нормаль­ного функционирования он выделял?

9. 10

В чем существо трактовки общества и его шнов, предложенной Парсонсом? О каких стадиях эволюции общества писал Парсонс? Каким ему представлялось

соотношение эволюции и революции?

Расскажите о жизненном пути и дайт е общую характеристику творчества Р. Мер тона.

12. В чем состоит отличие теории структурно-функционального анализа Мертона от
аналогичной теории Парсонса? Охарактеризуйте понятия функций и дисфункций,
явных и латентных функций в концепции Мертона.

13. В чем существо теории среднего уровня Мертона? Почему появление этой теории
рассматривается многими исследователями как «революционный переворот» в со­
циологии?

 

14 Охарактеризуй ie трактовку Р. Мсртоном девиат ною поведения и способов адап­
тации индивида. В чем Вы видше значение предложенной американским социоло­
гом типологии способов индивидуальной адаптации?

15 Покажите значение творчества П. Сорокина, Т. Парсонса, Р. Мертона для развития
социологической теории в XX в.



Часть II. Современный этап


Литература

Антонович ИМ. Толкотт Парсонс — основатель функционализма, создатель теории со­циальной системы // Современная американская социология. М., 1994.

Баразгова Е С. Американская социология (традиции и современность). Екатеринбург; Бишкек, 1997.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., Самьиин СИ. Социология: история и современность М.; Ростов н/Д., 1999.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М, 1999.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998. Т. 3.

Капитонов В.А. Социология XX пека. Ростов н/Д., 1996.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Кравченко С.А., Мнацаканян М.О, Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. М., 1998.

Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура. Социальная структура и ано­мия // Социол. исслед. 1992. № 2—4.

Мертон Р.К. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль. М, 1996.

Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем. Функциональная теория изменения. Поня­тие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологичес­кая мысль. М., 1996.

Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.

Парсонс Т О структуре социального действия. М., 2000.

Сорокин П. Социологические теории современности. М., 1992.

Сорокин П. Моя философия — интегрализм //Социол. исслед. 1992. № 10.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

Сорокин П. Главные тенденции нашего времени. М., 1993.

Сорокин П. Кризис нашего времени. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль. М., 1996.

Штоипка П. Роберт Мертон: динамический функционализм //Современная американ­ская социология. М., 1994.


Глава 23

Психоанализ в социологии

Что касается социологов, то они стремятся рассматривать психоанализ прежде всего как направление науки о поведении человека, в котором значи­тельное… §1.3. Фрейд - создатель психоанализа Создателем психоанализа является выдающийся австрийский психолог, психиатр, социальный мыслитель Зигмунд Фрейд…

J


Глава 23. Психоанализ в социологии



Вопросы и задания

1. В чем существо социологического подхода к психоанализу?

2. Какие проблемы психоаналитической ориентации в социологии анализировались в
теориях 3. Фрейда и как это делалось?

3. Охарактеризуйте основные положения «индивидуальной психосоциологии» А. Ад­
лера.

4. В чем заключались особенности психосоциологических взглядов К. Юнга?

5. Раскройте существо концепции К. Хорни и охарактеризуйте типы поведения лич­
ности, предложенные его.

6. В чем заключается гуманизм социологического учения Э. Фромма?

7. Опишите основные этапы жизненного пути Фромма.

8. Проанализируйте концепцию личности Фромма.

9. Что понимал под социальным характером Фромм? Изложите его учение о типах
социального характера.

10. Почему проблема свободы занимала в творчестве Фромма центральное место? Как
трактовал свободу ученый?

11. Как раскрывалась проблема отчуждения в работах Фромма? Изложите основные
идеи ученого в отношении преодоления отчуждения личности от общества.

12. Охарактеризуйте значение социологических идей Фромма.

13. В чем состояли основные положения теории социального характера Д. Рисмена?
Приведите типологию социального характера ученого.

Литература

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

Кравченко С А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. М.,

' 1998

Фрейд 3. Психология бессознательного. М., 1989

Фрейд 3 Неудовлетворенность культурой // Западно-европейская социология XIX — на­чала XX веков: Тексты. М , 1996. Фромм Э. Человек для себя. Минск, 1992. Фромм Э Душа человека. М., 1992.

Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии. М., 1992. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994. Хории К. Новые пути в психоанализе. Собр. соч.: В 3 т. М., 1997. Юнг К Психологические типы. М., 1995. Юнг К. Дух и жизнь. М., 1997. Юнг К. Душа и миф. Шесть архетипов. М., 1997.


Глава 24

Франкфуртская школа в социологии

§ 1. Общая характеристика

Под Франкфуртской школой в социологии принято понимать одно из наи­более влиятельных леворадикальных течений, возникшее в конце 1920-х гг. и оформившееся в 1930-х гг. па базе франкфуртского Института социаль­ных исследований и «Журнала социальных исследований». И тем и другим руководил в то время М. Хоркхаймер (1895—1973), стоявший у истоков школы (сам Институт социальных исследований был основан раньше, в 1922 г., политологом Ф. Вайлем).

В 1934—1939 гг., с приходом к власти фашизма, Институт и центр школы с ее руководством перебрались в Женеву, затем в Париж. С нача­лом Второй мировой войны в 1939 г. социологи переехали в США, где в течение 10 лет работали при Колумбийском университете в Нью-Йорке. По мере переездов в другие страны и города создавались филиалы Инсти­тута в Швейцарии, Франции, США. В 1949 г. Институт вернулся во Франкфурт-на-Майне. Расформирован он был в 1969 г., что означало, по существу, организационный распад школы. Наиболее видные ее предста­вители, кроме М. Хоркхаймера, — Т. Адорно, Г. Маркузе, Э. Фромм, Ю. Хабермас. Последний — ныне единственный из всех крупных предста­вителей этой школы — продолжает активно работать, считаясь одним из выдающихся современных немецких мыслителей (хотя много лет уже на­ходится не в Германии, занимаясь научным творчеством и ведя педагоги­ческую деятельность в Великобритании).

Наиболее значительные, «классические» работы представителей Франкфуртской школы, или, как их часто называют, франкфуртцев, были созданы в 1930—1960-х гг. К их числу относятся: коллективные груды «Штудии об авторитете и семье» (1936 г., руководитель Хоркхаймер), «Ав­торитарная личность» (1950); работы Хоркхаймера «Критическая и тради­ционная теория» (1937), «Диалектика просвещения» (совместно с Адорно, 1947), «Помрачение разума» (1947); исследования Адорно «Философия новой музыки» (1949), «Введение в социологию музыки» (1962), «Нега­тивная диалектика» (1966); сочинения Маркузе «Разум и революция» (1941), «Эрос и цивилизация» (1955), «Одномерный человек» (1964), «Эс-


Глава 24 Франкфуртская школа в социологии



се об освобождении» (1969), «Контрреволюция и бунт» (1972) и др. Что ка­сается работ Фромма, то они были названы в предшествующей главе. Осо­бое место в перечне трудов, созданных франкфуртцами, занимают работы Хабермаса, представителя второй волны Франкфуртской школы. Это «Знание и человеческие интересы» (1968), «К рациональному обществу» (1970), «Кризис легитимности» (1973), «Теория и практика» (1974), «Ком­муникация и .нюлюция общества» (1979), «Теория коммуникативного дей­ствия» (1981).

Франкфурт екая школа известна тем, что утвердилась как леворадикаль­ная (критическая) социология. Ее влияние сильно росло с 1940-х до конца 1960-х — начала 1970-х гг. Эта школа обосновала в социологическом плане движение «новых левых» (в конце 1960-х гг.), особенно идеи его экстре­мистскою крыла. Как известно, направленность этого движения состояла в его противопоставлении и даже противостоянии официальной идеологии буржуазного консерватизма, с одной стороны, и социализма в СССР — с другой. Однако в начале 1970-х гг. движение «новых левых» потерпело по­ражение, что выразилось в разгроме, как ее называли, «молодежной (студен­ческой) революции». Революционные идеи, тесно связанные и, но существу, даже взращенные Франкфуртской школой, после смерти Адорно, Хоркхай-мера, а затем и Маркузе постепенно потеряли свое влияние.

Особое место в жизни Франкфуртской школы занимало отношение к марксизму. Отрицая справедливость и достаточную обоснованность идей марксизма в отношении капитализма и замены его социализмом, предста­вители Франкфуртской школы сыграли значительную роль в появлении неомарксизма. Он означал не просто обновленный марксизм, как могло бы следовать из этимологии этого термина, а новое направление социаль­ной мысли, в котором философские, политэкономические, социологичес­кие понятия, использовавшиеся в марксизме, оказываются соединенны­ми с помощью центральной категории — отчуждения, трактуемого исключительно в социально-экономическом смысле. В свете такого под­хода понятно, почему капитализм рассматривается фрапкфуртцами как общество всеобщею отчуждения и подвергается резкой и беспощадной критике (отсюда одно из названий теории Франкфуртской школы — «критическая теория» или «критическая социология»).

При этом неомарксизм связывается ими как с отрицанием духовной культуры капитализма, так и с признанием необходимости аптикапита-листической революции. Почти как у К. Маркса, по только «почти», ибо она рассматривается как такой катастрофический поворотный пункт в истории человечества, за которым должно появиться нечто принципиаль­но повое, в корне отрицающее прошлое развитие человечества.

Отсюда и совершенно новая социальная база этой антикапиталистичес­кой революции, совсем не такая, как у Маркса. Если главной ее движущей силой и лидером («гегемоном»), согласно последнему, является пролетари-



Часть П. Современный этап


ат, то, в соответствии с неомарксизмом, в таком качестве должны выступить те группы, которые находятся на «социальном дне» капиталистического об­щества. Это: люмпенизированные слои населения; представители стран «третьего мира» (их не коснулся процесс капиталистической модерниза­ции); противостоящие западной культуре и негативно настроенные по отно­шению к ценностям буржуазного общества группы интеллектуалов; безра­ботные; молодежные группы и движения, в том числе те их представители, которые по убеждению не хотели работать; представители сексуальных меньшинств, крайне недовольные преследованиями и готовые хотя бы по­этому бороться против буржуазного государства; наркоманы и т.д.

Многочисленность этих групп в западных странах и массовый харак­тер некоторых из них создавали серьезные предпосылки для популярно­сти неомарксизма и его виднейших теоретиков в лице лидеров Франк­фуртской школы, что сыграло заметную роль в идеологическом обосновании и обеспечении движения «новых левых», а через него — и молодежной революции («бунта») 1968 г.

Франкфуртскую школу справедливо называют критической, потому что основной идейный пафос ее представителей, причем как в довоенный, начальный период существования, так и в послевоенный, был связан с критикой не только капиталистического и социалистического (в СССР) обществ, но и теорий, в которых содержалась их апологетика. Поскольку главной критической (по отношению к капитализму) теорией был так на­зываемый «аутентичный» (подлинный) марксизм, а апологетической (по отношению к социализму) теорией в то время была ленинско-сталинская «модель марксизма», понятно, что марксистские идеи (в том числе в их искаженном варианте) стали предметом особого внимания представите­лей школы. Не случайно именно их называют основателями и привер­женцами неомарксизма как направления западной социально-философ­ской мысли, представители которого стремились к истолкованию Маркса в духе неогегельянства, фрейдизма, «философии жизни» и других тече­ний мысли, связанных с подчеркиванием в качестве центральной пробле­мы отчуждения.

Критический характер Франкфуртской школы проявился не только по отношению к капиталистическому обществу и ряду теорий, связанных с ним непосредственно, в первую очередь марксистских. Подобная судь­ба — стать объектом критики — была уготована представителями школы направлению структурно-функционального анализа за значительный разрыв между абстрактно понимаемой социологической теорией и соци­альной практикой. Это направление было «обвинено» сторонниками школы в определенной социальной и даже идейной ангажированности, проявившейся в возможности использования парадигмы структурного функционализма в целях усиления социального контроля для поддержа­ния в капиталистическом обществе порядка и равновесия.


Глава 24. Франкфуртская школа в социологии



В этой связи следует специально остановиться на антипозитивист-ской позиции Франкфуртской школы. Критическое отношение к буржу­азной рациональности не могло не сказаться на восприятии представите­лями школы позитивизма и сциентизма. Последние ассоциировались в сознании сторонников школы с академической социологией и индустри­ализмом, против которого они резко выступали.

Основными проблемами и темами Франкфуртской'школы были: со­циологический анализ капитализма, предпринятый сквозь призму проб­лемы отчуждения; критика современного общества за его антигуманный, антиличностный характер; концепция авторитарной личности и попытка с помощью конкретных социологических исследований доказать, что это­му типу личности действительно соответствует определенная социальная реальность; разработка методологии исследований в области социологии культуры, искусства (Адорно), коммуникаций (Хабермас), движений ле­ворадикального толка (Маркузе).

Однако среди названных тем и проблем особое место занимает отно­шение к творчеству Маркса и марксизму как теоретическому направле­нию и революционной практике. Основной задачей многие представите­ли школы считали возвращение к гуманистическим идеям и ценностям «раннего», молодого Маркса, взгляды которого противопоставлялись по­зиции зрелого и «антигуманного» Маркса. Критическому анализу под­вергались идеи руководящей роли рабочего класса, социалистической ре­волюции и устройства будущего общества.

Далее будут рассмотрены взгляды отдельных представителей Франк­фуртской школы.

§ 2. Взгляды Г. Маркузе

Герберт Маркузе (1898—1979), немецко-американский социальный фи­лософ и социолог, родился в Берлине. Из гимназии был призван в армию в 1916 г. После войны, в 1919 г., поступил в Берлинский университет, за­тем через два года продолжил обучение на философском факультете Фрайбургского университета. Поработав в книжном бизнесе, Маркузе вернулся в 1929 г. в университет г. Фрайбурга для того, чтобы стать пре­подавателем. Однако после прихода к власти фашизма он теряет такую возможность, переезжает во Франкфурт-на-Майне (в 1933 г.), а затем вместе с Институтом социальных исследований, где работал, еде г снача­ла в Женеву, а вслед за этим — в Нью-Йорк и в 1934 г. оказывается в Ко­лумбийском университете.

Начинается новый, американский период жизни, который длится уже до ее конца. Во время Второй мировой войны Маркузе занимается am и-фашистской контрпропагандой, сотрудничая с информационной служ-



Часть И. Современный зтап


бой американской разведки. С 1950 г. работает в Русском институте Ко лумбийского университета, с 1952 г. — в Русскеш центре Гарвардскогс университета. В 1954—1965 гг. был профессоре>м Брапдсйпшго упиверси тста, с 1965-го по 1970 i. (т.е. до выхе>да на пенсию) был профессором фи-ле)се)фского факультета Калифорнийского универсигсча в г. Сап-Диего Нссмеугря на те) что значительную часть своей жизни он провел в США где написал большинстве) своих главных работ, тесных идейных связей е Франкфуртской школой и ее наиболее крупными представителями oi никогда не порывал. Что же касается характера его собственных коп цеп ций, то они были весьма близки критическому духу шкехлы и тоздавалиа в русле идей неомарксизма.

Маркузе является автором ряда популярных книг: «Разум и революция» (1941), «Эрос и цивилизация» (1955), «Советский марксизм» (1958), «Од-не)мерный человек» (1964), «Эссе об освобождении» (1969), «Конец уто пии», «Контрревешюция и бунт» (1972) и др.

Подвергая в этих работах критическому анализу индустриальное («поздпекапиталистическое») общество, ученый считает, что благодаря характерным для него технологиям оно зашло is тупик тоталитаризма Технология не может быть безразличной по отношению к обществу и личности; в условиях капитализма она способствует подавлению индиви­дуальности и свободы. Происхеэдит выравнивание людей на уровне их «усреднения», что облегчает осуществление власти и господства одних над другими. Именно при таких технологиях возникает «одномерное об­щество». Поскольку в нем индивид не в состоянии критически оценить ни общество, ни свое место в нем, ни тем бе>лее перспективы собственно­го развития, он становится «одномерным человеком». Его многомерное культурное, социальное, моральное, чисто человечеа-ше, индивидуальное (антропологическое) развитие становится невозможным.

Такой подхеэд есть не что иное, как продолжение «критической ieo-рии» М. Хоркхаймера. Согласно Маркузе, современное индустриальное общество обеспечивает нейтральные позиции и молчаливое с ним согла­сие своих членов тем, что сначала способствует формированию у них оп ределенной структуры элементарных жизненных («витальных») погреб ностей .(«влечений», как он их характеризует), аютветствующих требованиям этого общества и не выходящих за его социокультурные пределы; затем создает необходимые условия для удовлетворения о г их потребностей или по крайней мере не препятствует их реализации. Глав­ными среди них, вслед за 3. Фрейдом, оказавшим глубокое влияние на идеи Маркузе, последний считал сексуальные нотребпеюти («влечения»).

Все это означает, что революция против такого «еуцюмерного» обще­ства может быть успешной лишь тогда, когда она выйдет на уровень ви­тальных антропологических потребностей. Речь идет о теш, чтобы создать необходимые предпосылки, способствовать превращению социальной ре-1


Глава 24 Франкфуртская школа в социологии



волюции и антропологическую, т.е. сексуальную, или, точнее говоря, со­единению их в единую революцию.

Таким образом, Маркузе был поставлен один из центральных социоло­гических вопросов: «Как возможна революция в позднекапиталистическом обществе?». Эту проблему он решал многие годы. В конце концов социолог пришел к выводу, что такое решение может иметь трехуровневый характер. Первый уровень оказался сугубо индивидуальным, антропологическим; предполагалось, что революция должна была стать сексуальной, поскольку речь идет об «освобождении» подавленных капиталистическим обществом эротических влечений. Второй уровень имел уже культурный характер. Здесь 1лавным является борьба против «репрессивной культуры» индуст­риального общества. Суть же «культурной революции» состоит в победе авангардистского сюрреалистического искусства, в котором выражается бунт названных выше влечений.

Наконец, на третьем — социальном — уровне ряд общественных групп, не интегрированных в современное индустриальное общество (представители стран «третьего мира», люмпенизированные слои, бунту­ющие, не сомасные с истеблишментом, интеллектуалы, студенты, сексу­альные и этические меньшинства и т.д.), осуществляет социальную ре­волюцию, направленную против «позднекапиталистического общества», стремящегося к тоталитаризму, репрессивной культуры этого общества и господствующею авторитарного типа личности.

В этой связи специально следует отметить отказ Маркузе (и других представ и гелей Франкфуртской школы) видеть в рабочем классе глав­ную революционную силу (как полагал Маркс, с идеями которого но это­му вопросу шла активная полемика). Основной аргумент состоял в том, что рабочим классом стали успешно управлять с помощью «массовой культуры» и он перестал представлять угрозу для индустриального обще­ства. Поэтому па авангардные революционные позиции выдвигаются на­званные выше новые социальные силы.

Таким образом, к концу 1960-х гг. у Маркузе сложилась трехуровне­вая социологическая концепция революции, соединившая в себе сексу­альную, культурную и социальную составляющие. Эта концепция полу­чила большой резонанс у новых левых, молодежного (студенческого) движения, объявивших «тотальную революционную войну» против ка­питалистического общества. Концепция обеспечила социологу огромную популярность среди различных групп и движений, и прежде всего среди экстремистов.

Однако, увидев практическое воплощение своих идей в терроризме, ни­гилизме, аморализме, он испугался такого резонанса своих идей и их по­следствий, а потому отмежевался от левых экстремистов, что привело к резкому падению его авторитета в левых кругах. Особенно заметно это ста­ло после выхода в свет его работы «Контрреволюция и бунт», в которой



Часть II. Современный этап


экстремистские и террористические действия в 1968—1969 гг. пoлyч^ осуждение. Идея «Великого Отказа» от «репрессивной тотальности» капи-^ талистичсского общества, на основе чего только и можно построить свобод­ное сообщество людей, — а это была одна из центральных социологических идей Маркузе — не нашла в его творчестве необходимых и реальных меха­низмов и средств для своего осуществления.

§ 3. Идеи Т. Адорно

Теодор Адорно (1903—1969) известен как крупный социолог, участвовав­ший в зарождении и становлении Франкфуртской школы. Родившись в Германии (во Франкфурте-на-Майне), он получил прекрасное музыкаль­ное образование, которое продолжал совершенствовать в Вене. Адорно проходил обучение музыкальной композиции у одного из самых известных композиторов XX в. и основателей музыкального авангарда А. Шенберга. В молодые годы он проявил большой интерес к теоретическим занятиям философией, эстетикой, художественной и особенно музыкальной культу­рой. Именно в этих областях науки он стал главным теоретиком Франк­фуртской школы.

Особенно велики сто достижения в области социологии музыки, где бы­ли написаны одни из первых и наиболее глубоких работ («Философия но­вой музыки», «Введение в социологию музыки» и др.). Благодаря активным занятиям в сфере музыкального искусства и критическим выступлениям в печати с анализом его произведений Адорно приобрел славу одного из веду­щих теоретиков музыки и музыкальных критиков Германии.

Защитив докторскую диссертацию, он готов был вести преподаватель­скую деятельность. Но приход Гитлера к власти круто изменил его судьбу, равно как и многих ученых-обществоведов, тем более людей еврейской на­циональности. Адорно был вынужден уехать из Германии. Сначала он ока­зался в Великобритании, а через четыре года — в США. В этой стране он вначале участвовал в проведении исследований в сфере музыкального ис­кусства на радио в рамках знаменитого проекта, которым руководил П. Ла-зарсфельд. Однако маркетинговая концепция проекта противоречила тео­ретическим установкам самого Адорно, и он, выйдя из проекта, переезжает в Калифорнийский университет, где работает вместе с М. Хоркхаймером.

После войны социолог возвращается во Франкфурт-на-Майне, где в университете имени Гёте ведет активную работу. Он участвует в ряде тео­ретических дискуссий (с К. Поппером, неопозитивистами, сторонниками реформы высшего образования ФРГ и др.) и, конечно же, принимает близ­ко к сердцу движение «новых левых». Критицизм этого движения оказыва­ется созвучным многим идеям Адорно, часть которых движение восприня­ло и сделало «своими». Сам социолог поддержал это движение на его


Глава 24. Франкфуртская школа в социологии



первом этапе, однако постарался «откреститься» от него на втором этапе, когда оно стало откровенно нигилистическим и экстремистским. Студен­ческая молодежь отшатнулась от него, но в леворадикальной критической социологии его авторитет продолжал оставаться высоким еще долгое вре­мя после смерти, наступившей внезапно от сердечного приступа в августе 1969 г. Поэтому тезис о том, что он принял движение «новых левых» близ­ко к сердцу, можно толковать не только фигурально, но и буквально.

Социологическая проблематика нашла свое отражение в ряде круп­ных работ Адорно, в первую очередь в «Диалектике просвещения» (напи­санной совместно с Хоркхаймером и опубликованной в 1947 г.). В этой работе содержится, по существу, программное изложение неомарксизма, его социально-философских и социологических идей. Центральное место занимает в ней рассмотрение проблемы отчуждения как сквозной для всей капиталистической истории Запада. Этот исторический процесс рас­сматривается как постепенная утрата человеком своей индивидуальной свободы в условиях усиливающегося безумия буржуазного общества. По­следнее Адорно характеризует как «неудавшуюся цивилизацию», отлича­ющуюся признаками «фашизоидности» (независимо от того, существуют ли в странах позднего капитализма фашистские режимы или нет).

Вслед за «Диалектикой просвещения» в 1950 г. выходит коллективный труд, выполненный при участии и под руководством Адорно, — «Автори-трная личность». Эта работа создавалась на материалах конкретно-соци­ологических исследований, в основу которых была положена концепция авторитарной личности Фромма. Авторитарная личность рассматрива­лась как один из наиболее характерных типов личности в условиях капи­талистического общества, а ее свойства и признаки анализировались с по­зиций их am игуманной направленности.

Одна из значительных сторон социологического творчес гва Адорно — его работы в области социологии музыки. Помимо названных выше, сле­дует упомянуть два труда, опубликованных друг за другом и повлиявших на развитие этой отрасли социологического знания, — «Призмы. Критика культуры и общество» (1955) и «Диссонансы. Музыка в управляемом ми­ре» (1956). В анализе музыки как социального явления проводится край­не важная идея о том, что определенные виды музыки можно рассматри­вать как моделирование процесса отчуждения (обесчеловечивания) человека, происходящего в условиях позднего капитализма. Как и анали­зу общества и его теорий, трактовке социологом музыки также присущ критический характер. Процесс «подавления» личности «общественной тотальностью» в виде определенной музыки является одной из тем соци­ологии Адорно.

Критический характер его теоретических построений проявился наи­более ярко в «Негативной диалектике» (1966). Название книги отражает не столько название концепции, сколько ее характер, установку автора на



Часть II Современный этап


критическое переосмысление диалектики как Гегеля, так и ряда мыслите' лей XX в. Под «негативной диалектикой» следует понимать критику ipa-дициоииых понятий и категорий диалектики, абсолютизацию ее отрица­ющей функции, т.е. принципа негативности — в противоположи осп диалектическому принципу, согласно коюрому главное - не отрицание а утверждение, использующее лишь в качестве одного из своих моментoi отрицание.

Строго говоря, «негативная диалектика» была «изобретением» не только Адорно, но и всей Франкфуртской школы. При :л'ом она не вы­ступала самоцелью и создавалась не ради исключительно формально-ло­гических упражнений с понятиями и категориями. Наиболее значимые было ее применение к отрицанию существовавших социально-экономи­ческих, культурных и духовно-идеологических реалий. Как отмечают ис­следователи творчества Франкфуртской школы в целом и Адорпо в ча­стности, наиболее характерная черта этой диалектики - вульгарный социологизм. Такова точка зрения известного отечественного историке социологии Ю.И.Давыдова. Характеризуя взгляды Адорно, он пишет «Поскольку критика "угнетательского и эксплуататорского разума" в не­гативной диалектике... осуществляется главным образом посредством редукции логико-гносеологических понятий к определенным общест­венно-экономическим реалиям, характерная черта этой программы "кри­тического переосмысления" диалектики — вульгарный социологизм» |История теоретической социологии. 1998. С. 525|. Эта черта негативной диалектики, по существу, базировалась па изначальном признании фак­та эксплуатации человека человеком, его подавления и угнетения.

§ 4. Творчество Ю. Хабермаса Критическая направленность работ

Юрген Хабермас является наиболее ярким представителем второго поко­ления Франкфуртской школы. Год его рождения (1929) пришелся па пе­риод возникновения школы. Он получил прекрасное образование в уни­верситетах Германии и Швейцарии (Геттинген, Бонн, Цюрих), обучаясь философии, психологии, истории, экономике и литературе. Соцжшл ией Хабермас стал заниматься с 1956 г., когда начал работать ассистентом Адорно в Институте социальных исследований Франкфуртского универ­ситета. Он принимает участие в эмпирических исследованиях, проводит собственные изыскания, поскольку Хоркхаймер — один из лидеров шко­лы — постоянно требует подтверждения теоретических размышлений и выводов конкретными данными.

В 1962 г. появилась в печати работа Хабермаса «Структура обществен­ного мнения», являвшая собой сочетание теории и эмпирии. Годом раньше


Глава 24. Франкфуртская школа в социологии



появилась коллеюивпая работа представителей Франкфуртской школы «Студент и политика», одним из авторов которой был Хабсрмас. Уже в этой работе, основанной па эмпирическом исследовании политического со­знания западногерманских студентов, предсказывается всплеск их актив­ности, имеющей протестпый характер и направленной против консерватиз­ма властей. Однако студенческий «бунт» потерпел поражение, движение «новых левых» захлебнулось, и в 1969 г. социолог публикует иную по духу работу - «Движение протеста и реформа высшей школы», в которой содер­жится уже критика студенческого движения.

В 1970-х гг. Хабермас анализирует кризисные явления западного обще­ства (is первую очередь европейского, по и американского тоже). Этому анализу посвящается его книга «Проблемы легитимации в условиях позд­него капитализма» (1973), явившаяся, пожалуй, одной из последних «кри-шческих» работ, выполненных в духе Франкфуртской школы. Дальней­шие его труды имели иной характер, и прежде всего это касалось главной работы 1980—1990-х it. —двухтомной «Теории коммуникативного дейст­вия» (1981), о которой чуть ниже будет сказано специально (хотя интерес к критической теории общества у немецкого социолога не потерялся). В «Проблемах легитимации...» анализируются основные противоречия ка-пшализма, приводящие к нарушению традиций этого общества, рассмат-" риваются новые политические движения и культуры, направленные про­шв легитимности имеющегося социального порядка.

Критические «стрелы» Хабермаса были направлены не только в сто­рону капиталистического общества, но и той системы знания, которая в нем создавалась и существовала. Поскольку речь шла о социально обус­ловленном знании, оно рассматривалось в тесной связи с человеческими интересами и действиями. Именно этой проблеме была посвящена одна из наиболее сложных его работ «Знание и интересы» (1968). При этом он исходил из тезиса, что «критика знания возможна только как социальная теория»1.

Критике в этой работе был подвергнут в основном позитивизм и нео­позитивизм. По мнению Хабермаса, последний полезен для исследования природных процессов, объективных по отношению к людям, но явно не­достаточен для интерпретации коммуникации, межличностного взаимо­действия и языка. Немецкий социолог стремился доказать, в противопо­ложность неопозитивизму, что познающие субъекты играют активную роль в копституировании мира, в котором они живут и который знают. Нетрудно обнаружить здесь близость позиции немецкого ученого взгля­дам феноменологической социологии, которая во многих своих аспектах была ему бл изка.

1 Цт. шг.ХэлдД. Интересы, знание и действие (к критической методологии KOpie-на Хабермаса) // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новоси­бирск, 1995. С 82.



Часть II. Современный этап


Согласно позиции Хабермаса, социальное действие формируется со вокугшыми «усилиями» труда и языка, сферы которых, с одной стороны связаны, с другой — разъединены. Но при этом они были и остаются глав пыми сферами человеческого бытия, детерминирующими основные инте ресы, существующие в обществе. Выделяется три типа интересов, кото рые имеют не только индивидуально-личностный, но и социальны! характер: 1) технический познавательный интерес (присущ естествозна пию и техническим наукам и состоит в стремлении к контролю над при родными процессами и их рациональному использованию); 2) ирактиче ский интерес (он возникает в рамках межличностного взаимодействия в ходе которого вырабатываются идеалы и цели деятельности); 3) освобо­дительный интерес (означающий стремление человека к эмансипации освобождению от различных форм отчуждения и угнетения).

Освободительному (эмансипационному) интересу Хабермас уделяет особое внимание. Этот интерес заключается в освобождении от объектив ных сил и условий искаженной коммуникации между людьми. Он зало­жен в стремлении людей действовать рационально, на основе имеющихся знаний и норм. Рациональные способности людей требуют развития осо­бого вида (формы) знания, в качестве которого социолог рассматривает самопознание.

На рубеже 1960— 1970-х гг., с учетом идей, сформулированных в рабо­те «Знание и интересы», Хабермас предложил широкую концепцию раз­деления двух сфер человеческого существования: труда (взаимодействие людей с природой) и интеракции (межличностное взаимодействие). Ана­лизируя труд, социолог постоянно обращался к Марксовой характерис­тике этой категории, включая его рассмотрение производительных сил и производственных отношений, средств труда и средств производства. По К. Марксу, именно они определяли качество труда. Хабермас исходил из иных детерминант труда, видя их в технологиях, рациональной организа­ции производства, его эффективности.

Что касается другой главной сферы человеческого бытия — интерак­ции, то она, по его мнению, является основной формой осуществления труда, выступая как коммуникация. Интересно отметить, что если труд рассматривается им как практика, то коммуникация — в виде теории. От­сюда следует необходимость их единства и взаимосвязи, которая и обес­печит эффективность человеческого бытия. Именно в этом вопросе со­держится критическая переоценка марксизма, к которой прибегает Хабермас, смещая акцепты в анализе труда с его производительных ха­рактеристик на коммуникативные.

Еще одно различение труда и интеракции как ведущих сфер челове­ческой деятельности заключается в том, что первый имеет, считает соци­олог, инструментальный характер, связан с рациональными способами достижения целей действия (чем больше рациональности в труде, тем


Глава 24. Франкфуртская школа в социологии



более он эффективен). Что касается интеракции, то она также способна принимать рациональный характер, причем в рамках коммуникативной рациональности, означающей, в отличие от преимущественно монологи­ческой формы труда, диалогическую форму взаимодействия не столько инструментальной направленности (как средство для достижения опре­деленных целей), сколько терминальной ориентации (коммуникация как самоцель).

Теория коммуникативного действия

Диалогическая форма коммуникации требует особого внимания к языку, вне которого специфика коммуникативного действия не может быть по­нята. Поэтому не случайно проблема языка в «Теории коммуникативно­го действия» Хабсрмаса занимает одно из центральных мест. Саму ком­муникацию немецкий социолог рассматривает как опосредованную языком интеракцию. В процессе коммуникации выявляются смыслы и значения языковых выражений.

Не менее значимое место в названной выше книге занимает проблема дискурса — понятия, предназначенного для анализа социальной обуслов­ленности речевых высказываний. Дискурс, так же как и интеракция, яв­ляется для Хабермаса формой коммуникативного действия, направлен­ной на достижение консенсуса, соглашения (прежде всего языкового, речевого) между субъектами коммуникации. Такой консенсус означает установление равновесия между интересами и симметрическое распреде­ление шансов не только в использовании речевых актов, но и в последую­щих действиях субъектов коммуникации.

Рассматривая далее основную оригинальную концепцию Хабермаса — теорию коммуникативного действия, следует отметить, что в ней он бли­зок к феноменологической социологии, поскольку исходным пунктом его анализа является категория «жизненного мира». Это понятие означает для немецкого социолога символическое самовоспроизводство, возника­ющее из тех границ значений, которые составляют основу жизненного опыта индивида. «Жизненный мир» — это коллективный процесс интер­претаций тех или иных ситуаций, в которых оказываются люди. Сами же ситуации являются фрагментами «жизненного мира». Цель теории ком­муникативного действия — описание развертывания «жизненного мира» в эволюционной перспективе.

Понятие «жизненного мира» у Хабермаса тесно корреспондирует с понятием «системы действий», или просто системы. Общество, согласно его позиции, есть одновременно и «жизненный мир», и система. Но если первый означает субъективный мир, внутреннее состояние, то вторая ока­зывается скорее объективным миром фактов. Поскольку же и система, и «жизненный мир» тесно связаны, то правильнее их рассматривать как не­разделенное единство.



Часть II. Современный этап


Эволюция «жизненного мира» приводит к выделению социолог трех относительно независимых миров, отличных от самого «жи.шенноГ мира». Это объективный, социальный и субъективный миры. При этом! объективный мир состоит из фактов (элементы системы), социальный мир — из норм и ценностей, а субъективный мир — из восприятия соци­альных действий.

«Жизненный мир» обладает социальной структурой, формирующей­ся вокруг коммуникации и языка как средства человеческого общения. Эта структура связана, по Хабермасу, с накоплением практического зна­ния. Коммуникации и языку немецкий социолог уделяет особое внима­ние, критикуя Маркса за их недооценку. Он согласен с последним, ч го че­ловека от животного отличают и отделяют труд и язык. Но если труд Маркс анализирует, по мнению немецкого социолог, убедительно и дос­конально, то языку, но сущест ву, не уделяется должного внимания.

Здесь необходимо специально остановиться на отношении Хабермаса к позиции марксизма в отношении труда и произволе гва. Дело в том, чю, по мнению первого, доминанта экономического фактора в развитии об­щества по-настоящему применима и «работает», когда дается объяснение перехода от средневекового общества к капиталистическому. Когда же рассматривается процесс развития капитализма во второй половине XX в. и его трансформация в постиндустриальное, информационное и иные состояния общества, то па первый план выходит не примат эконо­мики, а развитие языка и коммуникации. Оно связано в первую очередь с развитием компьютеризации, массовым внедрением ее в жизнь. Такова точка зрения Хабермаса.

В соответствии с пей конфликты в обществе перемещаются из сферы производства в сферу коммуникации и языка. Для объяснения этого про­цесса необходима принципиально новая теория. Марксистская концепция труда и производства была хороша, но для другого, более раннего времени. Сейчас нужна иная теория, объясняющая появление таких кризисов, koi o-рых не было раньше. Речь идет не столько об экономическом кризисе, сколько о кризисе рациональности и тесно связанном с ним кризисе моги-вациошюй сферы.

Одна из центральных категорий в творчестве Хабермаса — социальное действие. В его анализе явно ощущаемся влияние идей М. Всбера. Рассма­тривая это понятие, представитель Франкфуртской школы выделяет фор­мальные действия, ориентированные па результат, и коммуникативные действия, направленные на взаимопонимание между их субъектами. Для него важным становится выявление степени рациональности (как и у Ве-бера) действия. В результате Хабермас выделяет четыре идеальных типа социального действия: телеологическое (в котором он особо выделяет стратегическое), нормативное (норморегулирующее), драматургическое, коммуникативное (речевые действия, разговор).


Глава 24 Франкфуртская школа в социологии



Стратегическое действие означает, что субъект действия выбирает на­иболее эффективное средство «получения желаемого». Нормативное дей­ствие — это социальное действие, целью участников которого является до­стижение взаимовыгодных ожиданий, осуществляемое посредством подчинения своего поведения разделяемым ценностям и нормам. Норма­тивное действие рационально настолько, насколько оно соответствует со­циально принятым стандартам поведения. Драматургическое действие есть в первую очередь создание публичного имиджа. Эффективность дра­матургического действия определяется его «искренностью». Что касается коммуникативного действия (цептралыюго понятия в теории Хабермаса), то целью его является свободное соглашение участников для достижения совместных результатов в определенной ситуации. Таким образом, соци­альное действие становится у немецкого социолога взаимодействием.

Большинство его работ объединяет идея социальной эволюции, кото­рая дает и исходный импульс для синтеза различных теоретических по­строений, и одновременно конечную перспективу оформления теории ком­муникативною действия. Говоря о теории социальной эволюции Хабермаса, следует отметить пять ее стадий: мифоноэтическую, космоло-i ическую, религиозную, метафизическую, современную. Каждая новая ста­дия характеризуется большей степенью рациональности, чем предыдущая, и большей способностью отличаться от нее. Каждая последующая стадия социальной эволюции дает новые средства для решения социальных про­блем, включая и возможное! ь объяснения того, почему эти средства лучше, чем им предшествующие.

Исторический процесс немецкий социолог рассматривает и в ином ра­курсе, также связанном с выделением определенных фаз социального разви-■I ия. При этом некоторые критерии указанной выше периодизации попадают в иную схему исторического развития общества, согласно которой в нем це­лесообразно выделять три следующие друг за другом типа культур: неолити­ческие, развитые, модернистские. Каждой из этих культур соответствует оп­ределенный тип общества. Критериями же их выделения являются: уровень связи (степень разрыва) с мифическим мышлением, характер структуриро­ванности системы действий, степень их правового регулирования.

С учетом этих критериев неолитические общества характеризуются господством мифического сознания, доконвенционально структуриро­ванной системой действий, крайне слабым уровнем их правового регули­рования. Развитые общества отличаются разрывом с мифическим созна­нием и появлением рациональных картин мира, конвенционально структурированной системой действий, постепенным оформлением их правового регулирования. Модернистские общества характеризуются полной сменой типа мышления, высокой степенью его рационализации, посткоивепциональио структурированной системой действий, господст­вом системы рационального права, регулирующего эти действия.



Часть II. Современный этап


Постепенно Хабермас стал переходить от критической теории общест­ва к разъяснительной, какой, строго говоря, и является теория коммуни­кативного действия. Необходимость в разъяснительной по характеру те­ории была вызвана стремлением немецкого социолога обосновать такое явление современности, как фрагментация повседневного сознания и ох­ват его различными системами. Сознание перестало (или перестает) быть революционным, и критическая теория должна быть заменена объясне­нием процесса соединения рациональной культуры с повседневной ком­муникацией.

Подводя краткий итог рассмотрению Франкфуртской школы, следует отметить, что критический анализ капиталистического и социалистичес­кого типов обществ, равно как и социальных теорий, в них рождавшихся и им посвященных, оказался для социологии в высшей степени полез­ным. В этом анализе акцентировалось внимание на том, чего не должно быть. Подчеркивалась опасность ошибочных действий, предпринимае­мых в современных странах. При этом под такими действиями понима­лись прежде всего те, что имеют антигуманистический и авторитарный характер.

Критический подход представителей Франкфуртской школы к имев­шим место социальным (социологическим) теориям сопровождался стремлением сформулировать новые задачи социальных наук, переос­мыслить роль неопозитивизма в развитии научного знания, оценить с иных позиций тенденции мирового развития, раскрыть процессы форми­рования и развития различных типов личности и культуры.

Обоснование важности и даже необходимости молодежного (студен­ческого) протестного движения конца 1960-х гг. явилось важным вкла­дом Франкфуртской школы в общественно-политическую жизнь мира первых двух десятилетий второй половины XX в. Поэтому вполне понят­но, что поражение этого движения привело к кризису и распаду самой школы. Однако социологические и социально-философские идеи ее представителей оказывали и по сей день продолжают оказывать влияние, на развитие общественной мысли.

Вопросы и задания

1. Что собой представляла Франкфуртская школа в социологии? Дайте ее общую ха­
рактеристику. Назовите наиболее крупных социологов, входивших в нее, и пере­
числите проблемы и темы, которыми они занимались.

2. В чем заключаются особенности отношения Франкфуртской школы к марксизму?
Почему эгу школу называют критической'

3 Проанализируйте взгляды Г. Маркузе. Как он относился к перспективам осуществле­ния социальной революции? В чем состоял его теоретический подход к этой проблеме?

4. Охарактеризуйте социологические идеи Т. Адорно. Во всем ли вы согласны с кри­тическим характером теоретических построений его «Негативной диалектики»?


Глава 24. Франкфуртская школа в социологии



5. Почему теоретические достижения Ю. Хабермаса считаются сеюдня одной из вер­шин социологической науки?

6 Что дает основания относить Хабермаса к представителям Франкфуртской социо­
логической школы?

7 Охарактеризуйте основные положения «Теории коммуникативною действия» Ха­
бермаса.

 

8. Раскройте содержание категории «жизненный мир», которую активно использует
Хабермас.

9. В чем смысл идеи социальной эволюции Хабермаса?

10. Покажите значение для последующего развития науки Франкфуртской социологи­
ческой школы.

Литература

Волков Ю Г., Нечипуренко В Н, Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.;

Ростов н/Д., 1999. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб.,

1996.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998 Т. 2. Капитонов Э.А. Социология XX века. Ростов н/Д., 1996. Култы?ин В П. Классическая социология. М., 2000. Маркузе Г. Одномерный человек // Американская социологическая мысль: Тексты. М.,

1996.

Современная социальная теория: Бурдье, Гиддепс, Хабермас. Новосибирск, 1995 Хабермас Ю. Демократия Разум. Нравственность: московские лекции и интервью. М,

1995. Хоркхаймер М., Adoptю Т. Диалектика Просвещения: философские фрагменты. М.г 1997.


Глава 25

Парадигмы в зарубежной социологии.

Теории конфликта и обмена

§ 1. Понятие парадигмы в социологии: различия в подходах i

Развитие теоретической социологии во второй половине XX в. было тесно свя­зано с понятием парадигмы. Как уже указывалось в первой части учебника, оно было введено в широкий исследовательский оборот американским филосо­фом и историком пауки Т. Куном в середине 1970-х гг. В развитии любой на­уки, по мнению американского ученого, следует выделять че гырс с i ад и и. Пер­вая — стадия ее нормального состояния, в рамках которой происходит накопление знаний в пределах существующих научных теорий и представле­ний. Вторая стадия приобретает аномальный характер, поскольку полученные данные не могут быть объяснены с позиций сущеп вующих и принят ых науч­ных теорий. В связи с этим наступает третья стадия - - кризисная для развития науки. Именно она приводит к четвертой стадии - научной революции, в ходе которой старые концепции заменяются новыми, способными объяснить от­крытые учеными научные факты, не поддававшиеся объяснению в рамках имевшегося теоретического знания. Появление парадигмы Кун как раз и свя­зывал с революцией в пауке, качественным скачком в развшии знания.

Подходы к пониманию парадигмы в отечественной социологии

В связи с тем, что понятие парадигмы играет в современной социологии ключевую роль и, по существу, превратилось в категорию методологиче­ского характера, необходимо подробнее остановиться и па самом поня­тии, и на сто трактовках, и на применении нарадигмалыюго подхода к тем или иным социологическим теориям.

Начнем с того, что парадигма означает определенную совокупность фундаментальных оснований научного знания. Она выступает как исход­ная концептуальная схема. Иногда под парадигмой понимают крупные теории или группы теорий, а также всеми признанные достижения в дан­ной области науки. Ряд авторов относят к парадигме не только принци­пиально новые теории, но и методы исследования.

Однако следует отметить, что в последние 10—15 лет понятие парадигмы, по сравнению с его трактовкой Куном, стало меняться по своему содержанию.


Глава 25 Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена 449

!\ нарадигмальпым начали относить теории, концепции, направления, тече­ния, движения научной мысли, которые отнюдьпе носят революционного для нее характера, а сое гавляю г прибавку знания, подчас значительную, но не ока­зывающую радикального воздействия па развитие пауки. Именно такое отно­шение 1С понятию парадигмы стало проявляться в социологической пауке.

Очевидно, что в связи с наличием целого ряда фундаментальных тео­рий социология выступает как иолипарадигматическая (полипарадиг-мальпая) дисциплина, т.е. как наука, имеющая множество парадигм. Весь вопрос состоит в том, что считать парадигмой в социологии, а что — нет. Здесь необходимо отметить еще один важный критерий парадигмы — пе­риод влияния юго или иного фундаментального знания, той или иной концепции и теории па науку в целом. Если он невелик, если о концепции достаточно быстро забывают и по прошествии какого-то времени ее не используют в теоретических и эмпирических исследованиях, вряд ли можно счи гать эту концепцию парадигмальпой.

С учетом такого подхода применительно к классическому этапу раз­вития социологии (XIX — начало XX в.) можно говорить о трех наиболее крупных направлениях, сыгравших роль парадигм социологической на­уки. Это позитивизм, марксизм, веберианство (см. часть 1). Развитие со­циологической науки в XX в. подтвердило в полной мере парадигмаль-ный характер названных выше направлений социологической мысли.

Более того, оно показало, что социология почти сразу стала развиваться как нолинарадигматическая наука. Позитивизм как единственное направле­ние социологии просуществовал совсем недолго, буквально через четверть века к нему «присоединился» (на правах особого направления пауки) марк­сизм, а еще через полвека «прибавилось» веберианство. Говоря о появлении и развитии парадигм в социологии XX в., нам еще предстоит разобраться, какие направления и теории могут быть отнесены к ним, а какие — нет.

Для этого нужно выяснить критерии парадигмы в социологии. Г.В. Оси­пов пишет по этому поводу: «В социологической парадигме объектом соци­ологии являются социальная реальность и ее стратегические элементы. Критериями разграничения парадигмы социологии как науки с ее многова­риантным парадигматическим статусом выступают качественно отличные друг от друга стратегические элементы, интерпретация взаимодействия ко­торых позволяет понять природу социальной реальности»1.

Изучая современное состояние социологии и используя идеи амери­канского исследователя-теоретика Дж. Ритцера, Г.В. Осипов выделяет несколько парадигм, базирующихся на теориях К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера, Б. Скипнера. Это парадигмы социальных фактов, социальных дефиниций, социального поведения. К первой Осипов относит структур­ный функционализм и теорию социальных конфликтов, ко второй — сим-

1 Осипов Г.В. Парадигма // Российская социологическая энциклопедия. М., 1997. С. 368.



Часть II. Современный этап


волический интеракциопизм и этнометодологию, к третьей — теорию об| мена и психологический редукционизм1.

Другой подход к проблеме парадигм в социологии предлагают С.А. Крав| чеико, М.О. Мнацаканян, Н.Е. Покровский. Все анализируемые ими napaJ дигмы они группируют как: а) структурные (связаны с исследованием обще-j ства и его структур); б) интерпретативные (связаны с исследований действий отдельных людей; в) интегральные и объединительные (обьединя-j ющие первые и вторые и ориентированные на изучение самооргаиизующих-1 ся систем). Вначале названные выше социологи рассматривают парадигмы! сложившиеся до 1990-х гг.: структурный функционализм, парадигму кон-1 фликта, интерпретативные парадигмы («понимающую социологию», симво-1 лический интеракциопизм, феноменологию, этнометодологию), интеграль-" ную социологию П. Сорокина, объединительные парадигмы. Затем следует, выделение социальных теорий 1990-х гг., относящихся, в соответствии с ус­тановившейся сегодня в мировой социологии под влиянием ее признанных' авторитетов терминологии, к так называемой постнеклассической социоло­гии [Кравченко, Мнацакаиян, Покровский. 1998. С. 19—25].

В отечественной литературе существует и иной взгляд на парадиг-мальиый характер социологии, В соответствии с точкой зрения Н.Л. По­ляковой имеет смысл говорить не о множестве социологических пара­дигм, а лишь о двух — классической и современной2.'Что дает основание для подобного мнения? Западные социологи единодушно утверждают,Г что в связи с переломным характером современной эпохи описывать со-1 циальные сдвиги на уровне взглядов К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма! уже невозможно. Поэтому на смену созданной ими картине социальной! реальности, их представлениям об обществе, его социальной структуре и| организации, индивиде должна прийти новая парадигма.

Что было характерно для картины социального мира, созданной Марксом, I Вебером, Дюркгеймом? Прежде всего два важных положения. Первое касает-1 ся общества, основным конституирующим признаком которого является! труд. Это в равной мере присуще и Марксу с его экономическим детерминиз-1 мом, в котором основная роль принадлежит производству, и Веберу с его при-1 знанием фундаментальной значимости хозяйственной сферы, и Дюркгеиму с I подчеркиванием им решающей роли общественного разделения труда в соци-1 альной жизни. Другими словами, несмотря на глубокие различия, общим для них является признание труда как наиболее фундаментального принципа, оп­ределяющего процессы создания, функционирования и развития общества. По существу, речь идет о парадигме трудового общества. Вторая характерис­тика «классической» картины социального мира — «человек труда», являю­щийся главным действующим лицом трудового общества. Речь идет об инди-1

1 См.: Осипов Г В. Социология и социализм. М , 1990.С. 74—93.

2 См.: Полякова И Л От трудового общества к информационному западная социо­
логия об изменении социальной роли труда. М., 1990.


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии Теории конфликта и обмена



виде, ориентированном исключительно на трудовой процесс и трудовые до­стижения.

Новая парадигма, отличающаяся от классической и возникшая в 1980-х гг., основывается на появлении принципиально иного типа общества. Имеется в виду так называемое «информационное» общество, базирующееся на новой социальной реальности — информационной основе. В качестве фактора, оп­ределяющего общественное устройство, рассматривается система произвол-ст ва — но не вещей и товаров, а информации. В свою очередь, в таком пост­модернистском обществе на смену «экономическому человеку» приходит личность другого тина, в образе жизни которой доминируют иные мотиваци-онные механизмы, иные ценности, выходящие за пределы материальных и утилитарных, потребительских устремлений. При этом нужно иметь ввиду, что приставка «пост» в термине «постмодернистское», так же.как и в других близких и созвучных понятиях — «постиндустриальное», «посттрудовое», «посткапиталистическое», — означает не только «после», т.е. общество, при­шедшее на смену модернистскому, индустриальному и т.д., но и отрицание старого общества по существу, содержательно, принципиально.

Подходы к трактовке парадигмы в западной социологии

Несколько иные подходы к определению парадигм мы встречаем в западной социологической литературе. Так, один из наиболее крупных современных социологов Э. Гидденс (Великобритания) в качестве таковых рассматривает концепции О. Конта, Э. Дюркгейма, К. Маркса, М. Вебера, применительно же к современному состоянию социологии — функционализм, структурализм, символический интеракционизм, марксизм, теорию конфликтов1. В учебнике nd социологии, написанном М. Тейлором, Л. Рин, С. Розенталем, К. Догби, ха­рактеризуются пять парадигм (по терминологии авторов, теоретических пер­спектив) современной социологии: функционализм, теория конфликта, тео­рия обмена, символический интеракционизм, этнометодология2.

Приведенных точек зрения отечественных и зарубежных авторов на полипарадигмальный характер современной социологии вполне доста­точно, чтобы сделать вывод об усилении теоретического плюрализма, проявляющегося в дальнейшей дифференциации социологии, появлении в ней большого количества разнопланбвых направлений. Не ставя перед собой задачу систематизированного изложения содержания всего множе­ства парадигм (это должно быть целью специальной большой работы), охарактеризуем некоторые из них, наиболее принятые и распространен­ные. Отметим, кстати, что одну из них мы уже рассматривали. Это — структурный функционализм, представленный наиболее полно в творче­стве Т. Парсонса и Р. Мертона.

1 GiddensA. Sociology.Cambndge, 1989; Idem. In Defence of Sociology. Cambridge, 1997

2 Taylor M., Rhyne L, Rosenthal St., Dogby K. Introduction to Sociology. N.Y, 1987.
P. 13



Часть II. Современный этап


Не прибегая к систематизации парадигм .западной социологии XX в. и по­иску соответствующих подходов, мы будем исходит!) из принципа их посте­пенного (с точки зрения периодов ее развития) появления и принятия науч­ным сообществом в качестве фундаментальных моделей постановки проблем и их решения. В этом случае ноелсдоват едыюс i ь их рассмотрения будет такой: парадигмы конфликта, обмена, символического ипторакциониз-ма, феноменологической социологии, отнометодологии. Затем речь пойдет о теориях и движениях в социологии второй половины 1980-х—1990-х гг.

Характеризуя гу или иную парадигму, следует иметь в виду, что каж­дая изнихявляеи'я определенным способом объяснения социальных, ин­ституциональных, фупповых, межличностных и иных явлений, отноше­ний и процессов. Ценность рассмотрения всех парадигм современной социологии состоит в появлении для социолога возможности палгой ос­нове увидеть необходимость перехода от макросоциологического к мик­росоциологическому (и наоборот) уровню изучения общественной жиз­ни, что позволило бы сочетать анализ человеческого поведения и деятельности социальных структур различной степени сложности.

Есть еще одно важное обстоятельство, которое необходимо иметь в виду при характеристике тех или иных парадигм: некоторые из них ока­зываются тесно связанными между собой, иногда даже по принципу «ма­трешки». Так, парадигма конфликта, к рассмотрению которой мы сейчас перейдем, является в одной из своих форм частью более широкой пара­дигмы марксизма. Последняя, в спою очередь, рассматривается в социо­логии как одна из составных частей группы структурных парадигм.

§ 2. Парадигма конфликта

У истоков этой парадигмы в XIX — начале XX в. стояли такие известные представители классического этапа социологии, как К. Маркс, Л. Гумпло-вич, Г. Зиммель (об их творчестве и подходах к проблеме конфликта см. подробнее в первой части учебника). Поскольку основателем парадигмы конфликта специалисты считают Маркса, остановимся в первую очередь на его взглядах, с ней связанных.

Проблема конфликта в творчестве К. Маркса и его критиков

Согласно концепции Маркса, именно конфликты объясняют социальные процессы и изменения, именно они пронизывают жизнь общества во всех его направлениях, именно конфликтами объясняется осуществление ре­волюций и переход к новому типу общества. Маркс характеризовал кон­фликт как естественное состояние классового, основанного на частной собственности общества, присущее изначально сто природе. В качестве основного типа конфликта для него выступало взаимодействие между


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена 453

производительными силами и производственными отношениями, кото­рые па определенном этапе общественного развития гармонировали меж­ду собой, по затем между ними наступало несоответствие. Оно было вы­звано тормозящим и сдерживающим развитие производительных сил состоянием производственных отношений.

В конце концов отношения между ними доходили до антагонизма и конфликта. Последний мог быть разрешен лить ценой перехода от одних производственных отношений (переставпшх соответствовать уровню и характеру развития производительных сил) к другим, после чего в обще­стве вновь устанавливалось состояние относительного равновесия.

Однако все дело в том, что антагонизм между производственными от­ношениями и производительными силами перерастал в конфликт между классами, выражавшими различные стороны и интересы развития спосо­ба производства. Таким образом, классовая борьба становилась особым типом конфликта. Сами антагонистические классы (эксплуататоров и эксплуатируемых) должны были, по мнению Маркса, исчезнуть лишь в коммунистической формации, поскольку последняя, по определению, может быть только бесклассовым, а следовательно, бесконфликтным об­ществом.

Идеи Маркса о вездесущих проявлениях и универсальности социаль­ных конфликтов, о том, что они пронизывают жизнь общества в целом, в той или иной форме оказались поддержанными в последующем развитии социологии. В конце XIX — начале XX в. подобные положения высказы­вали Г. Зиммель, М. Вебер, В. Парето.

Нельзя также не сказать о том, что марксистская парадигма конфлик-та нашла свое специфическое продолжение в трудах представителей Франкфуртской школы - как се первого поколения (М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе), так и второго (Ю. Хабсрмас). Если первое поко­ление лишь провозгласило вероятность прихода на смену «Марксову», «конфликтному» капитализму неконфликтного «позднего капитализ­ма», то второе работами Хабермаса постаралось раскрыть его содержа­ние и доказать изменение трудовой основы общества, которое приводит, по мнению социолога, к снятию остроты социальных антагонизмов и ре­альной возможности классовых компромиссов. «Преодолевая» класси­ческий марксизм, Хабсрмас стремился обосновать разрыв «труда» и «ин­теракции» в том смысле, что на смену первому как господствующему типу отношений приходит универсальное взаимодействие людей во всех сферах жизни.

В современной социологии наиболее последовательно выражают по­зицию всеобщности и универсальности конфликта, его ведущей роли в жизни общества немецкий социолог (живущий последние десятилетия в Англии) Р. Дарспдорф (о чем подробнее будет сказано дальше) и англий­ский исследователь Дж. Рекс. Главная работа первого, опубликованная в



Часть II Современный этап


1959 г., — «Класс и классовый конфликт в индустриальном обществе» Основная книга Дж. Рекса, написанная в рамках теории конфликта i 1961 г., — «Ключевые проблемы в социологической теории»2.

Взгляды/1. Козера на парадигму конфликта

В 1950—1960-[ гг. парадигму конфликта, наряду с Р. Дарсндорфом, осо­бенно активно разрабатывал американский социолог Льюис Козер (род. в 1913 г.). Его основная работа, ставшая поистине социологическим бест­селлером, — «Функции социального конфликта»3 и вышедшая вслед за ней книга «Дальнейшие исследования социального конфликта»4 широко известны специалистам. И Козер, и Дарендорф противопоставили собст­венные теории социального конфликта структурному функционализму, делавшему упор на стабильности и равновесии социальной системы.

Козер считает, что конфликты играют интегрирующую и стабилизи­рующую роль в обществе. В предисловии к русскому изданию «Функций социального конфликта» он пишет: «...я стремился обосновать тот тезис, что в различных социальных условиях социальные конфликты выполня­ют позитивные функции. Конечно, не любой и не все социальные кон­фликты выполняют позитивные функции, но социолог должен выявить те социальные контексты и социальные условия, в которых социальный конфликт помогает скорее выздоровлению, чем загниванию общества или его составляющих» [2000. С. 25].

Американский социолог полемизирует с теми своими коллегами, кото­рые рассматривают конфликт как сугубо дисфункциональное явление: Т. Парсонсом, Дж. Ландбергом, Э. Мэйо, Ф. Ретлисбергсром, Л. Уорнером, К. Левиным. Он пишет, что многие современные ему социологи далеки от понимания необходимости и признания позитивной роли конфликта как элемента социальных отношений. Они склонны видеть в нем лишь разру­шительный феномен. В противоположность вышеуказанной позиции Ко­зер обращается к изучению идей Г. Зиммеля, работа которого «Конфликт» строится вокруг главного тезиса: «конфликт — это форма социализации». Подход немецкого социолога к проблеме конфликта гораздо более созву­чен творчеству Козера, нежели его американских коллег.

Существует несколько исходных позиций, которые позволяют понять
различия между парадигмами структурного функционализма и конфлик­
та. Вот некоторые из них. .

Парадигма структурного функционализма: социальная жизнь строится на взаимодействии и сотрудничестве; социальные системы стремятся к ус-

1 Dahrendoif R Class, and Class Conflict in Industrial Society L , 1959.

2 RexJ Key Pioblems in Sociological Theory L , 1961

3 CoserL.A. The Functions of Social Conflict. N Y, 1956; перевод на русский язык. Ко­
зер Л
Функции социального конфликта. М , 2000.

4 CoserLA. Continuities in the Study of Social Conflict. N.Y., 1967.


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена 455

тоичивости; социальные системы интегрированы; социальные системы ос­нованы на согласии; в основе социальной жизни лежат нормы и ценности. Парадигма конфликта: социальная жизнь порождает конфликт; социаль­ные системы стремятся к изменениям; социальные системы раздираемы противоречиями; социальная жизнь порождает столкновение групповых интересов; в основе социальной жизни лежат интересы. Несмотря на суще­ственные различия в трактовках базовых положений об обществе, полное противопоставление взглядов Козера идеям структурного функционализ­ма, как считают специалисты, не вполне корректно, поскольку основопо­ложник парадигмы конфликта исходил из нормативных характеристик функционализма (о чем, кстати, свидетельствует название одной из основ­ных работ ученого — «Функции социального конфликта»).

Поскольку речь идет, первую очередь, о позитивных функциях конфлик­та, американский социолог характеризует такие среди них, как группосозида-ющие и группосохраняющие функции. Благодаря конфликту происходит разрядка напряженности между его антагонистическими сторонами. Важны­ми оказываются коммуникативно-информационная и связующая функции, поскольку па основе выявления необходимой информации и установления коммуникации, вслед за которыми становится реальным партнерское взаимо­действие, может происходить замена враждебных отношений дружественны­ми. Среди функций конфликта, рассматриваемых Козером, следует отметить созидание и конструирование общественных объединений, способствующих сплоченности группы. Наконец, вслед за американским социологом назовем такую функцию, как стимулирование социальных изменений.

Конфликт, по его мнению, возникает из различия интересов групп в борьбе за собственный статус, власть и долю вознаграждения. Он выпол­няет ряд позитивных функций, способствуя разрядке напряженности, стимулируя социальные изменения, создание общественных объедине­ний, развитие коммуникативных связей. Американский социолог анали­зирует «парадокс Зиммеля», согласно которому важным средством сдер­живания конфликта является выяснение возможностей его участников до реального наступления самой конфликтной ситуации, что позволяет смягчить ее последствия (см. часть I гл. 8). Это важное теоретическое по­ложение сегодня имеет большое практическое значение и в международ­ных отношениях, и во внутренней жизни стран, переживающих сложные, в том числе переходные, процессы.

Американский социолог завершает свою работу очень важным выводом, касающимся анализа конфликта как на виутригрупповом, так и внегруппо-вом уровнях и связывающим его с социальными структурами, институтами и социальной системой. Он приходит к заключению, что дело не в конфлик­те как таковом, а в характере самой социальной структуры и социальной си­стемы. Козер пишет: «Анализ различных типов конфликта и социальных структур привел нас к заключению, что конфликт бывает дисфункционален



Часть П. Современный этап


для тех социальных структур, которые недостаточно или вовсе нетерпимы по отношению к конфликту и в которых сам конфликт не институционали­зирован. Острота конфликта, грозящего "полным разрывом" и подрываю­щего основополагающие принципы социальной системы, напрямую связана с жесткостью ее структуры. Равновесию подобной структуры угрожает не конфликт как таковой, а сама эта жесткость, способствующая аккумуляции враждебных чувств и направляющая их вдоль одной оси, когда конфликт все-таки вырывается наружу» [2000. С. 184].

Взгляды Р. Дарендорфа на парадигму конфликта

Ральф Дарепдорф (род. в 1929 г.) полагает, что в основе конфликта лежит противоположность интересов и отношений его участников (сторон). При­чем наличие противоречивых отношений объясняется глубоким различи­ем интересов. Поэтому для выяснения природы конфликта следует попять, какие интересы не совпадают, какова степень этого несовпадения и как осо­знают его сами участники конфликта. Здесь, однако, требуется соблюдение одного важного условия: стороны конфликта должны характеризоваться заметной,идентичностью. Другими словами, вступают в конфликт друг с другом социальные группы, организации, институты, нации и т.д.

Противоположные интересы, определяющие «лицо» конфликта, рас­сматриваются социологом как яиные и неявные, очевидные и скрытые (ла­тентные). При этом последние могут не всегда осознаваться участниками конфликта, что ставит в повестку дня в качестве одного из средств его ре­гулирования необходимость четкого осмысления интересов обеих сторон в возникшей сложной ситуации. В этой связи Дарендорф пишет: «Латент­ные интересы принадлежат' социальным позициям; они не обязательно яв­ляются осознаваемыми и признаваемыми представителями этих позиций: предприниматель может отклоняться от своих латентных интересов и быть заодно с рабочими; немцы в 1914 г. могли вопреки своим ролевым ожида­ниям осознавать симпатию к Франции» 11994. С. 1421.

Конфликт, по его мнению, является естественным результатом любой системы управления, как бы совершенна она ни была. При этом основной социальной ролью конфликта становится стабилизация экономических и социальных нроцессов. В этом смысле конфликт позитивен. Чтобы исполь­зовать его роль is интересах общества и отдельных социальных групп, необ­ходимо не разрешение и тем более не подавление (против этого термина Да­рендорф резко выступал, считая, что он создаст ненужную иллюзию полного устранения конфликта), а регулирование конфликта. В связи с этим он писал: «Социальные конфликты, т.е. систематически вырастающие из социальной структуры противоречия, принципиально нельзя "разре­шить" в смысле окончательного устранения. ...Прекращение конфликтов, которое в противоположность подавлению и "отмене" обещает успех, по­скольку оно соответствует социальной реальности, я буду называть регули-


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена



рованием конфликтов. Регулирование социальных конфликтов является решающим средством уменьшения насильственности почти всех видов кон­фликтов. Конфликты не исчезают посредством их регулирования; они не обязательно становятся сразу менее интенсивными, по в такой мере, в какой их удается регулировать, они становятся контролируемыми, и их творчес­кая сила ставится на службу постепенному развитию социальных структур» [Там же. С. 1451.

Для регулирования социальных конфликтов необходимо соблюдение ряда условий. Должны существовать специальные социальные институты с соответствующими полномочиями для регулирования конфликтов, их решения становятся обязательными для конфликтующих сторон; эти ин­ституты вырабатывают правила поведения для них (что также признается данными сторонами); власти максимально способствуют реализации ар­битражных функций.

Понимая под конфликтом «структурно произведенные отношения противоположности норм и ожиданий, институтов и групп», Дарендорф использует их в качестве критериев выделения типов конфликтов. Сле­довательно, речь идет о конфликтах между нормами, ожиданиями, инсти­тутами, группами. При этом он различает конфликты между различными ожиданиями применительно к одной роли, между ролями, внутри соци­альных групп, между группами. Однако речь идет о конфликтах не толь­ко реальных, но и потенциальных групп, которые с точки зрения несения ими коифликтогенпых начал Дарсндорф называет квазигруппами. Кроме того, он много пишет, особенно в последние годы, о конфликтах между отдельными странами и группами стран, внутри общества в целом.

' Ученый утверждает, что конфликтная модель общества является веду­щей и объясняющей практически все сколько-нибудь значимые социаль­ные процессы. Эта модель базируется па следующих трех положениях: а) в каждом обществе несогласия и конфликты повсеместны; б) каждое об­щество базируется на насилии одних его членов над другими; в) конфлик­ты являются следствием изменений и сами ведут к ним.

Суть социального конфликта, но Дарендорфу, — борьба различных групп за власть, борьба, которая выступает как антагонизм между властью и сопротивлением ей. Сам конфликт порождается властью, являющейся следствием неравного положения людей в обществе, в котором одни имеют ее, а также силу и деньги (поэтому командуют), другие — не имеют этого ничего (поэтому вынуждены подчиняться). Главное, к чему призывает со­циолог, — не доводить социальные конфликты до социальных потрясений.

В социологической науке существует и иная парадигма конфликта, основанная на признании его неестественности и опасности для общест­ва. Конфликт рассматривается как социальная болезнь. Такой точки зре­ния придерживаются Э. Дюркгейм, Т. Парсонс, Н. Смслзер. Особенность этой позиции состоит в том, что конфликт характеризуется как наруше-



Часть II. Современный этап


ние структурно-функционального равновесия в социальном процессе (Парсонс), поэтому главная задача — вовремя его обнаружить и принять эффективные меры по преодолению. Сам конфликт рассматривается как социальный процесс, имеющий свою биографию (история, корни, фон, кризисы, поворотные точки), свои фазы и этапы.

В последние два десятилетия теория конфликта получила развитие в работах Д. Белла, К. Боулдинга (США), М. Крозье, А. Турэна (Франция), Ю. Гальтунга (Норвегия) и др. Они подчеркивают объективную ценность конфликта, не допускающего закостенения социальной системы и стиму­лирующего ее развитие. Вместе с тем социологи обращают внимание на те конфликты, которые тормозят этот процесс. К их числу они относят и клас­совую борьбу. Причины социальных конфликтов зачастую усматриваются в несовершенстве психологических механизмов, действующих в обществе, в межгрупповых отношениях. Главное, по мнению социологов, — не допус­кать расширения социальных конфликтов, перерастания их в состояние повышенной социальной напряженности. Эту задачу должны решать не только правительства, социальные институты, но и социологи, изучающие межгрупповые отношения и общественные процессы.

Развитие социологических теорий конфликта (а их достаточно много, и обо всех сказать невозможно) способствовало возникновению его приклад­ных исследований, которые привели к появлению научно-практического направления — конфликтологии. Ярким примером работы, выполненной в ее рамках, может служить книга американских авторов Р. Фишера и У. Ури «Путь к согласию, или Переговоры без поражения» (она была переведена на 30 языков, в том числе на русский в 1990 г.). В этой книге, равно как и во многих других конфликтологических работах, даются практические сове­ты и рекомендации по разрешению конфликтов, поиску путей примирения противоположных интересов.

§ 3. Парадигма обмена Общая характеристика

Еще одна парадигма современной западной социологии — теория социаль­ного обмена, развиваемая наиболее интенсивно американскими социоло­гами Джорджем Хомансом (род. в 1910 г.) и Питером Блау (род. в 1918 г.). Функционирование человека и общества, в соответствии с этой теорией, базируется на обмене широко понимаемыми различными социальными благами и формами деятельности. Благодаря такому обмену существуют власть, престиж, статус, порядок и др.

Стремление (на психологическом уровне) человека к обмену рассматри­вается как фундаментальное начало его деятельности и поведения. Благода­ря обмену в обществе имеют место не только различные структурные обра-1


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена



зования (в том числе такие сложные, как социальные институты и органи­зации), но и действуют многие механизмы отношений, в частности, призна­ние, уважение, одобрение, успех, дружба, любовь и т.д. Таким образом, на ос­нове обмена можно интерпретировать и объяснять любые проявления социальной жизни.

Но при этом необходимо соблюдать одно важное условие: они должны рассматриваться в тесной связи с социальным взаимодействием и поведе­нием индивидов. Абстрактные процессы и отношения не рассматривают­ся сторонниками теории обмена под углом зрения социологического (а отчасти и психологического) подхода на том основании, что они (про­цессы и отношения) «лишены» конкретного человека.

Собственно говоря, именно здесь, в вопросе об исследовании элементарно­го человеческого поведения и его субъекта — индивида — в качестве предмета социологаи, и проходит водораздел между парадигмами обмена и структурно­го функционализма, о чем постоянно пишут их исследователи. Если в послед­нем подчеркивается необходимость изучения социальных систем и социальных струкгур, а человек предполагается и мыслится лишь как абстрактная «начин­ка» и той и другой, то сторонники теории обмена ставят перед собой цель «вер­нуть» человека в социологаго, «забрав» его предварительно из психологии.

Поэтому не случайно эту теорию, и в первую очередь взгляды Хоманса как наиболее яркого ее представителя и, по существу, основателя, рассмат­ривают как направление социальной мысли, соединяющее социологию и психологию. Об этом свидетельствует и бихевиористское происхождение теории обмена, что также всегда подчеркивается исследователями.

Напомним, что бихевиоризм — это направление, возникшее в американ­ской социологии и психологии, в основе которого лежит понимание поведе­ния (behavior) как совокупности реакций (ответов) на воздействие внешней среды (стимулов). Поэтому схема поведения выглядит в нем достаточно же­стко: стимул — реакция. Подобный подход приводит к возможности тракто­вать поведение человека как определенную реакцию на действие того или иного стимулирующего фактора в качестве формы обмена.

Взаимодействие между людьми на такой основе рассматривается социо­логами как обмен «выгодами», приносящий пользу обеим сторонам. Обмен­ные акты понимаются как элементарные социальные действия, на которых покоятся все уровни общественной и индивидуальной жизни. Отметим при этом, что речь идет не о сделках, связанных с куплей-продажей, что было бы крайне примитивным теоретическим толкованием социального обмена. Име­ются в виду отношения и взаимодействия между людьми, связанные с соци­альным «присвоением» качеств, характеристик, свойств личности другими.

Теория обмена Дж. Хоманса

Рассмотрим подробнее некоторые положения теории обмена на примере книги Джорджа Хоманса «Социальное поведение: его элементарные нор-



Часть II. Современный этап


мы»1, одна из глав которой называется «Общие положения юории обмена»2. Ключевыми понятиями теории обмена являются: действие, поведение, воз­награждение (награда), успех, наказание, ценность, стимул, лишение, расхо­ды, результат действия, доходы, одобрение, агрессия, рациональность.

Хоманс говорит о шести аксиоматических положениях (постулатах) теории обмена.

1. Аксиома успеха: чем чаще соответствующие действия людей полу­
чают вознаграждения, тем вероятнее, что .гги действия будут осуществ­
ляться ими с определенной частотой и дальше.

2. Аксиома стимула: если в прошлом тог или иной стимул (или набор
стимулов) был связан с вознаграждением действия индивида, го чем бо­
лее похожи на пего стимулы в настоящем, гем вероят нее, что человек со­
вершит такое же (или похожее на пего) действие.

3. Аксиома ценности: чем большую ценность представляем для инди­
вида результат его действия, тем более вероятно совершение им данного
действия и в последующем.

4. Аксиома дсиривации—пресыщения: чем чаще в недавнем прошлом
индивид получал определенную награду, тем менее цепным становится
для него любое последующее получение этой награды.

5. Аксиома агрессии — одобрения: а) если действие индивида не вызо­
вет ожидаемого вознаграждения или неожиданного наказания, он испы­
тает состояние гнева, и возрастет вероятность того, что более цепным для
человека станет агрессивное поведение; б) если действие индивида полу­
чит ожидаемое (либо даже болыпее) одобрение или не приведет к ожида­
емому наказанию, то он испытает чувство удовольствия, и тогда возрастет
вероятность того, что он воспроизведет одобряемое поведение, поскольку
оно будет для него более ценным.

6. Аксиома рациональности: при выборе между альтернативными дей­
ствиями индивид изберет то, для которого ценность результата, помно­
женная на вероятность его получения, наибольшая.

Все эти шесть аксиоматических положений призваны конкретизиро­вать понятие обмена как основного способа поведения людей в ходе взаи­модействия между ними. Хоманс открыто говорит о том, что сто как соци­олога волнуют прежде всего действия людей, их поступки. Он пишет: «Нас будут гораздо больше интересовать поступки людей, чем их от ноше­ния, особенно если последние не ведут к действию. Нам приелась социаль­ная паука, в которой люди всегда "ориентируют себя" или па самом деле лишь "ориентируются" на действие, но никогда не действуют»-5. Назван-

1 Hotnans G.K. Social Behavior: Its Elementary Forms. N Y., 1961.

2 См. перевод этой иывы: Хрестоматия по современной западной социо/ioi ни вто­
рой половины XX века / Под ред. Г.Е Зборовского. Екатеринбург, 1996. С. 92- 118

л Хрестоматия по современной западной социологии в юрой половины XX века С. 92.


Глава 25 Парадигмы в зарубежной социологии Теории конфликта и обмена



ные выше положения теории обмена имеют существенное значение для оптимизации поведения людей и их взаимодействия в самых различных социальных структурах и сферах.

Таким образом, нельзя не признать полезности некоторых закономер­ностей поведения, открытых и описанных Хомансом. Однако нужно иметь в виду, что американский социолог недооценивает макроструктуры общества и его социальные институты, сводя вес многообразие общест­венных отношений к обмену в рамках описанных им образцов на уровне межличностного взаимодействия.

Основным объектом внимания социолога становятся отдельные груп­пы, исследуя которые можно показать зависимость между взаимодействи­ем их членов и чувствами, испытываемыми этими людьми в процессе тако­го взаимодействия. Не случайно одна из основных работ американского социолога, написанная в 1950 г., называлась «Человеческая группа»1.

При всей важности таких исследований, которые позволяют наблю­дать и фиксировать поведение взаимодействующих людей и факторы, на пего влияющие, они так или иначе вызывают у читателя вопросы. Напри­мер, можно ли объяснить поведение людей стремлением их к получению награды, достижению успеха, проявлению агрессивности и т.д.? При от­вете на эти и другие вопросы мы должны всегда помнить, что обмен — это далеко не полная и не единственная модель взаимодействия людей. Тем более что при переходе от микротеоретического к макротеоретическому уровню анализа эта модель уже не работает, поскольку с ее помощью объ­яснить и интерпретировать многочисленные «крупные» явления и про­цессы социальной жизни становится невозможно.

, Концепция Хоманса выступает как явно редукционистская по не­скольким соображениям. Во-первых, это редукционизм бихевиористско­го образца. Оказавшись под заметным влиянием одного из крупнейших представителей социального бихевиоризма психолога Б. Скиннера, кото­рый руководствовался идеей «оперантного поведения» (это поведение, основанное па взаимовыгодном отношении индивидов друг к другу в про­цессе общения), Хомане сводит анализ человеческого взаимодействия к обмену наградами, наказаниями и т.д.

Во-вторых, американский социолог рассматривает этот обмен прежде всего па уровне сознания, тем самым редуцируя социальное (социологи­ческое) к уровню психологического. Делает он это потому, что считает психологические принципы человеческого поведения универсальными, удачно объясняющими его механизмы.

Наконец, в-третьих (что вытекает из «во-первых» и «во-вторых»), Хо-манс редуцирует макросоциологическое к микросоциологическому. Та­кая редукция ведет пачало от его негативного отношения к структурному функционализму и критики им этого направления в связи с тем, что пред-

1 Homans G The Human Group. N.Y., 1950.



Часть II Современный этап


ставители последнего игнорируют человека, его поведение и взаимодей­ствие с другими людьми в рамках тех или иных социальных групп.

Между тем, по мнению американского социолога, именно здесь, в об­ласти изучения межличностного взаимодействия, сосредоточены воз­можности социологии как науки. Она, считает Хоманс, должна рассмат­ривать общество состоящим из взаимодействующих человеческих индивидов, что является задачей микросоциологии. Причем это взаимо­действие, как уже отмечалось, характеризуется социологом в качестве по­ведения, базирующегося на обмене наградами, поощрениями, достижени­ями, успехом, ценностями, агрессией, пресыщением и т.д.

В рамках парадигмы обмена на первый план выходит ценностно-нор­мативный уровень взаимодействия. Но если у Хоманса этот уровень (ценности, нормы, роли, статус) явно преобладает, то его последователи (П. Блау, Р. Эмерсон) стремятся усилить концепцию за счет перехода к более широким структурным связям на основе струкгурпо-функциональ-ного анализа взаимодействия. Все исследователи этой парадигмы отмеча­ют заметное преувеличение роли психологических аспектов концепции. Тем не менее ценность се — в стремлении найти переход от микросоцио­логического к макросоциоло'гическому уровню изучения общественной жизни, что позволило бы сочетать анализ человеческого поведения и де­ятельности социальных структур различной степени сложности.

Взгляды П. Блау

Рассматривая парадигму обмена, нельзя не охарактеризовать взгляды еще одного американского социолога — П. Блау. Основная его работа, написан­ная в рамках теории обмена, — «Обмен и власть в социальной жизни»1. Вот-личис от Хоманса, его интересовали больше не психологические, а социоло­гические аспекты обмена, причем не только в межличностных отношениях, но и в различных типах социальных структур. Сам обмен Блау определяет как «действия, зависящие от получаемых одними людьми от других вознаг­раждений и прекращающиеся с окончанием этих вознаграждений»2.

Будучи другом и учеником Хоманса, Блау во многом использовал его характеристики обмена как элементарной экономической модели поведе­ния людей. Отсюда — придание категориям выгоды, пользы важного значе­ния, что связано с объяснением различных сторон взаимодействий между индивидами и общественными структурами. Так, одним из принципов тео­ретического подхода Блау к обмену был следующий: чем больше выгоды человек ожидает получить от другого в ходе осуществления собственной деятельности, тем больше вероятность того, что она будет осуществлена.

Однако этот принцип обмена вполне может быть экстраполирован на взаимодействия между организациями и иными социальными структура-

1 Blau P. Exchange and Power in Social Life. N.Y., 1964.

2 Ibidem. P. 6.


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена



ми. В отношениях между ними, считает социолог, обмен имеет зачастую не прямой, а косвенный и поэтому значительно более сложный и опосре­дованный характер. В него активно «вмешиваются» факторы норматив­ности и контроля. Такой подход дает возможность Блау осуществить по­пытку перевода трактовки обмена с микроуровня на мезоуровень (уровень фирм, организаций, социальных структур, институтов).

Понятно поэтому, что американского социолога постоянно интересова­ли проблемы социальной структуры, социальных организаций и институ­тов. Определяя в самом общем виде социальные структуры как многомер­ное пространство, образуемое линиями дифференциации, он характеризует их как входящие друг в друга серии последующих уровней все более широ­кого масштаба. Например, «при изучении структуры трудовых коллективов их непосредственной социальной средой являются условия в подразделе­нии организации, где они работают. При изучении структуры фирм такой непосредственной социальной средой являются условия рынка. ...Следую­щий, более низкий уровень состоит из совокупности элементов изучаемой структуры. Примерами таких составляющих элементов могут быть члены трудового коллектива, этнические группы города, отделы и филиалы компа­нии» [Блау. 1996. С. 191. Как видно, при конкретном изучении социальной структуры срабатывает «принцип матрешки».

Одна из основных задач социологии Блау состояла в том, чтобы со­единить, интегрировать теории обмена и социальной структуры. Каждая из них добавляет свое в понимание социального взаимодействия. Так, те­ория обмена сама по себе недостаточна для объяснения сложных соци­альных структур (особенно на мезо- и макроуровне). В то лее время кон­цепции социальной структуры, лишенные аналитических возможностей характеристики поведения людей в процессе обмена между ними соци­альными качествами и свойствами, ценностями и благами, не в состоянии объяснить многие отношения и процессы в обществе.

По существу же, мы видим у Блау две «картины» социального анали­за. Первая является результатом использования теории обмена для ана­лиза микропроцессов, связанных с межличностным взаимодействием. Вторая выступает как «картина», висящая над первой, и свидетельствует об активном применении им теорий социальной структуры, более широ­ко — структурного функционализма для характеристики макропроцессов общества. В этом случае центральной проблемой становится глубина и плотность связи между названными уровнями анализа. Попытка синте­зировать их в творчестве Блау, конечно же, имела место. Однако, по на­шему мнению, вряд ли ее можно считать реализованной до конца.

Заканчивая рассмотрение парадигм конфликта и обмена, следует отме­тить, что, несмотря на уже пройденный ими пик популярности, теоретичес­кий, эмпирический и прикладной ресурс этих теорий еще далеко не вырабо­тан. Главное заключается в том, что и социальные конфликты, и социальные



Часть II. Современный этап


► обмены продолжают «пронизывать» как повседневную, обыденную жизнь] людей, так и деятельность многих общественных структур (институтов, ор­ганизаций и т.д.)- Другими словами, они характеризуют различные уровни и формы межличностного и социального взаимодействия, выступая тем са­мым в качестве как реальных, так и идеальных типов поведения. Л это зна­чит, что мы вполне можем использовать парадигмы конфликта и обмена и как модели объяснения тех или иных картин общественной жизни, социаль­ных явлений и процессов, и как способы решения многих сложных проблем, возникающих в процессе социального взаимодействия.

Еще одной парадигмой, в центре которой стоят вопросы индивидуаль­ного и социального взаимодействия, является символический иптеракци-онизм. Его анализу посвящается следующая глава.

Вопросы и задания

1. Изложите позицию Т. Купа в отношении парадигмы в науке.

2. Каковы критерии парадигмы в социологии? Охарактеризуйте подходы к понима­
нию парадигмы и ее критериям, существующие в отечественной социологии.

3. Как в современной западной социологии трактуется парадигма?

4. В чем состоит существо парадигмы конфликта?

5. Почему проблема конфликта занимала в социологическом творчестве К. Маркса
важное место? С чем в его позиции были не согласны критики Маркса?

6. Как рассматривает парадигму конфликта Л. Козер? Принимаете ли вы его позицию
или готовы с ней полемизировать? Обоснуйте свои взгляды.

7. Почему в социологической науке имеет место противопоставление парадигм кон­
фликта и структурного функционализма?

8. Раскройте существо взглядов Р. Дарендорфа на конфликт. Попробуйте сравнить
его позицию с позицией Л. Козсра.

9. Дайте общую характеристику парадигмы обмена. В чем вы видите ее .шачение для
социологии?

10. Покажите связь теории обмена с бихевиоризмом.

11. Охарактеризуйте существо теории обмена Дж. Хомапса. Попробуйте изложить сво­
ими словами аксиоматические положения этой теории.

12. В чем состояла позиция П. Блау, касающаяся парадигмы обмена?

13. Насколько значимы сегодня рассмотренные парадигмы конфликта и обмена?
Обоснуйте свою позицию.

Литература

Блау П. Различные точки зрения на социальную структуру и их общий знаменатель //

Американская социологическая мысль: Тексты. М, 1996. Волков Ю.Г.;Нечипуреико В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.,

Ростов н/Д., 1999. Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб.,

1996.


Глава 25. Парадигмы в зарубежной социологии. Теории конфликта и обмена 465

Дареидорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социол. исслед. 1994. № 5.

Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 1994.

История социологии. Минск, 1993.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

Капитонов Э.Л. Социология XX века. Ростов н/Д., 1996.

Колер JI.A. Завершение конфликта // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.

Ko.iep Л. Функции социального конфликта. М., 2000.

Кравченко С А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. М., 1998.

Култы/ии В,П. Концепция социального обмена в современной социологии // Социол. исслед. 1997. № 5.

Тернер Дж. Струм ура социологической теории. М, 1985.

Фишер Р., Ури У. Путь к согласию, пли Переговоры без поражения. М, 1990.

Фотев Г. Джордж Хоманс: 1сория социального обмена // Современная американская социология. М., 1994.

Хоманс Дж.К. Возвращение к человеку // Американская социологическая мысль: Тек­сты. М„ 1996.


Глава 26

Возникновение и развитие символического интеракционизма

§ 1. Общая характеристика символического интеракционизма Специфика символического интеракционизма как социологической парадигмы

Одно из основных социологических направлений, ставшее парадигмаль-"4 ным в последующем развитии науки, — символический интеракционизм. Его главной особенностью является анализ социальных взаимодействий между людьми на основе того символического содержания, которое они вкладывают в свои конкретные действия. Поскольку основными симво­лами, с помощью (а часто и на базе) которых осуществляется взаимодей­ствие, выступают жесты, ритуалы и, конечно, в первую очередь язык, сто­ронники этой социологической парадигмы уделяют их исследованию особое внимание, объясняя таким образом многие социальные и межип-дивидуальиые, групповые и внутригрупиовые процессы.

Каждый из символов имеет социальный смысл и социальное значе­ние — это открытие было положено в основу характеризуемой нами па­радигмы. Согласно ей изучение характера, форм и средств использова­ния людьми тех или иных символов, а также социальных значений и смыслов, придаваемых им индивидами в ходе их взаимодействия, явля­ется одним из основных способов исследования социального поведения, деятельности личности, в целом получения определенной Картины и мо­дели конкретного общества.

Предшественниками символического иптеракционизма справедливо считают тех ученых, которые уделили значительное внимание рассмотре­нию проблем социального взаимодействия, более того, характеризовали его как основную предметную составляющую социологической науки. К числу таких исследователей необходимо отнести прежде всего Ч. Кули, Г. Зиммеля, У. Томаса.

Символический интеракциопизм в известной степени противостоит структурному функционализму. Если представители последнего шли от структуры социального процесса к поведению людей, то сторонники сим­волического интеракциопизма идут от действующей личности к социаль­ной структуре. Таким образом, формируется субъективистский взгляд на эту структуру. Смысл его состоит в том, чтобы обнаружить, как люди в


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма



своей деятельности и общении производят, воспроизводят и изменяют социальные структуры. Это и характеризует одну из сторон гуманистиче­ской парадигмы современной социологической науки. (Другими сторона­ми названной парадигмы явились феноменологическая социология и эт-нометодология, о которых речь пойдет в следующих главах.)

В отличие от теоретической направленности структурного функциона­лизма символический интеракционизм характеризуется преимущественно эмпирическим вектором. Его важная особенность состоит в изучении кон­кретных коммуникативных форм символического взаимодействия между людьми, средств связи между ними, в первую очередь языка. Благодаря но­вым возможностям развития и изучения информационных процессов (на основе научно-технических достижений, связанных с появлением несколь­ких поколений ЭВМ) границы символического интеракционизма значи­тельно расширились (начиная с 1980-х гг.). Но суть его не изменилась. Главным по-прежнему остается признание того, что социальный мир явля­ется системой коммуникаций и межличностного взаимодействия на осно­ве субъективно значимых символов и может рассматриваться именно в та­кой своей ипостаси.

Как направление социологической мысли, символический интеракци­онизм очень неоднороден. Учения Дж.Г. Мида, Г. Блумера, Э. Гоффмана серьезно отличаются друг от друга по поднимаемым проблемам, их содер­жанию. Представители этого направления часто уходят от обсуждения вопросов функционирования общества, его структур, институтов и орга­низаций, обращая главное внимание на личность, ее восприятие окружа­ющего мира, других людей и их взамодействия.

В рамках символического интеракционизма рассматриваются значе­ния символов, которые выступают как необходимые условия и средства социальных взаимодействий. Причем большое внимание уделяется ос­новному символическому средству — языку. Социальный символ, высту­пающий знаковой структурой, является важнейшим и необходимым эле­ментом выполнения социальной роли, без которой говорить о взаимодействии бессмысленно. За социальными символами скрывается соотнесение индивидом своих действий с социальными нормами и образ­цами поведения. Зная социальные символы как знаки взаимодействия, можно изучать его особенности.

Н. Смелзер образно и содержательно передает смысл символического интеракционизма. Он пишет, что «люди не реагируют непосредственно на взаимодействия внешнего мира наподобие лягушки, которая автоматичес­ки выбрасывает язык, когда слышит жужжание мухи. Вместо этого люди придают определенные значения получаемым стимулам и реагируют в большей степени на эти значения, или символы, а не на сами стимулы. В числе символов, на которые реагируют люди, могут быть слова, предме­ты, дистанция, на которой общаются люди, выражение их лиц и поступки,



Часть II. Современный этап


треугольные нашивки в виде слов "Остановись!" или "Как ты думаешь?" па модных джинсах и рубашках, легкий кивок головы, сигнализирующий дру­гу, что пора уходить с вечера, — все это символы. Прошлый опыт человече­ства и взаимопонимание того, что означают определенные символы, в бол ь-шинстве* случаев облегчают общение людей... Сторонники теории символической иптсракции наблюдают действия людей в обычной обста­новке повседневной жизни. Они изучают значения, которые люди придают ,своим действиям, и то, почему люди это делают»1.

Чикагское иАйовское направления

В литературе принято выделять в структуре символического иптеракцио-низма два направления (или две ветви) — Чикагское и Айовское (по назва­нию университетов, где работали их представители). В числе наиболее круп­ных авторов Чикагского направления — Дж.Г. Мид, Г. Блумер, Т. Шибутани, Айовского — М. Куп, Т. Партленд. Очень тесно связаны с символическим ин-теракционизмом взгляды сторонников так называемого «драматургического подхода», в первую очередь его наиболее видного сторонника Э. Гоффмана.

Рассматривая отличия Чикагского направления от Айовского, следу­ет прежде всего отметить стремление представителей первого из них изу­чать социальные взаимодействия между людьми с точки зрения их про­цессуального, изменяющегося характера, тогда как для «айовцен» более типично исследование сложившихся и стабильных символических струк­тур. Социологи Чикагского направления анализировали процессы фор­мулирования и изменения социальных значений в ходе непрерывно про­исходящего определения и переопределения ситуаций взаимодействия их участниками. Представители Айовского направления стремились к формализации исследований и их результатов, много работали над созда­нием измерительных процедур и шкал оценок.

Это было необходимо делать потому, что сторонники символического интеракционизма в целом, независимо от их принадлежности к тому или иному его направлению, проявляли большой интерес к эмпирическим ис­следованиям и методам изучения социальных взаимодействий, обращая особое внимание на так называемые мягкие, или качественные, методы. Они исходили из содержательной уникальности и неповторимости любо­го социального взаимодействия, что уже само но себе ставит задачу его изучения с помощью качественных методов, которые позволяют эту непо­вторимость учитывать при исследовании и обработке полученных данных.

Далее, эти методы важны при характеристике интерпретации индиви­дами поведения взаимодействующих с ними людей. При этом сторонни­ки символического интеракционизма исходят из того, что познание само­го взаимодействия можно осуществлять лишь с позиции действующего

Смелзер НДж. Социология // Социол. исслод. 1990. № 11 С. 128-129


Глава 26 Возникновение и развитие символического интеракционизма



индивида- Это означает, что со стороны последнего должно иметь место стремление прочувствовать и понять состояние другого человека. Социо­логу же с помощью специальной исследовательской методики и техники (прежде всего социомегрическои) следует измерить и зафиксировать от­ношения между взаимодействующими индивидами.

Ио.ггому не случайно среди рекомендуемых и активно используемых символическими иптеракциопистами методов распространены такие, как интервью, включенное наблюдение, case study (глубокое и всестороннее изучение оiдельного случая, явления), метод изучения биографий, доку-мешальпый метод (в части исследования личных документов: писем, дневников, автобиографий и др.). Представители символического интер-акциопизма счишют, что социолог должен занять важное место в иссле­довательском процессе, по существу, «стать его элементом», что позволи­ло бы ему лучше понять позиции взаимодействующих индивидов.

Особое значение в этом плане придавалось методу включенного наблю­дения, который предполагает возможность более глубокого «эмпирическо-ю» проникновения во внутренний мир взаимодействующего индивида и изучения при этом смыслов и значений, придаваемых им тем или иным символам, характеризующим социальную интеракцию. Главное здесь за­ключается в гом, чтобы через субъективные интерпретации взаимодейст­вующих людей воспроизвести конкретный социальный мир, в первую оче­редь ту социальную среду, в которой живут исследуемые индивиды. Таким образом, характеризовавшаяся социологами социальная ситуация опреде­лялась прежде всего субъективными смыслами и значениями, которые принадлежали взаимодействующим индивидам и выявлялись исследова­телями па основании интерпретации этой ситуации самими людьми.

§ 2. Дж. Мид - основатель символического интеракционизма Концепция символического интеракционизма

Джордж Герберт Мид (1863—1931) родился в штате Массачусетс. После окончания Гарвардского университета и стажировки в Германии он стано­вится профессором Чикагского университета и преподает в нем вплоть до 1931 г. При жизни был малоизвестен, поскольку не опубликовал ни одного крупного научного труда, а свою деятельность ограничил только чтением курсов лекций (пользовавшихся большим успехом у слушателей). Попу­лярное 1ь Мида выросла после смерти, когда группа его бывших студентов и почитателей таланта издала сочинения ученого в четырех томах, основан­ные на лекционных конспектах студентов и авторских рукописях. Главная работа - «Сознание, Я и Общество»1. Далее, в процессе анализа творчест­ва Мида, мы будем постоянно ссылаться на эту работу и цитировать ее. 1 Mead G. Mind, Self and Society. Chicago, 1934.


I



Часть II. Современный этап


В философском плане автор названной книги был последователем амервд| канских ученых У. Джемса и Дж. Дьюи, сторонником прагматизма.

Центральным в учении Мида является понятие межиндивидуального взаимодействия (так же как и у Ч. Кули — основателя интеракционизма). С этой категорией тесно связана другая, не менее важная в творчестве Ми­да, — социальный акт. Он рассматривается как диалог между индивидами, как постоянный, непрекращающийся обмен установками и действиями между ними. Социальный акт включает четыре стадии: импульс, восприя­тие, манипуляцию и консуммацию (потребление). Импульс рассматрива­ется как побуждение участника взаимодействия внешней социальной сре­дой к действию, восприятие (перцепция) — как формирование в сознании индивида представления об объекте будущего действия, манипуляция — как процесс взаимодействия субъекта и объекта, консуммация (потребле­ние) — как получение пользы от объекта взаимодействия и се оценка.

Рассматривая социальный акт как взаимодействие, американский ис­следователь выделяет два его типа — песимволическое и символическое взаимодействие. Первый тип означает непосредственную реакцию людей на действия друг друга. Что касается второго, основного типа взаимодей­ствия — символического, то в ходе его происходит обмен «установками, смыслами и значениями» в различных формах, в первую очередь языко­вой. Последняя может выступать как жестовая, письменная, вербальная форма коммуникации. Рассматривая различные виды жестов, особое внимание Мид уделяет анализу голосового жеста и превращению его в значимый символ взаимодействия. Совокупность и взаимосвязь голосо­вых жестов рассматривается им как речь.

Американский ученый постоянно подчеркивает, что социальный мир человека и человечества формируется в результате процессов социаль­ных взаимодействий, в которых большую роль играет «символическое окружение». Согласно Миду, общение между людьми осуществляется при помощи особых средств — символов, к которым он относит жест и язык. Символическое окружение человека оказывает на него решающее влияние, поскольку способствует формированию сознания личности и человеческого Я. Жесг — это начальный, незавершенный элемент челове­ческого поведения. Жест и реакция на него опосредуется значением, ко­торое как бы «располагается» между жестом и воспринимающим его че­ловеком. Смысл жеста вызывает (если он понятен) инстинктивную реакцию. Мид пишет: «Жест выражает некое результирующее социаль­ного действия, результирующее, на которое имеется определенный от­клик со стороны вовлеченных в это действие индивидов: таким образом, смысл дается или формулируется в терминах отклика» [От жеста к сим­волу. 1996. С. 221].

Но жест не имеет социально закрепленного значения. Зато его имеет язык. Как указывает социолог, «решающее значение языка для развития


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма



человеческого сознания заключается в том, что этот стимул обладает спо­собностью воздействовать на говорящего индивида так, как он воздейству­ет на другого» [Там же. С. 217J.

По мере трансляции символов индивид передает партнеру и ряд стиму­лов к поведению. На этой основе межличностное взаимодействие сводится к процессу «перенимания ролей». В результате своеобразного копирования действий социального партнера происходит передача определенной соци­ально значимой информации.

Концепция межипдивидуального взаимодействия Мида включает в себя положение об обусловленности его (взаимодействия) социальными факторами. Характер восприятия индивидом окружающей социальной действительности детерминирован опытом его общения с другими людь­ми и собственной способностью воспринимать мир и себя так, как этот мир видят другие и как это выражено символами (жестами и языком).

По мнению социолога, человеческие действия имеют изначально зна­чимый социальный характер. Объяснить поведение индивида можно лишь в терминах организованного поведения социальной группы; если же действия индивида не рассматривать как единое целое, то объяснить их нельзя.

Мид подробно исследует проблему приспособления действий инди­видов друг к другу в рамках социального процесса. Приспособление, ха­рактеризуемое им как взаимодействие, «происходит посредством комму­никации: посредством жестов на более низких уровнях человеческой эволюции и посредством значимых символов (жестов, обладающих смыслом и являющихся, следовательно, чем-то большим, чем простые заместительные стимулы) на более высоких уровнях человеческой эво­люции» [Там же. С. 220]. В качестве основного фактора приспособления действий индивидов (рассматриваемого как взаимодействие) у ученого выступает смысл, который «возникает и располагается в пространстве отношений между жестом данного человеческого организма и последую­щим поведением этого организма, возвещенным другому человеческому организму посредством этого жеста» [Там же]. Отклик же одного opia-низма на жест другого в любом данном социальном действии и будет смыслом этого жеста.

Согласно взглядам Мида, совокупность процессов взаимодействия со­здает общество и социального индивида. Происхождение Я целиком со­циально, главная его характеристика — способность становиться объек­том для себя самого, следовательно, способность к самосознанию, что отличает его от неодушевленных предметов и живых организмов.

Структура личности в концепции Дж. Г. Мида

Концепция символического интеракционизма в творчестве Мида оказа­лась тесно связанной с его концепцией личности, что неудивительно, по-



Часть II. Современный этап


скольку ученого интересовало взаимодействие прежде всего индивидов -«носителей» личностных характеристик. Более того, именно концепция личности легла в основу символического интеракционизма. Особое мое ю в этой концепции занимал вопрос о структуре личности, рассматривав­шейся им как структура системы «Я».

Мид выделяет в системе «Я» две подсистемы: «I» и «Me». «Me» — ло свойственная данному индивиду совокупность установок «других», цен­ностей и норм сообщества; это то, как индивиды видят себя глазами дру­гих индивидов и как они усваивают эти обобщенные представления о се­бе. «I», наоборот, имеет автономный, самоценный характер, означает представление индивидом самого себя, так сказать, «самопредставление» и выступает как его самость. Он является источником спонтанного, не­предсказуемого поведения, отражает специфику реакции индивида па со­циальные стимулы. «1» тождествен социальному процессу, как бы «сли­вается» с ним. По сути дела, Мид стремился к отождествлению «Ь> не только с социальным процессом, по и с автономностью и свободой чело­века, его возможностями и перспективами выбирать и переструкту­рировать социальные роли. Реагируя отклоняющимся от ожиданий обра­зом, «I» вносит в структуру взаимодействий изменения, которые, суммируясь, меняют содержание социального процесса, не давая ему пре­вращаться в жесткий социальный порядок.

Позиция социолога в отношении структуры личности свидетельству­ет о признании им, но существу, ее двойственной природы, связанной,' с одной стороны, с характеристикой самости личности (внутреннего стержня, не связанного с чьими-либо мнениями и оценками), с другой — выявлением и восприятием представлений о себе со стороны иных лю­дей. Уже в такой трактовке личности заложено понимание источников социального взаимодействия, сосредоточенных в ее природе и структуре.

Рассматривая взгляды американского социолога на соотношение «1» и «Me», мы использовали понятие «перспектива». Оно занимает в твор­честве исследователя проблемы личности весьма значимое место. Пер­спектива рассматривается им не столько для показа ожидаемого в буду­щем результата действия, сколько для выявления особого отношения каждого индивида к его социальной среде, которая выступает для пего как «обобщенный другой» — еще одно важное понятие, введенное в ши­рокий научный оборот американским исследователем.

В целом ряде социальных взаимодействий коммуникация их участни­ков возможна и достижима именно потому, что они разделяют общую перспективу и берут на себя исполнение роли «обобщенного другого». В этом понятии отражается и обобщается мнение группы (конкретной со­циальной среды) относительно общего объекта взаимодействия. «Имен­но в форме обобщенного другого, — пишет Мид, — социальный процесс влияет на поведение вовлеченных в него и поддерживающих его индиви-


Глава 26 Возникновение и развитие символического интеракционизма



дои, i.e. сообщество осуществляет контроль над поведением своих инди­видуальных членов, ибо как раз в этой форме социальный процесс (сооб­щество) проникает в качестве определяющих) фактора в мышление инди­вида» [Алия. 1996. С. 227].

При этом нельзя не очметить то обстоятельство, что, рассматривая «обобщенною другого» как социальную среду участника взаимодействия, ученый выделяс: специально попяше «значимого другого» как доминанту «обобщенною другого». Это понятие сыграло важную роль в социологии, стимулировав в дальнейшем разработку проблемы референтной группы, трактуемой как реальная или воображаемая социальная группа, выступаю­щая для индивида в качестве эталона, с которым он сопоставляет свое со­циальное положение, поведение и установки.

Взгляды Дж. Г. Мида на процесс становления личности

Характеризуя концепцию личности Мида, лежащую в основе парадигмы символического интеракционизма, нельзя не коснуться его взглядов на процесс становления личности (самости в его терминологии), которому он уделял много внимания в своем творчестве. Американский ученый выделяет дне основные стадии в этом процессе, рассматриваемом им на материалах исследования детей. «На первой из этих стадий, — пишет Мид, — самость индивида конституируется просто организацией отдель­ных установок других индивидов по отношению к нему самому и друг к другу в рамках специфических социальных действий, в которых он вме­сте с ними участвует. Лишь па второй стадии процесса полного развития самости она конституируется организацией не только этих отдельных установок, но также и социальных установок обобщенного другого или социальной группы, к которой он принадлежит, или как некоего целого» [Азия. 1996. С. 230).

Обе стадии связаны с изучением и характеристикой игры как основ­ной формы деятельности индивидов детского возраста. На первой игра (play) сопряжена с выполнением ролей, не принадлежащих самому'ре­бенку. Это роли родителей и других родственников, докторов, продавцов и т.д. Дети играют их в процессе «общения» с самими собой (ребенок на­значает себе от имени доктора лечение и тут же принимает его, от имени продавца продает себе товары и приобретает их и т.д.). При этом в каче­стве важного участника процесса взаимодействия выступают куклы, ко­торые могут заменять, в зависимости от ситуации, либо самого ребенка, либо его «визави» по игре. Идет процесс формирования, социализации личности ребенка.

Вторая стадия ото го процесса также связана с игрой, но уже иной (game), характеризующейся наличием состязания, соревнования с други­ми (как правило, сверстниками). В таких играх дети видят себя не только (и даже не столько) собственными глазами, но и глазами других участии-



Часть II. Современный этап


ков состязаний. Это вызывает необходимость реагировать на их у станов ки и действия, а также выполняемые ими роли. Ребенок, таким образом, вступает в организованное сообщество, где принципы символического взаимодейстеия и коммуникации становятся определяющими социаль­ное поведение. «Коренное различие между соревнованием и игрой, — ука­зывает социолог, — состоит в том, что в первом ребенку необходимо иметь установку всех других вовлеченных в это соревнование индивидов. Установки других игроков, усваиваемые участником соревнования, орга­низуются в своего рода единство, и эта организация как раз и контроли­рует отклик данного индивида» [Азия. 1996. С. 2261.

В целом, по Миду, поведение человека обусловлено структурой его лич­ности, его социальной ролью и восприятием установок «обобщенного дру­гого». Вместе с тем, говоря об ограниченности взглядов американского уче­ного, нужно отметить, что его анализ межиндивидуалыюго общения зачастую сводится лишь к формальной стороне, без характеристики пред­метной деятельности индивидов и других факторов социального взаимо­действия.

§ 3. Социологическое творчество Г. Блумера Проблема символического взаимодействия

Герберт Блумер (1900—1987) родился в г. Сент-Луисе (штат Миссури), изу­чал социологию в Чикагском университете. В 1925—1952 гг. преподавал в Чикагском университете, с 1952 г. — в Калифорнийском университете (Бер­кли). Здесь он был сначала профессором и руководителем кафедры, а с 1959 г. — директором Института социальных наук. С 1942-го по 1953 г. рабо­тал редактором журнала «American Journal of Sociology». Будучи представи­телем Чикагской школы, Блумер опирался на работы Ч. Кули, Дж. Дьюи, У. Томаса, став учеником и последователем Дж. Мида. Именно Блумеру со­циологическая наука обязана введением в широкий научный оборот терми­на «символический интеракционизм».

Как и Мид, он выделяет два уровня взаимодействия — несимволичес­кий и символический. Различия между ними Блумер видит прежде всего в том, что песимволическое взаимодействие характерно для живой при­роды, 'тогда как символическое, определяемое наличием коммуникации между участниками интеракции посредством использования символов, присуще только человеческому обществу.

При этом суть феномена символического взаимодействия обусловле­но символической природой языка как основного фактора человеческой ингеракции. В процессе общения язык порождает одинаковую реакцию разных людей на языковые конструкции. В то же время любое слово (как символ) обладает частным значением, возникшим в результате взаимо-


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма



действия и договора между людьми об этом значении. Опираясь на праг­матизм, Блумер исходит из того, что значение объекта определяется не присущими ему свойствами, а его ролью в поведении. Объект — это то, что он значит в ожидаемом и реальном социальном взаимодействии.

Значения возникают в процессах социального взаимодействия, причем под последними Блумер понимал исключительно микропроцессы. Сами значения выступают как способ неразрывной связи и между индивидами, и между явлениями (объектами) в рамках символического взаимодейст­вия. Люди приписывают значения символам, т.е. интерпретируют их, вследствие чего объекты, с которыми они взаимодействуют, наделяются смыслом. Поэтому не случайно ученый уделяет большое внимание анали­зу интерпретации. Благодаря ей становится понятным, как стремится вза­имодействовать с объектом индивид. На основании интерпретации может быть переопределена (определена по-новому) ситуация действия.

Здесь обязательно и необходимо принять во внимание то обстоятель­ство, что описанный процесс (именно процесс, а не взятое само по себе ка­кое-либо статичное состояние) касается не отдельного индивида, а как минимум (простейший случай) двух взаимодействующих людей. Следо­вательно, речь идет о процессе взаимной интерпретации, на основании которой и рождается взаимное понимание. В таком случае в процессе сов­местной, обоюдной, взаимной интерпретации символов происходит свое­образное «конструирование социальной реальности» (об этом подробнее мы будем говорить в следующей главе, посвященной (частично) феноме­нологической социологии и анализу взглядов П. Бергера и Т. Лукмана). Оно есть не что иное, как принятие и приписывание значений, которые и образуют символическую среду жизни, отношений, взаимодействий, ком­муникации, общения индивидов.

В первой главе одной из главных работ — «Символический интеракци-онизм: перспектива и метод» (1969) — Блумер следующим образом излага­ет основные положения своей теории: а) человеческая деятельность осуще­ствляется в отношении объектов на основании тех значений, которые индивиды им придают; б) сами значения выводятся из социального взаимо­действия, в которое люди вступают между собой, т.е. являются продуктом социальной интеракции между индивидами; в) значения изменяются и при­меняются посредством интерпретации — процесса, используемого каждым индивидом в отношении знаков (символов), его окружающих.

Рассуждения Блумера можно конкретизировать на следующем про­стом примере: белый лист на столе является тем, на чем человек может за­писать свои мысли, яблоко — тем, что можно съесть. Другими словами, люди действуют в отношении вещей (объектов) па основе смыслов, кото­рыми располагают о них. Однако смыслы не присущи вещам самим по се­бе и не являются чем-то индивидуальным. Они возникают в процессе вза­имодействия и вписываются в него, поэтому по своей природе смыслы



Часть II. Современный этап


являются социальным феноменом. Но bmccic с тем эти смыслы .идакмся и преобразуются благодаря процессу их интерпретации людьми. Следо­вательно, одной из главных задач социологии является исследование спо­собов практического осуществления людьми интерпретации смысла объ­ектов в рамках их повседневной социальной жизни.

Таким образом, у социолога действующий человек перестает быть простым исполнителем каких-то внешних требований. Наоборот, глав­ным оказываются творческие результаты деятельности субъектов взаи­модействия, проявляющиеся в процессе интерпретации ими символов, знаков, значений тех или иных объектов. Принятие данного положения способствовало развитию символического иптеракциопизма па пути его социологического «вторжения» в сферу анализа микропроцессов и ис­пользования для этого эмпирических методов исследования. Наиболее привлекательными областями такого исследования были и продолжают оставаться криминальные формы отклоняющегося поведения, процессы внутрисемейной интеракции, формирования различных субкулыур.

Будучи последователем Мида, Блумер считал большим вкладом по­следнего в социологию постановку им проблемы социальною изаимодей-сгвия в качестве взаимодействия символического. С социологической точки зрения общество является, по Блумеру, символической шперакци-ей. Отсюда центральной проблемой социологии является изучение соци­ального взаимодействия и коллективного поведения как символических построений на основе их интерпретаций социологом.

Рассматривая символическое взаимодейст вис как процесс ип i еракции, Блумер подчеркивает возможность применения этого понятия к характе­ристике деятельности (действий) отдельного индивида, ч го может быть достигнуто с помощью обычного эмпирического наблюдения. Вот как вы­ражает эту мысль сам американский социолог в названной выше книге «Символический шггеракционизм: перспектива и метод» в главе под на­званием «Общество как символическая интеракция»: «Каждому из нас знакомы такого рода действия, когда человек сердится па самого себя, про­тивопоставляет себя себе, гордится сам собой, спорит сам с собой, старает­ся сохранить свое мужество, говорит самому себе, что он должен сделать то или иное дело, ставит перед самим собой цели, вступает с самим собой в компромиссы и планирует, что он должен для этого сделать. То, что че­ловек действует в отношении самого себя такими или сотнями иных спо­собов, подтверждается обыкновенным эмпирическим наблюдением»1.

Анализ коллективного поведения

Далее следует сказать о трактовке Блумером одной из центральных, по его мнению, категорий — коллективного поведения. У пего есть специальная работа, этому посвященная и написанная в 1951 г., — «Коллею ивпое нове-

1 Blumer H. Symbolic Intcractiomsm. Perspective and Method. New Jersy, 1969 P 70.


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма



депие». Всякую групповую активность он понимает как коллективное по­ведение. «Групповая активное 1ь, — пишет ученый, — означает, чго индиви­ды действуют вместе определенным образом, чю между ними существует некое разделение труда и что налицо определенное взаимное приспособле­ние различных линий индивидуального поведения. В этом смысле группо­вая активность является коллективным делом» |Блумер. 1996. С. 166J.

Основой коллективного поведения, согласно точке зрения американско-ю социолога, являются общие значения, а также экспектации (ожидания), которые разделяются группой индивидов. Однако так бывает далеко не все­гда. Есть немало примеров и конкретных случаев коллективного поведения, которые не определяются воздействием общих значений и экспектаций. Чтобы лучше понять такие различия в коллективном поведении трупп ин­дивидов, Блумер выделяет элементарные и организованные его формы.

К первым он относит такое коллективное поведение, которое не нахо­дится под влиянием каких-либо правил (в качестве примеров элементар­ных форм коллективного поведения социолог называет возбужденную тол­пу, биржевую панику, состояние военной истерии, обстановку социальной напряженности). Что касается организованных форм коллективного пове­дения, то к ним относятся обычаи, условности, организация, социальные институты, т.е. те формы, которые «претерпевают определенное развитие, представленное переходом от расплывчатого и неорганизованного состоя­ния к устоявшемуся и организованному статусу» [Там же. С. 167J.

Детально анализируя элементарное коллективное поведение, Блумер раскрывает его механизмы, такие, как толчея, коллективное возбуждение, социальная инфекция (под ней он понимает сравнительно быстрое, бес­сознательное и нерациональное распространение каких-либо настроений, порывов или форм поведения, приводя в качестве ее примеров эволюцию военной истерии или процесс развития биржевой паники). Социолог вы­деляет и подробно характеризует через их поведение четыре типа элемен­тарных коллективных групп: действующую толпу, экспрессивную толпу, массу и общественность. Здесь он часто следует за Г. Лебоном, Э. Россом и другими исследователями социально-психологических состояний больших групп людей.

Под действующей толпой Блумер понимает спонтанно создающуюся группу, живущую сиюминутным настоящим, не обладающую социальной организацией, разделением труда, структурой установленных ролей, при­знанным лидерством, общими значениями и экспектациями. Такую тол­пу социолог называет «некультурной» и «неморальной» группой. В ней индивид теряет самоконтроль и обычное критическое восприятие, демон­стрирует неспособность анализировать и интерпретировать действия других, прежде чем откликаться и реагировать на них. В этих условиях индивид оказывается легко подверженным внушению со стороны его ок­ружения.



Часть II Современный этап


Понимая определенную опасность для общества действующей толпы, Блумср приводит собственные рекомендации противоборства с ней. Он ни­ше г: «Чтобы предотвратить образование сборища или рассеять его, необхо­димо переориентировать внимание таким образом, чтобы оно не было кол­лективно сосредоточено на каком-то одном объекте. Таков теоретический принцип, лежащий в основе контроля над толпами. Когда внимание членов толпы направлено на различные объекты, они образуют некий агрегат инди­видов, а не толпу, объединенную тесным контактом. Так, способами, с помо­щью которых можно рассеять толпу, являются: обращение людей в состоя­ние паники, возбуждение в них интереса к другим объектам, привлечение их к дискуссии или аргументированному спору» [Блумер. 1996. С. 178].

Фундаментальное отличие .жспрессивпой толпы от действующей со­стоит в том, что первая не вырабатывает конкретной цели и не участвует в построении определенного плана действий. Она представляет собой разрядку внутреннего напряжения в поведении. Самым типичным в та­кой ситуации становится превращающееся в самоцель внешнее выраже­ние возбужденных чувств, поэтому коллективное поведение может при­нимать формы смеха, плача, крика, скачков и танцев.

Говоря о массе, социолог называет следующие ее отличительные чер­ты: а) самое различное общественное положение ее участников (по про­фессиональным признакам, культурному уровню и материальному бла­госостоянию); б) анонимность индивидов; в) отсутствие взаимодействия и обмена переживаниями у членов массы; г) рыхлая организация и неспо­собность действовать с теми согласованностью и единством, которые от­личают толпу. Масса состоит из некоего конгломерата обособленных, изолированных индивидов, поведение которых — массовое поведение — не определяется никаким предустановленным правилом или экспекгаци-ей и является спонтанным, самобытным и элементарным. В качестве при­меров массового поведения Блумер приводит клондайкскую золотую ли­хорадку и оклахомский земельный бум. Например, в период лихорадки каждый индивид имел собственную цель, старался опередить другого, каждый должен был заботиться только о себе, поэтому между участника­ми процесса поиска золота наблюдались минимум кооперации, преданно­сти и лояльности.

При рассмотрении массового поведения Блумер уделяет внимание ха­рактеристике массовой рекламы. В ней призыв должен быть адресован анонимным индивидам, каждый из которых действует на основании соб­ственного выбора. Покупатели представляют собой некую разнородную группу, включающую представителей различных слоев общества; однако в качестве членов массы потребителей рекламы и покупателей они явля­ются однородными и по существу одинаковыми.

Еще одна'коллективная группа, которую рассматривает Блумер в хо­де анализа элементарного коллективного поведения, — общественность.


Глава 26 Возникновение и развитие символического интеракционизма 479

Как отмечает социолог, она не существует в качестве устоявшейся груп­пы и возникает не в результате замысла, а как естественный отклик на оп­ределенную ситуацию и проблему. Это аморфная группа, размер и состав членов которой меняются вместе с проблемой. Общественность отличают разногласия и дискуссии относительно того, что и как следует делать. Внутри ее возникают споры и конфликты. Именно это обстоятельство су­щественным образом отличает общественность от толпы, участников ко­торой характеризуют взаимная поддержка и единодушие.

Блумер в качестве субъектов коллективного поведения рассматривает не только спонтанные коллективные группы, по и фиксированные формы социального поведения, среди которых он выделяет общие, специфичес­кие и экспрессивные социальные движения. К общим социальным дви­жениям он относит рабочее, молодежное, женское и движение за мир. В основе этих движений — последовательные и всеобьемлющие измене­ния человеческих ценностей, изменения, которые социолог называет культурными течениями. Они символизируют общие сдвиги в мышлении людей. В числе основных ценностей, определяющих общие социальные движения, можно назвать здоровье, свободное образование, эмансипация женщин, расширение права голоса, усиливающееся внимание к детям и растущий престиж науки.

Среди специфических социальных движений Блумер выделяет в пер­вую очередь реформистские и революционные. Они обладают четко опре­деленными целями, организацией, структурой, преданными и верными членами, определенными статусными позициями индивидов. Наряду с об­щими моментами каждое из движений отличается от другого по целому ря­ду характеристик: направленности, функциям, характеру, тактике и т.д.

Ч го касается экспрессивных социальных движений (к ним Блумер от­носит, в первую очередь религиозные движения и моду и подробно их рассматривает в таком качестве), то они характеризуются отсутствием стремления изменить институты социального строя или их реальный ха­рактер. Главный смысл этих движений — разрядка в каком-либо виде экс­прессивного социального поведения, которое может оказывать глубокое воздействие на индивидуальности людей и характер социального строя.

§ 4. Идеи символического интеракционизма в работах Э. Гоффмана Общая характеристика творчества

Эрвина Гоффмана (1922—1982), канадско-американского социолога, чаще всего считают представителем символического интеракционизма. «Пройдя» социологическую школу Чикагского университета (уже в период падения ее величия и значения), формируясь и развиваясь под влиянием идей Дж. Мида, он защитил в этом университете в 1953 г. докторскую диссертацию, посвящен-


480-


Часть II. Современный этап


пую исследованию коммуникационных структур на Шетландских островах. Его дальнейший творческий путь был связан с работой скачала и Вашингтоне (в Национальном институте психического здоровья), а затем is Беркли, где он стал профессором. Гоффмаи был избран президентом Американской социоло­гической ассоциации в 1981 г., что свидетельствовало о признании cm боль­ших заслуг научным сообществом США. Его основные работы: «Представле­ние себя другим в повседневной жизни» (1959), «Соприкосновения» (1961), «Убежища» (1961), «Поведение в общественных местах» (1963), «Клеймо» (1964), «Ритуал взаимодействия: очерки поведения лицом-к-лицу» (1967), «Стратегическое взаимодействие» (1969), «Рамочный акали.!» (1974), «Фор­мы разговора» (1981). Из всех названных работ на русский язык переведена полностью лишь одна [Гофман. 2000].

Гоффмаи является одним из наиболее интересных и оригинальных ис­следователей в социологии. Его творчество оказалось достаточно слож­ным для однозначной оценки и отнесения к какой-либо одной конкретной парадигме, одному направлению. На этот счет до сих пор идут дебат ы. Од­ни считают, что взгляды социолога больше всего соответствуют характе­ристикам и принципам символического икгеракциопизма, другие обнару­живают в его творчестве феноменологические мотивы, третьи полагают, что он выступал как раз с антифеноменологических позиций, четвертые видят в нем «всего понемножку» — и символического интеракциониста, и феноменолога, и этнометодолога. В данной главе будут рассмотрены идеи и положения учения Гоффмана, свидетельствующие о его приверженнос­ти и принадлежности к символическому интсракционизму.

Оснований для обозначенного выше отношения к социологии Гоффма­на, включающей в себя элементы целого ряда направлений и парадигм, вполне достаточно. Вступив на социологическую стезю в конце 1940-х гг., он буквально «завалил» читателя многочисленными социологическими и социально-психологическими работами, очень непохожими одна на другую. Каждый раз он начинал новую линию анализа и пе продолжал ее, как пра­вило, в следующих публикациях. Однако при внимательном разборе его ра­бот можно уловить то общее, что было присуще так или иначе большинству из них. Это — интерес к личности, к повседневному (ритуальному) поведе­нию людей, доступному для наблюдения и осуществляющемуся в форме их социального взаимодействия. При этом характерным для ученого был «дра­матургический» (иногда его называют драматическим) подход (с позиций метода социодрамы) к социальному взаимодействию, который рассматри­вался им как универсальный метод социологического исследования.

Исследование мира повседневной жизни людей

Основным объектом исследования для Гоффмана выступает повседневное поведение людей, мир их повседневной жизни. В одной из наиболее крупных своих работ, написанной за восемь лет до смерти (1974), книге «Рамочный


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма 481

анализ» (на нее мы будем ссылаться еще не раз), он пишет: «Мы постоянно убеждаемся, что мир повседневной жизни, мир здравого смысла занимает высшее положение среди различных областей реальности, так как только в его пределах становится возможным общение с нашими ближними. Но мир здравого смысла с самого начала является социокультурным миром, и мно­гие вопросы, связанные с межсубъективностью символических отношений, берут is нем начало, определены им и находят в нем свое разрешение»1.

Гоффмана интересовали явления взаимодействия людей «лицом к ли­цу». Ему важно было показать, каким образом действия людей в повсед­невной жизни (часто мелкие и незначительные) структурированы соци­ально, как они выражены в символической иптеракции. При этом его не волновали, как он говорит, центральные проблемы социологии — соци­альной организации и социальной структуры. «Я не обращаюсь к струк­туре социальной жизни, — пишет социолог, — но апеллирую к структуре опыта, который есть у индивидов в любой момент их социальной жизни. Я считаю общество первичным во всех отношениях, а любые текущие участия индивида — вторичными; моя работа имеет дело только со вто­ричными проблемами»1.

Для изучения повседневных действий и явлений социальной жизни, символов, с помощью которых они выражаются, смыслов и значений, кото­рые придают им ипдивиды, Гоффман часто прибегал к методам включенно­го наблюдения и анализа документов, притом не всяких, а возникающих ес­тественным образом (например, радиопередач или рекламных объявлений и изображений). В процессе такого изучения его интересовали общие и по­вторяющиеся особенности социальной жизни, которые находили отраже­ние в соответствующих социальных формах. Поэтому некоторые исследова­тели творчества Гоффмана считают, что проблема выявления социальных форм была для пего одной из основных. С ней оказалась тесно связанной и проблема рамочного анализа.

Рамочный анализ

Что такое рамочный анализ? В его основе — многозначное понятие рамки, которая выступает как некая обрамляющая социальное содержание теоре­тическая конструкция. (Кстати сказать, термин «рамка» впервые был вве­ден в научный оборот Г. Бейтсоном, о чем пишет сам Э. Гоффман, поясняя, что использует это понятие в том же значении, которое придал ему Бейт-сон.) Возможно, это нечто близкое к веберовскому «идеальному типу». Рамка — это некий образец, познавательное приспособление, это — «стро­ительные леса» анализа, которые затем должны быть убраны. Сами «стро­ительные леса» могут выступать в различных формах — ритуалов, игры,

1 Goffman E. Frame Analysis. N.Y., 1974. Р.15. 1 Ibidem. P. 22



Часть II. Современный этап


пьесы, драмы и т.д. Рамочный анализ схановится средством изучения со циальных взаимодействий — тех «кирпичиков» (продолжая строитель­ную терминологию), которые лежат в фундаменте социальной реальности,

Рассуждая о возможности использования термина «рамка» и применения рамочного анализа, Гоффман связывает ее с определением ситуации и иссле­дованием организации опыта. В «Рамочном анализе» он пишет: «Я предпола­гаю, что определения ситуации строятся в соответствии с принципами орга­низации, которые управляют событиями, но крайней мере социальными, и пашей субъективной вовлеченностью в них. Рамка — это слово, которое я ис­пользую для обращения к тем базисным элементам, которые я способен иден­тифицировать. Это мое определение рамки. Моя фраза "рамочный анализ" является призывом для обращения к исследованию с помощью этих терми­нов организации опыта»1.

Здесь мы выходим еще на одну из центральных проблем творчества i Гоффмана, интересовавших его на протяжении всей жизни, — изучения социальной реальности. В этом вопросе он следует традиции У. Джемса. Вместо того чтобы спрашивать, что такое социальная реальность, Джемс (а вслед за ним и Гоффман) формулирует вопрос по-другому: при каких условиях и обстоятельствах мы считае'м вещи реальными? Изучение об­стоятельств и составляет одну из главных задач рамочного анализа. Таким путем осуществляется познание социального. Рамка как бы сама начинает «создавать» окружающую взаимодействующих индивидов реальность.

Обратим внимание на то, что Гоффмана интересуют прежде всего че­ловек, индивид, восприятие им повседневного мира, включенность в не­го, накапливающийся социальный опыт личности. Главным для социоло­га здесь является исследование не самих реальных объектов и явлений, а тех смыслов и значений, которые придают им люди, тех интерпретаций социальных процессов, с которыми они постоянно сталкиваются. По су­ществу, это следование традиции, идущей, с одной стороны, от М. Вебера, с другой — от У. Джемса и А. Шюца (о творчестве последнего подробно будет сказано в следующей главе). Отсюда понятно, чю реальные соци­альные макроструктуры Гоффмана не волнуют, поскольку они не базиру­ются, по его мнению, на социальных взаимодействиях людей. В этом смысле они не могут стать объектом рамочного анализа.

Такой подход дал основание ряду социологов подвергнуть критике пози­цию Гоффмана за разрыв связей между микро- и макроанализом. Насколько справедлива данная критика, если учесть, что американский социолог изна­чально не ставил перед собой задачи преодоления рва между этими двумя вида­ми анализа, остается специально выяснить. Видимо, к его творчеству следует относиться, исходя не из общих задач, стоящих перед всей наукой в целом, а тех проблем, которые он ставил перед собой. Они же, эти проблемы, имели доста-

1 Ibidem P. 19.


Глава 26 Возникновение и развитие символического интеракционизма



точно конкретный характер и не выходили па уровень изучения социального макромира. Гоффмапа интересовало не общество в целом, а восприятие людь­ми повседневности собственного бытия, осуществляющегося в самых различ­ных формах. На изучение этой проблемы и был нацелен рамочный анализ.

Проблема личности и «драматургический подход»

Вернемся, однако, к проблеме личности в творчестве Гоффмана. Дело в том, что она является одной из наиболее характерных для всего символического интеракционизма. Достаточно вспомнить излагавшиеся несколько ранее в этой главе взгляды Дж. Мида на структуру личности (самости), препариро­ванную им сквозь призму соотношения «I» и «Me». Гоффман придерживает­ся концепции множественности Я. Согласно ей, человек имеет столько раз­ных социальных Я, сколько существует групп, в жизни которых он участвует и мнения членов которых для него значимы. В каждой из этих групп человек представляет себя другим по-разному, стало быть, демонстрирует различные стороны своей личности, своего социального Я. Отсюда следует и трактовка Гоффманом взаимодействия, которое, по его мнению, на самом деле проис­ходит не столько между конкретными индивидами, сколько между различ­ными сторонами и проявлениями их личности.

Поэтому не случайно концепция личности социолога связана с теорией ролей. Возникают «драматургические», «театральные» проблемы взаимо­действия, каждый из участников которого представлял свою деятельность другим. Возникает проблема коммуникации между ними, осуществляю­щейся в форме знаковой активности. Выделяя два вида коммуникации — произвольную (когда люди предоставляют информацию о себе в общезна­чимых символах) и непроизвольную (непреднамеренной, невербальной и более театральной), Гоффман акцентирует внимание больше на второй. С этим, безусловно, связан его «драматургический подход». Но он не явля­ется самоцелью, о чем говорит сам социолог в «Заключении» своей книги «Представление себя другим в повседневной жизни»: «Настоящее исследо­вание на самом деле не интересовали элементы театра, которые проникают в повседневную жизнь. Его интерес был сосредоточен на структуре соци­альных контактов, непосредственных взаимодействий между людьми — на структуре тех явлений в общественной жизни, которые возникают всякий раз, когда какие-либо лица физически присутствуют в пространстве взаи­модействия. Ключевой фактор в этой структуре — поддержание какого-ли­бо единого определения ситуации...» [Гофман. 2000. С. 302].

Подводя общий итог рассмотрению символического интеракционизма, необходимо отметить интерес его сторонников не столько к социологиче­ским проблемам общетеоретического характера, сколько к вопросам кон­кретного плана, требующим эмпирического изучения. Это в первую оче­редь различные формы повседневной жизни, взаимодействия между людьми в их рамках. Сторонники символического интеракционизма ни-



Часть II. Современный этап


когда не разрабатывали теорий общественного развития, проблем тсудар-ства, власти и др., поскольку это противоречило пониманию ими основно­го объекта в социологическом исследовании — личности и «ядра» его предметного ноля — интерпретации повседневного поведения индивидов в процессе их символического взаимодействия. В эту же область научных разработок, связанную с изучением повседневной жизни, они внесли свой достойный вклад, который и позволяет рассматривать символический ин-теракциопизм как одну из парадигм современной социологии.

Вопросы и задания

1. Охарактеризуйте специфику символическою ингеракционизма как социологичес­
кой иаради! мы. Чем эта парадигма отличается от других, вам известных?

2. Покажите различия Чикагского и Айовского направлений символического ингер­
акционизма. В какой степени .эти различия касаются методов социологического ис­
следования, используемых представителями обоих направлений?

3. Почему основателем символического ингеракционизма считают Дж. Мида? Изло­
жите его концепцию символического взаимолейс гвия.

4. Как трактовал структуру личности Мид?

5. Как представлял процесс становления личности Мид?

6. Можно ли говорить о связи концепций символического интсракционизма и лично­
сти в творчестве Мида? Если да, ю в чем вы ее видите?

7. В чем существо подхода Г. Блумера к проблеме символического взаимодействия?
Чем его подход отличался от трактовки Дж. Мида?

8. Почему Блумер уделял в своем творчестве значительное внимание анализу коллек­
тивного поведения? Какие основные механизмы элементарного коллективною по­
ведения он рассматривал?

9. Охарактеризуйте подход Блумера к выделению типов элементарных коллективных
групп. Чем отличались друг от друга действующая толпа, экспрессивная толпа, масса
и общественность? Что дает их характеристика для понимания коллективного поведе­
ния?

10. Дайте общую хараюериешку социологического творчества Гоффмана.

11. Почему основным объектом исследования для Гоффмана выступал мир повседнев­
ной жизни людей? Что он понимал под этим миром? Как предлагал его изучать
с позиций социологии?

12. Что означав 1 рамочный анализ в творчестве Гоффмана? Каково его предназначе­
ние'

13. В чем суть «драма-rypi ического подхода» Гоффмана к проблеме личности? Чем кон­
цепция личности Э. Гоффмана отличалась от аналогичной концепции Мида?

14. Покажите значение символического интеракционизма для развития социологичес­
кой пауки.

Литература

Вараз/ова Е.С. Американская социология. Традиции и современность. Екатеринбург; Бишкек, 1997.


Глава 26. Возникновение и развитие символического интеракционизма



Бпцмер Г. Коллективное поведение // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.

Волков Ю.Г, Нечипуренко В.Н., Самьиии СИ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д., 1999.

Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.

Гоффман Э. Рамочный анализ // Хрестоматия по современной западной социологии в юрой половины XX века Екатеринбург, 1996.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А Западная теоретическая социология. СПб., 1996.

Ионин Л Г. Дж.Г. Мид — основоположник символического интеракционизма // Исто­рия теоретической социологии: В 4 т. М , 1998. Т. 3.

История социологии в Западной Европе и США. М., 1999.

Капитонов Э.А. Социология XX века. История и технологии. Ростов н/Д., 1996.

Кравченко С.А., Мпацакапяи МО., Покровский Н.Е. Социология, парадигмы и темы. М.,1998.

Кравченко Е.И. Социологическая концепция Э. Гоффмапа // Современная американ­ская социология. М., 1994.

Кравченко Е.И. Эрвин Гоффман. Социология лицедейства. М., 1997.

Култытн В П. Классическая социология М., 2000.

Мелептьева Н.В. Джордж Герберт Мид // Современная американская социология. М., 1994.

МидДж. Or жесга к символу. Иигерцали.юванные другие и самоегь. Азия. Психология пупитивпого правосудия // Американская социологическая мысль. М., 1996.

Фотев Г Герберт Блумер: символический интеракционизм // Современная американ­ская социология. М., 1994.


Глава 27

Феноменологическая социология и этнометодология

§ 1. Понятие феноменологической социологии и ее теоретические истоки

Понятие феноменологической социологии

Тесно связанной с символическим интеракционизмом в рамках гуманис­тической социальной науки является феноменологическая социология, которую также рассматривают как направление или даже парадигму со­циологии XX в. В качестве самого общего ее определения можно принять предлагаемую Л.Г. Иониным характеристику феноменологической соци­ологии как теоретико-методологического направления в современной со­циологии, рассматривающего общество в виде явления, созданного и по­стоянно воссоздаваемого в духовном взаимодействии индивидов1.

В литературе возникновение феноменологической социологии часто связывают со стремлением противостоять, с одной стороны, натурализму, позитивизму, струк1урному функционализму, с другой — эмпиризму. Отчасти это верно. Однако для появления и утверждения феноменологи­ческой социологии были и иные, не менее важные причины, находивши­еся в логике развития социологической науки в целом.

Они состояли в необходимости изучения социального мира как по­вседневного (обыденного) жизненного мира индивида, причем не просто ин­дивида, а чувствующего, переживающего, стремящегося к чему-либо челове­ка. В этом случае социальный мир как объект социологического изучения превращался в мир феноменальный, мир субъективного опыта. Он становил­ся тем жизненным миром, в котором действия людей имеют субъективный смысл и зависят от объектов, на них воздействующих. Этот жизненный фе­номенальный мир субъективного опыта и должен был стать объектом само­го пристального внимания феноменологической социологии.

Сторонники феноменологической социологии исходят из того, что внешний, окружающий людей мир есть результат их деятельности, 1воре-ние их сознания. Не отрицая объективности этого мира (поскольку он су­ществует как таковой и вне людей, вне их сознания), социологи полагают, что он становится значимым для людей только тогда, когда они его вос-

1 См.. Российская социологическая энциклопедия. М , 1998 С. 525


Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология



принимают и когда он из внешнего, объективного становится для инди­видов внутренним, субъективным. При этом воспринимают люди, как правило, не сам мир, а его явления (феномены).

Задача феноменологической социологии в таком случае состоит в том, чтобы выяснить, обнаружить, понять, познать, как, каким образом люди структурируют (упорядочивают) воспринимаемый мир (его феномены, яв­ления) в своем сознании и как воплощают свое знание мира в повседневных действиях, т.е. в обыденной жизни. Поэтому не случайно одной из важных отраслей социологической науки, тесно связанной с ее феноменологичес­ким направлением, является социология знания (о чем дальше пойдет осо­бый разговор). Следовательно, представителей феноменологической социо­логии интересует не столько объективный мир социальных явлений и процессов и различия внутри него, сколько то, как этот мир и его различные структуры воспринимаются обычными людьми в их повседневной жизни. Поэтому можно с полным правом говорить о гом, что сторонники феноме­нологической социологии стремятся теоретически осмыслить социальный мир в его человеческом, духовном бытии.

Теоретические истоки феноменологической социологии в творчестве Э. Гуссерля

Теоретические истоки феноменологической социологии связаны в первую очередь с именем немецкого философа Эдмунда Гуссерля (1859—1938), ко­торый стремился создать философски обоснованную феноменологичес­кую теорию научного знания. Главная ее задача — изучать «чистое созна­ние», исходить из «первоначального опыта» и «первоначального знания». Понять «чистое сознание» можно лишь путем интуитивного описания, ле­жащего в основе феноменологического анализа, т.е. описания феномена, данного сознанию индивида.

Центральное, ключевое понятие феноменологии — интенциональ-ность, что означает направленноегь сознания на определенный, значи­мый для него объект. Следовательно, интенциональность конституирует сознание и наделяет его содержанием. Признание постоянной направлен­ности сознания на объект и необходимости для науки описывать этот процесс и есть существо феноменологического подхода.

В рамках своей феноменологической философии Гуссерль сформули­ровал учение о «жизненном мире», оказавшее наибольшее влияние на воз­никновение феноменологической социологии. Что такое гуссерлевский жизненный мир? Это целостная структура человеческой практики, это то, чем люди живут, имея об этом часто смутное, непроясненное, нерефлекти-ровапное знание. Обращение ученых (философов, психологов) к этому ми­ру, стремление проникнуть в него ее гь попытка выяснить глубинные реаль­ности повседневной жизни. Учение немецкого философа о жизненном мире направлено против «чистого» познания, оторванного от непосредст­венной реальности человеческого бытия. Ратуя за развитие науки таким



Часть II. Современный этап


феноменологическим путем, Гуссерль хотел «снять» ее объективную одно­сторонность (особенно естествознания), что было свойственно позитивиз­му и имело большую популярность в первые десятилетия XX в.

Обратившись к изучению жизненного мира, наука, по мнению Гуссерля, совершит определенную редукцию по отношению к самой себе. Почему? По­тому что она таким образом уйдет от изучения только лишь научной карти­ны мира и обратится к его донаучным значениям, т.е. к миру повседневной жизни, или, в терминологии философа, к жизненному миру. Это нужно сде­лать еще и потому, считает философ, что жизненный мир выступает как не­кая целостность, самоочевидность, самодостоверность. Он представляет со­бой основу для любых научных идеализации, хотя и субъективен. Дело в том, что жизненный мир это культурно-исторический мир, точнее, его образ, который дан сознанию индивида, социальной групп ьг, социальной общпосч и.

Следовательно, жизненный мир — это сфера непосредственно пережи­ваемого опыта, которая может быть описана феноменологически. Знание, полученное таким образом, — это научное знание о повседневной жизни, которое превратится впоследствии в социологии знания в повседневное, или в обыденное, знание, имеющее определенную социальную природу. Все сказанное даст основание считать взгляды Гуссерля важной теоретиче­ской предпосылкой не только феноменологической социологии в целом, по и феноменологической социологии знания.

Теоретические истоки феноменологической социологии в творчестве М. Шелера

Сформулированные выше идеи развивал в своем творчестве ученик и после­дователь Гуссерля, немецкий философ и социолог Макс Шелер (1874—1928), который, кстати, ввел в научный оборот сам термин «социологая знания». Ис­ходной позицией феноменологической социологии Шелера явилось разгра­ничение всего бытия на две сферы: субструктуры (или реальных социальных факторов) и суперструктуры (или духовных, идеальных форм). К первой не­мецкий мыслитель относит географические, биологические, демографичес­кие, экономические, политические феномены (явления). Они представляют собой определенную базу социальной детерминации идей. Что касается су­перструктуры, то она существует, по Шелеру, независимо от субструктуры, поскольку является сферой «абсолютного духа», «идеальных сущностей», а человеческое познание есть способ приобщения к этой сфере.

Переход из сферы субструктуры в сферу суперструктуры осуществляет­ся, согласно Шелеру, через «структуру человеческих побуждений». Это оп­ределенные импульсы, инстинкты, которые порождаются биологическими, географическими, экономическими и иными явлениями. В свою очередь, эти импульсы, побуждения вызывают стремления к тому или иному типу зна­ния. Например, импульс, побуждение к спасению порождает тягу к религи­озному знанию, а такое интеллектуальное побуждение, как чувство удивле­ния, порождает стремление к философскому, «образовательному» знанию.


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология



В связи с феноменологическим подходом к пониманию общества уче­ный вывел «закон трех фаз», характеризующий исторический процесс. На первой фазе возникает «независимая переменная» в виде кровнородствен­ных связей и основанных на них социальных ииститугов. На второй фазе появляется совокупность политических факторов, на третьей фазе — эко­номических факторов. Они и влияют на возникновение тех или иных идей и знаний. Поскольку вместе с истинным знанием возникают предрассудки, иллюзорное знание, то задача феноменологической социологии состоит в том, чтобы изучать и их. Стало быть, знание как таковое выступает для ТТТе-лера как совокупность самых разнообразных представлений: научных, фи­лософских, религиозных, мистических и др.

Отсюда вытекает классификация знания, рассматриваемого немец­ким социологом в качестве ценностного феномена. Он выделяет три «высших рода» знания: знание ради господства, или деятелыюстное зна­ние позитивных паук; знание ради образования, или образовательное зна­ние философии; знание ради спасения, или религиозное знание. Для краткости Шслер определяет их как позитивное, метафизическое и рели­гиозное знание. Каждый из этих трех родов знания несводим к другому, он существует, «заложен» в самой природе человека.

Все они различаются между собой по социальным формам, мотивации, познавательным актам, целям познания, образцам типов личностей, формам исторического движения. С точки зрения выделения в качестве критерия по­знавательных актов первый род знания (позитивное) характеризуется на­блюдением, экспериментом, индукцией, дедукцией, второй (метафизическое знание) — созерцанием, познанием сущности путем усмотрения, третий (ре­лигиозное знание) — верой, страхом, надеждой, любовью. В плане критери­ального выделения образцов типов личностей первый род знания базирует­ся на исследователе, второй — на мудреце, третий — на святом.

Говоря о социальных формах каждого рода знания, Шелер считает, что для позитивного знания создаются учебные и исследовательские ор­ганизации, более или менее тесно связанные с техническими и промыш­ленными организациями, профессиональными сообществами (юристов, врачей, ученых, государственных чиновников). Для образовательного знания существуют «школы мудрости» (в античном смысле) и образова­тельные сообщества, которые связывают воедино учебную, исследова­тельскую и жизненную практику своих членов и которые сообща призна­ют какую-либо относящуюся к мирозданию «систему» идей и ценностей. Для религиозного, целительного знания существуют общины, церкви, секты, объединенные теологически направления мысли1.

Идея Шелера сводится к тому, что имеется определенное внутреннее сродство между данными типами знания (научно-позитивное, метафизи-

' Шелер М. Формы знания и общество // Социол. журн. 1996 № 1/2. С. 135—143.



Часть II. Современный этап


ческое, религиозное), типами их носителей (ученый, исследователь; муд­рец, мыслитель, философ; провидец, святой) и типами (формами) орга­низации (школа в современном смысле, исследовательский институт; школа мудрости в античном смысле; церковь или секта). Как пишет соци­олог, «все эти формы, каждая на свой лад, разрабатывают догмы, принци­пы, теорий в таких формулировках, которые, возвышаясь над естествен­ным языком, составляют сферу "образовательного языка", выражаются в "искусственных" знаковых системах в соответствии с сообща признавае­мыми ими конвенциями измерения и определенной "аксиоматики"»1.

В связи с «аксиоматикой» феноменологической социологии знания не­обходимо сказать о ее «высших аксиомах», которые Шелер формулирует и провозглашает в работе «Проблемы социологии знания» (1924) как ис­ходные принципы феноменологического учения о знании. Их три.

1. Знание индивида (если его рассматривать не как обособленного чело­
века, а как члена социальной общности) по существу априорно, т.е. предше­
ствует всем этапам развития его самосознания и ценностного сознания.

2. Способы общения индивида, передачи знания различаются в зависи­
мости от структуры социальной общности, к которой человек принадлежит.
Среди этих способов Шелер выделяет «идентификацию», «подражание»,
«понимание», «сопереживание на основе бессознательного заражения»,
«вывод по аналогии».

3. В основе происхождения нашего знания о реальности и наполнения
его знанием предметных сфер — «внешний мир», «внутренний мир», «мир
живой природы», «мир мертвой природы» — лежит «закон порядка», в со­
ответствии с которым первый мир первичен по отношению ко второму, а
третий мир — по отношению к четвертому.

Основные идеи творчества Гуссерля и Шелера сыграли заметную роль в появлении феноменологической социологии, а концепция одного из ее основателей и наиболее ярких представителей — А. Шюца оказалась сформулированной иод непосредственным влиянием идей немецких мыслителей начала XX в. К ее рассмотрению мы и переходим.

§ 2. А. Шюц - основоположник феноменологической социологии Краткий биографический очерк

Альфред Шюц (1899—1959) в течение своей жизни не был широко извест­ным социологом. Только после смерти его работы привлекли интерес и внимание большого количества социологов. Научная, социологическая ка­рьера Шюца была абсолютно необычной. Родившись в Вене, он получил академическое образование в Венском университете. Вскоре после его

1 Там же. С 138.



Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология 491

окончания начал работать в банке, и почти вся последующая жизненная ка­рьера оказалась тесно связанной с его работой в качестве банкира. Эта дея­тельность, удовлетворяя его в экономическом и финансовом отношениях, не приносила глубокого внутреннего, смысложизиенного удовлетворения, которое давали ему занятия феноменологической социологией. В 1932 г. он опубликовал на немецком языке свою наиболее важную работу «Феноме­нология социального мира», которая многие годы оставалась неизвестной широкому кругу социологов. Лишь спустя 35 лет, в 1967 г., уже после смер-{ ти социолога, она была переведена на английский язык и вызвала значи­тельный спрос и интерес.

В 1939 г. Шюц эмигрировал сначала во Францию (Париж), а затем в США, где делил свое время между работой консультантом ряда банков и преподаванием феноменологической социологии. Последним он стал зани­маться лишь с 1943 г. в Нью-Йорке, где начал читать курс в Новой школе социальных исследований. Его «двойная» карьера продолжалась вплоть до 1956 г., когда он окончательно отошел от банковских забот и весь сосредо­точился только на занятиях феноменологической социологией. Как видно, то, о чем он писал в своих работах — разделении научного знания и знания повседневной жизни, — нашло своеобразное отражение в его личной жиз­ненной судьбе. В то время Новая школа социальных исследований счита­лась авангардистской, и внимание в ней к идеям Шюца не стало заметным явлением в ее деятельности. Зато отдельные студенты, в первую очередь П. Бергер и Т. Лукман, проявили к концепции своего педагога большой ин­терес, став его учениками и добившись значительных научных результатов в области феноменологической социологии.

Повседневная социальная реальность и жизненный мир как предмет феноменологической социологии

Рассмотрим основные положения феноменологической социологии А. Шю­ца. Его взгляды базировались на идеях У. Джемса, М. Вебера, Дж. Мида, а также, как было отмечено выше, Э. Гуссерля и М. Шелера. Социолог крити­ковал позитивизм за неверное понимание природы социальных явлений, которую его представители приравнивали к природе естественных, т.е. при­родных, явлений. Главное отличие, по Шюцу, состояло в том, что природ­ные явления не имеют внутреннего смысла, тогда как социальные явления его имеют. А смысл этот придает социальным явлениям интерпретирующая деятельность человека. Отсюда — центральные понятия его феноменологи­ческой социологии: жизненный мир, повседневный мир (повседневность), социальный мир. Все названные понятия тождественны. В целом это мир, наполненный смыслом, который придают ему люди в повседневной жизни. Задача социологии изучать не реальность мира, а те смыслы и значения, которые люди придают его объектам. По существу, мы видим здесь опреде­ленную разновидность понимающей социологии.



Часть II. Современный этап


Близость Шюца идеям Вебера состоит и в юм, что он использует понят ие конструктов (у Вебера это идеальные типы). В концепции австрийского со­циолога рассматриваются «конструкты первого порядка» (повседневныети­пы) и «конструкты второго порядка» (объективные научные понятия). Вто­рые связаны с первыми генетически и отражают их. Но обычно социолог имеет дело с конструктами второго порядка, т.е. с научными понятиями, и че­рез них получает знание о повседневном мире. Таким образом Шюц пытал­ся установить связь между абстрактными научными понятиями и жизнен­ным миром, миром повседневной деятельности и знания. Здесь главное заключалось в том, чтобы понять процесс становления объективности соци­альных феноменов на основе субъективного опыта индивидов.

Люди, считал социолог, живут в целом ряде миров (мир опыта, мир науки, мир религиозной веры, мир душевной болезни, мир художествен­ной фантазии и т.д.). Каждый из них есть совокупность данных опыта, ко­торая характеризуется определенным «когнитивным стилем». Когнитив­ный стиль — это сложное образование, показывающее специфическую форму вовлеченности личности в активную деятельность. Австрийский социолог считает, что «исследование основных принципов, в соответст­вии с которыми человек в повседневной жизни организует свой опыт и, в частности, опыт социального мира, является первостепенной задачей ме­тодологии общественных наук» [Шюц. 1996. С. 536].

Для австрийского социолога как для феноменолога основное — это не сами объекты, а их значения, созданные деятельностью нашего разума. Самый значимый итог феноменологической социологии Шюца — это анализ свойств обыденного мышления и повседневное! и, которую он рас­сматривал как одну из сфер человеческого опыта, характеризующуюся особой формой восприятия и осмысления мира.

Следовательно, главной задачей социологии является получение «ор­ганизованного знания социальной реальности», открыт ие общих принци­пов организации социальной жизни. С этой целью Шюц формулирует «правила» социальной жизни, предназначенные для оптимизации взаи­мопонимания людей (например, правило «взаимозаменяемости точек зрения»: «если я поменяюсь местами с другим человеком, то буду воспри­нимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он»).

В соответствии с научной позицией люди воспринимают различные объекты как феномены (явления) на основании пяти чувст в, присущих человеку. Однако выявление формы, цвета, звука и.т.д. объекта позволя­ет сказать нам о нем не так много, как хотелось бы. Для того чтобы объект стал для людей значимым, они должны перейти от чувственного опыта по отношению к нему к его логическому упорядочению и определению. Этот переход осуществляется сначала в сознании отдельного индивида, а за­тем, что еще более важно, во взаимодействии между индивидами (проис­ходит переход от субъективности к интерсубъективности).


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология



Здесь приобретает значение особое понимание того, что такое челове­ческое действие. Если в рамках многих теоретических подходов действие выступает как отношение к внешним объектам и другим людям, то в фе­номенологической социологии оно рассматривается как воздействие со­знания на чувственный опыт с целью получения знания. Другими слова­ми, действие есть внутренний процесс осознания — как индивидуального, так и группового, коллективного. В этом состоит суть феноменологичес­кой социологии. В го же время нужно иметь в виду, что особую роль в пей играет знание, без него упорядочение чувственного восприятия мира че­ловеком невозможно. Поскольку чувственное восприятие — компонент повседневной жизни, постольку главную роль в феноменологической со­циологии играет повседневное знание.

Шюц исходит из того, что мир, в котором живут люди, — это мир объ­ектов с более или менее определенными качествами. Каждый из этих объ­ектов связан с предшествующим опытом обыденного сознания людей, живущих в своем повседневном бытии среди себе подобных. Человечес­кий мир — это и мир природы, и мир культурных объектов и социальных институтов. Люди стремятся наладить с ним взаимоотношения и воспри­нимают его как не субъективный, а интерсубъективный мир. Последний и есть социальная реальность. Задача же социологии состоит в том, что­бы получить о нем упорядоченное знание, а также раскрыть значения и смыслы, которые лежат в основе этого знания.

Интерсубъективный мир, по Шюцу, — это общий для всех людей мир, актуально данный или потенциально доступный каждому на основе ин­теркоммуникации и языка. Социолог называет этот мир «высшей реаль­ностью», потому что, с какой бы иной реальностью ни имел дело человек, как бы далеко он ни удалялся от повседневной действительности, в ко­нечном счете он всегда в нее возвращается. В этом смысле она является первичной и высшей по отношению к другим реальностям.

Повседневное знание и его социализация как проблема феноменологической социологии

В своей повседневной жизни, утверждает Шюц, люди имеют обыденное знание о самых различных сферах социального мира, в котором живут. Конечно, это знание может быть фрагментарным (хотя и не обязательно), непоследовательным, но сто достаточно, чтобы наладить взаимоотноше­ния с людьми, культурными объектами, социальными институтами. Про­исходит это потому, что с самого начала мир является не просто интер­субъективным, а выступает как мир значений, многие из которых люди в состоянии распознавать. Любой человек воспринимается нами как такой же, что и мы. Это касается в первую очередь его наблюдаемого, явного по­ведения. Мы, как правило, знаем, что делает другой человек, ради чего он это делает, почему делает именно так, а не иначе в данное время и в дан-



Часть II Современный этап


ных обстоятельствах. Это означает, что мы воспринимаем действия гого человека с точки зрения его мотивов и целей.

Каждый член общества создает запас того, что Шюц называет знанием здравого смысла. Это знание разделяют и другие члены общества, что позволяет им нормально жить и общаться. Именно такое знание наиболее важно для решения практических задач повседневной жизни. Однако знание здравого смысла не является раз и навсегда данным, оно постоян­но изменяется в процессе взаимодействия, интеракции. Так происходит потому, что каждый человек по-своему интерпретирует мир. В данной ин­терпретации есть значения, которые понятны другим, и это помогает каж­дому иметь необходимый запас знания здравого смысла, чтобы понимать действия других и видеть в них нечто повое, изменяющееся.

На характер знания здравого смысла накладывает отпечаток биогра­фическая ситуация индивида. В течение жизни она постоянно изменяет­ся. Биографическая ситуация способствует накоплению знаний о мире, поскольку она есть не что иное, как осмысленный опыт человека. Задача социолога состоит в том, чтобы его увидеть и зафиксировать.

Здесь возникает главный вопрос: как это сделать? По мнению Щюца, делать это надо не на индивидуально-личностном уровне, а в процессе взаимодействия людей в рамках их интерсубъективного мира. Причем большую роль при этом играет принадлежность человека к собственной «домашней» группе, как называет ее социолог. Это узкая социальная группа, в рамках которой формируется социокультурный мир данного че­ловека. Поскольку человек из одной социальной группы видит мир не­сколько иначе, чем человек из другой, необходимо понимать, что приход в эту последнюю всегда чреват для появляющегося в ней возникновени­ем проблемных ситуаций — с учетом наличия у членов этой группы отли­чающихся шкал измерения значений и социальных объектов.

Интерсубъективный характер повседневного знания ставит, как счи­тает австрийский социоло!, проблему его социализации. Шюц называет три аспекта этой проблемы: а) взаимность перспектив, или структурная социализация знания; б) социальное происхождение знания, или его ге­нетическая социализация; в) социальное распределение знания.

Взаимность перспектив рассматривается как их взаимозаменяемость, находящая отражение во взаимозаменяемости точек зрения: если я поме-, няюсь местами с другим человеком, то буду воспринимать ту же самую часть мира в той же перспективе, что и он. Следовательно, структурная социализация знания, т.е. его усвоение и освоение как социального опы­та, осуществляется благодаря относительно одинаковому восприятию этих знаний как мной, так и другими людьми.

Рассматривая второй аспект социализации повседневного знания — его социальное происхождение, Шюц отмечает, что лишь очень малая часть знания о мире и о людях рождается в личном опыте. Большая его часть пе-


Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология



редается родителями, друзьями, педагогами и, стало быть, имеет социаль­ное происхождение. В этом процессе в качестве средства, механизма высту­пает словарь и синтаксис повседневного языка. Диалект повседневности, считает социолог, — это по преимуществу язык имен, вещей и событий.

В отношении третьего аспекта социализации знания — его социального распределения — позиция социолога состоит в следующем. Знание следуег рассматривать как форму связи между людьми. О нем мы можем говорить только гогда, когда оно релевантно (соотносимо) другому знанию, точнее, знанию другого человека. Это и есть социальное распределение знания. В связи с поставленной таким образом проблемой Шюц подчеркивает: «Любой индивидуальный запас наличных знаний в тот или иной момент жизни разграничен на зоны в различной степени ясности, отчетливости, точности. Эта структура порождается системой преобладающих релевант-ностей и, таким образом, биографически детерминирована. Знание этих ин­дивидуальных различий само по себе уже элемент обыденного опыта: я знаю, к кому и при каких типичных обстоятельствах я должен обратиться как к компетентному доктору или юристу. Другими словами, в повседнев­ной жизни я конструирую типологию знаний другого, их объем и структу-v ру. Поступая таким образом, я предполагаю, что он руководствуется опреде­ленной структурой релевантностей, которая выражается у него в наборе постоянных мотивов, побуждающих его к особому типу поведения и опре­деляющих даже его личность» [Шюц. 1988. С. 132]. Социолог отмечает, что запас наличного знания у людей различается его объемом, качеством и структурой. В чем-то человек является экспертом, в чем-то — дилетантом.

Социализация знания, в том числе и его социальное распределение, имеет место оттого, что каждый из нас как бы «разделяет» время и прост­ранство другого, находящегося в той же системе отношений, что и мы. Здесь приобретает важность следующее суждение Шгоца: «Временная общность — здесь имеется в виду не только внешнее (хронологическое), но также и внутреннее время — означает, что каждый партнер соучаствует в непосредственно текущей жизни другого, что он может схватывать в живом настоящем мысли другого шаг за шагом, по мере их смены. Происходят со­бытия, строятся планы на будущее, возникают надежды, беспокойство. Ко­роче говоря, каждый из партеров включается в биографию другого; они вместе взрослеют, старятся; они живут в чистом "мы-отношении"» [Там же. С. 133J. Аналогичные суждения могут быть отнесены и к пространственной общности индивидов, которая связывает их не просто в силу территориаль­ной близости, контактов, связей, но главным образом благодаря обоюд­ному восприятию знаний, отражающих пространственную включенность людей в жизнь и биографию друг друга.

Размышления Шюца приводят нас к осознанию того, что мы отчетли­во осмысливаем общее и различное между нами и другими людьми. При всей уникальности жизненного пути, биографического опыта, образова-



Часть II. Современный этап


ния, воспитания, социального окружения, профессионального и социаль­ного статуса каждого из нас, при всем понимании того, что мы смотрим в разные стороны, стоя фактически лицом друг к другу, нам удается без труда действовать совместно, заключать сделки, получать услуги, оказы­вать их самим и т.д. Решающую роль здесь играет повседневное знание, которым владеет каждый из нас на уровне, необходимом для достижения различных целей. Этот уровень мы можем вслед за Шюцсм определить как повседневное знание личности в рамках его определенной типизации.

Таким образом, особую роль приобретает типизация повседневного, обыденного знания, к которой прибегает австрийский социолог. Речь идет о том, что это знание не индивидуальных особенностей и характери­стик, а типов личности (например, тин «продавец», тип «страховой агент», тип «парикмахер», тип «клиент» и т.д.), из которого складывается запас наличного знания, являющийся основой социального мира. Эти ти­пы являются «кровью повседневной жизни» (по мнению одного из иссле­дователей творчества Шюца).

Человек ориентируется в социальном мире, взаимодействует с други­ми людьми прежде всего благодаря тому, что обладает запасом знания о многочисленных типах личности. Именно такое знание и лежит в основе научных абстракций. Научная типология знания, в соответствии с пози­цией австрийского социолога, не появляется на голом месте, сразу и из ничего. Она строится прежде всего на элементарных типах повседневно­го знания. Следовательно, его типизация, отражение ее в сознании людей являются основным инструментом получения научного знания, которое базируется на обыденном, повседневном знании.

Обращение социолога к анализу структур жизненного мира, обыден­ного знания, его стремление рационализировать это знание путем его раз­личных типизации и доказать, что на такой основе возникает научное зна­ние, позволяет говорить о создании, особой концепции, даже методологии, которая затем активно применялась рядом социологов, та­ких, как П. Бергер и Т. Лукман. Но прежде чем мы перейдем к рассмотре­нию их взглядов, остановимся еще на одной концепции Шюца, тесно свя­занной с его феноменологией и вытекающей из нее. Речь идет о концепции «возвращающегося домой».

Концепция «возвращающегося домой»

«Возвращающийся домой» — так называется одна из работ Шюца, посвя­щенная описанию и анализу взаимопонимания между людьми, процесса возвращения домой человека, который в нем давно не был. В основе ее — автобиографические наблюдения и воспоминания, фрагменты собствен­ной жизни социолога периода Первой мировой войны: в качестве солдата австрийской армии он успел принять участ ие в последних боевых дейст­виях. Молодой Шюц испытал на себе все трудности и самой войны, и воз-


Глава 27. Феноменологическая социология и этномстодология



вращения домой после ее окончания. Причем речь идет не столько о труд­ностях житейских, бытовых, чисто физических страданиях, сколько о яв­лениях социально-психологического порядка, связанных с установлением взаимопонимания, диалога с близкими людьми по возвращении домой.

Неожиданно оказалось, что эта проблема вообще в высшей степени акту­альна и для личности, и для общества в лице тех или иных социальных общ-посгей, фупп, институтов. Ведь в принципе человек возвращается домой не только после войны, но и после длительного отсутствия, связанного с иными причинами. Это могут быть путешествия, эмиграции, продолжительные ко­мандировки и т.д., в ходе которых индивид лишен тесной связи с домом. И каждый раз возвращение в него чревато непредсказуемыми последствиями.

Другими словами, концепция «возвращающегося домой» дает возмож­ность социологического исследования поведения различных групп людей (военнослужащих, эмигрантов, чужестранцев, путешественников, обучаю­щихся в других городах и странах студентов, находящихся в деловых коман­дировках людей и т.д.), выключенных на длительное время из привычной для них повседневной жизни вдали от своего дома и затем включающихся в нее. Более того, речь может идти о только появляющихся социальных груп­пах, в том числе маргинальных, у которых возникают свои образы новой со­циальной реальности, несовместимые с первой, старой, домашней, привыч­ной для них в прошлом. Следовательно, феноменологическая социология позволяет изучать, как представители определенных социальных групп сквозь призму своих биографий (или биографических ситуаций) интерпре­тируют социальные связи и отношения, многие социальные объекты и явле­ния, а также то, к каким возможным социальным действиям ведет несовпа­дение различных образов социальной реальности, включая реальность дома.

В связи со сказанным возникает вопрос, что такое «дом», что стоит за этим понятием. Под ним Шюц понимает определенный образ, или спо­соб, жизни, который «составляется» индивидом из привычных для него человеческих связей и отношений, существующих в семье, дружеской среде, включая привычные повседневные вещи, общение, разговор и т.д. «Составляется» не в смысле «создастся», поскольку человек застает гото­вым все это и просто воспринимает его как данность, формируя, склады­вая в своем сознании привычную картину образов и отношений. Понят­но, что человек знает прежде всего свою социальную реальность. Он в ней формируется, проходит основные фазы социализации, из этой реальнос­ти уходит в другую, привыкает к другой (или не привыкает, если это, к примеру, война — разве можно привыкнуть к ней, забыв все остальное?).

Но потом наступает время возвращения в первую, начальную социаль­ную реальность, с которой связана прежняя жизнь, — домой. «Дом, — пи­шет Шюц, — это то, с чего мы начинаем, сказал бы поэт. Дом — это место, куда каждый намерен вернуться, когда он не там, — сказал бы юрист. Мы будем понимать под домом нулевую точку системы координат, которую



Часть II Современный этап


мы приписываем миру, чтобы найти свое место в нем. Географически это определенное место на поверхности земли. Но дом — это не только приста­нище: мой дом, моя комната, мой сад, моя крепость. Символическая харак­теристика понятия "дом" эмоционально окрашена и трудна для описания. Дом означает различные вещи для разных людей. Он означает, конечно, отцовский дом и родной язык, семью, друзей, любимый пейзаж и песни, чго пела нам мать, определенным образом приготовленную пищу, привыч­ные повседневные вещи, фольклор и личные привычки, — короче, особый способ жизни, составленный из маленьких и привычных элементов, доро­гих нам. ...Дом означает одно для человека, который никогда не покидает его, другое — для того, кто обитает вдали от него, и третье — для тех, кто в него возвращается» [Шюц. 1995. С. 139].

Что значит с социологической точки зрения жизнь дома и жить дома? Здесь мы вновь должны обратиться к цитированию Шюца, который пишет, что «жизнь дома означает по большей части жизнь в актуальных или потен­циальных первичных группах (здесь он ссылается на Ч. Кули. — Г.З.), т.е. в общем с другими пространстве и времени, в общем окружении объектов как возможных целей, средств и интересов, основанных на непрерывной системе релевантностей. Жить дома — это значит воспринимать другого как уникальную личность в живом настоящем, разделять с нею антиципа­ции будущего в качестве планов, надел<д и желаний, наконец, это означает шанс восстанови гь отношения, если они прерваны. Для каждого из партне­ров чулсая жизнь становится частью его авгобиографии, элементом личной истории» [Там лее. С. 140].

Жизнь дома с другими Шюц связывает с возникновением общего про­странства и времени. При этом «общность пространства означает, что оп­ределенный сектор внешнего мира доступен всем участникам отношения лицом-к-лицу. Внутри этого общего горизонта есть объекты общего инте­реса и общей релевантности. Общность времени не простирается столь далеко и не означает внешнего (объективированного) времени, разделяв-; мого с партнером, но она означает, что каждый из них участвует во внут­ренней жизни другого» [Там же. С. 139].

Возвращение домой определяет, детерминирует новое восприятие со­циального мира. Так, в армии солдат привык подчиняться приказам ко­мандиров и действовать в условиях заданных свыше порядков, в которые он сам не молсет вмешаться и должен пассивно выполнять чью-то волю свыше. Возвратившись (или возвращаясь) домой, он попадает в изменив­шуюся ситуацию собственного выбора целей и средств их достижения. Шюц доказывает, что новая ситуация обнаруживается не только возвра­тившимся (возвращающимся), но и теми, кто «составляет» дом, в кото­рый приходит солдат. Социолог в связи с лгим пишет, что «поначалу не только родина покажет возвращающемуся домой незнакомое лицо, но и он покажется странным тем, кто его ждет». Для всех — и для возвращаю-


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология 499

щегося, и для тех, к кому он приходит, — становится очевидным, что он уже не тот, прежний, а другой.

Здесь необходимо сказать о термине «возвращающийся». Он фигури­рует в виде возвратного несовершенного причастия, с помощью которого передается процесс, длящийся во времени. Человек физически улсе вернул­ся, он дома, но феноменологически, психологически, социально он еще дол­го будет «возвращаться», если «вернется» вообще. Здесь Шюц говорит о практических шагах, которые должны быть осуществлены, чтобы это про­изошло: «Многое сделано, но еще больше предстоит сделать, чтобы подго­товить возвращающегося домой ветерана к необходимости прилаживания к дому. Равно необходимо подготовить к его приходу и домашнюю группу. Через прессу и радио следует разъяснять домочадцам, что человек, которо­го они ждут, уже не тот, другой, и даже не такой, каким его воображают. По­вернуть пропагандистскую машину в противоположном направлении, раз­рушить псевдотипы батальной жизни и жизни солдата вообще и заменить pro на правду — не простая задача» [Там же. С. 142].

1' Рассматривая взгляды ученого па проблему «возвращающегося до-) мой», нельзя не отметить ее актуальности в наше время. Более того, мож­но, с нашей точки зрения, говорить о росте этой актуальности, о значи­тельном увеличении числа людей, которые находятся в состоянии «возвращения домой». Концепция Шюца являет собой пример социоло­гической теории, направленной на решение конкретной жизненной мас­совой ситуации. Она ориентирована на достижение взаимопонимания людей, диалог между ними. Потребность в решении подобных проблем породила становление неклассической парадигмы социального знания и, как одну из ее разновидностей, феноменологическую социологию.


§ 3. Проблемы феноменологической социологии в творчестве П. Бергера и Т. Лукмана

Краткий биографический очерк

Одними из наиболее крупных представителей феноменологической со­циологии, прежде всего социологии знания, являются Питер Бергер и То­мас Лукман, а их совместная работа «Социальное конструирование ре­альности» (опубликована на английском языке в 1966 г., на русском — в 1995 г.) признана классической и стала в один ряд с социологическими «бестселлерами» второй половины XX в.

Бергер родился в Вене в 1929 г. В 1946 г., после непродолжительного обучения в Лондонском университете, эмигрировал в США, где через пять лет получил гражданство. Учился в Нью-Йорке, в Новой школе социаль­ных исследований у А. Шюца, в 1954 г. получил степень доктора филосо­фии. В 1950—1960-х гг. преподавал в ряде американских университетов и


Ш



Часть II. Современный этап


колледжей, был директором Института церкви и общины. Написал ряд яр­ких работ по социологии религии (в частности, «Шум торжественных ас­самблей» и «Двусмысленное видение»). Затем появилась книга «Пригла­шение в социологию» (на русский язык переведена в 1996 г.), быстро ставшая очень популярной. В этой книге предметом социологии выступает взаимосвязь между «человеком в обществе» и «обществом в человеке». В 1960-е гг. начинается многолетняя творческая дружба с Лукманом. Об­щие интересы обоих социологов касались как феноменологической социо­логии знания, так и социологии религии. В настоящее время Бергер воз­главляет Институт изучения экономической культуры Бостонского университета, а его научные интересы связаны с анализом социокультур­ных и экономических проблем современного мира.

Лукман родился в 1927 г. в Югославии. В 1957 г. стал магистром в Но­вой школе социальных исследований в Нью-Йорке. Работая под руковод­ством Шюца, он там же становится доктором философии (1956). Его пре­подавательская работа была связана с университетами Нью-Йорка, Фрайбурга, Франкфурта. С 1970 г. по настоящее Езремя Лукман - про­фессор социологии в университете г. Констанца (ФРГ). Написал ряд ра­бот в области социологии религии, социологии языка (монография «Со­циология языка»). Но главные его работы связаны с феноменологической социологией знания. Несмотря на то что Лукман и Бергер живут в разных странах, это не мешает им регулярно встречаться и вместе писать — как па английском, так и на немецком языках. В этой связи интересно отметить, что работа, на которую далее будут идти постоянные ссылки («Социаль­ное конструирование реальности»), появилась сначала на немецком, а за­тем уже — на английском языке.

Социальное конструирование реальности

Находясь под влиянием идей Шюца, Бергер и Лукман выделяли среди мно­жества реальностей одну как наиболее значимую — реальность повседневной жизни. Она представляется как интерсубъективный мир, т.е. мир, который человек разделяет с другими людьми. В этом мире господствует повседнев­ное знание, т.е. знание, которое человек разделяет с другими людьми в при­вычной самоочевидной обыденности повседневной жизни. Ее реальность, считают социологи, конструируется интерсубъективным человеческим со­знанием. Поэтому вопрос о качественном различии между объективной и субъективной реальностью повседневной жизни, но существу, снимается.

В реальности обыденного бытия и ее знании одной из центральных яв­ляется проблема пространственной и (особенно!) временной структуры ми­ра повседневной жизни. Последняя необычайно сложна, считают Бергер и Лукман, поскольку сталкиваются различные уровни эмпирической темпо-ралыюсти. Прежде всего они говорят о том, что человек воспринимает вре­мя как непрерывное и конечное. Но на время жизни человека и его воспри-


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология



ягие накладывает печать временная структура жизни общества с его рево­люциями, кризисами, достижениями и т.д. Все это в большой степени опре-деляе г характер социального взаимодействия людей в повседневной жизни.

Другой фактор, обусловливающий в значительной степени этот про­цесс, - язык. «Очень важная характеристика языка схвачена в выраже­нии, что люди должны говорить о себе до тех пор, пока они себя как сле-дус! не узнают» [Бергер, Лукман. 1995. С. 67]. В атом смысле «язык делает мою субъективность "более реальной" не только для моего партне­ра по беседе, но и для меня самого» [Там же. С. 66).

Язык объективен как знаковая система (в отличие от речи). При этом он выполняет важные функции соединения различных реальностей по­вседневной жизни. «Хотя язык может использоваться и но отношению к другим реальностям, по даже и тогда он сохраняет свои корни в реально­сти повседневной жизни» [Там же. С. 67]. Вместе с тем с помощью языка весь мир (для меня) moxci актуализироваться в любое время, даже если я не беседую с кем-либо в данный момент.

Что же представляет собой, но Бергеру и Лукману, мое знание повсед­невной жизни? Как считают социологи, оно напоминает инструмент, про­рубающий дорогу в лесу и проливающий узкую гюлосу света на то, что на­ходи 1ся впереди и непосредственно рядом, между тем как со всех сторон дорогу обступает темнота. «Мое знание повседневной жизни, — пишут со­циологи, — организовано в понятиях релевантностей. Некоторые из них определяются моими непосредственными практическими интересами, дру-|ие — всей моей ситуацией в обществе. Мне неважно, каким образом моя жена го i овит- мой любимый гуляш, если он получается хороню. Меня не интересует то, что акции общества падают, если я не владею этими акция­ми; что католики модернизируют свое учение, если я атеист; что можно ле­теть без пересадки в Африку, если я туда не собираюсь» [Там лее. С. 77]. Вместе с тем мои релевантные структуры во многом пересекаются с реле­вантными структурами других. Знание этих структур есть важный элемент моего знания повседневной жизни.

Знание повседневной жизни связано и с проблемой социального распре­деления знания. Оно начинается с того простого факта (и его признания), что я не знаю всего того, что знают мои партнеры, и наоборот. В повседнев­ной жизни знание социально распределено в том смысле, что разные инди­виды и типы индивидов обладают им в различной степени. Кроме того, у каждого может быть такое знание, которое он с кем-то разделяет и которое он не разделяет ни с кем. Здесь имеет еще значение социально доступный запас знания, который тоже как бы «участвует» в социальном распределе­нии знания. «В повседневной жизни я знаю (хотя бы приблизительно), — пишут социологи, — что и от кого я могу скрыть, от кого я могу получить ин­формацию, которой не располагаю, и вообще какого рода знаний можно ожидать от разных людей» [Там же. С. 79].



Часть II. Современный этап


По мнению ученых, знание в обществе — это совокупность того, каждый знает о социальном мире: правила поведения, моральные принцй пы, предписания, ценности, верования, пословицы, поговорки и т.д. Такс знание составляет мотивационную динамику институционализированного поведения и является «реализацией в двойном смысле слова — в смысле понимания объективированной социальной реальности и в смысле непре­рывного созидания этой реальности» [Бергер, Лукман. 1995. С. 111].

Повседневное знание тесно сопряжено с повседневной деятельностью, которая, как полагают социологи, постоянно подвергается габитуализации (т.е. опривычиванию). Отсюда большое внимание уделяется понятию «га­битус» (его ввел в широкий научный оборот французский социолог П. Бур-дье, хотя и до него термин использовался М. Вебером, Э. Дюркгеймом и другими учеными; подробнее концепцию габитуса Бурдье мы будем специ­ально рассматривать в следующей главе). На самом деле привычная дея­тельность всегда способствует появлению повседневного знания. Отсюда появляются стандартные значения вариантов поведения.

Бергер и Лукман рассматривают не только повседневное, обыденное знание, но и теоретическое, значение которого они, по всей видимости, принижают. Теоретическое знание, говорят социологи, «лишь небольшая и отнюдь не самая важная часть того, что считается знанием в обществе» [Там же. С. 109]. С этим утверждением, особенно второй его частью, вряд ли можно согласиться в начале XXI в., когда роль науки и научного зна­ния невиданно возросла и имеет поистине необозримые перспективы. Однако не следует удивляться проанализированному выше подходу, ведь он в полной мерс соответствует сути феноменологической социологии и гипертрофированию роли повседневного знания.

Проблема социализации и роль знания в ее анализе

Феноменологическая характеристика повседневного знания в творчестве Бергера и Лукмана тесно связана с анализом ими проблемы социализации. Отметим прежде всего, что социологи, рассматривая понятие социализа­ции, стремились исходить из уже имевшихся к тому времени философско-социологических взглядов на него. В примечаниях к третьей главе «Соци­ального конструирования реальности» (в которой развернуто их описание социализации в связи с анализом общества как субъективной реальности) они пишут: «Наши определения социализации и двух ее подтипов (первич­ной и вторичной. — Г.З.) соответствуют современному их употреблению в социальных пауках. Мы лишь приспособили словесное их выражение к це­лям нашего общетеоретического подхода» [Бергер, Лукман. 1995. С. 317].

Действительно, во взглядах социологов можно обнаружить-немало сходства с подходами к социализации У. Джемса, Дж. Дьюи, Э. Дюркгей-ма, М. Вебера, Дж. Мида. Бергер и Лукман считают, что человек не рож­дается членом общества, а появляется на свет лишь с предрасположенно-


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология 503

стыо к социальности. Членом общества он становится лишь в ходе дли­тельного процесса социализации, отправным пунктом которого является интернализация. Последняя означает прелсде всего постоянную, непре­рывную идентификацию людей друг с другом, поскольку каждый из них участвует в бытии другого.

Социализацию социологи определяют как «всестороннее и последова­тельное вхождение индивида в объективный мир общества или в отдель-мую его часть» [Там же. С. 212]. В этом «вхождении» следует различать •первичную социализацию, которой индивид подвергается в детстве и вследствие чего он становится членом общества, и вторичную социализа­цию, благодаря которой уже социализированный индивид включается в «новые сектора объективного мира общества». Первичная социализация •рассматривается социологами как «нечто гораздо большее, чем просто ког­нитивное обучение». Решающей ее фазой является формирование в созна­нии индивида образа обобщенного другого. Эта кристаллизация происхо­дит наряду с интернализацией языка, который, по мнению социологов, представляет собой наиболее значимую часть и наиболее важный инстру­мент социализации [Там же. С. 217].

Целью процесса первичной социализации является конструирование первого мира индивида, который обладает особым качеством устойчивос­ти, поскольку в ходе этого процесса ребенок интернализует мир своих зна­чимых других как единственно возможный для себя мир; ведь выбора зна­чимых других у него нет. Следовательно, считают Бергер и Лукман, мир, интернализуемый в ходе первичной социализации, укореняется в созна­нии прочнее, чем миры, конструируемые в процессе вторичной социализа­ции [Там же. С. 219]. Однако понимание процесса социализации в его трактовке социологами для нас важно не как самоцель. Главное — роль и место знания, определяющего процесс социализации.

В этом плане нужно обратить внимание на рассмотрение социологами проблем социализации сквозь призму социального распределения зна­ния. Отличие вторичной социализации от первичной, выясняется далее, состоит в том, что она выступает как «приобретение специфически роле­вого знания, когда роли прямо или косвенно связаны с разделением тру­да» [Там же. С. 225]. Здесь имеет значение указание социологов на то, что характер вторичной социализации зависит от статуса связанной с ней си­стемы знания.

Другой вопрос — об институциональном распределении знания между первичной и вторичной социализациями. Если распределение знания являет­ся относительно простым, можно использовать одни и те же институциональ­ные средства как в первичной, так и во вторичной социализации. Если оно оказывается сложным, необходимы специальные механизмы вторичной со­циализации с подготовленным для этой цели персоналом. По мнению социо­логов, лучшей иллюстрацией вторичной социализации, осуществляющейся



Часть П. Современный этап


при содействии вспомогательных специализированных средств, является развитие современного образования [Бергер, Лукмап. 1995. С. 238—239).

В связи с анализом распределения знания появляется третий вопрос. Он касается социального взаимодействия между учителями и учениками, которое имеет формализованный характер вследствие того, что предназ­начением педагогов как институциональных функционеров является пе­редача социального знания. Здесь, однако, важен вопрос о характере об­разования. Бергер и Лукман в качестве примера проводят различие между инженерным и музыкальным образованием. Они пишут: «Инже­нерное образование можно получить в процессе формального, весьма ра­ционального, эмоционально нейтрального обучения. Музыкальное же об­разование обычно включает более высокую степень идентификации с маэстро и гораздо более глубокое погружение в реальность музыки. Это различие — результат внутренних различий между инженерным и музы­кальным знанием, а также между образами жизни, соответствующими этим двум системам знания» [Там же. С. 235].

Как видно, в основу того или иного вида образования кладется зна­ние, обладающее определенной спецификой, и образ жизни, соответству­ющий ему. Следует отметить, что, к сожалению, такой подход к соотно­шению образования и знания ни в зарубежной, ни в отечественной литературе не принят. Доминирует иная позиция по вопросу-о диффе­ренциации профессионального образования на определенные виды, в со­ответствии с которой последняя обусловлена характером и содержанием труда, а также потребностями производства. Социологи предлагают иной вариант трактовки дифференциации профессионального образова­ния, исходя из феноменологической социологии знания, для которой ре­альность социального мира состоит прежде всего в совокупности знаний о нем и конструировании этой реальности на их основе. В таком случае профессиональное образование и его дифференциация должны рассмат­риваться как следствие развития знания и его дифференциации (а не как результат развития труда и производства).

Завершая рассмотрение феноменологической социологии как одного из наиболее развитых направлений социологии XX в., отметим, что в ней подчеркивается роль субъективной стороны и предмета исследования — отношения человека к повседневному бытию, делается акцепт па актив­ном, сознательном, творческом элементе «конструирования» социально­го мира, который может рассматриваться только в связи с позициями, це­лями и интересами взаимодействующих субъектов. В этом проявляется направленность феноменологической социологии против позитивизма и неопозитивизма, явно недооценивающих роль и значение гуманистичес­кой линии в социальных науках.

Еще одно направление гуманистической социологии, претендующее на роль парадигмы, — этнометодология.


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология

§ 4. Этнометодология как парадигма социологии второй половины XX в. Общая характеристика

Этнометодология определенным образом связана с символическим интер-акционизмом и феноменологической социологией, поскольку и для нее ос­новное в предметной зоне — изучение взаимодействия между людьми. Вместе с названными выше двумя направлениями этнометодоология со­ставляет своеобразную «триаду» гуманистической социологии (послед­нюю иногда называют гуманистической парадигмой в социологии). Ее ос­нователем является американский социолог Гарольд Гарфипкель (род. в 1917 г.). Его считают учеником Т. Парсонса, у которого он стажировался в Гарвардском университете. Впоследствии стал профессором Калифорний­ского университета в Лос-Анджелесе. Главный труд Гарфинкеля — «Ис­следования но этнометодологии» — был опубликован в 1967 г. Именно ему принадлежит термин «этпомегодология». Наиболее яркие представители направления — Д. Дуглас, Г. Закс, П. Макхыо, А. Сикурел, Э. Ливипгстон. Последний опубликовал в 1987 г. книгу «Понять этномстодологию», явля­ющуюся одной из наиболее интересных работ в рассматриваемой области социологического знания. Особенность этой книги состоит в том, что в ней читателя знакомят не только с теоретическими идеями этнометодологии, но и с техникой ее исследовательской практики.

Смысл этнометодологии состоит в превращении методов этнографии и социальной антропологии в общую методологию социологических ис­следований. Речь идет об использовании методов изучения различных общин и примитивных культур и переводе их на язык анализа современ­ных социальных и культурных явлений и процессов. С учетом сформу­лированного научного интереса предметом этнометодологии являются процедуры интерпретации социальных явлений и их научного осмысле­ния, осуществляемого как раскрытие механизмов социальной коммуни­кации между людьми. Поскольку последняя имеет место прежде всего в виде речи, языкового общения, приобретающего формальные очертания и структуры, становится понятным утверждение Гарфинкеля и Закса: «Интересы этнометодологии... настойчиво фокусируются на формаль­ных структурах ежедневной деятельности»1.

По мнению социологов, задача этнометодологии состоит в характери­стике методов социологического исследования, связанного с рациональ­ным, корректным языковым описанием практических повседневных со­циальных взаимодействий. Одним из решающих условий успешности этого описания является значение контекста (социальной среды), в кото­ром происходит взаимодействие.

1 Цит. по: Хрестоматия по современной западной социологии второй половины XX ве­ка / Под ред. Т.Е. Зборовского. Екатеринбург, 1996. С. 142.



Часть II. Современный этап


Однако именно в вопросе о том, что такое социальный контекст взаимо­действия, и существуют принципиальные расхождения между этнометодо-логией и, скажем так, традиционной европейской и американской социоло­гией, представленной идеями М. Вебера и Т. Парсонса (и это несмотря на то, что Гарфинкель, как уже отмечалось, был учеником американского со­циолога). Так, для Парсонса взаимодействие и его понимание участниками этого процесса обусловлено влиянием общих социокультурных норм и ценностей и их приятием (либо неприятием, что ведет к конфликтам); та­ким образом, оно детерминировано извне. Для Гарфинкеля же (и других этнометодологов) коммуникация между индивидами и ее интерпретация осуществляются на основе субъективного конструирования людьми соци­ального мира и социального порядка. Происходит своего рода локальное производство социального порядка на основе повседневной рациональнос­ти, характерной для индивидов.

Этпометодология, следовательно, имеет дело с повседневными, обы­денными действиями людей и их практическим мышлением в ходе осу­ществления такой деятельности. Исходя из этого, Гарфинкель изучал по­ведение людей в суде, очередь как явление социального порядка, беседы между людьми и т.д. Главное, что его интересовало, — как, каким образом, благодаря каким методам и каким действиям осуществляется деятель­ность группы, непосредственно производящей социальный порядок.

В этом отношении представляет интерес описание Ливингстоном дея­тельности социолога1. Вообразим оживленный перекресток. Социолог расположился на крыше высотного дома и вооружен кинокамерой для то­го, чтобы можно было отснять и затем на основе истолкования (интерпре­тации) полученного на пленке изображения объяснить характер движе­ния встречных потоков пешеходов, переходящих улицу. Ему нужно описать и интерпретировать многообразные проявления поведения мас­сы людей, которые, анонимно взаимодействуя, организуют свою деятель­ность таким образом, что осуществляются наиболее оптимальные вариан­ты встречного движения. Речь идет о том, что пешеходы достигают противоположного тротуара при минимуме столкновений с идущими на­встречу потоками людей. Анализируя последовательность кадров, социо­лог предлагает следующую интерпретацию увиденного. Встречные пото­ки пешеходов выглядят в виде «клиньев» или «линейных фронтов», двигающихся под углом друг к другу вслед за первыми пешеходами, на­ходящимися в самой «острой» части клина. Предложенная интерпрета­ция — образец объяснения непосредственного практического действия. В его основе лежит соблюдение требований порядка и организации, кото­рые ие могут быть увидены «изнутри», но становятся очевидными для стороннего наблюдателя. В данном случае цель этнометодолога — понять

Livingston E. Making Sense ot Ethnomethodology. L.; N Y., 1987. P. 21—27.


Глава 27 Феноменологическая социология и этнометодология



интерпретирующую деятельность аналитика в ее тождественности прак­тическим действиям.

Основные понятия и принципы этнометодологии

Одно из центральных понятий этнометодологии — фоновые ожидания. Как и многие другие понятия эгнометодологии, оно имеет целый ряд смыслов и значений, аспектов и толкований. Это и свойства повседневной жизни, составляющие основу повседневной деятельности. Это и социаль­но одобряемые установки индивидов на те или иные действия. Это и пред­ставления людей о социальном мире, выступающие в виде своеобразных правил их взаимодействия, имеющих нравственно-принудительный ха­рактер и регулирующих моральный порядок в отношениях между индиви­дами. Благодаря фоновым ожиданиям (а они могут рассматриваться и как портретная характеристика общества) люди выступают активными субъ-екиши социального взаимодействия, своеобразными «конструкторами» социальной реальности. Но фоновые ожидания — эю не юлько условия личностной, индивидуальной активности, они же выступают и факторами, ее ограничивающими. В итоге все зависит от оценок индивидом тех обсто­ятельств, в которых он должен себя определенным образом проявить. Та­ким образом, благодаря понятию «фоновые ожидания» этнометодология получила возможность охарактеризовать и раскрыть механизм активнос­ти человека в ходе конструирования им социальной реальности.

Еще одно важное понятие этнометодологии — индексация, под кото­рой понимается трактовка смысла поведения человека, вытекающая из контекста этого поведения. Поскольку индексация, г.е. включение в «свойства» конкретной ситуации, как правило, связана с использованием языка, в этнометодологии часто говорят о его «индексированных свойс!-вах». В этой связи Гарфинкель и Закс пишут: «Индексированные свойст­ва обыденного языка обеспечивают технологию социологических иссле­дований, следуя повседневной практике как их отличительному признаку: кем бы и где бы ни делалось социологическое обоснование, оно пытается возместить индексированные свойства практического рассуж­дения; оно делает это для доказательства расчетливой рациональности повседневной деятельности; оно делает это для того, чтобы оценки были оправданы методическим наблюдением и отчетом о ситуативных, соци­ально организованных особенностях повседневной деятельности, кото­рая, конечно, включает особенности обыденного языка»1.

Анализ индексированных форм обыденного языка и разговорной речи позволяет, по мнению этнометодологов, раскрыть то, что содержится на заднем плане повседневного поведения и не видно «невооруженному гла-

1 Цит по. Хрестоматия по современной западной социологии второй половины XX ве­ка С 137



Часть II. Современный этап


зу». Это содержание и составляют различные социальные структуры об­щества. Они признаются как существующие только в связи с наличием целей и мотивов взаимодействий, воспринимаемых самими его участни­ками как социально и морально должные.

Основное требование этномегодологии — не допускать разрыта между субъектом и объектом изучения. Социолог должен быть включен в ситуа­цию исследования, он не может смотреть на нее отстраненным взглядом. Задача социолога — оказаться в состоянии взаимосопряженности с иссле­дуемым, именно на этом базируется их взаимодействие. Представи гели эт-номстодологии подчеркивают, что такое взаимодействие, опирающееся па коммуникацию между исследователем и объектом изучения, дает неизме­римо более богатую информацию, чем любой иной способ се получения. Поэтому выводы .тпгометодологов, получаемые в ходе такого общения, ча­сто носят характер простого здравого смысла, что называется, народной му­дрости. Эти выводы воспроизводят социальное взаимодействие в качестве речевой коммуникации, характеризуемой как отражение поведения людей.

Этнометодолог должен изучать, по мнению представителей этого па-правления, прежде всего обстоятельства действия и мышления. В этом случае для него важной становится практическая адекватность действия и методов его изучения. Что же касается практической организации лю­дей, непосредственно осуществляющих социальную деятельность, то она не интерпретируется как результат этой деятельности, а видится к каче­стве таковой. Для конкретной группы действующих лиц объяснимость их. деятельности и есть наблюдаемое условие ее осуществления. Как пишет Ливингстон, «объяснимость практического действия есть явление прак­тического действия. Она исследуется этпометодологически как упорядо­чивающий феномен и как результат этой упорядоченности»1. Поэтому объективность объяснения (и его предмета) есть в первую очередь его ха­рактеристика как чего-либо описываемого, наблюдаемого, анализируемо­го в ходе практического осуществления этого процесса.

Таким образом, для этнометодологии социальная реальность лишена объективных характеристик. В качестве объективных свойств присутству­ют значения собственных суждений, которые (значения) мы приписываем этой реальности. Социальная и культурная реальность, следовательно, конструируется в процессе взаимодействия на основе речевой коммуника­ции. Поскольку сама коммуникация отражает единичные акты деятельно­сти, попятно, что реальность повседневной жизни этнометодологи рассма­тривают как поток уникальных, неповторимых ситуаций.

Этнометодология, таким образом, раскрывает механизмы социальной коммуникации между людьми и методы социологического исследования, связанного с корректным языковым описанием повседневных социаль-

' Livingston E. Making Sense of Ethnoinclhodology. P. 124.


Глава 27. Феноменологическая социология и этнометодология 509

пых взаимодействий индивидов. Здесь большая роль придается мастерст­ву обычного языка, с помощью которого производится истолкование эм­пирических ситуаций повседневной социальной жизни. Этим и должна заниматься, по мнению Гарфинкеля, социология.

Суть дела в том, что реальные социальные проблемы могут быть обна­ружены благодаря анализу социальных речевых коммуникаций. Оттал­киваясь от формальных структур языкового общения, повседневного раз­говора, можно выявлять социальные противоречия. Такой вывод базируется на следующей гипотезе Гарфинкеля: давая рациональные объ­яснения своим действиям, люди делают эти действия рациональными, внося тем самым в социальную жизнь понятность, объенимость и упоря­доченность.

В этом смысле этнометодология выступила против социологической традиции позитивизма и неопозитивизма, их принципов объективности, естественно-научного характера рациональности суждений, обоснован­ности доказательств. В соответствии с этнометодологией, социальный мир создается и исследуется в ходе осуществления процедур описания и объяснения этого мира, что снимает вопросы о его объективности или субъективности. Решающее значение приобретает здравый смысл, по­скольку он означает обыденные толкования реальности на основе веры в объективный характер окружающего пас мира.

В итоге мы имеем дело с достаточно субъективистским истолковани­ем социальной действительности, которая, по существу, отождествляется с се восприятием. Но несмотря на то, что объективное содержание соци­альной реальности в этпометодологии редуцируется к представлению о ней социолога, все лее конкретные исследования обыденного сознания, общения, морали дают положительные результаты. Эта прибавка знания посредством этпометодологических исследований и обусловила извест­ную популярность рассмотренной парадигмы.

Вопросы и задания

1. Что такое феноменологическая социология? Раскройте существо этого понятия.

2. Почему философские концепции Э. Гуссерля и М. Шелера пришло считать основ­
ными теоретическими исючниками феноменологической социологии?

3. Что означает гуссерлевское понятие жизненного мира?

4. Охарактеризуйте суть феноменологического подхода Шелера к пониманию обще­
ства.

5. Проанализируйте основные виды знания, выделенные Шелером. Насколько его
классификация ак гуальна сегодня и применима в современной социологии знания?

6. Почему основоположником феноменологической социологии считают А. Шюца?
Проанализируйте ее основные положения.

7. Как анализирует повседневную социальную реальность и жизненный мир Шюц?
Почему этот мир рассматривается им как интерсубъективный?



Часть II. Современный этап


8. Что означает проблема повседневного знания и его социализации в феноменологи­
ческой социологии Шюца?

9. Раскройте существо концепции «возвращающегося домой» и покажите ее совре­
менное значение.

10. Чго означает «социальное конструирование реальности» в социологической кон­
цепции П. Бергера и Т. Лукмана? Почему эта концепция считается одной из наибо­
лее значимых в современной социологии?

11. Как Бергер и Лукман раскрывают проблему социализации личности и почему они
подчеркивают особую роль знания в этом процессе?

12. Дайге общую характеристику этнометодологии как социологической парадигмы
второй половины XX в.

13. Раскройте основные понятия и принципы этномеюдологии.

Литература

Баразгова Е.С. Американская социология. Традиции и современность. Екатеринбург; Бишкек, 1997.

Бауман 3. Мыслить социологически. М., 1996. Гл. 2—5.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М, 1995.

Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М., 1996.

Волков Ю Г., Нечипуренко В.Н., Самыгин СИ. Социология: история и современность. М.; Ростов н/Д„ 1999.

Громов И.А., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная теоретическая социология. СПб.. 1996.

Ионин Л.Г. Альфред Шюц и социология повседневности // Современная американская социология. М., 1994.

История социологии. Минск, 1993.

История теоретической социологии: В 4 т. М., 1998. Т. 3.

Капитонов Э.А. Социология XX века. История и технология. Ростов н/Д., 1996.

Кравченко С.А., Мнацаканян М.О., Покровский Н.Е. Социология: парадигмы и темы. М., 1998.

Руткевич Е.Д. Питер Людвиг Бергер. Томас Лукман // Современная американская со­циология. М., 1994.

Сакс Г., Гарфинкель Г. О формальных структурах практических действий // Хресгома-шя но современной западной социологии второй половины XX века. Екатерин­бург, 1996.

Шюц А. Структура повседневного мышления // Социол. исслед. 1988. № 2.

Шюц А. Возвращающийся домой // Социол. исслед.1995. №2.

Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американская со­циологическая мысль: Тексты. М., 1996.


Глава 28

Современные движения и теории в социологии

В 1980—1990-х гг. возник целый ряд новых социологических теорий, кото­рые не вышли пока на уровень парадигм, не приобрели характер общепри­нятого… Лишь в одном сегодня никто не сомневается — в наличии кризисного… Другой путь состоял в пересмотре позиций социологов с помощью концепций, начинавшихся с приставки «пост». Громко…

Вопросы и задания

1. Каковы основные особенности развития социологической теории в 1980—1990-е гг.?

2. В чем состоит кризис социологического сознания и какие пути выхода из него ви­
дят представители научного знания?

3. Почему динамизм мирового развития стал актуальным предметом социологическо­
го анализа в 1980-х гг.? t

4. Охарактеризуйте основные движения в современной теоретической социологии, '
называемые Дж. Ритцсром.

5. Что собой представляет постмодернизм в социологии? Как его оценивают совре­
менные ученые?

6. Обоснуйте актуальность концепции глобализации в современной социологии.

7. В чем проявляется интегрирующий характер теории структурации Э. Гидденса?

8. Раскройте основные положения и понятия теории структурации, охарактеризуйте
смысл гидденсовского понимания дуальности структуры.

9. В чем заключаются особенности теории социального пространства П. Бурдье? Как
она соотносится с концепцией габитуса французского социолога?

10. Можно ли относить теорию социальных изменений П. Штомпки к интеграционно­
му движению в социоло! ии? Обоснуйте свой ответ ссылками на содержание теории
польского социолога.

11. В чем новизна подхода Н. Лумана к анализу социальных систем? Как трактовка об­
щества сопрягается с трактовкой системы в концепции Лумана?

12. Как бы вы могли охарактеризовать отношение Лумана к проблеме человека?

13. Каково мест коммуникации в системе с точки зрения Лумана?



Часть II. Современный этап


Литература

АлександерДж. Социологическая 1еория после 1945 i. // Западная теоретическая соци­ология 1980-х п. М„ 1989.

Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социол жури. 1994. № 4.

Бурдье П. Социология полигики. М., 1993.

Бурдье П. Начала. М., 1994.

Волков Ю.Г., Нечипуренко В.Н., Самыми СИ Социология' иоория и современное! ь М , Ростов и/Д„ 1999.

ГидденсЭ. Социология. Челябинск. 1991

Гидденс Э. Социология. М., 1999.

Громов И.А., Мацкевич АЮ, Семенов В А. Западная юороическая социолощя СПб., 1996.

История теоретической социологии- В 4 i. М„ 2000. Т. 4.

Кравченко С.А., Мнацаканян М.О, Покровский НЕ. Социо./ioi ия' парадигмы п i смы М., 1998.

Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Луман Н. Тавтология и парадокс в самоонисаниях современно!о общее!на// Социоло-гос. М, 1991. Вып. 1.

Луман Н. Понятие общее! ва. Почему необходима «системная теория»''' //Пробчемы тео­ретической социологии. СПб., 1994.

Луман Н. Теория общества // Теория общества. Фупдамеп iaiii>iii>ie проблемы. М, 1999

Луман Н. Решения в «иформациоином обществе» Невероятность коммуникации // Проблемы теоретической социологии. СПб., 2000 Вып 3.

Современная западная социология: классические традиции и поиски новой парадш мы М., 1990.

ШтомпкаП. Социология социальных изменений. М., 1996.

Ядов В.А. Стратегия социологического исследования М., 1998.


Глава 29

Отечественная социология с рубежа 1910-1920-х гг.

до начала 1930-х гг.

Рассмотрен процессы, характерные для социологической науки XX в. в Ев­ропе и США, мы переходим к анализу развития отечественной социологи­ческой мысли - с сохранением той же логики и структуры, что были ис­пользованы в предшествующих главах. При этом, конечно, будет учтена «российская специфика», состоящая в данном случае в том, что по мень­шей мере четверть века (с начала 1930-х до рубежа 1950—1960-х гг.) в усло­виях господства сталинского режима социология находилась под запретом. По.шшу вслед за первым периодом (от Октябрьской революции 1917 г. до начала 1930-х гг.) будет рассмотрен второй (от рубежа 1950—1960-х гг. до конца 1980-х гг.), а затем и третий (с конца 1980-х гг. до наших дней). Ана­лизу каждого из трех периодов будет посвящена своя, особая глава.

В рамках первого периода, к непосредственной характеристике которого мы переходим, целесообразно выделить два подпериода. Первый — с конца 1917 i. до конца 1922 г. — можно в самом общем плане определить как время противоборства немарксистской (антимарксистской) и марксистской социо­логии, второй — с конца 1922 г. до начала 1930-х гг. — как время утверждения ' и победы марксистской социологии, завершившееся, в точном соответствии с логикой развития социальных и идеологических процессов в СССР, реаль­ным запретом и теоретических, и эмпирических социологических исследова­ний. Конец 1922 г. рассматривается нами как рубеж в противостоянии двух принципиально различных направлений в развитии социологической науки (марксистской и немарксистской), поскольку был ознаменован своего рода знаковым событием — высылкой из страны большой группы творческой ин­теллигенции, в составе которой оказался и П. Сорокин, ведущий отечествен­ный социолог, который впоследствии, как об этом уже писалось, составил сла­ву мировой социально-гуманитарной науки.

§ 1. Отечественная социология в 1917-1922 гг.

В рамках первого нодпериода отечественная социология развивалась преимущественно как теоретическая паука. Эмпирические исследования,



Часть [I Современный этап


традиции коюрых не были заложены в дореволюционный период, почти не проводились, хотя потребность в них уже давала о себе знать. Молодое правительство страны Советов — Совнарком — вначале благожелательно от неслось к проведению социальных исследований и рекомендовало при­ступить к их осуществлению еще в мае 1918 г. Да и в целом отношение к социологии на первых порах послереволюционного развития было поло­жительным. Более того, начался процесс се ипституционализации.

Он был вызван значительным интересом к этой науке, о чем свидетель­ствовал количественный рост издаваемой социологической литературы и в целом литературы в области социальной проблематики. Например, по социологии в 1918 г. вышло из печати па 40 книг больше, чем в 1917 г. В 1921 г. в России было издано более 4000 томов литературы по социаль­ным проблемам, что составило половину от годовой книжной продукции.

В октябре 1918 г. был создан Социобиблиологический институт, кото­рому предстояло решить несколько задач. Одной из них стала подготовка и проведение конкретных социологических исследований, другой — по­пуляризация социологических знаний, в том числе путем оказания помо­щи в ознакомлении с литературой по социальным проблемам. Через год после своего создания, в 1919 г., Социобиблиологический институт был преобразован в Социологический институт, директором которого в нача­ле 1920 г. стал известный российский социолог К.М. Тахтарев. В составе института работали также не менее известные социологи П.А. Сорокин и Н.А. Гредескул.

Оказавшись у руководства института, Тахтарев поставил вопрос о расширении направлений его работы. Помимо научных исследований, планировалось обеспечение необходимого уровня высшего социологиче­ского образования, обучение работников государственного и партийного аппарата и распространение социологических знаний среди народа. Од­нако эти предложения не получили поддержки, скорее наоборот, вызвали опасение расширения влияния немарксистской социологии.

Еще одним важным показателем институционализации социологиче­ской науки в стране явилось возобновление в 1919 г. работы Русского со­циологического общества им. М.М. Ковалевского. Его председателем был избран пользовавшийся большим авторитетом среди социологов Н.И. Кареев. Социологический институт и Русское социологическое об­щество стали основными центрами притяжения интересов исследовате­лей и педагогов, которые регулярно собирались слушать доклады и лек­ции ведугдих ученых. На эти встречи приходили и люди, просто желающие получить знания в области социологической науки. С докла­дами и лекциями выступали П.А. Сорокин, К.М. Тахтарев, Н.А. Гредес­кул, Н.И. Кареев, А.А. Гизетти, П.И. Люблинский и др. На собрания соци­ологов приходили, как правило, сторонники самых разных направлений, включая представителей и марксистской, и немарксистской ориентации.


Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910— 1920-х гг до начала 1930-х гг. 543

Однако последние все лее доминировали. Впоследствии это явилось од­ним из оснований для прекращения работы и Социологического институ­та, и Русского социологического общества. Институт был закрыт в 1921 г., чуть позже — Русское социологическое общество. Власть предер­жащие хорошо понимали, что нельзя давать возможность готовить кадры, проводить исследования и издавать книги по социологии профессорам либерального направления.

Была введена ученая степень по социологии, созданы первые социоло­
гические кафедры в Ярославском и Петроградском университетах. В по­
следнем был образован первый в России факультет общественных наук,
деканом которого стал Сорокин. Именно он написал первые учебные про­
граммы по социологии — и для высшей, и для средней школы, поскольку
появилась возможность обучения основам этой дисциплины. "|

Такая возможность возникла вследствие разрешения Наркомпроса lL'|

(Народного комиссариата по делам просвещения) преподавать социоло- |

гию в школах. Более того, была поставлена задача обеспечить переход ко I

всеобщему обязательному изучению социологии. Однако в связи с от- v |

сутствисм в достаточном количестве необходимой учебной литературы, ч

а главное — подготовленных педагогических кадров, способных пропа­
гандировать идеи социализма и коммунизма, на основании проверки ра­
боты ряда школ Петрограда Наркомпрос вскоре запретил преподавание
социологии. Вместо нее было введено обучение основам политических I1'

знаний, к преподаванию которых допускались лишь члены партии боль- I

шевиков.

Активно издавалась социологическая литература — как марксистско­го, так и — первоначально — немарксистского характера. Особое значение имела публикация учебников. К числу основных марксистских произве­дений этого жанра, написанных в период 1917—1922 гг., следует отнести прежде всего работы Е.А. Энгеля и Н.И. Бухарина1; книга последнего бы­ла подвергнута резкой и беспощадной критике в рецензии П. Сорокина.

Среди учебников и научных трудов немарксистской ориентации вы­делялись работы В.М. Хвостова, П.А. Сорокина, К.М. Тахтарева и др.2 Однако после высылки за рубеж значительного отряда российской творческой интеллигенции, не поддерживавшей советскую власть, из­дание немарксистской литературы по социологии было, по существу, прекращено.

* Этель ЕА. Социология. Краткий курс средней школы. Пг., 1919, Бухарин НИ. Теория исторического материализма Популярный учебник марксистской социологии М., 1921.

2 Хвостов В М. Социология. М., 1917 Т 1; Его же. Основы социологии М , 1920; Со­рокин ПА Общедоступный учебник социологии. Ярославль, 1920; Его же Система со­циологии Т.1, 2. Пг., 1920; Тахтарев КМ. Наука об общественной жизни, ее явлениях, отношениях и закономерностях. Опыт изучения общественной жизни и построения со­циологии. Пг., 1919; Его же. Общество и его механизмы Пг., 1921.



Часть II. Современный этап


Анало! ичпые запретительные действия были предприняты в отноше­нии исследовательских институтов, где проводилась работа по изучению социологических проблем, и преподавания предмета социолоши и выс­ших учебных заведениях. В 1922 г. были закрыты кафедры социолоши. В следующем учебном году — 1923/24 — впервые в вузах Петрограда бы­ло введено преподавание курса исторического материализма.

Таким образом, противоборство двух линий в развитии отечественной социологии в первые годы советской власти завершилось чисто волевым, авторитарным способом, который затем постоянно использовался в прак­тике деятельности Коммунистической партии и советского государства. В немалой степени такому решению проблемы социологического противо­стояния способствовала позиция В.И. Ленина, сформулированная им в статье «О значении воинствующего материализма» (1922). Суть этой пози­ции была выражена в двух положениях: 1) кто не с нами, тот прошв пас; 2) мы не так сильны, чтобы за деньги пролетариата разрешить в стране враждебное большевизму инакомыслие.

Результатом деятельности правительства, основанной па таком отно­шении к дореволюционной профессуре, стало либо прекращение ею науч­ной и педагогической деятельности в области социологии, либо выезд из страны (по некоторым данным, эмигрировало более 80 социологов). Лишь единицы перешли в идеологический стан марксизма. Начался иро­цесс бурной «идеологизации» социологии, продолжавшийся в стране (с перерывом почти в 30 лет) вплоть до 1990-х гг. С ним оказалась тесно связанной и репрессивная деятельность но отношению к инакомысля­щим ученым. Дальнейшее социологическое творчество могло осуществ­ляться лишь в рамках одного направления — марксистского.

§ 2. Отечественная социология в 1920-1930-е гг.

Развитие социологической науки в стране в последующее после 1922 г. десятилетие происходило па двух уровнях — теоретическом и эмпирико-прикладном. Рассмотрим вначале теоретические исследования.

Марксистская теоретическая социология в СССР

Наибольшим теоретическим влиянием на процесс становления советской марксистской социологии в начале 1920-х гг. пользовалась концепция Н.И. Бухарина, изложенная им в названной выше книге «Теория истори­ческого материализма. Популярный учебник марксистской социологии» (1921). Небезынтересно отмстить, что эта работа вплоть до 1929 г. пере­издавалась восемь раз. Основная идея Бухарина заключалась в отожде­ствлении социологии, точнее говоря, социологической icopnw с истори­ческим материализмом. Исторический материализм был провозглашен


Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг до начала 1930-х гг. 545

социологической теорией марксизма. Он был определен как «общее уче­ние об обществе и законах его развития, т.е. социология»1. Еще одной осо­бенностью концепции Бухарина явилось стремление доказать, что марк­систская социология является самостоятельной дисциплиной, выступающей как частная паука по отношению к философии марксизма. Аналогичные или близкие позиции заняли Н.Н. Андреев, Д.С. Садын-ский, С.А. Оранский, С.Ю. Ссмковский и др.

Некоторые из них пошли еще дальше, признавая конкретные социо­логические исследования как один из уровней социологической науки. Так, Оранский писал в згой связи: «Как общая теоретическая социоло­гия исторический материализм предполагает и возможность конкретной социологии, особого конкретного социологического изучения социаль­ных процессов...»2. Нужно отметить, что лта позиция впоследствии, в ус­ловиях восстановления социологии в «гражданских правах» в 1960-х гг., была, по сути дела, воспроизведена (однако, к сожалению, без ссылки на ее автора).

Другая группа марксистов (С.Я. Вольфсон, С.З. Кацепбогсн, З.Е. Чер­няков) запяда несколько иные позиции. Соглашаясь с основным тезисом Бухарина о тождестве исторического материализма и социологии, они рассматривали последнюю как составную часть философии. В целом сле­дует отметить, что все изложенные выше точки зрения отражали своеоб­разную социологическую доминанту в подходе к соотношению филосо­фии, исторического материализма и социологии.

Имела место и, условно говоря, философская доминанта во взгляде на эту проблему. Ее сторонники (В.В. Адоратский, И.П. Разумовский и др.) полагали, что в историческом материализме есть философский и социо-ло1 ический аспекты. Первый состоял в подчеркивании материалистичес­кого понимания мира и исторического процесса, второй — в выявлении общей теории общества.

Крайним выражением так называемой «философской доминанты» явилась позиция авторов, отрицавших социологическое значение истори­ческого материализма, более того, доказывавших, что социология носит враждебный по отношению к нему характер (A.M. Деборин, Н.А. Карев, И.К. Луппол, В.Н. Сарабьяпов и др.). Эту позицию можно определить в качестве аптисоциологической. Исторический материализм рассматри­вался только как научно-философская теория общества. Термин «социо­логия» считался не только немарксистским, но и враждебным для исто­рического материализма, поскольку отождествлялся с буржуазной наукой об обществе. В лаконичной форме антисоциологическая позиция выглядела так: марксистской социологии пет и быть не может, социоло-

1 Бухарин НИ. Теория исторического материализма. С. 12. ,'

2 Оранский С А. Основные вопросы марксистской социологии. Л., 1927. Т. 1 С. 13—14. \



Часть II Современный этап


гия может быть только буржуазной. В конце 1920-х гг. в ходе дискуссии (которая оказалась последней для социологии перед ее фактическим за­претом) сформулированная точка зрения получила решающий перевес над другими. Этому способствовали соответствующие политические ус­ловия, связанные с утверждением культа Сталина, а также его личный интерес относительно запрета социологии.

Помимо дискуссии о характере связей и взаимодействий социологии и философии, о марксистской и немарксистской социологии, о возможнос­ти вообще ее использовать в рамках марксистской общественной науки существенное значение имело обсуждение позитивистских и натуралис­тических интерпретаций социальных явлений и процессов, которое содер­жало прямое отрюшение к социологии. Позитивистски и натуралистичес­ки мыслящие авторы часто встречались как среди социологов, так и представителей естествознания. Отметим, что сторонником социальной (коллективной) рефлексологии был известный психоневролог В.М. Бех­терев, развивали идеи социального дарвинизма социологи Н.А. Гредескул, Д.С. Садынский, Е.А. Энгель, отстаивали концепции зоосоциологии зоо­лог М.А. Мензбир, фитосоциологии — биологи И.К. Пачосский, В.Н. Су­качев и т.д. Популярными становились попытки соединить идеи К. Марк­са и 3. Фрейда, биологизаторские трактовки социальных процессов.

Мензбир, например, рассматривал формы «общественной жизни» жи­вотных, начиная с муравьев и насекомых, и считал, что без этого нельзя по­нять социальную жизнь человека в обществе и общество в целом. У муравь­ев он «находил», к примеру, республиканскую форму правления. Основная идея фитосоциологии состояла в том, что объектом изучения социологии является не только человеческое общество, но и весь органический мир, вся живая природа.

Что касается коллективной рефлексологии, то Бехтерев рассматривал в рамках ее предмета различные формы человеческой деятельности и об­щественной жизни как акты коллективного рефлекторного поведения. В его трактовке социальные стимулы вызывали коллективные реакции, а социальная рефлексология выступала как одна из форм социального би­хевиоризма. Особенность подхода Бехтерева состояла в том, что он пы­тался найти точки соприкосновения своей коллективной рефлексологии и социологии. В работе «Коллективная рефлексология», стремясь вы­явить различия между ними, он писал: «Для социолога несущественно знать, как образуются и какие изменения происходят в деятельности и ре­акции коллектива по сравнению с реакциями и деятельностью отдельных индивидов. Он может, конечно, этим интересоваться, но это не его прямая задача, тогда как он естественно признает своей задачей выяснение отно­шений между социальными группами, как и самый факт установления социальных групп или коллективов. Таким образом, изучение способа возникновения коллективных групп и особенностей коллективной дея-


Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 547

тельности по сравнению с индивидуальной — дело коллективной рефлек­сологии, тогда как выяснение количества коллективов, их особенностей и взаимоотношения между этими коллективами в среде того или другого народа есть дело социолога»1.

Ученый полагал, что изучение коллективной рефлексологии может дать очень много полезной информации для правильного понимания со­циальных процессов, характерных для объективных отношений между многочисленными общественными группами. Именно эту сторону дела — объективный характер процессов и отношений — он постоянно подчерки­вал, считая, что для социологии важно опираться не столько на психоло­гическую науку (которая предоставляет данные преимущественно субъ­ективного плана), сколько на биологию и рефлексологию, поскольку они ориентируют на получение объективного научного материала.

Позитивистски и натуралистически ориентированные исследования стимулировали развитие смежной с социологией отрасли науки — соци­альной психологии. Поскольку в марксизме такой поворот не был «пре­дусмотрен», а социальная психология не значилась в спектре его научных интересов, возникли определенные трудности на пути консолидации этой дисциплины с социологией. Однако потребности нового общества, связанные с исследованиями в области труда, воспитания, формирования нового человека, стимулирования его общественной активности, выдви­гали задачу развития социальной психологии. Тем более что за рубежом эта наука в 1920-х гг. получила широкое распространение. Перспективы развития эмпирической социологии в России в этот период, постановка и решение ряда практических и прикладных задач (о чем чуть дальше будет подробно сказано) были напрямую связаны с развитием социальной пси­хологии.

В период с 1923-го по 1929 г. (время окончания дискуссии о соотноше­нии марксистской и немарксистской социологии и в целом о необходимо­сти этой науки в рамках марксизма) был опубликован ряд крупных соци­ологических работ2.

В названных и иных работах обращают на себя внимание по меньшей мере две особенности. Во-первых, все они были теоретическими по свое­му характеру, в них ставились и рассматривались вопросы, касавшиеся предмета, специфики, структуры социологического знания, его функ-

1 Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921. С. 32.

2 Садынский Д С Социальная жизнь людей. Введение в марксистскую социоло­
гию. Харьков,1923; Энгель ЕА Очерки материалистической социологии. М , 1923; Ан­
дреев Н Н
К вопросу о понимании закономерности в истории: социологический этюд.
Л., М, 1925; Каценбоген С.Э. Марксизм и социология. Саратов, 1926, Пипуныров В.Н.
Современное состояние социологии и перспективы ее будущего развития. Никольск,
1926; Черняков 3 Е. Социология в наши дни. Л.; М., 1926; Вольфсон С Я. Социология
брака и семьи. Минск, 1929; Оранский С.А. Основные вопросы марксистской социоло­
гии. М., 1929, и др



Часть II. Современный зтап


ций, соотношения социологии и марксизма. Во-вюрых, опубликованные издания свидетельствовали о большом интересе к социологии не только в столичных центрах Москве и Ленинграде, но и во многих других горо­дах — Минске, Харькове, Саратове и т.д. Реальная география социологи­ческих публикаций была достаточно широкой и охватывала десят ки го­родов страны.

Для развития марксистской социологии периода 1920-х гг., особенно их первой половины, были характерны многочисленные дискуссии — устные и в публикациях, которые отличались, как правило, научной кор­ректностью, терпимостью к оппонентам, отсутствием догматизма, ис­кренней верой в справедливость и торжество идей марксизма. Эти дис­куссии были чаще всего творческими, хотя бы потому, что велись людьми, многие из которых отдичались высоким уровнем образованнос­ти, знанием иностранных языков и зарубежной философской и социоло­гической литературы.

В указанных выше работах и дискуссиях поднимался целый ряд про­блем, касавшихся не только предмета и метода социологической науки, по и социальной и национальной структуры общества и ее отдельных эле­ментов, процессов классовой и социальной дифференциации. Исследова­тели стали обращать внимание на процессы классового расслоения, ак­тивно происходившие на селе1.

Вместе с тем к концу 1920-х — началу 1930-х гг. стала вырисовываться в представлениях социологов социально-классовая структура советского общества, включавшая в себя дваисантагопистических класса — рабочий класс и колхозное крестьянство и слой (группу), или межклассовую про­слойку (ее называли по-разному), трудовой интеллигенции. Именно в это время обозначились контуры одной из основных в 1960—1980-х гг. соци­альных утопий — о сближении названных элементов социально-классовой структуры и создании в недалекой перспективе общее)ва социальной од­нородности.

Цще в начале 1920-х гг. П. Сорокин полемизировал с марксистами, аб­солютизировавшими классовую структуру нового общества в ущерб дру­гим вариантам его социального расслоения и дифференциации. Последу­ющие процессы в жизни советского общества, происходившие в первую очередь па селе и связанные с массовой коллективизацией, подтвердили правоту российского социолога, который, однако, в это время уже работал в США и мог анализировать их, лишь оперируя данными статистических исследований. Но они в это время были уже фальсифицированными и ис­кажали процессы реальной социальной дифференциации советского об­щества.

1 См., напр.' Крицман Л. Классовое расслоение в советской деревне. По данным во-лосшых обследований. М., 1926.


Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 549

Конкретно-социологические исследования в СССР

Период 1920-х гг. был временем становления отечественной эмпиричес­кой социологии. Эмпирические и прикладные исследования охватили практически все основные сферы жизнедеятельности общества, коснув­шись многочисленных и, как правило, актуальных социальных проблем. Это были проблемы труда и быта рабочих и крестьян, социальные аспек­ты развития производства, города и деревни, вопросы жизни рабочей и сельской молодежи, развития культуры и образования, семьи и досуга и МИО1 ие другие. Особое место среди эмпирических исследований занима­ло изучение бюджетов времени рабочего класса, крестьянства, интелли­генции. Определенное внимание уделялось характеристике методологии, методики и 1СХПИКИ конкретно-социологических исследований. Рассмот­рим подробнее основные направления эмпирических исследований.

Прежде всего следует отметить, что в основу многих из них были по­ложены необходимые статистические данные, без которых трудно было С>ы представить реальные процессы и перспективы развития социальной структуры, груда и производства, образования и культуры и т.д. В этом отношении большую роль сыграли переписи населения 1920 и 1926 гг., а также издававшийся с 1923 г. журнал «Статистика труда», регулярно пуб­ликовавший большой статистический и фактический материал.

Одним из центральных направлений исследований оказалось изуче­ние социальных проблем управления, труда и производства. Оно осуще­ствлялось рядом исследовательских коллективов. Главными среди них были Центральный институт труда (ЦИТ) в Москве иод руководством Л.К. Гастева, Вес-украинский институт труда в Харькове под руководст­вом Ф.Р. Дунаевского. Следует назвать также таких крупных исследова­телей в этой области, как Н.А. Витке, О.А. Ермапский, П.М. Керженцев. В работах указанных коллективов и авторов были рассмотрены вопросы социологических теорий научной организации труда, производственного коллектива, социального управления, трудового поведения работников.

По существу, в деятельности названных выше институтов и исследо­вателей были заложены основы отечественной прикладной социологии. Упомянутые авторы, не являвшиеся профессиональными социологами и затрагивавшие социологические цроблемы в связи с решением вопросов научной организации труда и производства, тем не менее понимали их важное социальное значение. Не случайно Гастев выдвинул в 1927 г. за­дачу превращения современного предприятия в огромную социальную лабораторию, другими словами, осуществления его социальной пере-с тройки. Э того нельзя было сделать без развития социальной инженерии, которая и выступала в то время в качестве прикладной социологии на производстве. Сам Гастев считал, что старая теоретическая социология должна быть заменена новой, более плодотворной наукой прикладного



Часть II. Современный этап


характера — социальной инженерией. По сути дела, зго было предложе­ние пересмотреть предмет социологической науки путем отказа от макро­социологии в пользу микросоциологии.

Исследователи (Витке, Гастев, Ерманский) указывали, что основны­ми проблемами в сфере труда и производства являются не столько физи­ческие и физиологические, сколько социальные, предполагающие прежде всего создание условий для социального сотрудничества людей. Для до­стижения этой цели нужна была научная организация не только труда и производства, но и управления. Если в процессе первой решалась задача рационального соединения человека с орудиями труда и средствами про­изводства, то целью управления становилось создание оптимальных ус­ловий для социального взаимодействия людей друг с другом в рамках производственной деятельности.

Говоря о работах в области управления, нельзя не коснуться взглядов А.А. Богданова, который стремился к созданию «всеобщей организаци­онной науки» — тектологии, т.е. науки о закономерностях организацион­ного характера, касающихся использования взаимодействующих сил с целью достижения равновесия в социальной среде. Общество он рассма­тривал как социальную систему, которая нуждается в поддержании по­рядка и устойчивости, достигаемых за счет деятельности групп, имею­щей организационно-управленческий характер. Задача гектологии состоит, по его мнению, в том, чтобы показать возможности использова­ния организационно-управленческого начала.

В 1920-х гг. закладывались основы отечественной социологии труда и социологии управления. Причем некоторые работы, выполненные в рам­ках данных отраслей социологической пауки, получили международное признание. Особенно это касалось тех исследований, которые были по­священы изучению роли социального фактора в производственной дея­тельности человека. По существу, они предвосхитили труды зарубежных ученых в области индустриальной социологии.

Проблемы труда, производства и управления нашли свое отражение в большом количестве книг и журналов, издававшихся в 1920-х гг. Так, в 1923 г. по этим проблемам было опубликовано около 60 книг. Одних толь­ко журналов соответствующей направленности издавалось около 20. Со­ветское государство было заинтересовано в развитии социалистического производства и всячески стимулировало изучение его различных сторон.

Не меньшее внимание уделялось исследованию социальных процессов, происходивших в деревне, среди крестьянства. Особое значение имел ана­лиз социального расслоения внутри этого класса. Создавались контуры сельской социологии. Руководство коммунистической партии проявляло немалый интерес к изучению процессов на селе. По его инициативе была создана специальная комиссия, которая организовала проведение в середи­не 1920-х гг. нескольких крупных обследований. Так, в 1923 г. было изуче-


Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 551

но 8 тыс. дворов в 7 губерниях, представляющих основные сельскохозяйст­венные районы европейской части страны. В 1924—1925 гг. только в одной Пензенской губернии было обследовано 33 тыс. крестьянских хозяйств.

Для исследований села была характерна явно выраженная практичес­кая направленность. Помимо объективной характеристики ситуации в деревне, важно было выявить отношение крестьян к тем или иным вопро­сам жизни в стране и на селе. Одним из наиболее интересных исследова­ний в этом плане была книга М. Феноменова, которую можно рассматри­вать как едва ли не первую работу в отечественной сельской социологии1. Автор со своими сотрудниками собирал материал по одной деревне в те­чение трех лет и представил в опубликованном труде опыт ее монографи­ческого исследования. Феноменова и его коллег интересовали: использо­вавшиеся орудия труда и технические приспособления, организация труда, хозяйственные навыки, производственные характеристики работ­ников, а также их личная, включая семейную, жизнь, отношения между молодежью и старшими поколениями, положение женщин, воспитание детей, измены, разводы, аборты и т.д. Была тщательно изучена генеалогия каждого двора. Подробно описывались быт крестьян, их жилища, сани­тарное состояние изб.

Выявление условий жизни и быта осуществлялось в исследованиях не только крестьянства, но и других классов и социальных групп. Об этом свидетельствует ряд опубликованных в 1920-х гг. работ2. В них поднима­лись самые различные вопросы повседневной жизни различных катего­рий населения, включая характеристику их бюджета.

Не меньшее значение имели многочисленные исследования бюджета времени, проведенные под руководством С.Г. Струмилина. Достаточно назвать внушительную цифру: в период между 1922 и 1934 гг. было со­брано и изучено более 100 тыс. суточных бюджетов времени самых раз­ных групп населения, представляющих рабочий класс, крестьянство, слу­жащих, интеллигенцию. На материалах этих исследований было написано и опубликовано более 70 научных работ, авторами которых, по­мимо С.Г. Струмилина, были М.С. Бернштейн (специально изучавший бюджеты времени комсомольских активистов, пионеров и школьников), Я.В. Видревич, В.А. Лебедев-Петрейко, В.И. Михеев, Л.Е. Минц и др.3 Изучение бюджетов времени давало возможность поиска резервов более

1 Феноменов М. Современная деревня. М., 1925.

2 Андреев В. Костромской текстильщик и его бюджет. Кострома, 1925; Рабочий быт
в цифрах. М., Л., 1926; Кабо Е О Очерки рабочего быта М., 1928, Минц Л. Как живет
безработный М, 1927; Рашин А. Женский труд в СССР. М., 1928, и др

3 См.. Струмилип С Г. Бюджет времени русского рабочего. Пг„ 1923; Бюджет време­
ни русского рабочего и крестьянина в 1922—1923 гг. М , Л , 1924; Михеев В И Бюджет
времени рабочих и служащих Москвы и Московской области. М., 1932; Лебедев-Пет­
рейко
В А. и др. Бкщжет времени рабочей семьи. Л., 1933.



Часть II. Современный этап


рационального использования как рабочего, так и внерабочего (в том чис­ле свободного) времени. При эгом особое внимание уделялось учету и ре­ализации закона экономии времени как одного из определяющих всю жизнедеятельность общества и образ жизни личности.

Здесь необходимо специально остановиться па концепции бюджета времени Струмшшпа, поскольку она сыграла значительную роль в осу­ществлении конкретных социологических исследований не только в 1920-х — начале 1930-х гг., но и в период возрождения отечественной со­циологии на рубеже 1950—1960-х гг. В 1922 г. он предложил для научно­го изучения и практического использования трехчленную формулу «труд — отдых — сон». Она отражала стремление к реализации идеи «трех восьмерок»: 8 часов работы, 8 часов отдыха, 8 часов сна. От этой идеи, од­нако, вскоре пришлось отказаться вследствие ее утопичности и невоз­можности реализовать в условиях общества 1920-х гг. Взамен приведен­ной выше формулы появилась иная структура времени, в основу которой было взято положение о диалектической взаимосвязи необходимости и свободы. В соответствии с новой идеей структура бюджета включала в се­бя необходимое и свободное время. Она и стала методологической осно­вой для проведения исследований бюджета времени самых различных групп советского общества.

Одним из актуальных направлений социологических исследований 1920-х гг. считалось молодежное. Поскольку с молодым поколением свя­зывали будущее нового строя, становился попятным интерес к его изуче­нию. Тем более что немало делалось в практическом плане для улучше­ния условий жизни и труда молодежи. Так, было введено ограничение продолжительности рабочего дня подростков (в возрасте до 18 лет) до 4^ 6 часов (без сокращения оплаты труда). Запрещалось использовать под­ростков на вредных, ночных и сверхурочных работах. Создавались усло­вия для обучения и профессиональной подготовки молодежи. Необходимыми становились исследования жизненных планов, ценност­ных и профессиональных ориентации, условий труда и отдыха, интереса к получению образования, общественной активности, культурных по­требностей молодежи, что нашло отражение в работах Е.О. Кабо, Я.Д. Ка-ца, Б.Б. Когана, А.И. Колодной, М.С. Лебединского и др. Особо выделим две работы, которые отличались обилием интересного социологического материала1.

В период 1920-х — начала 1930-х гг. происходил процесс становления отраслевых социологии в отечественной науке. Одной из них была социо­логия брака и семьи, где особое значение имели работы С.Я. Вольфсопа (выше называлась его монография «Социология брака и семьи», изданная

1 Коган Б.Б, Лебединский М.С. Быт рабочей молодежи по материалам анкетного об­следования. М., 1929; Колодная А И. Интересы рабочего подростка: опыт изучения од­ной анкеты М, 1929.


Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг до начала 1930-х гг. 553

к Минске в 1929 г.). В них давалась, в частности, интерпретация такого со­циального факта, как увеличение числа разводов в СССР. Чаще всего это эмпирически установленное обстоятельство рассматривалось односторон­не, как удар по прочности социального института семьи. Проблема брака и семьи имела в то время большое практическое значение, поскольку в 1920-х гг. начались активные дискуссии о том, что нового должен внести социализм и коммунизм в семейно-брачные формы жизни и какими вследствие этих изменений должны стать бытовые условия для молодых семей в советском обществе. Выводы социологов играли заметную роль в принятии архитектурно-планировочных решений, а также строительстве специальных зданий для молодых семей. Чего стоил в этом плане только один «Дом нового бы га», являющийся ныне общежитием МГУ!

Значительные исследования и практические перемены осуществля­лись в области просвещения, обучения и воспитания, что способствовало становлению отечественной социологии образования. В этой области во второй половине 1920-х гг. наметились тесные связи между педагогикой и социологией, к установлению которых призывали советские государст­венные деятели. Так, А.В. Луначарский в статье, специально посвящен­ной проблеме этих связей («Социологические предпосылки советской педагогики», 1927), писал: «Марксист-педагог является необыкновенно типичной фигурой марксиста-социолога вообще. Марксист-педагог не смеет шага ступит ь без социологического образования, без социологичес­кой оглядки, они нужны ему отнюдь не в меньшей степени, чем знакомст­во с педолошей или рефлексологией, чем знакомство с методикой и т.д.»1. Если отбросить марксистский «камуфляж» (хотя для Луначар­ского это не было камуфляжем), то в основе приведенного выше положе­ния лежит здоровая идея, сформулированная в свое время Э. Дюркгсй-мом в работе «Педагогика и социология» и состоящая в доказательстве сильной зависимости педагогики от социологии, причем гораздо более сильной, чем от любой другой науки (см. об этом подробнее в первой ча­сти учебника).

Развитие социологических исследований в сфере образования было вызвано глубокими реформами школы, всей системы обучения и воспи­тания, доставшейся в наследство от дореволюционной России. Не каса­ясь их содержания, отметим, что исследования были многоаспектными и затронули особенно глубоко область психологии обучения, сферы пове­дения молодежи, подростков (Н.А. Бухгольц, A.M. Гельмонт, Н.Н. Иор­данский, В.Е. Смирнов и др.). Интересное исследование по проблеме ода­ренности выполнил Струмилин, в 1925 г. выпустил книгу «Психология юношеского возраста» Смирнов.

^ Луначарский А В. Социологические предпосылки советской педагогики // О вос­питании и образовании М., 1976. С. 191.



Часть П. Современный этап


Говоря об отраслях социологии, развивавшихся в 1920-х — начале 1930-х гг., необходимо отметить исследования в области социологии ре­лигии (А.И. Клибанов, Е.Ф. Федоров), социологии народонаселения (Л.Л. Паперный, Б.Я. Смулевич), социологии преступного поведения (В.В. Внуков, А.А. Герцензон), социологии искусства (Р.И. Егизаров, А.В. Трояновский), социологии города (Н.О. Мещеряков, Л.М. Сабсо-вич) и др. Конечно, это были начальные таги в развитии отраслей соци­ологического знания. Однако в ходе проводившихся в их рамках исследо­ваний накапливался очень важный эмпирический материал, который служил базой не только для теоретических (пусть и весьма скромных) обобщений, но и практических выводов для выработки определенной со­циальной политики и государственных решений.

Отечественная социология не могла развиваться без разработки мето­дологии, совершенствования методики и техники конкретных исследова­ний. Базой для таких работ послужили дореволюционные исследования в России, которые осуществляли земские статистики. Традиции, ими зало­женные, не пропали даром. Российские социологи постоянно обращались к данным социальной статистики. Этому способствовало создание в 1925 г. «Общества статистиков-марксистов» и издание журнала «Статис­тика труда».

В 1920-х гг., по существу, использовалась вся палитра методов кон­кретного социологического исследования. Применялись опросы (в том числе массовые, например при изучении восприятия кино зрителями), интервью, беседы, наблюдение, контент-анализ документов (в ходе изуче­ния писем рабочих корреспондентов), эксперименты, анализ бюджетов времени и др.

Характеризуя работы в области методики и техники конкретного со­циологического исследования 1920-х гг., нужно отметить, что свою боль­шую роль сыграли труды А.В. Болтунова (методика проведения анкетных обследований), Н.Д. Левитова (проблемы методики и техники социаль­но-психологических исследований), П.И. Люблинского (методика соци­ального обследования детей), С.Г. Струмилина (методология и методика изучения бюджетов времени, разработка статистических методов обра­ботки и анализа данных), А.В. Чаянова (вопросы методики бюджетных исследований) и др. В них давалась оценка использованному социологи­ческому инструментарию, высказывались советы и рекомендации по его совершенствованию, обобщался опыт организации и проведения как по­левых, так и экспериментальных исследований.

Однако при всех успехах и достижениях в этой области существовал и ряд недостатков, которые тормозили быстрое развитие конкретных ис­следований. Среди недостатков нулено в первую очередь отметить частое отсутствие глубоких теоретических выводов, что было следствием нале­та эмпиризма. Большой фактический эмпирический материал, как пра-


Глава 29 Отечественная социология с рубежа 19J0—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 555

вило, лишь описывался без серьезного и детального анализа. Работы же, построенные на трактовке этого материала, далеко не всегда содержали в себе глубокие обобщения и новаторские идеи. Еще одним серьезным не­достатком был невысокий уровень обработки полученной информации. Сама обработка осуществлялась вручную. Но, поскольку материала бы­ло много, на нее уходило много времени, по отдельным исследованиям (особенно связанным с изучением бюджетов времени) — годы. Исследо­вания получались весьма протяженными по времени, вследствие этого — дорогостоящими, выводы же оказывались запоздалыми и не всегда соот­ветствовали тем целям и задачам, которые перед социологами ставились вначале.


 


§ 3. Итоги периода

Подводя итог развитию отечественной социологической науки в период 1920-х — начала 1930-х гг. в целом, следует иметь в виду противоречивый характер этого процесса. С одной стороны, необходимо видеть реальные достижения, связанные с попытками институционализировать социоло­гию, развивать социологическую теорию (пусть и в рамках весьма огра­ниченных возможностей марксизма) и отдельные отрасли социологичес­кого знания, проводить конкретные социологические исследования, совершенствовать их организацию, методику и технику, публиковать ре­зультаты научных изысканий в виде учебников, монографий, книг, бро­шюр, статей. Требуют положительной оценки имевшие место в первые послереволюционные годы попытки социологического образования и просвещения, равно как и появлявшиеся в то время возможности сосуще­ствования и взаимодействия в дискуссионной форме марксистской и не­марксистской социологии.

С другой стороны, нельзя не отметить постепенное превращение соци­ологии в служанку партийного и государственного руководства страны, в придаток идеологической машины, направленной на оправдание его внешней и внутренней политики, насильственной коллективизации, кро­вавой расправы с миллионами людей под видом их раскулачивания, голо­да, массовых репрессий, поддержание в обществе процесса происходящей канонизации марксизма-ленинизма. Но социология не сумела справить­ся с этими задачами, и не потому, что ее представители не хотели их ре­шать. Они просто не могли это делать вследствие специфики самой на­уки, особенно эмпирических социологических исследований, в ходе которых приходилось обращаться с вопросами к населению и получать, следовательно, правдивую информацию. Таким образом, то, что пред­ставлялось тогда таким естественным, на самом деле оказалось путем со­циологии в «черную ночь», в период запрета и забвенья.



Часть II. Современный этап


Происходит сначала умаление роли и падение значения социологиче­ского знания в новых условиях резко ухудшившейся в экономическом, социальном и политическом отношениях жизни. В начале 1930-х гг. оно становится ненужным, поскольку практически оказывается не в состоя­нии выдавать черное за белое. Затем на возникшую «объективную не­нужность» накладывается антисоциологическая линия борцов за чисто­ту марксизма-ленинизма, отрицавшая вообще право социологии па существование.

Этим аргументом немедленно воспользовался сталинский режим, кото­рому социология как наука, раскрывающая противоречия общественных процессов широкого социального и конкретного локального характера, бы­ла не нужна. Тоталитарная система вполне могла обойтись без их изучения. Более того, социологические исследования вследст вие их научной природы и социальных функций становились просто опасными. Социология объяв­ляется буржуазной лженаукой, сам термин, означавший название науки, изымается из употребления па несколько десятилетий. Целое поколение (а то и два) советских людей оказывается лишенным всяко! о представления о социологии, ее сути, особенностях и возможностях.

Что касается самих социологов, то их судьба в икал тарном общест­ве оказалась незавидной. Часть из них вынуждена была оншти or про­фессиональной социологической деятельности и заняться какой-либо иной работой — в соответствии с собственными возможностями и способ­ностями. Другая часть по-прежнему стремилась отстаивать творческий дух любимой науки и правдиво анализировать социальные процессы. По­нятно, что судьба этих людей оказалась поистине трагичной. «Каток тота­литаризма прокатился по личным судьбам многих отечественных социо­логов, но самой науке в целом, по ее контактам с другими национальными ветвями знания» [Голосенко, Козловский. 1995. С. 521.

Трагичной оказалась судьба не только многих людей, по и целых науч­ных коллективов, институтов, которые оказались разфомлеппыми. В этом отношении представляет интерес интервью, которое дала акаде­мик Т.И. Заславская журналу «Огонек». В нем она приводит воспомина­ния своих коллег о том, как реально происходило уничтожение экономи­ческой и социологической пауки: «В J 930-х годах в Академии паук СССР существовал то ли один институт аграрных проблем (точное название не помню), то ли далее два института аграрного профиля. И вот однажды, в 1934-м или 1935 году, сотрудники, как обычно, пришли на работу, а вой­ти в институт не смогли. На дверях было объявление о том, что в течение ближайших двух-трсх дней институт будет закрыт на профилактику или срочный ремонт и сотрудников просят работать дома. В назначенный срок двери оказались открыты, люди прошли к своим рабочим местам и обнаружили... пустые столы и шкафы. Все до последнего листка бумаги было изьято: собранная в экспедициях первичная информация, социоло-


Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 557

гические анкеты, данные их разработки, находившиеся в работе отчеты, статьи, диссертации.

Не правда ли, сильная акция? Это ведь был целый научный институт, причем достаточно яркий и i иорчсский. И так, в один миг он был раздав­лен. А потом социоло! ия превратилась в "буржуазную" науку и была, как и вес общественные пауки, превращена в сферу схоластики, цитатничест-

ва и догматизма»'.

Возрождение отечественной социологии, как известно, началось в пери­од «хрущевской оттепели», в конце 1950-х — начале 1960-х гг. Но до этого было еще десятилетие с конца 1940-х гг., когда термин «социология» вновь стал использоваться, однако в иных, чем в 1920-х гг., целях — критики за­рубежных или, что точнее для того времени, буржуазных социологических концепций. Этой работой было поручено специально заниматься одному из секторов в Институте философии АН СССР. Появился особый жанр «критики буржуазной социологии», который надолго вошел в структуру научной социологической деятельности. Безэтого своеобразного «грифа» ни диссертации, пи книги, ни статьи, в которых рассматривались зарубеж­ные социологические теории, не могли быть защищены либо опубликова­ны на протяжении нескольких следующих десятилетий, по существу вплоть до середины 1980-х гг. Но об этом — уже в следующей главе.

Вопросы и задания

1. Назовите основные периоды развития отечественной социологии в XX в. Какие
критерии положены в основу приводимой вами периодизации?

2. • Охарактеризуйте содержание развития огечес1вснной социологии в 1917—1922 гг.

Какие наиболее важные процессы развшия социологической науки в лто время вы специально подчеркнули бы?

3. Почему в первые годы советской власти представители немарксистской липни в
развитии от ечественной социологии имели определенные возможности для творче­
ской деятельности? Почему ситуация в корне изменилась к концу 1922 г.?

4 Что собой представляло развитие марксистской теоретической социологии в СССР в 1920-х гг.? Охарактеризуйте наиболее важные, с вашей точки зрения, про­цессы, в пей происходившие.

5. Определите основные теоретические полиции (мнения), существовавшие в 1920-х гг. в стране относительно социологии как науки

6 Какие проблемы развития теоретической социологии поднимались в работах оте­чественных авторов 1920-х гг.?

7. Охарактеризуйте процесс развития .жпирических и прикладных социологических
исследований в СССР в 1920-х гг. В каких отраслях социологии исследования про­
водились наиболее активно и почему'

8. Какие проблемы труда, производства и управления вызвали у специалистов осо­
бый интерес и почему?

Заславская Т.И. Народ безмолвствуе!? // Огонек. 1988. № 41. С. 6.



Часть II Современный этап


9 Расскажите об исследованиях бюджетов времени, проводившихся в стране под ру­ководством С.Г. Струмилина.

10. Какие методы конкретного исследования применялись социологами? Приведите примеры.

И. Подведите итоги развития отечественной теоретической и эмпирической социоло­гии в 1920-х гг. Покажите ее реальные достижения и недостатки, а также те пробле­мы, которые ей предстояло решать.

12. Почему на развитие отечественной социологии было наложено «табу»? Как это бы­ло сделано? ~

Литература '

Винклер РЛ, Голенкова 3 Т, Гридчин Ю В. Становление и развитие марксистско-ленин­ской социологии в СССР в 20—30-е годы // История становления советской социо­логической науки в 20—30-е годы. М, 1989

Гастев А К. Как надо работать. М., 1972

Голосенко И.А., Козловский В.В, История русской социологии XIX—XX вв. М, 1995.

История социологии. Минск, 1993.

История становления советской социологической науки в 20—30-е годы. М , 1989.

Капитонов Э А. Социология XX века. Ростов н/Д., 1996.

Култыгин В П История российской социологии. М., 1994

Култыгин В П. Классическая социология. М., 2000.

Новикова С.С История развития социологии в России. М; Воронеж, 1996.

Новикова С.С. Социология история, основы, институционализация в России. М; Воро­неж, 2000.

Сорокин П. Долгий путь. Автобиографический роман Сыктывкар, 1991.

Сорокин ПА. Состояние русской социологии за 1918—1922 гг // Общедоступный учеб­ник социологии. М, 1994

Социология в России. М., 1998.

Чагин Б.А , Клушин В И Борьба за исторический материализм в СССР в 20-е годы. Л., 1975


Глава 30

Отечественная социология в конце 1950-х -1980-е гг.

Социологические исследования в стране вновь приобретают права граждан­ства лишь в конце 1950-х — начале 1960-х гг., во время «хрущевской оттепе­ли».… Первые попытки возрождения К концу 1950-х гг. удалось впервые (после разгрома социологической науки в 1930-х гг.) высказать позитивное отношение…

Вопросыи задания

1. Какие обстоятельства и новые условия жизни способствовали возрождению отече­ственной социологии? С чего оно началось?

2 Опишите первые попытки институционализации социологии в СССР. Почему, по
вашему мнению, «.экспортная модель» утверждения отечественной социологии
опередила ее внутреннее развитие?

3 Назовите и кратко охарактеризуйте первые крупные теоретические и эмпиричес­
кие исследования отечественной социологии в период ее возрождения.

4 Какими были в период возрождения отечественной социологии основные направ­
ления теоретических и прикладных исследований?

5 В чем состоит суть дискуссий о характере и статусе социологической науки, кото­
рые проходили в период ее возрождения в СССР?



Часть II. Современный этап


6. Охарактеризуйте процесс продолжения ипсгшуционализации социологи в сiра­
не в конце 1960-х — начале 1970-х гг. Почему «социоло! ичеекая от/енсль» смени­
лась «социологическим похолоданием»?

7. Определите основные особенности ситуации в оючес тонной социоло! ин в период
застоя.

8. О каких достижениях социологии в СССР в период застоя вы moi пи бы pacncnai ьУ

9. Что собой представляла отечественная «заводская» (промыш пенная) социолошя'''
Почему се возникновение и развитие в СССР имело важное значение? Охарактери­
зуйте его.

10. Назовите наиболее крупные oic4eci венные eonno.noi ическне рабои>1 1970 —1980- '
х гг. и их авторов. Расскажи ю подробнее об одной из lex, коюрые вы чимли. Чем
она вам запомнилась?

11. Попробуйте самостоятельно подвеет итоги сосюяния oicwccmoinioii соцполопш
в период ее возрождения и застоя. Какие проблемы сюяли перед пей?

Литература

История социологии. Минск, 1993. Капитонов Э.А. Социология XX века. Ростов к/Ц,., 199G Култьиин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Новикова С.С История развития социологии в России. М.; Воронеж, 1996 Новикова С.С. Социология: история, основы, институциопализация в России. М ; Воро­неж, 2000.


Глава 31

Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней

§ 1. Институционализация отечественной социологии в условиях перестроечного и постперестроечного периодов

Новые возможности развития социологических исследований

Начало последнего, современного периода отечественной социологической науки, оказалось связанным в первую очередь с осуществлением в стране гор­бачевской «перестройки». Конец 1980-х гг. знаменовал собой ослабление пар­тийно-идеологического прессинга и некоторую, пока еще весьма относитель­ную, свободу 1 ворчества в социально-гуманитарных и общественных науках. Она коснулась и социологии. В июне 1988 г. было принято (рассматривавше­еся тогда как историческое для ее судеб) постановление ЦК КПСС «О повы­шен и и роли марксистско-ленинской социологии в решении узловых проблем советского общества». По существу, впервые на партийно-государственном уровне была признана полная самостоятельность социологической науки, что выразилось в отделении ее от философии и признании необходимости актив­ного развития теоретической социологии. Своеобразная монополия филосо­фии на социальное познание общества была, таким образом, ограничена. В си­стеме общественных паук социология заняла свое достойное и равное с другими науками место. В постановлении было подчеркнуто значение не только теоретических, по и прикладных социологических исследований для решения задач социально-экономического развития СССР.

Принятие постановления означало новые возможности институционали-запии социологии. Это прежде всего развитие научных исследований в рам­ках не только академических, но и иных, новых, ранее не существовавших структур. Был создан Всесоюзный (впоследствии, после распада СССР, Все­российский) центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), директором которого стала в 1988 г. академик Т.И. Заславская. Ее заместителем был на­значен Ю.А. Левада, с 1992 г. ставший директором центра. Одна из основных задач ВЦИОМа заключалась в проведении мониторинга общественного мнения но основным экономическим, социальным и политическим пробле­мам развития нашей с граны.

На изучении общественного мнения и сдвигов в массовом сознании на­селения России стали специализироваться и другие вновь созданные цен-

19-2740



Часть II. Современный этап


тры. Среди них специально нужно отметить службу профессора Б.А. Гру-пшна «Vox Populi» и Российский независимый институт национальных и социальных проблем. В 1990-х гг. количество различных институтов, агентств, служб, фондов и т.д., специализирующихся на проведении массо­вых опросов, в одной только Москве превысило пару десятков.

Продолжающаяся институционализация социологии напрямую затрону­ла академическую науку. Институт социологических исследований АН СССР получил не только новое название — Институт социологии АН СССР (впоследствии, после распада Советского Союза, Институт социологии РАН), но и возможности для радикального изменения характера деятельнос­ти, особенно после того, как его директором был сначала назначен, а затем и избран В.А. Ядов. Сотрудники института получили возможность свободного выбора тем научных проектов, администрат ивное давление на них было суще­ственно ослаблено, а демократические и либеральные нормы деятельности научного сообщества стали активно «вживляться в ткань» этого учреждения.

В 1991 г. Институт социологии разделился, появился Институт соци­ально-политических исследований, директором которого стал Г.В. Оси­пов. На сугубо добровольных началах произошло распределение научных сотрудников но двум институтам: кто захотел остаться — остался, кто за­хотел уйти в новый институт — ушел туда.

Однако процесс институционализации в сфере социологической акаде­мической пауки означал создание не только новых научных структур. Крайне важным для дальнейшего развития социологии стало решение в 1990 г. Высшей аттестационной комиссии об учреждении ученых степеней кандидата и доктора социологических наук по шести социологическим спе­циальностям (до этого за социологические диссертации присваивались ча­ще всего ученые степени кандидата и доктора философских наук).

Институционализация социологии в системе высшего образования

Институционализация социологии активно коснулась системы высшего обра­зования. Было конституировано в качестве особого вида образования социоло­гическое образование. В вузах появились социологические факультеты, отделе­ния, специальности и даже институты. Правда, первые отделения социологии возникли раньше, в 1984 г. (в Московском университете па философском фа­культете, а в Ленинградском — на экономическом), но это были отделения при­кладной социологии. В1989 г. состоялся первый выпуск профессиональных со­циологов, всего 50 человек (по 25 человек в каждом университете), в дипломах которых специальность называлась «прикладная социология».

Настоящее же социологическое образование стало развиваться только с 1989 г., когда оказалась полностью «узаконенной» профессия социолога. Именно в этом году и появились первые два социологических факультета в стране — в Московском и Ленинградском университетах. Чуть позднее ряд социологических факультетов был открыт в других университетах


Глава 31 Отечественная социология с конца 1980-х гг до наших дней



страны: Уральском (Екатеринбург), Новосибирском, Алтайском (Барна­ул), Самарском, Томском, Казанском и т.д. Согласно последним данным (2002) отделения по социологии и социальной антропологии Учебно-мето­дического объединения по классическому университетскому образованию (председатель Совета отделения, декан социологического факультета МГУ проф. В.И. Добреньков), в настоящее время подготовка профессионалов-социологов осуществляется в 86 структурах (институтах, факультетах, отде­лениях, кафедрах, центрах). Но, вероятно, и это не предел. Интерес молоде­жи к получению профессии социолога не ослабевает, что и обусловливает дальнейшее развитие социологического образования в стране.

Институционализация социологии в системе высшего образования, оз­начавшая процесс ее «перестройки», состояла не только в появлении про­фессионального социологического образования, но и в массовом преобразо­вании кафедр научного коммунизма. Взамен были созданы в основном кафедры социологии либо социологии и политологии. Такова судьба почти тысячи кафедр научного коммунизма. Этот процесс был воспринят студен­тами и большей частью преподавателей с нескрываемым чувством удовле­творения и надеждой на изменение содержания и характера преподавания общественных и социально-гуманитарных наук.

Однако нельзя не сказать и о возникших в связи с трансформацией ка­федр научного коммунизма, истории КПСС проблемах, в первую очередь содержательных и кадровых. Смена названий кафедр не означала еще ра­дикального изменения характера преподавания, а главное — готовности к этому вузовских педагогов. Введение новых дисциплин (социологии, по­литологии, культурологии) не обеспечивалось ни методологически, ни методически, ни тем более кадрами преподавателей соответствующей квалификации. Не было учебников и учебных пособий.

Сложившаяся ситуация требовала достаточно быстрых решений. Они заключались в переподготовке преподавателей через институты и факуль­теты повышения квалификации, а также в издании учебной и учебно-мето­дической литературы. Если с первой задачей система высшего образования в стране справлялась в основном самостоятельно (о качестве переподготов­ки и повышения квалификации речь сейчас не идет), то процесс издания необходимой учебной литературы в значительной мере был осуществлен созданными Дж. Соросом фондами «Культурная инициатива» и «Откры­тое общество». Только в течение 1995—1997 гг. количество учебников и учебных пособий выросло в 2 раза, а ежегодный выпуск книг и брошюр по социологии составляет в последние годы более 400 наименований.

Коль скоро речь зашла об институционализации социологии в сфере высшего образования, необходимо сказать о том, что преподавание основ этой науки стало вестись и в отдельных учебных заведениях среднего про­фессионального образования, а также в продвинутых образовательных уч­реждениях общего среднего образования — гимназиях, школах с углублен-



Часть II. Современный этап


ным изучением сндсльиых предметов и др. Но таких учебных заведений в стране пока не так много, как хотелось бы (для сравнения укажем, чго в США социология преподается практически во всех школах и колледжах).

Достижения и проблемы издательской деятельности

Институционализаиия социологии глубоко затронула издательскую дея­тельность, причем в нескольких направлениях. I [оя вил ось большое коли­чество учебной литературы. Это и попятно: с введением курсов социоло-ши в подавляющем большинстве высших учебных заведений стал ощущаться громадный дефицит необходимой для студентов литературы. В течение нескольких лет (в основном после 1995 г.) было опубликовано и появилось в книжных магазинах большое количество учебников, учеб­ных пособий, лекционных курсов, хрестоматий, пракшкумов и т.д. по со­циологии. Преподаватели из mhoi их вузов (в основном в российских ре­гионах) стали печатать малотиражные издания, рассчитанные прежде всего на собственных студентов, удовлетворяя тем самым их потребности в учебной литературе. Нельзя не приветствовать эту новую ситуацию в стране, испытывавшей многие десятилетия дефицит социологической литературы, в первую очередь учебников. Без большого риска ошибиться можно утверждать, что процесс их издания, появления новых работ, на­писанных в жанре учебника, будет продолжаться. Но здесь возникает во­прос уже не столько количественного, сколько качественного характера.

Прямо скажем: далеко не все из них удовлетворяют требованиям Го­сударственного образовательного стандарта в полной мере. Конечно, в этих работах отражается уровень квалификации социологов, который не всегда является достаточно высоким. Отмечая данное обстоятельство как не самую лучшую характеристику отечественной социологии, не будем при этом забывать, что она еще достаточно молода, а сами социологи не имеют большого опыта в написании качественной учебной литературы.

В этом отношении серьезную положительную роль сыграло издание переводов лучших зарубежных учебников по социологии, в первую оче­редь Н. Смелзера и Э. Гиддснса1. К сожалению, и здесь не обошлось без издержек, но уже не содержательного, а издательского плана. Известно, что зарубежные учебники всегда издаются бсиато иллюстрированными, на отличной бумаге, но они, конечно, и стоят недешево. В отечественных изданиях не оказалось ни первого, ни второго, зато и цена их не столь ве­лика, какой могла бы быть с учетом западных издательских стандартов. Впрочем, даже и установленная цепа на переводные зарубежные учебни­ки не по карману подавляющему большинству студентов.

Говоря об использовании зарубежных учебников, важно помнить, что они не могут полностью заменить отечественной учебной литературы не только вследствие особого, «западного» менталитета их авторов, но и глав-

1 Смелзер Н. Социология. М., 1994; ГидденсЭ. Социология. М , 1999.


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней



иым образом вследствие того, что в них не анализируется социальный опыт нашей страны. Учить же социологии российских студентов на западном опыте, без учета национальных особенностей — не просто нонсенс. Эго го­раздо хуже, поскольку означает, по нашему мнению, сознательное внедре­ние западного образа мышления в сознание молодого от ечественного спе­циалиста. Поэтому оптимальный вариант использования учебной литературы — это, с нашей точки зрения, работа преподавателя и студента с различными (отечественными и зарубежными) учебниками и пособиями.

В связи с проблемой учебников возникает вопрос об их адресате. Если учебные пособия начала — первой половины 1990-х гг. предназначались для универсального'(в смысле — любого) читателя, то работы, написан­ные в этом жанре ближе к концу XX — началу XXI в., имеют уже диффе­ренцированный адресат. Это либо работа, предназначенная для будущих социологов-профессионалов, либо учебник для студентов гуманитарных специальностей, изучающих социоло] ию достаточно глубоко, либо учеб­ная книга для студентов остальных специальностей, для которых социо­логия не более чем один из многих предметов цикла гуманитарных и со­циально-экономических дисциплин. В последнем случае учебник преследует цель прежде всего пробуждать интерес к анализу социологи­ческих проблем и излагать основы науки, в нервом лее он должен быть рассчитан на подготовку специалиста в области социологии, следователь­но, знакомить читателя с состоянием науки по каждой поднимаемой про­блеме, методологией и методикой изучения того или иного вопроса, полу­ченными результатами, дискуссиями и т.д.

Важное направление издательской деятельности — публикация слова­рей, как отечественных, так и зарубежных. При этом словари, как и учеб­ники, могут весьма существенно различаться но характеру, содержанию, охвату материала, преследуемой цели и т.д. Одно дело, когда речь заходит о социологической энциклопедии, и совсем другое, когда издастся сло­варь по прикладной социологии. Несмотря на то что за 1990-е гг. было из­дано отечественных социологических словарей (включая Российскую со­циологическую энциклопедию) не менее восьми наименований, да еще и переведено на русский язык несколько словарей (в основном британских изданий), покупка социологического словаря в книжном магазине по-прежнему остается проблемой.

Одним из наиболее ярких показателей институционализации социоло­гии является издание журнальной литературы. Если до начала 1990-х гг. из­давался лишь «Социс» («Социологические исследования»), единственный социологический ежемесячный научный и общественно-политический журнал (с 1974 г. журнал АН СССР, а затем Российской академии наук), то после принятия закона о печати в 1990-х гг. появились «свободные» (небю­джетные) периодические и продолжающиеся социологические издания. Среди них: «Социологический журнал», «Мир России», «Вопросы социо-



Часть II. Современный этап


логии», «Социология: 4М», «Журнал социологии и социальной антрополо­гии», «Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественно­го мнения». На протяжении ряда лет в Сыктывкаре выходил журнал «Ру­беж. Альманах социальных исследований».

Безусловно, положительно характеризуют инстигуционализацию соци­ологии в России переводы, издания и переиздания в конце 1980—1990-х гг. работ классиков мировой социологии и современных зарубежных социот логических трудов. Среди них — сочинения Р. Арона, П. Бергера, П. Бур-дье, М. Вебера, Э. Гидденса, Э. Гоффмана, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского, Л. Козера, Ч. Кули, П.Л. Лаврова, Г. Лебона, Т. Лукмана, Н. Лумана, К. Маннгейма, Г. Маркузе, Н.К. Ми­хайловского, Т. Парсонса, П. Сорокина, Г. Спенсера, Г. Тарда, А. Турена, Э. Фромма, М. Хальбвакса, П. Штомпки и др.

Завершая разговор о деятельности, связанной с изданием социологиче­ской литературы, отметим один ее существенный недостаток: многие кни­ги имеют небольшой тираж и, по существу, не доходят до регионов, оказы­ваясь на полках книжных магазинов в пределах, фигурально выражаясь, Садового кольца. Читатель узнает о них лишь из журнальных рубрик ти­па «Коротко о книгах», «Книжная полка социолога», «Книги, присланные в редакцию», «Книжное обозрение» и др. Малая тиражность изданий ха­рактеризует работу как центральных, так и региональных и местных изда­тельств. Исключение составляют разве что учебники, да и то не все. Что же касается переводных работ, трудов классиков социологии, ю приобрете­ние их в российских регионах представляет большую проблему.

Подобное положение дел с изданием литературы способствует усилению социологического провинциализма. Известно, что публичные библиотеки в областных и республиканских центрах располагают крайне скудными сред­ствами для приобретения научных трудов, монографий, да и иной литерату­ры. Это же касается и вузовских библиотек. Но даже при наличии денег ку­пить книги по социологии подчас сложно вследствие, как уже указывалось, небольших тиражей многих из них. Вот и приходится в иных городах социо­логам и книготорговцам снаряжать регулярно экспедиции в Москву, в книж­ные магазины и известный книжный киоск Института социологии.

Создание научных общественных объединений

Важным шагом в процессе институциоиализации отечественной социо­логии явилось создание ряда добровольных научных общественных объ­единений социологов, среди которых в первую очередь следует назвать Российское общество социологов (РОС), а также Профессиональную социологическую ассоциацию, Русское социологическое общество им. М.М. Ковалевского, Общество социологов и демографов. Безусловно, ведущим и самым массовым объединением стало РОС. Оно явилось пра­вопреемником Советской социологической ассоциации, которая прекра-


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней



тила свое существование в связи с распадом СССР. Но, справедливости ради, следует отметить, что возникло РОС еще до этой ситуации, в 1989 г. Его первым президентом был Н.И. Лапин. В 1993 г. президентом РОС стал В.А. Ядов, а в 1997 г. на III съезде общества президентом был избран В.А. Мансуров, являющийся им и в настоящее время.

Российское общество социологов призвано содействовать развитию соци­ологии в Российской Федерации, повышению ее теоретического уровня, ме­тодологической надежности исследований, обоснованности практических выводов из них. Цель общества состоит в концентрации усилий его членов в разработке приоритетных направлений и актуальных социальных проблем российского общества в целом и его регионов. РОС решает важную задачу со­здания и поддержки духа свободы научных дискуссий, соблюдения честной конкуренции в деятельности различных социологических структур. Общест­во способствует развитию системы социологического образования в стране, подготовке и переподготовке специалистов, повышению квалификации соци­ологов. Оно оказывает поддержку развитию научных связей и научного со­трудничества российских социологов с учеными других стран (в том числе СНГ), международными и зарубежными социологическими организациями.

РОС имеет сегодня региональные отделения почти во всех субъектах Рос­сийской Федерации и осуществляет свою работу на местах через них. Обще­ство издает ежеквартально «Вестник РОС», который рассылается в отделе­ния и на домашние адреса его членов. Оно поддерживает исследования, проводимые его членами совместно с членами других общественных объеди­нений. РОС проводит съезды, конференции, пленумы, симпозиумы и т.д., действуя вместе с коллективами научно-исследовательских институтов и ву­зовских социологических структур, а также общероссийские конкурсы на лучшие исследования, монографии, учебники. Следует отметить, что в по­следние годы РОС резко акгивизировало свою работу и пользуется заслужен­ным уважением и авторитетом у социологов страны.

§ 2. Основные особенности развития отечественной социологии в пе­рестроечный и постперестроечный периоды

Усиление интеграционных процессов в социологии

Институционализация отечественной социологии является, безусловно, крайне важной, но далеко не единственной особенностью ее развития в пери­од с конца 1980-х гг. до нашего времени. Признание общественной значимо­сти социологии и конкретные формы процесса ее институционализации тес­нейшим образом связаны с внутренними изменениями в содержании самой социологической науки, в том, что мы называем социологическим сознанием или социологическим мышлением. Обозначенный выше временной период, как никакой другой, способствовал появлению нового социологического мы-



Часть II. Современный этап


шлспия, которое и сделало возможным многочисленные изменения и транс­формации в самой отечественной социологической пауке.

Здесь прежде всего следует говорить о начале процесса ее тесной ин­теграции в мировую социологическую науку. Дело в том, что изменения в социологии идут рука об руку с эволюцией современного мира. Главная тенденция перемен заключается в сближении стран, которое происходит-во многих сферах жизни и свидетельствует о наличии между этими стра­нами общих интересов. Отражением подобной тенденции явился новый менталитет. В его основе лежит признание приоритета общечеловеческо­го, осознание совпадающих интересов и конституирование государствен­ной деятельности, направленной на сближение различных стран, преодо­ление между ними конфронтации и поиск тождественных позиций, способствующих достижению мира и социального прогресса.

Не стоит в стороне от этого и мировая социология. Ярким подтвержде­нием тому являются четыре последних Всемирных социологических кон­гресса: XII — июль 1990 г., г. Мадрид (Испания); XIII — июль 1994 г., г. Би-лефельд (Германия); XIV — июль 1998 г. г. Монреаль (Канада); XV — июль 2002 г., г. Брисбен (Австралия). На этих конгрессах фиксировались серьез­ные сдвиги, происшедшие в развитии общссоциологичсской теории, в по­нимании социальных изменений в мире, в исследованиях глобальных и ре­гиональных процессов. Отмечалось, что, возможно, не стоит стремиться к созданию единой общесоциологической теории, которая могла бы удовле­творительно объяснить многообразие происходящих в различных культу­рах и регионах социальных процессов. Стало быть, нужны различные со­циологические теории для анализа социальных изменений, что является доказательством социологического плюрализма. Участники конгрессов го­ворили, что требуется не интеграция социологической теории, а консоли­дация различных подходов, концепций, трактовок.

В идее консолидации, в многообразии равноправных социологичес­ких концепций и подходов к различным объектам изучения нашла свое отражение усиливающаяся тенденция к интернационализации социоло­гии, формированию социологического знания, состоящего из теорий, не отрицающих друг друга, а принимающих их как данность.

Новое социологическое мышление

В связи с этим имеет смысл говорить о складывании в нашем обществе ново­го социологического мышления. Основным его принципом становится пре­одоление традиционного для нашей страны в прошлом разделения социоло­гии на марксистскую и немарксистскую, западную и восточную и т.п. и движение в сторону единого мирового социологического знания, «заинтере­сованного» в решении сходных задач развития науки и общества. Разумеется, складывание нового социологического мышления вовсе не означает исчезно­вения своеобразия различных социологических школ, многовариантности


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг до наших дней



путей достижения поставленных целей. Единство и многообразие в социоло­гии — это тоже принцип нового социологического мышления.

Каковы же конкретные предпосылки выработки нового социологиче­ского мышления, связанные с чисто внутренними социологическими процессами? Что может не только свидетельствовать о сближении пози­ций социологов разных стран, но и приводить к их реальной консолида­ции при сохранении своеобразия национальных школ и течений?

Прежде всего, ото схожие исследовательские проблемы. Они актуальны для социологии различных стран (включая и отечественную науку) и в состоянии вызвать, в случае их совместного изучения, подъем социологического знания на принципиально новый уровень. Здесь может оказаться очень важным получе­ние сопоставимых данных, которые целесообразно использовать для решения самых разных задач, имеющих и теоретический, и прикладной характер.

Постановка, содержание, пути исследования схожих или даже общих проблем в различных странах обусловлены тем, что их население в одина­ковой степени тревожат вопросы выживания человека и человечества, войн и создания условий для их недопущения, борьбы с терроризмом, эко­логической безопасности, этносоциальных и межнациональных отноше­ний, семейной консолидации, образа жизни, бедности и неравенства, обра­зования и культуры, взаимоотношений между различными социальными группами, деятельности социальных институтов и организаций и т.д. и т.п. Поэтому вполне резонна совместная разработка методологии и методики исследования названных выше проблем с последующей организацией и проведением их социологического изучения в заинтересованных странах. • Выработка нового социологического мышления и через него — движение в сторону единой мировой социологии, не раздираемой антагонизмами и вза­имными нретензиями дифференцирующихся школ, течений и направлений в различных странах, достижимы в результате обнаружения схожих, во мно­гом совпадающих проблем не только исследовательского, но и организаци­онно-содержательного характера, стоящих перед наукой в этих странах.

Среди этих проблем назовем следующие: взаимоотношения исследовате­лей с обществом, поскольку последнее далеко не всегда удовлетворено рабо­той социологов-профессионалов, причем эта неудовлетворенность возника­ет вследствие того, что в интеллектуальной жизни стран социология играет роль менее значимую, чем могла бы; эффективность социологической науки и практики, которая должна определяться влиянием, оказываемым на обще­ство, конкретные социальные группы и слои; исследования текущих собы­тий с точки зрения выявления наиболее значимых среди них, при этом соци­ологические идеи и открытия должны излагаться простым и понятным языком и совсем не обязательно в «строго» научном жанре, более того, часто даже предпочтительнее создание яркой научно-публицистической литерату­ры, публикация комментариев к опросам общественного мнения и аналити­ческим обозрениям экономики, политики и культуры.



Часть II. Современный этап


Перечень близких для зарубежной и отечественной социологии про­блем мог бы быть продолжен. Но, вероятно, и названного достаточно, что­бы убедиться в значительном сходстве, единстве, большой общности раз­вития этой науки в различных странах. Наличие такого сходства приводит к убеждению, что социологи могли бы совместно на регулярной основе об­судить широкий круг интересующих их общих проблем содержательного, организационного и иного характера.

Что касается круга теоретических вопросов, вызывающих общий инте­рес и ставящихся в социологической литературе, то они являются доста­точно широкими, вне сомнения актуальными и требуют совместных разра­боток. Назовем лишь некоторые их них: глобалистика социальной жизни, борьба с терроризмом и отношение к ней населения, социальные измене­ния сквозь призму прошлого, настоящего и будущего, социальные движе­ния и революции, межнациональные конфликты, современный урбанизм, проблемы населения, его уровня жизни и здоровья, образования и культу­ры и др. В последние годы заметен большой интерес к сравнительным кросскультурным международным исследованиям но названным и иным проблемам. Отечественные социологи стремятся принимать в них, как и в дискуссиях по данным проблемам, самое активное участие, подчеркивая их злободневный характер для нашей страны.

Сближение социологов различных стран, прежде всего тех, которые до недавнего времени работали разрозненно, плохо знали друг друга, требует интенсификации контактов между ними в различных сферах деятельнос­ти. Здесь имеет значение использование любых форм: проведение между­народных конгрессов, симпозиумов и конференций, совместные исследо­вания, обмен преподавателями, стажерами, аспирантами, студентами.

Все это особенно важно для молодою поколения отечественных социо­логов, перед которым открывается широкая дорога к анализу зарубежного опыта и овладению исследовательским мастерством с учетом лучших миро­вых его образцов. Студенты, аспиранты, уже рабо гающие молодые специа­листы получают возможность изучать социологию и стажироваться в уни­верситетах США, Великобритании, Германии, Франции и других стран, что послужит дальнейшему развитию этой пауки.

Как видно, логика развития жизни, процессы, происходящие в мире, и их отражение в научном мышлении с неизбежностью ведут к преодоле­нию границ, стиранию демаркационных линий между социологиями раз­ных стран. И в теории, и в практике социолошческой деятельности на­блюдаются новые, крайне важные позитивные тенденции сближения и выработки общих позиций. Не так быстро идет движение к единой миро­вой социологии, но оно набирает силу и темпы.

Стремясь к предвидению дальнейшего развития социологии, назовем в качестве важной, может быть, даже основной тенденции этого процесса консолидацию социологических парадигм, включая марксистскую. Мето-


Глава 31 Отечественная социология с конца 1980-х гг до наших дней



дологическое сближение не кажется нам сегодня невозможным, методоло­гическое противостояние, наоборот, не имеет перспектив вследствие того, что тормозит развитие социологической пауки. Итак, консолидация миро­вого социологического знания — вот та тенденция, которая уже сегодня, пусть робко, только в виде первых росточков, начинает проявлять себя. Ус­пехи отечественной социологии в значительной степени будут зависеть от того, как она сумеет «вписаться» в процесс мировой консолидации социо­логического знания, не утратив при этом своего собственного лица, специ­фики отечественной школы, национального своеобразия.

Основные направления социологических исследований в современной России

Сохранение национального своеобразия отечественной социологии обес­печивается прежде всего за счет тематики и основных направлений иссле­дований. Понятно, что в перестроечный и постнерестроечный период (час­то в литературе его называют постсоветским) на первое место вначале вышли проблемы общественно-политического характера, начиная от опре­деления содержания и вектора переходных процессов и кончая новыми по­литическими ценностями общества и его конкретных социальных групп. Социологи активно включились в многочисленные дискуссии по поводу специфики и названия нового общества, которое предстояло строить.

Следует сразу сказать о том, что эта полемика, несмотря на значительные «страсти», которыми она сопровождалась, постепенно уступила место кон­кретному анализу политических и социально-экономических аспектов ре­формирования России. Привычка, вырабатывавшаяся десятилетиями, обяза­тельно как-то назвать одним (или несколькими) словами общество, в котором живем, стала постепенно забываться. Идеология марксизма приучила его сто­ронников непременно ставить на общество (прошлое, настоящее, будущее) «клеймо»: капиталистическое, социалистическое, коммунистическое. Уход от «одномерного» марксизма в сторону признания принципа теоретического плюрализма избавляет от необходимости «клеймить» общество, но зато поз­воляет ставить вопросы о конкретном исследовании самых различных сторон его реформирования. Благо, здесь есть где «разгуляться» социологии.

В экономической и социальной сферах социологи стремятся к изуче­нию явлений, связанных с новыми формами собственности, видами пред­приятий, типами экономического и социального поведения людей. Они не могут пройти мимо социетального кризиса, его стадий, особенностей и различных сторон в России. Особое внимание обращается ими на эконо­мический и социальный кризисы как конкретные формы проявления со­циетального кризиса. Социологов привлекает изучение ценностей новой модели общества и отношения к нему самых различных групп населения.

Особый интерес для ученых представляет изучение социальной структу­ры, стратификации и мобильности российского общества в переходный пе­риод. Поскольку появляются новые, подчас многочисленные, социальные



Часть II. Современный этап


слои (страты), которые существенно влияют па жизнь общества (предприни­матели, коммерсанты, политическая элита, безработные, бомжи, охранники, торговцы, проститутки и т.д.), постольку социологические исследования этих элементов социальной структуры и стратификации представляются особенно актуальными и значимыми. Но социологов интересуют не только конкретные элементы социальной структуры и стратификации, для них важно опреде­лить в целом их тип и характер в новых условиях и возможные пути измене­ния в исторически обозримый период. С точки зрения проблематики соци­альной сферы, нашедшей свое отражение в социологических исследованиях, следует также назвать вопросы бедности и богатства, усиления в обществе со­циального неравенства.

Особое место среди направлений исследований в отечественной соци­ологии занимают проблемы этнических конфликтов и межнациональных отношений. Пожалуй, с точки зрения общественных интересов сегодня нет вопросов более болезненных, чем эти, разве что еще многочисленные аспекты криминализации страны. Зачастую оба комплекса проблем ока­зываются взаимосвязанными. Одним из таких скрепляющих эти пробле­мы «узлов» является война в Чечне и все то, что с ней связано.

Исследования социальной и политической сфер охватывают проблемы демократизации социальной и политической жизни общества, создания правового государства, гражданского общества, изменений в социальных идентификациях, формирования и деятельности власти на самых разных ее уровнях, начиная от центральной и кончая муниципальной, а также во­просы развития самоуправления на местах. При этом большой интерес в своих исследованиях социологи уделяют политической элите, ее положе­нию в обществе и самым различным формам проявления активности.

Период конца 1980-х — 1990-х гг. в развитии социологии ознаменовался целым рядом исследований в области образования. Пожалуй, пи одна кон­кретная сфера общественной жизни не испытала на себе столько самых раз­ных попыток ее реформирования, как образование. Частая смена министров, стремление каждого из них «оправдать» свою деятельность очередными ре­формами и тем самым доказать ее целесообразность руководству страны, тя­желейшее материально-финансовое положение системы образования поста­вили перед социологами вопрос о необходимости широких исследований самых различных уровней и звеньев этой системы. Можно считать, не боясь ошибиться, что среди основных направлений отечественной социологии изучение образования является одним из наиболее приоритетных.

В ограниченной объемом главе нет возможности назвать все направления социологических исследований в России конца 1980-х — 1990-х гг. Необходи­мо лишь сказать, что они коснулись, но существу, всех сфер общесч венной жиз­ни, будь то труд и быт, рабочее и внерабочее (в том числе свободное) время, культура и наука, общественное мнение и СМИ, семья и личность. Существен­ное значение имели работы в области теории и истории социологии, мегодоло-


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней



гии, методики и техники конкретного исследования. Активно развивались са­мые различные отрасли социологического знания: социология труда, социоло­гия политики, социология молодежи, социология права, социология конфлик­та, социология девиаптного поведения, социология досуга и многие другие.

Развитие рынка социологических услуг

Продолжая характеризовать особенности российской социологии в перестро­ечный и постперестроечный период, отмстим такую из них, как появление и развитие рынка социологических услуг. В 1990-х гг. возникли сотни (а, воз­можно, и больше — статистики па этот счет нет) коммерческих социологиче­ских фирм, деятельность которых связана с изучением спроса и предложения (исследования маркетингового характера), управленческим консультирова­нием (исследования и практическая работа по заказу менеджеров), организа­цией предвыборных кампаний (исследования на стыке социологии и полито­логии по заказу админне граций, политических деятелей, крупного бизнеса).

Сегодня на рынке социологических услуг реализуют себя тысячи соци­ологов. Многие выпускники социологических факультетов стремятся по­лучить работу в таких коммерческих структурах, готовясь к ней еще на студенческой скамье: участвуют в исследованиях'как лаборанты, анкете­ры, интервьюеры, наблюдатели и т.д. При эгом вряд ли было бы правиль­ным полагать, что этот рынок окончательно сформировался. Рынок соци­ологических услуг, с одной стороны, является составной частью рыночной экономики. С другой стороны, он становится необходимым и неотъемле­мым компонентом системы политической демократии.

Можно утверждать, что в рыночной социологической деятельности фор­мируется новый стиль — предпринимательский. Основное значение зачас­тую приобретает не столько содержание и характер исследований, сколько их результат. Главным вопросом становится соответствие полученного ре­зультата ожиданиям (а иногда и требованиям) заказчика, финансирующего исследование, поскольку именно от этого соответствия зависит вознаграж­дение труда социологов. Наряду с новым, предпринимательским стилем со­храняется и традиционный, академический стиль социологической деятель­ности, также нацеленный на получение результата, но такого, который имеет значение прежде всего для развития научных исследований и соот­ветствует высоким требованиям, к ним предъявляемым.

Развитие социологии в российских регионах

Важной особенностью развития отечественной социологии в период с конца 1980-х гг. до наших дней является активизация усилий ее предста­вителей не только в центральных городах (Москва, Санкт-Петербург), но и в региональных центрах, особенно тех, где в 1990-х гг. начало развивать­ся профессиональное социологическое образование. Последнее десятиле­тие XX в. наверняка войдет в историю нашей страны как время повышен-



Часть II. Современный этап


ного внимания к проблемам регионов, их социально-экономической и по­литической модернизации. Этому способствовали центробежные процес­сы, характерные для российского общества названного периода.

Социология не осталась в стороне от них. Ее также затронули центробеж­ные тенденции. Так, вместо нескольких крупных отделений, работавших в составе Советской социологической ассоциации (Централыюе, Северо-Запад­ное, Поволжское, Северо-Кавказское, Уральское, Сибирское, Дальневосточ­ное), в структуре ее правопреемника — Российского общества социологов — оказалось первоначально 47 региональных отделений (затем еще больше). В самом этом факте ничего страшного нет, если только он не ведет к опреде­ленному социологическому изоляционизму и снижению уровня научных ис­следований. Именно в последнем обстоятельстве заключена опасность разры­ва налаженных исследовательских связей в научном сообществе. Поэтому один из основных уроков, который важно извлечь социологам в регионах, со­стоит в том, чтобы «не разбредаться» по региональным (национальным, обла­стным, городским) социологическим «квартирам», а стремиться к консолида­ции, к объединению творческих и организационных усилий.

Говоря о развитии социологии в регионах, отметим три основные группы факторов, влияющих на этот процесс. Первая из них связана с со­циально-экономическими и политическими процессами в регионах, вто­рая — с отношением к социологии как науке, проведению социологичес­ких исследований и позицией региональных властей в этом вопросе, третья — с процессами в самой социологической науке. Сегодня силу вли­яния этих факторов на развитие социологии в регионах можно ранжиро­вать в том убывающем порядке, в каком они указаны выше.

Более всего на состоянии социологических исследований и их пробле­матике сказывается конкретная ситуация в регионе, «узел» вопросов, бес­покоящих население и властные структуры. На втором месте — позиция этих структур, их отношение к социологии — негативное, равнодушное или поддерживающее. Последнее характеризуется не только моральной поддержкой, но и системой заказов на проведение исследований, привле­чением социологов к принятию управленческих решений.

Совершенно очевидно и не требует особых доказательств влияние со­циальных процессов в регионе — экономических, социальных и полити­ческих — на содержание и характер социологических исследований. Ког­да в регионе бастуют шахтеры, учителя, когда не выдают месяцами, а то и годами пенсию и зарплату, когда люди забывают, что такое «живые» деньги и не могут купить детям тетради и одежду, тогда возникают сами собой проблемы напряженности и возможного социального взрыва. В этих ситуациях социологи пытаются определить «запас прочности», су­ществующий у региональных властей. А что же сами власти? Как они от­носятся к таким исследованиям, в целом к развитию социологии в регио­не? Чаще всего там господствует равнодушие, о социологах вспоминают


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней



 


в периоды предвыборных кампаний и, как правило, стремятся иметь дело с «ангажированными» специалистами.

Рассматривая в целом положение социологии в регионах, употребим для его характеристики, пусть и весьма спорное и дискуссионное, понятие соци­ологического провинциализма. В 1997 г. известный отечественный социо­лог Л.Н. Коган утверждал: «Новая общественно-политическая ситуация в 90-е гг. привела к серьезным изменениям в отношениях регионов и центра, но только не к ожидавшемуся росту духовного потенциала провинции»1. Этот тезис можно использовать и для характеристики дел в социологии, имея в виду снижение (относительно центра) социологического потенциала провинции (кстати сказать, одного из элементов духовной жизни региона). Социологический провинциализм является прямым следствием снижения духовного потенциала регионов. Однако здесь необходимы пояснения, по­казывающие противоречивость и неоднозначность этого процесса.

С одной стороны, существует целый ряд достижений социологической науки и практики в регионах. Среди них: возросшие возможности профес­сионального социологического образования; появление большого количе­ства центров, объединений, агентств и т.д., проводящих социологические исследования; усиление международных контактов, поездки за границу, использование сети «Интернет»; новые возможности публикации работ в области социологии; увеличение числа диссертационных советов и др.

С другой стороны, возник разрыв между центром и регионами в облас­ти использования возможностей развития социологической науки: в цен­тре существуют значительно большие финансовые средства для этого; штаб-квартиры международных и отечественных фондов, спонсирующих социологические исследования, проведение конференций, семинаров и школ, выделение грантов под проекты и поездки за границу, расположены в основном в Москве с вытекающими отсюда последствиями отлаженной системы лоббирования и получения средств и грантов преимущественно столичными участниками конкурса; наиболее крупные издательства, пуб­ликующие книги, переводы, учебники, также в основном используют ин­теллектуальный потенциал и силы авторов из столичных городов.

Все это ведет к усилению социологического провинциализма. Нельзя забывать и о такой его причине, как частое ощущение в регионах самодо­статочности того, что делается, удовлетворенность собственным творче­ством независимо от того, знакомо с ним социологическое сообщество или пет. Настоящий социологический провинциализм есть незнание на­учной общественностью региона того, что делают другие исследователи в стране, в мире, изучая аналогичные проблемы.

Он особенно проявляется в качестве исследований, применяющихся тех­нологиях и публикуемых материалах. Столичные журналы (кроме «Социса»)

1 Коган Л Н. Духовный потенциал провинции вчера и сегодня // Социол. исслед. 1997. №4. С. 124.



Часть II Современный этап


редко публикуют материалы из регионов, поскольку i е далеко не всегда отве­чают возросшим требованиям, связанным с умением авторов содержательно проблематизировагъ данные исследований, «преподнести» их на современ­ном уровне с учетом достижений мировой социологии, использованием работ ее представителей и 1990-х гг., и более ранних периодов, изложить результа­ты анализа так, как этого требует дух современной социологии.

% Строго говоря, понятие социологического провинциализма может быть применено не только к характеристике взаимоотношений «центр—перифе­рия» в одной стране. Социологической провинцией может быть и страна в це­лом, если работы ее социологов ллохо известны в мире, если они не публику­ются на иностранных языках, если исследователи не принимают участия в жизни мирового социологического сообщества, не входят в руководящие ор­ганы и структуры Международной социологической ассоциации, не читают лекций в зарубежных университетах, не ведут совместных проектов, не обуча­ют своих студентов за рубежом, а иностранных студентов — в своей стране.

Следовательно, понятие социологического провинциализма имеет не только (а в ряде случаев и не столько) географический, но и содержатель­ный характер. Оно означает концептуальное и технологическое отстава­ние социологии и социологов (научных коллек гивов) от передовых дости­жений науки. Явление социологического провинциализма определяется иным, более низким уровнем ее развития.

Социология — не математика, физика или биология, передовые рубежи развития которых имеют более четкие и строгие очертания, нежели у со-циогуманитарных наук. Но и у последних, включая социологию, есть кри­терии достижений: актуализация современных методов исследования (свя­занных в том числе с применением компьютерных технологий), появление новых концепций как способов интерпретации имеющихся и возникающих социальных процессов и явлений, использование этих концепций в социо­логическом сообществе как факт научного признания их ценности и полез­ности, эффект критического анализа исследований со стороны коллег по сообществу, публичность и общедоступность материалов этих исследова­ний, достигаемая и благодаря СМИ. Стремление соответствовать назван­ным критериям и есть преодоление социологического провинциализма в регионах России, путь развития в них современной социологии.

Если явление социологического провинциализма в России существует и мы признаем его как социальный факт, то возникает вопрос: что делать для его преодоления, как конкретизировать сформулированное требование соответст­вовать названным выше критериям? Самый банальный, но в то же время, ве­роятно, самый верный и простой ответ: работать, догонять, не отставать, ста­раться опережать, стремиться к участию в конкурсах проектов и получению грантов, к публикациям не только в местной, но и в центральной и зарубежной печати. Видимо, наиболее перспективный путь — формировать новое поколе­ние социологов на иных базовых принципах, на новой литературе (в том чис-


Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней



ле и зарубежной, что требует владения иностранными языками), на новых ис­следовательских методиках и технологиях, на знании зарубежного опыта.

Вопросы и задания

1. В чем заключались новые возможности институционализации отечественной соци­
ологии в перестроечный и постперестроечный период?

2. Как бы вы определили роль постановления ЦК КПСС 1988 г. «О повышении роли марк­
сист ско-ленинской социологии в решении узловых проблем советского общества»?

3. Какие новые научные структуры создавались для социологического изучения об­
щественного мнения в конце 1980-х — 1990-е гг.? Какое это имело значение для раз­
вития отечественной социологии?

4. Расскажите о процессах институционализации социологии в сфере академической
науки.

5. Каким образом институционализация социологии коснулась образования России в
целом, высшею образования в особенности?

6. Чго вы можете рассказать об институционализации социологии в сфере издатель­
ской деятельности'? Какие важные изменения в этом процессе вы бы отметили в
первую очередь?

7 Какие недостатки и ограничения ипституционализации социологии в сфере изда­тельской деятельности вы бы могли назвать?

8. Ч ю означает институционализация социологии в плане создания добровольных научных общественных объединений? Расскажите о целях и задачах Российского общества социо­логов. Считаете ли вы необходимым вступление в его ряды? Обоснуйте свою позицию.

9 Охарактеризуйте основные особенности развития отечественной социологии в пе­
рестроечный и постперестроечный период

10 Что такое новое социологическое мышление? Почему овладение им в 1990-х гг. бы­
ло важной, стороной развития отечественной социологии?

11 В чем состой i суть интеграции о i счес i венной социологии в мировую социологиче-
скую, науку?

12 Исследование каких проблем сближает развитие социологической науки в разных
с гранах и почему?

13. Каковы основные направления исследований отечественной социологии в перест­
роечный и постперестроечный периоды?

14. Что означает появление и развитие рынка социологических услуг в России в 1990-е гг.?
15 Расскажите об особенностях развития социологии в регионах России.

16. Согласны ли вы с утверждением о наличии социологического провинциализма в Рос­сии? Если да, то в чем он проявляется и каковы основные направления его преодоления?

Литература

Капитонов Э А. Социология XX века. Ростов н/Д., 1996. Култыгин В.П. Классическая социология. М., 2000.

Новикова С С Социология: история, основы, институционализация в России. М.; Воро­неж, 2000.

Новикова С.С. История развития социологии в России. М.; Воронеж, 1996. Социология в России. М., 1998.


Заключение

Развитие социологической науки, как видно из изложенного на страницах учебника материала, .является сложным и многоаспектным процессом. Ед­ва возникнув и заявив о себе в качестве автономной и самостоятельной научной дисциплины, социология сразу же «взялась» за постановку и ре­шение самых сложных проблем общественной, групповой и личной жизни. Достаточно абстрактный характер размышлений первых позитивистски ориентированных представителей социологической науки явился, с одной стороны, свидетельством тесного родства ее с философией (пуповина, их связывавшая, оказалась очень крепкой и рвалась с большим трудом), с дру­гой — определенной формой научного «камуфляжа».

Заявив о своей приверженности методам естественных наук де-юре, соци­ология де-факто на первых порах своего существования оказалась достаточно далека от них. Предстоял долгий путь собственного развития, чтобы в конце концов осмыслить необходимость идти, с одной стороны, в фарватере естест­венно-научного знания, с другой — искать свою колею на широкой дороге со­циального познания общества, конкретных социальных общностей, личнос­ти, их взаимодействия в рамках самых различных социальных структур.

Представляется, что социологии удалось решить как взаимосвязанные обе эти задачи к концу XX в. Тем самым она сумела найти и занять достой­ное место в системе наук вообще, общественных и социогуманитарных — в особенности. Если же учесть, что в XX в. социология стала демонстрировать свою растущую прикладную и эмпирическую эффективность, внедряясь во все новые сферы практического освоения социума, становится понятным поистине громадное значение пройденного ею пути.

История развития мировой социологии показала, что поначалу ни од­на из стран, в которых происходило становление социологии, не могла претендовать на роль явно выраженного лидера этой науки. Сложившие-ся центры развития социологии (Франция, Англия, Германия, США, Ав­стрия, Италия, позднее Россия) отличались национальной самобытнос­тью и разнообразными проявлениями интересов в этой области научного знания. Лишь в XX в. американская социология, которая в XIX в. по­слушно следовала в роли усердной ученицы за европейской наукой, вы­рвалась на лидирующие позиции, сама уже задавая тон и алгоритм разви­тию мировой социологии. Однако ближе к концу XX в. ситуация стала существенно меняться в сторону «выравнивания» ее «американоцент-


Заключение



ристской» и «европоцентристской» траекторий. Следует отметить также значительный рост социологической активности на рубеже XX—XXI вв. в странах Азии, Африки, Латинской Америки, в Австралии.

Все свое дочти двухвековое существование в границах классического и современного этапов развития социология «потратила» на то, чтобы «понять» несколько важных вещей. Во-первых, может быть сколько угод­но теорий, по-разному объясняющих возникновение, устройство и разви­тие общества и человека в нем, их взаимодействие, а также нуги и спосо­бы изучения этих процессов. При этом ни одна из них не в состоянии претендовать на монопольный и абсолютно истинный характер в объяс­нении и анализе социальных процессов.

Другими словами, история социологической науки на протяжении клас­сического и современного этапов своего развития выработала и утвердила в общественном сознании принцип социологического плюрализма. Он озна­чал, что способы объяснения социальных фактов, в том числе обществен­ных преобразований, могут быть самыми различными, включая уровень ар­гументации и степень влияния на последующее развитие социологической науки. Те способы анализа, которые оказали наиболее глубокое воздействие на это развитие, приобрели характер парадигм, стали «канонизированны­ми» в социологической науке (позитивизм, марксизм, веберианство, струк­турный функционализм, символический интеракционизм, феноменологи­ческая социология, парадигмы конфликта, обмена, этнометодология и др.).

Во-вторых, одними широкими и обобщающими теориями (даже приоб­ретшими статус парадигм), сколь бы доказательными и удачно обьясняющи-ми социальные процессы они ни были, социология как наука ограничиться не" в состоянии. Свое значение и влияние на общество она может демонстри­ровать, подтверждать и повышать только за счет (как минимум) еще двух со­ставляющих: проведения конкретных эмпирических исследований и выхода на уровень управленческих решений. Осознание этого обстоятельства озна­чало, что социология должна изучать локальные социальные проблемы, ка­сающиеся взаимодействия между людьми и социальными группами.

Трансформирующееся капиталистическое общество выдвигало на каж­дом новом этапе в качестве требующих своего исследования социальные проблемы производства и отношений между людьми в этой сфере, измене­ния во взаимодействиях между различными группами населения, особенно в крупных городах, распространение СМИ, вопросы политической жизни, об­разования, культуры, молодежи и др. Наука охотно откликалась на них, раз­вивая специальные отрасли социологического знания, предметом которых становилось исследование конкретных актуальных социальных проблем.

Последние годы ознаменовались резким поворотом общества и социоло­гии в сторону интереса к глобальным проблемам современности, в целом процессам глобализации и изучению отношения к ней со стороны различных стран и групп населения (включая антиглобалистские протестные движе-



Заключение


ния). Глобализация и антиглобализм как объекты исследовательского вни­мания быстро смещаются к эпицентру социологической науки, которую уже ждет новая актуальная, может быть, даже самая актуальная за последние де­сятилетия социальная проблема — борьба с национальным и международ­ным терроризмом, точнее говоря, социологические аспекты этой проблемы.

В-третьих, история развития социологической науки в XIX и особен­но в XX в. показала необходимость углубления ее интегративиых тенден­ций — как в рамках отдельных направлений и парадигм, так и на уровне различных стран. При этом речь не идет о теоретической унификации этой науки либо исчезновении национальной специфики различных со­циологических школ. Теоретический плюрализм и разнообразие социо­логических школ в отдельных странах были и остаются важными предпо­сылками эффективного развития пауки.

Однако становится все больше проблем, для изучения и решения ко­торых требуются объединенные исследовательские усилия и действия. Здесь и нужны социологическая консолидация и интеграция, все более необходимые перед лицом брошенного человечеству «террористическо­го» вызова. Социологическая наука не может остаться в стороне от этого процесса. Соответствующие международные исследования и выводы, по­лученные в результате реализации ряда научных проектов, могли бы вне­сти достойный вклад в решение острейшей социальной проблемы, стоя­щей перед человечеством.

Можно было бы еще долго перечислять те умозаключения, к которым пришла социология в процессе своего развития в XIX—XX вв. Они, по су­ществу, стали своеобразной «путеводной звездой» этой науки. Речь идет о главных линиях и направлениях развития социологии, ее парадигмах и объединительных тенденциях. Нет сомнения в том, что XXI век принесет социологической науке новые успехи и достижения, свидетелями и участ­никами которых станет молодое поколение отечественных специалистов.


Содержание

Введение ......................................................................................... ,.......................... 5

ЧАСТЬ I. КЛАССИЧЕСКИЙ ЭТАП

Глава 1. Предмет истории социологии и ее периодизация.

Предпосылки возникновения социологии как науки .............. 11

§ 1. Понятие предмета истории социологии....................................... 11

§ 2. Подходы к теоретическим истокам истории социологии ........ 13

§ 3. Критерии периодизации и этапы развития социологии................. 16

§ 4. Социально-экономические предпосылки возникновения

социологии................................................................................................... 22

§ 5. Естественно-научные и идейно-теоретические предпосылки

возникновения социологии .............................................................. 23

Вопросы и задания ....................................................................................... 26

Литература......................................................................................................... 27

Глава 2. Зарождение социологии позитивизма. Социологическое

творчество О. Конта ....................................................................... 28

§ 1. Понятие позитивизма в социологии ............................................. 28

§ 2. О. Конт. краткий биографический очерк........................................ 29

§ 3. Предмет и задачи социологии, ее место в классификации наук 30

§ 4. Социальная статика и социальная динамика............................. 32

§ 5. Методы социологии .......................................................................... 35

§ 6. Позитивная политика......................................................................... 37

§ 7. Проблемы образования и воспитания ....................................... 39

§ 8. Значение социологических идей О. Конта.................................... 40

Вопросы и задания ......................................................................................... 41

Литература......................................................................................................... 42

Глава 3. Эволюционная социология Г. Спенсера.................................. 43

§ 1. Краткий биографический очерк....................................................... 43

§ 2. Предмет социологии.......................................................................... 44



Содержание


§ 3. Общество как организм ..................................................................... 45

§ 4. Структура общества и его социальные типы ............................. 47

§ 5. Эволюционизм как главная особенность учения Г. Спенсера 50

§ 6. Учение о социальных институтах......................................................... 52

§ 7. Отношение Г. Спенсера к социализму ............................................... 54

Вопросы и задания ............................................................................................... 57

Литература........................................................................................................ 57

Глава 4. Натурализм в социологии .................................................................. 58

§ 1. Понятие натурализма в социологии ................................................... 58

§ 2. Социал-дарвинистское направление в социологии. Взгляды

Л. Гумпловича и Г. Ратценхофера........................................................ 59

§ 3. Социологические идеи А. Смолла и У. Самнера.............................. 62

§ 4. Расово-антропологическое направление в социологии ................ 65

§ 5. Географическое направление в социологии .................................... 68

Вопросы и задания ............................................................................................... 72

Литература............................................................................................................... 73

Глава 5. К. Маркс и его роль в социологии...................................................... 74

§ 1. Краткий биографический очерк и основные этапы

творчества ............................................................................................ 74

§ 2. Материалистическое понимание истории как основа

социологической концепции К. Маркса ............................................... 76

§ 3. Противоречия в социологической концепции К. Маркса.......... 79

§ 4. Взаимодействие общества и личности в социологическом

творчестве К. Маркса.......................................................................... 80

§ 5. Взаимосвязь социального и экономического в анализе

К. Марксом социальной структуры ....................................................... 82

§ 6. Проблемы образа жизни и социального времени............................ 85

§ 7. Значение идей К. Маркса для последующего развития

социологии............................................................................................ 88

Вопросы и задания ............................................................................................... 89

Литература............................................................................................................... 89

Глава 6. Психологическое направление в социологии ........................ 90

§ 1. Понятие психологического направления в социологии................. 90

§ 2. Психологический эволюционизм в социологии.

Взгляды Л. Уорда ................................................................................ 92

§ 3. Социологическое творчество Ф. Гиддингса .,.............................. 95

§ 4. Инстинктивизм в социологии........................................................... 98

§ 5. Психология народов .......................................................................... 101

§ 6. Групповая психология. Взгляды Г. Лебона.................................. 104

§ 7. Теория подражания. Идеи Г. Тарда............................................... 107

§ 8. Зарождение интеракционизма. Творчество Ч. Кули...................... НО

Вопросы и задания ............... '....................................................................... 115

Литература........................................................................................................ 116


Содержание



Глава 7. Классическая немецкая социология. Социологическое

творчество Ф. Тенниса..................................................................... 117

§ 1. Понятие и общие черты классической немецкой социологии 117

§ 2. Социологическое творчество Ф. Тенниса..................................... 120

♦ Основные вехи жизненного пути.................................................. 120

♦ Предмет социологии........................................................................ 121

♦ Учение о формах социальной жизни ......................................... 122

♦ Соотношение социологии и политики........................................ 125

♦ Значение социологического творчества Ф. Тенниса.............. 125

Вопросы и задания ......................................................................................... 126

Литература......................................................................................................... 127

Глава 8. Формальная социология Г. Зиммеля......................................... 128

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика

творчества ................................................................................................ 128

§ 2. Предмет формальной социологии ................................................ 129

§ 3. Классификация социальных форм ............................................... 133

§ 4. Анализ капиталистического общества ............................................ 135

§ 5. Социальная группа и индивид......................................................... 137

§ 6. Значение социологического творчества Г. Зиммеля................. 138

Вопросы и задания.......................................................................................... 139

Литература......................................................................................................... 140

Глава 9. Социологическое творчество М. Вебера...................................... 141

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика

социологического учения................................................................... 141

§ 2. Теория социального действия............................................................ 144

' § 3. Понимающая социология М. Вебера............................................. 147

§ 4. Учение об идеальных типах............................................................. 150

§ 5. Учение о типах господства .............................................................. 153

§ 6. Принцип рациональности и теория капитализма М. Вебера. 155

§ 7. Социология религии........................................................................... 159

§ 8. Значение социологического творчества М. Вебера ................. 162

Вопросы и задания ......................................................................................... 163

Литература......................................................................................................... 164

Глава 10. Социологическое творчество Э. Дюркгейма.......................... 165

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика

социологического учения................................................................... 165

§ 2. Предмет социологии и трактовка общества ............................... 167

§ 3. Правила социологического метода Э. Дюркгейма..................... 170

§ 4. Общественная солидарность и разделение труда................... 172

§ 5. Социологическая концепция морали Э. Дюркгейма..................... 175

§ 6. Мораль и религия в социологическом творчестве Э. Дюркгейма .... 178

§ 7. Личность и общество ......................................................................... 179

§ 8. Проблема самоубийства...................................................................... 180

§ 9. Воспитание и образование как социологическая проблема . 182



Содержание


§ 10. Значение социологического творчества Э. Дюркгейма ............ 186

Вопросы и задания ........................................................................................ 187

Литература........................................................................................................ 187

Глава 11. Социологическая система В. Парето......................................... 188

§ 1. Краткий биографический очерк и общая характеристика учения ... 188

§ 2. Общество как система ............... -........................................................ 190

§ 3. Теория нелогического действия ........................................................ 193

§ 4. Концепция элиты................................................................................ 197

§ 5. Значение социологических взглядов В. Парето ........................ 199

Вопросы и задания ........................................................................................... 201

Литература........................................................................................................ 202

Глава 12. Исторические истоки эмпирической социологии................. 203

§ 1. Понятие эмпирического социального исследования................... 203

§ 2. Предыстория эмпирической социологии ................................... 204

§ 3. Социальная статистика и роль А. Кетле в се становлении ...... 207

§ 4. Моральная статистика и социальная гигиена .............................. 209

§ 5. Эмпирические социальные исследования во Франции

во второй половине XIX — начале XX в........................................... 211

§ 6. Эмпирические социальные исследования в Англии

в конце XIX в............................................................................................. 213

§ 7. Эмпирические социальные исследования в Германии

во второй половине XIX — начале XX в........................................... 214

Вопросы и задания ........................................................................................... 217

Литература ... .•................................................................................................. 217

Глава 13. Значение истории западной социологии XIX — начала XX в.

для дальнейшего развития социологической пауки ............... 218

§ 1. Классический этап развития социологии: основные итоги........ 218

§ 2. Основные направления западной социологии в рамках

ее классического этапа...................................................................... 221

§ 3. Общие черты западной социологии в границах ее

классического этана .............................................................................. 225

§ 4. Первые школы в социологии............................................................... 226

♦ Французская социологическая школа Э. Дюркгейма................. 227

♦ Чикагская социологическая школа.............................................. 228

Вопросы и задания ............................................................................................ 231

Литература........................................................................................................... 231

Глава 14. Особенности становления и развития социологической

мысли в России в конце XIX — начале XX в............................... 232

§ 1. Исторические условия и предпосылки возникновения

социологии в России .......................................................................... 232

§ 2. Предсоциологический этан. Взгляды П.Я. Чаадаева и К.Д. Кавелина ... 233
§ 3. Периоды развития российской социологии во второй

половине XIX — начале XX в............................................................ 236


Содержание



♦ Первый период: господство субъективной социологии

и позитивизма ............................................................................... 237

♦ Второй период: господство неокантианства............................ 238

♦ Третий период: господство неопозитивизма ........................... 240

§ 4. Российская и зарубежная социология XIX — начала XX в.:

специфика взаимосвязи ................................................................... 241

§ 5. Особенности социологии в России во второй половине

XIX - начале XX в.................................................................................. 244

Вопросы и задания.............................................................................................. 246

Литература............................................................................................................ 247

Глава 15. Субъективная социология в России........................................ 248

§ 1. Общая характеристика субъективной социологии ....................... 248

§ 2. Жизненный путь и творчество представителей субъективной

социологии: краткий обзор................................................................... 250

§ 3. Предмет социологии........................................................................... 253

§ 4. Субъективный метод социологии ................................................. 254

§ 5. Теория личности.................................................................................. 256

§ 6. Теория прогресса ............................................................................... 259

§ 7. Психологическое направление в российской социологии.

Творчество Е.В. дс Роберти.............................................................. 261

Вопросы и задания ........................................................................................... 266

Литература............................................................................................................ 267

Глава 16. Позитивизм и натурализм в российской социологии ............ 268

§ 1. Жизнь.и творчество М.М. Ковалевского............................................ 268

♦ Предмет и метод социологии........................................................ 269

♦ Генетическая социология и теория прогресса............................ 271

♦ Теория факторов .............................................................................. 272

§ 2. Органицизм в российской социологии........................................... 274

♦ Творчество А.И. Стронина.............................................................. 274

♦ Социологические идеи П.Ф. Лилиенфельда............................. 275

§ 3. Географическое направление в российской социологии.

Социологические представления Л.И. Мечникова..................... 277

§ 4. Социологические взгляды Н.Я. Данилевского................................ 279

Вопросы и задания ......................................................................................... 282

Литература......................................................................................................... 283

Глава 17. Неокантианство в российской социологии ........................... 284

§ 1. Общая характеристика направления............................................ 284

§ 2. Социологические воззрения В.М. Хвостова................................. 285

§ 3. Социологические взгляды П.И. Новгородцева............................ 287

§ 4. Социологическое наследие Б.А. Кистяковского.......................... 289

§ 5. Социологическая теория Л.И. Петражицкого.............................. 291

Вопросы и задания ......................................................................................... 294

Литература......................................................................................................... 294



Содержание


Глава 18. Неопозитивизм в российской социологии............................. 295

§ 1. Общая характеристика...................................................................... 295

§ 2. Социологические взгляды А.С. Звоницкой .................................. 296

§ 3. Социологические воззрения К.М. Тахтарева.............................. 297

§ 4. Творчество П.А. Сорокина: российский период ......................... 300

♦ Вехи жизни в России ...................................................................... 300

♦ Предмет, структура и метод социологии.................................. 301

♦ Структура общества и населения............................................... 304

♦ Проблемы социального поведения ........................................... 306

♦ Значение российского периода творчества П.А. Сорокина 308

Вопросы и задания ....................................................................................... 309

Литература ,...................................................................................................... 309

ЧАСТЬ П. СОВРЕМЕННЫЙ ЭТАП

Глава 19. Социология XX в.: общая характеристика, предмет,

периодизация ................................................................................. 313

§ 1. Общая характеристика социологии XX столетия .................... 313

♦ Понятие современного этапа социологии................................ 313

♦ Временные границы современного этапа социологии

и их основания.................................................................................. 314

♦ Особенности современного этапа социологии ..................... 316

§ 2. Предмет социологии XX в................................................................. 318

♦ Предметное поле социологии ......................................................... 318

♦ Подходы к трактовке предмета социологии............................. 320

♦ «Ядро» и «периферия» предмета социологии....................... 322

§ 3. Периодизация социологии XX в..................................................... 324

♦ Первый период (1920-1930-е гг.) .................................................... 324

♦ Второй период (1940-1960-е гг.).................................................. 326

♦ Третий период (1970-е — первая половина 1980-х гг.)............ 328

♦ Четвертый период (вторая половина 1980-х — 1990-е гг.) 330

Вопросы и задания ............................................................................................ 333

Литература............................................................................................................ 333

Глава 20. Американская эмпирическая социология и ее развитие

в 1920—1930-е гг. Чикагская социологическая школа............. 334

§ 1. Появление и характерные особенности эмпирической

социологии............................................................................................ 334

♦ Понятие эмпирической социологии и причины ее появления .... 334

♦ Принципы и постулаты позитивизма в эмпирической социологии 335

♦ Специфика эмпирического социологического знания........... 337

♦ Разновидности эмпирической социологии............................... 338

♦ Причины «американизации» эмпирической социологии..... 338

§ 2. Развитие эмпирической социологии в США в 1920—1930-х гг 340

♦ Вехи творческого пути У. Томаса и Ф. Знанецкого ................. 341


Содержание



♦ Общая характеристика и проблемное поле

«Польского крестьянина...»........................................................... 342

♦ Подходы к изучению и решению проблем ................................ 343

♦ Бурное развитие эмпирической социологии в США .............. 344

§ 3. Чикагская школа в социологии, ее основные этапы, достижения,

значение для последующего развития социологии.................. 346

♦ Подготовительный этап деятельности Чикагской школы ... 347

♦ Основной этап деятельности Чикагской школы ...................... 347

♦ Жизненный и профессиональный путь Р. Парка.................... 348

♦ Жизненный и профессиональный путь Э. Бёрджесса .......... 350

♦ Основные содержательные характеристики Чикагской школы ... 352

♦ Характеристика взглядов У. Огборна и Л. Вирта .................... 356

§ 4. Кризис Чикагской школы и ее значение для социологии......... 357

♦ Причины кризиса Чикагской социологической школы............ 357

♦ Значение Чикагской школы в истории социологии ................ 358

Вопросы и задания ........................................................................................ 359

Литература............................................................................................................ 360

Глава 21. Зарождение и начальный этап развития отраслевых

социологии........................................................................................ 361

§ 1. Индустриальная социология и теория человеческих

отношений ............................................................................................ 361

♦ Зарождение индустриальной социологии................................. 361

♦ Хоторнский эксперимент ............................................................... 363

♦ Теория человеческих отношений как результат Хоторнского
эксперимента .................................................................................... 364

§ 2. Социометрия и изучение групп в социологии............................. 366

♦ Понятие социометрии. Творчество Дж. Морено ..................... 366

♦ Изучение социальных групп в социологии ............................... 369

§ 3. Развитие отраслевых социологии в 1930—1940-х гг................ 371

♦ Военная социология........................................................................ 371

♦ Отрасли социологии в сфере производства................................ 372

§ 4. Достижения в области методологии и методики исследований.

Социологическое творчество П. Лазарсфельда ........................ 374

§ 5. Расцвет и «болезни» эмпирической социологии ......................... 377

Вопросы и задания ........................................................................................ 379

Литература......................................................................................................... 380

Глава 22. Развитие социологической теории: П. Сорокин, Т. Парсонс,

Р. Мертон........................................................................................ 381

§ 1. П. Сорокин: социологические теории американского периода

творчества ............................................................................................... 381

♦ Жизненный путь и общая характеристика творчества......... 381

♦ Основные идеи работы «Социология революций» .............. 383

♦ Концепция социальной стратификации и социальной

мобильности..................................................................................... 384

♦ Концепция социокультурной динамики..................................... 386



Содержание


 


♦ Идеи ингсгрализма в социологии П А Сорокина

§ 2 Теории социальной о действия, совди шюи системы л структурно функционального анализаТ Парсожа

♦ Жизненный nyib и общая характеристика творчи та

♦ Теории социальною действия социальных сие icm

структурною функционализма

♦ Общество и ею типы

♦ Сладии эволюции оГмцсыв

§3 Социологические концепции Р Мертона

♦ Жизненный nyib и общая характеристика творчества

♦ Разработка теории егруюурно функционально! о анали за

♦ Теория среднею уровня

♦ Исследование девиантцо!о поведения и способом

адат ации Вопросы и задания Лит ература

Глава 23 Психоанализ в еоциолоши

§13 Фрейд — созда! ел ь психоанализа § 2 Консервативное течение психоаналшическои ориеп 1ации в социологии

♦ «Индивидуальная психоеодиоло! ия» А Адлера

♦ Психосоциологичсские взгляды К Юта

♦ Проблема личности и тиноления поведения в шорчесте

К Хорни §3 Гуманизм социоло! иче( кою учения О Фромма

♦ Основные ланы жизненною пут

♦ Концепция личности в творчестве Э Фромма

♦ Теория социальною характера Э Фромма

♦ Развитие капиталистическою общества и проблема
отчуждения в работах Э Фромма

§ 4 Теория социального характера Д Рисмена Вопросы и задания Литература

Глава 24 Франкфуртская школа в социологии §1 Общая характеристика § 2 Взгляды Г Маркузе § 3 Идеи Т Адорпо § 4 Творчество Ю Хабермаса

♦ Критическая направленность рабо г

♦ Теория коммуникативного действия
Вопросы и задания

Литература

Глава 25 Парадигмы в зарубежной социологии Теории конфликта и обмена


389 389

391 395 398 400 400 401 403

405 409 410

414 414 415

417 418 418 421 423

426 429 431 431

432 432 435 438 440 440 443 446 447


Содержание



§1 Поняше парадш мы в социологии ра иичия в подходах 448

♦ Подходы к пониманию шрадм мы в отечественной

социологии 448

♦ Подходы к гракюнкс парадигмы в западной социолоши 451
§2 Парадигма коафлик; а 452

♦ Проблема конфликта в торчеыве К. Маркса

и сю критиков 452

♦ Взгляды Л Ко scpa на парадш му конфликта 454

♦ Вз1 ляды Р Дарендорфа на парадшму конфликт 456
§ i Парадигма обмена 458

♦ Общая характсрис шка 458

♦ Теория обмена Дж К Хомаиса 459

♦ Взгляды П Блау 462
Вопросы и идапия 464
Лигсра1ура 464

Глава26 Во «то кновение и развише си мволичеекот о иш сракциони зма 466

§ 1 Общая характеристика символическою ишеракционизма 466

♦ Специфика символическою ишеракционизма

как социологической нарадишы 466

♦ Чикатское и Аиовское направления 468
§2 Дж Г Мид — основатель символического ингеракциониша 469

♦ Концепция символическен о интеракционизма 469

♦ Струюура личноеш в концепции Дж I Мида 471

♦ Взгляды Дж Г Мида на процесс становления личности 473
§3 Социоло1ическос гворчсспюГ Блумера 474

♦ Проблема символическою взаимодействия 474

♦ Анализ коллективною поведения 476
§ 4 Идеи еимволическою интсракционизма в работах

Э Гоффмана, 479

♦ Общая характеристика шорчееша 479

♦ Исследование мира повседневной жизни людей 480

♦ Рамочный анализ 481

♦ Проблема личности и «драматурт ическии подход» 483
Вопросы и задания 484
Лшература 484

I лава 27 Фсноменолошческая социология и этнометодология 486
§ 1 Понятие феноменологической социологии и ее теоретические

не 1оки 486

♦ Понятие феноменолошческой социологии 486

♦ Т соретические истоки феноменологической социологии

в 1ворчестве Э Гуссерля 487

♦ I соретические истоки феноменолошческой социологии

в т ворчестве М Шелера 488

§ 2 А Шюц — основоположник феноменологической социологии 490

♦ Краткий биографический очерк 490



Содержание


♦ Повседневная социальная реальность и жизненный мир

как предмет феноменологической социологии ..................... 491

♦ Повседневное знание и его социализация как проблема
феноменологической социологии............................................... 493

♦ Концепция «возвращающегося домой»........................................ 496

§ 3. Проблемы феноменологической социологии в творчестве

П. Бергера и Т. Лукмана..................................................................... 499

♦ Краткий биографический очерк........................................................ 499

♦ Социальное конструирование реальности ............................. 500

♦ Проблема социализации и роль знания в ее анализе ........ 502

§ 4. Этномстодология как парадигма социологии второй I

половины XX в.......................................................................................... 505

♦ Общая характеристика....................................................................... 505

♦ Основные понятия и принципы этнометодологии ................ 507

Вопросы и задания ............................................................................................. 509

Литература........................................................................................................ 510

Глава 28. Современные движения и теории в социологии .................... 511

§ 1. Общая характеристика социологической теории

1980-1990-х гг....................................................................................... 511

♦ Кризис в социологическом сознании и поиск путей выхода

из него................................................................................................. 511

♦ Теории 1980-х гг. о динамизме мирового развития................ 512

♦ Взгляды на движения и процессы в западной

теоретической социологии 1980—1990-х гг............................. 514

♦ Постмодернизм в социологии....................................................... 515

♦ Концепция глобализации в социологии .................................... 518

§ 2. Теория структурадии Э. Гидденса................................................. 520

♦ Общая характеристика творчества Э. Гидденса.................... 520

♦ Основные положения и понятия теории структурации............ 521

♦ Дуальность структуры..................................................................... 524

§ 3. Теория социального пространства П. Бурдье .......................... 527

♦ Общая характеристика творчества П. Бурдье............................. 527

♦ Основные положения теории социального пространства... 527

♦ Основные положения концепции габитуса .................................. 530

§ 4. Теория социальных изменений П. Штомпки................................... 531

§ 5. Теория социальных систем Н. Лумана............................................. 534

♦ Общая характеристика творчества Н. Лумана ........................... 534

♦ Теория общества как системы.......................................................... 535

♦ Коммуникация и социальная система ........................................... 537

♦ Проблема человека в концепции Н. Лумана ............................... 538

Вопросы и задания ............................................................................................ 539

Литература........................................................................................................ 540

Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг.

до начала 1930-х гг............................................................................. 541

§ 1. Отечественная социология в 1917—1922 гг................................... 541


Содержание



 


§ 2. Отечественная социология в 1920—1930-е гг............................. 544

♦ Марксистская теоретическая социология в СССР .................... 544

♦ Конкретно-социологические исследования в СССР ............. 549

§ 3. Итоги периода....................................................................................... 555

Вопросы и задания ............................................................................................. 557

Литература......................................................................................................... 558

Глава 30. Отечественная социология в конце 1950-х — 1980-е гг..... 559

§ 1. Возрождение отечественной социологии

(конец 1950-х — начало 1970-х гг.)................................................. 559

♦ Первые попытки возрождения .................................................... 559

♦ Первые попытки институционализации.................................... 561

♦ Продолжение институционализации

(конец 1960-х — начало 1970-х гг.)................................................. 564

§ 2. Социология в СССР в период застоя (1970-1980-е гг.) ........... 568

♦ Особенности ситуации в социологии в период застоя.......... 568

♦ Достижения и проблемы.................................................................... 570

Вопросы и задания ......................................................................................... 575

Литература......................................................................................................... 576

Глава 31. Отечественная социология с конца 1980-х гг. до наших дней .... 577
§ 1. Институционализация отечественной социологии в условиях

перестроечного и постперестроечного периодов .................... 577

♦ Новые возможности развития социологических исследований ... 577

♦ Институционализация социологии в системе высшего образования 578

♦ Достижения и проблемы издательской деятельности ......... 580

♦ Создание научных общественных объединений....................... 582

. § 2. Основные особенности развития отечественной социологии

в перестроечный и постперестроечный периоды..................... 583

♦ Усиление интеграционных процессов в социологии ............ 583

♦ Новое социологическое мышление............................................. 584

♦ Основные направления социологических исследований

в современной России.................................................................... 587

♦ Развитие рынка социологических услуг..................................... 589

♦ Развитие социологии в российских регионах .......................... 589

Вопросы и задания ......................................................................................... 593

Литература......................................................................................................... 593

Заключение ....................................................................................................... 594


Lj


Учебное издание Гарольд Ефимович Зборовский

История социологии

Учебник

Редакторы И.Б. Зорько, Н.Я. Марголина

Корректор В.В. Евтюхииа Оформление переплет ЯД Горбуновой Компьютерная верстка С. С. Востриковой

Гигиенический сертификат 77.99.02.953.Д.001977 03.02 от 21.03.02

Изд. лиц. № 066160 от 02.11.98.

Подписано в печать 25.02.2004. Формат 60x90/16.

Печать офсетная. Гарнитура Петербург. Усл.-печ. л. 38.

Тираж 5000 экз. Заказ № 2740

УИЦ «Гардарики»

101000, Москва, Лубянский пр., д. 7, стр. 1. Тел.: (095) 921-0289; факс: (095) 921-1169

Отпечатано в полном соответствии

с качеством предоставленных диапозитивов

в ОАО «Можайский полиграфкомбинат»

143200, г. Можайск, ул. Мира, 93

 

 

OCR: Мельников А.С. 17.07.06


 


 

– Конец работы –

Используемые теги: История, социологии0.028

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Еще рефераты, курсовые, дипломные работы на эту тему:

ЛЕКЦИИ ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ КАК ОБЛАСТЬ ЗНАНИЯ. ИЗ КАКИХ ИДЕЙ РОДИЛАСЬ СОЦИОЛОГИЯ: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ИСТОКИ НОВОЙ НАУКИ. СОЦИОЛОГИЯ ОГЮСТА КОНТА О границах социологии и ее истории
Оглавление... ОТ АВТОРА... Лекция первая ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ КАК ОБЛАСТЬ ЗНАНИЯ Лекция вторая ИЗ КАКИХ ИДЕЙ РОДИЛАСЬ СОЦИОЛОГИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ИСТОКИ НОВОЙ НАУКИ...

Лекции по дисциплине История Отечественная история, История России
Составитель к и н доцент УШКАЛОВ В А г Составитель лекций к ф н доцент Топчий И В... Лекция Введение Теоретические проблемы истории...

КРАТКИЙ КУРС ЛЕКЦИЙ Модуль 1 Лекция № 1. Предметная область социологической науки Определение социологии, ее объекта и предмета. Структура социологии
Модуль... Лекция Предметная область социологической... Определение социологии ее объекта и предмета...

ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ
ИСТОРИЯ СОЦИОЛОГИИ... Допущено Министерством образования... Российской Федерации в качестве учебника для студентов...

История бизнеса. В данном бизнес плане история бизнеса не представлена, так как предприятие только создаётся
Резюме В резюме изложены основные идеи бизнес плана для создания предприятия Здесь и способы место производства продукции и персонал и... История бизнеса В данном бизнес плане история бизнеса не представлена так... Характеристика продуктов В характеристике указано конкретное описание товара и способы его производства...

История социологии как область знания
В чем заключаются задачи этой дисциплины? Известно, что всякая история отвечает, в сущности, на пять вопросов: Что было? Где было? Когда было? При… Иными словами, задача историка социологии - просто рассказать, в… В зависимости от того, что мы относим к социологии, мы очерчиваем ее пространственные и временные границы, т. е.…

История западной социологии
ББК Б... Бачинин В А Сандулов Ю А... Б История западной социологии Учебник СПб Издательство Лань с Мир куль туры истории и...

История социологии
Для довоенного периода характерно возникновение эмпирической социологии, развитие разнообразных социологических школ. Большую роль в это время… В настоящее время формируется современная социологическая теория, в которой… Поздние славянофилы М. Данилевский и К. Леонтьев пророчили закат западной цивилизации и расцвет российского общества.…

ИСТОРИЯ социологии
Психология манипуляции феномены механизмы и защита М ЧеРо Издательство МГУ с ISBN... Научная монография посвящена межличностной манипуляции Проблема... Будет интересна не только для психологов но и для психотерапевтов политологов философов Окажется полезной также...

Лекция 1: Позитивистская традиция в социологии. 1. О.Конт и его роль в возникновении позитивистской социологии
Цель изучить историю формирования социологии как науки ее позитивистские... План О Конт и его роль в возникновении позитивистской социологии...

0.023
Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • По категориям
  • По работам