Все началось по делу. И поначалу самой деловитой фигурой показался тот, кто этим качеством потом не отличался. В 1839 году в доме Брянских появляется Иван Иванович Панаев, двадцатисемилетний литератор, журналист, переводчик, человек, вообще вникавший во все, причастный ко всему, оставивший след везде, но незначительный. Такова уж была его судьба.
Панаев принес Якову Григорьевичу свой перевод «Отелло». Позже он познакомил семью с композитором Михаилом Ивановичем Глинкой. В театре готовилась постановка первой русской оперы «Жизнь за царя», и спевки устраивались, как обычно, на квартире Брянских [1] . Иван Панаев стал часто бывать в доме. Молодые люди, Авдотья и Иван, легко увлеклись друг другом. Никто не видел никаких препятствий, которые могли бы помешать им объединить свои судьбы. Молодой человек был богат, хорош собой, элегантен и образован, словом, создавал приятное впечатление. За Авдотьей Яковлевной отец давал неплохое приданое.
После венчания Панаевы переехали в Москву. У мужа и здесь оказалось немало знакомых и, как следствие, много хлопот. Иван Иванович агитировал московских авторов присылать свои статьи в только что открытый в Петербурге журнал «Отечественные записки», который редактировал Андрей Краевский. Одним из первых откликнулся уже известный, авторитетный критик Виссарион Белинский.
Из актерской среды молодая жена Панаева сразу попала в среду литературную. Попала, попалась… Конечно, и в этом обществе существовали обычные богемные забавы – сплетни, интриги, карты, попойки, адюльтеры, одалживание без отдачи и с отдачей. Только в писательском кругу образовательный и умственный уровень был повыше. Особенно с учетом того, что актеры того времени ничему особенному не учились и расходовали себя все больше в простеньких водевилях. И здесь неучу Авдотье оставалась только роль молоденькой, хорошенькой, глупенькой супруги в компании острых на язык «акул пера».