Психология масс

Гюстав Лебон, современник Тарда, известность получил в те же самые 90-е годы. Был на два года старше Тарда, но прожил намного дольше, целых 90 лет. Он вполне заслужил характеристику человека широкой и разносторонней образованности: доктор медицины, путешественник, известный публицист, автор множества научных работ по физике, химии, психологии, социологии. Но славу ему принесли опубликованные почти одновременно книги «Психология народов» и «Психология толпы», где он сформулировал свою концепцию.

В ней много сходного с концепцией Тарда, но опора, основа у него совершенно иная. Это не психология индивидов или психология их взаимоотношений, а психология масс, народов, коллективная психология – вот главный объект его теоретизирования.

У его концепции есть внешняя цель, цель идеологическая, мировоззренческая, а не социологическая, не научная. Эта цель – обосновать принципиальное неравенство народов как неизбежный продукт эволюции. В этом смысле он созвучен с расово-антропологической школой, он даже именует народы расами, только расы эти различаются у него в первую очередь не антропологически. Фундамент различия народов (рас) совершенно иной – это слой психики, эмоций, коллективной психики, то, что обычно называется характером или духом народа. Интеллектуальный, разумный слой психики поверхностен и несущественен.

Главные характеристики коллективной психики, характера, духа народа – это, во-первых, бессознательность, иррациональность и, во-вторых, прочность, устойчивость. Психическая организация столь же устойчивая, сколь и анатомическая. Вот как он определяет ее содержание: «Люди каждой расы обладают, несмотря на различия их социального положения, неразрушимым запасом идей, традиций, чувств, способов мышления, составляющих бессознательное наследие их предков».

Национальный характер – это средний тип коллективной психики, присущий большинству представителей этого народа. Он определяет общепланетарную иерархию рас. Лебон делит расы на первобытные, к которым принадлежит традиционное население Австралии и Океании. Следующая ступенька – это низшие расы, к которым относятся негры. Еще ступенью выше располагаются средние расы: китайцы, японцы, семитские народы. И, наконец, на самом верху расы высшие, которые, разумеется, индоевропейцы.

История и эволюция приводит к тому, что высшие расы куда более разнообразны, внутренне иерархичны, чем расы низшие. Чем выше народ, раса, тем больше ступеней между лучшими и худшими в этом народе. В каждой высшей расе присутствует внизу слой, принадлежащих к низшим расам, наверху – элита, религиозная, нравственная, интеллектуальная, правящая. Между ними огромное большинство средних, именно они представляют характер расы, который определяет поведение индивидов, их поступки, определяет бессознательно, «за спиной» их сознания.

Из чего складывается этот определяющий поведение характер? Это, во-первых, наследственность, влияние вереницы предков, которое и создает характер народа. Как превосходный публицист, он броско формулирует преобладание наследственности: «Раса – постоянное существо, не подчиненное действию времени. Покойники суть единственные, неоспоримые господа живых. Они управляют неизмеримой областью бессознательного, которая держит под своей властью все проявления ума и характера. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели»[15]. Этот характер, дух расы, определяющий стабильность порядка в обществе, для того, чтобы сложиться, требует столетий десять-пятнадцать.

Еще два фактора, которые влияют на поведение индивида, – это влияние непосредственных родителей, то есть наследственность в узком смысле, и воспитание, а также влияние среды. Однако влияние этих факторов куда менее существенно.

Итак, за стабильность, за порядок в обществе отвечает характер и дух расы – это то, что формируется очень долго и изменяется чрезвычайно медленно. Теперешние расы, по мнению Лебона, являются историческими, а не природными. Они складывались в течение многих столетий скрещиваением природных и, возможно, исторических рас при благоприятных условиях. Такими благоприятными условиями являются численный паритет скрещивающихся рас, сходство характеров рас и, наконец, длительность сосуществования в одинаковой природной среде. Первые два условия, фактора определяют саму возможность скрещивания рас, возможность возникновения новой расы. Если скрещивающиеся расы численно сильно различаются, то малочисленная раса просто растворяется в более многочисленной. Если встречаются принципиально несходные по характеру, по духу расы, то либо одна из них полностью подавляет другую, либо происходит отталкивание их друг от друга, либо уничтожение одной из них или взаимное уничтожение обеих. Таким образом, при невыполнении этих условий возможны различные ситуации, но, по крайней мере, плодотворное скрещивание невозможно. При наличии первых двух благоприятных условий пространством для рождения новой расы является общая природная среда, в которой постепенно формируется характер новой расы, ее духовный облик.

Теперь о том, что касается изменения порядка, изменений, которые претерпевают расы. Главные изменения – это изменения в коллективной психике, то есть в характере и духе народа. Факторы изменений, эволюции рас разнообразны. Это возникающие новые потребности, борьба за существование, действия окружающей среды, успехи знаний и промышленности, воспитание и ряд других. Однако главный фактор эволюции – это влияние идей. Производят эти идеи и способствуют распространении в массах, в народе те, кто принадлежит к элите расы, народа, элите духовной, политической, военной, но духовной в первую очередь. Ясно, что элита – это немногие. При нормальной естественной эволюции рас именно элита порождает новые идеи, общественные институты, из которых история данного народа отбирает то, что соответствует характеру и духу расы. Отсюда чрезвычайно важная роль духовной элиты в эволюции расы.

Эта элита у Лебона не является наследственной, в противоположность взглядам расово-антропологической школы. Одаренность элиты сродни биологическому уродству, встречающемуся в природе, потому она не передается из поколения в поколение. То есть наследники элиты обычно возвращаются к среднему для народа уровню, и на их место новые представители элиты, отмеченные уродством одаренности, выдвигаются из толщи народной.

Из множества идей, присущих народу, внимания в первую очередь заслуживают основные. Как говорит Лебон, их не более одной-двух для каждой расы, и они являются стержнем характера расы. Например, для средневековья характерны всего две главные идеи, которые подчиняют все остальное – это феодализм и религиозность. История происхождения этих главных идей, их господства, преобразования и отживания и есть история народа, расы. При этом идеи распространяются в народе вовсе не благодаря разумному обоснованию, доказательству, они убеждают людей, заражая. Рождаются в маленькой группе людей, заражают сначала их, а затем медленно, потом быстрее и, наконец, лавинообразно, подобно эпидемии, захватывают, заражают весь народ.

Он определяет взаимоотношение массы, народа и господствующих идей следующим образом: «По отношению к идеям мы только бараны, покорно идущие за вожатым, ведущим нас на бойню. Преклонимся перед силой идеи. Когда она уже достигла известного периода своего развития, то нет уже ни рассуждений, ни доказательств, которые могли бы ее победить. Чтобы народы могли освободиться из под ига какой-либо идеи, нужны века или насильственные революции, а иногда и то и другое»[15].

Видите, Лебон действительно очень хороший публицист. Пожалуй, как публицист он лучше, чем как ученый.

Идеи появляются, когда начинают формироваться расы. Их много разнообразных поначалу, пока некоторые из них не продемонстрируют свою силу, станут преобладающими и захватят массы. Именно их существование является смысловым центром духа народа, но существо их не осознается самим народом, массами, но только элитой. Это элита занята тем, что разрабатывает идеи, обсуждает, обосновывает, народ же воспринимает результаты этой деятельности бессознательно, принимая то, что сопрягается с глубинными слоями его психики.

Главные идеи, по мнению Лебона, религиозные. Они самые мощные по своему влиянию, самые способные к массовому заражению. Он полагал, что на рубеже XIX – XX веков происходит обветшание старых религиозных идей: «Мы живем в один из тех исторических периодов, когда на время небеса остаются пустыми. В силу одного этого должен измениться мир».

Теперь по поводу того социального образования, единства, которое является центром изменения – это толпа, мобильное социальное единство. Характеристика современной эпохи – это замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы. Необходимо подчеркнуть, что в обычный эволюционный период развития расы, народа это развитие происходит благодаря сознательной деятельности элиты. Она там чего-то выдумывает, а народ бессознательно отбраковывает, отбирает, что годится и что не годится. Таким образом происходят постепенные изменения в воспитании, образовании, социальных институтах, привычках, обычаях, традициях народа.

Теперешняя ситуация совершенно иная. Лебон говорит, что мы имеем дело с веком толп. Толпа – это новое по отношению к расе, народу существо. Ее основа – характер расы. В толпе обычно преобладает один народ, одна нация. Он дает классификацию толп, но его самого в первую очередь интересуют, как источник и двигатель изменений, толпы организованные и одухотворенные. То есть толпы, поглощенные некоей идеей, неким единым стремлением, страстью и организованные наличием вожака.

Новые характеристики толп по отношению к расе проистекают из следующих оснований: во-первых, безличность, всемогущество и безответственность толпы, то есть толпа настолько грандиозна и безлична, что человек в ней все ее огромное анонимное тело полагает своим собственным и поэтому ничего не боится. Он кажется себе всемогущим и бессмертным. Во-вторых, это склонность толпы к заразе. Этот термин «зараза» использует Лебон. Способность передавать идеи, эмоции практически мгновенно, предрасположенность к заражению. И третье, главное – это восприимчивость к внушению, которое порождает вождь, лидер толпы.

Отсюда возникают новые специфические характеристики толпы: бессознательность, поглощенность общими идеями и чувствами и стремление превратить эти общие идеи и чувства в действия немедленно. В зависимости от того, какие идеи и чувства могут быть внушены толпе, она может быть как преступной, так и геройской, как разрушительной, так и творческой. Однако, по мнению Лебона, разрушительные качества доминируют в толпе. Она сама по себе ничего придумать не может, она может только подхватить идею, брошенную в нее вожаком, лидером.

Вот это разграничение толпы и расы позволяет Лебону описать исторический круг жизни народа, расы, цивилизации. Народ, цивилизация рождаются как толпа, как некое случайное собрание людей под руководством вождей, лидеров. Затем в общих условиях природной среды происходит становление расы, рождение и подчинение расы главным идеям, затем с неизбежностью приходит старость как ослабление главных идей и вновь раса превращается в толпы. Этот цикл есть судьба всех народов: «Переходить от варварства к цивилизации, преследуя мечту, затем постепенно слабеть и умирать, как только мечта будет потеряна,– вот в чем заключается цикл жизни каждого народа»[15].

Таким образом, каждый народ проходит общий для всех цикл жизни: сначала его формирование из случайных толп, превращение в расу, которое занимает многие поколения. Смысловой центр психологического склада расы, народа – одна-две главные идеи, и этот центр для народа существует как бессознательный характер его, дух. Потом идеи начинают слабеть, вера в элиту падает, и раса распадается на множество сиюминутных толп, действующих под влиянием своих вожаков.

Лебон колеблется в определении смысла теперешнего времени. С одной стороны, он полагает, что исторические передовые расы уже сложились. Главная раса для него британская. Вслед за нею идут французы, германцы. И судьба их еще длинная, лидерами мира они останутся надолго. С другой – что мы находимся на этапе начавшегося упадка, умирания старых рас и возможного рождения новых. Причем стадия упадка, в отличие от стадии вызревания рас, по Лебону, может быть и скорой, произойти в одно-два поколения. Раса рассыпалась на толпы, дух, стержневые идеи утрачены, и народ исчезает.

Эта двусмысленность сохранилась у Лебона, он так и не мог определить, что на самом деле происходит. С одной стороны, обожествление британцев, уважение к французам, испанцам, немцам как сформировавшимся расам, которые способны нести символы передовой цивилизации еще долгое время. С другой – у него возникает ощущение, что они уже старые расы и подошли к такому пределу, за которым маячит скорый этап деградации, исчезновения и, следовательно, возникновения новых рас.

Нужно отметить, что хотя Лебон вовсе не расист антропологический, на технологию нацизма он оказал, пожалуй, самое сильное влияние. Он был первым и настоящим учителем технологии управления массами для Гитлера и его окружения. Нацисты поставили задачу, которая вполне осмысленна, по Лебону: создать новую расу, новый народ. Но естественный, растянутый на многие сотни лет процесс захотели заменить технологией изготовления новой расы за одно поколение. Для этого нужно не только не бояться толп, но создавать толпы, овладевать ими и вести их к светлому будущему сотворения новой расы. Метафизика расового подхода была заимствована нацистами у других мыслителей, в частности, у представителей расово-антропологической школы, а сама технология работы с массами, с толпами – она в первую очередь взята у Лебона.

На этом мы закончим обзор психологических школ в социологии. Теперь некоторые общие выводы и последствия для социологии господства психологии, психологического «засилья». Во-первых, психологизация социологии была нормальным явлением для рубежа XIX – XX веков. В этом смысле социология никак не выделялась среди других дисциплин. Волна психологизации накрыла многие науки. Во-вторых, психологизм пришел на смену натурализму, объясняющие модели которого престали устраивать исследователей социальных явлений. Простота и одномерность этих моделей, бывшая сначала достоинством натурализма, стала восприниматься как грубый схематизм, в силу этого малопригодный для объяснения столь сложных процессов как общественные. Психологизм предложил куда более тонкие, чувствительные объяснительные схемы становления порядка и эволюции человеческого общества. Психологические концепции, с которыми мы познакомились, за исключением, пожалуй, концепции Макдугалла, явно выделяются своей глубиной и вниманием к специфике человека по сравнению с концепциями натуралистических школ. Еще одним и главным результатом психологизации стало появление в качестве предмета социологии, в фокусе внимания ее, поведения людей. Главной целью социологии стало объяснение поведения людей, мотивации поведения индивидов, групп, масс этих людей. Ни у Конта, ни у Спенсера, ни в концепциях натуралистических школ собственно поведение людей в качестве проблемы не вычленяется и не рассматривается. Именно со времени господства психологических концепций социология становится поведенческой наукой, и позднее, когда господство психологизма осталось в прошлом, объяснение человеческого поведения остается важнейшей задачей любой социологической концепции.

Однако доминирование психологических концепций грозило социологии превращением в придаток психологии, в приложение науки психологии для объяснения явлений социальной жизни. Но это не единственная опасность, с которой столкнулась социология в конце XIX века: в философии были сформулированы альтернативные концепции объяснения порядка и эволюции общества. Мы познакомимся с двумя наиболее известными и влиятельными альтернативами.